За стеклом [Коламбия-роуд]

33

Бармен обслужил меня мигом. Он как раз разгружал аппарат для мытья стаканов, когда я оставила свой пост у компьютера и приблизилась к стойке. Наверное, павшая на беднягу тень, похожая на Джека-Потрошителя, убедила его, что стаканы могут подождать. Меня преследовали адовы муки: я знала, что натворила, и инстинкт советовал мне стереть это из памяти, основательно напившись. Пока бармен обслуживал меня, я наблюдала взлет воздушного пузыря за стеклом и думала, не посоветовать ли ему открыть вентиль пошире и нацедить кружку-другую.

— Ты встречаешься с кем-нибудь? — спросила я.

Бармен с бокалом придвинулся ближе, но дистанцию все же держал. Не знаю, кого из нас больше удивил этот внезапный вопрос. Он просто сорвался с моих губ. Импульсивная нужда перемолвиться с кем-то хоть словечком. Хорошо еще, что бармен был красавчик, хоть и держался как-то по-мальчишески настороже.

— Не пугайся, — успокоила его я. — Не собираюсь бросаться к тебе в объятия. Пока что меня больше интересует содержимое твоей головы.

Немного расслабившись, бармен тщательно вытер стойку тряпочкой и поставил передо мною заказ.

— Встречаюсь, — подтвердил он, застенчиво улыбаясь.

— Хорошо, — одобрила я, чувствуя себя идиоткой. — Я тоже.

— Прекрасно, — улыбка стала совсем беззаботной. Он оперся на локти. — У нас много общего.

Я глядела вдоль стойки, подавляя в себе искушение спросить, не желает ли он развлечься в любом случае.

— Просто хотела поинтересоваться: знает ли тебя твоя вторая половина как облупленного или что-то ты держишь от нее в тайне?

Обернувшись, я увидела, что он взвешивает мой вопрос, а вовсе не меня. Какая досада. Для разнообразия мне сейчас не повредило бы чужое внимание.

— Отвечу так: ты уже третья на этой неделе задаешь мне подобный вопрос.

— Шутишь!

— Это же интернет-кафе, — пожал плечами бармен. — Романы, которые завязываются у монитора, как правило, основаны на взаимных выдумках. Люди приходят сюда, чтобы анонимно пофлиртовать в чате или завести бурный роман в эпистолярном жанре с прекрасным незнакомцем, но всегда есть опасность, что кто-то без памяти влюбится в собственные фантазии.

— То есть?

— Сетевые выдумки — палка о двух концах. Но об этом легко забыть, если кончики пальцев уже унесли тебя прочь. — Приподняв подбородок, он глянул мне за плечо. — В результате выясняется, что прекрасный принц, этот плейбой их мечты, — на самом деле не более чем хлещущий пиво водитель грузовика, и девицы устраивают истерику прямо в баре.

— Типичный обман, — пробормотала я. — Вот чертовы мужчины.

— О, женщины точно так же обожают скрывать правду, — поправил меня бармен. — Но они не вводят партнеров в заблуждение намеренно, как это делают мужики. Скорее, они прикрывают заплатками то, что считают дефектами собственной внешности или характера. Вчера там, где ты стоишь, сидел один парень, который долгие месяцы вел электронную переписку с «мисс Детройт-1997». В конце концов она открыла ему свою маленькую тайну, и от потрясения он потерял дар речи.

— Какую, интересно? Красавица уже замужем?

— Она не выиграла конкурс.

— И это нельзя простить? Тем более что они уже наладили тесную связь.

— Кроме того, она оказалась хлещущим пиво водителем грузовика.

— Ого, — сказала я и посовещалась со своей выпивкой. — Но она хоть была женщиной?

— Хватило и грузовика.

— Полагаю, это действительно серьезно, — согласилась я, поразмыслив. — Но потом он, должно быть, от души посмеялся?

— В конце концов я вызвал ему такси, — без всякого выражения сказал бармен. — Парень был не в том состоянии, чтобы сесть за руль колымаги.

— Что, этот парень и сам водит грузовики?

— Не знаю. По крайней мере, не в Сети. Прежде чем его возлюбленная сообщила свое потрясающее известие, он был для нее всем, что та хотела услышать.

Я изучала лицо бармена, глядя поверх бокала. История была слишком хороша, чтобы оказаться правдивой, но и сам он был таким же. Помочь расстроенному парню добраться до дому было так мило с его стороны — на этот добросердечный жест был бы способен и Слим. Тот много чего делал, не подумав.

— Меня зовут Циско, — сказала я наконец. — Лучше не спрашивай, почему.

— Максимилиан, — любезно кивнул в ответ бармен. — Та же история.

Я забралась на табурет, поймала его взгляд, и улыбка бармена вернулась на прежнее место.

— Ну, Максимилиан, — я придвинулась ближе, — ты рассказал, что происходит с людьми вокруг, а как насчет тебя самого?

— Пожалуйста, — взмолился он, — зови меня Макс. Моя пассия иногда называет меня Милли, но это всякий раз рвет мне башню.

— Ну и что, она знает тебя как облупленного?

— Нет, — сказал бармен и, как бы между прочим, добавил: — только не она, а он.

С пылающими щеками я попыталась извиниться за поспешность своих выводов, но в итоге просто сгорбилась перед ним.

— Ну, — выдавила я, — это многое говорит о моей проницательности. Чуть раньше я поклялась бы, что ты флиртуешь со мной.

— Флиртовал, — признался Макс, — но я бы не хотел, чтобы об этом узнал мой партнер. Это выглядит скверно, даже если я настолько верен ему, что впору расплакаться.

Подумав немного, я пришла к выводу, что обо мне можно сказать то же самое. Затем спросила, глядя на него в упор:

— Очевидно, ты очень хорошо знаешь своего партнера?

Макс покачал головой в ответ.

— Я повторяю это всем пропащим душам, что умываются здесь слезами: никого нельзя знать на все сто процентов. Это попросту невозможно. Даже если человеку нечего скрывать, всегда найдутся вещи, которых ты о нем не знаешь и не захочешь узнать. То же самое, что заглядывать в черную дыру. Все хотят выяснить, что там прячется, но для этого приходится рисковать слишком многим.

Я ткнула большим пальцем куда-то через плечо, в скопление компьютеров у него за спиной.

— Кажется, я только что заглянула в такую дыру. Одним глазком.

— Вот оно как, — протянул Макс, словно это все расставило на свои места. — И теперь вновь обретенное знание рвет тебя на части, верно?

Я сказала, что именно в таком положении и нахожусь: лицом к лицу со своей собственной бездной. Получила полное представление о том, на что похожи парни за закрытыми дверями.

— Стало быть, у тебя теперь только два выхода, — определил Макс. — Выйти из Сети прямо сейчас и надеяться, что твои отношения переживут подозрительность, которую ты неизбежно в них привнесешь, или продолжать идти вперед с широко открытыми глазами. Выяснить о своем мужчине все, что только возможно, и затем спросить себя: любишь ли ты его по-прежнему? Потому что если любовь никуда не денется, когда ты пройдешь всю черноту до самого конца, то уже ничто на планете никогда больше не встанет между вами.

У меня закружилась голова. А бармен по имени Максимилиан как ни в чем не бывало потянулся к своей тряпочке и снова протер стойку.

— Спасибо, — почти благоговейно сказала я и осушила бокал. И тут сообразила, что еще не доставала кошелек. — Сколько я тебе должна?

— Сколько? — сперва мне показалось, что Макс ведет подсчеты в уме, но затем он вернулся, уже с улыбкой, к прежнему занятию. — Брось, о чем ты говоришь? Скоростной и неограниченный доступ к Сети — это большой плюс моей работы, но ничто не сравнится с теми сплетнями, которые я порой выслушиваю.

Теперь настала моя очередь щегольнуть улыбкой: замечательное ощущение, а я уж и не думала, что когда-нибудь смогу улыбнуться. Я вновь почувствовала в себе такую решимость, что Максу теперь лучше остерегаться новой подруги.

— Держи бокалы сияющими и нарежь свежий лимон, — сказала я. — Потому что передо мной лежит долгий путь открытий, ведущий в глубины Сети, и мне еще не раз придется вернуться, чтобы подкрепить свои силы.

Макс присвистнул сквозь зубы, но он, похоже, не хуже меня знал, чего ожидать. Это впечатление усилилось, когда он, поглядев мне в глаза, спросил:

— Уверена, что выдержишь?

— Как бы там ни было, — заверила я бармена, — моего бойфренда ждет сегодня крупный скандал.