За закрытой дверью

Глава 8

Уложив Мишутку на ночь, иду на кухню, чтобы выпить чая. День был эмоционально тяжелым, сейчас мне нужна тишина и возможность подумать. Увы, не выйдет: Дима попивает кофе и сморит на меня так… Не раздевает взглядом, а снимает слой за слоем скальпелем. Уровень его проницательности всегда был высок, не удивлюсь, что заметил, как я сегодня преобразилась. Хотел сломать меня, я же внезапно починилась и вспомнила, что за свободу следует бороться.

— Как день прошел? Чем занимались сегодня? — продолжает резать взглядом Дима.

— Да так, с Андреем встретилась…

Улыбаюсь без наглости и триумфа. Обычная улыбка, а внутри играет оркестр. Да, я хочу, чтобы ему сейчас было больно, моральной болью расплачусь за физическую.

— С кем, с кем? — надувает губы Дима, словно играя.

— С Андреем, твоим братом.

— М-м-м, ясно. И при каких же обстоятельствах произошла столь неожиданная, но все же ожидаемая встреча?

— Встретились случайно, он пригласил зайти на чашечку кофе. Познакомился с племянником.

— Еще и ребенка на блядки потащила? — игры в Диме все меньше.

— Какие блядки? Посидели, пообщались. Между нами ничего нет.

— Ну что ж, безмерно рад за тебя: пошлялась по роскошной хате, жопой перед бывшим мужем покрутила. Что еще делала?

— На бывшей машине прокатилась, — улыбаюсь я.

— Ах да, «Поршик»! Помним-помним. Ну что, Мира, соскучилась по нему?

— Это всего лишь машина.

— А я не про машину спрашиваю. Прямо в «Поршике» и дала? Ну рассказывай, где? На заднем сидении или прямо на капоте он тебя выебал?

Игры закончились. Дима встает, я автоматически отхожу от стола. Когда хотела укусить, мной управляла злость, я так и не простила изнасилования в собственной кровати. Где же та самая злость? Почему сушит во рту и не могу отвести глаз от рук Димы?

— Нигде! — криком пытаюсь придушить страх.

— Знаешь, за три года Андрей мог бы и накопить на красненькую Ламбу, может тогда бы ты наконец-то ему отсосала!

— Да пошел ты нахуй!

Хочу уйти, но Дима преграждает путь. Черт, мы слишком близко друг к другу.

— Что, блять, обиделась? Неужели и в «Поршике» отсосала, а теперь подумала, что надо было тачку покруче выбить?

— Смешно, пиздец, — шиплю я. — Сколько тебе? Почти сорок, а до сих пор жизни своей без него не представляешь! Постоянно мерещится, что я думаю о нем и сравниваю вас? Что Андрей здесь? Сравниваешь себя с ним только ты сам! До сих пор младший брат — твой внутренний оценщик. Все пытаешься ему что-то доказать, добиться большего, но нихуя не выходит, да? Единственное, в чем обошел, так это его жену соблазнил. Отсосу ему и единственного преимущества не будет! Что, блять, тогда делать будешь?!

Делаю самонадеянный шаг, чтобы обойти Диму и ору:

— Дай пройти!

— Пройти, сука?!

«Мы слишком близко», — единственное, о чем успеваю подумать. Перед глазами мелькает его рука, я не понимаю, что и как происходит. Сначала замедленные кадры, а потом чертовское ускорение. Половина лица печет, в реальность меня вбивает стена. Влетаю я в нее совсем не по собственной воли. Автоматически хватаюсь за лицо, только тогда чувствую боль в плече и груди, которыми стукнулась о стену. Щека немеет и болит так, что мне хочется плакать. Смотрю на ладонь и вижу кровь. Нет, она не из щеки, а из разбитой губы, которая онемела точно также.

Смотрю на Диму, до сих пор не веря, что он ударил меня по лицу. Он тоже смотрит на меня. Похоже, что моя кровь вызывает еще больше злости в нем: его всего трясет. Я даже не моргаю, не жду, не боюсь. Расширив глаза, просто смотрю на него. Шок еще слишком силен.

— Это ты меня довела! Я не собирался! Блять! Мира, ты же понимаешь, что сама виновата? Ты наговорила такой хуйни, что я сорвался!

Чуть ли не прыжком он оказывается рядом. Зажмуриваю глаза: наконец-то организм понимает, что ничего хорошего не последует. Что, еще удар? Дима сжимает меня, не вжимает в стену, а судорожно обнимает. Целуя в шею, он дышит, как разъяренное животное. Мокрые поцелуи затягиваются, от них колет кожу. Будут снова засосы, но какая разница, что будет? Важнее то, что происходит сейчас. Сейчас он стаскивает мою юбку и пытается пропихнуть в меня пальцы, обходя преграды из моих рук.

— Дима, я не хочу.

— Значит захочешь. Захочешь. Конечно, захочешь.

Поцелуи в губы. Мельком вижу его лицо и понимаю, что он совсем не в порядке. Нервный срыв? Глаза затянул туман, уверена, что Дима меня и не услышит. Пальцы внутри, неконтролируемые сжатия груди. Снова стол, он внутри, вывернутая чашка кофе и мои скользящие по столешнице пальцы. Закрываю глаза и жду. Не хочу продолжения, но решаю, что лучше так. В своем неадекватном состоянии Дима хотя бы думает, что доставляет мне удовольствие, он целует меня, трогает клитор и соски. Что если попытаюсь сбежать и будет как тогда? Если будет только боль?

Пока не могу признаться, что и происходящее прямо сейчас изнасилование. Вроде бы мне нормально, хоть и лицо до сих пор печет, а с губы натекло столько крови, что затопило весь подбородок. Даже тело отзывается на привычные умелые стимуляции. Я чувствую приток крови к гениталиям, возбуждение нарастает. Вот только в голове страх и отвращение. Я не могу выскочить из ловушки и включиться в секс.

Сокращения мышц против моей воли, тело сокращается словно в предсмертных конвульсиях. Да, это яркий и длинный оргазм, во время которого Дима вообще сходит с ума и чуть стол не ломает.

Когда выдыхает и отстраняется от меня, вспоминаю, что такое секс без безумных ощущений. Как это, когда обстановка идеальная, когда превалирует нежность и забота. Андрей умел быть любящим и внимательным, а вот страстным не умел. Словно неполный оргазм, любви хватало, не хватало ощущений. Сейчас же ощущений хватило более чем, внутри до сих пор пульсирует. Вот только эти ощущения бесполезные, они мне не нужны.