За закрытой дверью

Глава 9

Когда обнаруживаю пропущенный от Андрея, меня бросает в холод. Разве может последовать что-то хорошее? Мне кажется, что станет еще хуже, все же перезваниваю. Просто хочу услышать его. Уверенный в себе, во всем правильный и настоящий. Может, скажет что-нибудь хорошее и я хоть на время забуду о рассеченной губе?

— Привет, ты что-то хотел? — спрашиваю я.

— Привет, всего лишь сказать, что ты забыла свою помаду в салоне «Порша».

Разумеется, Андрей не будет отвлекать меня, затягивая бесплодную беседу. Он говорит по делу, а я вздыхаю. Как же я хотела быть отвлеченной.

— Ну так выбрось.

Андрей молчит, слышу его тяжелое дыхание. Все не так просто. Плевать ему на эту помаду также, как и мне. Похоже, что он пытался найти повод для встречи. Улыбаюсь так, что рана на губе открывается. Приходится приложить ладонь, чтобы кровь не капнула на халат.

— Ну давай заберу, где встретимся? — предлагаю второй вариант диалога.

— Может, поужинаем вместе?

— У тебя, что ли? — мой голос срывается в смешке.

— В ресторане.

— Ладно, выбирай ресторан. Я освобожусь часов в семь.

— Прекрасно, до встречи.

Когда собираюсь, не воспринимаю грядущую встречу, как свидание, скорее, дружеские посиделки. Тем не менее мой наряд выходит слегка вычурным. Шикарный черный костюм: кофточка с широкими рукавами, на которых летят золотые драконы. Суперкороткие шорты с рядом золотых пуговиц-львов становятся опасными из-за продолжения: гартер. Такие себе ленточки, типа ремней, что используют в красивом БДСМ. Ботинки на высоких каблуках, на шее толстый чокер-летна. Хоть я и ярко накрашу глаза, украшу себя золотыми дисками-серьгами, все равно не забуду о том, почему не могу пойти с голой шеей. С одной стороны она бордовая, с другой темно-синяя.

Я прекрасно вижу себя в зеркале, вижу синяки, которые прячет одежда. Понимать, что не знаешь, что еще появится на твоем же теле, унизительно. Но почему-то, рассматривая себя, не ужасаюсь, а думаю о том, что могло быть хуже. Если шею и грудь не видно, с губой дела обстоят сложнее. Мне нужно потрудиться, чтобы под темно-красной помадой не было видно разрыва. Вроде неплохо, Андрей не должен догадаться.

Захожу в детскую, чтобы попрощаться с Мишуткой, с ним играет Дима. Пытаюсь пропустить его взгляд, все же он заставляет на себя посмотреть.

— Куда-то собралась?

— Да, к косметологу.

— Ты ничего не говорила об этом.

— Забыла, — пожимаю плечами. — Так что, посидишь с Мишуткой?

— Конечно. Правда, думал посмотрим вечером какой-нибудь фильм. Ну значит завтра. Кстати, движок барахлит, завтра в автосервис заеду.

— Значит возьму такси.

Мой образ Дима не комментирует, но я замечаю адское пламя в его глазах. Уверена на все сто, что к этому вопросу мы еще вернемся, когда останемся вдвоем. Что будет потом, меня мало волнует, сейчас я просто хочу на свободу.

Ресторан «Medici» в духе Андрея: высокая кухня, аутентичный европейский интерьер, звезды Мишлена. Еда здесь странная: переосмысление средиземноморской кухни, фьюжн. Я не в первый раз оказываюсь в роскошном зале с Флорентийскими фресками и золотым потолком. Андрей и раньше приглашал меня пробовать необычные сочетания продуктов в гигантских тарелках.

— Привет, выглядишь бесподобно, — улыбка Андрея даже ярче света, что отражается в золоте колон.

— Привет, спасибо. Уже сделал заказ?

— Нет, ждал тебя.

Заказываем вместе, пару раз Андрей помогает официанту понять, что я имела ввиду. Осматриваюсь. Зал заполнен на половину, но даже здесь сложно найти костюм уровня Андрея. Смотрю на наш столик и только теперь замечаю черную коробку с атласной лентой.

— Черт, Андрей, прошу тебя, скажи, что там не бриллианты.

Пока Андрей смеется глазами, я реально готова все бросить и сбежать.

— Нет, там помада. Она очень красивая и хрупкая, боялся, что сломается в бардачке, поэтому заехал в сувенирную лавку и попросил коробку.

Ища подвох, тяну за ленточку. Внутри действительно моя помада.

— Эта помада стоит где-то десять евро, а такая упаковка раза в три дороже.

Вместо того, чтобы забрать помаду, закрываю крышку. Странное чувство. Не думала, что захочу оставить ее в неоправданно дорогой обертке.

— Мы так и не взяли алкоголь, — говорит Андрей. — Вино?

— Виски.

Виски Андрей берет отменный, стоимостью с его костюм.

— Ну как? — спрашивает Андрей, сделав глоток.

— Как виски. Не разбираюсь в марках алкоголя, разбираюсь только в том, как его пить.

Становлюсь инициатором звона стаканов и делаю парочку жадных глотков. В губе щиплет, только поэтому отодвигаю стакан. По стеклянной стеночке тянется толстая кровавая капля. Она капает в жидкость, раскрашивая ее еле заметными красноватыми разводами. Чувствую себя преданной своим же телом. Смотрю в стакан, смотрю, пока в груди горит стыд. Проиграть с самого начала не просто обидно, это позорно.

Андрей протягивает белоснежный платок, смиренно принимаю его и пачкаю в кровь, что продолжает сочиться из губы. Как он смотрит на меня? Словно меня распяли прямо здесь, в этом до ужаса удобном кресле.

— Он бьет тебя? — эхом звучит голос Андрея.

— Это пустяк, — улыбаюсь ему, хоть и знаю, что крови станет больше.

— Пустяк? Он ударил тебя по лицу. Мира…

Куда сморит Андрей? Когда понимаю, мне уже не стыдно, мне паршиво. С руки, которой вытираю кровь, спустился рукав. Теперь видно крупный зеленоватый синяк на запястье. Сочувствие Андрея вызывает раздражения, не этого я ждала от совместного ужина.

— Дима любит меня, — говорю Андрею в глаза. — Это просто тело. Все это ничего не значит.

— Мира, но ведь твое тело — это тоже ты.

Проглатываю слезы в зародыши, да не буду я сегодня плакать!

— Я сама его разозлила, специально разозлила. Ну схватил за руку слишком сильно! Это все неважно. Я тоже не ангел и иногда могу так выбесить, что крыша поедет. Ничего этого раньше не было, очень долго не было. У нас все было прекрасно, сейчас просто сложный период.

— Ничто не дает мужчине право поднять руку на женщину.

— Это случайность! Дима не бьет меня!

— Даже в своей книге…

— В ней, как и в любой книге, есть вымысел. Он нужен для остроты сюжета, для этого же я изменила некоторые факты, ускорила время. Не все разговоры и события, которые я написала, были на самом деле. Ты же читал и должен понимать, о чем я.

— Да, я понимаю. Все же думаю, что твои чувства были настоящими. Я ведь тоже помню некоторые события. К примеру, как часто в то время у тебя появлялись синяки. Ведь Дима уже тогда позволял себе слишком много, да? — я молчу, покручивая стакан. — Мира, это из-за меня он разбил тебе лицо?

— Нет, — смеюсь я в себя.

И я не вру. Я действительно считаю, что Андрей абсолютно ни при чем. В произошедшем только наша вина: моя и Димы. Пока не определилась, в каком процентном соотношении.

— Мира, послушай, я могу тебе помочь…

Андрей поддается вперед и касается моей руки. Эмоциональный жест без подтекста вызывает у меня притупленную улыбку.

— Помоги. Налей мне еще виски.

Выпиваю залпом остаток и протягиваю Андрею стакан. Пьем, говорим о дурацком: про еду, которую нам уже принесли, про Италию, где мы вместе отдыхали. В конце вечера уже пьяненькая наливаю себе почти полный стакан и пристально смотрю на Андрея.

— Дай телефон, — игриво дергаю бровками.

— Конечно.

— У тебя точно динамик лучше. Мой уже и молоком затапливало, и соком, и водой. Дети и дорогостоящие предметы несовместимы.

— Мира, что ты задумала?

— Здесь так скучно. Хочу врубить музыку и петь.

— Думаю, другие посетители будут не в восторге от твоей идеи, — говорит Андрей и автоматически оборачивается.

— А тебе не похуй? — смотрю растерявшемуся Андрею в глаза. — У тебя столько бабла, что заткнешь любого. Кто приехал на средняковом мерсе, а кто на Фере последней модели? Кто, блять, здесь папочка?

Я смеюсь пьяным смехом, пока Андрей внимательно изучает, насколько плачевно мое состояние.

— Андрей, тебе отсосет любой в этом зале, включая владельца, — приподнимаю указательный палец. — Можешь делать все что угодно. Ну как можешь… Пока не можешь из-за внутренних барьеров, зато я могу.

Выжимаю громкость на полную. Я решила, что все будут слушать песню Би-2 «Виски», и кто меня остановит? Слушать, увы, придется еще и в моем исполнении. С первых слов ору во весь голос, хорошо если хоть в одну ноту попала. Под такую песню нужно обновить виски. Справляюсь сама с этой задачей, правда, наливаю и на роскошную мерцающую скатерть. Дергаю головой и телом в такт. Вскоре к нам подходит официант, он шепчет Андрею что-то про мое неподобающее поведение. Разумеется, Андрей просит прощения и не только словесно. Достав ручку, которая стоит дороже почки этого официанта, он пишет слишком большую, на мой взгляд, цифру, к салфетке прикладывает кредитку. Такое решение официанта вполне устраивает, он даже дарит мне полуулыбку.

— Подержи-ка, — вручаю Андрею почти пустой стакан и встаю.

— Мира, что ты хочешь сделать?

— Очередную хуйню, — смеюсь я. — Пообещай, что не позволишь загрести меня ментам.

— Ни за что.

Андрей улыбается, даже когда ему приходится подать мне руку, чтобы на своих огромных каблуках я смогла забраться на стол. Да, я ору и танцую прямо на столе в ресторане для искушенных богачей. На меня косятся все, кроме Андрея, он все еще улыбается. Сегодня будут горячие танцы, потому что я пьяна в стельку.

— Пускай круто меня заносит! Душа чуда сейчас просит! Что в Иркутске, что в НорильскеКакой русский не пьет виски!

Даже в таком состоянии ловлю особенно мерзкий взгляд классической немецкой пары. Женщина с безупречной укладкой громко объявляет: «пьяные русские» и смотрит на меня с демонстративным отвращением. Ругаться с ней не буду, я продолжаю петь, развернувшись к их столику. Приседая в танце не хуже профессиональной стриптизерши, показываю два изящных фака. Ей приходится отвернуться: не выдерживает, так сказать, моего давления.

Разворачиваюсь к Андрею и пою теперь ему прямо в глаза. Мне кажется, что он даже не моргает, смотрит на меня чем-то таким… Этот взгляд вселяет в меня веру, что даже сейчас я прекрасна. Вдохновленная ответной реакцией единственного преданного зрителя, позволяю танцам пересечь тонкую грань. Да, больно уж похоже на приватный танец стриптизерши, ну что есть, то есть. Скопившийся стресс находит вот такой сомнительный выход. Зато спускаясь со стола, чудом не навернувшись на гигантских каблуках, могу вдохнуть полной грудью.

— Пошли на воздух, мне душно, — говорю я.

Выхватываю помаду из коробки, преднамеренно забываю свою куртку, и первая выхожу на крыльцо. В голове стреляет очередной тупой идеей. Прямо помадой пишу на все огромное окно ресторана: «остосите, суки!»

— Не знаю, как на немецком ни «суки», ни «отсосите». Так и не выучила этот чертов язык.

— Сказать? — смеется Андрей.

— Да уже плевать.

Бросаю помаду, словно окурок, просто куда-то назад. На улице холодно, сейчас только начало весны. Вместо того, чтобы раздобыть верхнюю одежду, направляюсь к набережной, где будет еще холоднее.