Забытый бог

Глава 22

Журналист сделал несколько энергичных гребков и нос лодки, скрипя о песок и мелкую гальку, уткнулся в берег. Уложив вдоль бортов вёсла, Герон выпрыгнул из лодки и подтащил её насколько смог дальше на берег.

— Ты разгружайся, но в дом пока не заходи, — Илмар тоже выбрался из лодки и направился к дому. — Я позову тебя, когда это можно будет сделать.

— Хорошо, отец, — ответил ему Герон, закрепляя на каменном столбе якорную цепь.

Ещё не ступив на берег, Илмар отметил недавнее присутствие здесь незваных гостей. И сейчас, поднимаясь по дорожке к дому, он находил всё новые следы их пребывания.

Задержавшись перед крыльцом, рыбак усмехнулся, огляделся по сторонам и пошёл дальше. Войдя в гараж, он остановился перед электрическим шкафом. На металлических дверцах вспыхнули и замигали разноцветные лампочки.

— Привет, — произнёс шкаф голосом Примуса.

— Привет, Дадон, — ответил Илмар. — Как наши дела?

— Да пропади оно всё пропадом, — заорал шкаф, теперь уже голосом Фидли.

— Понятно, — захохотал рыбак. — Давай посмотрим, как всё это было.

Он распахнул дверцы и нажал несколько кнопок. На приборной панели снова заморгали лампочки и индикаторы.

— Требуется очистка помещения, — произнёс голос Дадона. — После разблокировки и перенастройки я подам звуковой сигнал. Тогда и войдёшь в дом.

— Ясно, — ответил Илмар и закрыл дверцы шкафа.

Герон выгрузил из лодки и сложил на берегу все вещи. Он снимал лодочный мотор, когда к нему вернулся отец.

— Сейчас отнесём палатку и мотор в гараж, а потом и в дом можно будет зайти, — Илмар подхватил с земли палатку и рюкзак.

— Гости были? — спросил его Герон.

— Были. Вчера утром. Неужели ты не чувствуешь запаха? — удивился отец.

— «Вонючка Примуса», — принюхавшись, сказал Герон. — Как же долго она не выветривается.

В этот момент у крыльца раздалось какое-то шипение.

— Что это? — удивлённо спросил Герон.

— Нейтрализатор этой самой «вонючки», — улыбнулся Илмар. — Без него сейчас трудно находиться в доме.

— Ты на них, наверное, целую бочку вылил, — морщась, сказал Герон.

— Бочку не бочку, а доза вполне внушительная для двух взрослых мужчин.

— Их было двое? А третий куда делся?

— Он всё время следил за нами на рыбалке. А после обеда и эти двое к нему присоединились.

— Откуда ты всё знаешь? — удивился Герон.

— От верблюда, — усмехнулся отец. — Бери мотор, и пойдём в гараж.

Они проходили мимо крыльца, когда над входной дверью прозвенел школьный звонок и незнакомый голос произнёс: — «Добро пожаловать».

Это был голос Фидли.

— Вот и прекрасно, — сказал Илмар и обернулся к Герону. — Тебе знаком этот голос?

Тот отрицательно покачал головой.

— Ничего. Скоро мы узнаем, кому он принадлежит, — ухмыльнулся Илмар.

Оставив в гараже мотор и палатку, они вернулись на берег за остальными вещами.

— А откуда за нами наблюдал третий сыщик? — спросил Герон.

— Сначала он был на спасательном катере, а затем пересел на яхту.

— Почему ты мне об этом не сказал?

— Не хотелось портить тебе рыбалку. Ну, какой бы это был отдых, если бы ты знал, что за тобой наблюдают?

— А вход в пещеру? Вдруг они его увидели? — испугался Герон.

— Со своей точки они могли видеть только нашу палатку и костёр.

— А то, как ты брал горящие угли? Или как я поймал рукой змею? Они ведь могли и это увидеть?

— Могли, — спокойно ответил отец. — Но кто поверит человеку, который видел, как голой рукой берут горящие угли? Если он не идиот, то никому и никогда об этом не расскажет.

— А вдруг он всё же идиот? — усмехнулся Герон.

— Тогда ему прямая дорога в Шестое Управление, — ответил Илмар, уже входя в дом.

— Ничего не трогай и садись в кресло, — сказал отец, остановившись на середине комнаты. — Сейчас посмотрим видеозапись и вызовем полицию.

«Видеозапись? В доме установлены скрытые камеры, — понял Герон. — Да, неплохо Примус здесь поработал».

Как только отец с сыном уселись в кресла, над каминной полкой часть стены стала разворачиваться вокруг своей оси. На обратной стороне тайника был укреплён монитор. Когда он остановился, на нём сразу появилось изображение. Герон увидел, как двое мужчин, привязав резиновую лодку к столбу, стали подниматься по дорожке, ведущей к дому.

Такого кино журналист ещё никогда не видел. Он хохотал до слёз, до исступления и отцу пришлось не раз ставить запись на паузу, потому что сын был просто не в состоянии продолжать просмотр. Лишь когда Герон увидел, как Фидли вылетел из его кресла с окровавленным задом, то боязливо стал ощупывать сидение под собой.

— Не волнуйся, — улыбнулся Илмар. — Охрана уже снята.

— А вдруг Примус перепутал какой-нибудь проводок? — недоверчиво проворчал Герон, все ещё нажимая на кресло.

— Плохо ты всё-таки знаешь Дадона, — вздохнул отец. — Он никогда и ничего не путает.

И всё же после просмотра этой сцены, Герон стал чувствовать себя в кресле, мягко говоря, неловко. Но следующий эпизод сразу заставил журналиста забыть об острых иглах, и он снова хохотал над полицейской трагикомедией.

Прекрасный стереозвук и акустика, говорили о том, что в доме установлено много микрофонов с автоматической регуляцией уровня записи. Стоны и вздохи Лари были также хорошо слышны, как и вопли Фидли. Камеры тоже были снабжены датчиками слежения. Если объекты расходились в разные стороны, то запись их велась отдельно, но при просмотре все записи сводились в единую по хронометражу картину.

Герона трудно было назвать специалистом в этой области, но даже ему стало понятно, насколько сложна и уникальна система охраны и слежения, установленная Дадоном Праймосом.

— Отец, только не говори мне, что Примус смонтировал всю эту систему в знак вашей старой дружбы, — закончив просмотр записи, сказал Герон. — Подобная аппаратура стоит кучу денег. Дадон бы разорился, если бы стал делать всем своим друзьям такие подарки.

— Сегодня на рыбалке ты за пятнадцать минут достал со дна озера целое состояние, — улыбнулся Илмар. — Почему ты думаешь, что я не могу сделать то же самое?

— Понятно, — вздохнул Герон. — Мой отец — подпольный миллионер. И скрывает своё состояние, потому что не хочет платить налоги государству.

Илмар всё ещё улыбаясь, смотрел на сына.

— Отец, поверь мне. Первая мысль, которая придёт в голову инспектора полиции после просмотра записи, будет касаться именно финансового вопроса.

— Мы с Дадоном заключили контракт, по которому я обязуюсь снабжать его морепродуктами и лесными растениями неограниченный срок, — ответил Илмар.

— Контракт, конечно, фиктивный, — усмехнулся Герон. — И дураку понятно, что Дадону за всю свою жизнь не съесть столько рыбы, сколько стоит его аппаратура.

— Недоказуемо, — развёл руками Илмар. — А контракт составлен по всей форме закона и имеет юридическую силу. Цена договорная и касается только меня и Дадона. Кстати, ты не учёл лекарственные растения. А за многие из них люди платят большие деньги.

— Зачем они Примусу? Неужели он занимается ещё и изготовлением лекарственных препаратов?

— Именно так. В последнее время у него появилось и такое хобби. И я не удивлюсь, если Дадон вдруг изобретёт эликсир вечной молодости.

— Я тоже, пожалуй, не удивлюсь, — кивнул головой Герон. — Ну, так что, будем звонить в полицию?

— Да. А пока они к нам едут, сделаем копию этой записи.

Илмар подошёл к монитору и нажал кнопку на его панели.

— Да, кстати. Эти люди следили за тобой в городе? — обернувшись, спросил Илмар.

— Они самые. Был и третий. Жаль, что он не попал в кадр.

— Я думаю, что у него ещё будет такая возможность, — одними глазами улыбнулся Илмар. — А этих ребят ты, наверное, больше не увидишь.

— Да, засветились они крепко. А может показать их лица широкой общественности? Материал для скандала просто изумительный.

— Не стоит этого делать. К тому же полиция никогда не допустит такого скандала. Для Управления будет удобнее и проще тихо убрать нас с дороги, чем довести дело до суда, — и, заметив озабоченное выражение на лице у сына, рыбак добавил: — Во всяком случае, они так думают.

Илмар подошёл к телефону и, сняв трубку, набрал номер полицейского участка.

— Алло, полиция. Это говорит Илмар Мелвин. Вчера в моё отсутствие мой дом пытались ограбить. Я хочу сделать заявление.

Голос в трубке задал какой-то вопрос.

— Нет. Мы с сыном только что вернулись с рыбалки… У меня улик более чем достаточно… Когда вы приедете, то я покажу вам видеозапись вчерашнего ограбления.

Илмар положил трубку на место.

— Через пятнадцать минут они будут здесь. Пойду, открою ворота. Посиди пока на месте и ничего не трогай.

— А твоё кресло тоже с секретом? — крикнул Герон вдогонку отцу, который уже выходил из дома.

— Конечно, — засмеялся отец. — Да успокойся ты. Ничего с тобой не случится.

— Успокойся, — опять проворчал Герон. — Я теперь никогда уже не смогу спокойно сидеть в этом кресле.

И всё же усталость быстро одолела его недоверчивость. Журналист, пригревшись в мягком и уютном кресле, начал понемногу дремать.

Герона разбудил топот ног и голоса на крыльце.

Дверь распахнулась, и в дом вошли двое полицейских — инспектор и сопровождавший его капрал. Следом за ними, закрывая за собой дверь, вошёл и рыбак. Полицейские поздоровались с Героном, а затем офицер обратился к Илмару:

— У вас в доме что-нибудь пропало, майстер Мелвин?

— Я ещё не осматривал дом. По закону, до вашего прихода, я не имею права этого делать.

Инспектор удовлетворённо кивнул головой, подтверждая правильность принятого решения.

— Тогда давайте вместе и осмотрим, — предложил он всем.

— Раз того требует инструкция, то не будем её нарушать, — согласился с ним рыбак. — Хотя, для поимки взломщиков вполне достаточно вот этой записи.

Он подал инспектору видеокассету.

— Хочу вас сразу предупредить, — сказал Илмар, — что я передаю вам копию. Оригинал останется у меня.

— Зачем вам нужен оригинал? — спросил инспектор, забирая кассету.

— Я коллекционирую эти вторжения, — усмехнулся рыбак, — для истории.

— Кто устанавливал систему наблюдения? — опять задал вопрос офицер.

— Дадон Праймос. Как впрочем, и многим жителям нашего посёлка, — ответил Илмар.

Инспектор снова понимающе кивнул. Ему почти каждый день приходилось сталкиваться с ловушками Примуса, в которые попадали грабители. Курортная зона притягивала не только отдыхающих, но и множество воров и мошенников. Дадон Праймос очень эффективно помогал полиции их вылавливать.

На осмотр дома ушло не более пятнадцати минут. Затем рыбак написал заявление о попытке ограбления, составив его в двух экземплярах. Инспектор, капрал и Герон поставили свои подписи на обоих листах, а Илмар, пометив один лист, как «копия», оставил его у себя.

«Он, наверное, выучил уже все законы и инструкции, которые необходимо знать в таких случаях», — подумал журналист, глядя на то, как его отец уверенно ведёт себя с полицейскими.

— Когда преступники будут пойманы, то мы сообщим вам об этом, — сказал инспектор, после того, как все формальности были закончены.

— Я провожу вас, — кивнул головой Илмар, указывая полицейским рукой на дверь.

Они попрощались с Героном, и вышли из дома.

«Когда преступники будут пойманы, — чуть было не засмеялся Герон. — Да никогда они не будут пойманы».

Он уже проголодался и решил приготовить что-нибудь на ужин.

Включив на кухне плиту, Герон поймал себя на мысли о том, что после просмотра видеозаписи боится притрагиваться ко всем вещам. Прежде чем налить в чайник воду, он открыл кран и попробовал её на вкус. Вода была пресная, без всякого привкуса соли. Посмотрев на потолок, откуда на агента хлынул поток солёного раствора, журналист не заметил ничего подозрительного.

«Умеет Примус прятать свои ловушки, — с восхищением подумал Герон. — Сегодня вся полиция будет хохотать над этой комедией».

Журналист положил на кухонный стол свежую рыбу, достал из холодильника и шкафов нужные продукты и начал готовить ужин.

Ещё в детстве отец научил его, как нужно готовить именно эту рыбу.

Взрослые пузачи вырастали до внушительных размеров. Они были похожи на толстый обрубок бревна с массивной, тупой головой и мощными плавниками. Сейчас перед Героном лежал экземпляр длиною почти в метр. Одной такой рыбиной можно было накормить сразу несколько человек. Но если приготовить её особенным способом, то с ней вполне могут управиться и двое. Правда, при этом существует опасность умереть от обжорства.

Журналист выпотрошил пузача и разрезал его поперёк на большие куски. Каждый кусок готовился отдельно. Нужно было его посолить, поперчить и, сделав несколько глубоких надрезов, вставить в них дольки чеснока. Брызнуть несколько капель лимонного сока и слегка припорошить сушёной смесью душистых трав. После этого кусок нужно завернуть в два слоя плотной, вощёной бумаги и поместить в специальную кастрюлю, где рыба должна париться ровно тридцать минут. Приготовленный таким способом пузач был невероятно вкусен. Мясо рыбы буквально таяло во рту, и человек просто не замечал того, сколько он уже съел. Новичков приходилось останавливать почти насильно, иначе они теряли чувство всякой меры. Сытость приходила чуть позже. И только тогда человек начинал понимать, что ему, в самом деле, лучше было бы, не есть тот последний кусок.

У Герона были задатки настоящего кулинара. Он любил экспериментировать и иногда соединял, казалось бы, несовместимые продукты, получая в результате изумительные блюда. Ему нравился процесс приготовления пищи, но только в том случае, когда он готовил еду для себя. Представив себе однажды, как он стал бы работать поваром и каждый день готовить для кого-то пищу, то Герон сразу почувствовал отвращение к этому занятию.

В кастрюле закипела вода и журналист, вставив в неё решетку, уложил обёрнутые бумагой куски рыбы так, чтобы между ними мог свободно проходить пар. Посмотрев на часы, он приступил к приготовлению соуса и салата.

Илмар, проводив полицию, уже вернулся и разжигал камин.

Увидев, что сын занимается ужином, рыбак не стал заходить на кухню. Мешать и советовать человеку, когда он занимается творчеством — бессмысленно и даже вредно. А Илмар считал, что приготовление пищи — настоящее искусство. Придумать и приготовить прекрасное блюдо — это всё равно, что сочинить прекрасную песню.

Пока разгорались щепки и мелкие поленья, рыбак снял камеру и микрофоны, установленные сыщиками.

«Отдам Дадону, — подумал он. — Может быть, они ему пригодятся».

Илмар вернулся к камину и подложил в разгоравшийся огонь поленья покрупнее.

— Отец, — окликнул его из кухни Герон. — А чем мы будем запивать пузача?

— В прошлом году я узнал один старинный рецепт и приготовил настойку из плодов чёрного лесного ореха и листьев плетистой вианы, — ответил ему Илмар. — Я думаю, что такую настойку ты ещё не пробовал. Она называется блекка.

— Какое странное название, — усмехнулся Герон. — И вызывает вполне определённые ассоциации.

— Такая ассоциация может возникнуть от любого напитка, если его выпить без меры, — хмыкнул Илмар.

— И какова же отличительная особенность этой блекки?

— После определённой дозы, разговаривать хочется просто неудержимо.

— Ты хочешь, чтобы я выболтал тебе все мои секреты, — засмеялся Герон.

— Неужели ты не всё мне рассказал? — удивился Илмар.

— Нет. Я рассказал тебе всё, — подумав, ответил Герон. — А вот у тебя есть много секретов, которые ты от меня скрываешь.

— Ох, какой же ты настырный и нетерпеливый, — вздохнул отец.

— Но один из них я, кажется, уже разгадал, — словно не заметив его слова, продолжил Герон.

— И что же это за секрет? — обернулся к нему Илмар.

— Однажды в детстве, я утонул на болоте. Я потом решил, что это был сон. Кошмарный сон. И только сейчас узнал, что я действительно там был. Но ты никогда мне об этом не говорил.

Наступило молчание. В тишине было хорошо слышно, как начинают трещать поленья в камине, да ещё на кухне со слабым свистом из-под крышки кастрюли вырывается пар.

— Гера, я не мог тебе этого сказать, — произнес, наконец, Илмар. — Ты был слишком мал и мог ошибочно поверить в свою исключительность. Это очень опасно, и, кстати, в любом возрасте. А ещё ты мог рассказать об этом своим друзьям. И самое безобидное, что могло бы произойти, это то, что тебя назвали бы фантазёром и врунишкой. Но могло случиться и так, что тебя бы повезли к психиатру, проходить психологические тесты. Оттуда ты бы уже не вернулся.

— А может, я ничего и никому бы не рассказал, — упорствовал Герон. — Если бы ты объяснил мне, что этого делать нельзя.

— Не все взрослые люди способны годами хранить тайну. А для детской психики такое испытание просто губительно. Неизвестно в каком направлении стал бы развиваться твой характер.

— Значит, принятое решение было единственно верным? — помолчав, спросил Герон.

— В этих условиях, да, — подтвердил Илмар.

— А что же это за облако, которое меня спасло? — не понятно у кого спросил Герон, глядя мимо отца.

— Ну вот, опять ты бежишь впереди паровоза, — засмеялся отец. — У тебя сейчас рыба перепреет.

Герон быстро взглянул на часы и бросился снимать кастрюлю с плиты. Закончив выкладывать рыбу на большое блюдо, журналист опять повернулся к отцу.

— Я всё равно всё узнаю, — крикнул он.

— А я в этом и не сомневаюсь, — улыбнулся Илмар.

Рыбак повесил каминные щипцы на крюк и вышел из дома.

В гараже у Илмара был устроен погреб для хранения овощей, фруктов, варенья и солений. Кроме того, в нём стояли бутыли с вином, лекарственными настойками, и соками из различных ягод.

Погреб состоял из нескольких помещений, в которых поддерживалась нужная температура и влажность. В одной из таких комнат находились лесные травы и коренья. Они висели на деревянных шестах, связанные в пучки. Каждый раз, спускаясь в погреб, Илмар первым делом заходил в эту комнату. Здесь стоял терпкий запах разнотравья, которым рыбак дышал секунд пятнадцать-двадцать. И только после такой ингаляции, он шёл за тем продуктом, который ему был нужен.

Сыщики никогда бы не смогли обнаружить этот погреб. Он охранялся во много раз серьёзнее, чем сам дом.

После установки охранной системы, Герон ещё ни разу не спускался в погреб. Да он бы и не смог этого сделать. Для того чтобы попасть сюда, нужно было обладать голосом, запахом и отпечатками рук Илмара, и, кроме того, знать пароль.

Илмар неспроста принял такие меры предосторожности. В тайном погребе хранились травы, коренья, настойки и мази, которые ни в коем случае не должны были попасть в руки дилетанта. Многие из них были страшнее самого сильного яда, но в определённых дозах действовали как лекарство.

Подышав запахом трав, Илмар взял нужную бутыль и вернулся в дом.

Герон уже накрывал на стол. В камине весело трещали поленья, а воздух был пропитан запахами специй, острого соуса и только что приготовленной рыбы.

— Вот и блекка, — Илмар поставил на стол пузатую, глиняную бутыль. — Это именно то, что и нужно для пузана.

Настойка действительно была выше всяких похвал — крепкая и в то же время мягкая, с терпким букетом запахов и ароматов. На вкус можно было отличить сразу несколько ингредиентов, но они совершенно не мешали друг другу, а наоборот, скорее дополняли, отчего каждый из них приобретал неожиданный и новый оттенок.

Герон сначала только пригубил из бокала и, вдохнув в себя пары настойки, удивлённо покачал головой.

— Какое чудо, — восхищённо произнёс он. — Где ты достал такой рецепт?

— Это — секрет, — засмеялся отец.

— Опять секрет, — ухмыльнулся Герон. — Тогда давай выпьем за то, чтобы я разгадал все твои секреты.

— Я согласен, — ответил Илмар. — И выпью за это с большим удовольствием.

После блекки, рыба приобрела просто божественный вкус. Герон испытывал полное блаженство.

— Отец, я ведь теперь не смогу есть пузача без блекки, — сказал он, наполняя бокалы.

— Это означает, что наши запасы нужно увеличить, — ответил Илмар. — Вот завтра мы с тобой этим и займёмся.

— Пойдём в лес?

— Да. Орех созрел, листья вианы в полном соку, — Илмар поднял наполненный бокал, — самое время для сбора.

— За будущий урожай, — поддержал его Герон.

Он медленно, смакуя и растягивая удовольствие, выпил блекку и вновь накинулся на рыбу. Гора рыбных пакетов быстро уменьшалась.

— Стоп, — Илмар остановил руку сына, потянувшуюся за очередным куском. — Гера, ты ведь не в первый раз ешь эту рыбу.

Герон посмотрел на большое блюдо с рыбой так, словно только что заметил, что на нём осталась всего лишь пара пакетов. Затем он потрогал свой живот.

— Но с такой настойкой впервые, — сказал Герон. — А вообще-то ты прав. Кажется, я уже переусердствовал. Давай ещё раз наполним бокалы и сядем греться у камина.

Журналист устроился удобнее в кресле, совсем забыв, что внизу находятся острые иглы. Он протянул к огню ноги и посмотрел на пламя сквозь бокал с настойкой. Тёмно-красная, почти чёрная жидкость едва пропускала свет костра.

— Если я привезу бутылочку блекки в редакцию, то это будет просто сенсация, — но, внезапно нахмурившись, Герон посмотрел на отца. — Слушай, да они ведь завалят тебя письмами, телеграммами и звонками.

— А ты направь их к Роско, — усмехнулся Илмар.

— В бар?

— Ну, конечно. Я однажды дал ему пару бутылок на пробу. На основе этой настойки он составил какой-то коктейль и теперь хочет сделать его своим фирменным знаком. Роско давно мечтает получить рецепт блекки.

— Ему ты тоже этот секрет не откроешь?

— Ему — тем более. Роско — торговец. В погоне за прибылью он порой не знает меры. Он ведь наймёт армию сборщиков и направит их в лес. А чёрный орешник — растение нежное, и не любит, когда с ним обращаются грубо. Поэтому и ты никому не рассказывай, из чего сделана блекка.

«Он говорит об орешнике, как о человеке, — подумал Герон. — Для него, наверное, весь лес — одно живое существо. Возможно, так оно и есть».

— Да, конечно, — он кивнул головой отцу. — Курорт и так уже сильно потеснил здешнюю природу. За эти годы здесь многое изменилось.

За разговором они не заметили, как наступил вечер, и за окном совсем стемнело.

— Тебе не кажется, что мы с тобой заболтались? — посмотрев на часы, спросил Илмар.

— Да, эта настойка действительно развязывает язык, — подтвердил Герон. — Буду пить её только с врагами, чтобы узнать их коварные планы.

— У друзей бывают не менее коварные замыслы. Так что пей её со всеми, — сказал Илмар и, улыбнувшись, добавил. — Только смотри сам не проболтайся.

В этот момент зазвонил телефон.

Илмар снял трубку. Из ответов отца, Герон понял, что звонит тот археолог, которому передали пузача. Когда Илмар произнёс фамилию «Форст», журналист сразу насторожился.

«Форст, Форст, — вспоминал он знакомую ему фамилию. — Ну, конечно, это начальник той экспедиции в Песках. Я упоминал его имя в своей статье».

Пообещав Адаму, что завтра вечером Герон за ним заедет, и, попрощавшись, Илмар положил трубку.

— Это был Адам Форст, — сказал он.

— Я вспомнил его. Он был начальником экспедиции в Песках. Я писал статью о землетрясении и упоминал его имя. Правда, мы с ним не встречались. Его вывезли первым же вертолётом. А в больницу к нему меня не пустили, — объяснил Герон.

— Археолог приглашал меня в гости, — Илмар пошевелил кочергой затухающие уголья в камине, — но я предложил ему встретиться и познакомиться у нас в доме.

— Мне показалось, что ты не очень-то любишь курортников, — попробовал съехидничать Герон.

— Курортники тоже разные люди. А с хорошим человеком грех не познакомиться.

— А откуда ты знаешь, что он хороший? — сощурился Герон.

— Я этого не знаю, но чувствую, — вполне серьёзно ответил Илмар, и, заметив недоумение на лице у Герона, добавил. — К тому же он был у Роско и выпросил для меня бутылочку виндорского коньяка. А его супруга завтра испечёт нам торт. Разве я мог после этого отказать ему?

— Так бы сразу и сказал, — Герон поднялся из кресла, — что тебя соблазнили коньяком и тортом.

Они засмеялись.

— Давай вымоем посуду и всё уберём. Завтра после обеда мы должны уже вернуться домой. Поэтому, нам нужно лечь пораньше, — Илмар стал уносить со стола оставшиеся продукты.

Закончив все дела, они поднялись на второй этаж.

— Спокойной ночи, Гера, — сказал Илмар, открывая дверь своей спальной комнаты.

— Спокойной ночи, — ответил ему Герон, внимательно осматривая свою дверь.

Он опять вспомнил видеозапись и теперь хотел понять, каким образом эта дверь так ловко отфутболила сыщиков.

«Дверь, как дверь, — пожал плечами журналист, — ничего особенного. Ну и хитёр же этот Примус».

И всё же он постарался поскорее пересечь опасную границу порога.

«Кто его знает. Заклинит какой-нибудь контакт в этой мышеловке, и получишь синяк во всю заднюю сторону тела».

Герон разделся и лёг в кровать.

Он собирался уже заснуть, когда вспомнил о своей находке. Ещё сидя в лодке, журналист задумал провести небольшой эксперимент. И вот чуть не забыл об этом.

Поднявшись с кровати и, засунув руку в карман брюк, он достал оттуда зелёный камень с ящерицей. Герон пододвинул подушку к изголовью и устроился таким образом, чтобы можно было расслабиться и в то же время смотреть на зелёный камень. Затем журналист закрыл глаза, стараясь переключиться на второе зрение. Когда изображение прояснилось, он сосредоточил всё своё внимание на камне. Тот снова стал похож на яйцо и, кроме того, начал светиться изнутри мягким, зелёным светом.

Чем дольше Герон смотрел на это яйцо, тем сильнее становился свет, излучаемый камнем. Казалось, что ящерица, находившаяся внутри яйца, загипнотизировала журналиста, и он уже не мог оторвать от неё свой взгляд.

Когда зелёный свет увеличился настолько, что захватил всего Герона, поверхность яйца стала переливаться дымчатыми узорами. Журналисту вдруг показалось, что он стал кружиться вместе с ящерицей и уноситься куда-то вдаль, потеряв ощущение пространства и времени.