Забытый бог

Глава 29

В теневой лаборатории Шестого Управления произошёл раскол. Восемь сотрудников разделились на два враждующих лагеря. Половина из них утверждала, что вирус бешенства является продуктом животного происхождения. Другая половина была уверена в том, что он появился благодаря растительному миру.

Сегодня с раннего утра они начали дискуссию по этому вопросу, поскольку обе группы считали его основополагающим. Безобидный, казалось бы, в самом начале спор, к концу дня перерос в оскорбления и угрозы. А вечером началось побоище.

Сумасшедшие дрались с пеной на губах, применяя вместо холодного оружия карандаши и авторучки. Эта битва длилась всего одну минуту. Ровно столько потребовалось охране, чтобы пустить в помещение парализующий газ. Но и этого времени лаборантам оказалось достаточно для нанесения тяжких телесных повреждений и проникающих ранений на теле своих противников. Всех заперли в комнатах-одиночках, привязали к кроватям и оказывали медицинскую помощь.

Корнелиус несколько раз приказывал прокрутить плёнку видеозаписи заново, внимательно разглядывая дерущихся «научных сотрудников».

Искажённые гримасами лица, остекленевшие и полные ненависти глаза, пена на губах и необычайная скорость драки поражали воображение всех наблюдавших эту картину. Люди превратились в жестоких, коварных и беспощадных зверей, полных решимости, во что бы то ни стало уничтожить своего противника. И хорошо, что силы были одинаковы, иначе не обошлось бы без жертв. Всего за одну минуту противники нанесли друг другу большое количество ранений, но никто из них, казалось, не чувствовал боли. Они дрались, не замечая своих ран и увечий.

Охрана приняла единственно правильное решение — физически остановить этих бойцов было невозможно. Сумасшедшие, не задумываясь, убили бы любого, кто попытался бы вмешаться в их спор.

Главный врач приказал немедленно взять у всех участников побоища анализы слизистых и крови. Результаты этих анализов были ошеломляющие. В организме лаборантов обнаружили неизвестный вирус, но он был настолько слаб, что не размножался и погибал прямо на глазах. Медики так и не смогли найти ту питательную среду, в которой он мог бы размножиться и сохраниться. Микроб исчез так же быстро, как и появился. Никто не стал с полной уверенностью утверждать, что это и есть тот самый вирус бешенства, который учёные искали на протяжении многих веков. Но кадры видеозаписи убеждали в этом лучше всяких слов.

Когда магистру сообщили об открытии нового вируса, он приказал изолировать весь персонал, который входил в контакт с заражёнными лаборантами. Все понимали, что эта вынужденная и оправданная мера, но люди, попавшие в изолятор, несколько дней провели почти в шоковом состоянии. Это было серьёзное испытание для их психики, но к счастью всё обошлось. И во многом благодаря друзьям и сослуживцам, которые как могли, морально поддерживали своих товарищей в период изоляции.

Как только всё прояснилось и оказалось, что больных и заражённых среди сотрудников нет, к магистру пришёл начальник смены. От лица всего персонала, он попросил разрешения устроить по этому поводу небольшой банкет. Корнелиус не стал препятствовать и дал своё согласие на проведение торжества. Он понимал, что пришлось пережить людям, оказавшимся под подозрением, и не хотел омрачать их радость второго рождения. Но от предложения присутствовать на банкете Корнелиус категорически отказался.

В Шестом Управлении существовала система строгой дисциплины и иерархии, которую магистр сам создал и всячески укреплял, и в которой он был царь и бог. Присутствие на банкете, по твёрдому убеждению Корнелиуса, могло подорвать его авторитет, а значит и саму основу дисциплины и порядка. Дав своё согласие на организацию застолья, он не забыл напомнить начальнику смены, какую тот несёт ответственность за нежелательные последствия.

Собрав всю необходимую информацию, магистр позвонил в канцелярию Его Святейшества и через полчаса получил разрешение на аудиенцию к главе церкви.

«Организм человека сам способен воспроизвести страшный вирус, — размышлял Корнелиус, сидя в своём бронированном автомобиле, — но для этого нужно создать необходимые условия. Наши сумасшедшие искусственно довели себя до бешенства, после чего и смогли дать жизнь микробу. Но он оказался очень слаб. Может, степень бешенства была невелика. Или слишком коротким получился отрезок времени, отпущенный на воспроизводство. Как бы то ни было, но ему не хватило какой-то составляющей, какого-то необходимого условия. «Лекарь» заражал нормальных и совершенно здоровых людей. Скорее всего, у него был препарат, который доводил их до состояния сумасшествия, а затем и бешенства. После чего воспалённый мозг давал команду организму начать производство этого вируса. Причём очень сильного, способного заражать окружающих воздушно-капельным путём. Таким препаратом вполне может оказаться какой-то неизвестный до сих пор наркотик. Вот и хорошо, что наш закон так суров и беспощаден, когда дело касается наркотических веществ. Очень мудрое решение — убить в зародыше даже возможность возникновения ужасной болезни».

Проезжая по улицам города, магистр смотрел на прохожих, идущих по тротуару, и ловил себя на мысли о том, что они ничем внешне не отличаются от узников Шестого Управления. И вполне возможно, что среди них сейчас находятся его будущие пациенты.

«Всё-таки теневая лаборатория свою задачу выполнила, — не без гордости подумал Корнелиус. — Только благодаря сумасшедшим, мы смогли обнаружить вирус. Сегодня сделан большой прорыв в решении многовековой загадки. И снова с помощью тех мозгов, которые по общему убеждению работают неправильно. На Дагоне никогда бы не стал развиваться прогресс, будь все люди одинаково нормальными, или одинаково ненормальными. Всё человечество живёт как единый организм, в котором не могут существовать друг без друга добро и зло, любовь и ненависть, белое и чёрное. Если нам удастся разгадать весь механизм возникновения такой болезни, то надо будет ставить вопрос о смягчении ограничения свободы для людей с психическими отклонениями. Единственным условием изоляции человека, должна являться степень его опасности для общества и окружающих. Быть немного сумасшедшим даже полезно. И случай в лаборатории, только лишний раз это подтверждает».

На перекрёстке загорелся запрещающий сигнал светофора и машина магистра, плавно затормозив, остановилась, пропуская потоки транспорта, идущего по другим направлениям.

Внешне автомобиль Верховного магистра ничем не отличался от других таких же машин, снующих по улицам города. Он не имел каких-либо особенных опознавательных знаков. Охрана тоже никогда не сопровождала Корнелиуса. По его мнению, это лишь привлекает излишнее внимание, а он не любил выставлять себя напоказ. Магистр не выступал по телевидению. Его фотографии никогда не печатали в газетах и журналах. Он всегда держался в тени. Никто из прохожих сейчас даже не догадывался о том, что мимо проехал человек, власть которого на Дагоне была почти безгранична. Народ знал только его имя, так же как и имена членов правительства и Его Святейшества Волтара Третьего. И больше никакой информации. Магистр был для всех полнейшей загадкой. Люди не знали его лица, так же как и не знали лиц сотрудников Шестого Управления. Зато каждый знал, где находится цитадель, и то, что люди, попавшие однажды туда, обратно не возвращаются.

Филиалы Управления — серые, неприметные здания, маскировавшиеся под вывесками научных лабораторий, исследовательских институтов и других организаций, действовали в каждом крупном городе на Дагоне. Они как сито просеивали сквозь себя человеческий материал, готовя для отправки в столичную цитадель самые интересные экземпляры. Корнелиус лично и довольно часто посещал с инспекторской проверкой филиалы в различных уголках планеты. При этом никому из сотрудников и в голову не приходило, что человек, представленный им как инспектор, был ни кто иной, как сам Верховный магистр.

Машина Корнелиуса въехала на территорию Главного Храма — огромную парковую зону, расположившуюся в центре столицы. Миновав несколько контрольно-пропускных пунктов, бронированный автомобиль нырнул в подземный гараж церковного комплекса. Внутри здания Корнелиуса уже ожидал секретарь Его Святейшества, который и проводил магистра в личные покои Волтара Третьего.

Глава церкви и Корнелиус были почти ровесниками и знали друг друга ещё с юношеских лет, когда оба учились в духовной семинарии. Поэтому, оставаясь наедине, они не соблюдали церемониал и субординацию, а разговаривали просто как старые друзья.

— Присаживайся, Корнелиус, — Волтар указал рукой на два кресла, между которыми стоял столик с фруктами и печеньем. — Тебе кофе, или что-нибудь покрепче?

— Сегодня, пожалуй, можно позволить себе что-нибудь и покрепче, — ответил магистр, садясь в одно из кресел.

— Ты хочешь сказать, что у тебя есть для этого какой-то повод? — доставая из зеркального бара бутылку замысловатой формы, спросил Волтар.

Он давно знал все привычки и пристрастия своего старого знакомого, поэтому и достал нужную бутылку, не спрашивая и не раздумывая.

Корнелиус подождал пока Его Святейшество сядет в своё кресло.

— Сегодня — великий день, Волтар, — взяв рюмку и глядя в глаза собеседнику, сказал магистр. — Сегодня мы обнаружили вирус бешенства.

Его Святейшество изумлённо откинулся на спинку кресла. Он не стал ничего спрашивать, а просто сидел и ждал от магистра дальнейших объяснений.

Корнелиус одним глотком осушил свою рюмку с крепким напитком, секретом производства которого обладала всего лишь одна семья на Дагоне. С тех пор, как был изобретён рецепт, прошло уже много столетий, но никто ещё не смог разгадать его тайну.

Закусив долькой апельсина, магистр вновь посмотрел на Волтара.

— Я принёс видеозапись. Взгляни на эту битву.

Он достал из своего портфеля кассету с записью. И пока устанавливал её в устройство, то вкратце рассказал Волтару о том, что произошло в лаборатории.

Просмотрев сцену драки, Его Святейшество повернулся к Корнелиусу.

— Эти люди теперь заражены? — с тревогой спросил он.

— Нет. Вирус оказался очень слабым и быстро погиб в организме лаборантов. Они даже не смогли заразить никого из окружающих.

— Ты в этом уверен?

— Конечно. Все сотрудники, которые находились с больными в контакте, прошли тщательную проверку. Они и до сих пор всё ещё под наблюдением.

— А как заразились эти больные?

— Они довели свою нервную систему до такого состояния, когда мозг дал команду организму на воспроизводство неизвестного вируса.

— Ты хочешь сказать, что любой человек может стать возбудителем страшной заразы? — испуганно спросил Волтар.

— В принципе, да, — вздохнув, ответил Корнелиус, — но для этого нужно создать особые условия. Человеку с нормальной психикой такое не под силу. Сумасшедшие лаборанты смогли выработать в себе вирус, но он был слишком слабым. Я думаю, что это из-за того, что их ненависть была направлена на кого-то конкретно. Вот мой враг, и я должен его убить. Мне кажется, вирус был бы сильнее, если бы сумасшедшие хотели уничтожить всё, что их окружает. Но для этого надо ненавидеть весь мир. И когда степень ненависти превысит все мыслимые пределы, то мозг человека даст команду на производство более сильного вируса. И команда должна быть направлена на уничтожение любой формы жизни и всего окружающего мира.

— А как заставить мозг отдать такую команду?

Его Святейшество напряжённо смотрел на магистра. Он понимал, что этот разговор непременно должен затронуть события тех далёких веков, когда произошла Великая катастрофа. Служба безопасности церковного Хранилища фиксировала и доносила главе церкви обо всех посещениях магистра. Нетрудно было догадаться, какие выводы сделал Корнелиус, когда прочитал архивные записи Гаймора Первого.

— Я думаю, что это может сделать какой-нибудь препарат из группы сильнодействующих наркотиков, — ответил магистр.

— Но ведь наши учёные не раз пытались экспериментировать с наркотиками.

— Да, это так. И, тем не менее, одному человеку однажды удалось найти такой препарат, — Корнелиус почти до краёв наполнил свою рюмку.

Его Святейшество поднялся из кресла и медленно подошёл к окну.

— И мы с тобой знаем этого человека. Верно? — спросил он, глядя на цветущие клумбы и ухоженные аллеи парка.

— Да, — коротко ответил магистр, и снова одним глотком выпил содержимое рюмки.

Наступила напряжённая пауза.

Волтар продолжал смотреть в окно, а Корнелиус откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

— Я надеюсь, ты ни с кем не поделился своим открытием? — спросил Волтар, наконец, отвернувшись от окна.

— Я не думаю, что оно принесёт кому-то пользу. Мир должен оставаться таким, каков он есть. Другого выхода я не вижу. А что скажешь ты? — магистр посмотрел на Волтара.

— Я полностью с тобой согласен. Кто раскачивает лодку — тот рискует утонуть, — садясь в своё кресло, сказал глава церкви.

— Кто-нибудь ещё имеет доступ к записям «Лекаря»? — спросил Корнелиус.

— Нет, — улыбнулся Волтар, — я давно запретил показывать эти документы кому бы то ни было. Кроме тебя.

— Зачем тебе нужно было, чтобы я знал правду? — удивился магистр.

— «Не зная всей правды, ты не найдёшь правильного пути», — ответил ему Волтар цитатой из церковной книги.

«А как же тогда быть с остальным человечеством? — усмехнулся про себя Корнелиус, но выражение его лица при этом оставалось совершенно непроницаемым. — Волтар не меньше моего боится повторения той катастрофы. А теперь, когда он понял, как легко можно получить вирус, то стал бояться этого ещё больше».

— Что ты теперь собираешься делать? — спросил Его Святейшество, заметив, как задумался магистр.

— Во-первых, необходимо взять под контроль производство всех лекарственных препаратов. Не исключено, что какой-нибудь фармацевт может случайно наткнуться на неизвестный наркотик. Во-вторых, нужно поискать в хранилище документы и записи того периода, когда Гаймор был придворным врачом. Может это прольёт свет на возникновение препарата.

— Тебе уже не нужна сумасшедшая лаборатория и эти научные работники? — Волтар кивнул головой на кассету с видеозаписью.

— Наоборот. Именно они мне сейчас и нужны. У меня теперь будет две лаборатории. И в каждой из них будет изучаться своё направление поиска. Мы изолируем группы, и они смогут продолжить свою работу. Эти люди доказали, что готовы жизнью заплатить за свою идею. Осознание того, что их теория оценена и поддержана, должно ещё больше сплотить исследователей и воодушевить. Я думаю, что когда они подлечатся, то станут работать с удвоенной энергией.

Его Святейшество внимательно слушал магистра, но это не мешало ему думать.

«Корнелиус узнал всю правду о последнем императоре. Не отвернётся ли он после этого от церкви? Может быть, напрасно мы дали этому человеку такую власть над людьми? А если он действительно найдёт препарат и противоядие? Как он ими распорядится? Не захочет ли Корнелиус стать вторым Гаймором?»

— Хорошо, — согласился Волтар, когда магистр закончил говорить, — продолжай эту работу. Церковь сама возьмёт под контроль фармацевтов. Не будем тебя нагружать излишними заботами. А что касается документов Гаймора, то тебе по-прежнему открыт доступ в любой уголок хранилища.

«Его напугала видеозапись побоища, — подумал Корнелиус, — потому он и не хочет, чтобы я контролировал производство лекарственных препаратов. Я слишком много знаю и теперь представляю определённую опасность для церкви. Но он испугался бы ещё больше, если бы я попытался его обмануть и скрыть, что мне всё известно».

— Волтар, а ты уверен, что кроме нас с тобой никто не знает всей правды о Лекаре?

— Прошло много веков. Кто знает, сколько людей за это время прочитали архивные документы? Мы проверили всех, кто имел доступ в хранилище. Трудно сказать, что они знают на самом деле, но внешне всё выглядит вполне спокойно. Да и кто будет говорить об этом вслух? Только сумасшедший. Но как раз ими-то ты и занимаешься. Это мне надо спрашивать у тебя, не знает ли кто в народе чего-то лишнего?

Корнелиус сразу вспомнил исчезнувшего художника.

— Среди моих пациентов, конечно, часто встречаются люди, которые ругают церковь и отрицают бога Армона. Но это совсем не означает, что им что-то доподлинно известно.

«Не стоит говорить о художнике Волтару. Он и без того напуган и может помешать мне, расследовать тайну его исчезновения», — подумал Корнелиус.

— А были случаи, когда кто-нибудь из сумасшедших упоминал бога Нарфея? — спросил Волтар.

«Уж не заслал ли Его Святейшество ко мне своих агентов?» — встревожился магистр.

— У нас содержаться больные, которые утверждают, что они пророки и ясновидцы. И некоторые из них действительно упоминали имя этого бога. Но они — сумасшедшие и им разрешено говорить всё что вздумается.

— Кто эти люди? — быстро спросил Волтар. — Их предки не могли иметь доступ в хранилище?

— На таких людей у нас заведено подробное досье. Мы собрали информацию об их предках настолько, насколько поколений смогли проследить. Никто из них не мог попасть в хранилище.

— Существует определённая категория людей, которые интересуются историей древних веков. Многие из них нам известны и находятся под особым контролем. Но поскольку они вполне вменяемы и лояльны к церкви, мы стараемся их не тревожить. А вот у тех, кого пришлось арестовать, были найдены очень интересные вещи и документы. Ты знаешь что-нибудь о медной книге? — Волтар пристально посмотрел на магистра.

— Если я не ошибаюсь, то это сборник заповедей того самого бога Нарфея. О нём упоминается в некоторых старинных рукописях, — Корнелиус спокойно и уверенно выдержал взгляд Его Святейшества.

— Это — не просто заповеди Нарфея. Его монахи были магами и волшебниками. В медной книге собраны очень сильные заклинания. Они имеют неограниченную власть, как над человеком, так и над окружающей природой. Я подозреваю, что именно из-за этой книги и хотели захватить страну Нарфея.

«Как он сейчас похож на сумасшедшего», — подумал магистр.

Но Его Святейшество словно прочитал эту мысль.

— Если бы я не был Волтаром Третьим и главой церкви, то ты, конечно, немедленно упрятал бы меня за решетку, — захохотал он.

Корнелиус тоже улыбнулся.

«Ох, как не прост этот человек», — подумал он.

— Да. Такие разговоры обычно заканчиваются пожизненным пребыванием в стенах Управления. Рассказы о магах и волшебниках в наше время могут позволить себе только умалишённые, — всё ещё улыбаясь, ответил магистр.

— Ты — единственный человек, которому я могу сказать об этом. Я уверен, что тебе не раз приходилось сталкиваться с непонятными и необъяснимыми явлениями. У меня вполне хватает времени на изучение нашего хранилища, и я мог бы рассказать тебе и не такое. Но, лучше говорят один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Его Святейшество обернулся к письменному столу, стоявшему неподалёку от окна.

Это был массивный дубовый стол внушительных размеров с толстыми резными ножками. Глядя на него, Волтар неожиданно произнёс несколько фраз на незнакомом и певучем языке. Стол вдруг оторвался от пола, приподнялся над ним почти на метр и поплыл по комнате.

Корнелиуса словно парализовало. Он, не отрываясь, смотрел на плывущий по воздуху письменный стол и отказывался верить собственным глазам.

После того, как стол вернулся на своё место, Волтар посмотрел на магистра и захохотал.

— Что, Корнелиус, нравиться тебе этот фокус? — смеясь, спросил Его Святейшество.

Но магистр ещё не вполне пришёл в себя.

Только после того, как он протёр себе лоб и глаза ладонями, Корнелиус смог задать свой вопрос.

— Что это было? — изумлённо спросил он Волтара.

— Одно из заклинаний бога Нарфея, — вздохнув, ответил тот. — Я надеюсь, что такая демонстрация убедила тебя лучше всяких слов.

— У тебя есть медная книга?

— Нет, Корнелиус. За всё время поисков, мы нашли только одно заклинание. Но зато я знаю язык этого народа.

— Как тебе удалось им овладеть?

— Это целая история. Как-нибудь потом я тебе об этом расскажу. А сейчас у меня к тебе одна просьба. Если ты в архиве или где-нибудь ещё наткнёшься на следы этой книги, то дай мне об этом знать. Мы с тобой уже пожилые люди, и я боюсь, что не успею в одиночку найти медную книгу. У тебя не меньше возможности её отыскать, чем у меня. Если мы объединим наши усилия, то вполне можем добиться успеха. Как ты понимаешь, я предлагаю тебе свой союз.

«Его напугала история с микробом, — подумал магистр. — Разгадка уже близка и скоро в моих руках окажется и вирус, и противоядие. Вот тогда я стану очень опасен для Его Святейшества. Демонстрируя свои сверхъестественные способности, Волтар даёт мне понять, что он не так уж слаб и уязвим, как это может показаться. А, предлагая союз, он хочет приблизить к себе опасного человека, который к тому же может помочь найти медную книгу. Это тоже не так уж и трудно понять. Но кто бы мог подумать, что глава церкви изучает язык Нарфея, да ещё и пользуется его заклинаниями? Интересно, что ещё умеет делать этот человек?»

— Как же мне найти медную книгу, если это не удалось сделать даже Его Святейшеству? — улыбаясь, спросил магистр.

— Не скромничай, Корнелиус. Служба безопасности Шестого Управления не имеет себе равных на Дагоне. А, кроме того, в твоей крепости находятся нужные и полезные для нас люди. Я имею в виду ясновидящих и прорицателей. Попробуй с ними поговорить. Может, ты и найдёшь какую-нибудь зацепку.

— Волтар. Я ведь им ни друг и не товарищ по несчастью, — усмехнулся магистр. — Я — самый главный инквизитор. Для них нет врага страшнее и ненавистнее, чем я. И если они иногда мне что-то говорят, то совсем не из-за того, что испытывают ко мне симпатию.

— Что-то я не пойму тебя Корнелиус. Ты не желаешь мне помочь?

Глаза Его Святейшества стали жёсткими и холодными, как у ядовитой змеи.

— Ну что ты, Волтар. Я с радостью и с большим удовольствием выполню любую твою просьбу. Просто я размышляю над тем, как нам быстрее и лучше это сделать.

Корнелиус намеренно сделал ударение на слове «нам» и заметил, как сразу исчез в глазах Его Святейшества стальной блеск.

— Мне не так уж и много известно о медной книге, — сказал магистр. — Может быть, ты просветишь меня в этом вопросе? Чтобы сузить круг моих поисков.

— Конечно, — ответил Волтар. — Я расскажу тебе всё, что мне известно.

Его Святейшество пригубил из своей рюмки, покачал головой и цокнул языком, как бы отмечая крепость напитка. Закусив большой, чёрной виноградиной, он продолжил.

— В каждом монастыре и во всех крупных церквях Нарфея, находилось по одному экземпляру такой книги. Медной она называлась за то, что страницы её были изготовлены из металла, похожего на медь. Но в действительности, это совершенно иной материал. Страницы невозможно смять, порвать и даже сжечь, то есть расплавить. Этот материал до сих пор неизвестен науке. Книги надёжно охранялись монахами, и доступ к ним имели только избранные. Толпы безумцев напали на церкви и монастыри в праздник плодородия. В тот день книги вынесли из тайников, чтобы читать молитвы и заповеди. Я думаю, нападение на церкви было столь неожиданным, что не все книги удалось спрятать. А потом была Великая Буря, которая не только засыпала песком страну Нарфея, но и разбросала многие вещи и реликвии по пустыне и её окрестностям. Мы обнаружили одну единственную страницу из книги при обыске у одного коллекционера. Она много раз переходила из рук в руки, но нам удалось проследить всю цепочку. Выяснилось, что её нашли при прокладке дороги у границы Красных Песков. Если бы можно было войти в пустыню, то там, конечно, мы нашли бы следы засыпанных городов и монастырей. Но сделать этого пока, увы, никто не может. Поэтому нам остаётся надеяться на то, что другие страницы, или всю книгу, целиком тоже унесло ураганом. И, возможно, сейчас у кого-нибудь они и хранятся в тайниках.

Волтар замолчал и опять пригубил из рюмки.

— Могу я посмотреть эту страницу? — помолчав, спросил Корнелиус.

Его Святейшество встал и подошёл к письменному столу. Раскрыв одну из книг, лежавших на столе, он достал оттуда листок красно-коричневого цвета и подал его магистру.

Изгибаясь, листок звенел тонким, металлическим звуком. Текст, покрывающий его, был чуть выпуклым и ярким по сравнению с фоном.

Корнелиусу и раньше приходилось видеть документы, написанные языком Нарфея. Он тоже однажды пытался разгадать тайну этой письменности. Но повседневные заботы отнимали у него слишком много времени, а заниматься расшифровкой ради одного только любопытства он не хотел.

— Попробуй смять его или порвать, — сказал Волтар, наблюдая, как магистр разглядывает необычный лист, — и ты увидишь, что из этого получиться.

Корнелиус сначала осторожно, а затем всё жёстче начал мять в руках лист, который при этом жалобно звенел и хрустел. Сжав в кулаке комок, он протянул руку и положил его на столик. Смятый лист, словно живой, сразу начал расправляться и вскоре уже совершенно невредимый лежал на столешнице.

Взяв лист снова в руки, Корнелиус удивлённо покачал головой. На поверхности листа не было ни одного сгиба.

— Я пробовал его рвать, держал над огнём, применял различные кислоты, — Волтар откинулся в кресле, — но всё безрезультатно. Его невозможно уничтожить.

— А разрубить, разрезать? — спросил магистр.

Волтар отрицательно покачал головой.

— Ничто не оставляет на нём даже следа. Он изготовлен из неизвестного науке вещества. Оно или ещё не открыто, или отсутствует на Дагоне совсем. И это не единственная загадка страны Нарфея. Недавно к нам в руки попал большой кристалл с подобными характеристиками. Этот кристалл был укреплён на вершине сторожевой стелы, стоявшей когда-то на границе наших государств.

Корнелиус знал, что такие столбы охраняли страну Нарфея от вторжения вражеских войск.

— В каком месте обнаружили кристалл? — спросил магистр.

— Его нашла археологическая экспедиция организованная Корвеллом. Раскопки велись на границе пустыни. И вначале кристалл попал к Бернару, поскольку решили, что это драгоценный камень. Но после нашего запроса он передал его в хранилище, рассказав при этом, что его ювелиры не смогли, ни распилить, ни расколоть кристалл. Мы тоже пытались проводить с ним разные эксперименты, но результат был точно такой же, как и с этим «медным» листом.

Корнелиус, слушая Его святейшество, в то же время разглядывал витиеватый шрифт чужого языка.

— Скажи, Волтар. Как тебе удалось разгадать эту письменность? — магистр опять задал свой недавний вопрос.

Его Святейшество устало потёр ладонью свой лоб и затем, сцепив пальцы рук, посмотрел на магистра.

«Да. Большого желания открывать тайну, у него нет, — подумал Корнелиус. — И это вполне понятно. Зная язык Нарфея и, имея доступ в хранилище, можно многому научиться. Но раз он предлагает мне свой союз, то пусть доказывает это на деле».

И магистр терпеливо и спокойно выдержал взгляд Волтара.

— Если вкратце, — вздохнув, ответил Его Святейшество, — то история такова. Несколько лет назад ко мне в руки попал самодельный учебник этого языка. Его составил когда-то простой человек, живший на границе с этим государством. Дело в том, что каменные сторожа охраняли страну Нарфея от вооружённых людей и от тех, кто хотел проникнуть на территорию с целью кого-то убить или ограбить. А тот человек, который шёл в страну с чистым сердцем и без оружия, мог спокойно идти через границу. Правда, если впоследствии он всё же совершал какое-то зло на территории этого государства, то обратного пути для него уже не было. Ему в любом случае приходилось отвечать за своё преступление. Так вот, этот составитель часто бывал в стране Нарфея и решил написать учебник, рукописная копия которого и оказалась у меня.

— Может, были и другие копии?

— Вполне возможно. Я думаю, учебник не раз переписывали на протяжении этих столетий. Оригинал не смог бы сохраниться до наших дней.

— А тот человек, у которого изъяли учебник, он не знал этого языка? — Корнелиус положил на стол «медный» лист.

— Нет. Он был всего лишь хранителем рукописи. К тому же у него не было других текстов. Ему не на чем было тренироваться.

«Значит, Волтар уже спрятал все образцы подобной письменности, — подумал магистр, — и в хранилище мне теперь делать нечего».

— У нас есть много пациентов, которые называют себя прорицателями и ясновидящими, — выдержав паузу, сказал Корнелиус, — но никто из них не будет нам помогать, не имея на то веских оснований.

— Что ты подразумеваешь под «вескими основаниями»?

— Запугать и заставить их силой что-то делать — невозможно. Им нечего терять. Они и так фактически вычеркнуты из жизни. Только в обмен на свободу кто-то из них может согласиться сотрудничать с нами.

— Ну, так пообещай им это, — удивлённо воскликнул Волтар.

Тон восклицания, сопровождаемый недоумённым жестом, очень точно передал степень удивления Его Святейшества. Как это такая простая мысль не пришла в голову магистра?

— Не так-то всё просто, — усмехнулся Корнелиус. — Человек, поверивший в лживые обещания, не может быть ясновидящим и пророком. А обманывать настоящего провидца бессмысленно и даже опасно.

— Чем это опасно? — нахмурился Волтар.

— Имея много информации из прошлого и будущего, такой человек может не просто завести наши поиски в тупик. На обман, он обязательно ответит обманом, и сможет управлять нами, как марионетками.

— Ты это серьёзно? — ещё больше удивился Волтар.

— Да. Он вполне может указать тебе на то место, куда нужно идти, чтобы на голову упал большой кирпич. Или подсказать рейс самолёта, поезда или корабля, которые, никогда не достигнут пункта своего назначения.

Наступило долгое молчание, во время которого Его Святейшество задумчиво смотрел куда-то вбок, перебирая четки, висевшие на поясе. Корнелиус же опять наполнил свою рюмку. Сегодня этот напиток почти не оказывал на него своего действия. Игра шла по-крупному, и ставки были слишком высоки.

— Ну, хорошо, — нарушил молчание Волтар. — А если мы действительно дадим такому человеку полную свободу?

— Во-первых, это условие ещё не даст стопроцентной гарантии его лояльности к нам. У этих людей несколько иные ценности в жизни. Во-вторых, оказавшись на свободе, такой человек непременно привлечёт к себе внимание общественности. И тогда весь мир узнает, что перед законом не все равны.

— И что же, у нас нет никаких шансов?

— Шансы у нас есть, но риск при этом очень велик. Две стороны всегда могут прийти к разумному компромиссу. Если, конечно, действительно хотят договориться.

Его Святейшество пристально посмотрел на магистра. Опытный интриган, он не мог не заметить намёка на их отношения.

— Ты лучше, чем кто-либо знаешь этих людей. Тебе и карты в руки, — сказал Волтар, — Если мы не сможем своими силами отыскать медную книгу, то нам всё же придётся обратиться за помощью к твоим прорицателям. Подбери кандидатуру, составь список условий обеих сторон, и как только будешь готов, приезжай ко мне снова. Вот тогда мы и обсудим эту проблему.

Его Святейшество опёрся руками о подлокотники кресла и решительно встал, давая понять, что время аудиенции истекло. Но Корнелиус ещё не закончил.

— Есть ещё одно условие, которое может нам помочь в поисках медной книги, — сказал он, тоже поднимаясь из кресла.

Волтар остановился и вопросительно посмотрел на магистра.

— Имея на руках предмет, относящийся к поиску, провидец может быстрее и точнее указать нужное место, — сказал Корнелиус.

— Ты имеешь в виду этот лист из книги? — спросил Волтар.

— Да, — ответил магистр. — И ещё я хотел бы забрать кристалл. Мне кажется, что он тоже может нам помочь.

— Хорошо, — помедлив, ответил Волтар. — Можешь брать из хранилища всё, что тебе нужно и этот лист тоже. Я отдам необходимые распоряжения службе безопасности.

Он позвонил в серебряный колокольчик и двери распахнул вошедший секретарь. Корнелиус положил медный лист в портфель, поклонился и поцеловал руку Его Святейшества, как того требовал церемониал. Сопровождаемый секретарём, магистр вышел из кабинета Волтара.

Только после того, как он сел в свою машину, магистр позволил себе расслабиться, откинувшись на спинку заднего сидения и закрыв глаза. Алкоголь, ранее сдерживаемый нервным напряжением, тотчас дал о себе знать. Корнелиус нажал кнопку, и спинка сидения плавно откинулась назад, приняв удобное для отдыха положение.

«Волтар не тот человек, который может довериться кому-нибудь полностью, — думал Корнелиус, почти лёжа на заднем сидении. — У него ещё есть в запасе козыри».

Он вспомнил, что уже несколько лет не находил в хранилище документов на языке Нарфея.

«Они исчезли после того, как Волтару попал в руки учебник, — понял Корнелиус. — За это время он мог собрать много информации о стране Нарфея. И одним только заклинанием здесь не обойтись».

Массивный дубовый стол снова проплыл перед глазами магистра. «Фокус» действительно был очень эффектным. Одного взгляда на этот предмет было достаточно, чтобы понять, насколько он тяжёл. Не менее четырёх сильных мужчин потребовались бы для того, чтобы оторвать его от пола.

«Трудно даже представить, что будет под силу Волтару, если медная книга окажется у него. Пришло время быть предельно осторожным. Одно неверное решение может привести к катастрофе», — уже засыпая, думал магистр, чувствуя, как плавно и мягко его машина поворачивает на перекрёстке.