Забытый бог

Глава 6

Телефон проснулся в шесть часов и зудел до тех пор, пока Герон не снял с него трубку.

«Господи, ну кому это не спится в такую рань?» — думал он, поднося трубку к уху.

— Алло, — протирая сонные глаза и потягиваясь всем телом, поворчал журналист.

— Гера, привет! Я, наверное, тебя разбудил, но ты ещё молодой и как-нибудь это переживёшь. Я слышал, тебя не будет целую неделю. Ты не забудешь привезти мне свой архив?

— Эдди, я совсем не собираюсь терять будущие гонорары и бешеную популярность! Признайся честно — у тебя бессонница. Чему ты несказанно рад, и звонишь всем своим друзьям, чтобы они порадовались вместе с тобой! Так?

— Не хнычь! У тебя будет время выспаться на природе, и ты ещё пожалеешь о том, что тебе никто не звонит. Кстати, Симон рассказал мне, что ты утопил свою камеру в сортире. Прими мои соболезнования, но лучшего она и не заслуживала. Вчера вечером меня вызвал босс, и я рекомендовал тебя на должность внештатного фотографа нового журнала, для начала. Если ты согласен, то приезжай и забирай новую камеру. О такой технике ты даже и мечтать не мог бы. Твоя бывшая мыльница ей и в подмётки не годится.

— Я вижу, ты сильно заболел новым журналом. В тебе пропала даже элементарная жадность. Почему ты не взял эту камеру себе?

— Потому что я — лабораторная крыса и жизнь вижу большей частью из окна девятнадцатого этажа. А вот ты у нас, где только не бываешь. Даже в городскую задницу пролез!

— Ага, завидно? Не расстраивайся. В следующий раз мы вместе туда пойдём. Пластиковый пакет не понадобится — блевать будешь прямо себе под ноги. От этого там грязнее не станет!

— Фу, какая гадость! И зачем только я позвонил тебе перед завтраком!

— Теперь будешь знать, как будить меня в такое время. Пока.

Герон положил трубку на место, сел на кровать, снова потянулся и зевнул.

Тело всё ещё саднило после вчерашних приключений. Колено немного опухло, но уже не болело, как вчера. На ладонях образовалась корочка мёртвой кожи.

Посмотрев на себя в зеркало, он понял, что придётся бриться наголо. Чему Симон, конечно, будет очень рад.

«Ну что же. Начальству нужно льстить. Тем более что другого выхода у меня просто нет. Зато как ловко я разделаюсь с перхотью!»

Герон принял душ и, обернувшись полотенцем, начал готовить себе завтрак.

И хоть он не был великим кулинаром, но это занятие ему нравилось. Пищу предпочитал из натуральных продуктов, редко покупал полуфабрикаты и почти не пользовался микроволновой печью. Когда он приводил к себе очередную подружку, то, глядя на то, как она пытается что-то изобразить на его кухне, думал:

«Создаётся впечатление, что современным женщинам больше нравится красить ногти и ресницы, чем готовить завтрак или ужин».

Около семи часов раздался ещё один телефонный звонок.

— Майстер Мелвин, — прозвучал из трубки голос Борка. — Доброе утро. Как вы себя чувствуете после вчерашнего дня?

— Вы, я вижу, как всегда прекрасно обо всём осведомлены, — поддел его Герон. — Знаете, контраст между уютной квартирой и канализацией ну просто огромен!

— Зато у вас теперь есть что с чем сравнивать, — засмеялся Борк. — Вчера я, признаться, сильно за вас испугался, и очень рад, что вы отделались лёгким испугом.

— Я бы не сказал, что испуг был лёгким, — усмехнулся журналист. — А вот вы вчера вполне могли потерять важного свидетеля, да ещё и подозреваемого! Просто невосполнимая утрата!

— Ну, во-первых, я должен сказать, что ни в чём вас не подозреваю. А во-вторых, я волновался за вас чисто по-человечески, а не из-за того, что вы важный свидетель.

— Благодарю вас, майстер Борк. Означает ли это, что вы уже раскрыли дело? Может, вы сообщите мне, как мы и уговаривались, какие-нибудь детали?

— О деталях говорить ещё рано. Но то, что вы здесь не причём, совершенно ясно.

— Меня это очень радует. Кстати, я взял отпуск и уезжаю отдохнуть к отцу на озеро Панка. Так что если вдруг вам понадоблюсь, то надеюсь, что вы меня найдёте.

— Можете не сомневаться, — усмехнулся Борк. — Желаю вам приятного отдыха и хорошей рыбалки.

— Спасибо, — ответил Герон. — А я желаю вам скорее закрыть это дело. Вы, признаться, сильно меня заинтриговали. А я от природы очень любопытен.

— Это я заметил. Вы всегда появляетесь там, где что-то случается. Надеюсь, на озере с вами ничего не произойдёт?

— Это известно одному лишь богу. Но если я замечу что-либо подозрительное, то обязательно об этом сообщу. В газету.

Оба засмеялись, ещё раз попрощались, и Герон положил трубку.

«Борк — хитрая лиса, — подумал он. — Все его заверения могут быть всего лишь уловкой. Одна только фраза «вы всегда появляетесь там, где что-то случается» — говорит о многом. Статуэтку я нашёл в Красных Песках, после землетрясения. А камень? Откуда он взялся? Ведь ясно, что они были когда-то одно целое! А вот Борку, наверное, известно, как этот рубин оказался в колье Фризы! Не означают ли его слова, что камень тоже из района раскопок?»

Сидя за завтраком, журналист стал вспоминать свою недавнюю поездку к археологам.

Землетрясение началось рано утром, а после обеда Герон уже летел на вертолёте в район катастрофы.

Группа спасателей улетела ещё раньше, как только получили сигнал бедствия. Первый вертолёт эвакуировал всех, кто нуждался в немедленной медицинской помощи и нескольких человек которым, увы, она уже была не нужна. Второй вертолёт, на котором и летел Герон, должен был забрать остальных пострадавших.

На месте катастрофы остались лишь несколько рабочих, получившие приказ, во что бы то ни стало закрыть и опечатать лабиринт. Спасатели должны были им в этом помочь. После чего, третьим рейсом планировали вывезти оставшихся людей и часть уцелевшего оборудования.

Всех сразу предупредили об опасности углубляться в боковые проходы лабиринта и через каждые два часа устраивали перекличку. Пока рабочие и спасатели устанавливали двери, Герон ходил по раскопкам и фотографировал последствия катастрофы.

Перед тем, как закрыть и опечатать вторую дверь, стали проводить последнюю перекличку. Вдруг один из спасателей закричал, показывая рукой на пустыню.

— На нас идёт буря. Скорее в укрытие!

Все посмотрели в ту сторону. По пустыне прямо на них двигались высокие, тёмные столбы, танцуя и извиваясь словно змеи. Это были огромные смерчи.

Люди бросились в лабиринт и едва успели закрыть и подпереть дверь, как на неё обрушился ураган. Снаружи всё завыло и затрещало. По двери застучал град камней и песка. Она гнулась и шаталась, готовая казалось вот-вот сорваться с петель.

Все отошли вглубь лабиринта и надежно обвязались верёвкой. Люди боялись, что их просто высосет наружу, если не выдержит дверь. Радист успел предупредить ожидавшийся вертолёт об опасности. Затем связь прервалась.

Буря продолжалась около получаса и окончилась также внезапно, как и началась. Люди всё ещё стояли в лабиринте, боясь даже приблизиться к выходу.

Наконец, убедившись, что опасность миновала, они осторожно открыли дверь и вышли, словно на другую планету. Деревья и кустарники были вырваны с корнями и разбросаны по всей площади. Всё засыпано песком и камнями. Не осталось ничего, что напоминало бы о присутствии здесь человека. В песке кое-где зияли большие воронки, оставшиеся после смерча.

Радист установил связь с центром. Оказалось, что ураган, покружив в этом районе, вернулся обратно в пустыню, а вертолёт уже находится на пути к району бедствия. Спасатели и рабочие начали заново укреплять двери, но опечатывать их уже не торопились. Страх перед ураганом был очень велик и люди то и дело с опаской глядели на пустыню.

Герон опять фотографировал, представляя какой контраст будет между снимками, и старался подбирать тот же ракурс что и до бури. Пятясь, он случайно сполз в одну из воронок. Испугавшись, журналист начал быстро карабкаться вверх. Но это было непросто — песок струился под ним и осыпался вниз. Герон хотел уже позвать спасателей, как вдруг перед его глазами что-то блеснуло. Ухватившись за предмет, он вытащил из песка статуэтку. Разглядывать её было некогда. Журналист положил свою находку в дорожную сумку и вскоре всё же сумел выползти из воронки.

Не успел Герон отдышаться, как послышался шум вертолёта. Двери в лабиринт закрыли и опечатали. После чего все быстро запрыгнули в вертолёт и с облегчением покинули опасный район.

Герон вспомнил, какой фурор произвели его фотографии. Все газеты, журналы и телевизионные каналы наперебой звонили в редакцию, с просьбой поместить эти снимки на своих страницах. Им не повезло — они оказались не очень расторопны. И он был единственным из журналистов, кому удалось попасть туда. После урагана в район бедствия уже никого не пускали.

Герон усмехнулся:

«В тот раз Симон был очень рад этим снимкам и даже выдал премию. А вот карнавал ему совсем не понравился!»

После завтрака он поставил грязную посуду в посудомоечную машину, убрал в холодильник оставшиеся продукты, закурил и стал звонить отцу.

— Привет, па! Как ты там поживаешь?

— Здравствуй, Гера. У тебя что-нибудь случилось?

— Почему ты так решил?

— Дети, Гера, зачастую звонят родителям лишь тогда, когда у них что-то случается. Если они молчат — значит у них всё в порядке. Ну ладно, не обижайся, я вовсе не хочу тебя в чём-то упрекать. Это так, философские размышления.

«Надо же, — подумал Герон. — Отец всегда бьёт в самую точку. И как только у него это получается?»

— Па, неужели я тебе так редко звоню?

— Ты звонишь тогда, когда нужно. И это правильно. Слишком сильно надоедать друг другу тоже нельзя. Я думаю, ты хочешь приехать в гости. Верно?

«Он уже получил посылку», — догадался Герон.

— Ты просто пророк и ясновидец! Надеюсь, ты примешь в свои объятия блудного сына?

— Конечно, приму. Ты приедешь один или с блудницей?

— Ясно, — засмеялся Герон. — Тебе ни одна из них не понравилась.

— Если ты до сих пор не женат, то это означает, что они и тебе не понравились.

— Я приеду один. Мне хочется тишины и покоя.

— Вот и славно! Не забудь захватить хороших блёсен. Ты же знаешь, в нашем захолустье это редкий товар.

— Конечно. Сейчас закончу дела, и вечером будем сидеть с тобой у камина. Я привезу тебе изумительный коньяк.

— А я приготовлю твоего любимого цыплёнка-табака.

— Спасибо, па. До встречи!

— Приезжай, я тебя жду!

Герон улыбнулся:

«Всё же, как хорошо когда у тебя есть человек, которого ты любишь, и который отвечает тебе тем же!»

Он очень любил своего отца. Тот всегда был мудрым, спокойным и справедливым. А вот мать он почти не помнил, и знал её лишь по фотографиям. Она утонула, когда Герон был совсем маленький. Отец так и не женился после этого. Вот уже больше двадцати лет он живёт холостяком в своём охотничьем домике на берегу озера Панка.

Положив в чемодан нужные вещи и, захватив с собой все старые плёнки, Герон поехал в редакцию.

По дороге он остановился и зашёл в парикмахерскую.

— Что с вами случилось? — спросил парикмахер, когда журналист сел в кресло.

— Я пытался головой потушить газовую плиту.

— А не проще было просто повернуть ручку крана?

— Об этом мне сказали уже потом.

— И что вы теперь хотите иметь на голове?

— Самую простую и незамысловатую причёску всех времён и поколений!

— Правильно, — сказал мастер. — Ничего другого из ваших остатков и не получится.

Сияя свежей лысиной, Герон заглянул к редактору.

— Ну, наконец-то ты стал похож на человека! — почти с любовью глядя на него, произнёс Симон. — Теперь, я надеюсь, ты по достоинству оценишь все преимущества такой причёски.

— Симон, ты всегда был и остаёшься моим кумиром. И мой священный долг — во всём и всегда тебе подражать.

— С подражанием ты немного перестарался. Всё же кое-какие волосы на моей голове ещё остались.

— Уверен, что долго им там не продержаться, и я просто немного опередил события.

— Ты же собирался отдохнуть, — сказал Симон уже менее дружелюбно. — Какого хрена ты здесь болтаешься?

— Пришёл попрощаться с любимым шефом и друзьями перед долгой разлукой.

— Тогда считай, что мы уже попрощались, — буркнул Симон и уткнулся в бумаги.

В коридоре, удивляя всех своей новой причёской, Герон убеждал сослуживцев последовать его примеру. Он утверждал, что на город напали полчища вшей, и единственный способ борьбы с ними — это лишить их питательной среды!

— Ну, вылитый Симон в детстве! — развёл руками Эдди, — Вы случайно не родственники?

— Начальству нужно льстить, — парировал Герон, — иначе всю жизнь можно просидеть в лаборантах!

— Да, ничего не скажешь, глубоко лизнул, — констатировал Эдди. — Ты просто прирождённый карьерист!

— Ты тоже парень не промах, если наш босс так часто делает тебе такие подарки, — сказал журналист, разглядывая стоявшую на столе новую фотокамеру.

— Во-первых, подарок не мне, а тебе. А во-вторых, это нужно исключительно для работы. Так что не путай божий дар с яичницей. В футляре лежит инструкция. Не забудь почитать, прежде чем начнёшь нажимать на кнопки.

— Эдди, ты хочешь от меня слишком многого, — сказал Герон, закидывая ремень камеры на плечо. — Одни люди пишут, а другие читают, но мало кто из них умеет делать и, то и другое одинаково хорошо.

— Не волнуйся. Изготовитель предусмотрел такую ситуацию. Специально для тебя он напечатал инструкцию с картинками. Для умных людей пишут, а для дураков ещё и рисуют!

— Скажи, ну почему рядом с тобой я чувствую себя таким неполноценным?

— Если ты это чувствуешь, то значит, что для тебя ещё не всё потеряно.

— Слава богу. Наконец-то я, сегодня, услышал хотя бы одно доброе слово!

— Я могу сказать тебе ещё одно слово. Если ты не перестанешь отвлекать меня от работы.

— Нет, нет. Хорошего — помаленьку! Я и без того прекрасно знаю весь твой словарный запас. Прощаться будем молча.

У входа в лифт Герон встретил свою недавнюю подружку. Та как всегда куда-то спешила, и они чуть было не столкнулись.

— Элза! Ты когда-нибудь научишься ходить хоть немного помедленнее? — спросил он, держа её руку чуть ниже локтя.

— Твоя лысина меня просто ослепила. Говорят, ты решил отдохнуть на природе? Почему бы тебе ни пригласить меня разделить с тобой это опасное путешествие? У меня есть в запасе несколько отгулов, и я могла бы договориться с начальством.

— Дело в том, что это вовсе не отдых. Я вступил в секту бритоголовых. Мы решили собраться и обсудить планы нашего движения на будущее. И если ты хочешь поехать со мной, то тебе придется «немного» изменить свою причёску. Ты готова пожертвовать ради этого своими чудными кудряшками?

— Гера, ты — неисправимый болтун. Но с тобой, по крайней мере, не так скучно, как с остальными. Я бы с удовольствием побрила себе голову, если бы не знала, что в твоих речах нет ни одного слова правды.

— Правда, Элза, вещь суровая и порой даже жестокая. А я человек мягкий и деликатный. Поэтому для меня сладкая ложь всегда лучше горькой правды.

— Так бы сразу и сказал, что у тебя уже кто-то есть, и моё присутствие совсем нежелательно!

— Даже если я поклянусь тебе самой страшной клятвой, что у меня никого нет, то ты всё равно в это не поверишь. Так уж вы женщины устроены: для вас одинокий мужчина — эта та пустота, которую просто необходимо заполнить.

— Ну, тогда оставайся пустым, если тебе это больше нравиться. А я совсем не намерена ради твоих шуток ходить с лысой головой, — и обернувшись, уже на ходу добавила. — Прикрой чем-нибудь макушку, а то получишь тепловой удар.

«А ведь верно, — подумал он. — Надо купить пляжную панаму. Иначе, не дай бог, хлопнусь по дороге в обморок».

Покрутившись ещё около часа в магазинах и, купив всё необходимое, Герон вырулил на широкую и прямую автостраду, по которой ему предстояло проехать почти весь день, чтобы добраться до озера Панка.