Забытый бог

Глава 26

— Гера, возьми чуть левее.

— Неужели я сбился с курса? — удивился Герон.

— Нет. С курса ты не сбился. Но нам нужно подойти к дому с другой стороны, — ответил Илмар.

— Зачем?

— Затем, что в этом месте нас может ожидать засада.

События сегодняшнего утра настолько отвлекли внимание Герона, что он совсем забыл о сыщиках.

«Мне нельзя быть таким рассеянным. Я должен помнить о них каждую секунду», — подумал журналист.

«Тебе необходимо научиться делить своё сознание», — подсказал ему Яфру.

— Отец, если здесь нас ожидает засада, то значит, они видели, как мы вошли в болото?

— Конечно, видели, и притом все сразу, — довольным голосом ответил Илмар.

— Ты знал, что сыщики идут за нами, и намеренно позволил им всё увидеть? — удивился Герон.

— Да, я сделал это умышленно.

— С какой целью?

— Я хочу, чтобы эти люди задумались и поняли, как не прост тот мир, который их окружает.

«Мне определённо нравится твой отец, — опять шепнул Яфру. — И будь я на его месте, то поступил бы точно так же».

— А ты уверен в том, что агенты никому об этом не расскажут? — спросил Герон отца.

— Я думаю, что они достаточно разумные люди, — ответил Илмар. — Мне будет даже жалко, если на их место придут другие.

— Сыщики сильно засветились, — сказал Герон. — Полиция в таких случаях старается глубже спрятать все концы в воду. Но почему тогда сейчас ты решил идти другим путём, если так уверен, что наши наблюдатели будут молчать?

— У них было достаточно времени для того, чтобы приготовиться к нашему возвращению. Агенты могли принести сюда видеокамеру, — объяснил Илмар.

— Но она могла быть у них и утром, — возразил Герон.

— Утром на болоте стоял густой туман. Это, во-первых. А во-вторых, не нужно забывать о факторе внезапности. Когда сыщики пришли в себя, то мы уже скрылись в тумане.

«Твой отец был бы прекрасным полководцем, если бы жил в те времена, когда на Дагоне все воевали», — услышал Герон шёпот Яфру.

«Да, — согласился с ним журналист, — чего не скажешь обо мне».

«Люди, как впрочем, и все существа, не могут и не должны быть одинаковы. Но зато у каждого есть своя отличительная черта, свой конёк. Когда ты поймёшь, в чём состоит твоя особенность, то твоё существование наполнится для тебя совершенно иным смыслом. Но понять себя совсем не просто. Это гораздо сложнее, чем понять другого человека», — нравоучительно заметил Яфру.

Отец и сын быстро шли по болоту, стараясь обходить торчавшие из трясины коряги и полусгнившие стволы деревьев. Иризо поднималось всё выше и выше. Туман давно испарился, а на горизонте показались зелёные кроны высоких деревьев.

«Это Занбар научил тебя прятать свои мысли?» — раздался в голове Герона голос отца.

«И Занбар тоже, — усмехнулся Герон. — Раньше ты, наверное, читал мои мысли, как раскрытую книгу».

«Нет. Я делал это только в случае крайней необходимости. Дело в том, что биополе человека очень чувствительно, и частые вторжения не могут не отразиться на его состоянии. Твои мысли — это часть твоей энергии. Забирая их у тебя, я лишаю тебя твоих сил».

«А когда два человека беседуют мысленно, — спросил Герон, — то, что происходит в этом случае?»

«Они попросту обмениваются энергией. И чем больше энергетический потенциал твоего собеседника, тем больше ты получаешь от него энергии», — объяснил ему Илмар.

«А если кто-нибудь заберёт таким способом у меня всю энергию?»

«Тогда ты умрёшь».

«Ты имеешь в виду моё физическое тело?» — попытался уточнить Герон.

«Ты умрёшь во всех отношениях. Если твоя энергия полностью будет поглощена другим существом, то она растворится в нём, усиливая его. А твоё физическое тело умрёт потому, что оно не может существовать без биополя. Энергия никуда не исчезает и не появляется из пустоты. Она всего лишь переходит из одного состояния в другое».

«А как велико биополе у человека?» — задал новый вопрос Герон.

«Это зависит от его энергетического потенциала. Есть люди с минимальным биополем. Его хватает лишь на то, чтобы поддерживать жизнедеятельность физического тела. А есть люди с огромным биополем. Великие ораторы заставляли многотысячные толпы людей слушать себя не только потому, что так красиво говорили. Происходило это главным образом оттого, что они накрывали всех своим огромным биополем».

«Твой папаша неплохо подкован, — удивился Яфру. — Даже для человека из рода Нарфея».

— Гера. Кто там тебе всё время что-то бубнит? — спросил Илмар.

Герон захохотал и едва не сбился с ритма своего шага.

«А вот это уже мой секрет, — подумал он, закончив смеяться. — Попробуй его разгадать».

— Неужели ты так сдружился с Занбаром, что он до сих пор с тобой разговаривает?

— Ты думаешь, что Занбар может читать и передавать мысли на таком расстоянии? — вопросом на вопрос ответил Герон.

— Мне кажется, что может, — сказал Илмар.

«Может, может», — подтвердил Яфру.

Теперь его шёпот был еле слышен. Он возникал в голове Герона, словно дуновение лёгкого ветерка.

«Конечно, я это могу», — раздался вдруг громкий голос Занбара.

— Вот тебе и подтверждение, — сказал Илмар.

«Занбар. Кто это с Героном всё время шепчется?»

Мысль Илмара прозвучала так громко, что была похожа почти на крик.

«Это нечестно», — запротестовал Герон.

Но Занбар молчал и журналист сразу всё понял.

«Отец. Можешь не утруждать себя. Занбар не будет отвечать на твои вопросы», — с лёгким оттенком ехидства подумал Герон.

— Почему? — удивлённо спросил Илмар.

— А вот это — мой второй секрет, — довольно засмеялся Герон.

— Скоро у тебя секретов будет больше, чем у меня, — проворчал Илмар.

Но за этим ворчанием чувствовалась нотка удовлетворения и гордости.

«Он растёт не по дням, а по часам», — радостно подумал Илмар, спрятав эти мысли глубоко в своём сознании.

Полоска твёрдой земли быстро приближалась. Герон застегнул пуговицы рубашки и стал настраиваться на то, что сейчас он снова испытает боль в голове и мышцах.

Голову действительно сдавило, но боль уже не была такой пронзительной и острой. А вот мышцы тела, к большому удивлению Герона, казалось совсем не почувствовали никакой разницы.

«Без Яфру здесь не обошлось», — подумал Герон и словно в подтверждение ощутил на своей груди лёгкое шевеление.

— Держи, — Илмар достал из кармана и подал сыну засушенный корешок.

— Может быть, попробуем обойтись без него? — спросил тот, морщась от боли.

— Нет, — ответил Илмар. — К чему тебе этот глупый риск?

— Многие врачи утверждают, что все лекарства одно лечат, а другое калечат, — сказал Герон, но корешок, всё же, взял.

— Приготовление снадобий и лекарств — великое искусство. Но самый лучший фармацевт в мире — сама природа. Её лекарства не имеют никаких побочных эффектов, кроме как положительных, — успокоил его Илмар, но сразу добавил. — При условии, что пациент не превысит дозу.

— Значит, палка-то всё же о двух концах, — разжёвывая корешок, сказал Герон.

— Как всегда и во всём, — подтвердил Илмар.

Почувствовав облегчение, Герон вздохнул полной грудью и посмотрел на отца.

— Пойдём дальше? — спросил он, взявшись за лямки рюкзака.

— Пошли, — согласился Илмар.

Когда впереди, сквозь частокол деревьев, Герон увидел крышу и стены родного дома, он внезапно ощутил присутствие незнакомого запаха. Глубоко втянув в себя носом воздух, он понял, что это смесь бензиновой гари, мужского одеколона и пота, с едва уловимым оттенком спиртного.

«Жаль, что раньше у меня не было такого обоняния», — с сожалением подумал он.

Научившись регулировать громкость своей мысли и определив диапазон чувствительности отца, Герон теперь не боялся того, что Илмар услышит его. Намного труднее было спрятаться от Яфру. Тот сразу же откликнулся на мысль журналиста.

«Теперь тебе нужно научиться распознавать и запоминать запахи, — сказал бог яфридов, — потому что все окружающие тебя предметы имеют свой индивидуальный запах. И это ещё не всё. По запаху можно определить болезнь и душевное состояние любого существа. Страх, радость, ненависть, любовь — всё источает свой аромат. Исключением не являются даже рождение и смерть».

«А мысли имеют свой запах?» — спросил его Герон.

«Вопрос достойный потомка Нарфея, — усмехнулся Яфру. — Действительно, мысль тоже имеет свой запах. Но не многие существа во Вселенной способны его уловить. Это — фигура высшего пилотажа. На Дагоне такая способность доступна только мне, Нарфею и Занбару».

«Так вот как ты угадал мои мысли на острове», — улыбнулся журналист.

«Справедливости ради должен сказать, что ты тогда прятал свои мысли не очень умело», — уклончиво ответил Яфру.

«Ну, конечно, — пожал плечами Герон. — Я ведь не могу за пять минут всему научиться».

«Вот для чего и нужны постоянные тренировки. А я помогу тебе овладеть таким искусством».

«Мне показалось, что ты уже помогаешь», — улыбнулся Герон, — и очень даже интенсивно».

«Это только начало, — довольно засмеялся Яфру, — но результаты твой отец уже заметил. Потому он и обеспокоен твоим состоянием».

«Так. И что у нас, получается? — задумался Герон. — Что ты сам создал ситуацию, благодаря которой тебе и придётся встретиться с Нарфеем?»

«Браво, — Яфру несколько раз хлопнул в ладоши. — Ты попал в самую десятку. Да, это действительно так. Наша встреча с Нарфеем — неизбежность. Уклоняться и прятаться от этого — глупо и бессмысленно. Но ЖИВЫЕ боги давно покинули планету Дагона. На ней нет бога Нарфея, но он существует в своих статуях. Бога Яфру тоже нет на этой планете, но он существует в своём камне».

«Постой, постой, — взмолился Герон. — У меня опять кружится голова».

Он остановился и прижал ладони к глазам.

— Тебе плохо? — испугался Илмар.

— Нет. Всё в порядке, — успокоил его Герон. — Просто я немного устал.

Илмар подозрительно смотрел на сына.

— Тебе нужно срочно идти к Нарфею, — убеждённо сказал он.

— Отец, завтра утром я буду у Нарфея, — твёрдым голосом ответил Герон. — А сегодня я должен ехать в Гутарлау.

— Я и сам могу туда поехать, — настаивал Илмар.

— Отец, я прекрасно себя чувствую, — с расстановкой произнёс Герон. — Поверь мне, нет никаких причин для беспокойства.

— Какой же ты упрямый! — воскликнул Илмар и пошёл дальше.

— Яблоко от груши недалеко падает, — пожал плечами Герон.

Илмар в ответ только хмыкнул и покачал головой.

«Кажется, я немного увлёкся, — сказал Яфру. — Эту ситуацию я поясню тебе позже».

«Да, — согласился с ним Герон. — Так будет лучше».

Запах, привлёкший внимание Герона, всё усиливался, и вскоре уже можно было приблизительно определить, в каком направлении нужно искать источник. Журналист внимательно посмотрел в ту сторону и заметил, как среди стеблей высокой травы блеснули белки глаз, затаившегося человека. Расстояние до сыщика было не меньше пятидесяти метров.

«Интересно, кто из них так пахнет? Лари, Фидли или Гордон…? Скоро я это выясню», — усмехнулся Герон и поспешил вслед за отцом, который уже открывал ворота.

Мелвины прошли сразу в гараж и сняли с себя рюкзаки. Пока сын переодевался, отец колдовал над электрическим щитом.

— Неужели у нас опять были гости? — спросил Герон, снимая с себя брюки.

— В дом никто заходить не пытался, — ответил Илмар, глядя на панель с индикаторами. — Но внешний контур сигнализации всё-таки отреагировал на чьё-то приближение.

— А в каком случае срабатывает сигнализация?

— Сирена включается при приближении в полтора метра, а газ, когда расстояние сокращается до одного метра. В случае если человек подходит к дому ближе чем на четыре метра, то система готовится к запуску. Именно такая ситуация сейчас и зафиксирована, — задумчиво сказал Илмар.

— Значит, кто-то подошёл к дому ближе, чем на четыре метра, посмотрел и ушёл обратно? А какой в этом смысл? — спросил Герон.

Илмар промолчал.

— А на птиц, или скажем на зайцев, эта система реагирует? — снова спросил Герон.

— Если эта птица — страус, а заяц не меньше, чем кенгуру, — усмехнулся Илмар.

— Точно, — подхватил эту мысль Герон. — Это было кенгуру. Оно перепрыгнуло через живую изгородь и проскакало вокруг нашего дома.

— Ну и фантазёр же ты, — улыбнулся Илмар.

Он нажал на панели несколько кнопок и закрыл дверцы шкафа.

— Пойдём готовить обед, кенгуру.

— Иду, — ответил Герон. — Вот только тапочки обую.

Когда он вышел из гаража, то увидел, что отец не стал заходить в дом, а медленно идёт по дорожке к заливу. Герон последовал за ним.

— Кенгуру-то наш в ботинках был, — сказал Илмар, указывая на след, оставленный мужской туфлей на береговой полосе. — И он не скакал через изгородь, а приплыл сюда на резиновой лодке.

Герон осмотрел берег в районе каменного пальца и увидел едва заметный полукруг из песка и мелкой гальки.

— Микрофон, — сказал он и посмотрел на отца. — А возможно и микрокамера.

Илмар прищурился и кивнул головой в знак согласия.

«Знаешь что, Гера, — отец неожиданно перешёл на мысленный разговор. — Кажется, у меня появилась неплохая идея. Мы с тобой теперь можем разговаривать и без слов. И кстати, тебе такая форма общения пойдет, только, на пользу. А вслух мы должны произносить лишь то, что нам выгодно в той или иной ситуации. Таким образом, у нас появляется возможность дезинформировать сыщиков и пустить их по ложному следу».

«А если они установили и микрокамеру?» — подумал Герон.

«Тоже хорошо. В этом случае тебе придётся ежесекундно контролировать все свои действия. Отличная тренировка».

«Прекрасный ход, — неожиданно поддержал эту мысль Яфру. — Страсть как люблю розыгрыши и интриги».

«Вы с моим отцом, как я погляжу, два сапога — пара», — ответил ему журналист.

«Я уже почти люблю его», — признался Яфру.

Герон засмеялся.

«Хорошо, отец. Давай будем дурачить сыщиков», — подумал он, глядя Илмару в глаза.

Они вернулись к дому, и рыбак стал открывать ключом входную дверь.

Герон стоял у крыльца и оглядывался по сторонам, ожидая, когда можно будет войти в дом. Его взгляд остановился на примятой траве у края дорожки напротив окна. Он подошёл к этому месту, присел на корточки и принюхался. Аромат травы перемешался с запахом кожаной обуви, пота и обувного крема.

«Здесь был не тот человек, который сейчас лежит в кустах», — понял журналист и постарался запомнить новый запах.

Он выпрямился и посмотрел на окно.

«Расстояние около трёх метров. Достаточно для того, чтобы сигнализация отреагировала на присутствие. А где же микрофон?»

«Гера, ну что ты там торчишь? — раздался в его голове голос отца. — Сыщики сейчас поймут, что ты догадался, где установлен микрофон».

«Ты его уже обнаружил?» — спросил Герон.

«В верхнем левом углу оконного стекла», — ответил Илмар.

Журналист скосил глаза на то место и, увидев на стекле маленькую бесцветную горошину, развернулся к озеру и лениво потянулся.

Лёгкий порыв ветра, налетевший со стороны залива, неожиданно обрушил на него множество ароматов и звуков. Герон замер и слегка прикрыл глаза, вслушиваясь и принюхиваясь к окружающей его природе. Он с изумлением осознал, что попал в совершенно другой мир, который раньше ему был недоступен.

Это был мир запахов и звуков. Запахи больше не сливались в один неопределённый аромат. Они существовали почти независимо друг от друга, и к тому же одни были сильнее, а другие слабее. Солёный запах озера и запах прошлогодней краски на оконной раме, запах древесной смолы и аромат лесных цветов и растений. Всё это многообразие вдруг нахлынуло на журналиста, стоило ему лишь заострить на нём своё внимание. Каждый камень, каждая травинка, любой предмет, находившийся поблизости, источал свой особенный и неповторимый аромат.

Мир звуков был не менее разнообразен. Герон слышал шелест листьев на верхушках деревьях и шуршание воды о береговую гальку и песок. До его ушей отчётливо доносился скрип деревянных половиц в доме и хруст сухих веточек в лесу под чьими-то ногами.

Он вздрогнул и сосредоточил всё своё внимание на этом звуке. Кто-то приближался к дому, делая короткие и торопливые перебежки. Герон повернулся в сторону леса и стал принюхиваться и вглядываться в частокол деревьев.

— Арбин, не шевелись, — донёсся до журналиста приглушённый шёпот того человека, который лежал в кустах. — Он смотрит прямо на тебя.

Герон внимательно осматривал стволы больших деревьев в этом направлении. Наконец, он заметил, как из-за большого дуба показался и тут же исчез козырёк от кепи.

— Барди, что он делает? — Герон еле разобрал слова, которые произнёс человек, стоявший за дубом.

— Просто смотрит в твою сторону, — ответил шёпот из кустов.

«Они шепчутся по рации, — догадался журналист. — Но это уже другие люди».

Он принюхался, пытаясь уловить запах человека за деревом. Но ветерок, дувший со стороны озера, не позволил ему этого сделать.

— Гера, ты куда пропал? — послышался из дома голос Илмара.

— Я иду, — ответил Герон и неторопливо повернулся к крыльцу.

Он уже собрался рассказать отцу о том, что за домом теперь следят новые агенты, но Яфру остановил его.

«Не спеши сообщать отцу эту новость», — предупредил он Герона.

«Почему?» — удивился тот.

«Ты ведь об этом узнал только благодаря своим новым способностям. Твой отец — человек довольно проницательный. И он прекрасно знает, что такие способности не присущи потомкам Нарфея. Мне бы хотелось сначала встретиться с Нарфеем, а уж потом, если всё будет хорошо, то я с удовольствием познакомлюсь и с твоим отцом».

«А как ты догадался, что я собираюсь это сделать?» — спросил его Герон.

«Я и не думал гадать. Ты сам мне всё сказал».

«Я тебе сказал?!» — от удивления журналист даже остановился.

«Ну, конечно же, — хохотнул Яфру, очень довольный произведённым эффектом. — Все твои мысли формируются в подсознании, а их скорость у тебя пока невелика. Когда твоя мысль приняла свою окончательную форму, то я уже знал, что ты собираешься сделать».

«Значит, ты раньше меня знаешь, о чём я подумаю и что захочу сделать, — ахнул Герон. — Я правильно тебя понял?»

«Правильно, — подтвердил Яфру. — Но при условии, что ты не прячешь от меня свои мысли».

«Прятать мысли, особенно от тебя, очень нелегко», — вздохнул Герон.

«А тебе никто и не обещает лёгких побед, — с иронией напомнил ему Яфру. — Ты вот лучше бы спросил своего отца, сколько времени и сил он потратил на то, чтобы научиться читать чужие и прятать свои мысли».

«А ты сейчас можешь узнать, о чём думает мой отец?»

«Как только он понял, что с тобой кто-то разговаривает, то сразу же закрыл своё биополе надёжным щитом».

«И даже ты уже ничего не можешь сделать?»

«Гера, не забывай, что я — бог. Я могу это сделать. Но тогда мне придётся причинить боль твоему отцу. Надеюсь, ты не хочешь, чтобы я тебе это продемонстрировал?»

«Конечно, нет! — воскликнул Герон. — Я ведь только спросил».

— Чем ты там занят? — снова послышался из дома голос Илмара. — У меня создаётся впечатление, что ты совсем не хочешь есть.

— Я просто умираю от голода, — ответил ему Герон, — поэтому так медленно и иду.

«Даже и не пытайся меня одурачить, — усмехнулся Илмар. — Скажи лучше честно, что ты заболтался со своим другом, или с подружкой. Уж и не знаю, кто это на самом деле. Может, ты познакомишь меня со своим собеседником?»

«Обязательно познакомлю, — Герон уже вошёл в дом и увидел отца, который хлопотал у плиты, — но только чуть-чуть позже».

«Ну, позже, так позже», — согласился Илмар.

— Помоги-ка мне приготовить обед, — сказал он уже вслух. — Чего бы ты хотел съесть?

— Всё, — решительно сказал Герон и стал закатывать рукава рубашки.

Вдвоём они быстро справились с этой задачей. Поджаренный на сливочном масле картофель, яичница с беконом, тёртый копчёный сыр с майонезом и чесноком, салат из свежих овощей, соус и кувшин красного виноградного вина вскоре уже стояли на столе. В довершение ко всему Илмар поставил на центр стола большую вазу, наполненную горьким шоколадом и очищенными орехами.

— На десерт? — спросил Герон, указывая глазами на вазу.

— Всё, что мы с тобой приготовили на кухне — это пища для тела. А то, что лежит в вазе — пища, в большей степени, для мозга, — сказал Илмар.

«Тебе это сейчас просто необходимо, — добавил он уже мысленно. — Ты сегодня достаточно сильно нагрузил свои мозговые извилины».

Положив в рот первый кусок шоколада, Герон сразу почувствовал, что этот продукт ему действительно срочно нужен. Мозг требовал свою пищу в первую очередь, и поэтому Герону пришлось начинать обед с шоколада и орехов, а заканчивать его жареным картофелем и яичницей.

— Кажется, я объелся, — сказал он, поставив на стол пустой бокал и откинувшись на спинку стула.

— Чтобы впредь не испытывать такого чувства, — Илмар налил в свой бокал вино из кувшина, — старайся ещё до еды накормить свой мозг. Тогда он уже не будет требовать слишком много пищи для желудка.

Рыбак посмотрел на часы.

— У нас ещё есть немного свободного времени. Ступай, отдохни, а потом поедешь за Адамом и его супругой. Заодно и в магазин заскочишь, купишь кое-каких продуктов. А я сейчас займусь орехами.

— Давай я помогу тебе разобраться с ними, — Герон начал убирать со стола посуду. — Как-никак всё же два полных рюкзака.

— Нет. Я сделаю это сам, — Илмар допил вино из бокала и тоже встал из-за стола.

— Охраняешь секрет приготовления блекки? — усмехнулся Герон.

— Не волнуйся, — ответил Илмар, — от тебя мой рецепт никуда не денется. А вот работник-то из тебя сейчас неважный — еле ноги переставляешь.

Герон действительно двигался с трудом. Тяжесть в желудке, в мышцах и голове, давила на него всё сильнее и настойчивей, требуя отдыха и покоя.

— Тогда разбуди меня, если я усну, — попросил он отца.

— Ты пойдёшь к себе в комнату? — спросил Илмар.

— Нет, — немного подумав, ответил Герон. — Хочу побыть на природе.

— Хорошо, — кивнул головой отец.

«А сыщиков ты берёшь с собой?» — спросил он уже мысленно.

«Пожалуй, я от них спрячусь, — улыбнулся Герон. — Пусть немного побегают».

Скалистый берег начинался метров в двухстах от залива. Там у Герона было своё укромное место. На вершине каменной гряды между двумя скалами находилась ровная площадка, поросшая мягкой травой. В детстве Герон иногда забирался сюда, чтобы посмотреть сверху на озеро, лес и посёлок. Попасть в это место можно было как со стороны озера, так и со стороны леса. Лесная дорога была короче и безопаснее, но Герон чаще выбирал водный путь, хотя для этого приходилось метров пятнадцать карабкаться по почти отвесной скале. И лишь в те дни, когда на озере бушевал шторм, он приходил сюда через лес.

В такую погоду он лежал на самом краю своего убежища и наблюдал, как большие волны с шумом разбиваются о скалы, ощущая своим телом эти удары. Чайки и бакланы, спасаясь от шторма, тоже прятались на уютной площадке и садились совсем близко от Герона. Было очень интересно наблюдать, как они толкали друг друга, пытаясь занять лучшие и удобные места. Если Герон долго лежал без движения, то эта крикливая и наглая толпа начинала подбираться к нему всё ближе и ближе. Но стоило ему сделать резкое движение, как птицы тотчас с шумом отлетали на безопасное расстояние. После чего они снова начинали рассаживаться и толкаться, не переставая кричать и хлопать крыльями.

Герон давно уже не был на этой площадке, и сейчас он решил отдохнуть именно там. Он поднялся к себе в комнату, снял с себя одежду, а из дорожной сумки достал трусы для купания. Переодевшись, он подошёл к зеркалу. Изумрудное пятно на его груди стало ещё ярче и казалось, что оно начинает приобретать объём. Зелёный бог сидел всё в той же позе, положив на колени свою острогу.

«Яфру, — позвал его Герон. — Тебе нужно спрятаться. Вокруг слишком много любопытных глаз».

Пятно сразу же исчезло, оставив после себя почти незаметный контур ящера. Герон спустился вниз, вышел из дома и направился по дорожке к озеру. «Рыбака» поблизости не было.

«У этих парней, наверное, другая тактика», — подумал он, заходя в воду.

«Отец», — громко произнёс про себя Герон.

«Что ты хочешь мне сказать?» — послышался голос Илмара.

Журналист отметил, что звук, возникший у него в голове, стал отдалённым и не таким громким.

«Я сейчас нырну и исчезну, — предупредил отца Герон. — Если ты хочешь, то можешь посмотреть на реакцию зрителей».

«А что, — хмыкнул Илмар, — интересно будет взглянуть. Я сейчас поднимусь к своему перископу».

Герон сделал глубокий вдох и нырнул в воду.

Он рассчитывал доплыть под водой до большого камня в горловине залива и, отдышавшись за ним, снова нырнуть и продолжить движение вдоль берега насколько хватит воздуха в лёгких. Но когда журналист добрался до этого камня, то, к его большому удивлению, он совсем не почувствовал необходимости подниматься на поверхность. Герон уцепился за каменный выступ на дне и решил подождать, когда закончится в лёгких воздух. Прошло ещё две минуты, и он начал догадываться, в чём тут дело.

«Яфру. Это твоя работа?» — спросил он.

«Яфриды были амфибиями, — хохотнул Яфру. — Дышать под водой — это одна из способностей, которыми они обладали».

«Но для этого ведь нужны жабры», — удивился Герон.

«Они у тебя есть», — просто ответил Яфру.

«Как это?» — ещё больше удивился журналист, и начал ощупывать свою шею.

И действительно, за ушными раковинами он нащупал небольшие прорези.

«Что ты делаешь? — возмутился Герон. — Ведь ты же обещал не превращать меня в другое существо».

Он уже со страхом осматривал свои руки, ноги и туловище, боясь обнаружить ещё какие-нибудь изменения в строении тела.

«Яфру никогда не обманывает и всегда держит своё слово, — обиженно произнёс зелёный бог. — Эти жабры исчезнут у тебя сразу же, как только ты поднимешься на поверхность, и появятся вновь лишь под водой. Я хотел сделать тебе подарок, а ты усомнился в моей честности», — закончил он, явно оскорблённый.

«Не обижайся, — примирительно сказал Герон. — Я же не знал, что дело обстоит именно так. Твой подарок — просто чудо, слов нет. Но я совсем не был готов его принять. Такая неожиданность не то, что удивляет — она шокирует».

«На то он и сюрприз», — засмеялся Яфру.

«И много у тебя в запасе таких сюрпризов?» — спросил Герон.

«Пусть это будет моим секретом. Вы же с отцом любите секреты. Не правда ли?»

«Что верно, то верно», — ответил журналист и поплыл вдоль берега.

Он вынырнул прямо перед скалой, на которую ему предстояло забраться. Герон знал на ней каждый выступ, каждую трещину и ложбинку. Немало сил и времени он потратил, будучи ещё мальчишкой, когда пытался найти самый удобный и лёгкий путь наверх.

«Гера», — неожиданно позвал его Илмар.

«Да, я слушаю», — отозвался Герон, стараясь думать как можно громче.

«Сыщики забегали, словно полевые мыши. Но это уже другие люди. Три молодых парня в маскировочной одежде. Они, наверное, сейчас думают, что же им делать дальше. То ли вызывать спасателей, то ли сообщать мне, что ты утонул».

«Ничего, пусть побегают, — ответил Герон. — Это полезно для их здоровья».

Он ухватился за выступ и начал карабкаться вверх.

Герон не был здесь уже несколько лет и заметил, что время оставило свой след на этой скале. Кое-где камень выкрошился, кое-где покрылся мхом и мелкими растениями. Прежде чем ухватится или встать на какой-нибудь камень или выступ, журналисту приходилось проверять его на прочность и очищать это место ото мха, мелких камушков и птичьего помёта. Фактически, Герон заново прокладывал путь наверх.

Но вот, наконец, он перекатился через край площадки и оказался в небольшой ложбине, которая была покрыта травой и чахлым кустарником. Герон встал на ноги и огляделся. С этой точки обзора открывалась необычайно красивая панорама. Слева до самого горизонта простиралась водная гладь озера Панка. На её тёмно-синей, искристой поверхности сейчас было много яхт и парусников. Справа, на фоне высоких гор, раскинулся зелёный ковёр леса. Курортный городок, протянувшийся узкой и длинной полосой по побережью, расположился на границе двух стихий и пестрел разноцветными крышами домов. В безоблачном небе летали дельтапланы и лёгкие прогулочные самолёты, позволявшие каждому желающему осмотреть курортное место с высоты птичьего полёта.

Налюбовавшись прекрасным пейзажем, Герон лёг в мягкую траву на спину и закрыл глаза.

«Ну что, Яфру, — подумал он. — Начнём восстанавливать твою силу?»

«Я готов», — радостно ответил тот.

Иризо стояло почти в зените. Журналист закрыл глаза, и когда увидел красно-оранжевый и пульсирующий шар звезды, то вытянул руки и стал мысленно притягивать его к себе. Мощный и концентрированный поток энергии устремился на его грудь. Яфру торопливо и жадно впитывал в себя энергию Иризо. Сейчас он был похож на истощённого путника, нашедшего в палящей пустыне оазис с прохладной ключевой водой. Пятно на груди Герона вспыхнуло изумрудным светом, образовав сияние, которое росло и ширилось. Мощность поступавшей энергии увеличивалась с каждой секундой. Журналист внезапно почувствовал, что он начинает терять свой вес.

Когда изумрудное сияние охватило его целиком, то тело Герона оторвалось от земли и зависло в воздухе над каменной площадкой. Теперь оно находилось в центре ярко-зелёного шара, внутри которого переливались дымчатые разводы и узоры, напоминавшие какие-то образы и видения. Они находились в постоянном движении, изменяясь и переплетаясь, образуя тем самым новые причудливые картины. Неожиданно на Герона нахлынули усталость и лёгкое головокружение, а вслед за этим пропало ощущение своего тела, времени и пространства.

Когда журналист открыл глаза, то увидел, что Иризо прошло уже три четверти своего дневного пути. Он лежал на спине, раскинув руки в стороны, и его окружал незнакомый запах. Герон сел и огляделся. В ложбине исчезла вся зелёная трава и кустарник. Нет, растительность осталась на месте, но только она вся высохла и приобрела серо-коричневый цвет. Он дотронулся до травы, и та рассыпалась в пыль от прикосновения его руки. Герон осмотрел и потрогал своё тело. Кожа немного покраснела, как от загара, но на ощупь была мягкой и эластичной. Зелёное пятно исчезло, оставив после себя почти невидимый силуэт ящера. Бог яфридов выглядел, как и прежде, но что-то в нём всё-таки изменилось. Герон пригляделся внимательнее и обнаружил, что вместо одного камня на шее у Яфру висело целое ожерелье из таких камней.

«Яфру, — позвал его журналист. — Как ты себя чувствуешь?»

«Превосходно. Просто замечательно», — с блаженством ответил тот.

«А почему здесь вся трава погибла?» — спросил Герон.

«В таком сильном энергетическом поле не может существовать ни один живой организм».

«А как же я?» — удивился журналист.

«Тебя я прятал в себе, — улыбнулся Яфру. — Мы с тобой временно как бы местами поменялись».

«У тебя появилось новое ожерелье», — разглядывая его, заметил Герон.

«Я собрал на Дагоне все свои камни, — довольным голосом произнёс Яфру. — Соединил все части в одно целое и теперь, — добавил он, смеясь, — я неуязвим, как бог».

«И тебя уже не пугает встреча с Нарфеем»?

«Я и раньше этого не боялся. Просто теперь я знаю, что уже не пропаду во Вселенной. А что касается Нарфея, то он всё равно может изгнать меня с этой планеты. Он победил в трудной и честной борьбе и Дагона принадлежит ему на все оставшиеся времена».

«А как же Армон?» — растерянно спросил журналист.

«Армона изгнали за некорректное поведение. Он применил недозволенный приём, благодаря которому на Дагоне могли исчезнуть все живые существа».

«Значит, в церквях молятся несуществующему богу?» — ахнул Герон.

«Да, это так. Но в этом нет ничего ужасного. Человечество развивается, выполняя своё предназначение по отношению к Высшему Разуму. А кому оно при этом молится — нет никакой разницы. Придёт время, и люди узнают всю правду о себе и своих богах. Нарфею это хорошо известно. Для него главным является то, что человек развивается в нужном и правильном направлении. Цивилизация на Дагоне находится на уровне развития грудного младенца, которому безразлично кто перед ним стоит — царь или пастух, а лучшим предметом на свете для него является яркая и звонкая погремушка».

Яфру замолчал. Молчал и Герон, пытаясь осмыслить новую информацию.

«Голова не кружится?» — немного погодя, спросил его бог яфридов.

«Нет, — вздохнул Герон. — Кажется, я начинаю привыкать к состоянию постоянного шока».

«Это уже прогресс», — засмеялся Яфру.

«Гера, ты не уснул?» — прозвучал голос Илмара.

«Нет, я не сплю, — ответил Герон. — А что, уже пора ехать?»

«Пройдёт ещё минут сорок, и можно будет отправляться, — сказал Илмар. — Только что звонил Адам и интересовался, не изменились ли наши планы».

«А торт уже готов?» — усмехнулся Герон.

«Что, сладкого захотелось? — поддел его Илмар. — Нужно было брать с собой шоколад».

«Чем заняты наши соглядатаи?» — вдруг вспомнил о сыщиках журналист.

«О, здесь разыгрался настоящий спектакль», — ответил Илмар.

«Очень интересно, — оживился Герон. — Расскажи-ка поподробнее».

«Сначала в лесу забегали сыщики. Затем мне позвонили из полиции и сообщили, что люди видели, как ты нырнул в воду и пропал. Я пытался успокоить дежурного, объяснив ему, что ты чувствуешь себя в воде не хуже рыбы и можешь довольно долго плыть под водой. Но тот ответил, что он просто обязан отреагировать на сигнал, и посылает к нам спасателей. Вскоре подошёл катер с аквалангистами. А за это время полицейский задал мне кучу вопросов, пытаясь выяснить, в каком направлении ты мог бы скрыться. Короче, ты разворошил весь улей, и тебе придётся давать объяснения в полицейском участке. Только не говори, что ты был на скалах. Там замечено какое-то необычное явление и сейчас у этого места собралось много любопытных».

Герон осторожно подполз к обрыву, выглянул из-за камня и ахнул. На воде покачивались десятки яхт, среди которых находился и катер спасателей.

«Гера, ты меня слышишь?» — спросил Илмар, не дождавшись ответа.

«Да, отец, — поспешил сказать Герон. — Я всё понял и скоро буду дома».

Он развернулся и быстро пополз в ту сторону, которая была обращена к лесу.

Перевалившись через край площадки, Герон едва успел спрятаться за большой камень, вовремя заметив двоих мужчин в маскировочной одежде. Они карабкались по склону, одолев уже половину расстояния до верха скалы. Внезапно слух журналиста уловил звук приближающегося вертолёта, который был ещё далеко, но двигался явно в эту сторону.

«Обложили, как медведя в берлоге, — подумал Герон. — Яфру, а что привлекло такое внимание к скалам?»

«Люди увидели, как я набирал силу», — ответил тот.

«Ах, вот в чём дело, — ехидно подумал Герон. — Значит, ты устроил здесь грандиозное шоу, а скрываться и убегать приходится мне?»

«Ну, ты тоже хорош, — проворчал Яфру. — Зачем ты так встревожил полицейских?»

«И как же нам теперь быть?» — спросил его Герон.

«Я бы мог превратить тебя в любое существо, — предложил зелёный бог. — Отсюда можно улететь, уползти, ускакать, не привлекая особого внимания, но ты ведь не любишь этого делать».

«Нет, — решительно сказал Герон. — Давай оставим эти эксперименты на будущее. Я кое-что придумал».

В скалах между камнями было устроено много всяких нор, и сейчас одна из них находилась неподалёку от журналиста. Это была самая большая нора из всех, которые он здесь знал. Однажды он, взяв с собой фонарь, решил её исследовать. Но когда в глубине норы фонарь высветил чьи-то глаза, то Герон поспешил уйти из опасного места. Он хорошо знал, с какой яростью самки любого животного защищают своё потомство.

«Только бы здесь никого не было», — думал он, вползая в узкий проход.

Герон остановился в самом начале, чтобы принюхаться и прислушаться. В тесной пещерке было очень тихо, и запах в ней стоял совсем нежилой. Журналист переключился на внутреннее зрение и увидел, что нора уходит вниз под углом почти в сорок градусов. Ширина прохода не позволяла ему развернуться, и ползти можно было только вперёд.

«А вдруг я не смогу отсюда выбраться?» — засомневался Герон.

«Давай я превращу тебя в змею, — нетерпеливо сказал Яфру. — И ты сможешь заползти в любую щель».

«Нет. Вот когда я застряну и не смогу выбраться сам, тогда и превращай меня в кого угодно».

«Правильно сказал твой отец, — насупился Яфру. — Ты упрямый, как осёл».

«Он не говорил, что я осёл», — возмутился Герон.

«Но вполне мог бы это сказать», — съязвил бог яфридов.

Герон полз по проходу, переругиваясь с Яфру и обдирая себе плечи, грудь и колени об острые камушки и выступы.

«Эти камни больно давят на меня», — тоном капризного ребёнка захныкал Яфру.

«Так вот почему ты хочешь превратить меня в змею, — догадался Герон. — Но ничего, потерпишь. В конце концов, всю эту кашу мы заварили ради тебя».

Герон скорее почувствовал, чем услышал, как недовольно засопел зелёный бог.

Проход уходил всё дальше в глубину скалы и вскоре расширился настолько, что можно было уже развернуться. Видимо, именно это место и служило логовом какому-то зверю. Везде валялись клочки старой шерсти и остатки костей. Герон остановился в раздумье. Ему нужно было торопиться домой, но наверху находились сыщики, и он не знал, сколько времени они там намерены оставаться. Отец, конечно, может и сам поехать в Гутарлау, но в таком случае Герону придётся объяснять причину своего отсутствия. А он дал слово Яфру не рассказывать о нём отцу до встречи с Нарфеем.

Журналист замер, напрягая свой слух и обоняние. Внезапно он уловил запах солёной воды, который поднимался из глубины прохода, уходившего дальше вниз. Герон снова пополз вперёд, чувствуя, как с каждым метром усиливается запах озера. В конце проход ещё больше расширился, образовав нишу, наполовину заполненную водой. Журналист соскользнул в воду и теперь уже поплыл, пытаясь найти выход из скалы.

Вскоре он действительно его обнаружил, но отверстие было очень маленьким и Герону пришлось разгребать песок и камни, освобождая и расширяя проход. Наконец, журналисту удалось протиснуть в образовавшуюся брешь голову и грудь. Посмотрев наверх, он увидел днище спасательного катера.

«Надеюсь, что в этом месте водолазы не будут искать моё тело», — думал Герон, выползая из подводной норы.

Он старался плыть между водорослями, почти прижимаясь ко дну, чтобы хоть как-то замаскироваться.

Прошло ещё десять минут, и Герон вынырнул из воды уже в своём заливе всего в нескольких метрах от берега. Он немного полежал на поверхности озера, словно стараясь отдышаться, и только после этого вышел из воды.

— Гера, где ты был?! — громко воскликнул Илмар, едва Герон переступил порог дома.

— Я купался, — ответил Герон, стараясь не рассмеяться и придать голосу нужную интонацию.

— Спасатели и полиция сбились с ног, разыскивая тебя, — с укоризной сообщил ему отец, хотя в глазах его при этом блестел лукавый огонёк.

— Полиция? Искала меня? Зачем? — «удивлению» Герона не было предела.

— Они решили, что ты утонул. Кто-то позвонил в полицию и сообщил им, что ты нырнул в заливе и больше тебя не видели.

— Это, наверное, оттого, что я вынырнул в другом месте, — с издёвкой сказал Герон.

— Где же ты вынырнул? — спросил Илмар.

— За камнями. Отдышался и снова нырнул, — и словно вспоминая свою прогулку, Герон добавил. — А когда я в следующий раз поднялся на поверхность, то между мною и берегом проходила какая-то яхта.

«А была ли там яхта?» — мысленно спросил его Илмар.

«Не знаю, — ответил Герон. — Пусть это они выясняют. Яхты проходят мимо нашего залива с интервалом в каждые пять минут».

— И ты столько времени болтался в воде? — уже вслух спросил Илмар.

— Ну, зачем же? — удивился Герон. — Я был на острове.

— Я обещал инспектору, что ты позвонишь и объяснишь ему всё, как только появишься, — вздохнув, сказал Илмар.

— Да ради бога, — ответил Герон. — Вот только я не пойму, кому это взбрело в голову так заботиться обо мне.

Герон подошёл к телефону и, набрав номер полиции, несколько минут беседовал с инспектором.

— Странно, — сказал он, положив трубку телефона на место. — Но инспектор почему-то не захотел сообщить мне имя моего доброжелателя.

— Жаль, — кивнул головой Илмар. — А то мы пригласили бы его на чашку чая.

Они смотрели друг на друга и почти смеялись.

«Отец, — спохватился вдруг Герон. — А микрокамеру они нам не подсунули?»

Илмар отрицательно покачал головой.

«Но сыщики могли установить камеру в лесу, — не унимался Герон. — Сейчас очень мощная видеотехника».

«Наши занавески, — Илмар указал глазами на окно, — сильно искажают изображение».

«Неужели и они от Дадона?»

«Верно, — улыбнулся Илмар. — Фирма «Праймос и К».

«Ты принял предосторожности на все случаи жизни», — подумал Герон, глядя на отца.

«Не на все, — ответил тот, — а только на те, которые смог предугадать».

— Есть хочешь? — уже вслух спросил Илмар.

— Скоро у нас званый ужин, — чуть помедлив, ответил Герон. — Поэтому я не буду портить себе аппетит и ограничусь чашкой кофе и шоколадом.

— Мудрое решение, — согласился с ним Илмар. — И посему, я готов составить тебе компанию.

Когда часы пробили половину шестого, Герон выехал в Гутарлау. В городке он купил продукты, которые заказал ему отец, добавив к общему списку кое-что и от себя. А без пяти минут шесть, журналист вошёл в центральные ворота санатория, припарковав свою машину на общей стоянке. Герон без труда нашёл домик Адама и Зары. Он поднялся на крыльцо и постучал в дверь.

— Войдите, — ответил ему мужской голос.

Герон распахнул дверь и, войдя в дом, увидел высокого и худощавого мужчину, который шёл ему навстречу, протянув свою ладонь для рукопожатия.

— Здравствуйте, — опередил Герона Адам. — Вы — Герон Мелвин.

— А вы — Адам Форст, — улыбнулся журналист, пожимая руку Адама. — Здравствуйте.

— Рад, очень рад с вами познакомиться, — сказал археолог.

В этот момент открылась дверь в соседнюю комнату.

— Позвольте представить вас моей жене, — сказал Адам и повернулся к открывшейся двери. — Зара, это — Герон, сын Мелвина.

— Очень приятно, — улыбнулась Зара и подала Герону свою руку. — Надеюсь, вы быстро обнаружили наше жилище? Они все такие одинаковые.

— Мне помогло то, что я знал номер вашего дома, — ответил журналист, глядя в добрые и проницательные глаза хозяйки. — Но даже если бы я его и не знал, то такое обстоятельство не повлияло бы на моё намерение похитить вас из этого заведения.

— Похищайте, — согласилась Зара. — Но будьте готовы к тому, что за вами погонится полиция.

Герону показалось, что в этом шуточном ответе он уловил лёгкую тень напряжённости. Словно Зара его о чём-то предупреждала.

«А не появился ли у меня комплекс преследования? — подумал журналист. — Полиция уже несколько дней наблюдает за мной».

Полчаса назад, когда он отъехал от своего дома не больше, чем на километр, Герон увидел стоявшую на берегу озера машину с открытым верхом. Просёлочная дорога проходила здесь недалеко от воды, и чуткий слух журналиста без труда уловил слова, которые произнёс мужчина, сидевший в этой машине.

— Он только что проехал. Беру его на себя.

В продуктовом магазине Герон разглядел своего преследователя и даже обнюхал его. Запах был новый, совершенно незнакомый для журналиста.

«Значит, это — третий, — подумал он. — Отец тоже троих видел, но не исключено, что группу всё-таки увеличили».

— Заметьте, я собираюсь похитить вас с вашего же согласия, — ответил Герон Заре. — Поэтому приготовьтесь стать моими сообщниками.

— Вот так и возникают преступные группировки, — развёл руками археолог. — Сейчас мы возьмём своё секретное оружие и поедем знакомиться с четвёртым участником нашего заговора.

Пока Адам доставал из холодильника торт и коньяк, Герон с интересом принюхивался к окружавшим его запахам. Словно маленький ребёнок, который жадно вслушивается и заучивает неизвестные для него слова, журналист впитывал и запоминал новые запахи. И очень радовался, когда ему удавалось обнаружить знакомый аромат.

«Вонючка Примуса, — удивился он, почувствовав слабый запах газа. — Откуда она здесь взялась?»

— Скажите, Герон, — повернулась к нему Зара. — А как к вам обращается отец?

«Упрямый осёл», — буркнул Яфру.

— Гера, — ответил журналист Заре.

— Позвольте и мы будем вас так называть, — попросила его Зара.

— С радостью, — ответил он.

«Если ты ещё будешь обзываться, — подумал Герон, обращаясь к Яфру, — то я сегодня же снова полезу в ту нору».

Яфру в ответ лишь недовольно фыркнул.

Когда Адам и Зара готовы были уходить, Герон подхватил большую коробку с тортом. Но, заметив, что археолог берёт с собою трость, журналист протянул руку и к тому пакету, который держал Адам.

— Позвольте, я понесу и это, — предложил Герон.

— Нет, нет, — улыбнулся Адам, угадав, в чём тут дело. — Трость я беру уже по привычке. Я заметил, что благодаря этому предмету у меня пропало ощущение торопливости во время ходьбы.

— Хорошо бы тебе освоить ещё и чётки, — вздохнула его супруга. — Может быть, тогда бы ты стал философом и перестал ездить в свои бесконечные экспедиции.

— Возможно, когда-нибудь я так и сделаю, — ответил археолог и добавил. — Когда стану мудрее.

Герон не стал развивать эту тему, решив поговорить об экспедиции Адама позже и в более спокойной обстановке. Он перевёл разговор на погоду, курорт и местную природу, совсем забыв о том, что в его доме установлен микрофон, и другого такого случая может и не быть. Некоторое время темой их разговора стало необычное атмосферное явление, которое всего два часа назад наблюдали все обитатели побережья.

Сыщик благополучно довёл их до своей контрольной точки. Но от внимания журналиста не ускользнул тот факт, что в машине этого агента находился ещё один человек.

«Неужели их четверо?» — думал он, глядя в зеркало заднего вида.

Машина преследователей держалась на довольно большом расстоянии, и Герон не смог разглядеть лицо мужчины, сидевшего рядом с агентом. Но что-то говорило ему о том, что этого человека он уже знает.

«Ну, ничего, — сказал он сам себе. — Скоро я узнаю не только лицо, но и запах нового агента».

«Ты собираешься перенюхать их всех?» — съязвил Яфру.

«Эта задача мне не по плечу?» — спросил его Герон.

«Ты даже не представляешь себе, как их много. Кроме полиции существуют ещё и службы безопасности, входящие в состав всех государственных структур. Самые мощные из них принадлежат церкви и Шестому Управлению. Кроме того, не надо забывать о тех, кто добровольно с ними сотрудничает. С большой долей уверенности могу тебе сообщить, что почти треть взрослого населения планеты занимается тем, что подслушивает, подглядывает и доносит».

«Какой кошмар», — ужаснулся журналист.

«Ну почему же кошмар? — не согласился с ним Яфру. — Такое обстоятельство заставляет всех быть бдительными, не расслабляться и постоянно напрягать свои мозговые извилины. Кошмар — это когда общество находится в состоянии полного покоя. Такой путь ведёт к расслаблению, апатии и деградации. Посмотри на окружающую тебя природу. Каждое живое существо бежит и прячется от своего хищника, и в то же время пытается сожрать кого-то другого, более слабого и незащищённого. Вот это и есть — единственно правильный и верный путь развития».

— Какая прелесть, — воскликнула Зара, когда машина Герона въехала на территорию усадьбы. — Просто райский уголок.

— Да, — согласился с ней Адам. — Изумительное место.

На крыльце дома, встречая гостей, стоял Илмар.

Герон остановил машину и удивлённо уставился на отца. Рыбак был одет в новый, модный и очень красивый костюм, белоснежную рубашку и начищенные до блеска туфли. Никогда ещё Герон не видел отца в такой одежде.

«Ну что ты сидишь, как истукан? — мысленно встряхнул его Илмар. — Помоги гостям выйти из машины».

Герон встрепенулся и тут же выскочил из машины.

Несколько минут гости стояли возле дома, приветствуя и знакомясь с хозяином.

— Майстер Мелвин, у вас восхитительная усадьба, — сказала Зара, оглядываясь вокруг.

— Я рад, что вам здесь понравилось, — ответил ей Илмар и повернулся к сыну. — Гера, поставь машину в гараж, а я покажу гостям наши владения.

И он повёл Адама и Зару вниз по дорожке к заливу.

Герон принёс в дом пакеты с продуктами и увидел праздничный стол. Илмар приготовил его меньше, чем за час.

Красивая и очень богатая скатерть с золотой бахромой и кистями, высокие и причудливые канделябры с разноцветными свечами, посуда, бокалы и столовые приборы, которые Герон никогда не видел у отца. Стол был царский. А ароматы, исходившие от него, дурманили и возбуждали аппетит. Так пахли приправы к тому блюду, что находилось в центре стола. Журналист осторожно приподнял продолговатую фарфоровую крышку и увидел под ней пропаренного пузана.

«Когда он успел всё это приготовить?» — удивился Герон.

«Твой отец умеет распоряжаться своим временем», — назидательно произнёс Яфру.

«В отличие от меня. Да?» — спросил его Герон.

«Неужели ты уже научился читать чужие мысли? — воскликнул бог яфридов. — Как же я этого не заметил?»

«Я просто попытался угадать и продолжить твою мысль. А читать их я пока не умею. Может быть, ты просветишь меня и объяснишь, как всё происходит?»

«Я уже говорил тебе, что мысль — это энергия», — произнёс бог яфридов таким тоном, что Герон сразу вспомнил своего школьного учителя.

«Не отвлекайся, — одёрнул его Яфру. — Так вот, когда кто-то хочет передать мысль, то он направляет пучок своей энергии в биополе нужного ему существа. Заметь, что я намеренно произнёс это слово, чтобы ты понял, что мысли можно передавать любому существу, имеющему биополе. От мощности и концентрированности энергетического луча зависит то расстояние, на которое ты можешь передать свою мысль. Чтобы передать мысль сразу нескольким существам, тебе необходимо рассеять этот луч, охватив им нужные тебе поля. Но при этом теряется мощность и уменьшается расстояние. Это то, что касается передачи мысли.

Чтобы принять чужую мысль, тебе не требуется прилагать какие-либо усилия и тратить свою энергию. Наоборот, при этом ты получаешь чужую энергию. Но заметь, что она не всегда может быть полезна для тебя. И, наконец, то, что касается захвата, то есть чтения чужой мысли. Для этого нужно войти в биополе другого существа и насильно, я подчёркиваю это, насильно захватить часть его энергии. Это всегда болезненный и полный риска процесс для обеих сторон. Тот, у которого отбирают его энергию, слабеет и опустошается. А тому, кто пытается захватить чужую мысль, приходится тратить на это много своих сил, рискуя взамен получить губительную для него энергию».

«Разве энергия мысли неоднородна?» — спросил его Герон.

«Конечно, нет. Разве ты не заметил, что бывают мысли полезные, а бывают и очень вредные?» — усмехнулся Яфру.

«Да, пожалуй, это так, — согласился с ним журналист. — Но ты объяснил мне только общий принцип процесса. А как насчёт самого механизма действия?»

«Гера, ты пока не можешь пользоваться этим механизмом. Тебе доступны только приём и передача, и лишь тем существам, которые хотят с тобой общаться. Твой энергетический потенциал ещё слишком мал».

«Но я ведь научился скрывать свои мысли», — запротестовал Герон.

«Должен тебя огорчить, — вздохнул бог яфридов. — Скрывая свои мысли, ты пользуешься моим щитом. Я нахожусь в тебе, но твоё биополе находится внутри моего, поскольку оно гораздо меньшего размера».

«Получается, что сам по себе я ещё ничего не представляю. Полный ноль», — разочарованно подумал журналист.

«Ну, не вешай носа, — воскликнул Яфру. — Не забывай, что ты из рода Нарфея и твои предки были монахами и жрецами. Ты упрям и любопытен, и у тебя всё получится. Нужно только по-настоящему захотеть».

«Яфру, что-то ты мне не договариваешь, — подозрительно подумал Герон. — Сначала ты удивляешься, решив, что я прочитал твою мысль, а затем вдруг объясняешь мне, что я этого вовсе и не могу сделать. Как это понимать?»

«Читать чужие мысли — великое искусство. И в нём, как и в любом другом умении, полно всяких нюансов, которые и определяют конечный результат».

Яфру на одну секунду задержал свою речь, словно выбирая, что можно сказать, а о чём лучше промолчать.

«Не буду забегать вперёд, — продолжил он, — и скажу тебе только одно: у людей из рода Нарфея, кроме всего прочего, существует ещё и скрытый потенциал. И величину его никто не может определить. Только сам Нарфей и его святые отцы способны это сделать. Могу ещё добавить, что благодаря этому потенциалу воровать чужие мысли можно совершенно незаметно и без всякого риска навредить себе. Нарфей — бог мысли и этот потенциал — главное его оружие».

Герон услышал голоса, приближавшиеся со стороны озера. Он быстро поставил торт и коньяк на стол и поспешил загнать машину в гараж.

— Боже мой, — всплеснула руками Зара, увидев накрытый стол. — Илмар, да вы живёте, как король.

— Должен вам признаться, что я ввёл вас в заблуждение, — улыбнулся рыбак. — В повседневной жизни я никогда не пользуюсь этими предметами и ношу совсем другую одежду.

— Это абсолютно ничего не меняет, — возразил Адам. — В повседневной жизни мы все выглядим иначе. Главное то, что вы имеете такую возможность, и поэтому можно сказать, что вы действительно живёте, как король.

После того, как все выпили за знакомство по рюмке виндорского коньяка, Адам и Зара, попробовав пропаренного пузана, недоумённо и грустно переглянулись.

— Илмар, мне стало жалко ту рыбу, которую вы нам подарили, — сказала Зара и, повернувшись к мужу, добавила. — Как же бездарно мы её загубили.

Адам беспомощно развёл руками.

— Я расскажу вам, как нужно правильно её готовить, — сказал Илмар. — Это совсем несложно.

— Несложно рассказать или несложно приготовить? — попытался уточнить археолог.

Все засмеялись.

— Я имел в виду и то и другое, — пояснил Илмар.

Зара настояла на том, чтобы Илмар немедленно открыл ей секрет рецепта. И в то время, когда рыбак объяснял ей весь процесс приготовления пузана, Герон вдруг заметил, как внимательно Адам рассматривает столовые приборы. Журналист тоже поглядел на свою вилку, которую держал в руке. Её форма действительно была несколько необычна, как впрочем, и у ножа и у ложки для соуса. Герон никогда и нигде не встречал столовые приборы, подобные этим. Если бы он умел читать чужие мысли, то удивился бы ещё больше, потому что Адам сейчас был просто потрясён.

Археолог сумел разглядеть клеймо на приборах. Точно такое же клеймо было вырезано на костяной линейке из медной книги.

Адама мучило любопытство, и он боролся с огромным желанием спросить у рыбака, откуда у него появились такие столовые приборы. Но, немного подумав, археолог всё-таки решил промолчать.

«Если Илмар знает историю этих вещей, — размышлял он, — то он никогда и никому не скажет правду. А если не знает, то тогда и спрашивать его бессмысленно».

Илмар во всех подробностях объяснял Заре рецепт приготовления пузана, как бы невзначай бросая короткие и быстрые взгляды на археолога.

«Гера, не упускай такой момент. Смотри во все глаза, — неожиданно шепнул восхищённый Яфру. — Ювелирная работа».

«Ты о чём?» — не понял его Герон.

«Эх», — горестно вздохнул тот, и журналисту показалось, что бог яфридов с сожалением махнул своей правой верхней рукой.

Герон понял, что в этот момент происходит что-то очень интересное, и стал внимательно вглядываться в лица присутствующих. Так и не определив в чём же тут дело, он решил подключить своё обоняние. Журналист сосредоточился и стал поочерёдно вдыхать запахи всех сидящих за столом.

Запах Зары подсказал ему о том, что она сейчас спокойна, расслаблена и очень внимательна. Оттенок запаха Адама приобрёл налёт озабоченности и настороженности. А вот с отцом творилось что-то непонятное. Его запах словно бы раздвоился. Два букета существовали как одно целое, и в то же время у каждого из них был свой особенный аромат. Герон так и не смог определить, какое же состояние они выражают. Он понял только то, что его отец производит сейчас какие-то совершенно фантастические манипуляции.

«Неплохо, для первого раза», — одобрительно шепнул Яфру, подтвердив тем самым, что Герон на правильном пути.

— И вот что ещё, — произнёс Илмар, заканчивая свой рассказ. — Если у вас после ужина осталась эта рыба, то не стоит разогревать её на завтрак. Холодный пузан намного вкуснее.

— Илмар, у вас талант прирождённого повара, — сказал Адам, очнувшись от своих раздумий. — Вам нужно открыть в Гутарлау ресторан. Я уверен, что у вас в запасе имеется ещё не один такой восхитительный рецепт.

— Ресторан — место шумное и суетливое, — ответил рыбак, — а я люблю покой и тишину. Да и торговать я не умею, поэтому разорюсь, не успев начать дело. Герон у нас тоже неплохо готовит, однако он выбрал для себя профессию журналиста.

— А в каком издательстве вы работаете? — спросила Зара, посмотрев на Герона.

— В «Ежедневных новостях», — ответил тот.

— Это не вы писали статью о землетрясении в Красных Песках? — поинтересовался Адам.

— Да, это был я. Сразу после катастрофы я приезжал в ту больницу, в которой вы лежали, но меня к вам не пустили.

— Значит, вы знаете, что в Песках была моя экспедиция, — понял археолог.

— Ну, конечно. Я запомнил ваше имя.

— И вы были на месте раскопок, — скорее подтвердил, чем спросил Адам.

— Я был единственным из журналистов, которому удалось туда попасть, — сказал Герон. — После землетрясения началась страшная буря, едва не заставшая нас врасплох. Если бы рядом не было лабиринта, то мы все погибли бы там.

Археолога так и подмывало спросить у Герона, не находил ли кто-нибудь на месте раскопок статуэтку, изображающую сидящего человека в ореоле крыльев. Но внезапно он почувствовал, как кто-то помимо его воли настойчиво запрещает ему это делать.

«Нарфей», — ахнул про себя Адам.

Если бы Герон не знал, что их разговор прослушивают сыщики, то обязательно начал бы расспрашивать археолога о находках той экспедиции. Но, понимая, что такой разговор может принять нежелательный оборот, он решил сменить тему.

— Отец, на столе закончился коньяк, — воскликнул Герон, приподняв опустевшую бутылку. — Не пора ли нам попробовать твою фирменную настойку?

— Действительно, пора, — сказал Илмар, вытирая салфеткой губы. — Я сейчас принесу блекку, а ты Гера, разожги камин.

Блекка тоже ужасно понравилась гостям.

— Только не спрашивайте у отца секрет её приготовления, — опередил их Герон. — Этот рецепт он скрывает даже от меня.

— Его вполне можно понять, — сказал Адам, смакуя настойку. — Виндорский коньяк тоже производит всего лишь одна семья на Дагоне. Тем он и знаменит.

Когда на стол поставили торт, то тут уже Герону и Илмару пришлось восхищаться лакомством. Зара радостно и смущённо улыбаясь, отшучивалась от их комплиментов. Коньяк и блекка сильно подействовали на неё и она, воодушевлённая похвалой, стала с увлечением рассказывать Илмару все тонкости приготовления этого торта.

Археолог совсем не слушал их беседу. Загадка клейма на столовых приборах и, как ему казалось, запрет Нарфея на расспросы о статуэтке, сильно его взволновали. Он начал мысленно читать молитву об укреплении веры и выборе правильного пути. Герон в это время подошёл к камину, чтобы подложить и поправить в нём горящие поленья.

«Гера, ну напрягись же, — почти застонал Яфру. — Такое не часто увидишь!»

Журналист закрыл глаза и снова сосредоточился. Внутреннее зрение показало ему удивительную картину. Мысленная молитва Адама создала в этом пространстве фон, который высветил все биополя в комнате. Герон, конечно, этого не знал. Он видел только свечение, окружавшее каждого из сидевших за столом людей. У Зары и Адама оно было небольшое и слабое, а вот свечение Илмара было ярким и удивительно большим. И ещё Герон заметил движение этого света. Оно шло по направлению от Адама к Илмару. Журналист решил взглянуть на себя со стороны так, как он это делал на болоте, и сразу замер от изумления. Он был окружён ослепительным сиянием, за которым едва угадывался контур его тела. Но в полуметре от Герона сияние резко обрывалось, продолжаясь дальше лишь слабым свечением.

«От этого заклинания невозможно укрыться, — недовольно проворчал Яфру. — Хорошо ещё, что он читает его так неумело».

«Какое заклинание? Кто его читает?» — спросил, ничего не понимающий Герон.

Яфру не отвечал.

«Ну, что ты молчишь? — возмутился Герон. — Сказал «а», так говори и «б».

«Может я, конечно, делаю ошибку, — вздохнул Яфру, — но раз уж проговорился, то деваться некуда. Адам мысленно читает заклинание Нарфея, а твой отец читает мысли археолога и одновременно разговаривает с его супругой. Если бы он сейчас обратил внимание и на тебя, то увидел бы и моё биополе, как бы я не старался спрятаться. Адам читает заклинание неумело, да и к тому же на другом языке. Только это обстоятельство позволяет мне хоть как-то маскироваться».

«Адам знает заклинание Нарфея? — удивился Герон, — Он тоже из нашего рода?»

«В том то весь и фокус, что нет, — загадочно произнёс бог яфридов. — Более того, это заклинание известно лишь избранным жрецам Нарфея. Но, ни один из них не стал бы ТАК его читать».

«Откуда же тогда оно известно Адаму?» — поинтересовался журналист.

«Вот иди и спроси об этом его самого, — рассердился Яфру. — Я и так сказал тебе много лишнего».

— Адам, а помнишь какой торт, мы испекли на Новый год? — обратилась Зара к мужу.

— Да, — спохватился Адам, когда понял, что обращаются именно к нему. — Это был шедевр кондитерского искусства.

Герон увидел, как сразу исчезло свечение вокруг присутствующих.

«Фу, — облегчённо вздохнул Яфру. — Наконец-то он перестал об этом думать. Можно немного и расслабиться».

«А что бы произошло в том случае, если бы заклинание прочитал настоящий жрец Нарфея?» — задумчиво спросил его Герон.

«Тогда всем сразу бы стало ясно, кто есть кто, — ответил тот. — Даже я не смог бы скрыть свою сущность и намерения. Применив это заклинание, опытный жрец может узнать о тебе то, о чём ты и сам не догадываешься».

«Уж, не для того ли Адам читал такое заклинание, чтобы узнать, можно нам доверять или нет?» — подумал журналист.

Вопрос он задал скорее самому себе, но Яфру решил всё-таки откликнуться на него.

«Адам читал не само заклинание, а всего лишь его перевод на другой язык. Но перевод достаточно точный, передающий саму суть заклинания. Оттого мы и наблюдаем такой эффект. Но я бы сказал, что Адам действовал скорее интуитивно, чем осознанно».

Герон ещё раз поправил поленья в камине и вернулся к столу.

За окном уже смеркалось и Зара, заметив это, встревожено сказала Адаму:

— Нам пора возвращаться домой. Скоро совсем стемнеет.

— Не беспокойтесь, — обратился к ней Герон. — Я вас отвезу.

— Нет, нет, — решительно воспротивился археолог. — Вам не стоит садиться за руль. Коньяк и настойка вашего отца — смесь довольно сильная. Я это чувствую по себе. Мы сейчас вызовем такси, а вам нужно оставаться дома.

— Я думаю, что Адам прав, — поддержал его Илмар. — Гера, вызови такси, а мы тем временем погуляем на природе. Вы не против моего предложения? — он посмотрел на Зару.

— С большим удовольствием, — воскликнула она. — Мне так нравится ваша усадьба.

Герон вызвал такси и пошёл вслед за гостями, которые неторопливо спускались по дорожке к озеру.

Вечер был чудесный, тихий и тёплый. На безоблачном небе уже появились Ночные Близнецы и окрасили своим бледно-матовым светом деревья, траву и поверхность озера.

Илмар и Зара ушли вперёд, а Адам немного отстал от них, дожидаясь Герона.

— Гера, а вы помните того пожарника, которого спасли в момент взрыва в «Шарлее?»

Вопрос был настолько неожиданным, что застал журналиста врасплох.

Но ему вполне хватило секундной задержки, чтобы сориентироваться в этой ситуации.

— Я спас? Пожарника? — он остановился и изумлённо посмотрел на Адама. — Вы меня с кем-то путаете.

— Нет, — улыбнулся археолог. — Я вас ни с кем не путаю. Мы с Феликсом обсуждали этот случай и пришли к выводу, что дело было именно так.

— Феликс, — задумчиво произнёс Герон, словно вспоминая знакомое имя. — Тот пожарник, который стоял рядом со мной у взорвавшегося бокса?

— Совершенно верно, — подтвердил Адам. — Он сейчас находится здесь, в санатории и со вчерашнего дня он и его жена — наши соседи.

Археолог рассказал Герону о своём разговоре с Феликсом и объяснил, почему они пришли к такому выводу.

— А может быть, не я спас Феликса, а он меня? — предположил Герон, глядя Адаму прямо в глаза.

Такой вариант Адам явно не рассматривал.

— То есть вы не знаете, как всё это произошло? — растерянно спросил он.

— Понятия не имею, — пожал плечами Герон. — Я пришёл в себя, когда уже падал в колодец.

— Загадочная история, — помолчав, сказал археолог. — Феликс помнит только толчок, от которого он закатился под машину.

— Меня тоже что-то отшвырнуло, — подтвердил Герон, — но почему-то в противоположную сторону.

— Но Феликс теперь уверен, что это именно вы его спасли. Он, полон решимости разыскать вас.

— Я завтра же его навещу, — улыбнулся Герон. — И может быть, нам вместе удастся вспомнить какие-нибудь новые детали этого происшествия.

Они вышли к берегу озера, где стояли и тихо разговаривали Илмар и Зара.

Вечерний сумрак и тусклый свет Близнецов наложили на окружающую природу налёт загадочности и таинственности.

— Адам, как же здесь красиво! — воскликнула Зара, взяв под руку подошедшего к ней мужа. — Ну, зачем мы с тобой живём в этом душном и шумном городе?

— Я тоже уже привык к здешним местам, — ответил Адам, — и всё больше склоняюсь к мысли, что нам нужно доживать наши дни именно здесь. Илмар, как вы смотрите на то, что мы поселимся где-нибудь неподалёку от вас?

— Я буду только рад таким соседям, — улыбнулся рыбак.

У ворот послышался гудок автомобиля.

— Это такси, — сказал Адам. — Зара, нам пора идти.

— Мы вас проводим, — предложил ему Илмар и все направились к воротам.

Простившись с гостями, Герон и Илмар вернулись в дом. Герон начал убирать со стола посуду, но отец остановил его.

— Не надо, Гера. Я всё сделаю сам. Тебе нужно ложиться спать. Ты же хотел завтра утром пойти на рыбалку.

Герон осторожно поставил на стол большое блюдо, которое держал в руках.

«Отец, я раньше не видел у нас в доме этой посуды и столовых приборов. Откуда они у тебя?» — задал он мысленный вопрос Илмару.

«Это — наша семейная реликвия. Она досталась мне и твоей матери по наследству от наших предков».

«Адам очень пристально разглядывал столовые приборы», — Герон внимательно посмотрел на отца.

«Вполне естественная реакция для специалиста по древним вещам», — ответил ему Илмар.

«Почему же он тогда промолчал и не стал ни о чём тебя расспрашивать?»

«А вот это говорит о том, что Адам сначала думает, а уж потом задаёт вопросы», — улыбнулся Илмар.

— Спокойной ночи, — пожелал отцу Герон, поднимаясь по лестнице на второй этаж.

— Спокойной ночи, — ответил тот. — Тебя разбудить, или ты проснёшься сам?

— Я проснусь сам. Утреннее Иризо и птицы — лучше всякого будильника.

В спальной комнате Герон разделся и лёг в кровать. Яфру молчал, да и Герону не хотелось о чём-либо его спрашивать. Сопоставляя факты последних событий, он понял, что сегодняшний визит археолога вовсе не был случайностью.

«Отец специально устроил эту встречу. Столовые приборы и посуду он тоже достал умышленно. Адам располагает информацией, которая очень важна для отца, — думал, уже засыпая, Герон. — И, по-моему, сегодня отец эту информацию всё же получил».

Прошло несколько минут, и его тело расслабилось, а дыхание стало медленным и глубоким. Татуировка на груди стала набирать цвет и оживать. Вскоре от ярко-зелёного пятна отделилось небольшое облачко и, повисев немного в воздухе, выскользнуло из спальни сквозь приоткрытое окно — Яфру вышел на ночную прогулку.

Утреннее пение птиц разбудило журналиста ещё раньше, чем свет Иризо. Он ещё не научился полностью контролировать свой слух, и звуки ворвались в его голову неожиданно громко. Герон встал с кровати, умылся, оделся и спустился на кухню. Илмар, вероятно, ещё спал.

Стараясь не шуметь, Герон, приготовил себе кофе и достал из холодильника кусок вчерашнего торта, не забыв поставить на стол и шоколад с орехами. После завтрака он пошёл в гараж, где взял рюкзак, пару удочек и вёсла, которыми решил заменить лодочный мотор, желая проверить выносливость своих мышц.

Как только лодка проскользнула между камнями в горловине залива, журналист налёг на вёсла. Лодка стала быстро набирать скорость, и за её кормой сразу образовался пенный след.

«Да тише ты, чёрт! — воскликнул Яфру. — Ты что, хочешь сломать вёсла? Они же не рассчитаны на такую нагрузку. Или ты хочешь кого-нибудь удивить своей скоростью?»

Герон резко сбавил темп.

«Я опять забыл о сыщиках», — недовольный собою, подумал он.

«Пора бы уже и привыкнуть к этому, — назидательно сказал Яфру. — Непохоже, что полиция собирается в ближайшее время оставить тебя в покое. А удивить ты их, по-моему, уже успел».

Журналист оглянулся по сторонам. Примерно в миле от него дрейфовал катер спасателей.

«Остаётся только надеяться на то, что они не запечатлели этот рывок на плёнку», — вздохнул он.

Герон работал вёслами, почти не напрягаясь, и всё равно лодка шла довольно быстро.

«Яфру, а черти действительно существуют?» — спросил он, вспомнив, как только что ругнулся бог яфридов.

«И черти тоже, — проворчал тот. — Занбар тебе уже говорил, что в этом мире возможно всё».

Чувствовалось, что он не расположен к разговору. Герон понял это. Лодка всё больше приближалась к острову, на котором их ожидала встреча с Нарфеем.

В заливе журналист причалил лодку к мостику, закрепил на нём якорную цепь и достал удочки. Он закинул крючки в воду, но без наживки. Затем поворошил палкой золу в кострище и пошёл в заросли кустарника, якобы за сухим хворостом для костра.

Герон подошёл к пещере с боковой стороны, огляделся и, не заметив ничего подозрительного, решительно отодвинул большой камень, открывая потайной вход. Не успел он сделать и трех шагов по проходу, как камень за его спиной с шумом встал на своё место. Ноги журналиста оторвались от земли, и его стало быстро всасывать внутрь пещеры. Ослепительно яркий свет и упругая волна горячего воздуха — это было последнее из того, что Герон почувствовал перед тем, как потерять сознание.