Забытый бог

Глава 33

— Нам нужно выработать план действий, — произнёс Адам, присаживаясь на маленький пуфик перед раскрытым чемоданом, наполненным сокровищами из шкатулки.

Супруги только что проснулись, позавтракали и сразу же прошли в кабинет.

— Если мы будем изучать наш клад без системы, то этот процесс может сильно затянуться, — объяснил археолог жене, заметив её вопросительный взгляд.

— Ты хочешь найти что-то определённое? — спросила его Зара.

— Нет. Я хочу отделить обычные предметы и драгоценности от тех, которые представляют интерес с исторической и научной точки зрения. После того, как мы закончим сортировать вещи по этим признакам, то ты займёшься первой категорией предметов, а я начну уже детально изучать вторую. Вот в эту коробку мы будем складывать монеты и медали, а в эту — кольца и перстни. Бусы, броши, серьги, ожерелья — в следующую коробку. Пуговицы, заколки, застёжки, ключи и прочие бытовые предметы, если, конечно, они изготовлены не из редких металлов и не украшены драгоценными камнями, будем класть вот сюда, — и он пододвинул к чемодану ещё одну картонную коробку от обуви.

— Адам, я не ювелир, чтобы с первого взгляда отличить драгоценный камень от простого, — запротестовала Зара.

— На первом этапе сортировки нашего сокровища — это не столь важно, — улыбнулся Адам. — В последующем, я уверен, ты ещё не раз будешь возвращаться к изучению этих вещей, и у тебя появится необходимый опыт. Но ты права. Нам обязательно попадутся вещи, которые мы сразу не сможем классифицировать, и поэтому приготовим для них отдельную тару. Туда же мы положим письма, открытки и записки.

Картонные коробки, которые Адам приготовил заранее, уже закончились и поэтому он вынул из тумбы письменного стола один из ящиков, освободил его от бумаг и поставил на пол рядом с чемоданом. Зара в это время уже начала сортировку предметов.

Первой наполнилась коробка, приготовленная для бус, ожерелий и колье. Зара вышла в соседнюю комнату и вернулась оттуда с большой дорожной сумкой.

— Первая, — сказала она, осторожно высыпая драгоценности из коробки в сумку.

Адам невольно засмеялся. Дело в том, что у его жены была привычка всё считать. Сколько ступенек на лестнице, сколько наименований предметов или продуктов и по какой цене она приобрела в магазине, сколько птиц сидит на соседней крыше, и так далее. У неё была прекрасная память на числа. Если она помнила какое-либо событие, то могла безошибочно назвать и его дату.

— Впервые наблюдаю, как жемчужные бусы и бриллиантовые колье считают коробками из-под обуви, — объяснил жене свой смех Адам.

— Чуть позже я буду подсчитывать их уже индивидуально, — ответила Зара, явно довольная тем, что ей выпал случай сосчитать и разложить по коробкам такое большое количество драгоценностей.

Супруги работали, почти не разговаривая друг с другом. Иногда они вставали с места, но каждый исключительно в своих целях. Адам, когда у него начинала ныть нога, брал какой-нибудь заинтересовавший его предмет, поднимался с пуфика и начинал ходить по кабинету. Такая пауза позволяла ему более внимательно разглядеть эту вещь, а заодно и размять затёкшие мышцы ног. Зара вставала чаще Адама и каждый раз для того, чтобы примерить перед зеркалом очередное колье, бусы или серьги. Кольца, перстни и браслеты она мерила, не поднимаясь со своего маленького стульчика.

— Посмотри, Адам, — неожиданно воскликнула Зара и подала мужу большую монету. — Кто бы это мог быть?

Археолог взял левой рукой монету, а правой поднял с пола большое увеличительное стекло на деревянной ручке.

На монете был изображён профиль очень странного человека. Его лысый череп венчал султан волос, растущих только на макушке. Высокий и скошенный лоб мужчины переходил в большие надбровные дуги, покрытые густыми и мохнатыми бровями. Скульптору удалось очень точно передать его суровый и пронзительный взгляд. Длинный и горбатый нос навис над выдвинутым далеко вперёд тяжёлым подбородком. Но удивительнее всего были его уши. Длинные ослиные уши, заострённые и немного загнутые на конце. Они стояли торчком, словно лезвия копий, возвышаясь над черепом на несколько сантиметров.

— Во все века люди чеканили на монетах лица своих вождей, — задумчиво произнёс Адам, отвечая на вопрос жены. — И посему, это изображение нельзя назвать фантазией художника.

— Неужели такой человек действительно существовал? — недоверчиво спросила Зара.

— Это был вождь, — уверенно сказал Адам. — Вождь целого народа. И можно с большой долей уверенности предположить, что все они были длинноухие.

— Сколько же лет этой монете?

— На твой вопрос может ответить только экспертиза, — вздохнул Адам. — Но я не могу отнести монету в лабораторию — там слишком много агентов Его Святейшества.

Адам перевернул монету и стал разглядывать её обратную сторону.

— На реверсе обычно обозначают достоинство монеты, — продолжал он, словно размышляя вслух. — Но мне эти знаки, ни о чём не говорят. А для того, чтобы прочитать надпись, нужно изучить целую письменность. На расшифровку этих знаков могут уйти целые десятилетия.

Археолог замолчал, продолжая с интересом разглядывать сквозь линзу старинную монету.

— Клади монету в коробку, — сказала Зара, осторожно доставая из чемодана, зацепившийся за что-то медальон на золотой цепочке. — У нас ещё и половина вещей не разобрана. И ты, кажется, сегодня собирался позвонить Корвеллу. Откажись от этой экспедиции и у тебя будет много свободного времени для изучения этих предметов. Ну, зачем тебе ехать на край света, когда в твоём кабинете лежит столько старинных вещей? А ты заметил, что все предметы из шкатулки выглядят совсем как новые?

— Какой интересный приём, — засмеялся Адам, опуская монету в коробку, — задать сразу два вопроса, ожидая, что я буду отвечать на последний. А первый вопрос останется «за кадром» и должен внести сомнения в мою решимость отправиться в новую экспедицию.

Зара сделала вид, что почти не слушает мужа. Она, наконец-то, освободила зацепившийся медальон и теперь с интересом его разглядывала.

— Я обещаю тебе, что это будет моя последняя командировка, — продолжил Адам. — В экспедицию я поеду с определённой целью, которая уже не имеет к археологии никакого отношения. Я должен попытаться исправить свою ошибку. Ну, а что касается твоего вопроса о шкатулке, то здесь я с тобой полностью согласен. Все предметы удивительно хорошо в ней сохранились. Например, вот эта медная пуговица давно должна была позеленеть, а она сияет так, как будто её только что начистили пастой и натёрли войлоком. А ты посмотри, Зара. На ней же изображён наш герб! Эта пуговица от офицерского кителя тех времён, когда у нас ещё были регулярные войска. Вот её возраст узнать будет совсем несложно.

— Ты не должен носить в лабораторию ни одну из этих вещей, — твёрдо сказала Зара. — Сотрудники начнут интересоваться их происхождением. Ты станешь врать и запутаешься. Это очень опасно.

— А что ты собираешься делать вот с этими драгоценностями? — Адам указал рукой на дорожную сумку, заполненную украшениями на две трети своего объёма.

— Если я пойду в театр и надену, например, вот это колье, — Зара взяла в руки бриллиантовое колье, — то вряд ли кто подумает, что оно драгоценное. Я и сама считаю, что это — всего лишь бижутерия. Уж очень крупные в нём камни.

— На сто человек, всегда найдётся один специалист, который по достоинству оценит твоё колье, — усмехнулся Адам. — А новости среди нашего театрального бомонда разносятся со скоростью звука. Не пройдёт и недели, как вся столица будет называть тебя подпольной миллионершей. И это тоже опасно.

— Значит, мы не сможем воспользоваться вещами? — спросила Зара, укладывая колье обратно в сумку.

— Не сможем, — подтвердил Адам. — Во всяком случае, некоторыми из них. Тебе можно будет носить лишь те украшения, которые не станут вызывать чувство зависти и любопытства у окружающих.

— А тебе, что можно? — ехидно спросила его Зара.

— Я не ношу украшений, — улыбнулся Адам. — Впрочем, красивый перстень, наверное, не испортит моего наряда. Раз уж я решил одеваться модно. Как ты считаешь?

— Не испортит, — с иронией произнесла Зара. — И запонки с бриллиантами, и рубиновая заколка для галстука, и золотые карманные часы с платиновой цепью.

— Нет. Это уже слишком, — возмутился Адам. — Ты хочешь, чтобы я стал похож на павлина во время брачного периода? Кстати, о каких часах ты говоришь?

— Я заметила их ночью, когда собирала совком вещи. Они должны быть где-то здесь.

Следующие полчаса супруги снова сосредоточено сортировали вещи. Наконец, Зара выпрямилась, и устало посмотрела на мужа.

— Может, мы устроим небольшой перерыв? — спросила она. — У меня уже в глазах рябит от этих бриллиантов. Ты ещё не проголодался?

— Да, — кивнул головой Адам. — Я устал и очень хочу есть, хоть мне и стыдно в этом признаваться.

— Что же в этом стыдного? — улыбнулась Зара. — Ты больной и довольно пожилой человек. Но, мне кажется, что на твой аппетит эти обстоятельства в последнее время совсем не влияют.

— Может быть, ты ешь меньше меня, — согласился Адам, — но зато чаще. А в твоём преклонном возрасте многие люди уже переходят на другую диету.

— Что тебе приготовить, злобный и сварливый старикашка? — смеясь, спросила его Зара.

— Всё, что угодно. Я ни от чего не откажусь.

Зара прошла на кухню, а Адам решил позвонить Бернару. Ему ответил личный секретарь Корвелла и сообщил, что его шеф в данный момент находится на совещании.

— Я бы попросил вас немного подождать, если, конечно, ваше дело не столь срочное, — сказал Постер.

— Я не спешу, — успокоил его археолог, — и буду у себя дома, так что соедините меня, пожалуйста, с майстером Корвеллом, когда он будет свободен.

— Хорошо, — ответил Постер и положил трубку.

Адам подошёл к окну и посмотрел на улицу. Сегодня, наконец-то, наступила пасмурная погода. Город, уставший от изнуряющей жары, вздохнул свободнее и ожил. На улице появилось больше людей и машин. Утренний дождь обмыл пыльную листву, и деревья вновь зазеленели. Сквозь тучи, нависшие над городом, неожиданно прорвался свет Иризо. Яркий поток света хлынул в кабинет Адама. В этот момент археолог вдруг вспомнил о тех двух рубинах, которые лежали в нижнем ящике его стола. Он торопливо их достал и, держа в каждой руке по камню, поспешил подставить свои ладони под яркие лучи Иризо. Камни заискрились, преломляя свет, но это был не тот блеск и сияние, которое он наблюдал в лабиринте. Оба рубина оставались холодными и мёртвыми.

«Фальшивка, — подумал Адам. — Обыкновенные стразы. Бернар никогда бы не отдал настоящий рубин для этого эксперимента».

Иризо снова скрылось за тучами, а камни в ладонях археолога оставались всё такими же холодными и безжизненными.

«У меня есть один шанс из миллиона, чтобы отыскать статуэтку после землетрясения и урагана. Но даже если чудо произойдёт, и я найду её, то зачем Нарфею фальшивый рубин…? Как же мне вынудить Бернара отдать мне настоящий камень? И что же в действительности происходит? Он не хочет отдавать мне этот рубин, или не может? Отправлять меня в экспедицию с пустыми руками ему тоже не выгодно. Значит, они с Борком попытаются повторить операцию по передаче мне рубина. Если это произойдёт, то новый страз нужно сразу нести к Корвеллу, вынуждая его всё же отдать мне настоящий камень. Теперь я уже смогу отличить подделку от оригинала, не прибегая к помощи ювелира. Сообщать Бернару о том, что мне вчера пытались продать этот рубин, пожалуй, не стоит. Пусть думает, что я надеюсь вернуть себе свою находку».

— Адам, наверное, ты решил отказаться от обеда?

Зара стояла в дверях кабинета и насмешливо смотрела на мужа.

— Ни в коем случае, — встрепенулся Адам. — Как ты могла такое подумать?

— А может быть ты решил сэкономить на продуктах, — смеясь, предположила Зара.

— При таком-то богатстве?! — Адам сделал круглые глаза и протянул свои руки к чемодану с драгоценностями. — Нет, Зара. Это только в детских сказках жадные короли умирают от голода в своей сокровищнице. А в реальной жизни они все как один — обжоры и гурманы.

Во время обеда Адам был немного рассеян и задумчив. Скоро должен позвонить Бернар, поэтому археолог уже сейчас мысленно беседовал с ним, перебирая в уме возможные варианты будущего разговора.

— Что-то ты сегодня не похож ни на гурмана, ни на обжору, — заметила Зара, положив кусочек сахара в чашку с кофе. — Кто опять засел в твоей голове, уж не длинноухий ли?

— Нет, — Адам отрицательно покачал головой. — Его очередь ещё не подошла.

— И насколько большая очередь собралась у твоей головы?

— Это станет известно после того, как мы разберёмся с нашим сундуком.

— Адам, человеческой жизни не хватит на то, чтобы разгадать тайны всех вещей.

— Замечательно! Это означает, что до конца своих дней я обеспечен своим любимым занятием.

— А совсем недавно ты хотел переехать в Гутарлау и жить на берегу озера Панка, — напомнила ему Зара.

— Я и сейчас этого хочу. Кстати, теперь мы с тобой очень богаты. Продадим часть наших сокровищ и построим рядом с Илмаром коттедж. Я перевезу в него весь свой музей и перестану ездить в командировки и экспедиции. Тебя устроил бы такой вариант?

— Вполне. Только я сомневаюсь, что всё это сбудется, — вздохнула Зара. — Надеюсь, ты не забыл, что за тобой следит полиция?

«Чёрт возьми! — голову Адама обожгла внезапная мысль. — Как же я сразу-то об этом не подумал?»

Он наклонился как можно ближе к жене и прошептал:

— Зара, а ты уверена, что в наше отсутствие в квартиру никто не заходил?

— На сто процентов, — громко и с улыбкой ответила она.

Адам недоверчиво и осторожно посмотрел на Зару.

— Перед тем, как закрыть дверь и уехать в пансионат, я натянула у порога самую тонкую леску, которую только нашла в магазине. И, кроме того, подложила под коврик копировальную бумагу. Если бы на него кто-нибудь наступил, то обязательно оставил бы отпечаток своей подошвы.

— Зара, ты — гениальная женщина! — Адам изумлённо откинулся на спинку сидения. — Но почему ты вдруг решила принять такие предосторожности?

— Это произошло не вдруг, — усмехнулась Зара. — После катастрофы меня не пускали к тебе в палату, объясняя это твоим тяжёлым положением. Но одна моя хорошая знакомая, извини, не буду называть тебе её имя, по большому секрету рассказала мне об истинной причине отказа. Вот тогда я и узнала, что за тобой следит Корвелл. Впоследствии я ещё не раз в этом убеждалась.

— Ты — мой ангел-хранитель! — восторженно воскликнул Адам.

— Вполне возможно, — скромно согласилась с ним Зара. — Я вот только не пойму, зачем было Корвеллу нанимать детектива? У него же своих агентов более чем достаточно.

— Постой, постой, — задумался Адам. — Хороший вопрос…. Если Корвелл нанял детектива от полиции, то это означает, что было заведено уголовное дело. Неужели пропажа рубина каким-то образом связана с тем, что произошло с Фризой?

— О каком рубине ты говоришь?

— У Бернара украли большой рубин, — объяснил ей Адам, — тот, который я нашёл в лабиринте.

— Но если рубин нашёл ты, то значит, он тебе и принадлежит, — удивилась Зара.

— Нет. У нас с Корвеллом тайная договорённость, по которой найденные драгоценности принадлежат ему, а всё остальное мне, при условии, что я сумею утаить находку от церкви.

— Уж, не о том ли рубине ты говоришь, который вчера выскочил из шкатулки вместе со своим двойником?

— Это не рубины, а стразы — точная копия настоящего камня. Мне хотели подкинуть фальшивку, но у них ничего не получилось — помешала шкатулка.

— Адам, нужно прекращать эти шпионские игры. Ни к чему хорошему они не приведут. Неужели ты сам этого не понимаешь?

Археолог облокотился о столешницу и растёр ладонями лицо.

— Зара, — тяжело вздохнув, произнёс он. — Я уже давно решил больше этим не заниматься. В новой экспедиции я отдам Корвеллу или кому-либо другому всё, что смогу найти, кроме одного предмета. Но и его я себе тоже не возьму, а отнесу его туда, где он и должен храниться. Я поклялся это сделать.

Супруги замолчали. Адам взял со стола большой, пузатый кофейник и вновь наполнил свою чашку. Зара медленно и задумчиво вытирала губы салфеткой.

— Я, пожалуй, пойду и немного отдохну, — сказала она, поднимаясь со стула. — Голова что-то разболелась. Наверное, погода повлияла.

— Сегодня очень низкое давление. Прими лекарство.

Адам допил кофе и вернулся в кабинет.

Он снова сел на пуфик перед раскрытым чемоданом и заглянул внутрь, выискивая предмет поинтереснее. В углу чемодана Адам заметил массивную белую цепочку. Он осторожно потянул за цепь и вытащил из-под груды вещей золотые карманные часы.

«Кажется, это те самые часы, о которых говорила Зара», — подумал Адам, разглядывая свою находку.

Корпус часов был очень массивный, с двумя откидными крышками и инкрустированный драгоценными камнями.

«Любили и умели старые мастера украшать предметы витиеватыми и причудливыми узорами», — думал археолог, любуясь филигранной работой неизвестного гравёра.

Он открыл крышку часов и увидел циферблат небесно-голубого цвета с изображением какого-то святого. Над головой седого старца сиял яркий нимб, а в правой руке он держал помазок. Два младенца с крыльями и в белоснежных одеждах порхали над его плечами. Адам закрыл эту крышку и открыл другую. Ту, которая находилась с обратной стороны. Он ожидал увидеть механизм часов, но к своему удивлению обнаружил там ещё один циферблат. На тёмно-синем фоне была изображена чёрная и мохнатая голова чёрта. Из шапки густых и курчавых волос торчали маленькие и острые рога. А за его спиной стояли два чертёнка с крючьями в лапах. На общем мрачном фоне резко выделялись большие белки глаз этого чёрта.

Адам попытался выставить на часах правильное время и запустить маятник но, сколько бы он, ни крутил головку заводного механизма, часы молчали, а стрелки не устанавливались.

«Наверное, они сломаны, — подумал археолог. — Надо будет в свободное время отнести их в мастерскую».

Он положил часы в карман жилета, а цепочку от них прицепил за петлицу пуговицы.

Окинув взглядом содержимое чемодана, Адам вздохнул и продолжил сортировку предметов.

Прошло не более получаса, и на письменном столе зазвонил телефон.

— Алло, — сказал археолог, поднося к уху трубку телефона.

— Здравствуй, Адам, — произнёс голос Корвелла. — Как ты себя чувствуешь?

— Здравствуй, Бернар, — ответил Адам. — Я уже почти здоров и могу передвигаться без помощи костылей. Моё появление в столице — ещё одно доказательство этому. Я звонил тебе недавно и хотел поговорить о новой экспедиции в Песках. Когда ты планируешь отправить туда первую группу?

— К сожалению, мы столкнулись с небольшой проблемой при подборе кадров, — вздохнул Корвелл. — Люди не горят желанием ехать в Пески после землетрясения и урагана. Ну, а ты ещё не изменил своего решения возглавить экспедицию?

— Я готов поехать туда в любое время, — заверил его археолог.

— Ты — бесстрашный человек, Адам, — восхищённо произнёс Корвелл.

— Я - фанатик, — засмеялся Адам, — а они страха не знают.

— Археологическую группу, как и в прошлый раз, ты подберёшь сам, а комплектацией остального состава займётся Дэвид. Кстати, оплата за предстоящий объём работы увеличена мною в два раза по сравнению с прошлой экспедицией. Я думаю, что к концу следующей недели можно будет определить точную дату отправления.

«Он тянет время, чтобы найти способ, как передать мне новый страз или настоящий рубин», — подумал Адам.

— Хорошо, Бернар. Я позвоню тебе, когда соберу группу археологов, — сказал он.

Взгляд Адама во время разговора бесцельно скользил по кабинету, пока вдруг не остановился на шахматной доске. Она по-прежнему лежала на столе и на ней стояла пустая шкатулка, но верхняя часть доски была немного развёрнута, относительно своего основания. Археолог смотрел на доску сверху, и она была похожа на восьмиконечную звезду, в центре которой находилась шкатулка.

— Вот и прекрасно, — сказал Бернар. — Если у тебя появятся какие-либо организационные вопросы, то обращайся к Дэвиду. Я надеюсь, что ты не забыл номер его телефона?

— Да, конечно, я помню его. До свидания, Бернар, — ответил Адам и положил трубку телефона, не отрывая своего взгляда от шахматной доски.

Он никогда, за всё время пользования этим предметом, не устанавливал доску в такое положение. Для него это было неестественно. И сейчас Адам вспоминал тот момент, когда он в последний раз трогал доску. Ну, конечно, он тогда, как обычно, совместил стороны подвижной части и основания и с тех пор к доске больше не подходил.

— Кто это звонил? — в кабинет вошла Зара.

— Бернар. Мы обсуждали с ним детали новой экспедиции, — ответил Адам, повернувшись к жене. — Зара, это ты так развернула шахматную доску?

Она подошла к столу и посмотрела на доску.

— Нет. Ночью я брала шкатулку в руки, но шахматную доску не трогала. Может, ты просто забыл, что установил её в такое положение?

— Нет, нет, — замотал головой Адам. — Я, конечно, очень много раз вращал её в разные стороны, но вот именно так никогда её не разворачивал.

— Ты хочешь сказать, что в нашей квартире поселился домовой? — шутливо спросила его Зара.

— В нашем доме так много квартир. С чего бы это ему поселиться именно у нас? Ну, а если это все же так, то я подозреваю, что он заядлый шахматист.

С этими словами Адам выровнял шахматную доску и посмотрел на жену.

— Как ты себя чувствуешь? Голова уже не болит?

— Оказывается, тебя в санатории кормили очень хорошими таблетками, — усмехнулась Зара. — Они гораздо эффективнее тех, которые я покупаю в нашей аптеке.

— И это ещё один веский довод в пользу нашего переезда в Гутарлау, — засмеялся Адам. — Ты пришла примерить новые украшения?

— Я вижу, что ты здесь тоже время даром не терял, — Зара выразительно посмотрела на цепочку от карманных часов на жилете мужа. — Тебе понравились эти часы?

— Очень! Настоящее произведение искусства. Их место, скорее в музее, чем в кармане моего жилета.

— Мне кажется, что почти каждая вещь из этого чемодана достойна, лежать на стенде музея, — сказала Зара, присаживаясь на свой стульчик. — Они и сделаны были когда-то, для того, чтобы всех удивлять своей красотой.

Зара просидела на стульчике всего лишь несколько секунд, потому что первой же вещью, которую она достала из чемодана, оказалась сказочно красивая диадема. Ни одна женщина не смогла бы сдержать своё желание примерить на себя такое украшение, тем более что в этом и не было никакой необходимости. Зара немедленно подошла к зеркалу и укрепила на голове диадему.

Адам, увидев, как его жена «возобновила работу по сортировке вещей», хотел было подшутить над своей супругой, но в последний момент слова застряли в его горле. Он сейчас стоял между письменным столом и зеркалом, перед которым кокетливо крутила головой Зара, и с удивлением и всё больше возрастающим недоумением смотрел, то на диадему, то на шкатулку, стоявшую на шахматной доске.

— Зара, дай мне, пожалуйста, эту диадему, — наконец, произнёс Адам.

— Ты тоже хочешь её примерить? — улыбнулась Зара. — Увы, это — женское украшение, а для тебя нужна корона. Посмотри в чемодане, может быть там что-то и найдётся.

— Нет, мне она нужна для другой цели, — сказал Адам.

Зара заинтересованно посмотрела на мужа, затем сняла и отдала ему диадему.

— Возьми, — сказала она. — Но что в ней такого? Может быть, это — очередной артефакт?

Археолог взял диадему и положил её рядом со шкатулкой.

— Посмотри, — сказал он жене. — Тебе не кажется, что диадема не могла уместиться в шкатулке?

Зара подошла к столу. Ей достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться в правдивости этих слов.

— Тогда откуда же она взялась? — спросила Зара, посмотрев на мужа.

— Из шкатулки, — Адам недоумённо развёл руками. — Больше ей неоткуда было появиться.

— Это что, ещё одно чудо?

— Возможно, — медленно произнёс Адам. — Во всяком случае, здесь есть о чём подумать.

— И ты опять будешь всю ночь ломать голову над новой загадкой?

— Нет, — сморщился Адам. — Я ещё после прошлой ночи не восстановился. Честно признаться, в моей голове сейчас такая каша, что я практически ничего не соображаю. Давай отложим этот предмет и его загадку в сторону. У нас и без того очень много работы.

Он произносил эти слова, но в душе чувствовал огромное желание попытаться уложить диадему в шкатулку. Какая-то неведомая сила упорно подталкивала его совершить такое действие.

Зара, молча, стояла у стола, не отрывая своего взгляда от диадемы и шкатулки.

Адам внимательно посмотрел на жену и сразу понял, о чём та думает.

— Нет, Зара, этого делать мы не будем, — преодолевая своё желание, произнёс он.

— Откуда ты знаешь, что я хочу сделать? — Зара перестала смотреть на шкатулку и взглянула на мужа.

— Ты хочешь попробовать уложить диадему в шкатулку.

Зара вздрогнула, и в её глазах отразился испуг.

— Адам, ты умеешь читать мысли?!

— Нет. Просто я сейчас испытываю такое же желание, что и ты. И поэтому, мне совсем не трудно было догадаться, о чём ты думаешь.

— Тогда давай сделаем это, — Зара протянула руку к диадеме, но Адам перехватил её.

— Не надо, Зара. Я чувствую в нашем желании что-то противоестественное и принудительное. Здесь что-то не так. Давай отойдём от стола.

И он почти насильно увлёк жену за собой. Зара сделала два шага и начала сопротивляться.

— Я не понимаю, чего ты боишься, — сказала она, пытаясь освободиться.

Адам поймал её вторую руку и легонько встряхнул жену, словно бы приводя её в чувство.

— Повторяй за мной все слова, — приказал он, гипнотизируя её своим взглядом.

Археолог начал медленно произносить слова молитвы из Медной книги. Зара была вынуждена делать то же самое. Супруги молились, глядя друг другу в глаза, как вдруг они услышали звук, который донёсся до них со стороны письменного стола. Они одновременно повернули головы в ту сторону и увидели, что верхняя часть шахматной доски быстро вращается вместе со шкатулкой, а диадема, отброшенная в сторону центробежной силой, лежит на самом краю столешницы. Звук её падения и услышали супруги.

— Ты уже не хочешь этого сделать? — спросил Адам у жены.

Та отрицательно покрутила головой.

— Что это было? — испуганно спросила она.

— Что-то очень похожее на гипноз, — сказал Адам. — Мы с тобой готовы были как мыши, сами заползти в пасть к удаву.

— Адам, мне страшно, — Зара зябко передёрнула плечами и, освободив свои руки, прижала их к груди.

— Не бойся, — успокоил её Адам. — Медная книга нам поможет.

Вращение шахматной доски и шкатулки стало замедляться. Адам взял диадему и передал её жене.

— Положи корону в свою сумку, — попросил он, — а шкатулку я тоже спрячу от греха подальше.

Археолог подождал, пока вращение шкатулки не прекратилось, отметив при этом, что форма шахматной доски снова стала похожа на восьмиконечную звезду, и взял шкатулку в руки. Предмет был тёплый. Его температура на несколько градусов превышала температуру человеческого тела, и Адам сразу это почувствовал. Он торопливо отнёс и спрятал шкатулку в маленький сейф, замаскированный под корешки книг в книжном шкафу. Адам запер сейф на ключ и уже собирался положить ключ в то место, где он всегда и хранился. Но вдруг передумал и решил не делать этого.

«Зара знает, где хранится ключ, — подумал он. — Она легко поддаётся гипнозу и может открыть сейф, когда я буду спать. Надо спрятать ключ в другое место. Когда останусь один, тогда это и сделаю».

Адам стал класть ключ в карман жилета и натолкнулся на часы. В тот момент, когда его пальцы ощупывали корпус часов, ему показалось, что внутри этого механизма происходит какое-то движение. Он достал часы и открыл обе крышки. Часы шли, причём стрелки на циферблатах вращались в разные стороны. Там, где был изображён святой, секундная стрелка двигалась как обычно слева направо, а помазок в руке старца шевелился, словно окропляя святой водой людей, изображённых в нижней части циферблата. У чёрта стрелка двигалась справа налево и синхронно ей двигались и глаза чёрта, смотря то в левую, то в правую сторону.

Адам ещё раз, и снова безуспешно, попытался установить правильное время.

«Что-то я не так делаю, — подумал он. — Ну, да ничего, часовщик их отрегулирует и подскажет мне, как с ними нужно обращаться».

— Адам, ну что ты там застрял? Иди, помогай мне. Время уходит.

— Я уже иду, — откликнулся он.

«Время уходит, время уходит, — мысленно повторяя эту фразу, археолог подошёл к чемодану и присел на пуфик. — Странное выражение. На циферблате святого время постоянно прибавляется, поэтому логичнее было бы сказать, что время приходит. А вот на циферблате с чёртом, время действительно уходит, потому что оно уменьшается с каждой секундой».

Адам сортировал вещи почти автоматически, пытаясь не заострять своё внимание на деталях. Иногда посматривая на жену, он отметил, что и она стала реже примерять на себя новые украшения, то ли оттого, что к ней пришла усталость, то ли оттого, что она была испугана случаем с диадемой. Коробки быстро наполнялись, и супругам приходилось искать в квартире новые ёмкости для хранения вещей.

Особую ценность из всех предметов для Адама представляли письма, записки и манускрипты. Некоторые из них были свёрнуты в трубку и скреплены печатью. Таких бумаг оказалось больше, чем ожидал археолог и для них он поставил на пол ещё один ящик из письменного стола. Ему очень хотелось раскрыть какой-нибудь документ и посмотреть, что там написано, но он каждый раз сдерживал себя, твёрдо решив заняться этим после того, как будет закончена работа по сортировке.

— Господи, ну наконец-то, — воскликнула Зара, выгребая из углов чемодана последние и мелкие вещи. — Я уже думала, что это никогда не кончится.

Адам устало вздохнул и выпрямился, массируя онемевшие мышцы шеи.

— Драгоценности спрячем в твой шкаф, — предложил он Заре. — То, что нельзя никому показывать, я положу в тайник, а остальные вещи размещу в кабинете.

— Шкаф, конечно, не самое лучшее место для хранения такого сокровища, — сказала Зара, укладывая последние украшения в дорожную сумку. — Может, нам стоит подумать о том, чтобы приобрести что-то более серьёзное? Продадим кое-какие драгоценности и на вырученные деньги купим вместительный и надёжный сейф.

— Хорошо, — согласился с ней Адам. — Отбери те вещи, с которыми тебе не жалко будет расстаться, и я приглашу к нам ювелира. Есть у меня один такой знакомый.

— Такой же, как Зацман? — подозрительно спросила его Зара.

— Нет, — засмеялся Адам. — Это — один из лучших ювелиров Бернара и к преступному миру и полиции он не имеет никакого отношения. Он, конечно, доложит о нашей сделке Корвеллу, но тот знает, чем я занимаюсь всю свою жизнь, и для него это не будет удивительным событием. Я и сам сообщу Корвеллу о том, что решил продать драгоценности, которые хранил много лет. И к тому же не надо забывать о том, что я пока ещё нужен Бернару.

— А может нам стоит поместить часть драгоценностей на хранение в государственный банк?

— Вот тогда уже точно нами заинтересуется и полиция и церковь, — возразил Адам. — Украшения отдадут на экспертизу, и выяснится, что возраст этих вещей превышает не одну сотню, а то и тысячу лет. Ну что ты ответишь на вопрос, откуда у тебя появились такие старые драгоценности и в таком количестве? А вот Корвелл как раз и не будет задавать мне такие вопросы.

— А Бернар не сдаст тебя полиции? — испугалась Зара.

— Нет, — успокоил её Адам. — Во всяком случае, до тех пор, пока я не испорчу с ним отношения.

Зара взяла дорожную сумку с драгоценностями и понесла её в свою комнату, а Адам поднял с пола ящики письменного стола и вставил их на место. Затем он отнёс и спрятал в тайник те вещи, которые могли заинтересовать церковь. У него накопился большой жизненный опыт по определению таких предметов. Это были старинные монеты и медали, не зарегистрированные в государственном реестре и те предметы, на которых имелись знаки и надписи на неизвестных языках. Особо опасны были вещи с изображениями на церковную тему, явно указывающие на существование другой религии и другого бога.

«Интересно, какой святой изображён на циферблате?» — подумал Адам и достал из жилетного кармана часы.

Он не был особо силён в религиозной тематике и не мог с полной уверенностью сказать, что когда-то видел или никогда прежде не видел лицо этого старца. Святых на Дагоне было немало, и к тому же многие из них были очень похожи друг на друга.

Адам не обнаружил на циферблате каких-либо знаков, а одежда старца состояла из простой белой и длинной рубахи без узоров и вышивки. В правой руке он держал помазок, а ладонь левой руки была обращена к головам находившихся внизу людей.

Решив, что в изображении святого нет ничего предосудительного, археолог положил часы обратно в карман. Но перед тем как закрыть крышку циферблата, он почти машинально отметил, что разрыв между реальным временем и тем, на которое указывали часы, заметно изменился.

«Им определённо требуется если не капитальный, то профилактический ремонт», — подумал он.

На полу остались стоять две картонные коробки из-под обуви. В одной из них лежали бытовые предметы: курительные мундштуки, напёрстки, ключи, пуговицы и прочее. Эту коробку Адам, не раздумывая, затолкал в антресоль одного из шкафов. А в последней коробке находились кольца и перстни, и её он поставил на свой рабочий стол.

«Сейчас я подберу себе какой-нибудь красивый перстень, — подумал археолог, усаживаясь на стул. — Выбор у меня — просто огромный».

Адам аккуратно высыпал содержимое коробки на столешницу. В этот момент в кабинет вошла Зара.

— Чем ты занят? — спросила она, подходя к столу.

— Выбираю себе украшение, — почти кокетливо ответил он.

— Я тоже хочу выбрать себе колечко, — воскликнула Зара.

— Женщина, — театрально произнёс Адам, — в твоей комнате хранится дорожная сумка, доверху набитая драгоценными украшениями! И тебе всё ещё мало?

— Не жадничай. Неужели за сегодняшнюю работу я не заслужила одного маленького колечка?

— Заслужила, — согласился он. — Садись рядом, и мы продолжим работу по сортировке.

Зара взяла свободный стул и села за стол напротив Адама.

— Хорошая у нас с тобой появилась работа, — сказала она, пододвигаясь ближе к столу, — с утра до вечера перебирать красивые и драгоценные вещи.

— А мне показалось, что за сегодняшний день тебе уже наскучило такое занятие.

— Нет, — ответила Зара. — Просто я теперь всё время думаю, как же нам охранять наше сокровище.

— Вот! — воскликнул Адам. — Именно эта мысль во все века портила настроение и отнимала здоровье обладателей большого клада. От постоянного страха потерять своё богатство у человека развиваются комплексы и болезни…. Твои — кольца, мои — перстни, а всё, что тебе не понравится — клади обратно в коробку.

— Значит, ты считаешь, что лучше быть бедным, чем богатым? — спросила она, не переставая в то же время ворошить кучу колец, словно курица прошлогоднюю солому.

— Быть богатым или бедным не хуже и не лучше, — философски заметил Адам. — Просто у этих людей разные проблемы. Глупому человеку богатство счастья не принесёт, а умный и в бедности сумеет прожить свою жизнь счастливо. Так что прежде, чем стать богатым, лучше стать умным. И тогда ты будешь счастливым человеком во всех отношениях.

— А ты рад, что на нас свалилось такое богатство?

— Я считаю, что мы с тобой и до этого не были несчастными, — засмеялся Адам. — Но раз уж судьба сделала нам такой подарок, то почему бы не порадоваться и ему?

— Как же мы завтра поедем в санаторий? Мне так и будет казаться, что нашу квартиру уже ограбили.

— В Гутарлау я поеду один, а ты останешься охранять квартиру. У тебя это очень хорошо получается. Я уеду рано утром, а к вечеру уже снова буду дома…. Все вещи я отправлю багажом, — поспешил он добавить, угадав следующий вопрос жены. — Ты об этом хотела меня спросить?

Зара подозрительно посмотрела на мужа.

— Нет, ты определённо умеешь читать мысли, — прищурив глаза, сказала она. — Тебе в этом медная книга помогает?

Адам перестал перебирать перстни и задумался.

— Не знаю, — с сомнением в голосе сказал он, наконец. — Но мне кажется, что я этого делать не умею.

— В последнее время ты стал очень часто угадывать то, о чём я думаю, — Зара произнесла эти слова таким тоном, как будто обвиняла мужа в чём-то предосудительном. — Раньше я за тобой этого не замечала.

Адам засмеялся и откинулся на спинку стула.

— Ни в одном пособии по этике не говорится о том, что читать чужие мысли — безнравственно, — продолжая смеяться, сказал он. — Но я действительно совсем не стараюсь этого делать. Мне кажется, что ты ошибаешься, приписывая своему мужу такие сверхъестественные способности.

— После того, как ты нашёл в озере кольцо, я уже готова поверить в любые твои способности, — вздохнула Зара. — А может, ты тренируешься на мне, оттачивая те знания, которые тебе дала книга?

Адам снова затрясся в почти беззвучном смехе.

— Да нет же, Зара, — немного успокоившись, воскликнул он. — Ну, что ты ей богу! Ты и сама иногда угадываешь мои мысли, но я ведь тебя после этого, ни в чём не обвиняю.

Зара промолчала, но выражение её лица говорило о том, что доводы мужа её совсем не убедили. Она вертела в руках красивое колечко с тремя бриллиантами, примеряя его, то на один палец, то на другой.

— Ну, вот скажи мне, о чём я сейчас думаю? — неожиданно и быстро спросила она Адама.

— Не знаю, — пожалуй, слишком торопливо ответил тот.

— Вот, вот, — с укором произнесла Зара. — Ты знаешь, но не хочешь в этом признаться.

Адам посмотрел сначала на жену, затем на кольцо в её руках и вдруг, будто что-то толкнуло его изнутри.

— Ты думаешь о том, что хорошо бы подарить это колечко нашей Ларе на день рождения, — неожиданно для себя самого сказал он.

Кольцо выпало из рук Зары и со звоном покатилось по столешнице.

— Адам, — она удивлённо и растерянно выдохнула из себя его имя.

— Это — всего лишь моё предположение, — поспешно сказал Адам. — У нас единственная дочь и скоро у неё будет день рождения. И если размер кольца для тебя слишком мал, то оно вполне может подойти нашей дочери. Как видишь, это — просто цепочка логических умозаключений и никаких чудес.

— С точки зрения науки, — усмехнулась Зара, поднимая кольцо со стола, — объяснить можно всё, что угодно. Даже то, чего никто не знает. Вот только почему-то новые открытия чаще опровергают старые понятия, чем подтверждают их.

— Человеку свойственно ошибаться, — пожал плечами Адам.

— Но ты не ошибся, угадав мою мысль и поэтому можно сказать, что ты сделал то, что не свойственно человеку, — попыталась поймать его на слове Зара. — Как, по-твоему, это — логическое умозаключение?

— Если бы человек ошибался всегда и во всём, то он давно бы уже перестал существовать как вид. Всё же чаще люди находят правильные ответы, а их ошибки — всего лишь одно из условий для приобретения необходимого опыта в изучении окружающего мира.

— Дай мне слово, что ты никогда не будешь читать мои мысли, — вполне серьёзно сказала Зара. — Если ты, конечно, когда-нибудь научишься это делать.

— Клянусь, — торжественно произнёс Адам, подняв вверх ладонь правой руки, на мизинец которой он только что надел красивый и причудливый перстень-печатку.

Адам сейчас смотрел на жену и не мог видеть, как ярко вспыхнула монограмма, изображённая на перстне.

— Ой, что это? — испуганно воскликнула Зара, глядя на правую руку мужа.

— Что такое? — не понял Адам. Но заметив, что жена пристально смотрит на его руку, он сразу добавил. — Это — перстень. Мне он очень нравится, и теперь я буду его носить.

— Да нет же, — отмахнулась от этих слов Зара. — За твоей спиной сейчас вспыхнул яркий свет и сразу погас. Что это было?

Адам обернулся. Там стоял книжный шкаф со стеклянными дверцами и ничего нового он на нём не обнаружил.

— Какой свет, Зара?

— Ярко-красная вспышка, — объяснила она, — которая почти ослепила меня.

Зара зажмурила глаза, но вздрогнув, немедленно их открыла.

— На сетчатке глаз остался отпечаток какого-то рисунка, — испуганно сказала она.

Адам снова повернулся к шкафу и ещё раз внимательно его оглядел. Затем он посмотрел в сторону окна.

— Может быть, это свет попал из окна и отразился в стекле дверцы? — предположил он.

— Не знаю, — неуверенно произнесла Зара. — Мне показалось, что свет шёл от твоей руки.

Адам посмотрел сначала на свою правую руку, а затем на жену.

— Знаешь что, Зара, — сказал он. — Мне кажется, что мы с тобой сильно переутомились. Бессонная ночь, а затем в течение целого дня блеск от драгоценных камней — всё это не могло не отразиться на нашем самочувствии. Нам срочно нужен отдых. Ты уже выбрала для себя кольцо?

— Да, — вздохнула она. — И для себя выбрала и для Лары.

— В таком случае пойдем, приготовим что-нибудь покушать и будем отдыхать. Лично я не войду в кабинет раньше, чем не стану чувствовать себя достаточно хорошо.

Адам уложил все оставшиеся кольца и перстни обратно в коробку и спрятал её в большое отделение правой тумбы письменного стола.

Спустя минуту супруги вышли из кабинета, и археолог плотно закрыл за собой дверь. Если бы в этот момент он посмотрел на свои новые карманные часы, то был бы немало удивлён тому, как быстро вращаются стрелки на обоих циферблатах.