Забытый бог

Глава 37

В столице тоже шёл дождь. Он смывал с домов, тротуаров и листьев городских деревьев пыль, накопившуюся за время засухи и, собираясь в мутные ручьи, исчезал под решетками дренажных люков. Огромный мегаполис, уставший от изнуряющей жары, жадно впитывал спасительную влагу, которая дарила ему свежесть и прохладу.

В квартире Адама и Зары стояла полная тишина. Капли дождя барабанили по оконным стёклам и пластиковым отливам, выбивая монотонный и завораживающий ритм. Под этот успокаивающий звук Зара и уснула, сидя в кресле и уронив на колени раскрытый журнал.

У неё не было привычки спать сидя, и она всегда старалась принять перед сном горизонтальное положение. Но сейчас это случилось само собой и так неожиданно, что она даже не успела отложить в сторону новый журнал. Может быть, на неё повлияла музыка дождя, а может она действительно устала от блеска драгоценностей. Впрочем, не нужно забывать и того, что Зара сегодня впервые испытала на себе действие гипноза, которое её очень озадачило и взволновало.

Она всегда была уверена в том, что может контролировать свои поступки в любой ситуации. И уже после того, когда при помощи молитвы влияние гипноза внезапно прекратилось, она тоже никак не могла поверить в то, что ею только что руководил кто-то другой. Желание положить диадему в шкатулку было так велико, и казалось таким естественным, что даже явное несоответствие размеров этих предметов не могло остановить Зару.

Позже, сидя в кресле, она попыталась проанализировать возникшую ситуацию и пришла к выводу, что её воля в тот момент была полностью парализована и неспособна повлиять на ход событий.

«Если это повторится, — думала Зара, — то без помощи молитвы мне не обойтись. Адам сумел почувствовать, что нами пытается кто-то управлять, а вот у меня не возникло никаких сомнений относительно моего желания. Я должна выучить молитву наизусть и повторять её как можно чаще. Завтра я останусь в квартире одна, и меня некому будет остановить».

Она стала вспоминать слова молитвы и совершенно неожиданно крепко уснула, склонив голову на левое плечо.

Ей приснился праздничный бал в императорском дворце. В тронном зале, освещённом четырьмя большими люстрами и множеством светильников, кружились в плавном танце пары, одетые в красивые, старинные одежды. Широкая ковровая дорожка, протянувшаяся через весь зал от входа до тронного постамента, разделила танцующих на две группы и Зара сейчас стояла в самом её начале.

Она сделала один шаг вперёд и внезапно легкая, и весёлая музыка оборвалась, а вместо неё оркестр заиграл торжественный туш. Танцоры замерли на несколько мгновений, а затем стали подходить к краям дорожки, образовав длинный коридор из бальных платьев. Зара медленно и робко пошла по ковру, смущённая таким вниманием к своей особе со стороны присутствующих. Но чем дальше она продвигалась, тем больше понимала, что люди смотрят не на неё, а на ту диадему, которая венчала её голову. Именно ей все кланялись и приседали в глубоком реверансе, признавая её превосходство и величественность.

Когда Зара окончательно в этом убедилась, то её шаг сразу стал твёрдым и уверенным, голова гордо приподнялась, а глаза перестали рассматривать склонившихся в покорном молчании людей. На её лице появилось невозмутимое, почти надменное выражение и взгляд обратился на то место, где должен был находиться трон. Но на возвышении вместо трона стоял красивый узорчатый стол, инкрустированный драгоценными камнями, а на нём, на красной бархатной подушке, расшитой золотой нитью, покоилась знакомая шкатулка.

Увидев её, Зара сразу поняла, с какой целью она приближается к постаменту и что ей сейчас предстоит сделать. Где-то в глубине сознания возник протест и желание остановиться, воспротивиться и уйти обратно. Но ноги не слушались и не хотели подчиняться, продолжая уверенно идти вперёд.

Поднявшись на возвышение, Зара остановилась перед шкатулкой. Оркестр заиграл тревожную барабанную дробь, как в цирке перед исполнением акробатами сложного и опасного трюка. Наступал кульминационный момент. Руки Зары стали приподниматься в желании снять диадему с головы и уложить её в шкатулку. Но внезапно до её ушей донеслись слова молитвы и окружающие предметы и люди начали искривляться и терять свои формы. С каждым новым словом заклинания они всё больше расплывались, превращаясь в абстрактную картину, которая поплыла перед глазами, ускоряя своё движение вокруг Зары. Она почувствовала головокружение и очнулась.

Голос Адама продолжал громко и монотонно произносить слова молитвы.

Зара огляделась по сторонам. Она стояла в кабинете рядом со шкафом, в котором был спрятан сейф, и держала в руках диадему. Адам сидел за столом и, глядя на жену, всё ещё читал заклинание.

— Что это было? — испуганно спросила его Зара.

— Твоя вторая и, по всей видимости, не последняя попытка уложить диадему в шкатулку, — задумчиво ответил тот.

Женщина посмотрела на диадему, сверкавшую множеством драгоценных камней и, вытянув перед собой руки, осторожно и опасливо подошла к столу. Она положила украшение на стол и быстро отошла от него на несколько шагов.

— Адам, сделай что-нибудь, — умоляющим голосом сказала Зара. — Я не в силах противиться этому желанию.

— Да, я вижу, что дело обстоит именно так, — согласился с ней Адам. — Вот только не пойму, кто же тобой управляет, шкатулка, диадема или кто-то другой?

— Не пугай меня, Адам, — она прижала руки к груди и попятилась. — Что значит «кто-то другой»? В квартире кроме нас никого нет.

— Нет, конечно, мы одни, — успокоил её Адам. — Я имел в виду не людей, а то явление, которое церковь называет нечистой силой.

— Демон? Дух? Призрак? Кто именно?

— Я не знаю, как его зовут, — засмеялся Адам, — но ты ему понравилась определённо больше, чем я.

— Зато мне всё это совсем не нравится. Ну, что за навязчивая и абсурдная идея — спрятать диадему в шкатулку, размеры которой не позволяю этого сделать?

— Если «оно» так хочет, значит, всё же есть какой-то смысл, — Адам устало растёр свои глаза кончиками пальцев. — Тот факт, что молитва Нарфея не позволяет «ему» добиться желаемого, убеждает меня в том, что нам ни в коем случае нельзя класть диадему в шкатулку. Кстати, я спрятал ключ от сейфа, и ты всё равно ничего не смогла бы сделать.

— Завтра под действием гипноза я могу позвонить в службу, и они откроют твой сейф за двадцать минут, — махнула рукой Зара.

— Верно, — покачал головой Адам. — Об этом я почему-то и не подумал…. Ну, что же, в таком случае я должен забрать шкатулку с собой. Другого выхода я не вижу.

— Но почему на тебя не действует гипноз?

— Мною тоже пытаются управлять, но я постоянно читаю молитву. Я не знаю, кто или что пытается навязать нам свою волю, но, в любом случае, увозя шкатулку с собой, я должен разорвать связь между ней и диадемой.

— Напиши мне слова молитвы, — попросила его Зара. — Иначе я не смогу остаться одна в нашей квартире.

— Конечно, я напишу, но может, ты всё-таки на один день поедешь к Ларе?

— И буду там думать, что в нашу квартиру уже кто-то забрался, — уверенно закончила эту мысль Зара. — Нет, уж лучше я останусь здесь и буду постоянно читать молитву. Ты уже заказал билет на завтра?

— Да, но аэродром в Гутарлау размыло дождём и мне пришлось забронировать место на «Белой молнии».

— Вот и прекрасно, — обрадовалась Зара. — Это вид транспорта гораздо надёжнее летающих гробов. В котором часу отправление?

— В семь утра. Так что, можешь не сомневаться, к вечеру завтрашнего дня я уже буду дома. А в понедельник к нам придет представитель фирмы по установке несгораемых сейфов.

— Сейф будет несгораемый или неразграбляемый? — с усмешкой спросила Зара.

— Для нас, конечно, желательно, чтобы он совмещал в себе оба качества, но детали мы будем обсуждать в понедельник, — ответил Адам, собирая в коробку монеты и медали, лежавшие на столе. — А сейчас я не отказался бы от чашки горячего кофе и пары бутербродов с яичницей.

— Кофе на ночь? — удивилась жена. — И как ты после него собираешься уснуть?

— Я знаю прекрасный способ, который позволяет уснуть в любой обстановке и при любых обстоятельствах. Сегодня ты сама в этом убедишься. Ставь на плиту кофейник, а я сейчас напишу для тебя охранную грамоту.

Проснувшись в шесть часов утра, Зара обнаружила, что её муж уже встал с постели и бреется в ванной комнате, а на кухне свисток пузатого чайника начинает имитировать вой пожарной сирены.

— Наши соседи когда-нибудь подадут на нас в суд, — крикнула она Адаму, выключая газовую плиту. — Мне кажется, что свист нашего чайника заставляет их лихорадочно собирать свои драгоценности и документы, готовясь к срочной эвакуации.

— Вот и пусть тренируются, — ответил Адам, входя на кухню и втирая в щёки крем после бритья. — Такой опыт им обязательно пригодится, когда вспыхнет настоящий пожар.

— Ты успеешь позавтракать? — спросила его Зара, посмотрев на настенные часы.

— Завтракать я буду в ресторане поезда, а сейчас выпью стакан чая с лимоном. В шесть двадцать меня будет ждать такси на соседней улице.

— Ты уже успел собраться? — удивилась она, взглянув на кожаный портфель Адама, стоявший в прихожей. — Во сколько же ты встал?

— Я проснулся на полчаса раньше тебя, и этого времени мне вполне хватило, чтобы собраться в дорогу.

— А ты ничего не забыл? — подозрительно глядя на мужа, спросила Зара.

— Шкатулку я упаковал в первую очередь, — улыбнулся Адам.

— Документы, деньги, ключи, перчатки, — начала перечислять она.

Адам после каждого слова согласно кивал головой, размешивая чайной ложкой, сахар в стакане с чаем.

— И кроме этого я надел на палец новый перстень и положил в карман жилета часы, которые показывают непонятное время.

— Зачем тебе нужны неисправные часы? — удивилась жена.

— Сейчас, конечно, слишком рано, но на обратном пути, я думаю, что успею показать их часовщику.

Адам допил свой чай, оделся и, поцеловав на прощание жену, вышел из квартиры.

Ровно в шесть часов двадцать минут он стоял на соседней улице, ожидая такси, но, к его огорчению, заказанная машина в условленном месте не появлялась. Чертыхаясь и нервничая, он уже готов был остановить любую машину, когда из-за поворота показалась жёлтый автомобиль с нужным номером.

— Вы опоздали на пять минут, — раздражённо сообщил Адам водителю. — А мой поезд отправляется ровно в семь часов утра.

— Прошу прощения, — ответил тот, — но многие улицы в городе перекрыты. Чтобы успеть к вам, мне пришлось нарушать правила движения.

— Что случилось? — спросил археолог. — Почему перекрыто движение?

— В центральных кварталах проводят учебную тревогу и мероприятия по эвакуации жителей из предполагаемого района бедствия.

— Впервые слышу о таких мероприятиях, — удивился Адам. — И какое же бедствие должно обрушиться на наш город? Землетрясение, ураган или, может быть, обломок метеорита уже нацелился на столицу?

— Не знаю, — пожал плечами водитель. — Я думаю, что сегодня в новостях всё объяснят.

Подъезжая к вокзалу, Адам заранее расплатился с таксистом и торопливо выскочил из машины, забыв обо всех предосторожностях с перчатками и отпечатками. Он почти бегом поспешил к зданию, в котором находились кассы и спустя пять минут уже искал на привокзальном табло номер нужного перрона.

— Тридцать седьмое купе, — сказал проводник, возвращая Адаму его билет.

— Тридцать седьмое?! — воскликнул археолог.

— Да, а что? Что-то не так?

— Нет, нет, ничего, — смутился Адам. — Всё в порядке.

Он стал подниматься по ступеням и в этот момент прозвучал сигнал отправления.

«Ирония судьбы, — думал археолог, шагая по коридору. — Позавчера я так стремился попасть в это купе, что сегодня его величество случай решил удовлетворить моё непомерное любопытство».

Открыв дверь тридцать седьмого купе, он понял, что до следующей остановки ему, вероятно, придётся ехать в полном одиночестве.

«Ресторан ещё закрыт, а я был, кажется, последним пассажиром, который сел на этот поезд».

Он поставил портфель в нишу для багажа и сел за столик у окна.

«Белая молния» стремительно набирала скорость. С момента отправления прошло не более пятнадцати минут, но столица с её пригородными районами осталась уже далеко позади. Сила инерции увеличивалась, и Адам прислонился спиной к перегородке, покрытой толстым слоем мягкого изолирующего материала. Он прикрыл глаза и попытался расслабиться, но внезапно поймал себя на том, что невольно принюхивается к воздуху в купе.

«Мне, наверное, всю дорогу будет мерещиться этот запах», — подумал он.

Вскоре поезд набрал необходимую скорость и ощущение тяжести, давившей на грудь Адама, сразу прекратилось.

— Горячие и холодные напитки, — послышался в коридоре молодой женский голос. — Конфеты, печенье, бутерброды.

— Скажите, когда откроется ресторан? — спросил Адам девушку в униформе, когда та поравнялась с открытой дверью его купе.

— Если вы пойдёте прямо сейчас, то, как раз успеете к его открытию, — улыбнулась она и продолжила своё движение по коридору, толкая перед собой блестящую тележку на колёсах.

Адам посмотрел на свои наручные часы, показывавшие семь часов и тридцать минут и сразу же вспомнил о тех часах, которые лежали в кармане его жилета. Он потянул за цепочку и, вытащив их, стал с интересом разглядывать. Часы шли, но показывали неправильное время. На циферблате со святым стрелки указывали на пять часов и сорок пять минут, а циферблат с чёртом утверждал, что сейчас шесть часов и пятнадцать минут.

«Если в корпусе установлен один механизм, — стал рассуждать археолог, — и стрелки часов закреплены на общей оси, то через пятнадцать минут на обоих циферблатах будет показано одно и то же время, то есть шесть часов. Минутные стрелки совпадают каждые полчаса, а часовые только четыре раза в сутки. Но если за точку отсчёта взять, скажем, полночь, то одинаковое время суток оба циферблата показывают, лишь дважды — в полдень и в двенадцать часов ночи. Интересно, имеет ли это какое-либо значение, или неизвестный мастер просто хотел посмеяться…? Ну, а если дело обстоит несколько иначе, и в корпусе установлены два независимых механизма…? Тогда соотношение времени святого и чёрта просто непредсказуемо. Нужно понаблюдать за положением стрелок, может тогда что-то и прояснится».

Он положил часы обратно в карман жилета и, поднявшись из-за стола, решил сейчас же пойти в ресторан. Но тут у него возник вопрос, как поступить со шкатулкой. Идти в ресторан с портфелем было бы глупо, а оставлять в пустом купе такую ценную вещь — опасно.

Адам осмотрел электронный кодовый замок на двери купе и достал из кармана свой билет. По краю пластиковой карточки-билета был нанесён штрих-код, который и служил ключом для купейного замка. Несколько раз, закрыв и отперев замок двери, археолог убедился, что механизм вполне надёжен и решил оставить шкатулку в купе.

«На первый взгляд эта вещь не представляет особой ценности, — подумал он, — и вряд ли заинтересует грабителя, если таковой здесь вдруг окажется».

Выйдя в коридор и закрыв за собой дверь, Адам отправился в ресторан.

Он сидел за столиком и уже допивал свой кофе, когда из кармана его жилета послышались какие-то звуки. Адам вытащил за цепочку часы и, открыв крышки, обнаружил, что стрелки на обоих циферблатах очень быстро вращаются под тихий, но удивительно чистый звон невидимых колокольчиков. Он никогда раньше не слышал подобной музыки и продолжал бы и дальше слушать эту мелодию, если бы люди, сидящие за соседними столиками, не стали оборачиваться в его сторону.

«Ну, вот, — вздохнул он, пряча часы обратно в карман. — Механизм совсем испортился и без помощи мастера мне с этими часами не разобраться».

Окончив завтрак и выкурив одну сигарету, Адам вернулся к своему купе. Он подёргал дверь за ручку и, убедившись, что она заперта, лишь тогда достал пластиковый ключ. Механизм мягко щелкнул, отпирая замок и археолог, отодвинув дверь в сторону, сделал первый шаг в купе, но сразу же в изумлении остановился.

В купе отчётливо ощущался запах таинственного табачного дыма. Быстро оглядевшись по сторонам, Адам понял, что в купе никого нет, и в отделении для багажа он тоже не обнаружил чьих-либо вещей. Его портфель, как и прежде, одиноко стоял на полке и в том же положении, в котором был оставлен. Желая убедиться, что шкатулка на месте, Адам взял портфель и тут же понял, что его кто-то открывал и неправильно защёлкнул замок. Он быстро распахнул портфель и облегчённо вздохнул, увидев, что пакет со шкатулкой всё также лежит внутри. Но приглядевшись внимательнее, археолог заметил, что бумага, в которую была упакована шкатулка, завёрнута несколько иначе. Адам достал пакет и развернул бумагу, освобождая шкатулку. Некоторое время он смотрел на неё совершенно сбитый с толку, а затем принялся проверять всё содержимое портфеля.

Все его личные вещи лежали на своих местах. И тонкая пачка денежных купюр, которая находилась в боковом отделении, тоже осталась нетронутой. Адам закрыл дверь купе, сел за столик и поставил перед собой шкатулку.

«Курильщик здесь был, и в этом нет сомнения, — взволнованно думал археолог о мужчине с трубкой. — Но зачем ему нужно было доставать шкатулку? Если он — вор, то почему не стал брать деньги?»

Он пристально смотрел на маленький ящик, который ещё позавчера изучил, как свои пять пальцев и, наконец, понял, что буквы заклинания находятся не в том положении, в котором были установлены им позапрошлой ночью.

«Шкатулка настроена на то, чтобы поглощать предметы, — ахнул Адам. — Неужели между ней и тем человеком с трубкой есть какая-то связь? Если это так, то курильщик не может не знать о свойствах этого ящичка. Тогда почему он не забрал её, а оставил в портфеле, пытаясь правильно завернуть упаковку?»

Магнитная дорога пролегла у подножия длинного холма, поросшего невысокими деревьями и кустарником. При такой сумасшедшей скорости, растительность за окном превратилась в расплывчатую, серо-зелёную стену, смотреть на которую не доставляло особого удовольствия, и Адам задернул занавеску окна. Он твёрдо решил не выходить больше из купе вплоть до приезда в Брандору, благо, что здесь находился отдельный туалет, а отсутствие попутчиков позволяло ему выкурить сигарету, не покидая купе.

Археолог достал из кармана пачку сигарет и закурил, выпустив вверх большую струю табачного дыма, который стал медленно подниматься к потолку, увлекаемый вентиляцией.

«Курильщик исчез незадолго до моего прихода, — думал Адам, наблюдая за движением сизого облака. — Дыма уже не было, но запах ещё оставался. Кто же он на самом деле, призрак или человек? А вдруг он и сейчас, невидимый и неслышимый находится здесь и наблюдает за мной? Нет, это уже мистика. Я никогда не встречал призраков и мне очень трудно поверить в их существование».

Потушив сигарету, он завернул шкатулку в бумагу и положил её обратно в портфель, который закрыл на ключ и поставил на полку. Ему уже казалось, что кто-то пристально наблюдает за его действиями и странное ощущение чужого присутствия никак не покидало Адама.

«Нужно прочитать молитву, — решил он. — В одной из них говорится об изгнании нечистой силы. Вот сейчас мы это и проверим».

Сняв пиджак, туфли и выдвинув мягкое изголовье, археолог лёг на спальное место. После чего прикрыл глаза и стал вполголоса произносить слова нужной молитвы.

Всякий раз, повторяя заученные слова из медной книги, Адам старался понять скрытый в них смысл и ещё глубже вникнуть в суть той или иной молитвы. Но звуки, которые он при этом издавал, не всегда соответствовали общему настрою и тогда археолог бессознательно и автоматически начинал изменять тембр своего голоса. В такие моменты никто из посторонних не смог бы разобрать, о чём говорит этот человек. Концентрируя всё своё внимание на главном, и почти впадая в транс, Адам уже не мог слышать произносимые им слова, так же, как и не замечал того, что сейчас происходило в купе.

В воздухе, почти под самым потолком возникло большое серое облако, пульсирующее при каждом слове молитвы. Оно густело и уплотнялось, принимая различные формы и постепенно оседая вниз. Перстень-печатка на безымянном пальце Адама тоже ожил и начал светиться, быстро увеличивая яркость своего излучения. Когда были произнесены заключительные слова заклинания, кроваво-красный луч, вырвавшийся из перстня, ударил в самый центр сизого облака. Оно резко сократилось и внезапно исчезло, оставив после себя запах серы и табачного дыма.

Прошло не меньше минуты, прежде чем Адам открыл глаза и начал осознанно воспринимать окружающую действительность. Сразу почувствовав посторонний запах, он понял, что молитва была прочитана не зря и в купе сейчас что-то произошло.

«Жаль, что я ничего не видел, — с сожалением подумал археолог. — Но в следующий раз я уже не стану закрывать глаза».

Он повернул ручку регулятора до упора, увеличивая мощность вентиляции и вскоре неприятный запах исчез.

Поверить в существование призраков Адам всё же не мог — одного только запаха серы было явно недостаточно. Размышляя о том, что же это было на самом деле, он задремал, а потом и вовсе уснул, успокоенный тем, что больше не ощущает чьего-либо присутствия.

Его разбудил звонок проводника, раздавшийся прямо над головой. Это был сигнал тем пассажирам, чья поездка скоро заканчивается.

Адам отодвинул занавеску и поглядел в окно. Вершины гор, появившиеся на горизонте, указывали на то, что Брандора и Гутарлау уже близко.

«Один час на такси до санатория и столько же обратно, — подумал он, посмотрев на наручные часы. — Итого, в моём распоряжении три часа, для того чтобы собрать вещи, подписать все необходимые документы и сдать ключи».

Ещё вчера вечером, позвонив в санаторий Гутарлау, он предупредил администрацию о своём решении досрочно окончить курс лечения. Билет на обратную дорогу был уже оплачен, но для того, чтобы им воспользоваться, Адаму необходимо было сдать старый билет в Брандоре.

«Если бы я заранее знал, какой чудесный подарок приготовил для меня Зацман, — усмехнувшись, подумал он, — то мне сейчас не пришлось бы возвращаться в Гутарлау».

Поезд начал быстро сбавлять скорость и Адам понял, что ему уже пора готовиться на выход.

Оформив билет на обратную дорогу в кассе железнодорожного вокзала, археолог вышел к стоянке такси. Накрапывал мелкий дождь, но судя по большим лужам на асфальте, этой ночью в Брандоре был сильный ливень. Адам и два его случайных попутчика наняли такси, и спустя час оно доставило их к главным воротам санатория.

«Нет, поезд всё же лучше, чем автомобиль, — думал Адам, с трудом выйдя из машины и растирая больную ногу. — Там можно ходить, лежать и сидеть, когда тебе вздумается. Я за этот час устал больше, чем за всю поездку от столицы до Брандоры».

Ещё в дороге он мысленно наметил план, в котором первым пунктом было определено посещение ресторана. Плотно отобедав и выкурив сигарету, Адам посетил главного врача. Затем в бухгалтерии заполнил и подписал все бумаги, после чего ему оставалось лишь собрать свои вещи и сдать кастелянше ключи от домика. Дождь моросил без перерыва и археологу, не взявшему с собою зонт, пришлось почти бегом бежать до своего бунгало, прикрывая голову портфелем.

Собрав в два больших чемодана все вещи, он сел на стул и стал думать, не забыл ли он чего-либо сделать.

«Нужно попрощаться с Илмаром, — вспомнил Адам. — А затем зайду к Феликсу».

Он снял с аппарата телефонную трубку и, набрав номер Мелвина, услышал в ответ голос Герона.

— Гера, здравствуй. Это вас Адам беспокоит.

— Здравствуйте, майстер Форст. Вы уже вернулись?

— Я уже уезжаю, — засмеялся Адам. — А если точнее, то я вернулся, чтобы уехать.

— А ваша супруга?

— Она осталась в столице.

— Я сейчас тоже отправляюсь в столицу, — сообщил Герон. — И буду очень рад, если вы согласитесь быть моим попутчиком.

— Нет, Гера. На машине я не поеду. Я только что целый час трясся на такси от Брандоры до Гутарлау, и это не лучшим образом сказалось на самочувствии моей ноги. Такие длительные поездки — не для меня.

— У вас билет на поезд или на самолёт? — спросил его Герон.

— У меня билет на «Белую молнию» и два часа до посадки.

— В таком случае я довезу вас хотя бы до Брандоры. И не вздумайте отказаться — обижусь на всю оставшуюся жизнь.

— Хорошо, я согласен, — засмеялся Адам. — А чем занят Илмар?

— Сидит рядом со мной и греется у камина. Передаю ему трубку и скоро буду у вас.

Герон подал отцу телефонную трубку и побежал наверх, собирать свои вещи.

Не прошло и пяти минут, а журналист уже вышел из своей комнаты с дорожной сумкой. Илмар, закончив разговор с Адамом, всё так же сидел у камина и задумчиво смотрел на огонь. Герон спустился вниз, встал рядом с отцом и положил ладонь левой руки ему на плечо.

— Мне нужно ехать, отец. Позвоню тебе из столицы. Не скучай.

— Не буду, — кивнул головой Илмар. — Я надеюсь, что в следующий раз ты приедешь не через три года?

— Я приеду намного раньше, — пообещал Герон, почувствовав, как сжалось его сердце от этого вопроса, — и, возможно даже, не один.

— Было бы просто замечательно, — улыбнулся Илмар. — Я давно этого жду. Поезжай, Гера. Я тебя провожу.

«Отец, я должен взять с собою бриллиант. Может быть, мне удастся подбросить его детективу».

«Пойдём в гараж. Он там спрятан».

«Гера, а блекка? — не на шутку встревожился Яфру. — Ты же обещал, что и её возьмёшь с собой?»

«Она в сарае, а мы как раз туда и идём», — успокоил его Герон.

— Я кое-что приготовил тебе в дорогу, — сказал Илмар, когда они вошли в гараж. — Открой свой багажник и поставь в него вот эту корзину.

Он указал на стоявшую рядом с поленницей плетёную корзину, прикрытую куском материи. Герон приподнял один край материала и увидел под ним две связки вяленой рыбы и три глиняных бутыли с блеккой.

«Ё-хо-хо, — радостно закричал Яфру. — Вот это подарок! Всё же, что ни говори, а твой отец — самый лучший из всех людей, которых я когда-либо встречал».

Пока Герон устанавливал корзину в багажник автомобиля, Илмар колдовал у электрического щита.

«Куда же ты его спрячешь? — кладя на ладонь Герона бриллиант с оплавленной оправой, спросил отец. — Если Борк найдёт его у тебя, то кроме кражи, он может выдвинуть обвинение в попытке убийства дочери алмазного короля».

«Пусть не волнуется, — шепнул Яфру. — Сохранность я гарантирую».

«Всё будет хорошо, — пообещал Герон отцу. — Тебе не нужно беспокоиться по этому поводу».

Он сжал свою ладонь в кулак и вдруг почувствовал, что бриллианта в руке уже нет. Герон снова раскрыл ладонь, в которой и в самом деле ничего не было.

«Да ты, оказывается, фокусник, — довольно засмеялся Илмар. — И я вижу, что мне действительно не о чем беспокоиться».

— Выезжай, — хлопнул он сына по плечу. — Счастливого пути.

— До встречи, отец, — ответил ему Герон, включая зажигание.

Илмар открыл ворота гаража и машина журналиста, плавно выкатившись из пристройки, развернулась и, издав прощальный гудок, направилась в Гутарлау.

«Послушай, зелёный змий. Ты куда бриллиант засунул?» — спросил Герон у Яфру, проезжая мимо машины Френчи.

«Туда, куда не каждый врач заглядывает», — хохотнул зелёный бог.

«Уж не проктолога ли ты имеешь в виду?» — насторожился журналист.

«В человеческом теле есть места и получше, — поморщился Яфру. — Я не стану говорить, где именно спрятан твой камушек, чтобы не вызвать у тебя нежелательных ассоциаций. Забудь о нём, а в нужный момент он снова появится в твоей ладони».

Герон остановил свою машину у главных ворот санатория и заглушил двигатель.

«А ты не забыл взять с собой зонт» — встревожился вдруг Яфру.

«Неужели ты не знаешь, что я взял, а что оставил?» — удивился журналист.

«Я не всегда слежу за твоими действиями, — признался бог яфридов. — У меня, порой, и без тебя забот хватает».

«Чем же ты так занят был? — задумался журналист. — Неужели восстанавливал своё самочувствие после вчерашнего топотальника?»

«Тебя это не касается», — огрызнулся Яфру и Герон понял, что не ошибся в своём предположении.

«Да взял я зонт, взял, — со смехом подумал он. — Ты что, боишься простудиться?»

«Нет. Просто с некоторых пор мне не нравится избыточная влажность».

«Понимаю, — сочувственно, но не без сарказма подумал Герон. — Не бойся. У меня за пазухой ты будешь чувствовать себя не хуже, чем в санатории».

Он наглухо застегнул замок-молнию непромокаемой куртки и, достав зонт, вышел из машины.

Не оглядываясь на автомобиль Френчи, который обнаглел уже настолько, что припарковался рядом, раскрыв зонт и перепрыгивая через лужи, журналист поспешил к Адаму.

«Стой!» — закричал вдруг Яфру, когда Герон свернул на знакомую аллею.

Журналист замер на месте, тревожно оглядываясь по сторонам.

«Что случилось?» — спросил он, почувствовав в голосе зелёного бога нотку неподдельного испуга.

«Подожди, — отмахнулся тот, — дай оглядеться».

Герон стоял перед большой лужей дождевой воды, и со стороны могло показаться, что он размышляет, как ему быть. То ли попытаться её перепрыгнуть, то ли не рисковать и обойти лужу по газону.

«Да что ты там выглядываешь?» — не выдержал, наконец, журналист.

«В том месте, куда ты направляешься, собралась очень любопытная компания. Я чувствую энергию сразу трёх посланников. Одного из них зовут Гунар-Ном. Он — владыка подземного мира и повелитель маленьких людей, живущих в глубоких подземельях. Имя второго произносится, как Никадон. Весьма тёмная лошадка. Никто из нас так и не понял, чем он занимался на Дагоне. Ну, а третий из них — уже известный тебе Фан. Вот такая, брат, кулебяка».

«Ничего не понимаю, — растерянно подумал Герон. — А зачем они там собрались?»

«Источники энергии достаточно слабые, и поэтому логично будет предположить, что это — магические вещи посланников. Но не надо забывать и того, что такие вещи могут иметь прямую связь с их создателями, — пояснил ситуацию Яфру. — Принимая во внимание мою договорённость с Нарфеем, я обязан исчезнуть. Забудь обо мне на некоторое время и не вспоминай, что бы ни произошло. Я появлюсь сам, когда это станет возможным».

Яфру замолчал и Герон понял, что его друг решил снова воспользоваться новой способностью к мимикрии.

«Час от часу не легче, — думал журналист, подходя к домику Адама. — Не курорт, а божественная толкучка».

Он поднялся на крыльцо и хотел уже постучать в дверь, как вдруг услышал слева за кустами весёлый смех Адама и Фелиции.

«Археолог у Феликса, — понял Герон, — и это очень даже кстати. Сейчас я и с пожарником попрощаюсь».

Развернувшись, он направился в соседнее бунгало, из открытого окна которого и был слышен голос и смех Адама.

Журналиста встретили восторженными криками и усадили за круглый стол, поставив перед ним большую пиалу крепко заваренного чая.

— Скоро должна подойти сестра-хозяйка, — сказал Адам Герону. — Я передам ей ключи, и нам можно будет отправиться в путь. Но у меня два огромных и тяжёлых чемодана с вещами, а на машине к домику не подъедешь. И садовник наш, как назло, уехал куда-то, а без помощника нам не обойтись. Может быть, кастелянша подскажет, где нам искать носильщика?

— Не нужно никого искать, — сказал Герон. — Я и один справлюсь с вашими чемоданами.

— Гера, они очень тяжёлые, — запротестовал Адам. — И к тому же сейчас везде лужи. Тележка садовника вполне смогла бы решить эту проблему.

— Мне очень жаль, что я ничем не могу вам помочь, — беспомощно и виновато развёл перебинтованными руками Феликс.

— Ну, что вы, ей богу, — воскликнул журналист. — Я — здоровый во всех отношениях молодой человек. И мне под силу унести что угодно и куда угодно, лишь бы только ручки у ваших чемоданов не оторвались. И давайте больше не будем возвращаться к этому вопросу.

Сквозь приоткрытое окно, чуткий слух Герона уловил торопливый стук женских каблуков на ступенях крыльца соседнего дома.

— Нам пора идти, — обращаясь к Адаму, сказал он. — Сестра-хозяйка уже осматривает ваше жилище.

— Я предупредил её, что буду у Феликса, — ответил археолог.

Его слова прозвучали одновременно с телефонным звонком.

— Да, конечно. Он уже идёт к вам, — произнесла Фелиция, сняв трубку телефонного аппарата.

— Герон прав, — сказала она Адаму, кладя трубку на место. — Вас ждёт кастелянша.

Журналист поднялся из-за стола и сделал вид, что не заметил пристального и настороженно-удивлённого взгляда археолога. Дорога до Брандоры была не такой уж и долгой, а Герону нужно было успеть за это время убедить Адама отдать медную книгу. Поэтому он решил уже сейчас подготовить почву для предстоящего разговора, используя наблюдательность археолога.

Чемоданы, которые приготовил Адам, действительно были очень тяжелы, но только не для Герона, обладавшего силой и выносливостью яфрида. Он с лёгкостью поднял и понёс их к машине, словно это были две пустые картонные коробки. Археолог, в сопровождении Феликса и его жены, шёл вслед за журналистом, удивляясь, с какой непринуждённостью тот несёт такую тяжёлую ношу. Если бы не голос Фелиции, не умолкавший ни на одну секунду, то Адам непременно начал бы мысленно читать молитву, как он теперь делал в тех случаях, когда был чем-то удивлён и озадачен. Но жена пожарника, словно специально, болтала без умолку, мешая ему сосредоточиться.

Закрыв за собой дверь автомобиля и, помахав супругам на прощание рукой, Адам не смог сдержать вздоха облегчения.

— Очень говорливая особа, — улыбнулся Герон, выезжая на проезжую часть дороги. — Сто слов в минуту и все — ни о чём.

— Это — компенсация за молчание Феликса, — поддержал его Адам. — Природа не любит пустоты и перекосов, стараясь всегда и во всём поддерживать равновесие.

— Я должен проститься ещё с одним человеком, — сказал журналист, направляя машину в сторону посёлка. — Но, не волнуйтесь. В Брандору мы приедем вовремя.

Он ехал к Дадону и это был не просто визит вежливости. Отец предупредил Герона, что сыщики обязательно попытаются установить на его автомобиль подслушивающую аппаратуру и сам договорился с Праймосом на предмет осмотра машины перед поездкой. Дадона такая просьба ничуть не удивила. Он знал о весьма непростых отношениях между рыбаком и владельцами курортного бизнеса и был рад помочь своему старому другу в этой, казалось бы, неравной борьбе.

— Уж не тебя ли поджидает человек, сидящий в серебристом драйде на противоположной стороне улицы? — спросил Дадон у Герона, проводя устройством, очень напоминавшем миниатюрный миноискатель, под днищем его автомобиля.

Они находились на территории усадьбы, и каменная стена надёжно охраняла их от взгляда Френчи.

— Он надоел мне хуже назойливой мухи, — вздохнул Герон. — Его машина — единственное из того, что я вижу в зеркале заднего вида. Нет ли у вас какого-нибудь средства, чтобы заставить его держаться от меня на более почтительном расстоянии?

— Есть, — кивнул головой Дадон, — и оно тебе знакомо.

Герон сразу понял, на что намекает Праймос.

— Хорошая вещь, — улыбнулся он, — но у нас очень мало свободного времени. Мы должны успеть к поезду.

— Операция займёт всего три минуты, — заверил Дадон и пошёл в дом.

Вскоре он вернулся с предметом, похожим на обрезок трубы. Праймос укрепил его на конце глушителя и подал Герону брелок с пультом управления.

— Когда он подъедет к тебе слишком близко, то нажми красную кнопку, но не забудь сначала закрыть окна своей машины. Микрофон, который они тебе поставили, я забираю себе. Любопытный экземпляр. Поколдую над ним на досуге. Поезжай, но не слишком торопись — дорога сегодня скользкая.

Простившись с Дадоном, журналист вырулил на дорогу, ведущую в Брандору. За ним, не отставая, продолжал ехать Френчи.

— За тобой кто-то следит? — спросил у Герона Адам, обернувшись и посмотрев через заднее стекло на преследовавшую их машину.

Герон тоже посмотрел на Френчи и нажал кнопку на пульте дистанционного управления. Автомобиль сыщика сразу резко снизил скорость, завилял, а потом и вовсе остановился на обочине.

— За нами следят, — поправил Адама журналист. — Я нахожусь под наблюдением всего лишь неделю, а вот за вами следят уже не первый месяц. И, как это ни странно, но мы «проходим» по одному и тому же делу. Во всяком случае, так думает полиция.

— Вот как? — археолог изобразил на своём лице удивлённое выражение. — И в чём же состоит наше преступление?

— У нас не так уж и много времени для того, чтобы играть в прятки. И поэтому я предлагаю вам честный и откровенный разговор. Сейчас я расскажу историю нашего «преступления», а вы поправите меня, если я в чём-то ошибусь.

— Ваш знакомый снял с машины микрофон. Кто и когда его туда установил?

— Агенты Борка. И случилось это в то время, когда мы распивали у Феликса чай. Но об этом чуть позже. Я бы хотел начать с самого начала.

Адам немного развернулся на своём сидении в сторону Герона, показывая этим, что он готов выслушать его рассказ.

— Во время вашей последней экспедиции вы нашли алтарь Нарфея, сняли с него статуэтку и отделили от неё священный шар, отчего и произошло землетрясение. Статуэтку вы обронили на выходе из лабиринта, а рубиновый шарик выкрали из кармана ваших брюк агенты Корвелла. Когда я фотографировал последствия землетрясения и урагана, то совершенно случайно нашёл статуэтку в одной из песчаных воронок и привёз её в свою городскую квартиру. На празднике «всех святых» Фриза вышла из салона красоты с ослепительным бриллиантовым колье. Большой рубин сказочной красоты венчал это украшение. Тот самый рубин, который у вас украли люди Бернара. После того, как Фриза села в свою машину, один из монахов Нарфея предпринял неудачную попытку завладеть священным шаром. В результате девушка получила страшный ожог груди, а рубин закатился под сидение водителя. Вечером следующего дня именно там я его и обнаружил. А когда я принёс его в свою квартиру, то статуэтка и рубиновый шарик соединились сами собой. Бандеролью я отправил Нарфея к отцу, где он и хранился всю прошедшую неделю. Я знаю, что вы хотите найти Нарфея и вернуть его на алтарь, но этого вам уже не нужно делать. Вчера к моему отцу приходил монах Нарфея и унёс с собой статуэтку. Я думаю, что сейчас она снова находится там, где и должна быть всегда.

Герон замолчал и посмотрел в зеркало заднего вида. Машина Френчи опять ехала за ними, но держала дистанцию в несколько сотен метров.

— Гера, ты рассказываешь мне совершенно фантастические вещи, — сказал Адам. — Но ты так и не ответил на мой вопрос. Кто и с какой целью следит за тобой?

— Борк начал следить за мной после того, как увидел фотографии карнавала. Оказывается, что я находился совсем рядом, когда с Фризой случилось несчастье. Правда, я-то её как раз и не видел, но сыщик в это не верит. Ну, а когда я забрал рубин из машины Фризы, то он стал подозревать меня ещё больше.

— Он знает, что это сделали вы?

— Борк догадывается об этом, но у него нет веских доказательств. Иначе он давно бы уже надел на меня наручники. А вы знаете, что за вами тоже следят?

— Разве я совершил какое-нибудь преступление?

— С точки зрения церкви вы — один из самых опасных преступников. Вы храните у себя вещь, которая может стоить жизни вам и всем вашим родственникам. Я понимаю, что с вашей стороны было бы глупо доверяться почти незнакомому человеку, но опасность действительно очень велика и реально близка. А время, увы, работает против нас, и его осталось совсем немного.

— Гера, я тебя не понимаю. О чём ты говоришь?

— Я говорю о медной книге Нарфея. За ней давно и безрезультатно охотится один из высших сановников церкви. Вы и ваши родственники будут уничтожены сразу же, как только эту книгу у вас обнаружит церковная служба безопасности. Я не знаю, кто за вами следит. Если это агенты Корвелла или Борка, то не так уж всё и плохо, но если это люди церкви, то вам нужно немедленно отдать книгу монахам Нарфея. Только у них она будет в безопасности и только им не страшна наша церковь.

— Но я даже не знаю, кто они такие, эти самые монахи Нарфея, — засмеялся археолог, стараясь перевести разговор в шутку. — Я в своей жизни не встречал никаких других монахов, кроме наших священников.

— Я тоже до недавнего времени не знал об их существовании, — признался Герон. — Кстати, они могут быть невидимыми, когда того требуют обстоятельства. Неизвестно, когда нам ещё представится возможность разговаривать без свидетелей, и поэтому я сейчас передаю вам просьбу моего отца: отдайте ему медную книгу. Он сумеет передать её монахам Нарфея. Это единственный спасительный вариант для вас и для книги.

— Но я, ни от кого и ничего не прячу, — упрямился Адам. — Гера, или ты меня с кем-то путаешь, или просто решил разыграть меня, чтобы скоротать время до Брандоры. То, что за тобой кто-то следит, я вижу собственными глазами, но за собою я не замечаю слежки. Ко мне, действительно, приходил однажды Борк и расспрашивал меня о рубине, но это ещё не значит, что он за мною следит. И я, кстати говоря, после этого его больше не встречал. Мне кажется, что ты должен больше беспокоиться о собственной безопасности и постараться сделать так, чтобы полиция сняла с тебя все подозрения.

— Борк перестанет следить за мной лишь в том случае, если он найдёт пропавший рубин. А этого, теперь уже, не произойдёт никогда. Арестовать меня он тоже не может, потому что у него нет доказательства моей вины, а подозрения к делу не пришьёшь. Сейчас его задача заключается в том, чтобы следить за мной и ждать, когда я дам ему повод для ареста. А моя задача ещё проще — не делать ничего такого, что могло бы его заинтересовать. В вашем же случае все гораздо сложнее. Церковь не станет собирать на вас компромат. Вас даже судить не будут. Вы просто исчезните в застенках Шестого управления. Если вам нравится рисковать собой, то подумайте, хотя бы о своих родственниках. Уж они-то совсем ни в чём не виноваты. Мне вполне понятна ваша реакция, поэтому я и не требую от вас немедленного ответа. Я просто передаю вам слова моего отца, который точно знает, что за вами следят и что церковь усиленно ищет эту книгу. Вы ходите по краю пропасти, подвергая огромной опасности себя, своих родных и ту бесценную вещь, которая ни в коем случае не должна оказаться в руках нашей церкви. Вы уже совершили одну ошибку, сняв Нарфея с алтаря, и поэтому я хочу предостеречь вас от поступка, последствия которого могут оказаться, очень серьёзными и, возможно, даже непоправимыми.

Адам молчал. Да и что он мог ответить? Всё отрицать? Но он уже пытался это делать. Согласиться с журналистом и полностью довериться ему во всём? Но у археолога не было уверенности в том, что Герон не провокатор. Илмар просит передать ему книгу на хранение, но что скрывается за его просьбой? Не хочет ли этот загадочный человек использовать медную книгу в своих корыстных целях? Адаму, в принципе, книга была уже не нужна. Он выучил её перевод наизусть, а языка Нарфея он всё равно не знал. Но археолог хорошо понимал, что в древних молитвах заключена огромная сила и поэтому боялся того, что книга попадёт не к тому человеку и будет использована во вред, а не на пользу.

Когда молчание слишком затянулось, Адам достал из кармана пачку сигарет.

— Можно? — спросил он у Герона.

— Конечно, — ответил тот, выдвигая пепельницу на передней панели. — Я тоже закурю. Врачи говорят, что пассивное курение намного опаснее обычного.

— Мне кажется, что это касается только тех людей, которые вообще не курят, — улыбнулся археолог. — Впрочем, докторам, наверное, виднее. У них практика, знания, опыт и к тому же они проводят научные исследования. Но я иногда ловлю их на том, что новое поколение учёных с уверенностью опровергают постулаты своих предшественников.

— Это говорит о том, что ни те и ни другие не знают досконально устройство такого сложного механизма, как человеческое тело, — усмехнулся Герон. — Их попытки вывести единую для всех формулу здоровья, смешны и нелепы. В Гутарлау живёт рыбак, который курит и пьёт уже сто лет. Он не страдает отдышкой и астмой. Ему не страшен рак. У него прекрасная память и очень живой ум. Глядя на его поведение, можно подумать, что он специально хочет задохлить своё тело. Но оно, почему-то, от этого становится только крепче. Врачи, конечно, скажут, что это исключение из правила, и что девяносто девять процентов людей уже умерли от такой жизни. Но что стало бы именно с этим человеком, если бы он поверил врачам и начал вести «правильный» образ жизни? Я думаю, что мы давно бы уже похоронили нашего рыбака. Я, конечно, согласен с тем, что на продолжительность жизни влияют многие факторы, но реакция на них у каждого человека строго индивидуальна. Поэтому, объявление всякой новой формулы здоровья для всего человечества, есть не что иное, как очередное заблуждение.

— Твой преследователь больше не пытается к нам приближаться, — сказал Адам, оглянувшись на машину Френчи. — Чем ты его отпугнул?

— Я плеснул ему на капот очень вонючий газ, — засмеялся Герон. — Можете быть уверены, что теперь этот агент, ни за какие деньги не рискнёт сократить расстояние между нами меньше чем на двести метров.

— А-а, средство для борьбы с насекомыми, грызунами и грабителями, — вспомнил Адам. — Фирма «Праймос и К». Мне однажды удалось присутствовать на «презентации» такого препарата. Это была кошмарная вонь. Меня тошнит при одном лишь упоминании о ней.

До Брандоры они доехали, уже больше не возвращаясь к разговору о медной книге. И лишь после того, как чемоданы археолога были сданы в багажное отделение, и пришло время прощаться, Герон вновь напомнил Адаму о ней.

— Сообщите мне о вашем решении, как можно скорее, — попросил он, вручая археологу листок из блокнота с номером своего телефона. — Это очень важно для всех нас. И передайте, пожалуйста, своей супруге от меня большой привет. Счастливого пути.

— До свидания, Гера. — Адам аккуратно свернул листок бумаги и положил его во внутренний карман пиджака. — Спасибо тебе за помощь. Я надеюсь, что мы с тобой ещё увидимся.

Они обменялись рукопожатием и расстались. Герон направился к своей машине, а Адам поднялся по ступеням тамбура и пошёл по коридору поезда, отыскивая своё купе. Вскоре прозвучал сигнал отправления и «Белая молния» бесшумно тронулась вперёд, с каждой секундой ускоряя своё движение.

Попутчиком археолога оказался пожилой мужчина с большими и круглыми очками на кончике носа. Он лежал на левом боку и читал толстую книгу.

— Здравствуйте, — сказал Адам, войдя в купе. — Я ваш новый попутчик и буду вынужден мелькать у вас перед глазами до самой столицы. Меня зовут Адам.

— Добрый день, — ответил мужчина, посмотрев на археолога поверх своих очков. — Меня зовут Модест, и вы мне нисколько не помешаете, потому что я намерен скоро уснуть, и проснусь не раньше окончания нашего путешествия.

— В таком случае, я составлю вам компанию, — сказал Адам, уложив портфель в шкаф и снимая пиджак. — Сегодняшняя погода вполне к этому располагает.

Модест не проронил ни слова и опять уткнулся носом в книгу.

В этот раз археолог не стал перед сном читать молитву. Он лежал, закрыв глаза и размышляя над словами журналиста, в которые трудно было не поверить. И всё же Адам сомневался. Было ясно, что книгу нужно прятать и как можно скорее, но отдать её другому человеку археолог не мог. Потому, что действительно очень боялся совершить ещё одну ошибку. Его пугала та цепь случайных и необъяснимых совпадений, которая произошла с Героном. И ещё он не мог понять, как простому рыбаку из глухой провинции, живущему отшельником в лесу, удалось узнать о намерениях высших сановников церкви.

«Я смогу поверить Илмару только после того, как собственными глазами вновь увижу Нарфея на алтаре в тайной часовне, — решил Адам. — Но это произойдёт не скоро, а книгу нужно прятать сейчас. Для одного секрета два человека — много, а три человека — это уже толпа».

Археолога разбудил громкий звонок — поезд подходил к столице.

— Я случайно не храпел? — спросил его Модест, растирая кончиками пальцев свои заспанные глаза.

— Не знаю, — ответил ему Адам. — Возможно даже, что мы храпели дуэтом.

— Тогда неудивительно, что мы не слышали друг друга — каждый был занят исполнением своей партии.

На вокзале Адам сразу прошёл в транспортную контору и нанял грузовое такси, на котором и доехал до своего дома. Грузчик и водитель помогли ему занести чемоданы в квартиру. Глядя на их усилия при переноске багажа, археолог невольно вспомнил Герона.

«И ведь не скажешь, что журналист богатырского телосложения, — думал Адам. — Вот этот грузчик и выше его и шире в плечах, но через каждые двадцать метров он ставит чемодан на тротуар и меняет руку. Нет, здесь что-то не так. Всё это лишний раз подтверждает, что Герон — не обычный человек, так же, как и его отец».

— Боже мой! — воскликнула Зара, увидев чемоданы. — Неужели у нас в санатории было так много вещей?

— Сколько раз ты оттуда ездила в столицу? — напомнил ей Адам. — И каждый раз привозила полную дорожную сумку с вещами. Я и сам об этом не подозревал, пока не начал упаковывать чемоданы.

Он расплатился с носильщиками и закрыл за ними дверь.

— Ну-ка, рассказывай. Тебя не посещали навязчивые желания? — археолог пристально посмотрел на жену.

— Нет. Я даже забывала читать твою шпаргалку.

— Чем же ты занималась? Чахла над своим сокровищем?

— Почему же «чахла»? — возмутилась Зара. — Наоборот, я получила огромное удовольствие и даже не заметила, как прошёл этот день.

После ужина Адам удалился в свой кабинет. Первым делом он поставил шкатулку в сейф, запер его и спрятал ключ в переплёт самой толстой книги. Затем подошёл к письменному столу и достал из ящика один фальшивый рубин.

«Скоро Герон приедет в столицу. Мне эти стразы не нужны, а вот ему один из них мог бы пригодиться. Он парень смышлёный и догадается, как сбить с толку Борка. Но как передать журналисту этот страз? Я даже не знаю, где он живёт».

Немного поразмыслив, Адам достал из шкафа толстую адресную книгу, и вскоре обнаружил в ней адрес Герона.

«Прекрасно, — обрадовался он. — Теперь нужно найти посыльного».

Адам знал многих мальчишек во дворе своего дома, но наилучшей кандидатурой был тот паренёк, который жил в его подъезде, двумя этажами ниже. Единственный его недостаток состоял в том, что мальчишка ничего не делал даром, но зато и за результат можно было не беспокоиться. Его полное имя произносилось, как Донелан, хотя во дворе его все звали Дон.

Археолог упаковал страз в плотную бумагу таким образом, чтобы получился небольшой прямоугольник, и заклеил концы упаковки. Затем на отдельном листе написал адрес журналиста и пошёл к Дону, не очень надеясь на то, что застанет его дома. Если бы не такая плохая погода, то, наверное, так бы и случилось, но к большой радости Адама, его знакомый проныра в этот час сидел дома.

— Привет, Дон, — поздоровался с ним Адам, когда парнишка открыл дверь своей квартиры. — У меня к тебе деловое предложение.

— Вы хотите поговорить здесь, или зайдёте к нам? — спросил его Дон.

— Я думаю, что здесь нам будет удобнее. Давай отойдём к окну, — предложил ему Адам.

— Мне нужно срочно передать посылку вот по этому адресу, — археолог показал Дону свёрток и листок с именем и адресом журналиста.

— На улице дождь и ехать туда нужно через весь город, — начал набивать цену мальчишка.

— Я никогда не был жадным, Дон, — остановил его Адам. — Назови свою цену и тогда мы будем её обсуждать.

— Нет, — не согласился с ним Дон. — Сначала нужно выяснить все детали, а потом уже и цену назначать. Этот человек сейчас у себя дома?

— Нет, но он скоро должен подъехать. Кстати, не говори ему от кого посылка.

— Вот видите, — обрадовался Дон. — Мне придётся его ждать, а это уже дополнительная оплата. И ещё плюс надбавка за секретность.

— Я удивляюсь, почему ты до сих пор не миллионер, — захохотал Адам.

Спустя пятнадцать минут, Дон уже спешил на встречу с Героном, а археолог вернулся в свой кабинет и сел за письменный стол.

Он никак не мог придумать, что же ему делать с медной книгой. В его голове рождались различные варианты но, ни один из них не устраивал его полностью. Устав от раздумий, Адам решил попросить совет у самого Нарфея. Археолог принёс в кабинет медную книгу и стал её читать, глядя на выпуклые буквы текста. К концу молитвы перед его глазами внезапно возникло изображение шкатулки. Адам закрыл глаза ладонями, но видение всё равно не исчезло.

«Бред какой-то, — подумал он, замотав головой. — Шкатулка слишком мала для этого».

И всё же он достал шкатулку из сейфа и поставил её на стол рядом с книгой.

— Адам, ты кофе будешь пить? — услышал он голос Зары.

— Да. Налей мне большую чашку, — крикнул археолог, повернувшись к открытой двери. — Я сейчас приду.

Он снова повернулся к письменному столу и застыл в изумлении. Шкатулка выросла до размеров медной книги и, кроме того, она приобрела цвета и оттенки, которые идеально гармонировали с древней книгой.

Адам, словно во сне, закрыл книгу и осторожно опустил её на дно шкатулки. Крышка сама собой закрылась, на боковых стенках повернулись подвижные детали, и шкатулка развернулась на сто восемьдесят градусов.

— Адам, кофе стынет, — снова позвала его жена.

Он понял, что кто-то манипулирует им и Зарой, не позволяя ему смотреть на то, как шкатулка изменяет свой внешний вид. Покорно отвернувшись от стола, археолог подождал несколько секунд и снова взглянул на шкатулку. Перед ним стояла прежняя, невзрачная и маленькая шкатулка. Адам даже не стал приподнимать её крышку, зная, что внутри он ничего не найдёт.

Машина Герона неслась по мокрому шоссе, оставив позади себя городок скотоводов и земледельцев. Френчи, оправившись после газовой атаки, позволил себе сократить дистанцию, но не настолько, чтобы быть облитым заново. Для него сейчас на всём белом свете не было существа более ненавистного, чем этот журналист. Тошнота периодически подступала к горлу, и сыщику приходилось глубоко и усиленно дышать, подавляя желание остановиться и освободить свой желудок.

Никогда ещё Френчи не чувствовал себя так плохо. Он опустил боковое стекло и жадно глотал прохладный и влажный ветер, врывавшийся в салон автомобиля. Агент мечтал сейчас только о том, как бы ему поскорее отомстить этому паршивому газетчику. В голове сыщика рождались самые мерзкие и изощренные способы мщения. Он по садистски смаковал их, продумывая план мести до мельчайших подробностей.

Герон, не подозревавший о мучениях своего конвоира, наоборот был расслаблен и задумчив.

«Неужели мне не удалось убедить Адама? Поверил он мне или нет?» — гадал журналист, рассеянно глядя на дорогу.

«Он поверил в то, что ему угрожает опасность, — неожиданно прозвучал голос Яфру. — Но большого желания отдать тебе книгу, я в нём не обнаружил».

«Долго ты молчал, — подумал Герон. — Не устал прятаться?»

«Устал, — признался Яфру. — Это, действительно, очень тяжело, но у меня не было выбора. Ты знаешь, что находилось в портфеле Адама…? Шкатулка Фана!»

«???»

«Да, да. И это ещё не всё. На его пальце красовался перстень Гунар-Нома, а в кармане отмеряли время часы Никадона. И все предметы были активированы! Как тут было не спрятаться?»

«Активированы? — не понял Герон. — Что это означает?»

«Активировать магический предмет можно при помощи особых слов, какого-либо действия или даже душевного состояния. Каждый из посланников придумывал свой собственный код активации. Это всё равно, что разбудить или вернуть к жизни. Но для того, чтобы правильно пользоваться таким предметом, нужны дополнительные знания».

«Как же к Адаму попали все эти вещи?»

«Не знаю, — пожал плечами Яфру. — Адам — археолог и этим многое можно объяснить. Именно такие люди чаще всего находят магические предметы. Меня интересует совсем другой вопрос. Перстень можно носить, как украшение, часы — как предмет необходимости, но зачем таскать в портфеле шкатулку? Ведь он привёз её из столицы и снова туда же и увозит. Вот, что интересно».

«Может быть, он просто боялся оставить её в городе?»

«Но, в таком случае, археолог знает её ценность и для него это не просто старая шкатулка, а нечто большее».

«Ты говорил, что шкатулка может управлять людьми, — вспомнил Герон. — Тогда вполне возможно, что Адам не по своей воле носит её с собой».

«Такой вариант тоже нельзя исключать, — согласился с ним Яфру. — Но почему шкатулка не стала заставлять Адама класть в неё часы и перстень…? Нет, чую я, что здесь пахнет большой интригой. Нарфей всегда отличался либерализмом и мягкостью, зачастую прощая своих поверженных соперников и забывая о том, что старые враги никогда не станут новыми друзьями».

«Ты же сказал, что борьба между посланниками закончилась и Нарфей признан победителем», — удивился Герон.

«Мало завоевать первенство. Нужно ещё постоянно его удерживать, доказывая и подтверждая своё звание победителя. На этой планете возникла достаточно интересная ситуация. Нарфей, как бы досрочно признан победителем и лишь потому, что на Дагоне не осталось ни одного равного ему соперника. Но не надо забывать и о том, что большая часть населения пока что молится и поклоняется богу Армону. Полный и безоговорочный триумф Нарфея придёт лишь тогда, когда все люди без исключения будут жить и думать по его заветам и правилам. А до тех пор, все посланники имеют полное право продолжить борьбу за своё существование».

«Значит, и ты тоже можешь начать возрождение своего народа?»

«Могу, — подтвердил Яфру. — Но какой в этом смысл? Я отброшен слишком далеко во времени. И мне никогда не догнать Нарфея».

«А другие посланники? Как обстоят их дела?»

«Этого никто не знает. Может кто-то из них затаился и ждёт подходящего момента, чтобы вновь начать состязание, а может быть, и нет. Во всяком случае, излучение Дагоны на семьдесят процентов состоит из энергии Нарфея. При таком явном превосходстве, вряд ли кто рискнёт начать борьбу за первенство».

«Семьдесят процентов? Так много?»

«В этом нет ничего странного, — усмехнулся Яфру. — Кроме тех потомков Нарфея, которые живут в любом городе и в любой деревне, есть ещё и монахи Красных песков. Каждый из них излучает в космос свою энергию в тысячи, а то и в десятки тысяч раз большую, чем любой потомок Армона. Народ Нарфея размножается и растёт, а народ Армона вырождается и исчезает. И никто из людей не замечает этого процесса. Гениальный ход и решение всей проблемы. Ну, кто после этого решится бросить вызов Нарфею?»

Тяжёлые дождевые тучи заслонили собою всё небо до самого горизонта. Они опустились низко над землёй и летели навстречу автомобилю, словно стая чёрных птиц, время от времени сбрасывая на него очередную порцию крупных и холодных капель. Автомобильные щётки равномерно и неутомимо откидывали их с лобового стекла и Герону, сидевшему за рулём, казалось, что погода всеми силами пытается остановить его движение в столицу и вернуть туда, где остались его дом, отец и родной рыбацкий посёлок.