Загадай желание

Глава 26

Клэр сидела на кровати. В тусклом свете лампы миссис Уотсон она закончила набирать шестидесятый ряд простого шарфа и положила спицы на стул около кровати. Некоторые набирают рукой, а не второй спицей, но Клэр подобный способ презирала. Чтобы ряд был ровным, лучше орудовать спицей, хотя для этого и требуется немного больше времени.

Она пришла домой, сделала себе скромный обед и затем приняла ванну. Клэр казалось неудобным спускаться из коридора в ванную в длинной ночной рубашке и халате, но она никого не встретила по дороге. Другие постояльцы, должно быть, оставались в своих комнатах, однако она обнаружила следы их пребывания – остатки мыла в раковине и щетину у слива. Прежде чем умыться, ей пришлось тщательно все убрать. Не слишком приятно принимать ванну после незнакомых людей. Дома у них с Фредом была общая ванная, и Клэр часто должна была мыть ее после брата, однако следы присутствия посторонних были гораздо неприятнее. Тем не менее вода была горячая, и гель для душа в небольшой бутылке (она захватила его из гостиницы) заполнил ванную комнату ароматом сирени.

Как известно, ароматы вызывают воспоминания, иногда очень сильные. Клэр этот запах вернул в роскошную ванную в «Беркли». Она почувствовала себя счастливой. На мгновение она даже ощутила руки Майкла, обнимавшие ее, и услышала, как он прошептал: «Ангел». Прежде чем слезы навернулись на глаза, она выбросила эту мысль из головы. Вместо этого Клэр подумала о встрече с Тоби, затем о бедной маленькой Моди, о миссис Патель и ее детях.

Теперь, лежа в кровати, она испытывала странное удовлетворение. Клэр решила, что сделает окантовку по краям шарфа и использует для этого одну из недавно купленных больших спиц. Подумать только – она вяжет себе шарф в Лондоне, на английских спицах, она будет вязать его в метро или в двухэтажном автобусе. Клэр улыбнулась. Да уж, неделю назад она даже представить себе этого не могла.

Продолжая вязать, она пробовала распланировать следующий день. Клэр взяла путеводитель в ванную и просмотрела его, пока нежилась в пене. Она думала, что для начала можно доехать в метро до собора Святого Павла, посмотреть большой купол и склеп и затем пройти на запад, к площади Лестер. Пока у нее нет работы, она не пойдет в музеи, в которых надо платить за вход. Если бы Клэр могла бы работать – даже приходящей няней, – она смогла бы остаться, по крайней мере, на некоторое время. А вдруг завтра подвернется другая работа? Девушка верила в свои силы. В конце концов, Клэр нечего было терять.

Она убрала вязанье и достала книгу, которую Тоби дал ей. Но так как лампочка была очень тусклая, трудно было разобрать мелкий шрифт. Вместо этого Клэр вынула путеводитель и продолжила изучать его с того места, на котором остановилась, лежа в ванне. Она подумала, что завтра надо купить тарелку и нож. И еще купить лампочку поярче. Мысль о том, что придется тратить деньги, заставила понервничать, но у нее никогда не было собственной посуды, к тому же забавно порыться на столах торговцев и выбрать что-то для себя.

Она огляделась. Дверь платяного шкафа была открыта, и Клэр поняла, что каждая вещь, каждый предмет были выбраны ею и предназначались только для нее: туфли, шелковая блузка, украшения, даже плащ. Она думала о тех предметах одежды, которые остались дома в ее шкафу и ящиках. Она не нуждалась в них. Ни капельки – они не соответствовали ей и не шли. Так приятно осознавать, что у нее было только все самое необходимое и что все это поместится в чемодан под кроватью. «Я должна не забывать об этом», – думала Клэр. Она вспомнила о постоянных прогулках Тины по магазинам и о многочисленных пакетах с «выгодными покупками», обязательными для всех женщин в «Крэйден Смитэрс». Клэр никогда не ходила по магазинам ради развлечения, но редко покупала что-то стоящее.

Она снова оглядела комнату и плотнее закуталась в тонкое одеяло. Трудно было поверить, что предыдущим утром она проснулась рядом с Майклом Уэйнрайтом на дорогих египетских простынях в самом великолепном месте, в котором ей приходилось когда-либо бывать. При этой мысли удовольствие от маленьких приключений слегка померкло. Как глупо радоваться чаепитию в книжном магазине и возможности подметать грязную бакалейную лавку. Если бы Клэр понадобились доказательства собственной скромности и незначительности, надо было просто осознать, где она находится и чем занимается. Она не завидовала Майклу – вовсе нет, – но воспоминание о нем показало ей, что и она, и ее жизнь совершенно незначительны.

Но все же Клэр напомнила себе, что кое-что изменилось. Она совершила необычный поступок. Казалось, что она оставила свою старую жизнь вместе с Майклом Уэйнрайтом. Клэр нашла новое жилье и, возможно, друга, а может быть, даже работу. На первое время.

«Крэйден Смитэрс»! Вспомнив о реальности, Клэр присела в кровати. На работе ждали ее сегодня – и она должна была предупредить их, что продлевает свой отпуск. Но кому она позвонила бы? Она не хотела говорить с Джоан, и некорректно предупреждать через Тину. Клэр осмотрела комнату и, увидев путеводитель, вспомнила Эбигейл Сэмьюэлс. Надо позвонить Эбигейл.

Клэр завернулась в халат, захватила путеводитель и тихо спустилась в холл к телефону. Она надеялась, что госпожа Уотсон уже лежит в кровати и не станет следить за Клэр, как за непослушным ребенком. Она полистала страницы, чтобы найти, где Эбигейл написала свой домашний номер, – по крайней мере, она на это надеялась. Клэр пришлось звонить за счет абонента, потому что она понятия не имела, как сделать иначе. И разница во времени – вероятно, в Нью-Йорке сейчас приблизительно пять или шесть вечера, был шанс, что Эбигейл вернулась домой с работы. Потребовалось некоторое время, чтобы все узнать, но телефон Эбигейл в Нью-Йорке наконец зазвонил.

– Слушаю? – раздался голос. Это была Эбигейл.

– Мисс Сэмьюэлс? Это Клэр. Извините, что беспокою вас дома, но…

– На самом деле я очень рада получить известие от вас. Я предполагала худшее.

– Худшее?

– Ну, не самое худшее. Честно говоря, когда мистер Уэйнрайт один пришел на работу, я спросила его о вас, но не получила вразумительного ответа. К тому же просто так «женоубийцей» человека не называют. Я, конечно, не думала, что Уэйнрайт в буквальном смысле убил вас, но психологически…

– У меня все хорошо, – сказала Клэр. – Я решила остаться здесь на некоторое время. Лондон – замечательный город.

– Ну тогда все в порядке. Рада за вас.

– Спасибо. Завтра я собираюсь посетить собор Святого Патрика.

– Святого Патрика?

– О, я имела в виду Святого Павла. Извините, не будете ли вы любезны отметить, что я продлеваю отпуск? Я знаю, что должна была позвонить вчера, но…

– Не волнуйтесь. Наслаждайтесь, о работе – ни слова, и не торопитесь.

– Я, вероятно, вернусь на следующей неделе. Мне не хватит денег, чтобы остаться надолго, но я нашла небольшую комнатку.

– Правда? Дайте мне адрес, на всякий случай. – Клэр продиктовала, и тут Эбигейл Сэмьюэлс ее удивила. – Я горжусь вами. Риск – благородное дело.

Не зная, что ответить, Клэр просто сказала: – Спасибо.

Она на цыпочках вернулась в свою комнату, тщательно закрыла дверь и легла в кровать.

В это было очень трудно поверить, но, когда Клэр выключила свет и положила голову на неудобную синтетическую наволочку, в темноте она улыбнулась самой себе. Девушка с нетерпением ждала предстоящего завтрака в кафе, длинной прогулки, посещения книжного магазина и вероятной возможности заработать деньги. Она начала напевать песню, которую ее отец играл на фортепьяно, а она разучила на флейте. И с этим заснула.

Следующим утром Клэр проснулась поздно. Ей что-то снилось, но она не могла вспомнить, что именно. Похоже, на улице было холодно и сыро, так что она начала день с горячей ванны, надела черные брюки, новую футболку и свитер, который сама связала. Девушка посмотрела на вязанье, решила взять его с собой и – только выйдя за дверь – пожалела, что не закончила вязать шарф. Она застегнула плащ и направилась к кафе и станции метро.

Мягкая серая мгла окутала абсолютно все кругом. Клэр читала, конечно, о лондонском тумане, но всегда воображала его темным. Разве его не описывали как «гороховый суп»? Это было гораздо более эфемерно. Казалось, на всем лежала тонкая влажная маскировочная пленка. Все было серым – кора деревьев, фасады зданий, тротуар, и Клэр казалось, как будто она шла среди полотен Уистлера.

Когда девушка добралась до кафе, тепло от ванны испарилось в туман, и ей стало очень холодно. Чашка чая и обильная еда – вот что ей сейчас требовалось. Окна кафе снаружи запотели. Клэр снова оказалась среди рабочих. На сей раз она помахала официантке и не побоялась без разрешения занять место. Заказывая завтрак, не забыла попросить не класть ей бобы, но зато съела яйца с картофелем и беконом, грибами и помидорами. Клэр наелась и выпила три чашки чая.

– Ничего себе, сколько в вас помещается! – сказала официантка.

Клэр вытерла губы и кивнула.

– Вы нашли, где остановиться? – спросила официантка.

– Да, спасибо.

– Надеюсь, там не слишком плохо.

Клэр покачала головой.

– Меня зовут Клэр. – Она протянула руку, и женщина пожала ее.

– Рада видеть снова вас, – сказала она, возвращаясь к работе.

Клэр была немного разочарована, что официантка не представилась. Она заплатила по счету и вышла из кафе, чувствуя, что снова согрелась.

Прогулка по Кэмден-Хай-стрит сегодня была абсолютно другой. И дело было не только в погоде; большинство магазинов оказалось закрыто, и, кроме автомобилей, на улицах никого не было. Казалось, будто магазины открыты только по выходным. Клэр просто не могла представить, чтобы магазины в Нью-Йорке на Уотер-стрит были закрыты пять дней в неделю.

Она купила билет и проехала на метро, выйдя за одну остановку до собора Святого Павла, и прошла остаток пути пешком. Она была довольна, что решила прогуляться, потому что, свернув с узкой улицы с большими серыми зданиями по обе стороны, вдруг обнаружила совершенно ошеломляющий вид на собор Святого Павла.

Туман только начинал испаряться, и водянистый свет на золоте купола казался солнцем, выбирающимся из-за туч, как в сказке. В собор вела длинная лестница, и Клэр вспомнила, что королевские свадебные процессии шли по этим самым ступеням. Теперь и она поднялась по ним и вошла в собор.

К ее удивлению, внутри оказалось много народа. В центре нефа шла служба. Молящихся было не очень много, зато гиды водили много групп экскурсантов. Клэр не знала, надо ли платить, чтобы получить гида, и потихоньку переходила от одной группы к другой, слушая рассказы об этом здании.

Еще важнее было постоять под необъятным куполом, который выгибался в самом центре церкви. Клэр читала о «галерее шепотов», где из-за странной акустики шепот слышно на расстоянии в двести футов. На мгновение она загрустила, поскольку видела, как другие туристы пробовали эту уловку. С ней не было никого, кто мог бы шептать ей, но девушка наблюдала, как другие получали удовольствие. Здесь просто захватывало дух. Она никогда не видела ничего, даже отдаленно подобного этому. Клэр, конечно, была в соборе Святого Патрика на Пятой авеню в Нью-Йорке, но он не был настолько великолепен.

Служба закончилась, и Клэр прошла в центр собора. Стены пестрели мемориальными досками, многие были с барельефами или гирляндами цветов. Надписи были на латинском и староанглийском, который выглядел и очаровательно, и странно.

Когда Клэр проходила вдоль левой стороны церкви, она увидела неприметный современный знак, который указывал: «В Склеп сюда». Жутковато, но Клэр решила спуститься по лестнице. Склеп оказался простым подвалом, хотя большим и хорошо освещенным. Здесь было много памятников, и она бродила, глядя на имена, даты и скульптуры. Затем повернула за угол, прошла колонну и остолбенела.

Там стоял мужчина. Он был, несомненно, самый красивый из всех, кого Клэр когда-либо видела. Просто дух захватывало: широкие брови, совершенно прямой тонкий нос, пухлые, но мужественные губы и самая совершенная линия подбородка, которую она когда-либо видела. Его волосы были собраны в маленький конский хвост. Клэр обошла вокруг статуи и посмотрела на его лицо. Он, казалось, смотрел вдаль. Хотя мужчина был вырезан из мрамора, скульптор сумел вдохнуть жизнь и напряженность в его образ, и униформа восемнадцатого столетия не скрывала мускулы, что заставило Клэр напрячься.

Клэр вспомнила Пигмалиона. Она не создала эту статую, но тем не менее полюбила ее. Мужчина стоял на постаменте, напоминавшем тонущий корабль. Клэр прочитала имя, написанное на постаменте: «Капитан Уэнтворт» – и дату его смерти. Слезы навернулись на ее глаза. Этот красавец погиб двести шестнадцать лет назад, в каком-то невообразимом морском сражении. Что его глаза видели перед смертью? Его семья, его жена или возлюбленная, даже его собаки и лошади – должно быть, у него они были – наверняка были безутешны. Клэр устремила взгляд на его губы и пожалела, что не может поцеловать их. Если бы только кто-нибудь мог вдохнуть жизнь в статую…

Она думала о Майкле, о его губах. Майкл, этот красавец, никогда не пожертвовал бы собой – ни для страны, ни для веры. Мало того, что он предал ее с Кэтрин Ренсселэр, но он еще предал и Кэтрин Ренсселэр, живя в номере с Клэр и лежа с ней в постели. Ей пришло в голову, что Кэтрин надо бы об этом узнать. Она изучала лицо капитана Уэнтворта. Возможно, Клэр была не права, но она не могла вообразить, что этот человек способен вести себя недостойно.

Она не знала, как долго простояла около статуи, пораженная собственными мыслями. Вдруг группа туристов показалась из-за угла. Клэр побежала прочь так быстро, как только могла. Она не хотела слышать что-нибудь, что нарушит ее мечты.

Девушка вышла из собора, спустилась по лестнице, пристально глядя на бесстрастную статую королевы Анны. Спустилась с Ладтейт-хилл на Флит-стрит. Снова нахлынули мысли о капитане Уэнтворте и беспокоивших ее чувствах к Майклу, она спрятала все глубоко в себя.

Ссутулившись, Клэр шла некоторое время. Она спросила себя, что же, собственно, она здесь делает. Безумие! Она была одна, была одинока – и возможно, так всегда будет. Если бы она упала на Флит-стрит и умерла, сколько понадобилось бы времени, чтобы узнать, кто она такая? И кто оплакал бы ее? И уж, конечно, скорбящие родственники не воздвигли бы никакой статуи.

Флит-стрит, казалось, была бесконечна, и внезапно Клэр почувствовала себя такой утомленной, что с удовольствием бы прилегла. Вдруг улица резко изменила свой облик. Она поворачивала налево, мимо церкви, и затем становилась более широкой и не такой мрачной. В конце концов она привела Клэр к большой площади. Голуби летали над ней, и львы – не живые, а огромные статуи – сидели у подножия высокого памятника, рядом с другой статуей, очень высокой. Клэр узнала колонну Нельсона и поняла, что оказалась на Трафальгарской площади, которую видела в свою первую субботу в Лондоне. Это было похоже на сериал. Разница заключалась в том, что Клэр была не в кадре. Внезапно девушка почувствовала себя необычно счастливой, и ее захватил дух приключений.