Загробная карьера Саши Маузера

Глава тринадцатая: Те же и казнь

Третье пробуждение было куда хуже первых двух, даже вместе взятых. Во глотке опять было сухо, как в пустыне, и голова разлеталась на куски, но когда я попробовал пошевелиться, то обнаружил, что мои многострадальные руки и ноги стягивает грубая веревка, а во рту на манер кляпа торчат… чьи-то кружевные трусы. Тьфу-ты, дожились, уже в фетишиста превращаюсь. Богом клянусь, найду того, кто решил так подшутить — заставлю его эти трусы сожрать, без соли и хлеба.

Вокруг полная, беспросветная темнота, под спиной что-то мягкое, и слегка шуршит. Повернув голову, я отчаянно замычал, пытаясь привлечь внимание кого-нибудь, кто мог находиться в этой темноте поблизости. Ответ не заставил себя ждать.

— Блин, как-то по приколу на спор в армии выпил тормозной жидкости, так даже после нее так хреново не было… — простонал где-то рядом приглушенный голос Витали. — Саня, ты здесь?

— М-м-м-м…

— Чего мычишь, язык отсох?

Да чтоб у тебя самого язык отсох, а вместе с ним и то, чем детей делают. Возле левого плеча что-то зашуршало, и в нос попал уже знакомый, можно даже сказать, родной запах.

— У вас тоже руки связаны? — спросила Даша, вертя головой, пока ее волосы щекотали мне лицо.

— У меня да, — Виталя закряхтел, и выругался. — Насчет Маузера не знаю.

— М-м-м-м! — злобно промычал я, и забился, как рыба в сетке.

— Чего это с ним? — поинтересовалась рыжая.

— Обиделся, наверное.

Конечно, обиделся! Какого хрена, спрашивается, мне в рот запихали чьи-то трусы, а вам нет? Откатившись немного вбок, я обнаружил, что лежу на сене, а совсем рядом находится деревянная стена, сбитая из досок. Между тем где-то снаружи, видимо, раздался приглушенный гул, какие-то голоса, и тихое потрескивание.

— Смерть, смерть, смерть! — твердили на один манер несколько тонких, девичьих голосков.

— Смерть… — уныло тянул за ними старческий хрип.

Перед моим носом неожиданно появился лучик солнечного света. Напрягая мускулы, я кое-как прополз чуть вперед, и приник глазом к крошечной щели. И сразу понял, что дело дрянь.

Внизу, у подножия холма, собралось человек пятьдесят, мужчины и женщины разных возрастов, плюс даже несколько детей. Почти каждый держал в руке что-то деревянное — палку, кусок доски, ветку, или даже черенок от лопаты. Во главе толпы важно шествовал Кадмин, за ним — армия девушек, молодых и красивых, в тех самых грубых тогах, которые я видел на Кире. Кстати, была и сама Кира — она шла, опустив голову, но двигала губами, повторяя за остальными “Смерть, смерть, смерть!”. Рядом с Кадмином, опираясь на сучковатую палку, двигался высокий, седовласый старик, с длинной, почти до пояса, седой бородой, значительно отличающийся от остальных высокой шапкой типа папахи и накинутой на плечи шалью. Очевидно, это и был пресловутый глава селения, который, не отходя от кассы, приговорил нас к смертной казни. Последним, но не менее интересным участником был низкорослый молодой человек чисто восточной внешности, смуглый, с раскосыми глазами. Он тащил за Кадмином на спине огромную бочку, и поминутно останавливался, чтобы перевести дух.

Все это я рассмотрел меньше, чем за десять секунд, и откатился обратно, чувствуя, как начинает гулко стучать сердце. Попали.

— Что там, Саша? — спросила Даша.

— М-м-м-м…

— Чего?

— М-м-м-м!

На человеческом это означало “Иди, и сама посмотри”. Между тем события быстро набирали обороты. За стенкой вдруг что-то громко зашуршало, что-то завозилось, послышался гулкий скрежет. Пока Даша билась в истерике, решив, что это мышь, а Виталя ее успокаивал, я снова приник глазом к своей смотровой щели.

Толпа замерла внизу, глядя наверх, на наш сарай. На лицах людей застыли бесстрастные, раболепные выражения, как у деревенских коров, которым все пофигу. Девушки построились в два ряда, образовав живой коридор, а молодой человек восточной внешности поставил на землю свою бочку, открыл ее, и куда-то ушел, пропал из поля зрения. Но буквально через пять минут появился опять, таща огромную охапку сухих веток. Бросил все это на землю, вытащил спички, поджег, и начал хлопотать возле костра, заботливо подлаживая хворост, и следя, чтобы пламя не потухло.

Кадмин требовательно посмотрел на старика, тот пожал плечами, и что-то сказал, только очень тихо. Хозяин борделя поморщился, выпятил грудь колесом, и повернулся к народу. Дальнейшее я рассмотреть не успел. Чьи-то руки ухватили меня за локти, и перевернули обратно на спину, лицо обожгло тихим дыханием, нежная ладонь выдернула изо рта кляп.

— Не шевелись.

— Мафую… Блин, как же ты вовремя!

— Пришла бы раньше, если бы могла, — в темноте блеснуло лезвие ножа, и разрезанные веревки упали на пол. — Мы договаривались, что вы будете ждать меня на том же месте, а не связанные в каком-то сарае.

— Ты как? — Даша заботливо положила ладонь мне на лоб. Виталя похлопал по плечу, давая знать, что он тоже здесь.

За стеной приглушенно забубнел голос Кадмина. Я напряг слух, но смог различить только отдельные слова “Друзья”, “чужаки”, “лучше для нас всех” и “смертная казнь”.

— Мафую, что там происходит?

— Вас хотят сжечь заживо, — вспыхнувшая в темное спичка на миг осветила лицо маленькой охотницы. — За мной.

— Подожди, — я ухватил ее за руку. — За спасение мы должны повысить тебе процент, или выдать премию наличкой?

— Дурак, — спичка погасла, и в следующий миг нежные пальцы прижались к моим губам. — Если хочешь жить — не задавай лишних вопросов.

— Так будет лучше всего, — заметила Даша. Она явно ничего не заподозрила.

Ориентируясь на шуршание, мы вслед за Мафую подползли к дальней стене сарая. Оказалось, что маленькая охотница сделал самый настоящий подкоп, поводив руками, я обнаружил большую и глубокую яму. Тут-то в мою душу и закрались смутные сомнения. Если Мафую — Дюймовочка с ростом и фигурой японской школьницы, и если она делала лаз под себя, то как пролезть Даше с ее неполным четвертым размером, и нам с Виталей, двум здоровым мужикам?

— Я пойду первой, — сказала Мафую, не дав ни единого шанса высказать это вслух. — Осмотрюсь, и если все будет чисто — постучу в стену три раза. Если постучу два — оставайтесь здесь, если не постучу вообще — значит, не повезло ни вам, ни мне.

— Удачи, — в темноте прозвучало шмыганье носом. Даша была тронута героизмом коллеги до глубины души.

Чтобы не тратить время зря, я решил еще раз разведать обстановку. Оказалось, что Кадмин уже закончил речь, и теперь люди выстраиваются в очередь перед бочкой. А, ну все понятно, наверное, в бочке бензин или солярка. Обмакнул палку, сунул в костер, взошел на холм, и бросил под стену сарая. Можно даже не всходить, а добросить так. Остальное сделает огонь, и сухое сено, находившееся здесь в изобилии. И все, шашлык готов. От злости меня прям передернуло. Планета Земля, две тысячи сто какой-то там год, а люди до сих пор ведут себя, как дикари.

В стену осторожно постучали три раза.

— Я пошла, — сказала Даша.

— Стой!

Но было уже поздно. Рыжая скользнула ногами в яму, завертелась, протискиваясь внутрь… и застряла. Да твою ж мать…

— Ой!

— Дура! — ругнулся я в сердцах. — Головой вперед надо было!

— У меня волосы красивые, я не хотела их в земле испачкать.

— Харэ базарить, — Виталя ухватил ее за руку. — Маузер, давай, вытаскиваем.

На счет “три” мы потянули. Ощущение было, будто я трактор, дергающий застрявший в раскисшей грязи груженый кирпичами прицеп. Прижатый к земле неполный четвертый размер не дал Даше сдвинуться даже на сантиметр.

— Что там у вас? — раздался внизу голос Мафую.

— Меняем план, — тяжело дыша, сказал Худой. — Ты ее там за ноги тяни, а мы будем здесь толкать.

— Кого вы там собрались толкать? — возмущенно спросила рыжая. — Я, между прочим, приличная девушка! Ай, больно же!

Больно потому, что я ухватил слегка светившуюся в темноте рыжую макушку, и от души задвинул глубоко в яму. Говорил мне мой дед, не связывайся с бабами, в самый критический момент они тебя подведут. И вот тебе, пожалуйста.

— Мне земля в рот попала! — кашляя, Даша высунулась обратно. — И не вздумайте больше толкать, все равно не сработает.

— Сейчас я помогу, — сказала Мафую. — Расширю лаз ножом.

Раздалось шуршание.

— Все, больше никогда не буду есть после шести, — грустно сказала рыжая. — Это уже предел.

********************

Толпа снаружи собралась нешуточная — все селение. Пока мэр уныло наблюдал за действиями помощников Кадмина, а самые активные продолжали орать «Смерть!», остальные уже занялись обычными сельскими делами — разговорами. В маленьком городке или поселении жителям всегда есть, что обсудить, что спросить, и чем поделиться, для этого они даже иной раз готовы отложить текущие дела, и перекинуться парой слов с соседом или знакомым. Не то, что в большом городе, где все куда-то спешат, и друг друга сторонятся.

Среди толпы этим делом особенно выделялся один мужик, в закопченной робе. Многочисленные ожоги на руках и лице ясно указывали на его профессию — местный кузнец. Но сейчас он ковал не железно, а смех.

— Слышь, Сема, а расскажи про зайца с уткой, — попросил какой-то парень, толкая его в бок.

— Тихо, в порядке очереди, — кузнец затянулся из самокрутки. — Ну, короче, встретились заяц с уткой, и поспорили, кто из них сможет быстрее у крестьянина, значит, морковь своровать…

Между тем Кадмин, потирая руки от нетерпения, наблюдал за действиями своего помощника восточной внешности. С костром у того явно не ладилось — ветер постоянно задувал крошечный огонек, а с пятой попытки закончились спички. Люди, уже выстроившиеся в очередь для показательного сожжения, откровенно скучали, даже крики стихли.

— Идиот! — глава борделя яростно оттолкнул своего помощника. — Иди, спички неси! Друзья мои, небольшая техническая заминка, сейчас все будет готово.

Взрыв смеха в центре толпы заглушил последние слова. Кузнец продолжал затягиваться, наблюдая, как слушатели анекдота корчатся от смеха.

— Ой, не могу…

— Сем, а давай про старика, который бабку лечил!

— Ну, для этого подождите немного, — кузнец затушил папиросу, и направился в сторону.

— Ты куда это?

— Куда-куда, отлить мне надо, что непонятного?

— Ну, Семен дает, — заметил кто-то. — Ничего не стесняется.

Не обращая внимания на удивленные взгляды, кузнец зашел за дерево, расстегивая на ходу штаны. И, пока журчал, оглянулся на сарай, искренне жалея, что такую нужную в хозяйстве вещь необходимо сжигать. И коротко матернулся: за сараем из ямы выползали трое измазанных в земле людей, пока четвертый их нетерпеливо подгонял.

— Не понял…. Куда это?

************

Когда маленькая охотница расширила лаз, дело пошло быстрее. Даша все-таки пролезла, охая и ругаясь из-за того, что ей теперь придется отмывать волосы. Виталя скользнул следом, я, как старший, прикрывал отход.

Снаружи было куда лучше, солнышко, свежий воздух, лепота. Выбравшись из ямы, мы залегли в траве, и поползли к другой стороне холма, где не было зверски настроенных людей. Не успел я высунуть голову, чтобы сориентироваться, как сарай сзади вспыхнул, как спичка — полетели горящие болванки. Нас обдало волной жара.

— Не останавливаться, ребята.

— Легко сказать, — пробурчала рыжая.

— Молчала бы, — не сдержался Худой.

— Стоп, — это уже Мафую. — Там впереди кто-то есть.

Для того чтобы выбраться вперед, мне пришлось по очереди переползать через каждого из них. С другой стороны у склона холма стоял малолетний пацан, и открыто таращился на нас, с выражением крайнего удивления на лице. Я поднес палец к губам, и быстро показал глазами в сторону. Он захлопнул отвисшую челюсть, и унесся в сторону толпы, откуда спустя несколько секунд донесся яростный крик.

— Спалились, — констатировал Виталя.

— Вперед!

Теперь уже можно было не прятаться, поднявшись на ноги, мы припустили вниз, задыхаясь и постоянно теряя равновесие из-за крутого спуска. Даша все-таки упала, и съехала на пятой точке, Мафую спрыгнула легко и быстро, только мы с Виталей отстали. Крики позади дали понять, что толпа уже огибает холм, и готовится зажать нас с двух сторон. Со всех сторон было открытое пространство, которое через несколько десятков метров заканчивалось полосой деревьев. Не сговариваясь, мы побежали туда, но почти сразу моя нога нелепо подломилась, и я чуть не растянулся на земле. Даша споткнулась, и упала сверху, Виталя попытался ее поднять, но ничего не получилось. Мафую застыла неподалеку, равнодушно наблюдая за нами.

— Беги, — я махнул рукой. — Спасайся.

— И не подумаю, — она подошла, и села рядом, доставая из-под одежды один из своих кинжалов.

— Вон они! — раздался крик хозяин публичного дома.

Глядя на приближающихся людей с горящими палками в руках, я почему-то не чувствовал ни страха, ни желания вскочить, и начать отбиваться. Пылающий сарай притягивал взгляд. Прижав к себе рыжую, я закрыл глаза…

И ничего не произошло.

Мафую легонько толкнула меня в бок. Открыв глаза, я увидел, что люди окружили нас кольцом, и рассматривают с жадным интересом Робинзона Крузо, встретившего Пятницу после десяти лет одиночества на острове. Особенно выделялись трое — старик, лобастый мужик в закопченной робе, и парень восточной внешности.

— Что вы стоите? — взревел за их спинами Кадмин. — Убейте их!

— Кхм! — кашлянул глава селения. — Так это эти, что ли?

Вопрос прозвучал несколько странно. Настолько, что Даша открыла глаза, и робко улыбнулась окружившим ее людям. Те тоже заулыбались в ответ.

— Слушайте, я так и не понял, — пробаси лобастый мужик. — А за что их убивать надо?

— Действительно, — заметил парень восточной внешности. — Ты говорил, что это кровожадные убийцы, а я вот, к примеру, вижу здесь двух красивых девушек, хоть и слегка перепачканных землей.

— Ой, спасибо! — засмущалась рыжая. — Ты тоже ничего!

И от ее уже более искренней улыбки вся ярость толпы растаяла, как снег. Начались громкие перешептывания, а потом все, как один, обернулись к Кадмину с одним и тем же возмущением на лицах. Тот побагровел от злости, и поманил к себе главу селения.

— Кажется, пронесло, — негромко сказала Мафую.

— Эй! — от моего голоса все обернулись обратно. — Я так понимаю, вышло досадное недоразумение? Кстати, меня зовут Маузер, и, между прочим, мы пришли с миром.

— Спрячь нож, дура, — шепнул Виталя на ухо маленькой охотницы.

До моего слуха донеслась ругань. Отмахнувшись от Кадмина, как от назойливой мухи, глава селения кивнул своим людям:

— Отведите чужаков в мой дом, и накормите их. Через полчаса — собрание. Там и решим, что с ними делать.

За его спиной с грохотом обвалились стены горевшего сарая.

*******************

Начало собрания мы позорно пропустили. В доме главы селения оказалась и ванна, и запасы еды, поэтому следующий час не интересовало ничего, кроме своих личных проблем. Несколько девушек, откомандированные из публичного дома, принесли Даше и Мафую новую одежду. Для нас с Виталей нашлись рубахи, куртки, штаны и сандалии, все было сделано из грубой ткани, свидетельствующей о предназначении такой одежды для постоянной работы. То, что было на нас, девушки унесли, пообещав постирать, и вернуть. Уходя, Кира слегка задержалась на мне взглядом, и подмигнула.

— Чего это она? — ревниво спросила рыжая.

— Я думал, это она тебе.

— Конечно, мне! Пусть тебе только попробует.

Мафую слегка прищурила левый глаз, и кивнула, соглашаясь с мнением коллеги. За стеной опять бубнели голоса, митинг был в самом разгаре. Только в этот раз говорили все, а не только один Кадмин.

— Слушайте, что это за урод такой? — неожиданно спросила Даша. — За что нас сжигать-то?

— За то, что мы без приглашения вторглись на их территорию, — ответила маленькая охотница. Теперь, когда она была рядом, я даже почувствовал себя немного спокойнее. — Но люди против.

— Что-то незаметно, что они были против, когда кидали в сарай горящие палки, — проворчал Виталя.

— Надо уходить отсюда, — рассудила Мафую. — Пока не поздно. Через заднюю дверь. Еда есть, на дорогу обратно хватит.

— Поддерживаю, — кивнул я. — Кто его знает, до чего они опять додуматься могут? А вдруг в следующий раз решат нас повесить?

— Только не это! — Даша вся содрогнулась от такой мысли. — Вы правы, бежим скорее!

Поскольку все жители селения были на митинге, охранять нас было некому. Единственная беда — пришлось забыть про снаряжение, которое было на нас до того, как мы сюда попали. Но когда я вспомнил про тушу убитого самца, все еще ожидающего транспортировки и продажи, то успокоился. Завязав в узелок сухпаек из запасов главы селения, мы открыли заднюю дверь, по очереди выскользнули из дома, крадучись, пробрались огородами на соседнюю улицу, и дали деру. Как говорится, ушли по-английски, не попрощавшись.

Навигатор мы тоже потеряли, но Мафую, как нашла дорогу сюда, так и без труда вывела нас обратно. Оказалось, что селение со всех сторону окружено горами, и находится в своего рода нычке, а путь туда вел через пещеру, вход в которой был замаскирован в густых кустах. Только когда я выбрался из темноты пещеры, то только тогда почувствовал облегчение и уверенность, что погони удалось избежать. Жалко, конечно, уходить не познакомившись с новыми людьми, но я не для того умирал, чтобы просто тупо сгореть связанным в каком-то сарае, или еще что похуже. И не для того становился охотником на чудовищ, чтобы меня вот так запросто кокнули какие-то деревенские дикари. Страшно представить, как будут смеяться мои будущие потомки, если, конечно, мне вообще светит хоть какое-то потомство.

— И что дальше? — спросил Виталя, щурясь от сильного ветра, шедшего с севера.

— Все, как и раньше, — я пригладил растрепавшиеся волосы. — Берем добычу, и возвращаемся на базу. Мафую, ты пригнала грузовик?

— Там стоит.

— Тогда пошли.

— А мы еще сюда вернемся? — спросила Даша, оглядываясь на гору, хранившую в себе такой важный секрет.

— И не мечтай.

Но, как оказалось позже, я слишком поторопился с таким решением.