Загробная карьера Саши Маузера

Глава двадцать шестая: Самый важный вопрос

— Вот сволочь!

Собственно, этой фразой я и начал наше сегодняшнее общение. До этого момента мы ограничивались лишь короткими словами или жестами. Не поймите меня неправильно, просто после вчерашнего я находился в небольшом шоке, и не знал, как заговорить об этом. Даже начал задумываться: а там ли я вообще родился, где надо?

— В чем дело? — спросил Мафую.

— Я нашел в саду фургон, когда-то принадлежавший отелю. Он в целости и сохранности, хоть сейчас садись и езжай, но сделать этого мы не сможем, потому что какая-то сволочь прогрызла зубами топливный, мать его, насос! Это все равно, что надеть бронежилет, и получить в драке по лицу. Вот почему нам так не везет, а? Может, это карма так аукается за все, что мы сделали?

— Тогда бы нас съели.

— Логично.

Не успел я об этом сказать, как со стороны отеля по глазам ударила яркая вспышка. На несколько секунд я даже испугался — решил, что карма не удовлетворилась обычной невезухой, и решила расправиться с нами более радикально. В следующий миг я обнаружил, что лежу на животе, тело маленькой охотницы на мне сверху, а ее ладонь зажимает мне рот.

— М-м-м!

— Тихо, — свободной рукой Мафую ухватила ветки растущего рядом молодого деревца, и наклонила его так, чтобы оно закрывало нас. — Не шевелись.

До моих ушей донеслось чье-то тяжелое, прерывистое дыхание, мощное сопение, а потом и осторожные шаги. Из-за разрушенного здания выглянула чья-то голова, следом за ней высунулось массивное тело. Меня прошиб холодный пот — это был не кто иной, как наш вчерашний телепортатор, только чуть крупнее, и с кожей более темного оттенка. Быстро осмотревшись, но не заметив ничего подозрительного, он вышел из сада, и потопал куда-то в ту сторону, откуда солнце утром вышло.

— А этот откуда здесь взялся? — спросил я, когда ладонь исчезла.

— Телепортировался, — Мафую поднялась. — На фотографиях был изображен не один и тот же монстр, а несколько разных — это можно было понять только профессиональным взглядом. Теперь ясно, почему ни одного из них во время нападения на базы не убили — готова поспорить, солдаты были удивлены, когда их противники вдруг исчезали, будто растворяясь в воздухе.

— И это очень озадачило Верховный Совет, который и решил обратиться к нам, — закончил я. — Слушай, куда бы он ни шел, надо идти за ним. Кто знает, вдруг он выведет нас из пустыни?

— Я тоже об этом подумала.

— И?

— Заранее подготовила нам маскировку. Жди здесь.

Минуты через три она вернулась, швырнув на землю две кучи перьев.

— Чё это еще за фигня?

— Это оперение тех двух птиц, которых ты, похотливое животное, слопал сегодня на завтрак и на обед, — звучит вроде бы ласково, но больше похоже на скрытую угрозу. — И, между прочим, не сделал ничего, чтобы их хотя бы поймать.

— Я так сразу и понял. А не спалимся?

— Эти птицы летать не умеют, передвигаются по земле. А местные хищники их не трогают, наоборот, с их помощью находят воду и укрытое место для отдыха. А кроме того, мы будем держаться на расстоянии.

— Убедила.

Не сказать, чтобы я пришел в особый восторг от идеи торчать на открытом пространстве, притворяясь птицей, а любая моя ошибка в поведении могла стоить мне жизни, но выбора не оставалось, пришлось раздеваться до трусов, и напяливать на себя это одеяние, завернувшись в него с ног до головы. Содранная вместе с перьями кожа была покрыта засохшей кровью, и неприятно чесалась, а сами перья полностью заглушили все звуки, и оставили для обзора лишь маленькую щелочку. Наверное, еще никогда я не выглядел так неуклюже, как в тот момент. Вот тебе и карьера охотника, вот тебе и самая высокооплачиваемая профессия в мире, вот тебе и сценарий “буду сидеть и ничего делать, а остальные пусть работают”. Мечтатель несчастный!

Однако ворчать некогда, надо спешить, пока наш гость не скрылся на горизонте. От этой ситуации был только один единственный плюс — благодаря пернатой защите я почти не чувствовал палящего солнца, однако был и минус — в ней было еще жарче, чем в обычной одежде, не прошло и пяти минут, как я уже слизывал с губ соленый пот, будто лось какой-то. Первые несколько километров мы шли, почти не таясь, стремясь нагнать зверя, и вскоре увидели его возле вчерашней речки, наклонившись, он жадно черпал пастью воду, как ковшом. Шедшая впереди Мафую остановилась, присела к земле, и замерла без единого движения, издавая только низкое клехтанье, и время от времени принимаясь чистить клювом перья. И знаете, делала она это так ловко, что монстр был полностью одурачен — он только скосил на нее левый глаз, приглушенно фыркнул, и продолжил хлебать. Я старался повторять каждое движение маленькой охотницы, но то ли от неопытности, то ли от волнения получалось у меня значительно хуже.

Наконец, напившись, зверь продолжил свой путь. Дождавшись, пока он отойдет подальше, мы двинулись следом. Теперь шел он уже медленнее, не спеша, видно, выискивая место для того, чтобы чуток соснуть. Таковое вскоре нашлось — два чахлых деревца, растущих рядом. Зверь немного потоптался, утрамбовывая себе лежанку, потом развернулся, и вытянулся во всю длину прямо под деревьями, с таким расчетом, чтобы жалкая тень от их листьев падала ему на морду. Затем удовлетворенно вздохнул, закрыл глаза, и через пару минут перестал двигаться, дыша ровно и тихо, что могло обозначать крепкий, здоровый сон.

Некоторое время Мафую стояла неподвижно, потом начала бесшумно красться к нему, подходя все ближе. Заподозрив неладное, я пошел следом, и успел ухватить ее за плечо в тот момент, когда из-под перьев высунулась рука с зажатым в ней отравленным клинком.

— Эй, ты что делаешь?

— Хочу убить его, пока он спит.

— Зачем? Он же явно двигается к границе. Пусть сначала покажет дорогу к джунглям, а потом уже кокнем его, если потребуется.

— Это тебе не корова, которую можно заколоть, когда вздумается. Перед нами чудовище высшего уровня, и если он сбежит, много людей погибнет прежде, чем мы снова его найдем. Мы охотники, и наша работа состоит в том, чтобы очищать джунгли от опасных хищников, а этот, возможно, самый опасный из всех, что населяют планету. Мы должны убить его, пока есть возможность, прямо здесь и прямо сейчас.

Сказано это было серьезным тоном, не оставляющим сомнений, что и мне прилетит, если буду мешать. Да, Мафую отлично знает свое дело, за это я ее всегда и ценил, но сейчас, похоже, эта цена обернулась против меня самого. Но с другой стороны, когда еще представится случай?

— Напоминаю, что я твой начальник, а ты моя подчиненная. Поэтому я приказываю тебе спрятать нож, и не мешать ему спать.

— Приказ? — рука с клинком не спешила исчезать из поля зрения. Вдобавок, перья над головой маленькой охотницы чуть сдвинулись, открывая холодные, голубые глаза. — Не воображай, будто после вчерашнего ты имеешь право приказывать мне все, что вздумается.

— Слушай, я понимаю, что у тебя небольшой бзик на эту тему, и еще ты у нас сильная и независимая, но надо же иметь пределы. Эта зверюга уникальна, и может, нам больше заплатят, если мы поймаем ее живьем. Может, мы даже весь кредит сразу покроем, если повезет.

— Меня не интересуют твои кредиты. Я должна убить его, пока он спит, иначе потом он проснется, и набросится на нас, — в отличие от меня Мафую не повышала тона, но чувствовалось, что от ее вежливости вскоре не останется и следа. — Или телепортируется, нападет на одну из баз, и покалечит невинных людей.

Мой характер и мое упрямство (плюс ненавистное солнце и песок) не позволяли мне опуститься до того, чтобы уступить одной маленькой девчонке, пусть даже очень сильной. К тому же, я вовремя вспомнил, что и сам теперь не слабак.

— Делай, что хочешь, но я запрещаю тебе трогать его, пока мы не выйдем из пустыни.

— Ты не можешь мне этого запретить.

— Еще как могу.

Отпрянув, мы застыли, сверля друг друга немигающими взглядами. Маленькая охотница чуть прищурила левый глаз, и опустила клинок, но одновременно с этим ее другая рука скользнула под перьевую маскировку, как раз в область пояса, где прятался второй нож. События, произошедшие тогда на озере, всколыхнулись в моей памяти — ощутив прилив ярости, я приготовился отскочить в сторону, когда она опять метнет мне его в колено. Рот опять начал наполняться ядовитой слюной, мышцы опять налились силой, контуры начали расплываться…

И тут произошло что-то непонятное. На несколько секунд мою голову пронзила тупая боль — глухо вскрикнув, я опустился на песок, и увидел прямо перед носом мигающую желтую стрелку, показывающую в сторону монстра. А потом над стрелкой появилась надпись: “Берегись! Она идет!”

— Маузер? — Мафую, в голосе которой с трудом, но отчетливо угадывалось неизвестно откуда взявшееся беспокойство, подошла ближе. — Ты в порядке?

— Прячемся, быстро!

Над спящим монстром появился шарик синего света, а потом мелькнула вспышка, и земля содрогнулась, когда на нее опустились четыре лапы, каждая толщиной в многовековой дуб. Громадное тело закрыло собой солнце, шерсть подметала песок, увенчанная двумя мощными рогами голова наклонилась, открывая пасть, внутри которой, как на троне, сидела маленькая длинноволосая фигурка. Стараясь дышать так, чтобы песок не попадал в рот, я чуть отодвинулся, подальше от губ Мафую. В последний момент мы успели накрыться песком с головой, но оказались в очень пикантной позе — она на спине, я над ней, как в учебниках по зачатию детей. Даже перьевые костюмы не были серьезной преградой между двумя, считай что, обнаженными телами.

Между тем спящий монстр проснулся, и, наверное, сильно охренел, когда увидел, кто к нему пожаловал. Тем не менее, он не торопился отвешивать поклоны — зевнул во весь рот, сладко потянулся, и только потом поднялся, не без опаски таращась на это чудо.

— Это и есть она? — тихий шепот возле уха.

— Похоже, — я максимально вытаращил оба глаза, рассматривая то, что происходило перед нами.

Явившийся к нам зверь чем-то смахивал то ли на мамонта, то ли на буйвола размером с мамонта, то ли на яка, больше похожего на буйвола. Признав на помощь весь свой полученный за всю мою недолгую охотничью карьеру опыт, я сообразил, что это не живое существо, а скорее, органический контейнер, может даже боевой робот, предназначенный для транспорта и сражения. Эту теорию подтверждало то, что застыл он на месте абсолютно неподвижно, а глаза его были пустыми, и ничего конкретно не выражали. В раскрытой пасти виднелось скалообразный нарост, действительно повторяющего форму трона, а на нем вольготно расположилась та, чье изображение мне любезно показали. Долбанные перья и песок сильно загораживали обзор, так что особых подробностей я не рассмотрел, только в общих чертах. Но и этого хватило, чтобы заставить мое сердце забиться от плохого предчувствия.

“И неудивительно” — заметил в моей голове незнакомый голос. “Ты боишься, верно?”

— Отвали, Асмодей, не до тебя сейчас, — буркнул я сквозь зубы.

Мафую подо мною беспокойно заерзала. Это трение вызвало у меня совсем неуместную реакцию.

— Нельзя допустить, чтобы они сейчас исчезли.

— Лежи уже, неугомонная.

“Где ты?” — монстр сел на пятую точку, и принюхался. Голова яка опустилась вниз. “Я слышу тебя, но не вижу. Кто ты?”

“А ты кто?” — чувствовал я себя шизофреником, разговаривающим с воображаемыми персонажами, но больше мне ничего не оставалось. Мафую опять зашевелилась.

— Какой-то голос лезет мне в голову, — сообщила она. — Кто-то разговаривает со мной.

— Ты можешь не двигаться, а? — прошипел я. Мое недовольство было вызвано тем, что перьевой костюм съехал вбок, и моя грудь прижалась к тем самым двум маленьким шарикам, которые вчера так приятно было держать в ладонях. — Думать мешаешь.

“Ты — Маузер?” — от звука своего имени я машинально повернул голову, и… замер от страха. Высокая человеческая фигура с длинными, до пят, волосами, стояла на песке, смотря прямо на меня пронзительными зелеными глазами. “Что ты делаешь здесь, в пустыне?”

“Заблудился мальца. А ты — королева монстров?”

“Многие называют меня так. Кто это рядом с тобой?”

Блин, похоже, у меня совсем уже крыша поехала — лежу тут, под песком, среди кучи перьев, на своей подчиненной, и мысленно разговариваю с существом, стоящим между двумя монстрячими уродами, каждый из которых может меня перекусить пополам. Если это такой кошмар, то можно я уже проснусь?

“Это Мафую” — ответил я таким тоном, будто у меня спросили, кто сидит возле меня в автобусе. “С виду маленькая, но очень умелая”

“Твои мысли… очень интересны” — она сделала еще шаг. “Почему ты прячешься под песком?”

“Черепашьи яйца ищу” — ляпнул я первое, что пришел в голову. “Но я тут вспомнил, что у меня свои есть, так что, если не возражаешь, мы просто немного полежим. Вы там между собой общайтесь, мы вам мешать не будем”

События потихоньку принимали очень неблагоприятный оборот. В любой момент эта королева могла свистнуть своим зверюшкам “фас”, и тогда бы от нас с Мафую и косточек бы не осталось. Ведя пустую болтовню, я отчаянно старался что-нибудь придумать, совершенно упустив из виду, что о любой моей идее она узнает прежде, чем я начну ее выполнять.

— Встань с меня.

— А?

— Поднимись, — спокойно повторила маленькая охотница. — Ты хочешь, чтобы тебя проглотили в этом позорном положении, или будешь хоть как-то защищаться?

Интересно, а какая, нахрен, разница?

“Выходи!” — потребовал голос в моей голове. “Обещаю, что не трону”

“Зуб даешь?”

“Даю свое слово”

Ну, это уже хотя бы кое-что. Чувствуя себя самоубийцей, сующим пальцы в розетку, я высунул голову из песка, и замер, настороженно глядя на королеву монстров. Она, в свою очередь, тоже не шевелилась, внимательно разглядывая меня, и взгляд ее зеленых глаз, казалось, проникал мне в самую душу, читая меня, как открытую книгу. Мафую толкнула меня снизу, пришлось вылезать полностью. Первое, что я сделал — скинул с себя этот дурацкий птичий костюм, все равно от него уже никакого толку. И между делом покосился на монстра, за которым мы шли — он вообще не шевелился, застыв, словно каменный. Маленькая охотница вылезла следом за мной, и тоже сбросила с себя перья, представ перед ее хищным величеством, почти в чем мать родила.

“Подойди”

Сделал один маленький шажок на ватных ногах, и вдруг понял, что боюсь, ужасно боюсь этой вот неподвижной фигуры с развевающимися волосами. Сколько я про нее слышал, сколько думал, какое впечатление получил, увидев результаты ее работы там, в джунглях, когда погиб Кадмин — и всего этого хватило, чтобы у меня сформировался образ безжалостной, демонической сущности, способной сожрать не только твое тело, но еще и душу.

“Привет” — ляпнул первое, что пришло в голову. Хотел даже поклониться, но потом подумал, что это может расцениваться, как насмешка. Так и стоял с деревянной прямой спиной, ощущая, как трясутся от страха поджилки. А в следующий миг чуть не опорожнил кишечник, потому что королева монстров бесшумно скользнула вперед, и оказалась всего в шаге от меня. Даже трястись перестал, только зубы стучали, как кастаньеты. Замерев на месте, я старался не шевелиться, одновременно разглядывая возникшее передо мною одновременно смертельно опасное, но в то же время девственно прекрасное существо.

Грациозность ее тела поражала. Казалось, она была статуей, вылепленной из глины умелым скульптором — ни одного изъяна, ни одного физического недостатка, красива, как сама богиня. А еще она поразительно напоминала скульптуру тем, что у нее отсутствовали… вторичные половые признаки, просто плоская поверхность между бедер, и все. Даже идеально круглые молочные железы были гладкие, без единого на них выступа, предназначенного для кормления детей. Несчастная женская особь, не имеющая возможности испытать радость размножения.

Кожа у нее была тягуче-медового оттенка — то ли загар, то ли изначальный цвет, не разберешь. Волосы угольно-черные, длинные, доходят почти до пояса, и стянуты посередине длинным стеблем от какого-то цветка. Но больше всего меня поразило лицо. Словно устыдившись, что лишил ее материнства, неизвестный создатель постарался сделать лицо королевы максимально одухотворенным и невинным, словно природа, власть над которой она и олицетворяла. Тонкие, нежные черты, маленький нос, пухлые, чувственные губы, и два бездонных колодца, в которых сияли сверкающие изумруды, они же глаза. Такое лицо каждый мужчина мечтает видеть рядом, когда будет просыпаться утром. Проблема только в том, что не всем так везет, поэтому просыпаемся мы чаще всего на боку, дабы сразу не видеть то не накрашенное, заспанное и страшное, что лежит на соседней половине кровати.

“Тебе нравится то, что ты видишь?” — тихий шепот у меня в голове.

“Очень” — честно признался я. “Даже не верится, что передо мной та, которая без зазрения совести убивает всех, кто представляет для нее опасность”

“Разве ты занимаешься не тем же?” — она скользнула мне за спину, и я вздрогнул, ощутив прикосновение нежного пальца к своей шее. А потом, откуда ни возьмись, на пальце вырос длинный, изогнутый коготь, и царапнул мне кожу. Склонив голову, королева слизнула выступившую на коже кровь. Вот это я понимаю, пометить жертву, не то, что ваши поцелуи. “Вчера ты убил того, кто был мне очень дорог. Сегодня хотел убить того, кто дорог мне еще больше. А до этого уничтожил много-много моих друзей. Ты ничем не лучше меня”

— Отойди от него.

Оказывается, общаясь с королевой, я совсем забыл про Мафую. А вот она про меня нет — в каждой ее руке сверкали клинки, один отравленный, другой нет. И в глазах плещется то самое ледяное спокойствие, что и перед каждой охотой.

“Скажи, что если она сделает шаг, то в ту же секунду ты умрешь страшной смертью”

— Все нормально, Мафую, — сказал я тоном подсудимого, приговоренного к казни. — Мы просто разговариваем.

“Вот именно” — закончив обходить меня вокруг, королева напоследок провела когтем по моей щеке, оставляя длинную, тонкую царапину, и отошла в сторону. А потом вдруг резко взвилась в воздух, и снова очутилась на своем троне в пасти рогатого длинношерстного яка размером с мамонта. “Итак, ты — тот, кто истребил немало представителей моего народа. Я долго наблюдала за тобой, искала случайной встречи, но даже не предполагала, что ты нахально явишься прямиком в мое логово, безоружный и беспомощный. Да еще и приведешь с собой ту, что осмеливается угрожать мне оружием”

— Мафую, будь паинькой, убери свои ножи.

— И не подумаю, — маленькая охотница едва заметно изогнула бровь. — Я тоже слышу, о чем она говорит. Лучше я буду угрожать, чем позволю себя одурачить.

“Она у нас немного поехавшая, ваше величество. Давайте не будем обращать на нее внимания. Лучше скажи, зачем я тебе так нужен”

“В нашу первую встречу ты немало заинтересовал меня” — королева сидела совершенно неподвижно, и можно было подумать, что это говорит не она, а какой-то бесплотный злой дух. “То, как ты попал сюда… твои амбиции и стремления… Ты — жалкая букашка, решившая, что ей выпал шанс все изменить, несчастная падаль, жаждущая набить свое брюхо ради материальных ценностей” — не слишком уважительно, на мой взгляд, но ладно уже, из деликатности промолчу. “Я хотела убить тебя сразу, но передумала. Решила, что интересней будет сразиться с тобой, когда ты наберешь силу. У меня уже много веков не было достойного противника, и если мне суждено пасть от руки охотника, то пусть это будет могучий, умудренный боевым опытом воин”

“Хочешь сказать, что ты живешь здесь уже много веков?” — уточнил я с явным недоверием. “Когда же ты появилась вообще?”

“Сразу после того, как ваше жалкое, ничтожное человечество оказалось на грани вымирания. Я живу в джунглях с того момента, как они появились. Я наблюдала, как вы возносите безликих идолов, и поклоняетесь им, как строите гнезда из камня и стали, как создаете условия, которые помогли бы вам выжить. При помощи чтения мыслей я вступала в контакт с людьми, изучала вашу культуру, ваш образ жизни, выведывала все ваши секреты. И сделала вывод, что преподанный вам урок ничему вас не научил. Вы наказаны за ваши ошибки, ваша планета превратилась в выпотрошенный кусок скалы, но ваша жадность все равно не знает границ. Вы снова хотите повторить историю своей гибели, от начала до конца”

Так-так, выходит, королева монстров не местная, раз отделяет Землю и живущих на ней людей отдельно от себя. И внезапно мне вспомнились слова Координатора: “Упавший сюда второй метеорит принес неизвестные нам ранее органические формы жизни”. Значит, она инопланетянка? Но почему тогда внешне смахивает на человека, пусть даже и не до конца? А может, она была каким-то монстром, но ее изловили, заперли в лаборатории, и переделали в гуманоидное существо со своим разумом и личностью? Но кому это надо было, а главное, зачем, если это все таким макаром теперь обернулось?

Но вопросы вопросами, а их можно обсудить и позже. Сейчас самое главное — решить, что делать в данный момент. Можно попытаться заговорить ей зубы, и отпроситься домой, но вряд ли получится. Судя по тому, что я недавно получил в свою кровь яд змеюки, меня уже можно считать вполне себе достойным противником. А пустыня вообще идеальное место для арены, везде открытое пространство, ничего не мешает. Блин, ну вот почему всегда так?

“Ты умер, но все также боишься смерти” — в голосе королевы звучало разочарование. “Я думала, что после всех испытаний ты, наконец, осознаешь, что смерть — это не просто взять, и исчезнуть, оставив бездыханное тело на растерзание стервятникам. Ты не набрался ни мудрости, ни опыта”

“Ну, уж извините, я еще не в том возрасте, чтобы сидеть в кресле возле камина и целыми днями напролет размышлять о смерти. Я больше стараюсь набивать себе брюхо материальными ценностями, вроде жратвы и воды, а также спариваться, с кем придется, и зарабатывать деньги, чтобы хоть как-то иметь вес в обществе. А все ваши духовные понятия для меня вообще темный лес”

“Тогда я задам тебе один вопрос” — она вдруг подалась вперед, глаза свернули, словно два изумруда. “Если ответ мне понравится — я отпущу тебя и Мафую. Если нет — ваши кости навечно останутся здесь, среди бесконечных песков, а ваша плоть и кровь утолит голод и жажду моих друзей. Готов ли ты рискнуть, или предпочтешь сразиться со мной, и погибнуть, как воин?”

“А можно звонок другу?” — молчание. “Ладно, можно тогда узнать мнение Мафую?”

“Узнай”

— Слышь, Мафую, — я максимально осторожно оглянулся через плечо. — Она хочет меня о чем-то спросить, и обещает, что если мы нормально ответим, то пойдем домой. Ты как, согласна?

— Подсказки будут?

— Мне чего-то кажется, что даже вариантов ответа будет. И помощи зала тоже.

— Тогда это по мне.

Вот и пойми после такого логику баб!

«Я слушаю твой вопрос»

«Отлично» — королева вернулась в исходное положение. «Давай предположим, что благодаря глупости ваших безликих идолов у меня в руках есть все запасы сорментия, нужные каждой из ваших баз для поддержания защитного купола. Предположим также, что это поможет мне создать некое оружие — и его силы хватит, чтобы покончить с человечеством одним ударом, раз и навсегда. И, наконец, предположим, что я соглашусь этого всего не делать, но с условием, что ты отдашь мне самое дорогое, что у тебя есть в твоем жалком, никчемном существовании»

«Ого!»

«Весьма приятно было предугадать твою реакцию»

«И что это за самое дорогое, что у меня есть?»

«Разве ты не знаешь?»

Сказать ей, что я вообще хз, о чем речь, или прикинуться умным, и сделать вид, что понял?

«Вот тебе мой вопрос. Согласен ли ты отдать то, что не отдал бы добровольно, и за что бы отчаянно боролся, если бы кто-то вздумал его отобрать? Пожертвовал бы своим счастьем ради букашек, отравляющих природу, и снова ведущих свой род к неизменной погибели? Хотя, можно и короче. Согласен ли ты, Саша Маузер, уплатить эту цену?»

И тотчас в моем воображении появились перевернутые песочные часы, и песок начал сыпаться из верхней половины в нижнюю. Время пошло.

****************

Итак, вопрос задан, судья ждет ответа, знатоки начали совещаться. Пора и мне пораскинуть мозгами.

Ну, для начала понятно, что речь идет не о Даше, я бы ее вообще с удовольствием бы отдал, да еще и доплатил бы тому, кто мне это удовольствие доставит. И уж точно вопрос не касается Киры — возможно, это прозвучит по-скотски, но даже после всего случившегося я не испытывал к ней ни любви, ни симпатии. Просто относился как к очень нужной вещи, которой пользуешься каждый день, как к Интернету, например. Да уж, такой я, оказывается, мудак. И уж точно королева не имела в виду Мафую — вряд ли жизнь одной маленькой охотницы можно было бы обменять на жизнь всех оставшихся двух с чем-то миллионов населения, частично состоящим из первосортных подонков вроде тех солдат, что встретились нам вчера на стоянке конвоя.

Тогда что? Карьера охотника? Да пусть забирает, оказывается, это такое гемморойное дело, что лучше я чем-то другим займусь, более спокойным. Моя жизнь? Да не слишком я уж ее и ценю — поперся в клинику в надежде сдохнуть, и ни секунды не сомневался, правильно ли я вообще поступаю. Эй, а может, это часть тела, ну типа рука или нога? А где гарантия, что у меня все это, как у ящерицы, обратно не отрастет? Опять же, после вчерашнего я уже готов поверить во все, что угодно. Чего только ядовитая слюна стоит.

Блин-блин-блин! Вроде бы простой вопрос, но вместе с тем и дофига сложный. Что у меня есть самое драгоценное, и за что я бы отчаянно боролся? Возможность видеть или слышать? Или возможность говорить? А может, меня вообще парализует, или просто ноги отнимутся? А может, я дурачком стану, буду слюни пускать и пальцы на руках считать? Лишусь возможности иметь детей? Да пожалуйста, мне это только в радость, никогда не испытывал стремления обзавестись спиногрызами. Может, просто лишусь возможности использовать свой “меч наслаждения и плодородия”? Не такая уж и большая потеря, хоть думать иногда буду головой, не этим вот отростком. Зато в ипотеку не влезу, и кредит на свадьбу не возьму.

Песок, хоть и медленно, но верное заканчивался, показывая, что времени осталось не так уж и много. И тогда я решился на отчаянный шаг — пойти, что говорится, ва-банк. Ведь вопрос не предполагал, что я должен сказать, что у меня самое ценное — мне следовало ответить, готов ли я его отдать. А лучший способ узнать — это лишиться его. М-да, способ, конечно, так себе, примитивный, но зато верный. Я понятия не имел, следит ли королева за ходом моих мыслей, но она не напоминала о себе, пока я не сказал:

“Готово”

“Прекрасно. И какой будет ответ?”

Но какой был ответ, мне и самому не суждено было узнать. Потом что в следующую секунду удар в бок отбросил меня в сторону. Мафую взмахнула рукой — и клинок с отравленным лезвием начал свой полет.

Прямо в горло королевы.