Загробная карьера Саши Маузера

Глава двадцать четвертая: Трансформация

Обратный путь мы проделали намного быстрее — солдаты на постах уже запомнили наши лица, и выпустили без проверки. Но и этого времени мне хватило, чтобы несколькими короткими предложениями ввести Мафую в курс дела. Собственно, я не стал рассказывать всю историю, иначе бы пришлось топать от самого начала повествования, но она и без этого меня прекрасно поняла.

Прежде, чем вы начнете кидать в меня тапками, я скажу: да, была мысль, что я ошибся, что мне это кажется, что это просто догадки, не более. Но стоило мне об этом подумать, как мою бедную голову на несколько секунд пронзила тупая, но очень сильная боль. Больше у меня сомнений не осталось.

Генерал Джоджан как раз проверял ангары, где стояли тяжелые “У-45”, местная пародия на легендарные “тридцать четверки”. Он нахмурился, когда увидел, как мы несемся к нему со всех ног.

— В чем дело?

— Мистер генерал, важное сообщение, — я упер руки в колени, изрядно запыхавшись. — Вы отправили партию сорментия с базы, чтобы спрятать его, так?

— Верно.

— Этого делать ни в коем случае нельзя.

— Почему?

— Потому что это ловушка, обманка, западня! Как только ваш сорментий окажется очень далеко, где вы не сможете его защитить, он исчезнет, это также верно, как мое третье имя — Хохол Чистый Фирменный. Я не могу этого объяснить, вы мне не поверите, просто прислушайтесь.

— Хорошо, — да ладно? — Давайте распоряжение от Верховного Совета.

А, так вот, в чем был подвох. Я замолчал, делая вид, что не услышал.

— Распоряжение?

— Да. Я согласен нарушить протокол и вернуть запасы сорментия, если вы покажете мне приказ.

— М-м-м…. - да блин, опять бюрократия. Хоть где-то можно без нее обойтись? — У меня его нет. Если честно, Верховный Совет об этом не знает. Пока я с ними свяжусь, пока расскажу, уже будет поздно.

Генерал аж весь подобрался, сразу став похож на разъяренного пса.

— Значит, вы хотите, чтобы я изменил ход важнейшей для человечества военной операции, и прислушался к вашим бредовым теориям, только потому, что вы вообразили, будто в джунглях прячется какая-то очень хитрая особа, которая заманила нас в ловушку и заставила пойти у нее на поводу?

— Ну… да. Прям вот в точку.

— Я не потерплю такого самодурства! — громыхнул он. — Пусть даже вы и посланники Верховного Совета, пусть даже и вы научились бить чудовищ лучше, чем мы, но это не дает вам никаких прав мне указывать! Либо давайте протокол, либо подкрепляйте свои слова весомыми аргументами, либо я посажу вас под замок до конца военных действий. За нарушение субординации и попытку ввести меня в заблуждение.

Суровость его тона убедила меня — этот мужик от своего не отступится, хоть перед ним лезгинку станцуй.

— Я все понял, мистер генерал, прошу прощения, сэр! Сам не знаю, чего это на меня нашло. Обещаю, что больше такое не повторится!

— Извинения приняты, — прорычал этот волкодав. — Я поеду осматривать наружные позиции, а вы уж будьте так добры больше не отходить от меня ни на шаг. С этого момента у меня за вами особый присмотр.

— Как скажете.

Дальше наш джип присоединился к колонне, состоящей из машины генерала и двух бронетранспортеров, которая отправилась через защитный купол за пределы базы. Вояки серьезно подготовились к защите — из-за стройки места для расположения солдат оставалось немного, поэтому их всех раскидали вокруг базы, разделив на отряды по тридцать с лишним человек. По словам генерала, расположены все они были так, чтобы в случае опасности каждый мог сразу прийти другому на помощь. Если же сдержать натиск не получится, то солдаты взорвут зарытые в почву мины, и отступят под защиту купола.

Первый же окоп встретил нас развернутыми в нашу сторону стволами пулеметов и колючей проволокой. Состоялся обмен паролями и отзывами, и нас через деревянный шлагбаум пропустили внутрь. К машине генерала подбежал развязного вида сержант, настоящий рубака-парень.

— Докладывайте.

— Только что подстрелили неизвестное существо. С виду похоже на утконоса, но только черного цвета, с небольшими перепончатыми крыльями и утыканными шипами хвостом.

— Мистер Маузер? — Джордан обратил свое внимание в нашу сторону.

— Мафую?

— Ума Катикус. Обычное травоядное. Только зря подстрелили.

— Ничего, лишняя предосторожность не помешает. Позови главного, — сержант убежал, и вернулся с таким же рубакой-парнем, только с капитанскими погонами. — Слушайте приказ: наблюдатели засекли движение в заброшенной шахте, в трех километрах к западу отсюда. Возьмите людей, и проверьте, что там. В случае обнаружения чего-нибудь подозрительного…

Рев движка прервал его слова. За спиной генерала один из джипов лихо сорвался с места, развернулся, чуть не сбив с ног солдат из караула, и умчался, проломив шлагбаум, спустя несколько минут стихнув вдали.

— Дезертиры. Догнать и расстрелять, — приказал Джордан, не особо удивившись. Такое случалось постоянно — очень часто солдаты, не выдержав тягот армейской службы, убегали в джунгли, по своей наивности вообразив, что там их ждет свободная, райская жизнь. Несколько человек бросились к другому джипу. — Мистер Маузер, могу ли я попросить вас… Отставить! — солдаты становились на полпути. — Ничего не предпринимать! Я сейчас сам этим займусь.

**************

За всю мою непутевую жизнь дальше родного Кудыкина мне удалось побывать только в соседнем Житомире. Да и то случайно. А уж про великие места, такие как Америка, Япония, или на худой конец, Польша, я мог только мечтать. Попав сюда, я сначала обрадовался, подумав, что теперь предо мной открыты все дороги, но потом разочаровался, когда понял, что все эти дороги заросли бесконечным лесным массивом, и нынче не разберешь, где раньше была та же самая Америка или Япония, а где были Польша и Кудыкино.

Но сейчас мне повезло чуть больше — передвижение базы три месяца назад оставило хороший след, и следующие полчаса наш джип исправно глотал километры, одним махом сметая с дороги молодые деревца и пережевывая армейской резиной зачатки кустов, пока не уперся в какую-то широкую реку. Только здесь мы и остановились. Убедившись, что погони не наблюдается, я кивнул, и Мафую убрала от шеи сержанта Кармайкла свой клинок с отравленным лезвием.

— Господи, что же я наделал! — тут же запричитал он, выплескивая все, что скопилось за эти полчаса. — Меня же теперь с базы могут выгнать!

— Мы тебя к себе возьмем, — успокоил я. — Все тоже самое, только маршировать не надо. А вообще мы тебя заставили, а это не считается.

Хорохорился я только для виду, потому что дело, откровенно говоря, отнюдь не шоколадом попахивало. Грубым образом нарушив приказ наших непосредственных работодателей, мы угнали казенную машину вместе с казенным водилой, и отправились далеко в джунгли, не взяв с собой ничего: ни еды, ни воды, ни оружия, ни денег. А еще предстояло найти конвой, и каким-то образом проследить, кто за ним придет, а потом еще и эту тварь убить, как и многих до нее. Утешало меня лишь то, что рядом со мной была Мафую, эксперт по выживанию в условиях дикой природы. Будь на ее месте Даша — я бы сразу застрелился. Ну вот, блин, всего чуть-чуть не виделись, а уже ее вспоминаю. Соскучился, наверное.

— Значит, так, без паники. Первым делом надо узнать, куда везут партию сорментия, и где ее будут прятать. Сержант, ты можешь узнать?

— Как? — уныло протянул он. — Об этом знают только генералы, а я обычный водитель!

И сразу после этого он замолчал, уставившись перед собой, словно обдумывая какую-то мысль. Подождав для приличия, я кивнул, и Мафую снова поднесла к его горлу отравленный клинок.

— А! Вспомнил, вспомнил! Передвижение конвоя наверняка отслеживает Командный Центр. Там диспетчером трудится мой брат. Он уж точно в курсе.

— Супер, — я снял с держателя на приборной панели трубку радиотелефона. — Звони ему.

— А если спросят, почему мы сбежали?

— Скажешь, что на то был приказ Верховного Совета, переданный через генерала Смирнова, — вот он удивится, когда к нему придут за объяснениями. — С последствиями потом разберемся. Звони.

****************

Между тем сам генерал Смирнов в это время как раз выходил из своего штаба, расположенного прямо под стенами фабрики. Несколько минут он стоял, задумчиво покуривая и рассматривая кипящую работой стройку, потом затушил сигарету, достал телефон, и набрал чей-то номер.

— Алло, Лёша? Да, я. Ну, короче, нашел я того урода, что нам испытания сорвал. Да, тот самый, все, как поселенцы говорили. Кстати, ты от них избавился, как я просил? Хорошо. Что делать будем? Ну, раз уж он Верховному Совету ничего не рассказал — а я уверен, что и не расскажет, потому что кто ему, нахрен, поверит — то и мы никому ничего не расскажем, а сделаем все тихо, без лишнего шума. Короче, я хочу, чтобы ты выяснил, где у них в джунглях основная база, и послал туда парочку наших, неприметных. Я своим скажу, что он военный преступник, пусть его сразу расстреливают, а ты остальными его людьми займись. И чтобы ни одна живая душа не пикнула, ясно? С Координатором я сам все улажу. Да, проблем не будет, пусть только попробует бузить, и его маленький секрет сразу перестанет быть секретом. Все, бывай.

*****************

Установив направление, мы помолились, сходили на дорожку в кустики, и, заняв свои места, двинулись в путь. Ехать было долго, в порыве безумного удирания мы ускакали в сторону, совершенно противоположную той, куда направился груз сорментия, и теперь надо было сделать большой крюк, чтобы и его догнать, и на наших преследователей не нарваться. К счастью, встроенный в джип навигатор, имеющий прямую связь со спутником, указал нам правильный путь.

Очень скоро мы съехали со следа передвижения базы, и углубились в джунгли, теперь уже с трудом находя дорогу. Сержант Кармайкл молчал, полностью поглощенный управлением машины, Мафую молчала из-за своей природной немногословности, я молчал за компанию. Было жарко, моя легкая форма начальника и командира ООО, состоящая из рубашки с короткими рукавами и холщовых штанов прилипла к телу, ноги в десантных сапогах изрядно затекли от долгого сидения. Хотелось пить, а скромный запас воды, выданный сержанту вместе с обязательным сухпайком, нужно было растягивать на целый день. А вокруг бесконечно тянулись деревья, где что-то шипело, рычало, хлопало крыльями и возмущенно кричало на своем зверином языке.

Наконец, когда жара начала потихоньку спадать, а солнце переменило положение, что наверняка означало переход во вторую половину дня, джип остановился, сразу заглохнув.

— Бензин на нуле, — сообщил сержант. — Но есть запасная канистра. Заправить?

— Не надо, прибережем ее на тот случай, если придется спалить что-то очень крупное, — я буквально выпал из машины, чувствуя себя совершенно измотанным после многочасовой встряски. — Далеко еще?

— Судя по координатам, конвой с сорментием встал лагерем всего лишь в трех километрах отсюда.

— А почему он встал лагерем, если ему еще ехать и ехать?

— Так дорог же нет. Встали лагерем, расчистили дорогу на день пути, и поехали. Потом опять по новой.

— Убедительно. Бери все, что может пригодиться, и топай за нами. Будешь помогать нам убеждать своих коллег в том, что они не правы.

Далее повторилось все то, что было в первый раз, когда мы с Виталей и Дашей покинули базу, и вышли на охоту. В течение некоторого времени мы осторожно передвигались, вздрагивая от каждого звука, от каждого скрипа, и ориентируясь по компасу. Мафую шла впереди, а мы с сержантом, следуя ее знакам, то замирали на месте, ощетинившись — он винтовкой, а я его пистолетом — в разные стороны, то шли, то вдруг падали на землю, и ждали с колотящимися сердцами, пока маленькая охотница словно растворялась в джунглях, разведывая обстановку. В один из таких периодов я от нечего делать рассказал сержанту, кто мы и чем на данный момент занимаемся, а он даже не засомневался, все ли так, как выглядит на первый взгляд.

— Все сходится, — прошептал Кармайкл. — Если эта королева монстров и правда умеет читать мысли, то я знаю, откуда она узнала про сорментий. Три недели назад одну партию отправили на первую базу, чтобы залатать дыру в куполе, образовавшуюся после нападения какой-то гигантской птицы. По пути конвой подвергся атаке, трое солдат погибли, их всех буквально растерзало на куски неизвестное, но очень сильное создание, отдаленно похожее на человека.

— Да, но зачем он ей нужен?

— Ты говорил, что она жертва лабораторного эксперимента. Может, сорментий поможет ей стать еще сильнее? Или создать таких же, как она. Целое войско.

— Да как-то странно выходит, столько времени сидела себе тихо, а тут вдруг начала войско собирать. Погоди-ка… Три недели назад, говоришь? — именно в это время мы и поселились в джунглях. Неужели королева узнала о нас, и решила, что мы все-таки представляем для нее угрозу?

И тут я вспомнил одну незначительную деталь — знаете, такую, что не считаешь шибко важной, а потом и вовсе про нее забываешь. В ту ночь, с трудом погасив пламя страсти Киры, я подошел к окну подышать свежим воздухом, и, стоило мне машинально посмотреть на луну, как я увидел мелькнувший на ее фоне отчетливый силуэт, который резво перескочил с одного дерева на другой. Тогда еще подумал, что это Дашин Джекки тоже вышел прогуляться, и заодно поохотиться, поэтому не придал этому значения. Но сейчас… Сейчас все представлялось в совершенно ином свете. Мда, дела.

— Готово, — рядом бесшумно легла Мафую, отвлекая меня от размышлений. — Нашла. Всего тридцать метров отсюда.

— Сержант, ты оставайся здесь, на всякий случай. Если что-то случится, то я подам сигнал.

— А что мне делать, когда вы подадите сигнал? — растерялся он.

— Ну, не знаю, что-нибудь придумаешь. Будем считать, что это тебе такой тест при приеме на работу, на реакцию и сообразительность.

Последний участок пути мы шли, уже не таясь. Конвой представлял собой забавное зрелище — восемь приземистых, словно распластанных по земле грузовиков-цистерн, и каждый усеян предупреждающими надписями и знаками. Рядом находилась палатка командира, возле которой дежурили вояки. От переднего грузовика в чащу уходила уже готовая дорога, а из чащи доносились рев бензопилы и стук падающих деревьев вперемешку с матюгами.

— Стой! Кто идет? — на крыше кабины грузовика в нашу сторону развернулся пулемет.

— Свои, — я поднял руки, и грозным взглядом попросил Мафую сделать также. — Мы с вами одной крови, мы вам не враги, мы тоже люди, почти братья.

Остальные тоже с любопытством обратили на нас внимание. Оказалось, что тут их настоящий сброд лиц славянской национальности, прямо цветник. Из штаба вынырнул молоденький ефрейтор, наверное, исполняющий обязанности командира.

— Кто такие?

— Посланники от Верховного Совета. Я — Маузер, а это Мафую. У нас важное сообщение, просил передать лично генерал Смирнов.

— Да? — на его лице отразилось подозрение. — А почему такие высокопоставленные посланники бродят по джунглям, без транспорта, охраны, оружия?

— Слышь, ты меня с мысли не сбивай. Тебя что-то смущает в словах “Верховный Совет”? Хочешь, чтобы тебя за предательство расстреляли?

— Ладно-ладно, я просто спросил. Сейчас только прием важного сообщения закончу, и займусь вами.

— Ну, давай.

Эх, знал бы я, дурак, от кого он сообщение принимает, сразу бы дал деру отсюда со всех ног. Потому что не прошло и пяти минут, как обстановка резко поменялась. Нас взяли на прицел, заставили лечь на землю, тщательно обыскали, забрав все остро-колющие-режущие-стреляющие предметы, а потом еще завели руки за спину, защелкнув на запястьях стальные браслеты.

— Генерал Смирнов приказал арестовать вас за грубое предательство и побег с пятой базы, — сообщил ефрейтор. — Еще он приказал расстрелять вас, как дезертиров, так что вечерком, после смены караула, мы с удовольствием выкопаем для вас пару могилок. Пока лежите, отдыхайте.

— Слушай, как там тебя, ты не понимаешь, что делаешь, — все, что мне оставалось — это работать языком. — Твой Смирнов — сволочь золотопогонная. Срочно свяжись с генералом Джорданом, и передай ему наши описания. Ты понимаешь, что ты сейчас подставляешь под удар важнейшую секретную военную операцию, от которой зависит все наше человеческое будущее?

— Да-да, конечно, — он зевнул. — Знаешь, сколько раз я это от таких, как вы, слушал? Следите за ними, ребята, а я пойду, еще раз наш маршрут уточню.

И ефрейтор скрылся в палатке, для надежности опустив закрывающий вход полог. Тем временем у караулящих нас солдат тоже созрело в головах какое-то решение. Их было около пятнадцати, трое стояли возле меня, трое возле Мафую. И вот один из них, мужик с жутким шрамом, пересекающим все лицо, неожиданно сказал:

— Эй, парни, может, раз такое дело, развлечемся немного? Смотрите, как нам повезло, девочка с неба свалилась, прямо сладкая конфетка.

— Да брось, Петро, — вяло отшутился другой. — Она же маленькая.

— Ничего, не посадят, — хохотнул Петро, и, уже не стесняясь, начал лапать маленькую охотницу, словно оценивая ее тело. — Ничего, что маленькая, на всех хватит. Рот есть…… есть, а больше ничего и не надо.

А дальше события начали и вовсе принимать совершенно неожиданный оборот. Третий мужик скользнул к палатке, и бесшумно застегнул молнию, с таким расчетом, чтобы ефрейтор не смог выйти наружу. Тем временем остальные тоже заулыбались, и начали скидывать с себя оружие, с явным намерением дальше начать расстегивать штаны.

— Да вы чего, ребята, — сказал я дрогнувшим голосом. — Вы же вояки! Вы девушек защищать должны, а не насиловать.

— Ой, захлопнись уже, — посоветовал Петро, скидывая тельняшку, и обнажая заросшую волосами грудь. — Мы без баб знаешь, сколько уже сидим? Офигеешь, если скажу. У нас же генерал придурочный, то учения, то разведки, то охота. Должны же мы как-то расслабляться, или нет?

— И ефрейтор этот зануда, — добавил кто-то. — Все нудит и нудит про свой Устав, своей дисциплиной задолбал уже! Хотели даже его самого по кругу пустить.

— И вообще, молчи, предателям слово не давали, — подытожил Петро, и обхватил Мафую своими волосатыми руками, тиская ее за все места. — Хорошая кобылка, хорошая. А ну, течешь уже, или нет? — и он сунул руку ей между ног.

В следующую секунду Мафую дернула головой, ухватила его за руку, и сомкнула зубы. Петро взревел, отскочил назад и повалился на траву, брызгая кровью, остальные заорали от ужаса. Невероятно, но своими маленькими, ровными зубками маленькая охотница откусила ему указательный палец, и теперь выплюнула его на траву, скалясь на остальных.

— Ах ты, тварь! — кто-то отвесил Мафую сильную пощечину, отчего ее снесло с ног в объятия остальных. Я дернулся было вперед, но сильный удар в живот уложил меня на землю, дыхание отшибло напрочь. — Ну-ка, ребята, срывайте с нее одежду и тащите к козлам, сейчас научим ее ротиком работать!

Мда, печально осознавать, что даже смертельный вирус, выкосивший все живое, не смог уничтожить гнилой подвид полоумных дебилов. Но размышлять об этом было уже некогда, я попытался вскочить, и получил еще один удар по затылку, который окончательно отбил у меня возможностью двигаться. Сквозь застилавшие глаза слезы я видел, как Мафую подняли в воздух, и, отчаянно брыкающуюся, потащили к деревянным козлам для распилки дров. Если бы руки у нее были свободны, она бы уделала этих подонков в два счета, но сейчас даже у нее не было шансов. Тот, что дал ей пощечину, ухватил ее за косы и сильно дернул, а когда она открыла рот, другой вставил ей между зубов патрон от винтовки, пока третий разрывал на ней охотничий костюм. Петро уже тоже поднимался с выражением звериного бешенства на лице, что-то приглушенно кричал запертый в палатке ефрейтор. Несколько человек спустили штаны, и начали выстраиваться в очередь….

Рот мой наполнился слюной, а все окружающее пространство почему-то резко начало терять цвета, превращаясь в какой-то размытый серо-черный фон. Мой неизвестный тюремщик, предвкушающий зрелище, совершенно забыл про меня, и обернулся только тогда, когда я уже встал на ноги. Слюна требовала выплюнуть ее, что я и сделал прямо ему в лицо.

Грубо расталкивающий товарищей Петро уже подошел поближе, чтобы первым наказать преступницу, но тут леденящий душу крик заставил его остановиться. Солдат визжал, как поросенок, а всю его левую сторону лица с шипением разъедала токсичная отрава. Я дернул руками — цепочка от наручников порвалась, как бумага. Все мое тело стало каким-то гибким и сильным, в голове стучала только одна мысль — убивать, убивать, всех без разбору. Все вокруг больше не имело значения, ярость завладела мною, не оставив места разуму. Руки сами потянулись к горлу Петра, и на какую-то секунду его изумленное лицо появилось передо мною, а потом и высоко вверху, посиневшее и стремительно задыхающееся. Удары сыпались мне на спину, плечи, голову, но я не обращал на них внимания, упиваясь сладким чувство смерти ненавистного мне человека, мрази и гниды. Потом я отбросил легкое тело в сторону, развернулся, несколько раз плюнул, и снова стремительно пошел в атаку, с наслаждением ощущая кожей льющуюся кровь, впитывая крики боли, как сладкую музыку, впиваясь зубами в податливую плоть и ощущая ее вкус.

Сколько это длилось — не знаю.

Очнулся я лишь тогда, когда осознал, что к моему горлу прижалось лезвие отравленного клинка, а второй уперся мне в живот.

— Маузер, — Мафую застыла на месте, напрягшись, как струна, в ее глазах плескалось ледяное спокойствие. — Успокойся.

— Ох, блин, — я сел на траву, в моем теле как будто выключили источник питание, раз, и вместо разрушительной силы осталась только вялая слабость. — Ты в порядке?

— Я в порядке. А ты?

Вопрос был к месту.

Вокруг нас, корчась, и постанывая от боли, лежали раненые солдаты. Большинство из них вообще не двигалось, некоторые кричали, извиваясь так, будто их изнутри резали ножами, другие молча смотрели на меня с невыразимым ужасом, зажимая прокушенные раны. А посреди всего этого застыл ефрейтор, все-таки прорубивший себе выход из палатки при помощи ножа. По его бледному лицу, беззвучно двигающимся губам и трясущимся рукам я сразу понял, что он находится на грани помешательства.

И сразу, как по заказу, в голове всплыло слово “трансформация”, сказанная Асмодеем. И еще укус змеи, случившийся аккурат до этого.

— Мафую… Что со мной было?

— Это у тебя надо спросить. Что с тобой было?

— Я просил ответить на вопрос, а не усложнять задачу. Накинь что-нибудь на себя, — опираясь на ее плечо, я попытался подойти к ефрейтору, но тот только попятился, быстро-быстро мотая головой, как ребенок. — Мда. Короче, план меняется, мы уходим, а вы придурки, сами напросились.

Надо было торопиться — вот-вот из чащи должны были показаться лесорубы, привлеченные криками. Повторять все по тому же сценарию мне страшно не хотелось. Изо всех сил преодолевая вялость, я заковылял к лесу, пока Мафую прикрывала мне спину. Никто не кинулся за нами в погоню, никто не выстрелил вслед, и мы благополучно скрылись под защитой деревьев. Только там я решился присесть, и присел, тупо рассматривая свои руки.

Так что же это получается? Выходит… я теперь тоже монстр?

**************

— А я уже чуть в штаны не наложил, — обрадованно сказал сержант, когда мы снова вышли к нему. — Как крики начались, думал, тут и помру от страха. Что случилось?

Надо же, заметил, что я весь кровью заляпанный, только не своей, а чужой. Мафую, снова надевшая свой разорванный, но все еще пригодный охотничий костюм, только слегка пожала левым плечом, и опустила меня на траву. Вдвоем они заставили меня выпить наши скромные запасы воды, и только после этого я почувствовал, что мне вроде бы полегчало.

— Вы ранены? У меня есть аптечка. Вас перевязать?

— Остынь, боец, со мной все нормально, — я вдохнул воздух сквозь крепко сжатые зубы. — Слушай, как тебя звать по имени?

— Эдди.

— Так вот, Эдди, все, что ты сейчас видишь, и все, что ты слышал пять минут назад, должно остаться строго между нами. Договорились? Никому ни слова. И хватит мне уже “выкать”, я вообще тебя младше.

— Как скажешь, — он немного подумал, потом прижал к моим губам фляжку. — Вот, глотни.

— Что это?

— Спирт.

— Ох, Эдди-Эдди, прям читаешь мои мысли, я как раз подумал, что неплохо бы бухнуть.

Спирт обжег горло, и побежал дальше. Я посмотрел на Мафую — он слегка прищурила правый глаз, и теперь внимательно рассматривала меня, словно видела в первый раз. И выражение ее лица мне чертовски не понравилось.

— Что?

— Твоя слюна содержит плавильный яд высокой концентрации. Как ты сможешь это объяснить?

— Наверное, меня в детстве слишком часто просроченным майонезом кормили. Между прочим, могла бы и спасибо сказать.

— На твоем теле не осталось ни одного синяка. Во время драки твои зрачки стали вертикальными, а глаза пожелтели. Твои ногти искривились, и приобрели бритвенную остроту. А теперь все опять пришло в норму. Кто ты, Маузер?

— В смысле кто я? Я твой начальник, а ты мой лучший подчиненный.

— Не шути, — она вдруг вытащила свой клинок. — Отвечай.

Как же быстро все вокруг развивается, Божечки, за что мне все это?

— Что с вами, ребята? — Кармайкл изумленно переводил взгляд с меня на Мафую и наоборот. — Что там такое случилось, раз вы резко поссориться решили?

— Мафую, да ты чего? — я улыбнулся, изо всех сил пытаясь превратить все в шутку. — Тебя по голове сильно ударили?

— Мой долг — уничтожать все, что представляет опасность для людей, — отчеканила она, глядя мне в глаза. — Только что на моих глазах ты голыми руками убил пятнадцать человек. Объясняй.

Я с тоской посмотрел на ее кинжал. Касательно самой Мафую у меня никогда не было иллюзий — маленькая, с внешностью восьмиклассницы, она могла хладнокровно перерезать глотку любому хищному зверю, и не поморщиться. А теперь еще и стали понятны причины такой жестокости.

Однако, ответить прямо сейчас на все вопросы мне было не суждено.

Раздался оглушительный треск, и земля содрогнулась, словно на нее спрыгнуло что-то очень тяжелое. А потом с той стороны, где остался конвой, послышались крики, застрекотала автоматная очередь, и, спустя несколько секунд до нас долетел низкий, но мощный звериный рык.

— Твою мать… Сорментий! Извини, Мафую, но придется поговорить потом.

— Ладно, — она убрала клинок, и снова стала прежней Мафую, эмоционально безразличной ко всему, что происходит вокруг нее. — Возвращаемся.

— А мне что делать? — обреченно спросил сержант. — Опять сидеть здесь на всякий случай?

— Угу, — я жестом потребовал у него винтовку. — Ты поразительно догадлив, мой новый лучший друг.