Загробная карьера Саши Маузера

Глава двадцать седьмая: Торгово-рыночные отношения

Все дальнейшее происходило со мной, как во сне. В очень тяжелом, засасывающем, как трясине, сне.

Казалось, кто-то замедлил время, и клинок летел к своей цели очень долго, целую вечность. Помнится, я еще на время перестал мыслить, зачарованный тем, как ярко играют солнечные блики на его гладком лезвии, и как причудливо отбрасывает тень рукоятка. Посвятив всю свою жизнь охоте и выживанию в джунглях, Мафую редко промахивалась, да и расстояние тут было небольшим. Но сейчас, наверное, какой-то злой рок вмешался в судьбу, потому что на моих глазах нож на пару сантиметров отклонился от цели и вонзился рядом с головой королевы в ее трон, уйдя внутрь почти по рукоятку.

И знаете, что самое удивительное? А то, что королева ничуть не удивилась, не взбесилась, как сделали бы другие монаршие особы или даже просто обычные люди на ее месте. Потом я даже стал думать, что она с самого начала ожидала этого, и провоцировала меня, чтобы посмотреть, как маленькая охотница будет действовать. Как бы там ни было, а королева, холодно взглянув на нас своими изумрудно-зелеными глазами, совершенно спокойно сказала только два слова:

“Убить их”

В ту же секунду время вернулось в свое обычное состояние, и все пришло в движение. Наш друг-проводник, за которым мы столько топали, вышел из своего неподвижного состояния и начал быстро разворачиваться, раскрывая пасть размером с ковш экскаватора, а его глаза полыхнули хищным огнем. Самое время и мне призвать на помощь свои новые способности, но я был так напуган этим зрелищем, что не почувствовал ничего, кроме липкого страха.

— Вставай, — Мафую одним прыжком оказалась рядом со мной, и резким движением дернула меня за локоть, заставляя подняться на ноги. — Пора бежать отсюда.

Сорвавшись с места, мы промчались несколько метров, когда тварина сделала гигантский прыжок и накрыла своей лапой, разметав в разные стороны. Меня опять швырнуло на песок, Мафую отлетела к чахлому деревцу. Совершенно случайно я поднял глаза наверх, и внезапно меня как будто ударило током — на лбу монстра была высечена та же метка, что и на вчерашнем. Телепорт! Вот оно, спасение!

— Мафую! — заорал я, и откатился вбок, едва успев увернуться от выпада длинного, липкого языка. — Наверх!

Поняв меня без слов, маленькая охотница взмахнул рукой, и отправила второй нож в морду чудищу. На сей раз попала она верно, и клинок вонзился точно ему в левую ноздрю. От боли чудище издало оглушающий рев, и наклонило голову к самой земле. Лучшего момента и представить нельзя.

— Быстрее, давай сюда!

— Прыгай. Я за тобой.

Краем глаза я заметил, что королева покинула свой трон и встала на землю. Раздумывать больше было нельзя, собрав все свои силы, я оттолкнулся ногами, и прыгнул с таким расчетом, чтобы встать точно на рукоять торчащего ножа. Удалось мне это только левой ногой, и несколько секунд я балансировал, грозясь сорваться вниз, пока не догадался податься вперед, и распластаться вплотную к чудовищной морде. Отсюда мне не было видно, где Мафую, но зато прямо передо мной оказался желтый глаз с черным зрачком, налитый кровью. Вытянув вверх руку, я кончиками пальцев коснулся метки на лбу монстра.

“Стой!”

Крик королевы и яркая вспышка слились воедино, неся за собой непроглядную, черную тьму…

************

Запах навоза нестерпимо бил в ноздри, открыв глаза, я обнаружил перед носом кучу свежего дерьма, уже облепленного мухами. Зашибись, блин, вот тебе и доброе утро. Хоть бы раз все закончилось тем, что я попал бы прямо к себе домой, в кровать, в тепло и уют. Еще и лежать неудобно, упал прямо на кучу веток. Веток? Откуда в пустыне ветки, там же деревья не растут? Убрав свою башку подальше от фекалий, кряхтя и ругаясь под нос, я поднялся, изумленно осматриваясь.

Вокруг — плотные столбы деревьев, трава, где гуляет всякая живность, и затянутое облачками небо. Джунгли ха-ха, снова джунгли! Никакой пустыни, никакого песка, никакого палящего солнца. Мать моя женщина, а что вон там такое? Будь я проглочен заживо, если это не вырезанная ножом буква “М” и стрелка, указывающая дорогу. И пусть меня “Москвич” переедет, если вон там не лежит камень все с той же буквой, указывающий примерную границу моих частных охотничьих владений. Батюшки, это что же получается, я дома? Но как так?

Хотя, минутку. О чем я думал за секунду до того, как коснуться пальцами метки? Да точно, у меня промелькнула мысль: хорошо, если бы меня забросило обратно домой, к моим друзьям. Правда, отсюда до дома еще топать и топать, но это все же лучше, чем ничего. Наконец-то мне повезло, наконец-то я вернулся туда, куда приятно вернуться после всех приключений. Пораженный этим открытием, я весело потянулся, и с наслаждением вдохнул чистый воздух леса. Эх, хорошо в краю родном, пахнет сеном и… чем-то еще. А если точнее, то это было зловонное дыхание, сопровождающееся мощным сопением у меня за спиной. Ощущая холодок между лопаток, я медленно повернулся.

Лежавший на земле монстр медленно поднимался, нависая надо мною всей своей громадой. Мать вашу, да вы опять долбанулись? Какого хрена этот красавчик переместился сюда вместе со мной? Я его с собой не звал, и в гости не приглашал!

— Мафую? — только и смог сказать я, начиная медленно пятиться назад.

В ответ ни звука. Более того, при более внимательно осмотре выявилось, что отважной маленькой охотницы вообще нигде не наблюдается. То ли она осталась в пустыне вместе с королевой, то ли ее забросило в другое место — неизвестно. Но размышлять об этом уже некогда, возмущенный тем, что его разъединили с хозяйкой, монстр быстро переходил от состояния агрессии до состояния ярости бушующего вулкана. Стыдно признаться, но я опять развернулся и побежал, стремясь забиться в какую-нибудь узкую щелку, где он меня не достанет. Забыли про охоту и трофеи, надо уносить ноги, пока не поздно!

За моей спиной раздался рык, и мне вслед полетел длинный, липкий язык. Предугадав это, я бросился на землю, и попал точно на торчащий из земли огромный корень. Коленная чашечка хрустнула, брызнула кровь, меня окатило волной тошнотворной боли. Перевернувшись на спину, я успел только заметить, что мое левое колено искалечено, а потом все вытеснило зрелище все той же пасти размером с ковш, открывшейся, чтобы проглотить меня. Заорав, я закрылся руками, приготовившись к смерти.

Но ее не последовало.

Вместо этого сбоку промелькнула серая тень, и чудище внезапно отступило назад, яростно рыча и тряся своей головой. А сверху, впившись клыками ему в загривок, висел огромный зверь, которым был не кто иной, как… наш двухметровый волчонок-алабай, питомец Лю. Откуда он здесь взялся, одному Богу известно, но появился он как раз вовремя. Моментально забыв про меня, букашку, монстр переключил внимание на того наглеца, что вонзил ему зубы в шею. Секунд тридцать он приплясывал на месте, крутясь и так, и сяк, но мертвая хватка волчонка держала его крепко. Потом чудище, сообразив, что надо делать, резко упало на бок, с таким расчетом, чтобы подмять щенка под себя. К счастью, тот успел увернуться, разжал клыки и удачно приземлился, скаля окровавленные зубы. Тем временем я кое-как доковылял до поваленного дерева, и заныкался за ним, с замиранием сердца наблюдая за разворачивающейся передо мною схваткой двух плотоядных хищников, один из которых служил королеве, а второй защищал меня.

Поняв, видимо, что собачьими приемчиками ему монстра не взять, волчонок сменил тактику. Выгнув спину, он пружинисто оттолкнулся и совершил грациозный прыжок — чудище неуклюже клацнуло пастью, но промахнулось, а два клыка, каждый толщиной с мою руку, стремительно полоснули его по морде. Приземлившись, волчонок повторил прием, оставив ему рану на боку, а затем еще, еще и еще. Не прошло и двух минут, как чудище уже с ног до головы было исполосовано клыками, и кровь из ран текла не красная, как у всех нормальных живых существ, а темно-синяя. Для меня оставалась непонятной задача волчонка, то ли он надеялся таким образом лишить монстра сил, то ли хотел напугать его своими атаками и прогнать, так и не определился, что именно. Между тем взбешенный мелькающей вокруг него серой тенью, монстр вконец обезумел и прыгнул сам, готовясь своей пастью перекусить волчонка пополам. Тот быстро увернулся, а чудище, потеряв равновесие, отступилось, и неуклюже рухнуло на живот. Последний прыжок — и зубы волчонка впились ему в глотку, разрывая ее на части. Фонтан крови, булькающие хрипы, дерганье лапами — и громадная туша неподвижно замерла, сраженная наповал этой точно рассчитанной атакой.

Наступила звенящая тишина.

Колено болело просто адски, но я решился выйти из своего укрытия, и прохромать до места схватки. То, что чудище и правда откинуло копыта, было видно невооруженным глазом. Волчонок лежал рядом, и переводил дух, рассматривая убитого врага. Когда я подошел, он вдруг зарычал и оскалил пасть.

— Эй, ты чего? Это же я, Саша Маузер, не узнал?

Громкое рычание перешло в низкое и тихое, и звучало, как будто предупреждение. Тьфу-ты, я уже было подумал, что он меня защищает, а оказалось, что он просто за свою территорию сражался. Теперь понятно, где щенок столько времени пропадал. Наверное, у него где-то неподалеку и нора есть, и жена с детишками его дожидаются. Правильно Лю сделал, что на цепь его не посадил. Он, правда, и не собирался, но все же… Не будь здесь волчонка — я бы уже переваривался в желудке приспешника королевы.

А с другой стороны, если посудить, то я для этого алабая вообще чужой человек, просто один из охотников, что живут здесь. Вот будь на моем месте Лю, который его с самого детства воспитывал, или Кира, которая его постоянно всякими обрезками подкармливала, тогда другое дело. Поэтому гладить зверя по голове в благодарность за спасение я не стал. Лучше подумаем теперь, что нам делать дальше. В принципе, направление понятно, стрелка на дереве есть, и такие ориентиры раскиданы по всему лесу. Оторвав листья растущего неподалеку громадного лопуха, я как мог перевязал ими колено, связав все стеблем. А подобранная тут же сучковатая палка вполне сошла за посох.

— О-хохоюшки-хо, — забормотал я под нос спустя десять минут, тронувшись в путь. — Ничего, Мафую — девчонка, что надо, кремень, а не человек, она везде выход найдет. Вот увидишь, вернется, не моргнув глазом, да еще и скажет, что просто гуляла, — но спустя еще некоторое время успокаивание самого себя перешло в откровенную злость. — Блин, Мафую, ну вот и надо было тебе дергаться? Ответил бы я на этот дурацкий вопрос, и ничего бы не случилось. Как я без тебя теперь дома покажусь? И с чего королева вообще решила мне загадки загадывать? Тоже мне, ребусник, блин!

***************

Когда я бродил по пустыне, то мне казалось, что хуже места на планете не найти. Тогда бы я все отдал, чтобы вернуть обратно в родные джунгли. Но сейчас, когда это случилось, стало ничуть не лучше.

Даже после перевязки колено продолжало болеть, более того, я был уверен, что под листьями оно распухло и посинело. После телепортации у меня кружилась голова, а полученный во время схватки адреналин выветрился, оставив лишь вялость и апатию. На десерт еще и мутить начало, как будто я бухал где-то две недели, и теперь бреду домой, не имея в кармане ни копейки на опохмел. Стрелки исправно указывали дорогу, но я знал, что до конечного пункта мне еще далеко. Если на машине долго ехать, то пешком идти, само собой, еще дольше. А между тем идти становилось все труднее и труднее.

Наткнувшись на какой-то ручей, я напился, умылся, обмыл колено, наложил новую повязку. Желудок заурчал, требуя какой-нибудь жратвы. Сцепил зубы, вспомнив Мафую, и решительно поднялся, решив в целях скорейшего заживления раны провести лечебное голодание. Вся моя одежда осталась в пустыне, комары жадно кусали незащищенное тело, колючие кусты больно царапали все, куда могли дотянуться. Вскоре мысли о спасении перетекли в неприятные воспоминания, связанные с прошлой жизнью…

На седьмом или восьмом километре пути меня неожиданно догнал волчонок. Некоторое время он шел за мной, принюхиваясь, будто запоминая мой след, потом исчез, но вскоре снова появился, и решительно перегородил мне путь.

— Чего тебе? — буркнул я, больше не испытывая перед ним страха, скорее досаду на то, что он пройти не дает. В ответ щенок завилял хвостом, и протянул мне зажатую между зубами палку. Да, точно, Лю с ним так упражнялся — бросал деревяшку далеко в джунгли, а волчонок ее находил и приносил. Блин, я тут топаю, из последних сил выбиваюсь, а ему играть приспичило!

— Да иди ты к едреней фене, — я попытался обойти его, но щенок вильнул следом, еще и к земле припал передними лапами, глядя на меня умоляющими глазами. Поразительная, однако, перемена — там, на поляне передо мной был хладнокровный, неумолимый убийца, а теперь обычная собака, та самая, что лучший друг человека. Хотя, чего это я, он же переводняк, а не чистокровный волк. Может, даже от собаки и был рожден. — Ну, чего? Палку бросить? Ладно, давай ее сюда, но только больше меня не доставай, договорились?

Уже без опаски приняв из его пасти деревяшку, я размахнулся, и зашвырнул ее далеко в кусты. Грациозная серая тень мелькнула, и исчезла, но спустя минуту вернулась опять, выплюнув деревяшку мне под ноги.

— Шо, опять? — и снова виляние хвостом. — Тебе что, заняться больше нечем? Эх, ладно, давай сюда.

В этот раз я постарался кинуть палку как можно дальше, а потом, не став дожидаться его возвращения, заковылял прочь со всей скоростью, на какую был способен. Но шагов через двадцать в боку как будто что-то лопнуло, ноги подкосились, и я сел на землю, выдав в пространство длинный, болезненный стон. Так, наверное, стонет работяга, отпахавший двенадцать часов на заводе, после того, как ему сообщили, что придется остаться еще и в ночную смену, иначе уволят. Все, не могу больше, хоть убейте, не могу. Надо передохнуть, может даже поспать. Я оглянулся — волчонок сидел неподалеку, склонив голову набок и подняв торчком уши, и наблюдал за мной с искренним недоумением.

— Чего зыришь? — виляние хвостом. — Лучше бы смотался домой, и помощь мне привел. Домой, понял? Лю, хозяин, понял? Ну да, ты же только наполовину собака, откуда тебе понимать, — привалившись спиной к стволу дерева, я закрыл глаза, уносясь в блаженную, успокаивающую дремоту.

Проспал, наверное, минут двадцать, а проснулся от того, что чей-то большой и влажный нос старательно обнюхивал мое лицо. Было щекотно, и я отмахнулся рукой. Нос спустился ниже, зубы потянули повязку на колене, срывая ее. И внезапно шершавый язык прикоснулся к коже, старательно проводя языком по разбитому колену. От такой неожиданности я аж подскочил, а волчонок отпрыгнул в сторону, и сел, глядя на меня настороженно, но без прежней злости.

Я медленно перевел взгляд на колено, потом на него. Где-то я слышал, что собаки зализывают себе раны, но никогда не видел, чтобы они зализывали их людям. И уж тем более волки. Может, он так помочь хотел? А ну-ка, попробуем его приручить, все равно он уже частично прирученный, да и больше ничего не остается.

Вспомнив, как с ним обращался Лю, я сложив губы трубочкой, и попытался свистнуть. Уши волчонка встали торчком, он вильнул хвостом и осторожно приблизился, держа дистанцию. Честно говоря, мне уже было пофигу, рассердится он или нет, поэтому я протянул руку. Волчонок медленно шагнул вперед, и понюхал ее, даже лизнул разок. А потом робко подставил громадную голову, и я погладил его, насколько мог дотянуться.

— Хороший песик, хороший, — он звука моего голоса в его горле что-то ласково заурчало. — Видишь, оказывается, не такой уж я тебе и чужой человек. Может, тебе имя дать? Один ты у нас безымянный и остался. Как же тебя назвать? Белый Клык?* Да нет, слишком длинно. Может, просто Клык? Или просто Белый? Да какой ты белый, ты серый, как кошка ночью. Во, придумал, знаешь, у меня когда-то в детстве была собака, пока ее машина не задавила. Сосед на самосвале, гнида, пьяный был в зюзю. А пса Казбеком звали. Казбек! — уши встали торчком. — Во, уже отзываешься. Казбек! — виляние хвостом. — Все, решено, так тебя и буду называть. Ну что, Казбек, заболтались мы с тобой, пора дальше идти.

С большой неохотой я поднялся, опираясь на свою палку-посох. Был бы я местным отшельником, так бы и остался там сидеть, разговаривая с волчонком, а потом сам с собой. Но хотелось все же домой, к друзьям. А идти теперь не так страшно, если что, Казбек защитит. Получивший имя волчонок снова направился за мной, то пропадая из виду, то снова появляясь, словно для того, чтобы убедиться, что со мной ничего не случилось. Время от времени по его рычанию я угадывал, что он наткнулся на какой-то источник мяса, но, видимо, еще не настолько ко мне привязался, чтобы поделиться. Ничего, если выберемся, я ему такую кость найду, что он ее будет три дня грызть, заслужил.

Между тем мое положение становилось все опасней и опасней. Солнце уже давно перевалило за вторую половину дня, и, не имея под рукой никаких запасов, я рисковал умереть с голоду, либо же самому стать пищей для всяких тварей, что вылезают по ночам. Костер мне не развести, на дерево не залезть, оружия в помине нет. Дошагав до громадного ветвистого дуба, я снова остановился, чтобы чуток поразмышлять. И тут мое внимание привлекла доносившаяся откуда-то приглушенная музыка. Замерев на месте, я максимально напряг оба уха, и в следующую секунду готов был поклясться, что слышу слова:

— Колеса швыряли горячий асфальт

В кабине играл магнитольчик

На трассе случается всякое, брат

Дави в пол педаль, дальнобойщик!

Это что еще за вашу мать? Откуда песня?

— Пусть лентой дорога уйдет в горизонт

И пусть за стеклом идет дождик

Мотор свою песню тихонько споет

Ему подпоет дальнобойщик!

Волчонок не показывался, наверное, занятый употреблением найденной пищи. С трудом передвигая деревянные ноги, я выбрался на широкую, утоптанную дорогу, одну из тех, что мы в свое время целой паутиной наделали по лесу, чтобы без труда передвигаться по нашим охотничьим угодьям. И опять, словно во сне, я увидел “Камаз”, стоящий поперек дороги. Водительская дверца была приоткрыта, сидя на сиденье и выставив ноги наружу, Виталя дымил сигаретой, бросая пепел в жестянку, пока найденная им в бардачке и вставленная в магнитолу кассета с шоферскими песнями весело выводила рулады, рассказывая про то, как шофер ездит на машине и девок любит на перине, и поэтому кто-то там его любит.

Само собой, что мне сразу захотелось крикнуть “Виталя, друг!” и пойти к нему. Но то ли от внезапной радости, то ли из-за усталости последние силы меня сразу же покинули. Издав какой-то хрип, я упал на колени, протягивая к другу руки. Но Худой увидел меня, а потому нахмурился, затушил сигарету и соскочил на землю, не забыв прихватить с собой ружье. И, пока он подходил, выражение тревоги на его лице медленно превращалось в настоящее охреневание.

— Саня? Ты, что ли?

Захрипев в последний раз, я уронил голову, и вырубился.

****************

Дальнейшее я помню урывками, и рассказать ничего не могу. Когда я открыл глаза, то обнаружил, что лежу в кабине “Камаза”, который несется сломя голову по дороге, сшибая ветки — наверное, это меня успокоило, и глаза опять закрылись. Потом надо мною появились огненно-рыжие волосы, и чьи-то руки начали меня раздевать, пока смутно знакомый голос требовал аптечку. Дальше меня утянуло в омут, где мне пришлось опять испытать все пережитые впечатления, включая то, что произошло на горячем источнике.

В конечном итоге, отделался я на этот раз легко, прям самому не верится. Забота товарищей, лекарства, несколько часов крепкого сна — и ближе к вечеру я пришел в себя. Правда, Кира потом еще две недели за мной внимательно наблюдала, думая, что я подхватил в пустыне какую-то болячку. Эх, Кира-Кира, хорошая ты девушка, да вот только не нужен тебе такой бесчувственный урод, как я.

К тому времени, как я вышел на порог дома, опираясь на костыль, грубо смастеренный Лобановым из подручных материалов, “Камаз” уже вернулся во второй раз, привезя моего мертвого спутника.

— Да, это он, — сказал Котопес, рассматривая громадную мертвую тушу, исполосованную клыками волчонка. Сам волчонок тоже вернулся, и теперь лежал рядом, словно охраняя нашу добычу. — Все, как на фотке.

— Петрович будет доволен, — весело сказал Боцман. — Молоток, Маузер!

— Стараюсь, — буркнул я сквозь зубы. Исчезновение Мафую посеяло в душах моих товарищей грусть и тревогу, а эти гады ухмыляются, как будто им зарплату дали. — Лю, помоги спуститься.

Посмотреть на мертвого монстра собрались и остальные. Даша со своим Джеком, правда, близко подходить не решилась, только посмотрела издалека, и сообщила:

— Фу, какая отвратительная рожа!

— Я больше склоняюсь ко мнению, что это существо, созданное в лабораторных условиях, — сказал Ахилл, будто реагируя на неправильное определение. — Синяя кровь является признаком химической реакции, а телепорт мог быть вживлен в мозг существа лишь хирургическим путем.

— Да-да, конечно, — нетерпеливо перебил его Боцман. — Кем бы эта тварь не была, но мы ее забираем. Кира, свяжись с Координатором, пусть готовит транспорт.

Брюнетка даже не сдвинулась с места, показывая, что отдавать приказы ей могу только я.

— Э-э-э, стоять! — возмутился Лобанов. — Это с хрена ли вы его забираете?

— Да ты чего, кузнец? — Котопес широко улыбнулся. — Забыл что ли уже? Петрович просил, чтобы вы ему хотя бы одну такую тварь живой изловили. Ну, живой не получилось, ничего, мертвая тоже пригодится.

— Тогда деньги гоните.

— Какие еще деньги?

— Кстати да, мне кажется, что наш Сеня впервые сказал умную мысль, — я дохромал до пенька, и с комфортом уселся. — Из-за вашей дурацкой просьбы мы лишились самого ценного члена нашей команды. Это уже достойно того, чтобы установить твердую цену, и поставить условие, что оплата, как в маршрутке, при входе.

— Это была не наша просьба, — напомнил Боцман. — А Верховного Совета.

— Да мне пофигу. Если эта тварь так нужна Петровичу — пусть сначала раскошелится. И нечего тут дураков искать, я вас, упырей, знаю. Бабушку свою надурите, если выгодно будет. Правильно я говорю, товарищи?

— Правильно, — заявил Лобанов.

— Еще как правильно! — поддержала Даша. — Мы охотники, и у нас добыча. Хотите ее — покупайте.

— Хотите дешевле — идите на базар, — добавил Виталя. — Но предупреждаю, что там такой зверюги нет.

Котопес и Боцман озадаченно переглянулись. Они, наверное, никак не ожидали, что мы потребуем с них деньги. Наверное, когда Координатор посылал их сюда, он сказал, что мы у него в долгу, и поэтому сделаем все за так. Наивный!

— Ну, допустим, — пробурчал Котопес. — И сколько же вы за него хотите? Восемьсот штук? Или семьсот?

— Не так быстро. Мы отдадим вам монстра взамен на услугу.

— Услугу?

— Да, — я принял из рук Киры чашку с чаем. — Если Петрович хочет получить зверюгу, то пусть сначала напряжет вояк, и разыщет Мафую.

Эта мысль появилась у меня сразу же, как только я проснулся. Действительно, у Координатора обширные связи буквально во всех структурах, и он единственный, кого можно об этом попросить. Но даром этот жучара ничего делать не будет, поэтому надо его мотивировать. В том, что Мафую не погибла от рук королевы, а просто оказалась в другой части мира, у меня почему-то сомнений не было. Мы найдем ее, и спасем, чего бы это нам не стоило. Но сначала надо немного сбить спесь с тех, кого Петрович весьма любезно к нам послал.

— Не, братцы, так не годится, — Боцман покачал головой. — А что, если от вашей подружки уже обглоданные кости остались? Да и кто знает, где она может быть? На это могут уйти месяцы, а может, и года. Давайте мы расплатимся баллами, и не будем всякую фигню придумывать.

— Свои баллы себе в задницу засунь, — в другой ситуации я бы не рискнул так с ними разговаривать, но теперь, когда они злобно вспыхнули, ощутил моральное удовлетворение. — Как только Мафую вернется домой — мы отдадим вам зверя. Иначе никак.

— Да пошел ты! — рявкнул Котопес. — Дебил ты, Маузер, мы тебе по-человечески объясняем, что так не выйдет, а ты, как баран, все равно прешь.

— Слышь, ты за базаром следи, — угрожающе прогудел Лобанов.

— Спокойно, — осадил его Лю. — Парни, просто сначала думайте, что говорите, ладно?

Котопес замолчал, злобно зыркая на него. За его спиной волчонок, чье внимание было привлечено громкими криками, поднял голову, и оскалил зубы.

— Короче, — подытожил Боцман после минуты молчания. — Восемьсот тысяч баллов. Согласны?

— Смеешься? Миллион, не меньше.

— Какой миллион, Маузер? Где ты такие цены видел?

— А где ты видел монстров с синей кровью и телепортом в башке? Миллион — последняя цена. Или же условие, которое я вам поставил.

— Да не будет Петрович искать вашу Мафую, — рыкнул Котопес. — У него есть поважнее дела, чем всякими девчонками себе голову забивать!

— Тогда пусть забьет, полезно будет.

— Восемьсот тыщ пятьсот баллов!

— Найдите Мафую, или можете проваливать.

Мы замолчали, сверля друг друга взглядами.

— Я вижу, вы по-хорошему не хотите, — сказал Котопес. — Раз так, то мы забираем его, а вы с Петровичем сами разбирайтесь. Боцман, пошли.

Однако, не успели они приблизиться к “Камазу”, как волчонок вдруг зарычал, и встал перед ними, оскалив клыки. Умница, Казбек, сразу понял, кто тут свои, а кто чужие. Парни остановились, как вкопанные.

— Не там вы бузеть начали, ребята, — заметил я спокойным тоном. — Здесь вам не больница, и не ваша загнивающая Русь-матушка, где прав тот, кто наглее. Здесь джунгли, и мы в них хозяева.

— Хреновые вы хозяева, — пробурчал Боцман. — Псину свою к порядку приучить не можете.

— Давайте сделаем так. Монстр останется у нас, а вы завтра утречком отправитесь к Координатору, и скажете ему — либо пусть выплачивает нам сумму, равную нашему кредиту, либо пусть ищет Мафую. Ни на какие другие условия мы не согласны, можете даже их не предлагать. И еще условие: он должен лично приехать сюда, а не присылать вас. Но пусть учтет, что если будет наглеть — я свяжусь с Верховным Советом, и скажу им, что у меня на руках существо, принадлежащее королеве монстров. Если они про нее знают — а они про нее знают — то они согласятся на все, что мы попросим, не торгуясь. И будет ваш Петрович не у дел. Даша, Виталя, Лобанов, Лю, Кира, Ахилл — правильно я говорю?

Нестройные кивки. Только Ахилл ничем не показал своего согласия, просто стоял и молча наблюдал за всем этим, скрестив на груди руки.

— Хрен с вами, — Котопес злобно сплюнул. — Мы передадим Петровичу все, что ты говоришь. Но если что, то потом не жалуйся, что мы тебя не предупреждали.

— Отлично, — на меня снова навалилась усталость. Смеркалось, наступал вечер. — На этом наше маленькое собрание объявляю законченным. Всем спасибо, все свободны. Ахилл!

— Да?

— Сторожить добычу. Не отходить от нее ни на шаг. В случае опасности сразу поднимай тревогу. Казбек! — волчонок посмотрел на меня. — Сторожить! Лю, покормишь его. А еще лучше дай мне мяса, я сам его покормлю.

— Понял.

Интересно, кто мы с Мафую теперь для Верховного Совета? Предатели? Убийцы? Или вычеркнуты из списка, как не имеющие права быть членами нового общества? Блин, как сложно-то все завернулось, что без бутылки не разберешься. Ладно, утро вечера мудренее, завтра посмотрим, что там и как.

*Белый Клык — волк, главный герой книги Джека Лондона.