Закат Человечества

Глава 11. Удача

— Ты уверен, что это она?

На поверхности шёл дождь. Барабанил по стенам Башни и тонул в химаре, смертельно опасном тумане укрывшим руины. Химарь уже опадал, прибиваемый к земле каплями ливня и отравлял каждую крупицу пространства, к которой прикасался.

Зима закончилась и на смену ей пришла непогода.

Подходит под описание. Три ряда по семь машин. Сразу за мостом.

Волк лежал у пролома в стене, чуть поодаль от края, там, где его не доставали случайные капли дождя, забрасываемые в помещение ветром. Через оптику моей пневматической винтовки он наблюдал за белым мостом, единственным, что сохранился в завокзальном районе и был настоящей артерией на границе зелёной и жёлтых зон.

Именно по нему уходили караваны в Агрокомплекс. И именно там наниматель, обнаружил и замаскировал спуск в низинный город.

Проблема была в том, что человек выкативший этот заказ был редкой “птицей”, не обременённой биотическим блоком. А значит не было никаких слепков памяти и точной инфы. Только устное описание, ориентиры, и привязка к старым, довоенным картам.

— Заночуем на посту или вернёмся?

Волк отвернулся от прицела и отправил сообщение:

Можно заночевать, чтобы лишнее не натаптывать. На посту Насса, Аллах свидетель я не думаю, что он нас прогонит.

С такой характеристикой этого офицера, частенько попадающегося нам в патрулях, я был согласен. Мужик нёс на своём лице выраженные черты азиатской внешности, кажется он был бурятом, к тому же однажды спас Волка и за всё время нашего знакомства ни разу нас не подвёл.

Насколько мне это позволяло образование я знал, что буряты всегда были опорой империи. Малочисленный и гордый народ ещё с доимперских времён славился своим патриотизмом и беззаветной преданностью родине.

После череды национальных войн их стало так мало, что новорождённой империи пришлось выпустить эдикт о генетической поддержке, что в последствии оказалось верным решением и помогло восстановить демографию этих славных воителей.

В самом высоком здании завокзального района завывал ветер. На верхотуре мы были не одни, пятёрка патрульных крепко обосновалась во внутренних помещениях, развернув наблюдательный пост и контролируя территорию зелёной зоны.

Отсюда же запускали дроны.

Уже поднявшись и закинув на плечи рюкзак я увидел, как за окном промелькнула “птичка”. Беспилотная система работала автономно, сообщая о изменениях ландшафта и любом замеченном движении прямиком оператору. Человеку, чей биотический блок с развитой инъекциями биоклеток нейронной сетью, был синхронизирован со всем необходимым оборудованием.

Мне такая работа на старости лет не светила. Большинство полученных за время рейдов инъекций ушли в “иммунитет”, а для управления и контроля за подобными штуковинами требовался “интеллект”.

Моего, в случае чего, хватит исключительно для синхронизации с простейшим оборудованием на небольшом отрыве от тела. Персональный переносной компьютер, детекторы и малый штурмовой-дрон разведчик, не более. Даже шлем собирателей плоти, полученный от Егеря, забил весь входящий трафик при первом же включении.

А значит на что-то большее рассчитывать не приходится.

В глубине здания работал лифт. Но оно и понятно, как ещё людям подниматься на такую высоту с военным имуществом. Пока поднимешься или спустишься упаришься в край, поэтому народ давно починил лифт и запитал его от малогабаритного источника питания.

Спускаться в чудом уцелевшем, современном лифте, несущем на себе отпечаток прежнего, ещё довоенного лоска, было сюрреалистично и только натоптанный грязными берцами пол отсылал нас к печальной реальности.

Как только его створки раскрылись, на нас снова взглянул мёртвый город.

Исчерченные царапинами и трещинами стены, со стёсанной и покрытой сажей отделкой и оплавленные куски напольного покрытия привели нас в вотчину патрульных. С последней нашей встречи Насса продвинулся по карьерной лестнице, и теперь частенько заступал не только на блокпосты, но и сюда, в подножье Башни.

К нему стекалась информация со всей зелёной зоны и, если в паутине информационного потока проскакивало что-то вне его компетенции об этом немедленно докладывалось в общину, где уже ожидали своего часа дополнительное подразделение и дежурная медицинская смена.

Сидящий на пластиковых оружейных ящиках офицер разговаривал по радиостанции, когда старателей пропустили на пост. Увидев своих старых знакомых, он поднял руку с вытянутым указательным пальцем как бы говоря “секунду” и заставил напарников подождать.

Секунда растянулась почти на четыре минуты, но в конечном итоге Насса снял с головы наушники и передал радисту:

— Что-то вы рано мужики, или о химаре не знали? Я же докладывал всего пару часов назад. Сейчас за группой идти смысла нет.

Насса поднялся, пожал мне протянутую руку, обнялся с Волком и хлопнул последнего по плечу. А я тем временем задал резонный вопрос:

— Про какую группу речь? Мы вообще пришли нагло напрашиваться на ночлег под вашим крылом, так как выползли осмотреться и до завтра никуда дёргаться не будем.

Офицер смешно собрал губы в трубочку и приподняв брови ответил:

— Ну в ночлеге я буду вынужден вам отказать. Прямо на посту я вас не размещу, иначе Кардинал шкуру снимет, а вот если приземлитесь под самым боком в южных помещениях высотки, ничего против иметь не буду.

Нассу отвлёк один из подчинённых с вопросом о какой-то “седьмой точке” и дождавшись, когда офицер снова сместит внимание на нас, я повторил вопрос:

— Так про какую группу-то речь?

Старый знакомый указал нам на ящики у стен предлагая присесть. Плюхнулся на своё место и поправив рукой чёрные как смоль волосы, выудил из-за рации термос:

— Егорыч, дай стаканчики.

Радист, сидящий чуть поодаль откликнулся на просьбу и через пару секунд по пластиковой таре заструился горячий кофе:

— Группа у меня пропала. — Насса протянул первый стакан Волку и получил благодарственный кивок. — Перед химарём попёрлись цепочку следов проверить и будто назло гадость эта началась. Может схоронились, а может всё. Радейка короткая у них была, но связи с ними нет. И опять же пойди разбери химарь глушит или нет больше радейки.

Принимая из его рук стакан, я спросил:

— А где пропали?

Офицер указал рукой в сторону закрытого свежей кладкой окна, чья стрелковая бойница была перекрыта установленным туда воздушным фильтром:

— Ближе к вокзалу. Точнее не скажу, когда химарь или смерть-ветер приходят мы все посты сворачиваем, и они сидят на консервации пока дурь эта уродская не закончится. Как опорник функционирует только Башня, и та, сами видите, как внизу задраили все щели, так и сидим… наблюдаем.

Волк покрутил пальцем и отправил сообщение:

Спроси у него зачем ему старатели? Может мы справимся, всё равно к белому мосту топать.

Жест Волка не прошёл мимо внимания офицера, и он обратил свой взор на меня.

— Спрашивает, на кой ляд вам старатели?

Насса пожал плечами:

— Следы больно мутные. Непонять, то ли одиночка изменённый, то ли мутант. Пойти одним глазком глянуть что с группой и доложить. У меня приказ личный состав беречь, а там самый край патрульной зоны, не про нашу честь работёнка.

Я отпил глоток кофе:

— Завтра сюда подойдут топтуны от заказчика. Пойдём в жёлтую зону, проверим одном место. На обратном пути поможем.

Остальной наш трёп не заслуживал никакого внимания. Потрындели, приняли на ППК инфу по отпечаткам следов и предположительному маршруту ушедшей группы и отбыли на отдых, предварительно получив с барского плеча пару спальников, естественно во временное пользование.

Уже сидя в углу пустого помещения (весь хлам давно был выброшен, использован для строительства баррикад, а весь этаж старательно выметен) я несколько раз просмотрел всю полученную информацию.

Группа из пяти человек. Шли по стандартной патрульной тропке. Доложили о следах. Получили добро проверить. Дошли почти до края зелёной зоны, когда город начал накрывать химарь…

Последний доклад с ближайшего к потеряшкам опорника зафиксировал их живыми и здоровыми, перебегающими между двух груд обломков, а дальше… тишина. Ни связи, ни контакта, но оно и понятно. Наблюдатель ушёл, спасаясь от химического тумана, а с Башни их было не разглядеть, мешали складки местности и огрызки домов.

Поужинав скудными запасами, сделали поправки по маршруту и упали спать. Оба понимали, что завтра понадобятся все доступные силы.

Утро началось не с кофе.

Где-то за стенами застучал пулемёт и на этаже тут же стало шумно. Народ забегал, засуетился, топоча полы берцами и переговариваясь через рации. Побудка была поздней, после непогоды совершенно неожиданно сквозь прорехи в тучах проглянуло солнце, редкий гость в нашем богом забытом доме.

Всё это мы узнали, поднявшись по лестнице на этаж выше, туда, где окна были незащищёнными от проникновения радиоактивной пыли и вредного, полного химических примесей воздуха.

Один из блокпостов после расконсервации наткнулся на целую стаю мутов, проникших в здание после схода химаря.

Завязался бой.

Где-то на грани слышимости раздались знакомые хлопающие звуки. Это одно из гнёзд пробудилось и полезло на поверхность натыкаясь на минные заграждения на краю зелёной зоны.

Что тут сказать, “сито” очень эффективная мина против низших.

Группа ДП выскочила было из тоннелей под башней на грузовом аэромобиле, но не успев углубиться в руины развернулась и отбыла обратно. Патрульные справились, отбились от мутантов, но блокпост покинули.

Через четверть часа, вереница людей выползла к высотке с той стороны, где случился бой. Им пришлось отрабатывать из пулемёта, и теперь по району началась суета изменённых, которая лишь усилится если вовремя не отойти и подвязаться воевать со всё новыми и новыми тварями, лезущими на звуки боя.

К этому моменту пришли оповещения на ППК. Это топтуны в количестве двух штук подвалили к выходу на поверхность привязавшись к очередной рабочей смене.

Детекторы показывали приемлемое заражение воздуха, но мы всё равно нацепили маски, ибо понимали, что на земле после прошедшего химаря всё гораздо хуже.

Отписались, приказав ждать и преступили к спуску.

Настала пора поработать.

Топтунов забрали минут через пятнадцать. Обычные мужики, личные дела которых не пестрили косяками. Не горемыки из штрафбата, а наёмники — таскалы, имеющие достаточно крепкие яйца (или пустую голову) чтобы согласиться на ходку.

Объяснив порядок движения на марше, осмотрели экипировку и двинулись. К слову, Волк отобрал у одного из топтунов самый настоящий, самодельный револьвер.

Можно было бы, конечно, оставить его мужику в качестве оружия последнего шанса, но не в случае, когда им пользуется неизвестный доходяга. Этот скорее пальнёт не к месту и подставит всю группу.

Мужики во всём отличались друг от друга. Высокий и низкий, отвислые щёки и острые скулы, сальная, грязная одежда и вычищенные до блеска пряжки ремней.

Снег с улиц давно сошёл, а жижа на поверхности снова пришла в движение. По слухам, в яме было всё так же дерьмово, за тем исключением, что концентрация вредных примесей заметно снизилась.

По моим прикидкам должен был пройти ещё как минимум один сезон обильных осадков, чтобы можно было там двигаться без закрытой экипировки.

Мы оказались правы, после химаря вредный фон в руинах был повышен. Шли в общевойсковых защитных костюмах, воняющих резиной и жутко неудобных. Причём у одного их топтунов ОЗК оказался имперским, современным, таким, какого не было даже у Волка, некогда служившего в штурмовом отряде.

Пространство вокруг высотки названной “Башней” было очищенно. Во всём прослеживалась рука человека. Искорёженный транспорт исчез в недрах тоннелей и был переработан в промышленных синтезаторах производственного сектора. Химические двигатели, обгоревший пластик, металлы и краска — всё шло в ход и будучи переработанным, насыщало общину необходимым сырьём.

Я уже видел на многих работягах новые костюмы, выполненные из избытка поступающей в общину синтетики, крепкие и практичные. Пропитанные экранирующим составом и оттого дающие хоть какой-то уровень защиты.

Дорога ввела нас горами вспученного асфальта и трещин между подвывающих в такт ветру остатков зданий. Омытый непогодой бетон лишился большей части ядовитой пыли и теперь напоминал покрытого зазубринами зверя.

Щелей и пустот стало больше, а значит увеличился риск провалиться прямо на склоне. Но альтернативы уже привычному движению не было. Наверху рисков было не меньше, а шанс быть обнаруженным — выше. Внизу, в искусственных оврагах, образующихся между мусорными склонами, всё ещё бурлили ручьи, грязные источники заражения, заставляющие детектор — трещотку оживать и издавать режущие слух звуки.

Просьбу патрульных выполним сразу или на обратному пути?

Прочитав сообщение Волка, я немедленно ответил:

Сразу, обратно пойдём гружёными.

Лавируя между груд мусора под неожиданно яркими лучами пробивающегося через дыры в тучах солнца, мы миновали затор из автомобильной техники, забравшись на его вершину и проскочив этот своеобразный “мост” прямо по искорёженной технике.

Где-то сильно далеко, по правую руку, голосили изменённые и раздавались редкие хлопки сработавших мин. Это гнездо, потеряв свою добычу из вида, шарилось по окрестному району теряя всё новых и новых тварей на минных заграждениях нашей общины.

Намотав несколько крюков вокруг встретившихся на пути оползней, мы вышли к месту, на котором последний раз отметились пропавшие патрульные.

— Волк осмотрится. Подождём его здесь.

Напарник полез на верхотуру, оставив свой рюкзак с притороченным к нему щитом и прочим, неизменно таскаемым в каждую ходку барахлом. Подъём был сложным, рельеф бетонных обломков слишком крутым и чеченцу приходилось обдумывать и проверять свой маршрут. Мы же, чуть-чуть сдали назад, на случай если передвижения Волка вызовут оползень.

На привале, один из топтунов неожиданно пробубнил:

— Мы так не договаривались. Маршрут не тот.

Бросил эту фразу долговязый в грязном ОЗК. Не нужно было обладать музыкальным слухом чтобы услышать в его словах нотки недовольства. У него же Волк отобрал револьвер, так что затаённую обиду тоже не стоило сбрасывать со счётов.

— Споров в ходке не будет. Вали на хер или делай, что скажут. Тебя тут никто не держит.

Оба мужика сидели на склоне. Пухлый в разговор не вмешивался, а доходяга явно просрал все мозги. Потому что дальнейшее его поведение в рамки обычной логики не укладывалось. Он просто встал и держа в руках камень шагнул в моём направлении.

Честно, если бы я не охренел от этого выверта судьбы, я бы пристрелил его сразу. Но моё сознание, настроенное на то, чтобы оберегать этих людей, не сразу сумело сменить вектор размышлений.

Он просто и бесхитростно ударил меня здоровенным камнем, метя прямо в забрало.

Всё что я сумел, так это инстинктивно нырнуть с направления удара в сторону склона. Удар ушёл куда-то за моё плечо, зацепив ремень комплекса визуального наблюдения, резиновый капюшон ОЗК и не хило так протесав по уху.

Пользуясь своим низким ростом, я моментально сократил дистанцию, врезался плечом ему в дыхалку и обхватив за туловище сделал классический борцовский обвив.

Отмороженный ублюдок, приподнятый мной и оторванный от земли полетел спиной на острые камни склона, ну а я естественно — в сцепке с ним.

ВОЛК!!!

Мир крутнулся вокруг горизонтальной оси, и мы загремели по склону. Борьба среди острых обломков и торчащей арматуры мало похожа на борьбу на матах. Я моментально ушиб руку едва её не сломав, и потерял опору под ногами из-за наклона породы под ними.

Моему оппоненту было не лучше, но, к большому сожалению, бросок о камни не дал должного эффекта и не сломал уроду позвоночник. Топтун охнул, звук удара вышел глухим и сильным, а дальше нас поволокло влево и вниз, чего я допустить ну никак не мог. Потому что пронестись десятки метров по крутому склону означало подписать себе смертный приговор.

Разорвав сцепку пользуясь доминирующим положением и сорвав с себя вцепившуюся руку, я едва не получил удар ножом в сердце. Повезло, что костюм собирателей плоти держал заточенную сталь безо всякого труда.

Отпихнул топтуна ногой и дальше он покатился в одиночестве. Пара кувырков, срывающиеся с камней пальцы, обрывки резины и пучок арматуры, вставший на пути развёрнутого инерцией ублюдка, пронеслись перед моими глазами за пару мгновений.

Встречу с арматурой попытавшийся меня убить урод не пережил. Так и остался на склоне, разбившись о ржавое железо.

Стоит ли говорить, что поднимался на стоянку я злой словно чёрт?

Пухлый за секунды нашей стычки со вторым топтуном только и сумел что подняться с пятой точки и теперь стоял, заламывая руки.

— Вы целы?

Хотелось дать ему по мордам, но втянув воздух сквозь фильтр маски я приказал себе успокоиться. То, что одному уроду сорвало крышу ещё не является достаточным поводом чтобы распускать руки и мордовать второго топтуна.

Щёлкнув крепежом и оттянув край маски, я харкнул на камни и буркнул:

— Цел.

Волка я заметил ещё на подъёме, его фигура хорошо просматривалась на фоне неба. Напарник замер на краю склона и был готов поддержать выстрелом. Он видел развязку и поймав мой взгляд скрылся.

Понял, что второй топтун не участвует в конфликте.

Я сел на своё место. Осмотрел прислонённый к камню сокол, радуясь, что он не пострадал и краем глаза следя за толстяком убедился, что тот тоже уселся и не помышляет выкинуть что-нибудь столь же безумное, как это сделал его напарник.

Хотел ли я спросить его о случившимся? — конечно да! Мысли сами собой роились вокруг распластанного на арматуре трупа.

Что толкнуло его на этот безумный поступок? Наркотики? Стресс? Психоз, вызванный тяжёлой жизнью или потерей близких?

В любом случае спусковым крючком этой ситуации был я сам. Это я спровоцировал его грубыми словами. Раздул недовольство в пожар ненависти спровоцировав удар.

Погружаясь в самокопание, я спросил сам себя — переживаю ли я за его смерть? И самое главное — виновен ли я в ней?

Сняв пневматическую винтовку с рюкзака, я отметил, что дыхание успокоилось и убеждая себя в том, что делаю это не для того, чтобы посмотреть на мертвеца, приложил приклад к плечу.

В оптику хорошо просматривался противоположный склон. Каменистая гряда и торчащий из-за неё угол-огрызок здания. Довернув оружие вправо, я осмотрел ближайшее пространство и заставил себя не смотреть в сторону убитого.

Убрал оружие на место. Сдержался.

Второй топтун нервничал. Скрючившись на камне, отстукивал нервный тик одной из ног. Вскоре по склону посыпались мелкие камушки, это вернулся Волк.

Спустился и мотнув головой в сторону подножья спросил:

Расскажешь?

Я пожал плечами:

— Неадекватная реакция, драка, итог сам видишь.

Волк окинул взглядом второго и снова повернулся к мертвецу:

Реакция на что?

Я поднялся и тоже взглянул на погибшего:

— Высказал недовольство по поводу смены маршрута. Я попросил его захлопнуть пасть. В ответ едва не получил булыжником в забрало.

Волк покачал головой:

Аллах свидетель иногда тебе нужно быть сдержанней с ними и меньше ругаться. Людям живётся непросто.

И больше не сказав ни слова начал взваливать на плечи рюкзак.

— Грубое слово повод для драки, но не повод для убийства. Он сам сделал свой выбор.

Целая рука сама собой потянулась к груди, туда куда стукнул острый нож, на моё счастье, не оснащённый плазменной дугой. Спорить не хотелось, да и чеченец был не тем, кто с радостью цепляется языками. Убийство есть убийство, и он прав в том, что моя вина в случившемся есть. Нахмурившись и глянув вниз, я снял с поясных креплений трос:

— Присмотри за округой. Нельзя оставлять мёртвому городу вещи, которые ещё могут послужить живым.

Цинично? Очень! Но я кожей чувствовал, что поступаю правильно. Слишком часто руины казались живым существом, благосклонно смотрящим на каждого, кто соблюдает их правила.

Вот и сейчас, произошедшее требовало своего, особенного ритуала.

Спуск к топтуну занял у меня несколько минут. Расстояние, которое он пролетел сорвавшись, невозможно было преодолеть напрямую. От первого адреналина, блуждающего по крови в случае любой стычки, я уже отошёл. Разболелось отбитая рука и заныло ухо. Аккуратно ступая и цепляясь, где руками, а иной раз и вовсе используя нож, я спустился к упавшему на арматуру топтуну, страхуя себя закреплённым на стоянке тросом.

Он приземлился на железо грудным отделом спины и теперь лежал неестественно выгнувшись, будто стараясь обхватить этот пучок арматуры раздробленной и сломанной спиной.

Химическая маска, имперский озк, гарнитуры простеньких ушных раций, берцы и даже перчатки были сняты мной с трупа примерно за десять минут. Шариться у него по карманам я не стал, но цепочку с крестиком снял, планируя отнести её после рейда на аллею памяти. Своеобразную усыпальницу, куда складывали личные вещи погибших в мёртвом городе и их фотографии.

Волк разглядел в нашем общем интерфейсе мой ушиб и на обратном пути помог мне с подъёмом. А я, сложив свёрток с вещами и чужой рюкзак в собственную сумку, задал резонный вопрос:

— Что нибудь увидел?

Волк покачал головой:

Там где их последний раз заметили нет никаких следов. Но если прикинуть возможные укрытия, то их всего три. Вон та щель. — Напарник указал рукой на узкий, вытянутый пролом в склоне, ведущую под землю, скорее всего на минус первые и парковочные этажи некогда стоящей тут высотки. — И два вон там, наверху.

Я проследил за его жестом, через синхронизацию вывел довоенную карту местности сохранённую на памяти ППК и нахмурился:

— Если они живы, не вижу причин почему ещё не покинули свои укрытия.

Снайпер двинулся дальше по склону, начиная движение к бетонной перемычке, способной стать для нас переправой через овраг, на склоне которого мы находились:

Они мертвы. Но нам всё равно нужно осмотреть эти места.

Первым делом мы исследовали помещения продуваемых ветром руин. Каждый раз оставляя топтуна снаружи, аккуратно ныряли в проёмы разрушенных стен и искали следы, ограничиваясь первыми метрами пространства перед входом.

Если следов не было, ныряли в следующий и так по кругу, не желая углубляться к центру здания и искать на свою голову приключений.

Через половину часа монотонной работы мы закончили, и я снова оттянул маску чтобы сплюнуть слюну:

— Не хочется мне лезть в подвалы и на парковку. Зелёная зона исследована достаточно, там тупик, обычный каменный мешок, отсечённый со всех сторон обвалами.

Если там будет опасно, выбраться быстро не сможем.

Я кивнул:

— Всё верно, но мы согласились помочь. Сегодня мы, а завтра нам.

С момента нашего выхода из Башни прошло два часа, но местность была противной, пересечённой и карабкаясь туда-сюда мы тратили гораздо больше сил чем рассчитывали. За забралом химической маски топтуна я видел блеск капелек пота, проступивших на его лице, но, к моему удивлению, пухлый не жаловался.

Он вообще тьфу-тьфу-тьфу не создавал проблем, молча выполнял свою работу и с каждой минутой нравился мне всё больше.

Прежде чем спускаться в пролом на теле склона, бросили туда сканер. Зелёная вспышка не выявила больших концентраций органики и не привлекла к себе ничьего внимания. Повторная удалённая активация лишь подтвердила первоначальные выводы.

Спускаемся.

Следом за сканером вниз полетел трос. Не сговариваясь, пустили вперёд Волка, повторяя порядок нашего движения. Следом полез топтун, несколько неуклюжий, он вызвал у меня серьёзные опасения насчёт своей безопасности, но обошлось. Не упал и не разбился, позволив мне облегчённо выдохнуть. Следуя за таскалой, я отметил густую поросль мха по контуру пролома и спустившись ниже удивлённо хмыкнул.

Всё видимое пространство за исключением побитого проплешинами пола подземной парковки, заросло странной грибной порослью.

Но что самое важное — органическая поросль несла на себе отпечатки следов.

Растительность токсична.

Я и сам видел данные с детекторов, поступающие в общий интерфейс. Воздух внутри был слабо пригоден для людей. Повсюду циркулировала мелкая взвесь — споры, поднятые с поверхности потревожившим их напарником и топтуном.

— Но они были здесь.

Старые следы принадлежали людям. Низшие с течением времени избавляются от одежды и обуви, а тот, кто прошёл по грибам до нас, был обут. Причём прошёл явно не один. Мимолётного взгляда на отпечатки хватило, чтобы ИИ биотического блока выявил разницу размеров.

— Мужики, может я останусь?

Топтун притормозил, ломая цепочку передвижения. Отстал от Волка, аккуратно заглядывающего за опорные столбы.

Я бы вообще оставил таскалу у верёвки или, к примеру на поверхности, но доверие штука тонкая. Можно сказать прозрачная с учётом последних событий.

— Включи фонарь, но башкой по сторонам не крути, луч под ноги. Если от твоего света что-то проснётся, бросим ему на закуску чтобы выиграть время. Поглядим что впереди, если будет опасно, уйдёшь в тыл.

Нагнетал я не просто так. Несмотря на всё своё человеколюбие, если из-за чужой ошибки кто-то на нас полезет, без всяких угрызений совести прострелю топтуну ногу, да так и оставлю. Другой вопрос если его вины не будет — тогда буду вытягивать до последнего.

Здесь труп.

Погибшего несли. Иначе бы остались следы волочения или характерные вмятины на грибной поросли оставляемые ползущим. Патрульный валялся в грибах с вывернутыми ногами. Обе сломаны.

Бросив взгляд назад, я удивлённо хмыкнул:

— Они что прыгали вниз? Вот же срань.

Волк присел у мертвеца на корточки:

Весь в спорах, плоть обожжена, но неясно чем это обусловлено. Может быть, попал под химарь, а может, растительность постаралась.

Не переставая следить за округой, я прижал приклад пневматики к плечу:

— Его бросили, дальше ушли трое, вот здесь один из них упал на колено и оставил отпечаток ладони, упёрся рукой в землю.

Проход расширялся, поджатый с боков завалами он выходил ровнёхонько на парковку. Из-за опорного столба я ясно видел борт уцелевшего, пыльного транспорта. Тащить туда топтуна не было никакого резона, слишком широкое, открытое пространство, большой риск привлечь ненужное внимание фонарём.

— Иди назад. Жди нас у троса. Я установлю здесь “сито” и, если к тебе кто-то полезет, ты услышишь хлопок. Понял?

— Понял!

Мужик обрадовался и его радость прорвалась повышенным тоном, ломая шёпот и заставляя меня поморщиться от треска помех в ушной гарнитуре. Нельзя в таких местах шуметь, ой нельзя. Утёк обратно к спуску топтун с максимальной прытью. А вот это — молодец. Все нервы мне истрепал своим фонарём.

А ведь и отказать во включении света тоже нельзя — ослепнет.

Дальше пошли слаженной двойкой. Волк развернул щит, взялся за пистолет-пулемёт. Я же пока не стал менять оружие на карабин, так и оставил его притороченным к рюкзаку. Характер местности неизвестен, парковка обширная, тварей внутри может скрываться уйма. Особенно с их привычкой набиваться в безопасные места подобно мелким рыбкам в консервной банке.

На ходу развернул доимперскую карту. ИскИн реагировал молниеносно, буквально читая мысли и понимая, что от него требуется.

— Под нами ещё один этаж. Туда два спуска. Ещё в наличии четыре лифта с примыкающими лестницами. Как вниз, так и наверх.

Волк двигался вперёд маленькими шажочками, останавливался осматриваясь и позволял осмотреться мне:

Интересно само здание цело? На поверхности сплошная гора обломков.

Мы вошли на парковку. Раньше доступ к этому месту был закрыт. Иначе бы технику, нафаршированную электроникой, давно бы выпотрошили до основания. Скорее всего провал открылся после схода снега, вместе с оползнем сорвавшим многометровый слой грязи и камней.

— Первые этажи? Почти везде уцелели, просто завалены рухнувшими вниз шпилями и инфраструктурой. Да и потолок у нас над головой цел, а значит несущая плита тоже цела, как это произошло почти везде в завокзальном районе за исключением ямы.

Понимая, что опасность может исходить из-под транспорта, попросил:

— Погоди секунду, прилягу.

Я и в самом деле лёг. Сканер использовать не хотелось, но пропустить какую-нибудь мерзость тоже. На парковке было сухо, грибная поросль осталась позади, в проходе, сжатом обвалами.

Проверил ближайшие машины, встал, перебежал, проверил ещё один ряд, занял место за Волком:

— Следов ни черта нет, как будем двигаться?

Пойдём вдоль стены. На открытом пространстве отрежут.

Решение было верным, работать на три стороны гораздо легче, чем быть открытым со всех. Стена лучше любого другого средства прикроет нас от возможных атак с тыла.

Остановка. Короткий слитный рывок. Остановка.

Давно отработанное движения давались нам в едином ритме. В какой-то момент я поймал себя на том, что даже шажки мы делаем в ногу, вот что значит — желание жить, помноженное на постоянные тренировки.

Аварийное освещение внутри парковки местами сохранилось и в сумме с доступной нам аппаратурой видимость была чудесная. Нашим глазам мешали лишь естественные, возведённые рукой людей преграды вроде стен-перегородок, опорных столбов и расставленных повсеместно гражданских машин.

Всё изменилось на пол пути между очередными рядами пыльных машин. И изменилось настолько сильно, что сердце в груди пропустило удар.

Ты видел?

Вопрос был риторическим. Волк задал его что называется в сердцах. Мы стали свидетелями, как что-то промелькнуло в проходе, и сделало это так быстро, что ИскИны зафиксировали лишь смазанную картинку.

Отход!

Повторяя свой маршрут и держа фронт на прицелах оружия, двинулись в обратном направлении. На опасном секторе не концентрировались и это спасло наши жизни. Изменённые напали совсем с другой стороны.

ПРОЛК!!!

Звук, напоминающий рвотную отрыжку, глубокий, вибрирующий и оттого особенно мерзкий, раздался совсем рядом, и струя едкой жижы ударила в щит. Тварь, ещё недавно бывшая патрульным, харкнула в нас показавшись из-за машины и тут же исчезла, спасаясь от пуль, исторгнутых пистолетом Борза.

Стальные снаряды высекли искры и пробарабанили по тачке на всю округу, а ИскИн в моей голове взвыл, сообщая о новых показаниях, собранных детектором.

Попавшая на щит отрава, являлось первосортной, концентрированной и настолько токсичной смесью, что не попади мы сюда в масках, уже бы корчились на полу.

Справа кто-то мелькнул, я ответил одиночным выстрелом из винтовки. Посыпались разбитые стёкла, тварь нападать не решилась. Визги и хрипы, едва уловимые шаги чужих ног, неясный шум на самом краю слуха пугали до чёртиков.

Твари прятались за машинами и перегородками, перебегая сразу, как только сектор выпадал из нашего зрения. Кто-то громко шуршал и квакал метрах в пятнадцати, совершенно невидимый из-за машин и оттого более страшный.

Сжав зубы, я поставил винтовку на предохранитель и привычным манером закинул на парамагнитное крепление рюкзака, одновременно оповещая Волка:

— Буду шуметь!

Нас поджимали, это было ясно как божий день. Как подожмут, последует атака, и одной только пневматикой тут не обойтись.

Штурмовой карабин “Молот” оказавшись в моих руках немедленно лёг на верхний край щита чеченца и решив не экономить, удерживая оружие одной рукой и прижимая к плечу приклад, я отстегнул от пояса “сито”.

Словно назло именно этот миг выбрал очередной изменённый, чтобы напасть.

Волк среагировал моментально, но допустил ошибку. Довернул щит опасаясь дистанционной атаки от крупного хвата. Тварь на бегу вырулила из-за машин, топча землю раздутыми ороговевшими ступнями, больше похожими на массивные копыта.

Но он был не единственным кто стремился нас убить и выбрал этот момент для атаки.

Мы встретились глазами со смертью всего на мгновение. Под рёв мускулистого хвата закрывшегося крупной, покрытой хитином клешнёй и стук выстрелов пистолета-пулемёта, согнувшегося за щитом Борза.

Мгновенье растянулось в вечность, и я почему-то был уверен, что мне конец. Рыгающий урод взобрался на капот машины напротив меня одним мощным рывком, и доворачивая на него ствол карабина я видел, как раздувается изнутри уродливый зоб.

Выстрел опередил плевок на доли секунды.

Зоб лопнул, забрызгивая тварь кровью и накопленным ядом. Картечь, исторгнутая автоматическим карабином, прошлась по плечам и лапам, выбила почти чёрный, налитый кровью глаз, а рёв выстрела заставил ещё одну тварь, что метнулась из-за машин откуда-то справа, на самом краю зрения, передумать атаковать и рвануться обратно.

Подчиняясь инстинктам и будучи уверенным, что в меня попадёт ядовитая рвота, я отступил на шаг назад и тем самым спас себя во второй раз.

Здоровый урод чья рука превратилась в массивную клешню, а ступни напоминали копыта, врезался в штурмовой щит Волка визжа кривой пастью, что разверзалась розовой дырой на жутко волосатой башке.

Удар был столь мощным, что жуткий зверь мёртвого города протащил напарника несколько метров, прежде чем они оба загремели на пол.

Карабин задёргался в моих руках исторгая из себя картечь и цельнометаллические пули. Три раза он рявкнул, но попал лишь раз, вырывая целую прорву плоти из волосатой холки бывшего патрульного.

Искры, визг рикошетирующей картечи и падающие на пол водопады выбитых из ближайшей машины стёкол слились с грохотом в единую мелодию и заглушили рёв тварей. Я отбросил от себя сито оставаясь удивительно хладнокровным, перехватил оружие двумя руками и произвёл ещё два выстрела. Оба в чудовище, что вцепилось в штурмовой щит и терзало его из стороны в сторону, возя спрятавшегося за ним Борза по полу.

Двух не хватило.

Отброшенное сито рвануло, заставив присесть. По стенам прошлись потерявшие основную убойную силу осколки. Один мазнул по забралу маски оставляя на нём характерный след, другой отсушил руку, но слава богу не пробил костюм собирателей плоти.

В следующую секунду осколки стали меньшей из моих проблем, ибо хват, которому по градации Оазиса ИскИн присвоил восьмой уровень, обратил на меня своё внимание.

Сердце ушло в пятки, когда вместо нового выстрела оружие промолчало, а я, весь без остатка поглощённый адреналином, продолжил жать на спусковую скобу безо всякого эффекта.

Меня спас напарник.

Плазменная дуга прогудела в воздухе и тварь, рванувшая ко мне, осталась без одного из своих копыт. Это Волк ударил из-под щита тесаком, извернулся ужом и буквально не дал изменённому до меня добраться.

Спасаясь от лютой образины, я попытался отступить, но оступился и завалился на задницу и видя, как быстрая тень метнулась из-за машин к Борзу, прорычал в гарнитуру рации:

— Сзади!

Клешня наползающего на меня чудища едва не ухватила за ногу. Весь мир сузился до этой волосатой груды мышц, желающей расплющить меня своей клешнёй.

Я бросил бесполезный карабин ему прямо в рожу и в сидячем положении, вместо точки опоры для спины используя собственный рюкзак, упираясь в землю ногами, попробовал разорвать дистанцию, одновременно выдёргивая из кобуры пистолет.

Штттак! Штттак! Штттак!

Пистолет с накрученной банкой глушителя отрабатывал так, словно забивал гвозди в штакетину, но к моему удивлению, там, где не справился боеприпас двенадцатого калибра, пистолетная пуля нашла дорогу к уязвимому месту.

Изменённый клюнул волосатой башкой землю, пару раз дёрнулся до усрачки меня напугав, и заставив выстрелить ещё раз — замер.

А напротив, поднимая обоими руками щит и рыча, Волк без конца опускал его край на расплющенную башку ещё одного, агонизирующего изменённого.

— Хватит брат… оно сдохло.

Нам неописуемо повезло. Несмотря на всю свою выучку мы снова прошлись по самой грани. Подняв с земли карабин, я выбил застрявшую гильзу и сменил магазин.

Сверкнула вспышка сканера. Это Волк швырнул его под машины. Посыпались данные.

Мы стояли у стены в окружении трупов и крови. Прикрываясь щитом измазанном в токсичной рвоте и, ещё бог весть знает чем. Стояли и не могли успокоить дыхание, шумно шуршащее в гарнитуре раций.

Признаться честно мои булки давно не сжимались с такой силой. Пару раз за бой мне казалось, что ими можно будет бетонные столбы перекусывать, настолько лютая жуть приключилась.

Тем не менее вслух я сказал иное:

— На шум никто не явился… работаем?

На что получил не менее лаконичный ответ:

Работаем.

Сообщив перетрухавшему топтуну, что с нами всё в полном порядке, мы продолжили делать своё дело.

При тщательном осмотре места боя выяснилось, что отброшенное в сторону сито, которое я отшвырнул за машины чтобы освободить руку, сыграло решающую роль. Плюющаяся токсичной желчью “жаба”, израненная картечью, была добита именно миной. Лёгкие осколки, пробили затылок и боковую часть черепа, расплескав мозги твари по борту стоящего здесь пикапа.

Стоит отметить, что у этого изменённого не было ног. Верхние конечности обзавелись мускулами и были единственным инструментом для передвижений.

Ещё один, не попавшийся нам на глаза выродок, тоже умер от осколочных ранений. Он же вызвал срабатывание и оказался в самом эпицентре разлёта осколков.

Его тело лежало опираясь спиной на колесо соседней тачки. С лица содрана кожа и плоть, глаза выбиты. С грудью и плечами та же история. Не знаю, как оно выглядело при жизни будучи человеком, но штаны, с наголенниками из толстой резины, вырезанные из покрышки, выдавали в изменённом патрульного. Именно у патрульных была мода на вот такую самопальную броню, способную защитить от укуса мутопса или скризла.

— Все трое здесь и всё бы ничего, но каким образом они так быстро получили такие мутации?

Пошли дальше очень осторожно, хотя уже сейчас было понятно, что вероятность встретить ещё кого-то близка к нулю. Изменённые были типичны в своём поведении, развитые охотились, низшие пёрли буром, избегая совсем уж смертельных мест. Если бы тут кто-то был, они бы уже сбежались на звуки схватки.

Шайтан, который плюнул в щит… химический детектор даёт почти полное совпадение с тем, что фиксировалось у спуска.

Прячась за Волком и удерживая свой сектор под контролем, я прошептал:

— Я заметил. Что жрал тем и плевался, разбавляя едкой слизью на основе щёлочи. Эволюция ля!

Прошагали всю парковку вдоль стены, обнаружив две лифтовых шахты и лестницы, заблокированные обломками. Затем обошли по кругу, выяснив что явных лазеек отсюда не существует. Просто бетонный мешок, как и предполагалось ранее.

— Мы видели три цепочки следов, а изменённых четверо, и не все они носят одежду.

Волк на это ничего не ответил. Да и нечего было ответить. Настала пора проверить центральную часть обширного помещения. Лезть на открытые пространства не хотелось, но мы, как и водится у старателей, всё равно полезли.

Зелёные вспышки сканера предоставляли нам информацию. Но чтобы проверить всё досконально ушло двадцать минут и несколько десятков бросков шарообразной хреновины.

Чисто. Мы тут одни.

В самом центре парковке нашёлся ответ на мои многочисленные вопросы. И этим “ответом” был высший.

По примерным прикидкам моего ИскИна останки принадлежали твари не меньше тринадцатого уровня. Таких я не видел ещё никогда. Пять изменённых жрали его труп и никак не могли сожрать. Объели лишь одни бок содрав хитиновые пластины и добравшись до белого мяса. Кости толщиной с мою руку внушали уважение, а жвала, лапы крючья, сегментированное тело и клешни откровенно пугали.

Аллах свидетель — это король шайтанов.

Вышка попал на парковку сверху, подобно роющим землю жукам пробурил целый тоннель, но что-то явно пошло не так как он планировал. Порода сдвинулась и здоровый бетонный опорник соскользнул по вырытому лазу настигнув копателя уже на парковке. Несколько тонн армированной смерти расплющили укрытую панцирем голову вместе с бронёй.

Повсюду валялись обломки, каждый из которых без всякого труда мог раздавить человека. Но что самое интересное, пол был усеян останками низших. Расплющенными, изодранными агонией высшего и добитые обвалившимся потолком.

— Почему они не бежали? Почему не сдристнули от обвала?

Я разглядывал нанизанного на одну из острых лап исхудавшего низшего и не мог понять каким образом он попал в эту прискорбную ситуацию.

Они спали. Еды не было, сбились в кучу и питались погибшими. Посмотри сколько старых костей вокруг. Это гнездо.

Волк был прав. Картинка сложилась. Высший был хищником среди хищников. Искал уснувшие в подземельях гнёзда и разорял их. На эту группу буквально свалился, передавив большую часть прямо во сне.

Выжил всего один, и этот самый “счастливчик” вместе с попавшими под химарь патрульными, пировал здесь до нашего прихода, получая огромный объём биотических клеток и питательной массы.

Ставлю десять кредитов на то, что урод с хитиновой клешнёй, самый отожратый и опасный и являлся единственным выжившим.

Что и говорить, нам очень сильно повезло, что встретили нас они, а не титаноподобный монстр, чья хитиновая броня местами превосходила толщиной — танковую, а размеры свидетельствовали о немалом весе, на вскидку с десяток тонн точно.

— Возьму образцы, посмотри за округой.

Отплавить кусочек хитина и сделать забор биологического материала не составило труда. Контейнеры для подобных дел, щипцы и ватные палочки всегда были при мне, как и многоразовый инъектор, для забора жидких образцов. За них платили немного, но в случае необычных тварей — платили всегда.

Совсем другое дело биотический материал. С недавних пор община платила и платила очень хорошо за грязные биотические клетки насыщающие организмы и мутировавшие биоблоки изменённых. Сейчас, когда мы оказались одни, да ещё и в изолированном “кармане” было грех не воспользоваться случаем.

— Судя по всему голова его прямо вот здесь. Но так как похож он на какого-то то ли жука, то ли мокрицу, биотический блок мог уехать куда угодно. Есть дельные мысли?

Волк напомнил мне об очевидном:

Позови топтуна, у него пульс долбит, парень боится.

Я и в самом деле забыл про “парня”. А ведь он один, на границе охвата связи биотических блоков. Под проломом, из которого может полезть всякое…

— Топтун слышишь меня?

Рация ответила помехами, и я повторил запрос:

— Мужик не мо…

— Слышу! Слышу хорошо!

Я хмыкнул, уж очень читалось состояние человека по его голосу. Эмоциональный, радостный с толикой адреналина и щепоткой испуга.

— Давай сюда, только не ори и не пугайся. Открой довоенную карту, мы прямо в центре парковки, территория зачищена, есть работа.

Топтун прибыл через несколько минут и прибыл запыхавшись. Фонарь метался из стороны в сторону пока пухлый мужичок нёсся к нам огибая машины. Первым он увидел Волка, затем меня… а следом разглядел вереницу острых насекомьих лап, торчащих из подбрюшья чудовища.

— Боже! Что это?!

— Во-первых, я не боже. Во-вторых, ещё раз повысишь голос, получишь поджопник. Ну и в-третьих, нам нужно освежевать этого борова и найти биотический блок.

Мужик выглядел растерянным. Я видел, как он разинул рот за забралом своей маски и вовсю пялился на видимую ему часть тела высшего изменённого:

— Освежевать?

— Ну в твоём случае заработать десяток кредитов за довольно грязную работёнку. Принуждать не бу…

— Я согласен.

Мужик явно привычный к труду, но непривычный к ужасам рейдов что-то для себя решил. Подошёл ближе, достал тесак и выдал:

— Только я это… не умею.

Я поднялся с корточек, на которых сидел, и скидывая рюкзак пробормотал:

— Я тоже.