Заклинатель

Глава 7

7.

Забавно, но руины казавшиеся до этого зловещими теперь воспринимались чуть ли не родными. В предрассветных сумерках развалины выглядели почти как дом, куда можно вернуться после долгого путешествия.

— Пора оформлять ипотеку, заезжать и жить, — хмыкнул я, без особого восторга разглядывая стелящийся над травой туман.

Когда-то леса вокруг имперской крепости не было. Знание пришло внезапно, подобно вспышке. Всю растительность вокруг вырубили для лучшего обзора, а сам форт находился на пригорке, контролируя проходящий мимо торговый тракт, в те времена весьма оживленный.

Но минуло пять столетий и на месте оплота власти Старой Империи остались только развилины, вокруг которых появились деревья.

— Ничто не бывает вечным, — сказал я и начал быстро подниматься по знакомой дороге, ведущей к остаткам врат и погибшего каравана.

Пройдя через обвалившуюся арку и добравшись до спрятанной у входа книги, бросил на землю мешок с едой, постоял, а потом к собственному изумлению, улегся на землю и спокойно заснул, словно подчиняясь внутренней команде, дать организму необходимый отдых.

Снилась всякая чертовщина. Горящие в воздухе знаки, налитые лиловым огнем. Странные фигуры, парящие в воздухе и исходившие свечением. Гортанные призывы, раздававшиеся вокруг.

Потом вообще начался ад, на сознание обрушился поток непроницаемого мрака, плотного как камень и одновременно подвижного. Я захлебывался, стараясь держаться повыше, но течение захватывало, утягивая в воронку.

Разум обуяла паника, одновременно хлынули знания подобно мощной реке. Барьеры пали, открывая палитру незнакомого мира. Уже не разрозненные куски, а более связанные части чужой памяти входили в сознании, подвергая личность окончательной трансформации.

В какой-то момент я ощутил себя в центре пустоты. Тьма вокруг пульсировала как живая, текла, обволакивая искорку человеческого сознания, выглядевшей песчинкой на фоне окружающей бесконечности.

Понять себя… нет, не так. Познать себя… познать пределы собственного могущества.

Я увидел себя со стороны, свою прошлую жизнь. Насколько ничтожной и мелочной она казалась. Сколь мелкие проблемы ее населяли. Что выглядело важным, но в действительности являлось незначительным.

Без целей, без амбиций, скучное серое существование простейшей амебы. Еще одной личинки, никогда не превратившейся в бабочку. Без стремления к лучшему, отличному от привычной жизни вокруг, в том числе лучшей версии себя.

Я мог прожить такую жизнь и даже не понять, что потратил годы впустую. Примитивные желания и столь же примитивные потребности вели сквозь время со скоростью пролетающих мимо лет.

Жизнь, определенная другими, где ничего невозможно, потому что слишком глубоко погряз в пучину повседневности. Тебя затягивает в этот водоворот все глубже, и ты с ужасом понимаешь, что обратно пути нет…

Я резко проснулся, судорожно дыша, как выброшенная на берег рыба. Лоб покрывал липкий пот, кончиков пальцев подрагивали. По лицу скользнули солнечные лучи, утро оказалось в самом разгаре.

Сколько проспал? Три-четыре часа? А ощущение будто всю ночь разгружал вагоны.

— Чертов Га-Хор и его чертов мар-шааг, — простонал я и замер.

Проклятье, а ведь это действительно так. «Восхождение к собственному могуществу» — желание, амбиции и цель, переданные от духа Га-Хор Куэль Ас-Аджара, заклинателя и великого колдуна, погибшего в ходе мятежа и предательства.

Вот откуда кадры из прошлой жизни. Показать ничтожность собственного существования. Больше того, теперь я точно знал, что такое «мар-шааг». Древнее искусство пути духа и одновременно философское учение, не терпящее слабости. Если ты слаб, то уязвим. Всегда совершенствоваться, во всем, в телесных, в магических формах. Нет предела, есть только лень и нежелание возвыситься над собой прежним. Превзойти вчерашнюю версию себя, и достигнуть идеала тебя сегодняшнего.

Мар-шааг изучали не только колдуны и заклинатели, его активно применяли в жизни люди без магического дара. Среди аристократии философия была весьма популярна. Даже если сами не практиковали, благородные весьма уважительно относились к адептам мар-шааг, отдавая должное их силе воли и духа.

Но именно заклинатели в свое время использовали практику этого философского течения для изучения магических техник. Оно идеально дополнило стремление одаренных становится сильнее, превращаясь в нечто большее, чем обычный человек. Вставая выше обыденности и разрушая пределы, выстроенные окружающим обществом. Потому что для адептов мар-шааг не было авторитетов, они проповедовали собственные принципы, и никогда не оглядывались на других.

— Отрицание через познание, — тихо проронил я, перестав удивляться всплывающим в глубине сознания чужим знаниям.

Натруженные долгим переходом мышцы пульсировали ноющей болью. Я взглянул на руки и ноги, и понял их слабость, ощутил тело и осознал его неподготовленность.

Принялся отжиматься, не обращая внимания на боль. Нужно привести себя в форму. Это сейчас казалось естественным. Тело слабое, требует тренировок, необходима сила и выносливость для дальнейшего пути.

Я не особый любитель спортзала, но теперь отжимался с ожесточением. Готовность спать на голой земле, терпеть холод и боль, пить ледяную воду — философия мар-шааг пропитала мое сознание и душу.

Тренировался не потому, что так надо или кто-то сказал, а исключительно из эгоистических соображений. Впереди неизвестность и чужой мир, слабых сжирают, а значит не следует быть слабым. Все просто. И плевать на остальное.

Закончив с отжиманиями, принялся за приседания, потом выполнил еще несколько упражнений, всплывших из памяти. Потный и опустошенный опустился на землю, поджав ноги под себя. По телу катился пот, мышцы наполнились приятной усталостью от хорошо выполненной работы.

— Вернусь качком, все знакомые обзавидуются, — лицо коснулась слабая улыбка.

Взгляд зацепился за лежащую рядом книгу. Вспомнились ее товарки, оставшиеся внизу, и не изученное до конца подземелье, где справа оставался неисследованный проход.

Наскоро перекусив остатками колбасы и сыра (есть почему-то совсем не хотелось), подошел к провалу, ведущему вниз. Темный полумрак привычно рассеялся, заменившись черно-белыми сумерками. Что интересно, без всякого участия со стороны разума, способность срабатывала автоматически, именно благодаря ей, переход через ночной лес прошел с такой легкостью.

— Ну, а теперь покатушки, — помня о складывающейся лестнице я подготовился, слегка согнув ноги. Когда ступени исчезли, превращаясь в наклонную плоскость, я уже был готов и покатился вниз, словно с горки.

— Ох-ре-не-еть!!! — радость необычного спуска накрыла, как в детстве. Под сводами зала разнесся веселый смех, вперемешку с ругательствами, когда сандалии цеплялись за шероховатости каменных плит.

Я скатился вниз, в последний момент прыгнув и резко остановившись посреди главного коридора. Послышался долгий протяжный скрип, эхом отражаясь от стен с каменной кладкой — лестница возвращалась в исходное положение.

Накатило веселье, чуть ли не насвистывая без остановок двинулся по главному коридору, не обращая внимания на боковые ответвления, до самого конца. После сна внутри наступила какая-то упорядоченность, принеся душе покой. Растерянность, скрывающаяся в глубинах сознания от попадания в другой мир, исчезла, заменившись спокойствием. Появилось понимание, что делать дальше. По крайней мере в ближайшие дни.

— Все будет отлично, — вслух проронил я перестав веселиться и останавливаясь у развилки. Налево коридор, комната и каменный стол, похожий на алтарь с книгами. Направо неисследованная часть.

Сначала вытащить оставшиеся два фолианта наружу или посмотреть, что скрывается в неизведанной стороне? Помедлив, выбрал второе. За книгами всегда успею вернуться.

Правая сторона коридора ничем не отличалась от левой, та же пыль, паутина и грязь. Затхлый воздух, щекочущий ноздри и каменные стены, давящие со всех сторон. Хорошо нет клаустрофобии, иначе поход в подземелье мог закончится у входа.

Когда-то форт защищала мощная колдовская сеть, окутывающая здание в несколько слоев, как плотное покрывало. Защиту обеспечивали артефакты, вмурованные в основание фундамента. Сейчас вместо них лишь горстки праха. Магия выгорела, превращая камень в пыль. Последний всплеск был вчера, в момент моего перехода. Остатки энергии высвободились, сжигая остатки хитроумных плетений.

Жаль, при должной сноровке, энергию артефактов можно было использовать к собственной выгоде. Например, для проведения начального ритуала. Если правильно подойти к вопросу, то многие ингредиенты заменялись излишками магии. Работало это только на первых этапах построения основ заклинаний, но в моем случае служило идеальным выходом с учетом недоступности других способов.

Правая сторона подземных уровней форта оказалась зеркальным отражением левой. Тот же коридор, те же комнаты по бокам, в конце просторное помещение. Только в отличие от левой, здесь комната оказалась в форме круглого зала.

Пол выложен гранитными плитами, поверх них рисунок — треугольник, заключенный в круг со сферами на кончике каждого луча. По линиям струились канавки, сейчас забитые грязью и пылью. Когда-то они выполняли роль проводников излишков энергии.

Заклинательный зал? Нет, кое-что поважнее. Отсюда пять столетий назад, когда имперский форпост функционировал в полную силу, штатные заклинатели связывались с коллегами из других фортов посредством ментальных призывов.

Обелиск в центре треугольника помогал использовать тонкий мир, чтобы путешествовать путем построения астральных проекций разума. Это было магическое устройство, созданное гением имперских магических лабораторий. Для его работы требовалась особая субстанция — Синяя вода. Именно для ее спуска в свое время придумали складывающуюся лестницу. Вещество было нестабильным и обладало чрезвычайно разрушительным потенциалом.

— Уронишь бочку и форта как не бывало, — задумчиво проронил я, изучая края круга. Там вились замысловатые колдовские знаки, напоминающие руны. Если память тени не врет, они служили сдерживающим барьером для гуляющей в воздухе в ходе «сеансов» энергии.

Точная копия такого же зала некогда находилась на верхнем этаже башни. Но башня разрушилась, и остался только этот, тоже давно не работающий, не способный отправить сознание в тонкий мир.

Понимание этого пришло внезапно, стоило увидеть рисунок. Га-Хор Куэль Ас-Аджар не раз стоял в этом зале, общаясь с заклинателями из других имперских фортов. Это был способ магической связи. Но тень так же помнила, что при умелой сноровке, обелиск мог переносить на огромные расстояния и физические тела — заклинателей, обладающих нужным набором умений. Для этого было необходимо трансформировать собственную оболочку особым образом, внеся изменения для перехода в тонкий мир. Сам Га-Хор так не умел, но знал тех, кто путешествовал таким образом.

Впрочем, сейчас это уже не имело значения, «тонкие пути» и обелиски, способные их обеспечивать давно перестали работать, превратившись в один из многочисленных мифов о Старой империи.

Собственно все, осмотр можно считать законченным. Ничего удивительного, что ничего не осталось за пять прошедших столетий. С книгами повезло, но исключительно из-за того, что их защитили магией.

Ради любопытства я заглянул в закуток, куда в былое время устанавливались емкости с Синей водой. Жидкость обладала множеством полезных свойств, среди прочего умея многократно усиливать силу заклинателя. Но сейчас кроме сгнившей трухи истлевших бочек на каменных постаментах ничего не осталось.

— Жаль, для первого ритуала парочка бочек была бы кстати, — я пнул непонятно откуда взявшийся булыжник и развернулся на выход. В последний миг в черном-белом фоне ночного зрении что-то сверкнуло.

А это еще что? Булыжник оказался не булыжником, а огромным кристаллом размером с кулак взрослого человека. Толстый слой пыли сделал из него неприметную каменюку. Удар сбил часть грязи, позволив обнажится драгоценным внутренностям.

И такое сокровище просто так валяется под ногами? Я почесал затылок, не спеша прикасаться к подозрительной вещи. Может ловушка? С другой стороны, я его уже пнул, и ничего не случилось. Вполне могло статься так, что ценный артефакт забыли в ходе эвакуации, когда форт начал рушиться.

Такие кристаллы служили центром фокусировки для собираемой энергии. Они не были наполнителями в полном смысле этого слова, скорее служили передаточным звеном, как линза, создающая один тонкий луч из множества разрозненных. Для лучшего манипулирования поступающей извне энергии.

Вещь ценная, но совершенно бесполезная. Судя по размеру, этот кристалл использовали для работы с обелиском при ментальном переходе в тонкие миры. Подобные манипуляции для меня будут недостижимы еще долгие годы.

— Но не выбрасывать же, — пробормотал я и поднял «булыжник».

Кристалл оказался тяжел, имел множество острых граней и плохо лежал в руке. А еще от него тянуло тяжелым холодом. Несмотря на то, что он явно давно не использовался, ощущалась в нем мрачная скрытая сила.

Очищенный от грязи камень тускло засверкал в черно-белом фоне ночного зрения. Из чистого любопытства я нашел место куда вставлялся кристалл. Расположенная в основании треугольника углубление приняло многогранник, как родного. Встав в пазы, кристалл наполовину утонул в каменной плите, органично вписавшись, будто всегда находился на этом месте.

— И что дальше? — я потер подбородок.

Скорее из интереса, чем на самом деле надеясь, что древний механизм заработает, я шагнул в центр рисунка. В ту же секунду меня накрыло. Это длилось меньше мгновение, и походило на вспышку, но на какой-то миг, я ощутил себя парящим над землей, глядя вниз как сквозь призрачную дымку.

— Проклятье! — видение пропало так же быстро, как появилось. Ощутив себя стоящим на камнях, я качнулся, с трудом сохранив равновесие.

Увиденное можно было списать на галлюцинации, если бы не слишком подробное изображение разрушенного форта с окрестностями вокруг. Целую секунду я будто висел над ними, воспринимая мир сквозь искаженное прозрачное стекло.

Потом все резко кончилось. Чудом сохранившиеся в рисунке на полу остатки энергии ушли, выталкивая сознание из тонкого мира обратно.

В висках закололо, будто ледяные спицы воткнули, зз груди вырвался вдох. Голова начала раскалываться, как после долгой пьянки.

— Черт, если после секунды такой эффект, представляю, что заклинатели чувствовали после десятиминутного разговора, — я с силой потер виски, прогоняя боль.

Больше ничего не случилось, обелиск отдал последние крохи энергии, активировав первый этап начала «сеанса» связи. Но все было кончено, устройство окончательно умерло.

— Последняя вспышка жизни перед окончательной смертью, — продекларировал я, и резко замер.

Видение длилось мгновение, воспринималось, как мутная картинка через толстое стекло, но даже в этих условиях я успел заметить несколько сгустков рваных клочков тумана на самой границе видимости.

Люди. Именно так через тонкий мир выглядели ауры чужого сознания. По старому торговому тракту двигались группа людей. Но самое любопытное — впереди по ходу движения виднелось еще несколько туманных клочков. И будь я проклят, если это не лесная засада.