Заложники. 68 часов в ловушке

Эпилог

Терроризм часто называют асимметричным. Теракт в Мумбаи является ужасным подтверждением этого. Десять юношей, которых ввели в заблуждение, смогли всполошить четвертый по размерам город мира, убив 166 и ранив более 300 человек за трое суток.

Фотографии пострадавшего города облетели весь мир. Десятки трагических историй взбудоражили умы людей. На вокзале «Виктория», где Аджмал Касаб и его соратник убили пятьдесят восемь человек, ранив еще 104 горожанина, был спасен тринадцатилетний мальчик. Его отвезли в больницу, где врачи не знали, как ему сказать, что его родители, дядя и три двоюродных брата погибли. Возле Еврейского центра Сандра Самуель держала на руках двухлетнего Моше Хольтцберга. Его родителей, раввина Гавриеля и его беременную жену Ривку, убили вместе с четырьмя другими заложниками. Когда тела тридцати двух сотрудников и гостей отеля «Трайдент-Оберой» вынесли из гостиницы, супруги из Турции Сейфи и Мелтем Муеззиноглу, которые пробыли в плену восемь часов, вспоминали, как они начали молиться после того, как террористы казнили группу заложниц.

— Мы выступили вперед, подняли руки и сотворили молитву вслух, — сказал Сейфи. — И знаете, что случилось? Один из боевиков посмотрел на нас удивленными глазами. Он не поверил тому, что услышал, и опустил взгляд. Ему было стыдно. Мы сотворили молитву на арабском, громко произнося ее над телами погибших.

В те дни в Мумбаи произошло еще много ужасных историй. Об этом можно судить по снимкам из кафе «Леопольд», из больницы «Кама», кинотеатра «Метро», улицы Ранг Бхаван. Фотографии, сделанные в порту и пригороде Виле Парле, где взорвались бомбы, заложенные в такси, должны были дать богатую пищу для размышлений руководителям правоохранительных органов по всему миру.

Подготовка террористов была досконально изучена. Кураторы из Пакистана направляли боевиков в режиме реального времени, используя недорогую интернет-телефонию для того, чтобы скрыть свое местоположение. Спутниковое телевидение и программа Google Earth помогли им досконально изучить постоянно меняющееся положение вещей в Мумбаи. Каждый человек в городе, который давал интервью журналистам, помогал кураторам лучше понять планы сил правопорядка и распланировать свою дальнейшую деятельность. Часы перехваченных телефонных разговоров показали, как кураторы хладнокровно распоряжались боевиками, заставляя их убивать и быть убитыми. Эти записи также показали детскую натуру боевиков, которые колебались между манией, сомнением, садизмом и истощением.

Все это побудило нас написать об этих событиях. Мы начали расследование вскоре после окончания теракта. Однако общей реакцией властей Мумбаи на наши вопросы были усталость и подозрение. Ракеш Мариа, самый известный полицейский города, в 2010 году стал начальником антитеррористического отдела, заменив убитого коллегу Хеманта Каркаре. Он утверждал, что те три дня в ноябре 2008 года показали отсутствие у полиции и разведки всякого воображения.

— Было сказано все, что должно быть сказано, — утверждал Мариа, когда мы наконец смогли взять у него интервью, прождав несколько часов в приемной полицейского управления.

Но как только мы начали изучать свидетельства, мы нашли подтверждение обратному. В то время, как расследованием теракта в Нью-Йорке занималась комиссия, которая привлекла к разбирательству десять политиков от различных партий, чтобы они обсудили каждую минуту теракта, а на расследование теракта в Лондоне ушло полгода, во время которых записывались все подробности и свидетельские показания, в Мумбаи расследованием занимались очень поверхностно. Тридцатого декабря 2008 года была создана комиссия из двух человек, которая должна была изучить «вооруженные» атаки на город.

Перекрестного допроса избежали руководители разведки, политических структур и командиры Национальной гвардии. В результате появился отчет на шестидесяти четырех страницах, который широко критиковался за поверхностность. В отчете снималась ответственность с полиции Мумбаи, хотя и предъявлялись определенные обвинения комиссару Хасану Гафуру. Его обвинили в слабой реакции на события. Даже эти обвинения были опровергнуты властями штата. Гафур, который ответил тем, что свалил вину на других старших офицеров, умер от сердечного приступа в больнице в 2012 году. К тому времени большая часть рекомендаций по улучшению обороноспособности города, озвученных в отчете, так и не была реализована.

В Национальной гвардии также предпочитали держать язык за зубами. В конце концов там нам подтвердили в письменной форме, что они не хотят быть героями этой книги, боясь драконовских законов о соблюдении секретности. Впоследствии многие офицеры — некоторые из них до сих пор служат — ужаснулись слабой организации Национальной гвардии, приведшей к тому, что они смогли отреагировать на самый страшный теракт в истории Индии лишь сутки спустя, и согласились рассказать свою историю. Разведчики мялись, а обвинители от штата пеклись о собственных интересах, но они все равно поговорили с нами при условии, что мы не будем сообщать их имена. Однако ни один из этих рассказов не был таким ошеломительным, как тот, который мы услышали в «Тадж-Махале». Отелю, с одной стороны, надо было восстановить образ «дома магии», а с другой стороны, там не могли забыть жертвы сотрудников и гостей, потому ответа от них мы поначалу не добились. Это было очень плохо, потому что гостиница являлась основной темой книги.

Из всех целей, атакованных тогда, «Тадж-Махал» был самым знаковым местом, поэтому в «Лашкаре-Тайба» его выбрали самым первым. Для нас история отеля, а также его сотрудников, гостей, захватчиков и освободителей, стала отправной точкой для рассказа о событиях в Еврейском центре, на вокзале «Виктория» и в отеле «Трайдент-Оберой». Она показала нам, что было потеряно, что было пережито всеми, начиная от полицейских и заканчивая горожанами, от боевиков, атаковавших город, до бойцов Национальной гвардии, которые в конце концов нейтрализовали их.

Мы связались с сотнями сотрудников отеля, гостями, полицейскими и спецназовцами, свидетелями и участниками событий в Мумбаи и Пакистане, в Европе, Соединенных Штатах, Юго-Восточной Азии и государствах Персидского залива. Их воспоминания помогли нам выстроить хронологию событий. Как только у нас было готово место и время, мы обратились к нескольким десяткам очевидцев, многие из которых прежде не рассказывали о тех событиях, изменивших их жизнь навсегда.

Сначала мы встретились с Бхишамом Мансухани. Это случилось в 2010 году в час пик. Мы отправились в пиццерию на бульваре Марин-драйв, которая находится недалеко от его дома. Он поведал нам, что не успел он выбраться из отеля, как уже начал подумывать об отъезде из Индии. Заточение в отеле породило в нем презрение к властям, которых он и многие другие обвиняли в том, что их мучения длились так долго. Он был разочарован политическим тупиком, в котором оказались отношения Пакистана и Индии из-за их границы. Пока мы потягивали прохладную содовую с лаймом, Бхишам вспоминал о Хрустальном зале и «Чемберсе». Он не умолкал несколько часов, с отвращением поглядывая на толпу, которая собралась в пятницу вечером поразвлечься и, казалось, забыла о теракте, поставившем город на колени вечером 26 ноября 2008 года.

Савитри Чодхури, которая много времени провела с Сабиной перед ее гибелью, все так же работала в Мумбаи, теперь на австралийский телеканал «Найн нетворк». Мы с ней списались и договорились о встрече. Сидя в ее квартире с высокими потолками, откуда открывался чудесный вид на ключевые места города, включая Бомбейскую больницу и тюрьму, где до сих пор сидел Аджмал Касаб, она вспоминала о последних часах Сабины, об их общем прошлом. Савитри договорилась, что тело Сабины будет бальзамировать сам Дэнни Майкл Пинто. Его похоронное агентство «Мертвый центр города» все так же работает в Мумбаи. В свое время в его заведении готовили к захоронению тела Раджива Ганди и матери Терезы. Савитри улыбалась тогда, зная, что Сабине это понравилось бы. Она попрощалась с ее телом в аэропорту, куда также приехал ее муж Викрам. В конце концов гроб с телом Сабины погрузили на борт пассажирского реактивного лайнера.

В Нью-Дели попрощаться с Сабиной, как она того и желала, пришли политики, модельеры, журналисты, звезды ТВ и художники. Ее брат Нихил Сегел рассказал нам:

— Мы шутили, что если Сабина умрет, то похороны должны пройти вот так, очень пышно. Ей не понравилось бы, если бы на ее похоронах было скучно.

Ее вдовец Шантану вел себя с нами сдержаннее. Он до сих пор живет в Нью-Дели с шестнадцатилетним сыном Анируддхой и девятнадцатилетней дочерью Арундхати.

Майк Поллак, который прошелся с нами из холла к бару «Гавань», а потом через ресторан «Васаби» завернул в «Чемберс», рассказал, как эта возможность помогла ему измениться. Последним стимулом послужила его фотография на передовицах многих газет, на которой он пригибался, прячась от пуль возле отеля. Посмотрев на это фото, он увидел человека, который верил, что вот-вот умрет. Вернувшись с женой в Нью-Йорк, он распустил хедж-фонд, одним из создателей которого был в 2001 году, и основал организацию, занимающуюся благотворительностью для продвижения «венчурной филантропии»[24] и предоставления финансовой помощи социальным предпринимателям[25], в основном в Индии. Майк также стал адъюнкт-профессором философии и предпринимательства на факультете экономики и предпринимательства имени Стерна Нью-Йоркского университета. Кроме того, Майк руководит семейной инвестиционной фирмой «Поллак Холдингс».

С Уиллом Пайком мы связались через его адвоката, который занимался иском против «Тадж-Махала». Сначала Уилл не хотел рассказывать свою историю. Последствия падения с четвертого этажа, казалось, останутся с ним навсегда. После более десятка операций и полугода, проведенного в центре вертебрологии Стэнмора в северном Лондоне, Уилл узнал в феврале 2009 года, что он больше не сможет ходить. С Келли они разошлись в 2011 году. Он до сих пор не смонтировал видеофильм из пленки, которую они отсняли в Гоа, единственной записи, оставшейся после того рокового отпуска. После пяти лет препирательств с британским правительством в январе 2013 года он наконец получил компенсацию как жертва терроризма, но его бой с жизнью продолжается.

Лайн Кристин Уолдбек, выжившая после бойни в кафе «Леопольд», физически не пострадала, но так и не смогла избавиться от психологической травмы, нанесенной ей тогда. Она и ее парень Арне Стремме остались в городе еще на месяц, описав это как «попытку оправиться вместе с городом». В это время врачи пришили Арне отрезанные фаланги пальцев и залечили раны на лице. После этого Лайн создала контактную сеть выживших. Она постоянно общается со многими, с кем познакомилась в те дни, включая ее «ангела» Амита Пешаве, но не с семьей Миту Асрани, которая истекла кровью в кафе. Лайн все так же много путешествует. Недавно она побывала в Кампучии и на Андаманских островах. Она описывает те дни в Мумбаи как собственное «перерождение».

Найти ушедшего в отставку К. Р. Рамамурти было сложно. Этот тихий человек опасался рассказывать кому-то о своих мучениях. Он продолжал работать в отдаленных уголках Индии в качестве советника при Мировом банке. Когда мы пришли к нему домой, Рам, окруженный семьей, сообщил нам, что в 1993 году ему также чудом удалось выжить после взрывов, устроенных террористами. Он долго искал слова, чтобы описать ужас, пережитый им пятнадцать лет спустя. Рам возвращался в Мумбаи много раз, несмотря на то что не мог забыть разочарования, когда власти не стали его слушать, хотя он провел с четырьмя террористами больше времени, чем кто-либо другой. Он упорствовал. В конце концов его привлекли в качестве свидетеля на суде над Аджмалом Касабом. Когда мы в последний раз переписывались с Рамом, он работал в Уганде.

Амит и Варша Тхадани, чей свадебный прием в Хрустальном зале был центральным событием в распорядке дня отеля 26 ноября 2008 года, продолжили строить отношения. Сидя у них в квартире и глядя на их новорожденного ребенка, мы слушали рассказ о том, как они решили провести медовый месяц в Австралии. Они уехали через два дня после спасения, желая быстрее забыть обо всем, хотя некоторые их друзья считали, что им следовало остаться и скорбеть вместе с городом. Но Амит не был склонен к неискренним чувствам, и только он и Варша знали, что им довелось пережить.

Джхарна Наранг, сестра школьного друга Амита Гунджана Наранга, который погиб вместе с родителями в подвалах отеля, все еще живет в Мумбаи, оправляясь после того, как ее полумертвую вытащили из «Тадж-Махала». Доктора были удивлены тем, что она выжила. Еще больше их поразило ее выздоровление. Проведя в больнице несколько месяцев, где ей перелили сорок восемь бутылок крови, она выжила. У нее отказывали кишечник и почки, одно время она не могла ходить. Джхарна пережила все это, снова научившись ходить. Она считала, что выжила благодаря своим буддистским убеждениям, которые помогли ей выйти за рамки ужаса.

Боб Николлс и капитан Рави Дхарнидхарка поддерживали связь после побега из «Сука». В первую годовщину теракта Боб, который все так же управляет своим агентством, и его команда были почетными гостями на обеде, который дали в этом ресторане. Его дела в Индии процветают. Он много сотрудничает с Сунилом Кудияди, принял участие в турнире по крикету, который прошел в сентябре 2009 года. Рави, вернувшись домой в Сан-Диего, пошел работать в одну аэрокосмическую компанию, но он все еще числится в рядах четвертого танкового батальона резерва корпуса морской пехоты США, поддерживая контакты с индийской родней. После ноябрьских событий он женился на своей девушке и привез ее в Мумбаи на вторую годовщину теракта, пригласив на обед в «Сук». У них родился сын.

Дороги Ратана Капура и Ника Эдмистона после Мумбаи разошлись. Первый занялся проектом «Формулы-1» в Индии, а другой открыл новые представительства в Мехико, Сан-Паулу и Москве. Они помогли Диону Ливерасу привезти тело отца в Лондон, где дочь Андреаса сказала Нику, что «круг жизни» их отца замкнулся. Они организовали пышные похороны в греческой церкви в северном Лондоне, а в 2010 году «Алисию» переименовали в «Лунный свет-2», и Эдмистон продал ее от имени семьи за шестьдесят миллионов фунтов стерлингов.

Оправившись от ранения, Ремеш Черувот вернулся к работе, продолжая трудиться на благо семьи Ливерас и управляя суперъяхтой, которую Дион назвал в честь отца. Когда мы общались с ним в последний раз, он приехал в Лондон, чтобы разобраться с активами одного богача из Саудовской Аравии.

По мнению Вишваса Патила, обстоятельства теракта никто так толком не объяснил и не расследовал. Несмотря на его личные чувства, Патил стал героем в Махараштре, примером для подражания для провинциальной молодежи из обычных семей, которые раньше считали работу в полиции доступной лишь для элиты. Его публичные выступления на Youtube.com посмотрели миллионы. Его повысили до заместителя комиссара по западному региону. Вишвас переехал в Бандру, модный пригород Мумбаи на побережье, где любят селиться звезды Болливуда. Там, в его кабинете, выходящем огромными окнами на море, мы с ним и встретились. Его друга Раджвардхана Синху тоже не забыли. Он стал заместителем комиссара полиции по экономическим преступлениям в Мумбаи. Его офис располагается в полицейском управлении возле Кроуфорд-Маркет.

«Черные коты» создали экспертно-криминалистический отчет о каждой минуте, потраченной впустую в ту ночь, и передали его в министерство внутренних дел. Это удивительный документ, который все еще вызывает у солдат ярость. В нем описано, как оперативная группа была неофициально мобилизована в 22:05 в среду 26 ноября 2008 года, спустя двадцать две минуты после того, как прозвучали первые выстрелы в кафе «Леопольд». К 22:30 «черные коты» были готовы выдвинуться в техническую зону близлежащего аэродрома Палам, но понадобилось еще семьдесят минут, чтобы секретарь кабинета министров, самый высокопоставленный чиновник в стране, связался с шефом Национальной гвардии Джиоти Даттом и предупредил его, что без разрешения мобилизация проходить не может. Он также ни слова не сказал о том, готовятся ли для спецназа какие-нибудь транспортные решения.

В 00:12 министр внутренних дел позвонил Датту и заявил, что мобилизация может понадобиться, так и не дав зеленую улицу, но пообещав самолет. Три минуты спустя бригадир Говинд Сингх Сисодия переправил оперативную группу на аэродром Палам. В 00:34 министр внутренних дел Мадхукар Гупта сообщил, что руководство штата Махараштра решило запросить помощи у Национальной гвардии. Им разрешили вмешаться три часа спустя после первых выстрелов в городе.

Однако, когда Датт позвонил, чтобы узнать насчет самолета, ему сказали, что транспортник находится в ста шестидесяти километрах в Чандигархе. Тогда он позвонил в местное управление разведки, прося о помощи. В разведке разрешили ему взять ИЛ-76, который как раз стоял на аэродроме Палам. Но в него помещалось всего 120 человек со снаряжением, а это значило, что «черным котам» придется совершить три полета в Мумбаи, чтобы собрать группу, достаточно большую для борьбы с террористами. У самолета не было пилотов и топлива. Чтобы найти пилотов и топливо, потребовалось еще какое-то время.

Датт был так обеспокоен, что позвонил министру внутренних дел в 00:54. Оказалось, что министр застрял в Пакистане с официальным визитом и не сможет вылететь до утра.

— Не позвольте им взять вас в заложники, — горько пошутил Датт.

Наконец в 01:45, когда Датт попытался выехать на взлетно-посадочную полосу, ему сообщили, что ему нужно забрать одного министра из его резиденции. Возражения о том, что для этого им придется отклониться от курса, приняты не были. Когда они прибыли в Палам, то увидели, что «черные коты» заносят в самолет свое снаряжение, однако разрешение на взлет все еще не было получено. Самолет поднялся в воздух около половины третьего ночи. В пути он должен был провести почти три часа, прежде чем приземлиться в городе, где уже произошла бойня на вокзале «Виктория», взорвались многочисленные бомбы, а террористы атаковали Еврейский центр, отели «Трайдент-Оберой» и «Тадж-Махал».

Приблизительно в половине шестого утра 27 ноября в четверг самолет приземлился в Мумбаи, то есть спустя час после того, как боевики в «Тадж-Махале» начали выслеживать гостей в подвалах отеля. Однако, как отмечалось в отчете, обещанный конвой, который должен был сопроводить их в центр города, так и не появился. В то время как за министром внутренних дел кортеж приехал, за спецназом не приехал никто. Им потребовалось еще несколько часов, чтобы выгрузить снаряжение вручную, реквизировать несколько автобусов и перевезти «черных котов» в город.

В отчете также упоминались предупреждения, которые поступали в министерство еще с 2006 года. Потом Датт написал, что мобилизационная стратегия имела ряд «критических изъянов». Обычно требовалось два с половиной часа лёта, чтобы добраться из Дели до большинства других городов. В Национальной гвардии предлагали создать четыре региональных подразделения, но ответа на это предложение не поступило. Во втором отчете говорилось, что «черные коты» ощущают определенные трудности из-за коррупции и медленной системы снабжения. Люди были плохо оснащены. Легкие сапоги, кевларовые шлемы и современные бронежилеты, а также беспроводные средства связи до сих пор не были поставлены «черным котам». Им не хватало тепловизоров, их легкие лестницы были изготовлены в 1985 году. У спецназа не было нормальных устройств ночного видения. В министерстве признавали, что из-за этого Национальная гвардия могла эффективно действовать только днем.

Когда «черные коты» прилетели в Мумбаи, согласно словам Датта, это была победа человека над машиной. Единственное, чему могли радоваться спецназовцы, было то, что восьмью месяцами ранее, когда их вызвали для охраны одного заседания в Дели, шеф Датт настоял, чтобы тридцать спецназовцев надели гражданскую одежду, дабы смешаться с толпой в холле пятизвездочного отеля. Тогда они впервые попали в подобное шикарное заведение.

Пока государственный сектор лихорадило, частные фирмы не зевали. Двадцать первого декабря 2008 года, через три недели после того, как теракт закончился и когда стало ясно, что конструкция отеля сильно не пострадала, в газетах появились объявления о том, что гостиница скоро будет открыта: «Добро пожаловать домой! Мумбаи снова открывает миру свою жемчужину».

Бригадир Сисодия подал в отставку, и его наняли шефом безопасности «Тата Групп». Мы огибаем с ним отель, где каждый поворот был огневой точкой, а каждая лестничная площадка — рубежом. В гостинице «Чемберс», Башня и большая часть ресторанов снова открылись до Рождества 2008 года. Восстановленные Хрустальный зал, кафе «Морское» и прочие общественные зоны Дворца заработали в марте. Некоторые номера переименовали. Апартаменты «Восход солнца», в которых жила Сабина, назвали «Белла Виста». В отеле прошла пышная церемония повторного открытия в августе 2010 года. На восстановление отеля было потрачено двадцать четыре миллиона фунтов стерлингов. По словам президента США Барака Обамы, который посетил отель в ноябре, это место стало «символом силы и выдержки индийского народа».

За кулисами всего этого Хемант Оберои, главный шеф-повар отеля, возвратился в свой кабинет, обставив его, как прежде. В столовую шеф-поваров вернулось их групповое фото, на котором они стоят все в белом и держат орудия своего труда. С помощью Нитина Миночи, шеф-повара «Золотого дракона», чью руку в конце концов удалось восстановить, бригада Оберои вернулась к работе, снова войдя в кухни, которые видели смерть их товарищей. Но прежде там был проведен ритуал очищения. Также были введены новая форма, посуда и меню во всех ресторанах. Шеф-повар Оберои позаботился о создании мраморной плиты, на которой были высечены имена всех погибших поваров. Шеф-повар Рагху вернулся из царства мертвых, продолжив работу в отеле.

Все смотрели в будущее, включая менеджера «Шамианы» Амита Пешаве. Сразу после теракта, несмотря на то, что он потерял там так много друзей, включая Хеманта Талима, который скончался от полученных ран четыре дня спустя, он вернулся в «Тадж-Махал». Однако он уволился в 2009 году и женился, решив попробовать поработать в Европе, хотя и намеревался вернуться в Мумбаи в ближайшем будущем. Мы провели с Амитом три долгих вечера в Лондоне, где он делился с нами воспоминаниями о тех днях. Он рассказал нам, что шестилетний мальчик, за которым он ходил в туалеты бара «Гавань», в конце концов был найден родителями. Он все еще общается с британцем, которому спас жизнь. Этот человек предпочел, чтобы его имя никто не узнал.

Флоренс Мартис тоже отдалилась от отеля. Проснувшись несколько дней спустя после теракта, она узнала, что тело ее отца нашли в одном из моргов, где его опознали по обручальному кольцу. Более двух тысяч человек пришли на его похороны, которые широко освещались в газетах и на телевидении.

— Его настигла смерть, но не так, как он себе это представлял, — сказала Флоренс, показав нам вырезки из местных газет. Спустя год после трагедии она ненадолго вернулась в отель, чтобы постоять на складе, где застрелили отца. — Там было так холодно, — сказала она нам, — я не смогла там выстоять даже минуту.

Теперь Флоренс работает в Тхане, в штаб-квартире «Тата Групп», и занимается сетью отелей «Джинджер». Ее мать нашла работу в общественном трасте «Тата Групп», где она помогает другим жертвам теракта.

Карамбир Канг также до сих пор работает на семью Тата, но не в Индии. Через год после теракта он женился на Прие Награни, подруге по колледжу. Они сыграли скромную свадьбу в Пуне и переехали в Соединенные Штаты, где он стал директором «Тадж Хотелз ин зэ Америказ» и генеральным менеджером «Тадж Бостон». Он поддерживает контакты с Нихилом, братом Сабины. Они делятся мыслями и воспоминаниями о погибших близких.

Многие важные аспекты этой истории мы прояснили за границей, в селах пакистанского Пенджаба, где «Лашкаре-Тайба» продолжает пользоваться поддержкой. После месяцев утомительных поисков мы нашли многих родственников десяти террористов. Оказалось, что всем им после теракта «Лашкаре-Тайба» рассказали одну и ту же историю, которую им также повторили сотрудники пакистанской разведки, предупредившие об ответственности за разглашение любой информации. Их сыновья, братья, племянники погибли в Кашмире. Некоторые пали в бою. Другие утонули в реках или замерзли до смерти на горных перевалах. Ни один не погиб в Мумбаи.

— Это ложь, придуманная Индией и Америкой, — заявил отец одного из них, даже когда мы показали фотографию его мертвого сына из мумбайского морга.

В Пенджабе, Синде и Исламабаде мы следили за пакистанским внутренним расследованием теракта в Мумбаи, которое явно не могло дать никаких результатов. Федеральная служба расследований, в чем-то похожая на ФБР, в которой работали достаточно ловкие следователи, раньше не имела права вмешиваться в дела «Лашкаре-Тайба». Но из-за мирового скандала, вызванного терактом в Мумбаи, ФСР дали разрешение действовать, хотя и в ограниченных масштабах. Они отследили, как организовывалась операция с финансовой точки зрения, выяснили прошлое троих боевиков и некоторых их инструкторов, а также того, кто их снабжал. Один из следователей, адвокат Чодхри Зулфикар Али, который добавил в дело много информации и документов, рассказал нам, что это расследование — тяжкая ноша. Его застрелили, когда он ехал на работу в Исламабаде в мае 2013 года. Расследование до сих пор не завершено. Пакистан не преминул обвинить Индию в том, что с ее стороны не было предоставлено достаточно веских доказательств, что было верно в некоторых важных моментах, хотя следователи ФСР удивлялись про себя тому, насколько сложной была «Операция Бомбей». Многие считали, что она не могла состояться без участия и помощи государства.

Если верить ФСР, все было намного сложнее. Следователи считали, что Вашингтон тоже смотрел сквозь пальцы на деятельность «Лашкаре-Тайба», поскольку в Америке не хотели дразнить пакистанских военных, которые были нужны американцам для борьбы с афганскими талибами и «Аль-Каидой». Дэвид Хидли также не был наказан своими покровителями в американской разведке, поскольку он являлся потенциальным источником информации, которая в конце концов привела их к самой желанной цели того времени — Усаме бен Ладену.

Эта точка зрения поддерживается органами безопасности Франции и Англии, где нам рассказали о досье, переданном в Штаты в 2007 году, с данными о создании новой оси терроризма с «Лашкаре-Тайба» в ее центре.

Саид Мир попал в поле зрения западной разведки еще в 2003 году, когда начал вербовать европейцев и африканцев для будущих операций, что шло вразрез с договоренностью между «Лашкаре-Тайба» и пакистанскими военными о том, чтобы сосредоточиться только на индийской части Кашмира.

В европейском досье исчерпывающе пояснялось, как в одной из подобных операций действовал завербованный француз, чей арест в октябре 2003 года раскрыл хорошо продуманный план атаки на ядерную установку в Австралии. Этот план был одной из первых попыток «Лашкаре-Тайба» заявить о себе на международной арене. Допрос француза помог обнаружить десятки других завербованных в Европе и США, которые собирались в один прекрасный день начать операцию, включавшую «многочисленные атаки на дорогие отели Лондона и английские синагоги».

В отчете указывалось, что Мир называл английского связного «Дукан», что на урду значит «склад». Но когда английские детективы собрались схватить Дукана, он сбежал.

— Похоже, что «Лашкаре-Тайба» либо распадется, либо превратится в подобие «Аль-Каиды», которая пытается нанести урон интересам США и Великобритании в Пакистане и за границей. В данном случае Индия ставится под удар.

Так был предупрежден Белый дом. Менее чем через год все эти предостережения подтвердились в Мумбаи.

Через месяц после теракта отец Дэвида Хидли Сиед Салим Гилани умер в Лахоре. Хидли не было в стране, но премьер-министр Пакистана посетил семью Гилани, принеся им свои соболезнования. Хидли сообщил об этом в электронном письме его друг Паша, который был на похоронах Гилани. Брат Хидли Данял отрицал, что Хидли был связан с правительством Пакистана. Он утверждал, что премьер-министр посетил их семью из вежливости, «потому что я работал на него, а также потому что отец был известным телеведущим».

В декабре 2008 года Дэвид Хидли и майор Икбал активно переписывались, обсуждая последствия теракта. Хидли беспокоился из-за того, что Саид Мир и Паша скрываются. Он узнал, что Фаиза и Чанд Бхаи были допрошены пакистанскими властями.

Получив сообщение, что дядя Заки в случае ареста будет молчать, и услышав, что Пашу взяла под стражу пакистанская разведка, он практически прекратил электронную переписку. Вскоре, однако, его отвлек другой план, так называемый «план Микки-Мауса», который предполагал атаку на датскую газету «Jyllands-Posten», опубликовавшую карикатуры, якобы высмеивающие пророка Мухаммеда. Хидли опять отправили заниматься разведкой. Его действия координировали Паша и майор Икбал, которые явно не пострадали из-за теракта в Мумбаи.

Хидли в конце концов арестовали в международном аэропорту О’Хара в Чикаго в октябре 2009 года, когда он пытался вылететь в Пакистан. Хотя в госдепартаменте США утверждали, что Хидли был арестован в результате электронной слежки в рамках сомнительной программы PRISM, на самом деле его взяли по наводке британской разведки. Ранее в том же году он отправился в Великобританию, чтобы встретиться с одним из агентов Мира, который жил в Дерби. В январе 2013 года Хидли осудили за участие в теракте в Мумбаи. Но заключив еще одну сделку с властями, он получил срок в тридцать пять лет и был защищен от экстрадиции в Индию.

Тахаввур Рана, его бывший друг по колледжу, был оправдан. Вторая жена Хидли Шазия вместе с четырьмя детьми живет в Чикаго, а Фаиза вернулась в Марокко. Вашингтон никогда формально не признавал роль Хидли как двойного агента, несмотря на наличие множества фактов, подтверждающих это, но члены его семьи сообщили нам, что считают это правдой.

Индийские следователи выдали обвинительный акт на одиннадцати тысячах страниц против Аджмала Касаба, которого признали виновным в ведении войны и приговорили к казни через повешение. Верховный суд Индии принял это постановление в августе 2012 года. Его апелляция о помиловании была отвергнута индийским президентом пятого ноября 2012 года. Аджмал попросил, чтобы его матери сообщили о казни, которая состоялась в тюрьме Ервада в Пуне в полвосьмого утра 21 ноября 2012 года. Его тело захоронили на территории тюрьмы.

После теракта его семья получила письмо, написанное Аджмалом перед тем, как он отправился в Мумбаи.

Дорогие родители!

Слава Аллаху, я отправляюсь в оккупированный Кашмир, чтобы выполнить долг. Стоны и плач мусульманских братьев и сестер не дают мне покоя. Жизнь и смерть в руках Аллаха, но никакая смерть не сравнится с концом, который приходит на поле боя.

Останки девяти террористов пролежали в больничном морге до января 2010 года, когда они были захоронены в секретном месте. Не поступило ни одного запроса, чтобы забрать какое-либо из тел. Как и боялся Касаб, никто из них не вернулся домой.

И Хидли, и Касаб (а также пойманный индийский моджахед Абу Хамза) утверждали, что Саид Мир и брат Васи — одно лицо. В 2011 году Мир, использовавший псевдоним Васи в некоторых своих электронных письмах, адресованных Хидли, был заочно осужден окружным прокурором США за сговор с целью убийства в Мумбаи, где погибли шесть граждан США. Он все еще на свободе.

Амир Заки-ур-Рехман Лахви был арестован пакистанцами в феврале 2009 года вместе с Абу Аль-Камой, одним из кураторов боевиков, а также Зарраром Шахом, начальником медиаотдела «Лашкаре-Тайба». Заки ожидает суда в тюрьме Адиала в Равалпинди, где он чувствует себя хорошо. Ему позволено пользоваться сотовым телефоном и встречаться с женой, которая недавно родила. После теракта шеф пакистанской разведки генерал-лейтенант Шуджа Паша посетил его в тюрьме, однако он яростно отвергает всякую связь между Пакистаном и терактом в Мумбаи. «Васи» был позывным сына дяди Заки Мохаммеда Касима, погибшего в бою в Кашмире в 2007 году. Индийский моджахед Абу Хамза, который учил террористов хинди, был экстрадирован из Саудовской Аравии в Индию в 2012 году, где он тоже ожидает суда.

Куратор Абу Кахафа не был пойман. Как и майор Икбал, связной Дэвида Хидли, который завербовал информаторов в Мумбаи и хвалился тем, что у него есть свой двойной индийский агент, прозванный «Пчела». Ни один из этих агентов не был идентифицирован или арестован.

В апреле 2012 года американское правительство объявило о награде в десять миллионов долларов за голову Хафиза Саида, одного из основателей «Лашкаре-Тайба» и амира «Джамаат-уд-Дава», ее головной организации, за его роль в теракте в Мумбаи. Но Саид все еще на свободе. Когда мы встретились с ним в его лагере в Муридке, где его защищали легионы вооруженных охранников, Саид отмел все обвинения, которые ему предъявлялись, подыгрывая нескольким тысячам религиозных студентов, которые заканчивали колледж «Лашкаре-Тайба».

— Я страшилка для Запада, — презрительно сказал он, — которая стоит миллионы долларов у них. Но я не прячусь. Я здесь, сижу с вами.

Он провел ладонью по бороде и протянул обе руки к студентам, которые крикнули:

— Аллах велик!

Потом Саид встал и показал пальцем на небо.

— Они еще не пришли за мной оттуда, — сказал он, намекая на удары беспилотников, которые убили множество талибов и приспешников «Аль-Каиды», — или оттуда. — Он показал на пыльные улицы, намекая на подозреваемых в терроризме, которых ЦРУ похищало и переправляло на свои базы. — А все потому, что я нужен Америке, чтобы отвлекать ее народ от коллапса их собственной страны.

Вокруг послышались радостные крики, а Саид довольно закивал, медленно выйдя к ожидавшему его конвою из пикапов, набитых вооруженной охраной. Многие из этих людей выглядели практически одинаково: большие солнцезащитные очки, отутюженные штаны цвета хаки, короткие куртки и автоматы на плече. Недавнее убийство следователя Чодхри Зулфикара Али поможет и дальше утаивать правду о Мумбаи и Хафизе Саиде.