Глава 24. Avvenimento
Два дня подряд Полина спала плохо. Её мучили приступы удушья, и ночью она держала окно открытым. Полина продолжала спрашивать Лоренцо, когда мама съедет, он отшучивался, целовал и успокаивал, что всё скоро закончится. До конца портала осталось больше недели, и она ждала с нетерпением, потому что заранее купила билеты обратно в Москву на конец июня.
– Дорогая, и всё же я не хочу тебя отпускать, – шутил Лоренцо за завтраком.
– Понимаю, но придётся, у меня там родители, я хочу их навещать. Тебе вот повезло, мама живёт рядом, – она натянуто улыбнулась синьоре Кроче, обмакивающей сухарик в caffe latte.
– Дорогой, сегодня у Патриции в ателье вечеринка, мы пойдём с девочками.
– А мальчикам нельзя?
– Не-а, и да, совсем забыла тебе сказать. Перед отъездом я пойду на концерт Стинга, друг билеты раздобыл, он приезжает на летний фестиваль.
– Друг? Ты не рассказывала.
– Нечего рассказывать, просто хороший парень, у него кафе-мороженое, то, что на виа Рома, мы много раз там бывали.
Зазвонил телефон, Полина вышла на террасу поговорить.
– И всё же я бы на твоём месте обратила внимание, что каждую неделю она ходит куда-то без тебя, – прошипела синьора Кроче.
Лоренцо не успел ответить, потому что Полина вернулась.
– Я иду на рынок, увидимся, – сказала синьора Кроче и вышла из комнаты.
– Дорогая, – притянул к себе Полину Лоренцо, – не слишком ли часто ты выходишь без меня, я ревную, – он поцеловал её в шею.
– Лоренцо, – Полина вздохнула, – мне надо больше жизненного пространства, я не могу так. Жить с мамой, видеться только с тобой. Понимаешь, я экстраверт, мне нравятся большие компании, шум, гам.
– А я тебе не нравлюсь? – он продолжал целовать её в шею.
– Конечно, нравишься, но, знаешь, себя я тоже люблю.
– Когда вечеринка? – сменил тему Лоренцо.
– После ужина. – Полина собралась было уходить, но остановилась. – И да, Лоренцо, я не спрашиваю больше, когда мама собирается уезжать, но когда я вернусь из Москвы, то очень надеюсь, что ремонтные работы завершатся.
– Я поговорю с ней, – Лоренцо взял ускользающую руку Полины и успел поцеловать её пальцы.
Ближе к вечеру Полина вернулась домой, чтобы переодеться. Синьора Кроче накрывала на стол.
– Поможешь мне?
– Простите, но мне надо собираться, я ухожу.
– Как, ты даже не поужинаешь с нами?
– Нет, перекушу у Грации, а потом мы идём в ателье.
Из комнаты вышел Лоренцо. Его лицо было хмурым и каким-то растерянным.
– А, ты уже дома, дорогой? – Полина зашла в спальню, сняла штаны, майку и надела чёрное платье, в котором была на первом свидании с Лоренцо. – Рано ты сегодня, – удивилась она, поправляя волосы.
– Куда это ты так прихорашиваешься, – процедил сквозь зубы Лоренцо, – слишком глубокое декольте, на мой взгляд.
– А на первом свидании тебе оно очень понравилось, – засмеялась Полина, сбрызгивая себя духами.
Она надела босоножки на каблуке, открыла дверь, Лоренцо вышел за ней, кинув маме:
– Я возьму вино.
Оба спустились вниз, Лоренцо обнял Полину.
– Аморе, мне не нравится, что ты уходишь без меня.
– Лоренцо, а мне не нравится, что твоя мама живёт с нами. Я задыхаюсь, – сказала резко Полина.
– Концерт Стинга, Москва – может, у тебя кто-то есть? – сказал Лоренцо, нервно открывая дверь в погреб.
– Ты ревнуешь? Это смешно. Мы же всегда вместе! – усмехнулась Полина.
– У тебя есть телефон? Дай я подсвечу фонарём, здесь лампочка перегорела, ничего не видно.
Полина пошарила в сумке и дала телефон Лоренцо, тот включил фонарик, осветил помещение, выбирая бутылку вина.
– Лоренцо, прошел месяц, когда твоя мама собирается уезжать? Я спрашиваю тебя об этом каждый божий день!
– А что тебя не устраивает? Готовит, порядок наводит, рубашки всегда глаженые.
– Ты серьёзно?
– Нет, но вообще мне удобно, – ухмыльнулся Лоренцо.
– Мне – нет, мне – неудобно.
– Просто ты не итальянка. У вас нет нормальных семей, нет преемственности.
– Пусть лучше без семей, чем такая нездоровая!
– Что ты имеешь в виду? – покраснел Лоренцо.
– Ты считаешь нормальным жить с мамой в сорок лет?
– А что тут такого?
Полину разрывало от негодования, на лбу выступил пот.
– А то, что так не должно быть! Да ты просто… – Полина пыталась вспомнить слово. – Ты… ты… Да ты mammone! – выпалила Полина.
– Полина, это моя мама. Если ты меня любишь, ты должна принять мою культуру и мой менталитет! – выкрикнул Лоренцо, поставив бутылку на место и выйдя наружу.
– Я пыталась, но это слишком. У вас нездоровая зависимость друг от друга, – заорала Полина.
– Ну все, баста! Ты хочешь, чтобы мы отменили свадьбу?!
– Да я сама её отменю. Ты никогда ей не противоречишь, слушаешься её во всем. Да ты просто тряпка (sei un vilgiacco)! – последнее слово она выкрикнула на итальянском.
– Ты не будешь так говорить обо мне и о моей маме!
– Сам напросился! Ревнуешь меня?! И правильно! Да от таких, как ты, женщины точно убегают, я тоже подумываю! – не унималась Полина.
Лицо Лоренцо исказилось, он сжал кулаки, крепко схватил Полину за руку, глаза его налились кровью.
– Пусти меня сейчас же, ты делаешь мне больно! – крикнула она.
– Извинись сейчас же!
– Всё, хватит, вы оба меня достали, дай мне уйти! – попыталась вырваться Полина, но Лоренцо сжал её запястье ещё крепче.
– Ты никуда не пойдёшь, – прошептал он враждебно.
– Что, свяжешь меня?! – Полина дёрнула руку.
В этот момент Лоренцо притянул Полину к себе и, пихнув её изо всех сил внутрь, захлопнул дверь.
Оставшись в кромешной темноте, Полина стукнула по двери кулаком и закричала:
– Эй, что за шутки, перестань, открой сейчас же!
Она пошарила в сумке в поисках телефона, но вспомнила, что он остался у Лоренцо. Полина стукнула в дверь ещё раз, потом ещё, кулаками, ногой. Она крикнула во всю мочь, и не получив ответа, продолжила истошно орать и колотить в дверь что было сил. «Нет, этого не может быть, я сплю, дыши, дыши!» Она глотала воздух, как рыба на суше, продолжала биться и кричать, но горло иссушилось и крики получались хриплые. По её щекам текли слёзы, страх разрывал изнутри. Обессилев, Полина обмякла и опустилась на пол, стараясь глубоко дышать, но воздуха становилось всё меньше. Тело охватила дрожь. По полу что-то прошмыгнуло, Полина подобрала ноги, стала разрывать на груди платье. Она задыхалась, голова кружилась, к горлу подступила тошнота, перед глазами замелькали звёздочки…
Лоренцо зашёл в гостиную, сел на диван. Рубашка его была расстёгнута, лоб блестел от пота, он тяжело дышал, смотрел в одну точку.
– Аморе, что с тобой, садись за стол, всё готово, – синьора Кроче подошла ближе и провела рукой по его густой шевелюре.
Лоренцо вскочил, оттолкнул её руку.
– Оставь меня, я не голоден, пойду пройдусь, – и выскочил наружу.
Синьора Кроче пожала плечами. Убрала со стола мясо и поставила обратно в духовку. Включила новости, посмотрела с полчаса, затем вышла на террасу. Села за стол, взяла бокал, чтобы налить себе вина, но не нашла бутылки. Покачала головой, взяла ключи, фонарик и спустилась вниз. Открыла дверь подвала, посветила и… закричала. На полу лежала Полина. Синьора Кроче выронила фонарь, закрыла руками рот и стояла, оторопев, не понимая, что случилось и как себя вести.
В этот момент вернулся Лоренцо. Увидев маму, подбежал, схватил Полину, выволок её наружу и закричал:
– Что делать, мама, что делать, наверное, она потеряла сознание!
– Как она здесь оказалась? – прошептала синьора Кроче, проверяя пульс Полины.
Лоренцо, весь красный, тряс Полину, синьора Кроче побежала наверх за нашатырём и мокрой тряпкой. Она спустилась, поднесла нашатырь к носу Полины, положила на лоб мокрое полотенце, начала хлопать её по щекам. Полина медленно открыла глаза. Увидев Лоренцо, покачала головой, в голове шумело. Она попыталась встать, но в глазах потемнело.
Полина что-то прошептала.
– Аморе, аморе, что ты говоришь, я не слышу, – наклонился Лоренцо.
– Дай мне телефон, – выдавила из себя Полина.
– Тебе не надо беспокоиться, телефон сейчас ни к чему.
Полина, лежавшая всё это время у него на коленях, приподнялась на локтях, ухватилась за плечо синьоры Кроче и, сделав над собой нечеловеческое усилие, переместилась с колен Лоренцо и прислонилась спиной к стене.
– Телефон, сейчас же дай мне телефон, – у Полины дрожали губы. Затем она посмотрела на синьору Кроче и прошептала: – Ваш сын запер меня в подвале. Телефон, – повторила она.
Синьора Кроче испуганно посмотрела на сына, тот тряс головой и твердил, почти плача:
– Я не знаю, что со мной произошло. Прости меня, я не хотел… Ты меня разозлила, я был вне себя…
Лоренцо отдал ей телефон. Полина, шатаясь, поднялась, голова кружилась, перед глазами плясали круги, еле-еле, держась за стену, она доплелась до входа.
– Аморе, подожди, я помогу, – подскочил Лоренцо.
Но Полина замахала руками и головой и, надрывая остатки голоса, захрипела:
– Не подходи ко мне!
Полина открыла дверь, вышла, держась за стену. За ограду, за калитку, села на тротуар.
Она обхватила голову руками. Что делать, кому она может позвонить? Полина взяла телефон и стала судорожно листать телефонную книгу. Марко? Нет, смешно, он ей никто. Слёзы капали на экран. Родительский дом – вот что ей надо прямо сейчас. Полина задрожала, она обняла саму себя. Господи, совершенно некому позвонить, я совсем одна в этом городе. Слёзы продолжали капать на экран телефона… «Грация! – промелькнуло в в голове. – Конечно, Грация!»
– Уейла, белла! – воскликнула Грация, увидев её номер.
Полина просипела:
– Помоги мне…
– О господи, что с тобой!
– Забери меня отсюда, пожалуйста, сейчас же… – Плечи Полины задёргались, и она разрыдалась.