Замуж за монстра

Глава 18

— Не показывайся из дома, пока я не распустил слухи о тебе. Не знаю, скажу, что ко мне племянница приехала… — наставлял меня Ризан за завтраком.

— Нет. Если люди знали, что у тебя родственников нет, то это будет слишком подозрительно.

— Верно. — задумался он. — Из разбойников сбежал? Девушку бы те не отпустили просто так, а вот если продолжать притворяться парнем, то может и сработать.

— Ага. Парнем. Но разве разбойники ходят так близко с городом? И вообще, откуда они у вас тут? — отмела я идею, откусывая кусочек яблока (не яблоко, но что-то очень на него похожее).

— Да, ты права. — вздохнул он. — А откуда? Вообще Правитель обычно следит за пустынными тропами, но, как и всегда бывает, он не может контролировать абсолютно все. В том числе он плохо контролирует сырую землю, не песок, а именно землю. И некоторые это узнали. И воспользовались.

— Но чтобы была сырая земля, нужна ведь вода! Помимо самой земли то. — сразу вычленила я то, что мне нужно было.

— Да. Разбойники базируются на оазисах. Подземные воды выходят на поверхность, а сам кусочек территории является чистейшей землей.

— Источники, вода! — обрадовалась я. — но ведь ты говорил, что вода есть только на границах.

— Открытая вода. Тебе нужна открытая вода. Здесь — подземная. Ты же не сможешь по этой жиле поползти? — усмехнулся Ризан. — Несмотря на все твое умение Водяницы, это невозможно чисто физически.

— Водяницы? — удивилась я, так меня еще никто не называл.

— Муж у тебя кто? Водяной. Ну а ты — его жена — Водяница. Ну а если серьезно, то я просто сократил. А что? Смысл то не поменялся. — хитро прищурил глаза торговец. — Ладно, давай красить тебя. Держи, это для тела.

Он протянул мне кувшин, кусок ткани и отправил в комнату. В кувшине оказался какой-то сок. Судя по запаху — ореховый, или что-то похожее. Кожа красилась хорошо, а благодаря ткани — равномерно. Я покрыла все, до чего только дотянулась. Нет, можно было бы конечно ограничится конечностями и лицом с шеей. Но вот как раз на таком и прокалываются. На лени.

К мужчине вышла коричневая, как жженый сахар! Даже самой было слишком непривычно. Он критически меня оглядел.

— Нелохо. Но периодически надо будет подновлять. Давай теперь волосы.

Волосы было жалко красить. Тут уже шла краска помощнее. Но делать было нечего, если я действительно хотела сбежать. Или хотя бы не попасться. Да и хотелось думать, что меня кинуться искать дальше, и никто не подумает о самом ближайшем укрытии — городе. Нет, правда, ну кто будет прятаться практически под боком собственной тюрьмы?

Надеюсь. Надеюсь, что они действительно так подумают. Но прошли уже почти сутки. Это действительно ободряет.

Из зеркала на меня глянула… девушка. Темная, опасная. Я не знала, что могу так выглядеть.

— «Тебя выдают глаза» — после некоторого молчания заметила Стася.

И я была с ней согласна. Слишком светлые, слишком открытые. Но тут уже ничего не поделать. Если бы у меня была вода, настоящая, слезы тут не подойдут, да и нет их, тогда можно было бы попробовать изменить цвет. Сейчас же оставалось только опускать ресницы и прятать взгляд.

— «Ась, а если так?» — задумчиво произнесла Стася и я взглянула на себя в зеркало.

Сначала ничего не происходило, а потом я почувствовала, как на поверхность поднимается она, Стася.

Нет, цвет глаз не изменился. Почти. Только едва-едва потемнел, совершенно меняя впечатление. Сейчас мне самой было страшно от этого пристального, нет, стального, как нож, взгляда, что будто препарировал душу, безжалостно и бесстрастно разглядывая содержимое.

— Ух… — Ризан выдохнул, поймав мое отражение в зеркале. — Лучше все-таки прячь взгляд, иначе тебя за убийцу примут и уже по этой причине заберут под стражу.

— Эх. — Стася спряталась, а я огорченно закатила глаза. — А мне так хотелось.

— Чего? Людей пугать?

— Почему бы и да?

— Ну ты… — мужчина посмотрел на меня обреченно. — Ладно, пошел я на торговлю. А ты сиди и не высовывайся. Еда есть. Книги у меня есть парочка, если что, найдешь в моей комнате. Так что, прости, но сиди пока и не высовывайся, хорошо?

— Да. — куда ж мне еще высовываться, жить то охота. — Спасибо, Ризан.

Он усмехнулся да махнул рукой выходя.

И я осталась одна. Супер, и что теперь делать?

И я сделала то, что не позволяла себе уже много лет. Я просто все отпустила. Нет, конечно же ненадолго. Но вот этот момент, когда можно расслабиться и лежать на кровати ни о чем не думая, раскинув руки. Просто лежать. Просто позволить мыслям течь без контроля. Просто не напрягать разум решением всех тех проблем, которые на меня свалились.

Это было так легко, и так опасно — представить себя легким облачком на бескрайнем небе, листиком, плывущем по глади озера, пушинкой одуванчика, подхваченной ветром.

Это было немного похоже на транс. Но я считала, что это действительно истинное расслабление, когда получается ни о чем не думать. Она странно и интересно действует на человеческий организм. Как перезагрузка для компьютера. Но в этом и ее опасность. Во время процесса и недолгое время после человек становится уязвим. Душа нараспашку.

Страшно. Особенно здесь. Но уже накопилось слишком много того, что сорвет мне крышу. Я поняла это, когда сорвалась во вторую истерику еще будучи в плену. И когда потом не смогла заплакать, хотя мгновение назад на глазах стояли слезы.

Психика человека удивительна. Она гибка и слажена, точно высокоуровневый энергобиологический мотор. Но и он, увы, засоряется. И рано или поздно наступает критический момент. И тогда это катастрофа.

После «обретения» Стаси я пыталась понять причины ее возникновения. И хоть я так и не нашла ответ на свой вопрос, я изучила много разной литературы. Не вникала, конечно, в подробности, просматривая больше по диагонали, ища хотя бы примерную тему среди всего, что мог предложить мне интернет и библиотеки, но чего-то по верхам все же нахваталась. И вдруг поняла, что действительно могу выявить закономерность, приводящую к срывам.

Истерики, перепады настроения. Кто-то скажет, что это может быть лишь гормональным сбоем или простой женской истерией. Неврозом. Депрессией. Расстройством. И так далее, далее, далее.

Нет, честно, я проверилась. И не раз. Но гормоны были в норме, таблетки от психиатра не помогали, психолог тоже.

А потом, случайно, я вдруг забила на все.

До сих помню — это было прямо перед сессией. Я четко знала, что не готова. Честно, мозг просто физически не усваивал информацию. Я хотела, но не могла. Несмотря на то, что не прогуливала пары, честно учила и старалась понять весь материал, что нам давали. Честно.

Но не могла.

И в какой-то момент, после истерики, после слез, после всего того, что может следовать в такой ситуации, я просто забила.

Я перестала думать о сессии, перестала каждые пять минут вспоминать материал, перестала… напрягаться.

Два дня выпали из сознательной жизни. Я жила одними ощущениями и желаниями. Но я помню, что мне было легко, что мороженное в парке было самым вкусным за мою жизнь, что я никогда не забуду кусочек неба, на которое я смотрела. Этот момент отпечатался у меня в мозгу, со всеми его ощущениями, чувствами.

Все остальное прошло мимо меня. Я не могу вспомнить ничего из этих двух дней, как будто оно подернуто дымкой, как во сне.

А потом я как будто очнулась, вынырнула из воды, глубоко вдохнув чистый воздух. Сознание было кристально ясным, знания четко, как по полочкам, были рассортированы в отдохнувшем разуме.

Кристальная ясность.

Это как выйти на улицу и вдохнуть весну.

Я проснулась и я жила.

— «Ася!» — громогласно рявкнула в моей голове Стася.

И я дернулась, пытаясь выйти из своего полусна. Хотела было уже возмутиться на свой голос в голове, когда и сама замерла от страха.

В дверь стучали. Нет, ломились. И не в дверь дома, а в дверь моей комнаты, которую я по привычке закрыла.

Липкий страх поселился где-то в желудке, пуская свою паутину во все стороны. И несмотря ни на что я понимала, что сейчас не могу докричаться до своего тела. Сейчас мой разум не может управлять. Лишь инстинкты.

А сейчас мной владел лишь страх.

Всепоглощающий.

Липкий.

Мерзкий.

Холодный.

Бежать. Не оглядываясь. Вперед и только вперед. Бежать!

Бежать!!!

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Вдох-вдох-вдох-вд…

«Спокойно, выдыхай».

Выдох.

Сердце гулко бьется в ушах, заглушая все звуки. Как не вовремя! Ничего не слышно!

Вдох.

Замерла.

Тишина.

Выдох.

«Спокойнее. Медленно и тихо».

Хорошо. Я спокойна. Нет, конечно же нет. Но надо себя убедить.

Все хорошо. Все будет хорошо. Надо только потерпеть. Надо просто подождать.

Тихие шорохи над головой как будто бы стихают. Я не знаю, ушли они, или нет, но продолжаю тихонько дышать. Паника отступает. Напряжение снижается. И меня просто вырубает в узком потайном лазе.

— Говорят, что после Великого Создания миры были едины. Что разумные из всех существующих миров спокойно могли путешествовать в другие. Не было ограничений, не было врат. Были лишь разумные и их желание.

В начале был мир. Все понимали, что Создатель сотворил их не для войны. И мир длился долго. И Мир упорядоченного хаоса был центром всех миров. Здесь жили самые могущественные разумные. И среди них были Повелевающие, те…

— Те, кто мог управлять стихиями. — прошептала я, вспомнив историю Сказы Миркана.

— Да, — удивился Леший. — Откуда знаешь, девочка?

— Эта та самая запись, которую мы нашли в библиотеке. В ней еще упоминался Великий Совет.

— Понятно. — нахмурился хозяин леса. — Но вся суть в том, что виноваты в закрытии мира были мы. Повелевающие никогда бы не стали угнетать другие народы. Да, наша раса была очень горда, но нам не было дела до людей. Но однажды появился необычный Повелевающий. Он родился очень сильным и одаренным ребенком. И, не поверите, но он был очень добрым. Помогал всем, даже если ему ничего не предлагали взамен. А став старше, этот Повелевающий отправился путешествовать по мирам. Его не было очень долго. А потом он вернулся и развязал войну. Страшную войну. Тогда появились первые Непомнящие. А его назвали Повелевающим Войной.

В то время никто даже не задумывался, почему они появились, лишь выдвинули теорию — как. Шла война. Непомнящих видели все. Баланс был нарушен, разумные бежали отсюда. Что случилось с виновником войны никто не знал. То ли он был убит, то ли ушел куда-то, но как-то раз! — и войны нет. Остались лишь последствия. Родилось новое поколение Разумных. И вдруг оказалось, что они не видели Непомнящих. Поэтому про них сохранились лишь предания.

Шло время, расы были заняты восстановлением после войны. Было не до путешествий. Но когда все очнулись от своих забот, оказалось, что мир закрыт. Что никто не может выйти. Это сильно ударило по многим расам нашего мира. Снежные Волки, особенностью которых были Якоря, могущие оказаться существами из других миров. Песчанники, скрывшие детей в других мирах на время войны. Много кто пострадал. Мы оказались отрезаны. А без нас, без сердца миров, и другие миры стали приходить в упадок. Но как-то мы все всё еще продолжаем существовать. И даже жить.

Но иногда появляются те, кто пытается захватить власть над миром, используя Непомнящих. И именно Песчанники затаили на всех обиду. Почему-то они считают, что их использовали в войне, а потом просто оставили ни с чем. Почему, я и сам не знаю. Возможно, это знают только они.

— И раз я видела Непомнящего, то вновь кто-то снова попытается захватить МУХ? — задумалась я. — Поэтому беда?

— Не совсем. — вздохнул Леший, — Но и это тоже приятного мало. Беда пришла, потому что вернулся Повелевающий Войной.

— Почему? — воскликнула я, — В смысле, с чего вы это взяли?

— Может, даже не он сам, а его потомок. Или же они оба. Но Непомнящие никогда не появляются просто так. А этот появился. И рядом с ним находились всего двое разумных — дитя пустыни и дитя воды, — мужчина кивнул на Ноя.

— Постойте, но рядом была еще мы с Ами! — ох и не нравится мне все это.

— Вы не стояли рядом с самого начала, вы подошли. — пробормотал Ной. — А я в упор не помню, почему вообще остановился рядом с Сингхом. Мы давно недолюбливаем друг друга.

— Вода и огонь. Две, испокон веков противоборствующие стихии. — продолжил Леший. — Те, кто может созидать и разрушать. Вас не могли свести просто так. Кому-то очень нужна война. И я не знаю, что этот кто-то еще сотворит. Но тебе, Ной, очень нужно помириться с джиннами пустыни. Нам нужно оттянуть войну на столько, на сколько сможем. А сделать это можно только миром. До тех пор, пока Повелевающий Войной не проявит себя. А МУХ это чувствует, тревожится. Животные болеют, реки сохнут, песок становится зыбким и опасным, горы тревожно гудят, море волнуется все чаще. Даже вы чувствуете это, не так ли? — усмехнулся он грустно.

— Но что нам делать прямо сейчас? — Ной тревожно хмурился. Мне не нравилось это выражение лица, но, кажется, я сейчас выгляжу так же.

— Жить. Делать то, что собирались. Проверять границы, договариваться с песчанниками. Все, что делали раньше. А еще — быть настороже. Мы не знаем, когда беда ударит по нам. Вам нельзя сейчас терять друг друга. Потому что, чем больше горя и слез в мире, тем сильнее будет Повелевающий Войной.

— Может, его все-таки нет в этом мире? — спросила я с надеждой.

— А ты сама-то как чувствуешь? — мужчина посмотрел на меня.

Я закрыла глаза и прислушалась к ощущениям.

— Мне страшно. Тревожно. И почему-то я точно знаю, что беды ждут нас еще. И да, он здесь, в этом мире. — на глаза навернулись слезы.

— Да, дитя, да. Все же ты теперь тоже объединилась с МУХом. Ты прошла синхронизацию, приняв и полюбив его как свой. Поверь, все жители чувствуют это. Кто-то больше, кто-то меньше. Не все понимают угрозу. Но все ее чувствуют.

В дом под Древом ворвался ветер. Он коснулся кожи и волос, посылая мурашки по телу. Дверь в дом была открыта. Я смотрела в этот светлый проем и остро чувствовала неизбежность и отчаяние.

— Ася, — кто-то осторожно тронул меня за плечо. — Просыпайся, девочка, все закончилось, они ушли.

Я открыла глаза. Они болели, как будто туда песка насыпали. Вокруг тоже был песок. И только сверху — окошко света.

— Ризан? — голос хрипел.

— Да. — торговец протянул мне руку. — Давай, вылезай, все хорошо.

Тело слушалось плохо. Судя по всему наступил вечер. Это что, я весь день проспала в потайном лазе?

Я с трудом вылезла из норы. Ризан помог мне, усадил на кровать и принес поесть. Сам же он сел напротив. Хмуро и как-то грустно он посматривал на меня. Я же чувствовала себя заторможено, будто еще не проснулась. Да и мыслей много бродило после сна-воспоминания.

— Ася, — наконец заговорил Ризан, когда я уже заканчивала трапезу. — Они найдут тебя рано или поздно. Тебе надо бежать. Сегодня ночью. С разбойниками.

— Что? — поперхнулась я на последнем предложении.