Замуж за монстра

Глава 26

Очень часто получается так, что мы не задумываемся о последствиях своих поступков. В один момент нам кажется, что это правильно и единственно верно, а в другой мы проклинаем свою глупость, мыслями возвращаясь назад и желая изменить путь. Как правило, жалеем о свершившемся мы именно в тот момент, когда наступают неприятные последствия. Но уже ничего не остается, кроме как идти вперед.

— «Ну вот и хватит рассуждать, иди давай» — бурчит Стася.

Я с ней категорически не согласна. Рассуждения и разговор сам с собой хотя бы немного скрашивает усталость и однообразие пейзажа.

Я иду на восток. В пустыне, с ее вечно меняющимися барханами, остается только следовать солнцу. Если честно, я даже не знаю, что меня ждет. Но вот отсутствие погони пока радует.

Жарко. Очень жарко. И говорить вслух не хочется. Хочется закопаться глубоко в песок. так глубоко, чтобы было темно и холодно. Но сверху — лишь раскаленная солнцем поверхность. И лишь ночью становится прохладно, иногда даже холодно.

Жарко. И хочется пить. Не столько физически, сколько психологически. То есть, я прекрасно понимаю, что без воды, либо другой какой жидкости, я бы за это время уже валялась бы без сил. Но я иду. Но воды хочется. Чтобы верить. Чтобы просто расслабиться.

Чтобы не пасть духом.

— «Скоро буря» — тихо молвит мой голос в голове.

Да. Песчаные бури. Еще одна проблемка. Но я просто укрываюсь платком, закрывая лицо и создавая некий капюшон, и просто зарываюсь в песок.

В первый раз было страшно. Сейчас уже как данность.

Бури бывают не так часто. По крайней мере, с начала моего путешествия — их было всего три. Эта — четвертая.

Песок горячий. Даже сквозь ткань одежды он обжигает со всех сторон. Я уже смирилась с этим. Приняла жар как должное, как часть себя. И почувствовала себя легче.

Ах да, я иду уже пять дней.

Буря продолжается до самой ночи. Удивительно, насколько долгая она на этот раз. По ощущениям, надо мной уже метр песка. И да, я совершенно не боюсь этого. Главное изначально сесть в правильном положении. Когда вокруг тебя сыпучая смерть, самое важное, запомнить где верх.

Сначала руку. Выбраться, почувствовать воздух ладонью. И только после этого — выбираться. И да, не вставать в полный рост. Ни за что. Я не знаю, насколько это было бы верно в земных реалиях, но здесь — работало.

— «Вечер, отдыхай» — шепчет Стася.

Она тоже устала. Я чувствую это. Пустыня прекрасна, да. Но сейчас мы обе чувствуем себя очень одиноко. И хочется просто упасть. И да, я шла бы ночью, все же прохладнее и удобнее, но тут было две проблемы.

Первая — я ни черта не соображаю в астрономии и местных звездах. И да, это важно, за неимением солнца.

Вторая — если я лягу отдыхать днем, то могу уже не проснуться.

Не знаю, откуда во мне этот страх. Но я боюсь. Боюсь, что солнце погубит меня. И даже если я не погибну от обезвоживания — скорее всего статус Хозяйки Вод спасает меня от этого — то кто сказал, что не получу солнечный, или тепловой удар? Или просто не сдамся морально?

И это самое тяжелое — идти несмотря ни на что.

Но сейчас. Сейчас солнце садится, и прохлада опускается на землю. На небе загорается звездная россыпь.

А я просто сажусь, отдыхаю, и пересыпаю песок из ладони в ладонь. Это успокаивает. Рядом шуршит песок. Змеи и ящерки меня не трогают, но они тоже вылезли на поверхность — отдохнуть. Сейчас, в те минуты, когда солнце уже село и звезды появились, но тьма еще не накрыла с головой, пустыня была прекрасна как никогда.

Тиха. Прохладна, но еще не холодна. Умиротворена.

И я вместе с ней.

Вот только…

За все эти ночи, что я провела здесь, мне больше ничего не приснилось. Ни единого, даже самого маленького воспоминания.

Это убивало.

Они поддерживали меня, давали сил двигаться дальше, хоть что-то делать, искать, и находить.

Сейчас не хотелось ничего. Лишь Стася иногда давала мне живительного пинка. Но и ей приходилось тяжело.

Это… выматывало.

— «Спи, Ася. Осталось немного».

Она врет. И мы обе это знаем. Но даже от призрачной надежды становится легче. Ненадолго. Но этого хватает, чтобы заснуть. И во сне, наконец, приходят воспоминания.

— Я поняла! — мысль приходит так неожиданно, что я чуть не срываюсь в полете.

— Ася? Все в порядке? — Ной подлетает поближе.

— Смотри, — энтузиазм из меня так и хлещет. — горец сказал, что людей выгнало нечто, им родственное. Но огонь не может быть родственен камню, ведь так?

— Милая, это — Мир Хаоса, здесь все может быть. — улыбается муж.

— Но все равно, что может быть похожим на камень, но не камень?

— Ты имеешь в виду…?

— Да! Песок! У нас ведь все проблемы из-за песчанников! Так почему бы не версия?

— Возможно, — качает головой Ной. — Но меня настораживает, что во всех проблемах, историях и подозрениях мы виним Пустыню. Кажется, что они во всем и везде виноваты. И даже есть доказательства. Но именно это мне и не нравится.

— Хм… — тут задумалась уже я. — Есть такое, да. Уж слишком явно нам подсовывают во враги джиннов. Но ведь действительно, есть доказательства их пакостей. И если они действительно напали на поселение Каменной Речки, то это нельзя оставлять безнаказанно.

— Посмотрим, что ждет нас на границе. — ответил муж.

Но его глаза опасно потемнели. Ох, не завидую тому, кто действительно оставил людей без жилья. Какими бы недостатками они не обладали, это не позволяет оставлять невинных детей без крова над головой. Кстати о недостатках.

— Ной, а почему люди так относятся к горному народу?

— Это история давних дней. — вздохнул он. — Когда-то эти люди, из Каменной Речки, жили по ту сторону гор. Это был прекрасный, процветающий город, специализирующийся на драгоценных камнях и металлах. Люди жили хорошо и привыкли считать себя выше остальных, кому так не повезло. Горцы же живут по эту сторону. И мы в основном в ними вели дела. Добрая честная раса, всегда хорошо выполнявшая свою работу.

— Но потом что-то случилось… — пробормотала я вслух.

— Да. На тот народ напали. Их гордость привела к тому, что они поссорились со всеми соседями, какими только могли. И даже то, что торговля пришла в упадок, не заставило их задуматься. А потом окружающие территории просто восстали против города гордецов. И согнали их с места, установив свое горнодобывающее сообщество.

— Им некуда было податься, и люди пришли сюда, на твои территории.

— Да. С тех пор прошло много времени, очень много. Но гордыня до сих пор жива в их сердцах. Хоть и меньшая. А к горцам у них такое отношение, потому что завидуют. И по-прежнему считают себя лучшими в этом деле.

— Интересно, почему? Если прошло много времени, секреты добычи металла и камней наверняка если и не забылись до конца, то явно исказились.

— Забылись. — вздохнул муж. — Хотя вначале я попросил для них хороший участок. Но люди предпочли плакаться о своей несчастной доле и рудник стоял заброшенным. Я вернул его горцам.

— Странные они какие-то. — пробормотала я.

Нет, ну правда, если уж ты просишь убежище, а тебе еще и дают то, на чем заработать можно, так почему бы и нет? Если только плакать да страдать — много не наживешь!

Но тут что-то привлекло мое внимание впереди.

Ух ты! Какая красота!

Летели мы недолго, но степи довольно быстро приелись глазам. Внизу периодически мелькали небольшие речушки, да деревушки. Дома были разные, и деревянные и каменные и из странного какого-то материала — Ной сказал «птинцевые». На мой вопрос, что это такое, он предложил спуститься посмотреть.

Что могу сказать.

Первый раз видела дома из паутины! Ну, не совсем, но очень похожие. Птинец — материал из одноименного растения. На полях оно растет как сорняк, потому люди и используют его. Недостатка никогда нет. Да и два в одном получается. И поля убраны, и домики построены.

Так, что-то я отвлеклась.

Птинец похож на толстую паутину. Размером с хорошую шерстяную нить. А дома — плетеные. И, на удивление, очень крепкие.

Ной сказал, что птинец с камнем может сравниться. Я обалдела. Но задавать вопросы больше не стала.

Когда разберемся со всеми проблемами, тогда и можно будет приседать на уши. А пока — просто приняла к сведению.

Так вот, мы пролетели довольно большое расстояние. Но все время двигались вдоль реки, так как для «полета» была нужна вода. И сейчас, речка плавно заворачивала обратно, в наши территории. А впереди ярко-желтым светилась земля.

Граница была четко очерчена. Вот, заканчивается трава и начинается песок. Золотистый, ярко светящийся на солнце.

И несколько добротных домиков у самой границы. Недалеко от речки.

— Это — пограничное поселение? — спрашиваю я, пока мы приземляемся.

— Да. Но тут в основном живут бездетные семьи. И их не так много. Хотя я им помогаю всем, чем попросят.

— Тогда у меня версия не сходится, — пробормотала я. — Зачем нападать на поселение в глубине территорий, если есть пограничное? Если хотели запугать или побесить, то и отсюда прекрасно дойдет информация.

— Умничка. — улыбнулся мне Ной. — Поэтому мне все это и не нравится. Нет логики. Песчанники конечно весьма импульсивны, но не настолько.

Мы спустились у реки и направились к домам. Я отметила, что эти домики тоже были построены с помощью птинца. Но теперь уже понимала, почему. Проветривание за счет плетеной структуры шло хорошее, учитывая близость пустыни и довольно жаркое солнце — просто прелесть. И опять же, песок в дом не задувает — все в стенах остается. Просто сказка, а не материал. Жаль, на Земле такого не было.

— Приветствуем, Хозяин и Хозяйка. — вышла на встречу статная женщина. — Заходите в дом, отдохнете, да подкрепитесь. А я пока остальных позову.

Женщина, властная даже на вид, но уважающая правительство. Неплохо. И такое бывает. Интересно, у них тут в приграничье матриархат что ли?

«Нет, она просто одна из Хранителей» — передалось мне по связи.

«Хранители?»

«У нас нет такого слова, как на Земле — „пограничники“. Есть Хранители границ. Это немного другое. Да, они живут здесь и пошлют весточку мне, если вдруг произойдет нападение. Но еще они встречают послов, направляют заблудившихся, помогают округе. Людям и природе. Быть Хранителем — очень почетно».

Я кивнула своим мыслям. Да, пожалуй, хватит мерять все вокруг земными мерками. Кто-нибудь, дайте мне понятийный словарь по МУХу!

— Не переживай. — муж сразу уловил мое настроение. — Все придет со временем. Просто живи.

— Угу.

Досада уходить все равно не хотела, но тут перед нами поставили еду.

Ух, как я однако проголодалась!

Так. Воспоминания — это хорошо. Но воспоминания о еде — плохо. Потому что грустно. Еды нет. Воды нет. Тоскаааа…

И вставать не хочется.

Потому что вокруг песок, да солнце. И Стася отчего-то не бурчит с утра. Она обычно меня будит.

— Стася? — голос после долгого молчания страшно хрипит.

Но моя персональная шизофрения не отзывается. И я даже ее не чувствую. Так. Вот это уже плохо. Не паниковать! Не паниковать, я сказала! Надо позвать еще раз.

— Стася! — особо громко не получается, но даже так, мне кажется, что звук разносится на километры вокруг.

Ответа нет.

Страх острыми когтями впивается в сердце.

Остаться одной, действительно одной, очень страшно.

Потому что вокруг песок, солнце и ничего. Великая Пустыня. Опасная и жестокая. Но сидеть и предаваться унынию я не могу. Иначе не встану.

И мне остается только брести дальше. На восток. К солнцу, и, надеюсь, к границе с Водным Краем. Или просто, хотя бы уже к какой-нибудь границе. Или просто к воде. И я бреду.

Или уже брежу…

Стася так и не отозвалась, а впереди маячит что-то странное. Мираж? Город? Граница? Нет, уж точно не граница. Просто потому что еще не столько времени прошло с начала моего пути, я бы просто не успела дойти меньше чем за неделю.

Так что это? Бред моего изжарившегося на солнце мозга, или реальное спасение?

Или бесплатный сыр?

Кошмар, как тяжело думать. Внутри все плавится от усталости. Я просто хочу упасть и больше никуда не идти. Перейти Пустыню. Какой же идиотский план. Действительно. Я устала.

Поэтому просто сажусь на песок.

Сил больше нет. Никаких.

— Стаааась… — хриплю я негромко, уже практически не надеясь на ответ.

— «Я здесь». - раздается вдруг в голове.

— Почему я тебя не слышала?

— «Потому что вспоминаешь. — мне кажется, или ее голос звучит как-то грустно. — И чем больше ты вспоминаешь, тем больше я… как бы это сказать. Не знаю, от чего это зависит, но знаю одно. Ася, когда ты вспомнишь все, я исчезну».

— В смысле, больше мы не сможем вот так вот с тобой разговаривать?

— «Нет. Я насовсем исчезну. Из твоей головы. Из тебя самой. Навсегда»…