Замуж за принца

Глава 5

Проснувшись, Себастьян увидел, что постель пуста.

Он резко сел, на секунду забыв, где находится: его сбила с толку маленькая комнатка, где не было слуг, молча сервировавших стол к чаю. Но тут же Себастьян все вспомнил: оседлавшую его женщину с блестящими рыжими волосами. Ее пальчики впивались ему в грудь. Он опустил взгляд. Йе, отметины остались.

Себастьян взъерошил волосы, встал с постели, нашел одежду — всю, за исключением сброшенной маски. Частично одевшись, он вышел из комнаты. Рубашку заправлять не стал, сюртук перебросил через руку, а шейный платок держал в руке.

За дверью, прислонившись к стене, стояли два охранника. Служба научила их спать стоя — Себастьян подобным умением не обладал. Они тут же проснулись, молча сопроводили его из здания, позаботившись о том, чтобы двери за ними закрылись бесшумно.

Когда они оказались в знакомой части дворца, только-только начинал брезжить рассвет. Не успел Себастьян войти в свои покои, как его камердинер Эгий, едва не упав с кресла, в котором спал, подскочил, готовый исполнить любое пожелание принца.

— Готовь ванну.

— Слушаюсь, ваше высочество. — Эгий поклонился и поспешил выполнять приказание.

Себастьян подошел к раковине, погрузил руки в ледяную воду и плеснул себе в лицо. В желудке заурчало от голода. Ночка выдалась неспокойная: у миссис Форсайт был ненасытный любовный аппетит.

В комнату вошел дворецкий, поклонился:

— Bon de, mae principae[6].

— Доброе утро, Патро, — по-алусиански ответил ему Себастьян. — Подавай после ванны завтрак. И пригласи министра иностранных дел. Где Матус?

— Я пошлю за ним, сэр, — ответил Патро.

Себастьян не смог сдержать зевок и осознал, что еще слишком рано. Слишком рано, чтобы будить людей.

— Пусть спит пока, — махнул он рукой, — пусть спит до завтрака.

Когда в соседней комнате была готова ванна, Себастьян погрузился в горячую воду и закрыл глаза. Впервые с тех пор, как он приехал в Англию, у него появилась возможность расслабиться. Он был благодарен миссис Форсайт за то, что она утолила его любовную жажду.

Он немного подремал в благоухающей воде, пока в голове бессмысленно роились тысячи мыслей, включая воспоминания о десятках девиц, которых ему официально представили с момента его прибытия в Лондон. Вокруг него всегда были женщины — исполненные надежд, готовые угождать и ублажать. Его министров тревожило, что он не испытывает никакого интереса ни к одной из них. И дело совсем не в том, что его не интересовали женщины, — ничего подобного! Но ему казалось, что чаще всего женщинам интересен не он сам, а привилегированное положение и известность, которые гарантировала связь с ним.

И тем не менее Себастьян прекрасно понимал, что он обязан жениться, обязан произвести на свет наследников. Ему уже тридцать два, давным-давно пора исполнить свой долг и явить миру очередного престолонаследника.

Он познакомился с множеством женщин в Алусии. Кроме тех, кто был представлен ему на балу, были еще десятки девиц — на званых ужинах в домах благородных англичан по всему району Мэйфэр. А через два дня после его приезда на одном званом ужине в Виндзоре его внимание привлекла обольстительная миссис Форсайт. Больше никто ему не запомнился.

И так случалось всегда, где бы он ни находился, в любой стране, на любом континенте. Ему представляли людей, которые спали и видели, как бы выдать за него замуж свою дочь, племянницу, сестру или внучку. Если честно, вокруг было столько молодых женщин, что все они стали для него на одно лицо. Бледная кожа и узкие носы. Только миссис Форсайт выделялась из этой толпы. Что касается остальных, то речь тут не шла ни о совместимости, ни о привязанности — ничего не имело значения, кроме того, что однажды какая-то из женщин станет королевой, матерью будущего наследника престола Алусии и таким образом обеспечит свою семью привилегиями и положением в обществе. Себастьян мог бы быть настоящим чудовищем, но это не имело бы никакого значения.

Он погрузился на дно ванны и подумал, что нужно бы велеть принести еще горячей воды. Но, к сожалению, у него были назначены встречи. Сегодня он встречался с английским министром торговли, который явно скептически относился к предложенному соглашению. Себастьяну придется превзойти самого себя, чтобы переубедить этого человека.

И все же он не хотел покидать теплую ванну.

Себастьян подумал о том, что он относится к поискам потенциальной супруги как к очередному заданию в долгой череде задач: встретиться с английскими чиновниками касательно торговых соглашений; установить связи с богатыми, влиятельными людьми; выбрать из множества представленных женщин одну, чтобы жениться на ней. Задача казалась несложной, если абстрагироваться от своих чувств, но в глубине души Себастьян жаждал найти женщину, которая хотя бы отчасти была с ним совместимой. Кому бы он мог доверять. Которая бы стала ему другом и любовницей еще до того, как она станет королевой. Возможно ли это? Наверное, нет. Однажды бабушка сказала ему, что всю жизнь человеку приходится выбирать. Огромное богатство и ответственность обязательно заставляют ограничивать себя в чем-то другом. Как он теперь понимал, бабушка имела в виду любовь.

Однажды он признался Леопольду, что хочет встретить женщину, с которой был бы совместим. Его брат тогда рассмеялся. Не над Себастьяном, если честно, а над абсурдностью их жизни. Оба знали, что почти невозможно найти людей, которым бы они могли полностью доверять, так что им оставалось на это только надеяться. Богатство, влияние, титулы — способ, которым можно даже честных людей превратить в лжецов и актеров. Нет, Себастьян не считал, что всем женщинам, с которыми он встречался, нельзя доверять, но он не знал, как отделить тех, кому доверять можно, от тех, кому доверять нельзя.

Он, наверное, никогда не узнает, будет ли женщина, на которой он женится, испытывать уважение лично к нему. Она может безнадежно заскучать от его унылой жизни, а он об этом даже не догадается. Если честно, Себастьян не знал, есть ли в нем что-то, что может вызывать восхищение у женщины, кроме того, что однажды он станет королем.

Вода остыла, и он нехотя вылез из ванны. Приняв у Эгия полотенце и толстую шерстяную сорочку, он встал перед очагом и небрежно взъерошил влажные волосы. Когда Себастьян почувствовал, что согрелся и высох, он пошел в гостиную, отмахнувшись от сорочки, которую пытался протянуть ему Эгий.

— Сначала я позавтракаю, — сказал Себастьян.

Он сел за обеденный стол. Молодой слуга-алусианец налил кофе. Патро положил на стол аккуратную стопочку с отчетами. Сегодня, правда чуть позже, он будет выступать в защиту соглашения. Принц взял первый лист и просмотрел написанное: «…сила и стабильность, воспользоваться всеми надлежащими средствами, линиями поведения и рекомендациями, исполнять надлежащие расписки и оплачивать долги…»

В дверь негромко постучали, вошел Патро. Низко поклонился:

— Ваше королевское высочество, фельдмаршал Ростафан и министр иностранных дел Анастасан.

За Патро вошли двое мужчин с довольно мутными глазами.

— Господа, — по-алусиански приветствовал их Себастьян. — Как вам понравился вечер?

— Чрезвычайно понравился, — ответил Ростафан и тяжело опустился за стол рядом с Себастьяном. Было заметно, что верховный главнокомандующий не причесался. Ростафан был сильным, довольно высоким, пышущим здоровьем мужчиной, борода которого отчаянно нуждалась в стрижке. Он с великой гордостью носил военные ленты, имел привычку жевать нижнюю губу настолько, что она всегда выглядела потрескавшейся. Он мало внимания обращал на протоколы и обычаи, когда дело касалось членов королевской семьи, и имел склонность относиться к королю и его сыновьям как к равным.

Его манеры совершенно не походили на манеры Кая Анастасана, министра иностранных дел. От крупного и неотесанного Ростафана Анастасан отличался аккуратностью и прекрасными манерами — он всегда был подчеркнуто внимателен к Себастьяну. У него была безупречно гладкая оливковая кожа, за исключением темных кругов под глазами, и, несмотря на ранний час, его прическа выглядела идеальной — волосок к волоску.

Себастьян отлично знал Кая, они вместе учились в Оксфорде, и Себастьян считал его своим другом. Но когда ему был пожалован титул наследного принца Алусии, многие, и в их числе Кай, начали относиться к нему по-другому. Старый приятель стал подчеркнуто демонстрировать почтение, а после того как его назначили на должность министра иностранных дел, от этого почтения порой сводило скулы. Бывало, что Себастьян даже дивился, неужели ему приснились все эти годы в Оксфорде.

Кай дождался, когда Себастьян жестом предложит ему сесть.

— Как вы находите бал, ваше высочество? — поинтересовался Кай.

— Вполне сносно, — хитро улыбнулся Себастьян. — Особенно ближе к концу. — Его гости понимающе засмеялись. Себастьян уже привык к тому, что любая подробность его личной жизни всегда известна приближенным к трону, так что хранить тайны на протяжении длительного времени было совершенно невозможно.

Вернулся Патро, на сей раз с двумя слугами, которые несли подносы с завтраком — яйца с колбасой, тосты и джем.

Все трое стали с аппетитом есть, не забывая потчевать Себастьяна рассказами о бале. Ростафан в форме анекдота поведал об английском атташе, пытавшемся станцевать один из алусианских танцев. Когда они закончили трапезу, разговоры в итоге переключились на встречу, которая предстояла сегодня Себастьяну. Кай говорил о необходимости снизить тарифы на алусианские товары.

— Мы должны настаивать на снижении тарифов…

Себастьян, подняв руку, оборвал Кая:

— Для этого мне нужен Матус. — Он огляделся в поисках Патро.

Дворецкий кивнул и вышел в поисках личного секретаря.

Ростафан, которого явно раздражало ожидание, побарабанил пальцами по столу, а затем отвернулся к окну и, вытянув шею, стал рассматривать сад.

— Похоже, грядет очередной серый дождливый день, — сказал Ростафан. — Невозможно понять, как этот народ может терпеть такую ненастную погоду изо дня в день…

Дверь внезапно распахнулась, и в комнату вбежал посеревший Патро с выпученными глазами.

Сбитый с толку Себастьян заерзал в кресле.

— Что там?

— Сэр… мистер Рейно не просыпается.

Ростафан засмеялся.

— Не смог сдержаться и напился.

Но Себастьян по лицу Патро видел, что Матус не просто мертвецки пьян.

— Что значит не просыпается? Что ты имеешь в виду? — потребовал ответа Себастьян, поднимаясь.

— Сэр, мне неприятно вам об этом сообщать, но там море крови.

Ростафан рванулся вперед и, оттолкнув в сторону Патро, выбежал из комнаты. Себастьян поспешил за ним, но, к удивлению принца, Кай крепко схватил его за руку. Когда Себастьян попытался высвободиться, Кай обеими руками уперся Себастьяну в грудь и грубо оттолкнул его назад.

— Как ты посмел толкнуть меня? — закричал Себастьян.

— Сэр! Мы не знаем, что там произошло. Возможно, там засада или повод, чтобы с преступной целью выманить вас из комнаты. Патро! Пришли охрану!

Себастьян вновь попытался побежать за Ростафаном, оттолкнув Кая в сторону, но его остановило появление стражи, которая заблокировала выход.

— Ваше высочество, — более мягко произнес Кай. — Вы должны оставаться в комнате, пока мы не удостоверимся, что опасности нет.

В комнату вошли еще охранники. Взбешенный Себастьян уставился на них, не скрывая своего недовольства. Ему было плевать на то, что они выполняют свой долг, — ему во что бы то ни стало надо было пройти и узнать, что произошло с Матусом.

Взревев от досады, он одним движением руки смел оставшиеся на столе после завтрака блюда, и те полетели на пол.

Казалось, что до возвращения Ростафана прошло несколько часов. Он вернулся угрюмым, с окровавленными руками.

— Что там? — потребовал ответа Себастьян.

— Убит, — коротко ответил Ростафан. — Горло перерезано.

Новость оказалась настолько оглушительной, что Себастьян потерял равновесие. Он завалился на обеденный стол и едва удержался, чтобы не упасть.

— Быть этого не может, — глухо произнес он. «Матус! Мой единственный настоящий друг!» Его замутило. На грудь навалилась такая тяжесть, что у него перехватило дыхание. Себастьян понимал, что он в комнате не один, сейчас здесь толпились люди. Все смотрели на него в ожидании приказа, что же делать дальше. — Как это могло случиться?

Все молчали.

— Как это могло случиться? — еще раз прорычал Себастьян и стукнул кулаком по столу.

Внезапно он вспомнил, как Матус пытался перехватить его, когда он спешил на встречу с миссис Форсайт. Секретарь хотел поговорить с ним и казался необычайно обеспокоенным, но Себастьян отмахнулся от него.

Помнится, он пообещал Матусу, что они встретятся позже, здесь, в его покоях. Но тот так и не пришел. «Что хотел сказать Матус? Что именно он хотел сказать?»

— Ваше высочество, с вашего позволения я сообщу в соответствующие органы, — произнес Кай замогильным голосом.

Пребывающий в оцепенении Себастьян кивнул — он даже не понимал, кто именно к нему обращается.

— Где Леопольд? — прохрипел он. — Найдите и приведите его немедля.

Несколько человек вышло из комнаты. Еще больше вошло. В числе прочих служанка — чтобы навести порядок после вспышки, которую не смог сдержать принц. Эгий — чтобы одеть принца. Не мог же он расследовать убийство в халате.

— Я хочу видеть его, — заявил Себастьян, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Я бы вам не советовал, — ответил Ростафан.

— Я хочу видеть его, — настаивал Себастьян. Он жестом приказал Эгию следовать за собой в гардеробную. Одевшись, принц вновь вышел в переполненную гостиную и посмотрел на фельдмаршала. Не говоря ни слова, Ростафан подошел к двери и распахнул ее.

Себастьян широким шагом последовал за ним к двери, находившейся в конце коридора. Собравшись с духом, принц вошел в маленькую спальню, посмотрел на кровать. Первое, что бросилось ему в глаза, это свисающая с кровати рука Матуса, затянутая в перчатку. У него было врожденное уродство — деформированный обрубок руки без пальцев. И хотя многие едва замечали это, поскольку Матус научился вполне прилично обходиться одной рукой, кое с чем ему было трудно справиться. «Например, дать отпор нападавшему», — подумал Себастьян.

Внутри у него все сжалось, и он, пересиливая себя, подошел ближе. Вокруг было море крови, на горле Матуса зияла рана. Но Себастьяна удивило то, что его друг выглядел спокойным и почти безмятежным — на его лице не было и тени тревоги. Казалось, что он спит и сны у него добрые, хотя ниже этого мягкого, умиротворенного лица чернела ужасная кровавая рана.

Кто это сделал?

Кто?

Прибыла английская стража, и алусианцы настояли на том, чтобы Себастьян покинул комнату. Его сопроводили назад в гостиную, за ним вошли и остальные. Большей частью алусианцы, включая жену министра иностранных дел, которая тихонько плакала в углу. Ростафан утешал ее. Двое англичан жарко о чем-то спорили с Анастасаном. Вокруг Себастьяна было множество людей, однако еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким одиноким и таким… виноватым. Матус хотел поговорить с ним, но Себастьяном в тот момент управляла похоть, и он во что бы то ни стало стремился удовлетворить ее в объятиях миссис Форсайт. Теперь же ему нужно было побыть одному. Он хотел оплакать своего друга и секретаря в одиночестве.

Однако, к сожалению, он был лишен такой возможности. За принцем следили все присутствующие, никто из них не спускал с него глаз. Даже сейчас, когда он пытался оправиться от потрясения, к нему осторожно приблизился какой-то хилый англичанин, усы которого уже давно нуждались в стрижке, а кожа была какого-то землистого цвета.

— Прошу простить меня, ваше королевское высочество, но не могли бы вы рассказать, когда вы в последний раз видели мистера Рейно живым?

Себастьян почувствовал, как к горлу подкатила тошнота, — казалось, все съеденное за завтраком просилось наружу. Он проглотил подошедший к горлу ком и постарался взять себя в руки. Еще с отрочества он научился достойно держаться на людях.

— Вчера вечером, на балу, — сказал он и приготовился отвечать на дальнейшие вопросы.

Он сделает все, чтобы найти того, кто так подло поступил с Матусом.