Записки I-тетрамино

Глава 25

Биплан мы нашли без труда — Никсель заметила его с воздуха, после чего спикировала к самолету с грацией гарпии, несущей в когтях барана. После чего мы быстро покинули станцию, пролетев через ставшими бесплотными полы.

Вектор движения, приданный нам вращением станции, примерно совпадал с требуемым, поэтому Никсель нужно было только разогнать биплан. Для экономии топлива девушка применила забавный трюк — она перенесла на изнанку без малого весь биплан, оставив в обычном пространстве только изрыгающие пламя сопла вспомогательных реактивных двигателей.

Облегченный таким образом самолет резво разогнался до нужной скорости, при этом мы, находясь на изнанке, ощущали только незначительную часть перегрузки. Этим приёмом мы разгонялись впервые — я предложил его для вояжа по планетам нашей солнечной системы. Который, увы, постоянно откладывался — то я сдавал очередной объект, то с Никсель случалась внеплановая тусовка.

Использование такого приема хоть и не было утомительным в физическом плане, требовало от девушки полной сосредоточенности. Она сидела в пилотском кресле, подобрав ноги и делая маленькие глотки кофе из зажатой в ладонях кружки.

Мне она кофе не предложила, но мне и без этого было чем заняться — я строчил простыни указаний для прорабов в «Ватсапе». Приключения приключениями, а домики для богатых поросят сами собой не построятся.

Чем ближе мы подлетали к планете, тем мрачней делались мои мысли. С планетой всё еще было что-то не так. Неправильность, приведшая меня к этому миру, не исчезла, несмотря на ликвидацию засухи. Порученное мне задание всё еще не было выполнено.

«Ликвидация засухи — процесс не быстрый, — убеждал я себя, — сошедшие с орбиты осколки еще не достигли поверхности планеты…»

Доводы были так себе — все предыдущие разы чувство облегчения от выполнения задания охватывало меня сразу, не дожидаясь устранения проблемы. На этот раз с миром всё еще было что-то не так.

В стратосфере, в подтверждение моих страхов, были видны тонкие, как паутинки, инверсионные следы долетевших до планеты ледяных осколков. Засуха была побеждена, но ожидаемое облегчение не наступало.

Я сидел, мрачно смотрел на разворачивающуюся панораму небес и пытался уверить себя, что задержка с получением ачивки связана с особенностями округления — воздействие этих отдельных метеоритов слишком незначительно, чтоб их можно было считать завершением задания. Одна снежинка еще не снег.

Получалось плохо. Неубедительно.

Плюнув, я решил обдумать стратегию поиска кота. Для этого нужно думать, как кот, убеждал себя я. Но все попытки рассуждать здраво снова и снова возвращались к тому, что проблема не решена.

«Интересно, а требующей решения проблемой действительно была засуха?» — неожиданно подумал я. Ведь засуха, в отличие от всех предыдущих случаев, не грозила концом местной цивилизации. С какой же тогда напастью я должен был бороться?

— Куда лететь? — отвлекала меня от мрачных мыслей Никсель. — Где вы договорились с котом встретиться?

— Ну… — неопределенно проговорил я. Рассказывать девушке о том, что я как-то подзабыл назначить место встречи, мне не хотелось, — лети вдоль реки к космопорту. Сначала поищем в ангаре…

— Что значит сначала? — правильно поняла мои экивоки девушка. — Ты, что, не договорился о месте встречи?

— Ну ты же знаешь Беляшика? — попытался возразить я. — Он вовсе не силен в географии. Я не мог объяснить, в каком месте меня ждать.

— Ты даже и не пытался! — возмущенно выпалила Никсель. — И на сколько мы тут из-за тебя застряли?

— Ни на сколько! — радостно воскликнул я, увидев, что именно показывают на огромном проекционном экране, расположенном на фасаде торгового комплекса, — тормози нашу колымагу!

В коротком новостном ролике, который крутился по кругу, очень похожий на Беляша котик жрал черную икру из стоящей в закрытой витрине хрустальной чаши. Бегущая строка сообщала: «Бездомный нечипованный кот пробрался в магазин и съел белужьей икры на сто семьдесят пять тысяч эргов!»

В следующую секунду кот повернул голову и улыбнулся в камеру своей криповатой зубастенькой улыбочкой. Словно кошка_которая_увидела_банан. jpg. Конечно же, это был Беляшик.

— Надо поторопиться, как бы они его не прибили, — испугалась Никсель.

— Ничего с ним не случится. Этот котик теперь стоит сто семьдесят пять тысяч эргов. С него владельцы магазинчика пыль сдувать будут.

Так оно и оказалось. Посадив биплан на дорожку парка, мы откатили его в кусты, где он вполне мог простоять незамеченным пару часиков. После чего отправились к туристическому терминалу, чтоб воспользоваться поиском по сети, — забрать у полицаев Скрепыша Никсель не догадалась.

Начинать поиски средств на покупку второго коммуникатора мне было откровенно лень. Больше всего мне хотелось плюнуть на всё и отправиться домой.

Некоторые возражения вызвал у Никсель и мой костюм. Точнее, отсутствие костюма. Но из всех вещей, забытых подругами Никсель в биплане, мне подошли только беговые кроссовки. Именно поэтому девушка шла сейчас немного поодаль, старательно делая вид, что она не со мной.

Дойдя до установленной возле декоративного пруда информационной стелы, я сумел после нескольких минут препирательств с голосовым помощником связаться с управляющим магазина. Чтоб узнать, что кота, собственно, у него уже нет.

— Кота забрала владелица. Она подписала бумаги, пообещав погасить задолженность.

— Серьезно? Этот кот мой!

— Меня это не касается, — вздохнул собеседник.

— Да вы хоть знаете, что он стоит больше миллиарда эргов! — выпалил я. Действительно, а чего мелочиться?

— Как миллиард? — неуверенно, с легкой паникой в голосе произнес управляющий. — Как кот может стоить миллиард?

Было слышно, как кто-то около управляющего вполголоса произнес:

— А я говорил, что не нужно было доверять этой хвостатой суке.

Хвостатой. В принципе, разговор можно было прекращать, так как я уже знал, где искать пропажу.

— Это генный конструкт в форме кота, — сказал я напоследок, — он срёт средством от облысения.

И нажал на отбой.

Следующий звонок я сделал Мьюки, не без труда убедив голосового помощника кинуть девушке «чайку». Кошкодевушка перезвонила быстро, так как ожидала звонка.

— Привози кота в парк Семи зверей, к фонтану, — сказал я после вежливого расшаркивания.

— Кота я привезу, — промурлыкали мне в ответ, — только у меня условие одно будет…

— Денег нет. Совсем нет. Нисколько, — устало вздохнул я, — всё до нитки пропил.

— А мне не нужны деньги, — продолжила кошка, — Беляшик всё рассказал.

— Что «всё?» — не выдержал я. — И что это меняет?

— Я хочу, чтоб ты забрал меня на Землю.

— Так… это… у меня уже есть кошка… То есть кот, конечно…

— Ну, я вижу, что я не в твоём вкусе, — продолжила кошка, — я найду себе покровителя. Я это умею. Много времени это не займет.

— А зачем это тебе?

— Здесь меня не ценят. Права у меня есть, но что мне с тех прав, если все смотрят на меня сверху вниз, как на химеру. А у вас, как рассказал мне Беляш, мне будут поклоняться как богине. Он ведь не соврал, так?

— Технически говоря…

— Говори нормально, — перебила меня Мьюки, — это важно. От этого зависит моя судьба. Так да или нет?

— Ответ да на оба вопроса, — вздохнул я. — Да, у нас есть люди, которые будут поклоняться тебе как богине. И да, я возьму тебя с собой. Просто потому, что когда-то пообещал себе, что буду по возможности помогать людям.

— Мы договорились, — сказала кошкодевушка, — я буду через час.

Никсель сбежала сразу, как узнала, что у неё есть час на прогулку по новому миру. И мне даже немного стыдно, что я не смог устроить ей экскурсию, — здесь было что посмотреть. Хотя, с другой стороны, если бы она действительно хотела осмотреть мир, она могла бы вытащить меня от полицаев не тогда, когда я истрачу на противостояние все имеющиеся душевные и физические резервы.

Сидеть на солнцепеке мне не хотелось, так что я доковылял до ближайшей кафешки. Которая уже работала в режиме карнавала: весь персонал собрался у барной стойки с бокалами шампанского в руках. Управляющий, официантки, повара праздновали разрушение Ледяного кольца.

Никем не замеченный, я сел за свободный столик. Одна из девушек заварила мне кофе, сказав, что сегодня напитки за счет заведения. На работающем в зале экране ведущая новостей заученно тараторила о вероломной террористической атаке, подло ударившей по гаранту стабильности общества. О личном отношении дикторши к зачитываемым ею новостям лучше всего говорила широченная улыбка, которую она даже не пыталась скрывать.

Мне же было не до веселья. Ощущение неправильности продолжало нарастать, и я вышел из кафе, оставив на столике недопитый кофе, и побрел прочь, растирая руками виски.

Предельно очевидны были две вещи. Я победил засуху. И это, очевидно, было не то, что от меня требовалось. И тут, словно вселенной было мало моего унижения, увидел епископа Савелия. Толстенький человечек, одетый, как и я, в кроссовки, сидел на скамейке парка, поедая мороженое из огромного пластикового стаканчика.

Гонконгскую вафлю, если быть предельно точным. Уже потом, вновь и вновь проигрывая наш разговор в уме, я восстановил по памяти все детали, даже самые незначительные. Такие как пятнышко растаявшего мороженого на пузе епископа. И умный браслет для занятий спорта, надетый на пухлую ручку. И новенькие белоснежные кроссовки.

Но все эти детали я вспомнил позднее. Тогда же, находясь в расстроенных чувствах, я просто улыбнулся вперившемуся в меня епископу. Его единственного из всех встречных мной людей удивила моя нагота.

— Ты… ты… — Савелий подавился вафелькой, — собирался уехать.

— А теперь решил остаться, — зло улыбнулся я, — вот, в адамиты решил вступить.

— Ты не можешь, — возмутился толстяк, — мы тебя не примем!

— Ой, да кто тебя спросит, Сава, — помахал ручкой я, — до встречи на собраа-ниии-иии…

Епископ обиженно засопел и резво вскочил со скамейки. Мне показалось, что я перегнул палку и он меня сейчас ударит. Вместо этого Савелий выбросил недоеденную мороженку и, надев висящие на шее наушники, побежал по дорожке трусцой, забавно повиливая толстеньким задом.

Я упал на освободившуюся скамью, сотрясаясь от конвульсий. Меня накрыло острым, почти болезненным чувством завершения миссии. Отдышавшись, я встал, вытирая выступившие слезы. В голове набатом бились десятки «Как?», «Почему?» и «За что со мной так?».

Ответы, к сожалению, были.

Я вспомнил и новые кроссовки на толстых Савелиевых ножках, умный браслет для занятий спортом и даже пятнышко растаявшего мороженого. Пазл складывался без большого труда — после моих издевательств в бизнес-холле епископ решил заняться спортом. Но предсказуемо сдулся, плюнул на тренировку, купил себе высококалорийную мороженку и сел отдыхать, капнув на пузо.

А потом Сава увидел меня. И не просто увидел, а сделал выводы, что я собираюсь топтать его делянку — вступать в адамиты. И преисполнился решимости бороться со мной. Даже мороженку выбросил. И в эту же секунду задание изменило статус на «выполнено». Поняли, к чему я клоню?

Поставленным передо мной заданием было не устранение засухи. Моим заданием был Сава. А угроза, от которой я спасал толстенького епископа, было его собственное обжорство и праздность. Напуганный возможной конкуренцией, Савелий начал заниматься спортом — задача была решена.

Поняв это, я с тоской посмотрел на прочеркиваемое иголочками ледяных метеоритов небо. «Может быть, это только совпадение, — думал я, — может быть, требующей устранения проблемой всё-таки была засуха. А задержка объясняется тем, что падающий на планету метеоритный поток только сейчас достиг требуемой плотности».

Но в глубине души я знал, что это не так.

Я был послан в этот мир, чтоб спасти Савелия. И я его спас. Практически не прилагая усилий, легко и непринужденно. Словно длинная палка в тетрисе, я встал в подготовленный мне паз, убрав завал. При этом вся моя активность, все мои подвиги, всё, что я сделал, оказалось полностью бесполезными.

И в этом мире. И во всех предыдущих.

Все подвиги, которыми я гордился, моментально обесценились, словно советские деньги в девяностые. Я сидел на скамье, обхватив колени руками, с мокрыми от слез щёками. Рыдал я не от лютой ненависти — от затопившей всё жалости к себе. Всё, все, что я делал последний год, мне не принадлежало. Как болванчик, я просто следовал придуманному кем-то замыслу, не имея и капли свободы воли.

«Проигрывать надо уметь, — сказал я себе, когда исторгаемые рыдания сменились невнятными всхлипами, — тобой воспользовались — что есть, то есть. Но это не конец. У тебя будет шанс отыграться. И если ты не знаешь пока какой, это не означает, что потом ты не сумеешь придумать ответ. Главное, что ты полностью осознал зависимость. Сейчас тебе нужно сделать второй шаг к избавлению от зависимости — смириться с тем, что зависим. Только так ты сможешь перейти к третьему шагу — разорвать круг. Перестать быть мальчиком на побегушках у сверхразума. Кем бы этот сверхразум ни был».

Собрав волю в кулак, я забежал в туалет, где долго, до хруста отмывал лицо и руки под струёй горячей воды. Потом вытерся полотенцем, вернув себе малую толику уважения — я больше не выглядел зареванным идиотом. И, бодро чеканя шаг, проследовал к фонтану, у которого мы и договорились встретиться.

Увидев издалека обеих женщин и сидящего чуть поодаль кота, я облегченно вздохнул. Хорошо, что хотя бы тут не будет проблем. И как всегда ошибся, оказавшись в самом разгаре ссоры.

— Ты так и не андерстендишь. Это ж так мейнстримно — чейнджить определения, иначе нободи не обратит аттеншна на подобный ивент, — кричала разгневанная Никсель, тыча в Беляша пальцем.

Судя по сползанию на феминистический речекряк, затронутая тема всерьез вывела девушку из равновесия. Озадаченная Мьюки пыталась успокоить свою новую подругу, приобняв за плечи. Кот, в свою очередь, смотрел на возмущенных девиц как на брюссельскую капусту — недоуменно и с легким призрением.

— Я смотрю, вы уже подружились, девочки, — натянув на лицо улыбку, сказал я, — общий враг сближает.

— А вот и наш работорговец явился, — объявила Никсель, отцепляясь от кошкодевушки, — ну, рассказывай, кого ты тут успел подцепить.

— Никсель, ради бога, только не начинай, — вздохнул я, — ты не моя женщина и никогда ей не будешь. Так что избавь меня от сцен ревности.

— Это не ревность, — отбила подачу Никсель, — это забота о той несчастной, которой ты задурил голову!

— Уговорила! — воскликнул я, поднимая на руки кота. — Мьюки никуда не летит!

— Нет! — воскликнули Никсель и Мьюки хором. — Мьюки летит! Мьюки надо помочь!

— Но виноват все равно я, — вздохнул я и поплелся к биплану.

И только тут заметил у кота ошейник. Простая кожаная ленточка была украшена некрупным сине-белым камнем, похожим на турецкий амулет «глаз Фатимы».

— Это мышь, — самодовольно сказал Беляшик, — я её поймал.

— Ух ты! — восторженно воскликнул я, разглядывая необычный артефакт. — Ты просто молодчина!

В первом приближении висящий в сделанной на скорую руку оправе артефакт был похож на отстреленный перед самоубийственной атакой мозг безумной торпеды. Ну а чем еще мог быть ворочавшийся в глазнице механический глаз, зрачок которого завибрировал от безумной ярости, стоило мне взять его в руки?

— Я попросил Мьюки его из истребителя забрать, когда она за мной в магазин приехала. Она его мне на ошейник нацепила.

— Носи с гордостью, — застегнул обратно ошейник я, — ты заслужил эту награду.