Записки музыковеда 4

Глава 9. Непревзойденный мастер. Задолго до фонографа

Я недавно узнал, что 4 апреля среди прочих значится и праздник, о котором я и не подозревал — Международный день настройщиков фортепиано. И я сразу вспомнил о человеке, которого называли "лучшим настройщиком всех времен и народов" — Георгии Константиновиче Богино.

Люди, не связанные с музыкой, часто думают, что каждый пианист в состоянии настроить свой инструмент. На самом деле это совсем не так, в этом убедился в свое время и автор этих строк, попробовавший самостоятельно это сделать — результат был нулевым. Настройщик — это самостоятельная профессия, которой надо упорно учиться и при этом обладать некоторыми необходимыми качествами, прежде всего тонким слухом и необыкновенно чувствительными руками. Всем этим, и не только, в полной мере обладал Георгий Богино.

Георгий Богино родился 4 апреля 1918 года в Минске, городе музыкальном. Во второй половине XIX века в Минске было три фортепианных фабрики, продукция которых пользовалась неизменным спросом. В национальном музее Беларуси хранится рояль старейшей из них, фабрики Фотха, изготовленный минским мастером Константином Станиславовичем Богино, отцом Георгия.

У Константина Станиславовича была своя мастерская, где рояли собирали из готовых деталей, в основном привезенных из-за рубежа, ремонтировали и настраивали, а также изготавливали и ремонтировали струнные инструменты.

В 1933 году К.С. Богино подвергся репрессиям и пять лет провел в лагере. После освобождения и войны он переехал в Гомель, где и скончался, а его дети Георгий и Людмила перебрались в Москву. Георгий Богино поступил в Московскую консерваторию, где стал однокурсником Святослава Рихтера.

У него уже был опыт настройки фортепиано, но Богино его еще совершенствовал и постепенно превратился в «короля настройщиков». Не было в СССР концертирующего пианиста, кто бы не знал Георгия Константиновича и не восхищался бы его неподражаемым мастерством.

«Настройщик он был просто гениальный, и такие великие пианисты, как Гилельс и Рихтер всегда гастролировали только в сопровождении Богино: пока он не осмотрит рояль и не сделает все необходимое, концерт не мог начаться», — вспоминала Нелли Осипова.

Георгий Богино славился еще и как мастер, умевший из отдельных сохранившихся деталей собрать инструмент. О его изобретательности, находчивости, практичности и чудесах мастерства в музыкальном мире ходили легенды.

«Георгий Константинович придумал такое приспособление (оно крепилось куда-то под рояль на педали), которое графически записывало педализацию великих пианистов, а затем проводил своего рода исследования: глубину педализации, ее частоту и соотношение использования правой и левой педали. Он понимал, сколь это важно…» — рассказывал выдающийся пианист Николай Петров.

Пианист, профессор Гнесинской академии Григорий Гордон так вспоминает о подготовке рояля к концерту Эмиля Гилельса в Брянске:

«Огромный зал Дворца культуры был уже переполнен. Мы все прошли за кулисы, и Гилельса отвели в артистическую. Сквозь закрытый занавес шумел и аплодировал нетерпеливый зал; сцена же была пуста — рояль стоял сбоку, в «кармане», и под ним, как шофер под машиной, лежал настройщик Г. Богино, который, оказывается, приехал вместе с Гилельсом и с самого утра отправился во Дворец — целый день, без отдыха, он приводил рояль в порядок, прекрасно зная, конечно, каким его хочет видеть Гилельс.

Концерт нужно было начинать, и Богино торопился и нервничал. Незаметно подошел Гилельс, во фраке уже, спокойно и тихо спросил:

— Как дела?

Он показался мне усталым, осунувшимся, каким-то помятым; я даже испугался.

— Все, — наконец сказал с облегчением Богино, и несколько человек покатили рояль на сцену. Пора было идти в зал; уходя, я оглянулся — Гилельс помахал мне рукой — и не поверил своим глазам: передо мной был совершенно другой человек, мгновенно преобразившийся — подтянутый, бодрый, элегантный. На сцену вышел молодой Гилельс, весь как бы светившийся радостью от встречи с публикой, которая восторженно приветствовала его. Затаив дыхание, слушал зал «трудную» программу — мало кто умел держать слушателей в своих руках так, как он. Успех был невообразимый.

И для Глена Гульда Г. К. Богино настраивал рояль особым образом. Актер Рышард Навроцкий вспоминает:

«В Москве должен был состояться концерт замечательного пианиста Глена Гульда. В предконцертный день Г. Гульд и выдающийся фортепианный мастер Георгий Константинович Богино провели у рояля, на котором предстояло играть, целых шесть часов! Рояль изначально был прилично настроен, но Глену Гульду хотелось достичь интонировки, отвечающей звучанию его души. Они интонировали — все лучше и лучше, пока не достигли максимального приближения к идеальному звучанию. На следующий день, едва маэстро тронул клавиши, зал замер от восторга.

Ему вторит Алексей Алхимов:

Глен Гульд любил играть на рояле со специально разрегулированной механикой, отчего звук приобретал особые призвуки. После эту тенденцию переняли другие музыканты и даже появились сочинения для «препарированного рояля» (между струнами вставлялись ластики, карандаши и т. п.) А характерное нарушение регулировки так и зовут «Эффект Глена Гульда.

У Богино были свои фирменные методы. Например он, пользуясь своим уникальным слухом и сверхчувствительными руками, слегка подгибал вирбели (колки, на которые натянуты рояльные струны), добиваясь суперточной настройки.

Интересным воспоминанием о Богино делится знаменитая пианистка Вера Горностаева.

Однажды он решил мне доказать, насколько относительны все наши представления о темпе.

Говорил:

— Нам кажется, что пианист играет быстро, но метроном показывает средний темп. Хотите, я вам покажу фокус?

Он почти насильно (как всегда, времени было в обрез) вовлек меня с учениками в эксперимент. Поставили подряд две пластинки. На одной Первый концерт Чайковского играл Клиберн, на другой тот же концерт — но уже в исполнении Гилельса. Никто не сомневался, когда слушали, что Гилельс играет быстрее Клиберна. Метроном показывал обратное! Это было так непостижимо, что не поверили. Поставили еще раз. То же самое. Богино торжествовал.

Георгий Богино был первым из советских настройщиков, посетивших лучшую в мире фабрику «Steinway & Sons». Он вернулся с большим багажом знаний по изготовлению роялей и пианино.

Вспоминают, что Георгий Константинович был очень доброжелательным человеком, готовым делиться своими знаниями, и призывал других не копить секреты для себя. Разговаривать с ним было легко. Каждая идея собеседника сразу комментировалась на лету.

Богино основал акустическую лабораторию при Московской консерватории. Он издал сборник игр-задач для начинающих музыкантов и несколько других книг.

На все его хватало. И когда в начале 70-х Георгия Константиновича поразил инсульт, он реагировал на это совершенно в своем духе: «Если бы я был на ногах, любая идея на фабрике «Заря» и в институте была бы реализована в жизнь». В 1979 году Георгия Богино не стало.Своего сына Г.К. Богино назвал в честь деда. Сегодня внук минского мастера Константин Георгиевич Богино — известный пианист, директор Accademia Internazionale Musicale di Roma.

9 апреля 1860 года произошло интереснейшее и важное для меломанов событие. Французский изобретатель Эдуар Леон Скотт де Мартенвилль (1817–1879) осуществил первую звукозапись на обработанной специальным образом бумаге. Воодушевленный изобретением фотоаппарата, принцип которого имитировал человеческий глаз, Мартенвиль изучил строение человеческого уха и воссоздал его в своём устройстве. Устройство состояло из акустического конуса и вибрирующей мембраны, соединённой с иглой. Игла соприкасалась с поверхностью вращаемого вручную стеклянного цилиндра, покрытого закопчённой бумагой. Звуковые колебания, проходя через конус, заставляли мембрану вибрировать, передавая колебания игле, которая прочерчивала на копоти отметки. Устройство позволяло визуализировать звуковые колебания, однако не предлагало способа их воспроизведения. Французское правительство выдало Леону Скотту патент № 17 897/31 470 на изобретённое им устройство под названием «фоноавтограф» (фр. phonoautographe).

Сделанные Мартенвиллем записи — французская песенка о Пьеро в свете луны, гамма в исполнении корнета — сохранились в парижском архиве.

Предпринимались попытки воспроизвести эти записи — вот одна из них.

Впрочем, это всего лишь одна из произвольных озвучек, исходящих из предположения что голос должен быть женским. Современные исследователи считают что записываемый голос был мужским, возможно самого Скотта.

Достоверно записи воспроизведены лишь в 2008 году с помощью компьютера, причём выяснилось, что Скотт де Мартенвиль записывал звук на разных скоростях.

Au clair de la lune, mon ami Pierrot

Prête-moi ta plume, pour écrire un mot.

Ma chandelle est morte, je n'ai plus de feu.

Ouvre-moi ta porte, pour l'amour de Dieu.

Au clair de la lune, Pierrot répondit:

— Je n'ai pas de plume, je suis dans mon lit.

Va chez la voisine, je crois qu'elle y est

Car dans sa cuisine, on bat le briquet.

Au clair de la lune, l'aimable Lubin

Frappe chez la brune, elle répond soudain

— Qui frappe de la sorte? il dit à son tour

— Ouvrez votre porte pour le Dieu d'Amour.

Au clair de la lune, on n'y voit qu'un peu

On chercha la plume, on chercha du feu

En cherchant d'la sorte je n'sais c'qu'on trouva

Mais je sais qu'la porte sur eux se ferma.

В свете луны, мой друг Пьеро

Одолжи-ка мне свое перо, чтобы написать словечко.

Моя свеча угасла, у меня нет больше огня.

Открой мне твою дверь, ради Бога Любви.

В свете луны, Пьеро ответил:

— У меня нет пера, я в своей постели.

Пойди к соседке, я думаю, у нее есть

Она на кухне высекает огонь.

В свете луны, любезный Любен

Постучал к брюнетке, и она ответила

— Кто это так стучит? А он в ответ:

— Откройте вашу дверь ради Бога Любви.

В свете луны, в котором видно лишь немногое

Искали перо, искали огонь

Я не знаю, что они нашли таким образом,

Но я знаю, что дверь закрылась за ними.

Сам изобретатель особого значения своему изобретению не придал, нет сведений и том, что кто-то еще воспользовался таким способом записи звука. Но в дальнейшем конструкция фоноавтографа была взята за основу для создания фонографа и граммофона. Изобретенный Эдисоном фонограф появился лишь через 17 лет после аппарата Мартенвилля.

Не мог не поместить здесь некоторые интересные комментарии к посту, легшему в основу этой части главы.

Петров Александр #

Занятно. До системы оптической записи на кинопленку оставался один шаг.

Mobibos

Это рассказ о человеке, фактически первооткрывателе, создателе нового направления человеческой деятельности — звукозаписи.

Действительно, это маленький шаг для человека и огромный скачок для всего человечества. Ведь если вдуматься, наши родителя застали патефоны и граммофоны с тяжелыми, хрупкими пластинками, мы — таскали тяжеленные катушечные, а затем и кассетные магнитофоны, сегодня маленькое устройство хранит огромнейший объем музыкальных произведений, для хранения которых, ещё совсем недавно, понадобилась целая комната, а то и больше.

Корнелий Шнапс

Смутно припоминаю, что в совсем глубоком детстве читал в каком-то псевдонаучном журнале ("Знание — сила"?) о якобы имевших место попытках воспроизвести звук, "самозаписавшийся" в виде микроколебаний уровня глины, которой кто-то древний (чуть не шумеры) обмазывали свои жилища (мембраной служило вот то, что современный штукатур назвал бы кельмой).

Док

по сути он НЕ НА ТОМ ПИСАЛ…если бы царапал, скажем, по канифоли, то можно было бы звук и снять…да и ваще-для глубокой и качественной царапины можно было продумать рычажный усилитель на иглу…учёный — чистой воды…интересовал лишь факт именно ЗАПИСИ ЗВУКА…думаю, о воспроизведении он просто не задумался, иначе легко нашёл бы обратный процесс…и, таки — ДА! — разгильдяй! — мог бы тогда же и о видаке задуматься…а мы из-за его лени сотню лет без видака жили…

Юрий Райн

Я вот тоже отметил, что Мартенвилль изящно визуализировал звук, а озвучиванием изображения (т. е. воспроизведением) не интересовался. То есть изобретение носило для него чисто абстрактный характер (абсолютно не осуждаю, даже наоборот!)

Корнелий Шнапс

Не думаю, что именно не интересовался: запись и воспроизведение — это задачи разной сложности; думаю, он просто не смог решить вторую.

AlexKhmnk

здОрово как! =))) До чего жалко, что звукозапись появилась так поздно и мы уже никогда не услышим игру Листа, Паганини, импровизации Баха…