Записки успешного манагера

День шестидесятый

Жизнь замечательна и прекрасна.

Утром пошли с Урсулой за банками. Деда на месте не оказалось, на его месте какой-то парень торгует картошкой. Решила, что дед нас кинул, но на всякий случай спросила у молодого человека:

— А здесь дедушка вчера был.

— Фомич?

— Наверно, банками торговал и медицинскими принадлежностями.

— Его сегодня не будет, я его внук. Так это вы за банками?

— Мы, — ответила я.

Парень взял с нас еще тридцать гривен, отдал пятьдесят банок и поинтересовался, для чего нам столько. Рассказала ему, что девушка повезет их в Лондон, в клуб для мазохистов, которые будут эти банки друг другу ставить и получать удовольствие.

— Какое ж удовольствие от боли? — удивился парень.

— Так они же мазохисты. Это люди, которые получают удовольствие от боли.

— И много их там таких? — спросил парень.

— Ох, много, — ответила я.

— Так это, у нас еще есть куча полезных вещей для таких товарищей. Можем обеспечить.

Спросила у Урсулы, не хочет ли она прикупить чего-нибудь еще. Урсула радостно закивала головой, молодой человек понял все без перевода, оставил нас стеречь товар, а сам куда-то убежал. Не знаю, где он шатался целый час, но к его приходу мы с Урсулой умудрились продать мешок картошки.

— Во, принес, — парень поставил на землю тяжелый рюкзак и расстелил тряпочку. — Это клизмы, это щипцы зубы вырывать, это педаль от бор-машины, судочки всякие, вот пинцеты, скальпели, колбы, это… это я не знаю что.

Урсула внимательно осмотрела все и сказала, что скупила бы все оптом, но боится, что ее задержат на таможне, а посему приобрела за сорок гривен еще две пары щипцов, три судочка и пинцет.

— Эмили, — говорила она мне, когда мы шли в офис, — если наш бизнес пойдет успешно, я буду присылать тебе заказы на всякие такие штуки.

— Угу, — кивнула я.

Пришла на работу и быстренько стала расписывать структуру сайта для господина Аббаса. К приходу Мимозиной я сидела в позе роденовского Мыслителя и усердно трудилась.

— Молодец, взялась за ум, — одобрила она и побежала о чем-то шептаться с Пробиным.

Вскоре Пробин вышел из кабинета и объявил, что, поскольку сотрудники совершенно распоясались, отныне каждый обязан в конце дня сдавать отчет о проделанной работе, докладывая в том числе и о посещении сайтов, которые к выполнению служебных обязанностей не имеют никакого отношения, чтобы руководство знало, как распланировать наше рабочее время. Пробин собирается внедрить у нас какую-то секретную систему управления персоналом, которой он научился на тренингах. Это новшество не коснется только нашего арт-директора Мишкина. Ну конечно, попробовал бы Пробин заставить Мишкина писать отчет, тот бы его сразу послал куда подальше.

К Мимозиной пришел клиент, которому Чайка делал этикетки для винных бутылок: молодой такой мальчик в костюме и при галстуке, топ-менеджер компании. Долго кривлялся, говорил, что этикетки ему категорически не нравятся и он их не подпишет, бросался умными выражениями, типа: «позиционирование бренда», «тайминг», «кост», «целевая аудитория», «сити-лайт», «креатив» и прочее. Мимозина терпеливо слушала, поила его кофе с коньяком, припасенным исключительно для ВИП-клиентов, мило улыбалась и через час проводила его за дверь, сжимая в руках подписанные этикетки.

Я за это время успела дописать предложение по сайту и заглянуть в свой ЖЖ. Народ просто тащится от моих рассказов, с каждым днем количество комментариев и читателей растет как на дрожжах. Некоторые просто хвалят, а другие не только хвалят, но и задают всякие глупые вопросы. Долго думала, для чего они это делают, а потом поняла: я же теперь так называемый ЖЖ-авторитет, то есть человек, у которого много читателей, соответственно, все хотят со мной подружиться, а потом хвастаться, что я с ними общаюсь. Вспомнила, как я сама пыталась наладить контакт с Дрючкой.

Ссылки на мои рассказы размещены в разных сообществах и журналах, а читают меня и в Америке, и в Израиле, и в России, и в других странах. Кто-то даже предложил выдвинуть меня на соискание «Букера». О «Букере» я никогда не слышала, но мне ли, менеджеру интернет-проектов, не знать, как решается эта проблема. Набрала в Яндексе слово «Букер» и читай себе ссылки на тексты, где это слово упоминается. Идея с «Букером» мне понравилась. Правда, украинского «Букера» не существует, но за российский дают пятнадцать тысяч долларов. В этом году его уже присудили, так что придется потерпеть до следующего. Но это и к лучшему. К тому времени у меня как раз накопится достаточно рассказов — в день я могу выдавать на ура по два — вот тогда и займусь своим пиаром.

Позвонил Грач и сказал, что у него есть еще одно небольшое замечание: на главной странице на флеше поставить вместо девочки мальчика, сына директора.

— Слушайте, но вы же все подписали! — разозлилась я.

— Так-то так, но сегодня Багатский посмотрел на эскиз и сказал, что хочет видеть на главной странице нашего сайта физиономию своего сына. А уж если он упрется, то со своего коня не слезет. Лучше сделайте, а? И мы от вас отстанем.

— Ладно, — вздохнула я.

Пошла сразу к Мишкину, потому как технический дизайнер меня уже предупреждал, что больше ничего менять не будет. Сказала, что вчера вечером смотрела передачу про кошек и вспоминала его.

— Так приходи как-нибудь в гости, посмотришь наш выводок, — сказал Мишкин.

Предложила пойти покурить. Если сообщить ему новость в студии, то он начнет орать, потому что, как говорит Мимозина, Мишкин иногда любит поработать на публику, как и наш технический дизайнер, а в коридоре ему будет стыдно устраивать скандал, потому что рядом находятся другие офисы.

Пошли курить. Так, между делом, заметила, что проект сайта для слабоалкогольщиков близится к концу.

— Да, слава богу, столько крови выпили, давно таких идиотов у нас не было, — хмыкнул Мишкин.

Я грустно вздохнула и сказала, что тоже рада от них избавиться, тем более что за это они еще и денег доплатят, но у них есть маленькая просьба.

— Какая?! — грозно спросил Мишкин.

— Мальчика на флеш поставить, — ответила я, — директорского сына.

Надежды на то, что Мишкин не будет поднимать крик в коридоре, оказались напрасными, потому что в следующую минуту он открыл рот и зашелся так, что у стоявшей под окном машины сработала сигнализация. И снова я выслушала, что мы не идиоты и никому не позволим над нами издеваться, что клиенты маразматики и на внесение изменений нам надо потратить еще как минимум неделю и что за спасибо мы этого делать не будем.

— А за деньги?

Мишкин наклонился ко мне и назвал такую сумму, что у меня чуть глаза на лоб не вылезли.

Делать было нечего, поставила в известность Грача, что мы готовы вставить во флеш мальчика, но это влетит заводу в копеечку, потому что проект находится на стадии завершения и, чтобы внести новые изменения, придется фактически переделывать макет заново. Грач выяснил размер суммы и обещал передать наше требование Багатскому. Я молилась всем богам на свете, чтобы Багатский не согласился. Фигушки, это он на сайт жмотился, а на фото любимого отпрыска на главной странице готов раскошелиться.

— Тогда шлите фотографии очень хорошего качества, отснятые на цифровом фотоаппарате, — ответила я, окончательно запутавшись.

Пошла к Мишкину и сообщила, что указанная им сумма будет уплачена.

— Они что, идиоты? Я же пошутил, это ведь серьезные деньги, — удивился Мишкин.

— Ну, ты пошутил, а они всерьез приняли. Что теперь отказываться? — пожала плечами я.

— Ну хорошо, придет Саша, передай ему, пусть переделывает макет.

Трудно описать, с каким нетерпением я ждала технического дизайнера. Предвкушала, как он начнет топать ногами, биться головой об стену, как будет артачиться и отправит меня к Мишкину, в надежде, что тот пошлет меня куда подальше, а я буду с ехидной ухмылочкой смотреть на него и в конце концов выдам: «Работай давай, уже все без тебя решили!»

Так оно и случилось. Услышав, что надо менять флеш, дизайнер позеленел и только открыл рот, чтобы испустить истошный вопль, как Мишкин сказал:

— Саша, работай. Деньги они платят.

— Я не буду-у-у! Не буду-у-у! Не надо держать нас за дураков! Это бред, ставить туда фотографию сына! Он бы еще фото бабушки своей прислал, что за местечковое самолюбование?!

— Я сам знаю, что бред, и они у меня уже в печенках сидят, но если люди готовы платить за собственную глупость — пускай платят. Есть умные клиенты, а есть дураки. Так вот — дурак и получит то, что заслужил, а мы получим деньги и навсегда об этих гребаных слабоалкогольщиках забудем. Разговор окончен, — отрезал Мишкин.

Золотые слова. Некоторые клиенты действительно поражают своей непроходимой тупостью. Обращаясь в нашу студию, они твердят, что прибегли к услугам профессионалов, поскольку сами не справятся, восторгаются тем, что мы делаем. Потом, в процессе работы, начинают диктовать свои условия: а покрасьте это в синенький цвет, а поменяйте шрифт, а сделайте то-то — и все в таком духе. Причем чем крупнее фирма, тем больше бездельников-кровопийц сидит на должностях пиар-менеджеров и рекламистов, и каждый считает своим долгом сказать веское слово и научить нас работать. Потом, как правило, большинство из них скрепя сердце принимают уродцев, которых мы сотворили по их просьбе, и обижаются, намекая на то, что для их предшественников мы постарались больше.

Проработав в студии какое-то время, я поняла, что самые удачные макеты, будь то эскиз этикетки, сайта или упаковки, — это те, в которые клиенты не успели внести свои коррективы, то, что представлял себе дизайнер, когда его ничто не сковывало. Все последующие варианты зачастую не стоят ломаного гроша. Вот и получается, что клиент обращается к тебе за хорошим дизайном, а уходит с тем, что сам породил.

Саша мечется по студии, как зверь в клетке, и поглядывает на программиста. Программист понял без слов, на кого сегодня падет гнев технического дизайнера, надел наушники и вжал голову в плечи.

Через час Грач прислал фотографию прыщавого юнца. Нет, я, конечно, понимаю, что не всем ходить по подиуму и сниматься в рекламе, но все-таки должен же быть у людей какой-то здравый смысл? Ну неужели кто-то считает, что физиономия этого парня украсит сайт? Она подошла бы разве что для рекламы средства от прыщей: смотрите, какой гадкий я был, а какой прекрасный стал. Отнесла фотографии техническому дизайнеру. Тот посмотрел и сказал, что надо замазывать в «Фотошопе» все прыщи, а ему это делать некогда, поскольку он будет заниматься флешем.

— Пусть Ромашкина поработает, она и не таких орков видела, — буркнул он.

Ромашкина вздохнула, но на выпад не ответила. Взяла фотографию, посмотрела и сказала, что возни здесь на два дня.

— Да хоть на неделю, только сделай, — я устало махнула рукой.

Урсула сидит на диване и любуется на зверские приспособления.

— Думаю, как их можно будет применять, — сказала она, посмотрев на меня.

Швидко принес мне огромный букет белоснежных роз и прошептал:

— Я завтра иду документы на развод подавать.

— Да я… да мне все равно… — замялась я.

— А мне нет, — ответил он.

Решила позвонить Ольке. Трубку взял Ваня.

— Я, это, мне Олю надо.

— А, Эмиль, привет, ты меня не узнала?

— Не-а.

— Она сейчас не может подойти, она медитирует, позвони попозже.

— Ага.

Все понятно: Ваня вернулся и опять затащил Ольку в какую-то секту.

Завтра возвращается из Америки наш учредитель Войнович, он там стажировался все это время. Чует мое сердце, устроит он мне допрос, как я тут трудилась, какую пользу принесла.

Села составлять отчет о проделанной работе: даже не знаю, что и написать. Решила посмотреть, что придумали другие. Технический дизайнер отнес свой отчет первым.

— Ты что написал? — спросила я.

— Не скажу, сама думай, — буркнул он.

Через минуту из кабинета выскочил коммерческий директор, подскочил к дизайнеру, ткнул пальцем в лист бумаги и спросил:

— Это что?

— Отчет, — ответил тот.

— Это отчет, по-твоему?

— Ага.

— А что там написано? — поинтересовалась Ромашкина, которая тоже мучилась, что бы настрочить.

— Здесь написано, что он сидел, ковырял пальцем в носу, пукал и думал, кого бы ему сегодня убить: менеджера или программера, — сказал Пробин.

— А не фиг меня контролировать, я тебе не стажер, — пробухтел дизайнер.

— Правильно, не фиг, иди на кошках тренируйся, — возмутился Швидко.

— Дурацкая американская практика — переводить бумагу, — фыркнула Ромашкина и отложила свой листок.

— А я еще ничего не писал, — вздохнул Чайка.

— Я тоже, — поддакнула Мимозина.

— Мне все это с самого начала показалось странным, но я решил, что раз надо, так надо, — робко сказал программист и протянул директору лист бумаги.

Пробин понял, что затея провалилась, поблагодарил программиста за его отчет, целиком и полностью состоящий из слов вроде Linux, PHP, HTML, content-managenent, Perl и прочих, и удалился в свой кабинет рассматривать голых баб в мониторе.

Пришла домой. Папа сообщил радостную новость: братца по состоянию здоровья переводят служить в Харьков. Мама счастлива.