Застенец 4

Интерлюдия

Нечто двигался по незнакомым контурам Потока, испытывая то, что смертные назвали бы волнением. Нечто искал своего старого приятеля, которого не видел со времен последнего Стечения. И имя ему было Эг.

Вообще, изначально Гуанги, как нарекли их Идущие по Пути, придумали себе краткую и понятную большинству концепцию — Оно. Оно отсекало попытку сделать отсылку к какому-либо существующему прежде созданию.

А потом Нечто Ир, ярый путешественник и пионер Потока, странствуя по множеству измерений в качестве наблюдателя, нашел странный и противоречивый мир. Там словами «Они, мы, их, сущности» — называли себя растерянные и запутавшиеся смертные, часто с психическими и ментальными проблемами, пытавшиеся отказаться от собственного пола и стремившиеся запутать еще и всех остальных.

Потому после долгих раздумий, Нечто решили вернуть себе имена. Не прежние, длинные и витиеватые, а емкие. Те, которые были бы еще короче слов-образов, использующихся Сирдарами. Для удобства.

Присутствующие на Стечении Нечто согласились на подобное с чувством, какое смертные могли бы назвать одновременно раздражением и легкостью. Организационные моменты очень утомляли всех, кто занимался самым удивительным явлением — соприкасался с Потоком. Но вместе с тем многие понимали: для совместного сосуществования необходимы правила.

Памятуя об Оно, и о том, как данное местоимение дискредитировало себя, Нечто обязались обращаться друг к другу как к мужчинам. Не потому, что были шовинистами. Те сущности, которые жили в Потоке, давно не имели отношения к какому-либо полу. Просто в слове «она» было на одну букву больше, а Нечто старались сократить все, что можно было сократить, дабы не тратить время на всякую чушь, не заслуживающую их внимания.

Теперь Нечто, которого редкие соратники звали Аг, а большую часть времени никто не звал никак, потому что он был интровертом даже по здешним меркам, где необходимо постараться, чтобы встретить другое разумное существо, пришел к Эгу.

Многие Нечто считали, что Аг не до конца достиг просветления, потому что по-прежнему пристально следил за Идущими по Пути. И даже иногда отвечал на редкие прошения Сирдаров. Как это качество сосуществовало с тем, что смертные могли бы назвать угрюмостью и нелюдимостью Нечто, оствалось загадкой.

И если сейчас Аг заглянул в новое, искусственное измерение, обласканное контурами Потока, на то были веские причины.

Это место, как называли бы подобное пространство смертные, создал Эг. Нечто, могущественное, старое и вдумчивое. Свой Путь Эг нашел в постижении загадки возникновения жизни. Он путешествовал по мирам, изучал реликты, существ, растения и все, чего благочестиво коснулся великий Поток. Но вместе с тем Эг еще и питал определенный интерес к людям. В этом была его слабость. Именно на этом собирался сыграть Аг.

Пронизываемый контурами, Нечто замер, чувствуя присутствие другого Нечто. Подобное событие было редким, не рядовым. Достигшие просветления не ходили друг к другу в гости, рассказывая последние сплетни. Не пили чай с заварными пирожными по вечерам, не принимали «на грудь» по выходным. Они являлись настолько целостными созданиями, что могли существовать отдельно во Вселенной, не чувствуя скуки или одиночества.

Конечно, у многих оставались слабости и прихоти. Так некоторые, пусть и научившиеся отделять сознание от бренных оболочек, изредка навещали последние, удостоверяясь в их целостности. Словно бы боялись, что жизнь в Потоке не будет вечной. Другие Нечто даже нарочно возвращались в так называемые тела, которые невероятно ограничивали перемещение, возвращались для того, чтобы вспомнить, откуда они вышли и как оказались там, где оказались. Третьи на примере оболочек, одновременно простых и сложных конструкций, постигали Вселенную.

— Аг, — сказал Нечто, глядя на пронизывающий собеседника контур Потока.

— Эг, — ответил гость.

Пусть с приветственной частью и было покончено, но легче просителю не стало. Он до сих пор испытывал то, что смертные назвали бы тревогой.

— Я пришел за советом.

Эг испытал нечто, что отдаленно можно было бы назвать удивлением. Вся суть постижения Пути заключалась в том, что у каждого этот самый Путь был своим. Опыт, мудрость, знания к нему оказались неприменимы для другого. Поэтому и советы здесь не имели никакой ценности.

— Совет, — повторил Эг, чувствуя, как начинают колебаться контуры вокруг него. И это возмущение Потока не понравилось Нечто. Впервые за все время он оказался растерян.

— Это касается смертных, которые идут по Пути. Ты знаешь, я иногда приглядываю за ними.

Если бы Эг не забыл, как дышать, и если бы здесь имелась необходимость дышать, он бы облегченно выдохнул. Аг славился своим нездоровым увлечением смертными. Некоторые Нечто использовали давно позабытое слово «болезненным». Это действительно походило на какой-то недуг, своеобразное психическое отклонение. Казалось, Аг мнил себя Богом, ну, или здоровенным мальчишкой с лупой, рассматривающим сверху, как копошатся внизу муравьишки. И получал от этого удовольствие, сравнимое с постижением сути вещей в Потоке. Нечто даже вздрогнул от подобного кощунственного образа.

Сейчас Эг подумал, что не знает Пути Ага. Каждый Нечто долго искал себя. А когда находил, то посылал по контуру информацию для всех соратников с радостной новостью. Аг подобного не сделал.

— И что? — только и спросил Эг.

— И среди них появился очень нехороший Шаби. Посмотри.

Аг протянул руку, и контуры возле нее изменили цвет. Конечно, руку весьма условную. Нечто после осознания себя в Потоке долгое время не знали, как себя ассоциировать и представлять. И лишь после пришли к тому, что и здесь будут сохранять подобие человеческой формы. Пусть она и может развеяться в любой момент, чтобы собраться в другом пространстве. Но эта условность всем пришлась по душе.

Эг с неохотой коснулся контура, получая информацию. Разговор утомлял его и отвлекал от действительно важных дел. Эгу было безразлично все, что происходит там, на островах. Перед Нечто стояла более глобальная задача — собственное исследование.

Но когда контур лег в его руку, то форма Эга дрогнула. Нечто не требовалось долгое время на обработку информации. И он понял все, о чем хотел сказать собеседник.

— Это очень необычно. Для существа с таким коротким сроком жизни… Если бы не тьма в нем, я бы решил, что он скоро станет одним из нас.

— Великий потенциал и великая угроза, — стал взволнованно говорить Аг. — Для всего, чем мы дорожим. В том числе для всех Идущих по Пути. Я не сразу заметил, пришлось долго путешествовать через четвертое пространство. Но итог всегда один.

Эг осознал, о чем говорил Аг. Еще раз просмотрел полученную информацию, хотя понял все с первого раза.

Такое скорое постижение сути вещей из мира, откуда прибыл этот мальчишка, было всего один раз. Они встретили этого Нечто, когда оказались в Потоке. Когда думали, что именно Гуанги его первооткрыватели. Но тот Нечто рассказал им свою историю, поведал об освобождении разума от оболочки и постижение Потока. Поделился многими практиками, которые, конечно же, на тот момент уже не представляли особой ценности для всех Нечто. Правда, Аг многие из тех методик передал Идущим по Пути. И те им действительно пригодились.

Но своим среди остальных Гуангов тот Нечто так и не стал. Эг даже не мог сказать, где именно он находится сейчас. И находится ли? Каков его Путь? И не растворился ли Нечто давным-давно в Потоке, утратив любознательность и интерес к познанию? Эг помнил лишь странное и длинное имя — Будда.

— Не думал, что подобное когда-нибудь может повториться, — только и сказал он.

— Меня тревожит тьма в его сердце. И пугает, что он твердо идет по Пути, несмотря на эту тьму. Будто противоречит всему, что мы знали.

— Да, это… — Эг помолчал, подыскивая нужное слово. — Странно.

— Поэтому я попытался его убить.

Если бы Эг мог хмуриться, именно это он бы и сделал. Ему казалось низким растрачивать силы на такие пустяки. Возвращаться в один из миров, чтобы уничтожить создание, способное негативно повлиять на Идущих по Пути? Хотя заинтересовало его другое.

— Попытался? — только и спросил Эг. — Вроде это слово является противоположным успеху.

— Ты верно все понял. Моя попытка окончилась неудачей. Другой Нечто, которого я не смог распознать, помешал мне.

— Нивелирование временной интервенции, — процедил Эг, будто бы даже улыбаясь. — Давно его не было.

— Давно, — ответил Аг с нотками того, что смертные могли бы назвать злостью.

Это действительно проявилось давно. Никто не помнил, когда именно. Тогда Нечто еще были смертными, но уже научились отпускать свое сознание для путешествия по Потоку, они осознали время как одно из пространственных измерений. И у многих из-за отсутствия познания появилась крамольная мысль — сделать мир лучше. Избавить его от тех негативных последствий, которые могли привести к дополнительным смертям и страданиям.

Однако вместе с этим появились и те Гуанги, кто считал вмешательство в суть хода времени неправильным. И не потому, что Поток мог подобного не выдержать. Время было удивительно пластичным и податливым элементом.

Для нежелания Гуангов менять ход естественной сути вещей существовало несколько причин. Первая — после изменений временных процессов, это могло отразиться и на самих Гуангов и их познании. Вторая — страдания, смерть и прочие исключительно человеческие понятия не имели никакого значения в высшем смысле этого слова. С метафизической точки зрения, они не влияли ни на что. Третье —… Эг нахмурился. А было ли третье?

В общем, именно тогда впервые возникло нивелирование временной интервенции. С точки зрения смертных это выглядело, будто с небес спускаются боги, бьются между собой и приходят к определенному компромиссу. А по сути, несколько могущественных существ, способных изменить ход вещей, сталкиваются с не менее могущественными существами, которые не считали, что ход вещей нужно менять. Патовая ситуация, сохраняющая статус-кво.

Теперь Эг понимал, что тогда они столкнулись с одной из множественных проблем развития. Так называемым кризисом роста. И в общем те Нечто, которые не позволили изменить ход событий, в какой-то мере оказались правы. Потому что позднее пришло истинное понимание тщетности человеческих эмоций и страданий.

Но услышанное сейчас вновь удивило Эга. Он и не думал, что такое возможно. Эг считал себя опытным и мудрым Нечто, который немного знал суть вещей. Но сегодняшний разговор сильно встряхнул его. Казалось, будто бы даже пробудил от долгого сна.

То, что Аг наблюдает за людьми — его личное дело. Пусть никто из путешествующих в Потоке и не считал его каким-то важным. Но наличие другого Нечто, который делал то же самое, уже настораживало. Будто бы в долгом и не всегда успешном постижении сути вещей смертными была определенная ценность. Словно там происходило действительно что-то важное.

— Ты хочешь найти этого Нечто и убедить в необходимости смерти мальчишки?

— Сначала я думал, что так и надо поступить. Но потом подумал еще раз. Если тот Нечто зашел так далеко, то вряд ли он отступит.

— Тогда какой совет ты хочешь?

— Я слукавил, Эг, когда сказал, что мне нужен не совет… Мне нужна помощь. Если бы я сказал сразу правду, ты бы не стал меня слушать.

Эг кивнул. Так и было. Никто из Нечто не помогал другому. В этом и был смысл следования по Пути. Только твой индивидуальный опыт. И ничей больше. Нечто даже повеселило то, что провернул Аг. Как они раньше это называли? Ложь?

— Но теперь, когда я рассказал тебе все, когда ты понял…

Аг замолчал. Нечто действительно сделал все изящно и правильно. Учел все тонкости слепка души Эга. Его любознательность, слабость к людям, таинственность, которой оказалась окутана личность Шаби. И продемонстрировал, что может произойти, если мальчишка выживет.

Не учел Аг другого. Даже самые мудрые, опытные и просветленные создания менялись. Не было во Вселенной ничего постоянного. И получив крупицу нового знания любой становился другим. Пусть не сразу, пусть сам еще этого не осознавая.

Нагляднее всего это можно было увидеть на примере изменения сознания и разума смертных, которые представали наиболее пластичными. Так, встретившиеся через много лет друзья детства понимали, что им не о чем разговаривать с друг другом. А проснувшийся в одно утро муж осознавал, что не знает и не понимает собственную жену.

Аг любил смотреть за смертными, но не увидел самую суть. Так ботаник-дилетант глядит на цветок, радуется его росту, но не понимает тех процессов, которые заставляют растение становиться больше. И в этом смысле Нечто действительно оказался довольно далек от просветления, пусть и находился теперь в Потоке и управлял его контурами.

— Вдвоем мы справимся, — сказал Аг. — Мне думается, это одиночка. Какой-то заскучавший Нечто, не более. С нашей общей силой мы добьемся нужного результата и сохраним нынешний порядок вещей.

Аг говорил с той страстью, которые смертные могли бы назвать воодушевлением. Потому что искренне верил в произнесенное. Оттого не заметил, как контуры вокруг Эга почти полностью поменяли цвет. Из радужных и разноцветных внезапно стали однотонными.

— Ты забыл, чему учит Поток, — негромко произнес Нечто.

— О чем ты? — сбился с мысли Аг, только теперь замечая неприятные изменения.

— Я много путешествовал по мирам, смотрел, как зарождается новая жизнь и увядает старая. Видел развитые миры, где смертные пошли так далеко, что возвели оболочку в Абсолют. Выращивание и замещение внутренних органов, регенерация клеток, оцифровка сознания, вечная жизнь. Они не понимали сути вещей, называли Поток Судьбой и считали, что обманули всех.

Эг издал звук, который можно было бы назвать смехом.

— Знаешь, Аг, чем ответил мудрый Поток?

Нечто промолчал. Он действительно не знал, а гадать не собирался. Но его внимание оказалось красноречивее любых слов.

— Поток лишил их способности к рождению новой жизни. Он лишил их детей. И вот уже несколько десятилетий эти глупцы в бессмертных оболочках молят судьбу только об одном. Они готовы отказаться от всех благ, которые имеют, ради новой жизни. Многие не выдерживают и убивают сами себя. Ведь их разум дряхлеет. Они не постигли сути Пути, существуют теми же животными инстинктами. И знаешь, что я понял из этого, Аг?

Теперь Нечто напрягся. Он еще не знал, что скажет Эг, однако примерно представляло смысл его слов. Благоприятного для цели Ага там ничего не будет.

— Не надо пытаться управлять тем, что тебе не дано. Поток струится по всем мирам, давая жизнь и смысл к жизни. Какие-то миры захлебываются в нем, какие-то, как тот, откуда пришел тот мальчишка, видят лишь крохотную часть Потока. Но вместе с этим нет ничего неизменного. Часто для того, чтобы родилась новая жизнь, должна умереть старая. Если мы нашли свой Путь сюда, это совершенно не значит, что всем необходимо идти именно им.

— Разве ты не понимаешь, что они умрут? Более того, многие из нас, кто связаны с оболочками, умрут тоже. Потеряют связь сознания с Потоком окончательно.

— Я понимаю прекрасно, — ответил Эг. — И мне невероятно грустно от осознания этого. Но такова суть вещей, если хочешь, такова воля Потока. На этом все, Аг, теперь уходи.

Эг чувствовал себя так, что многие смертные назвали бы усталостью. Он уж и забыло, как иногда выматывают разговоры. Потому в его осознанном одиночестве полноценности было столько смысла.

И Нечто ушел. Заскользил по контурами и пропал из искусственно созданного пространства. Эг считал, что был убедителен. Помимо интереса к изучению смертных, он страдало еще одной слабостью. Невероятный и, казалось даже, всеобъемлющий опыт Эга повлиял на характер Нечто. Со временем он поверил в собственную непогрешимость и правоту.

Потому Эг не увидел, что его пылкие слова не произвели на Ага должного впечатления. Нечто ушел, не добившись необходимого результата. Но вместе с тем, не переубежденный.

Аг скрылся в контурах Потока и вскоре оказался близ того самого мира, наблюдая за Идущими по Пути. Нападать на мальчишку он теперь не собирался. Понимал, что в этом нет никакого рационального смысла. Ни сейчас, ни десять лет назад, когда тот был еще младше. Нивелирование временной интервенции — штука упрямая и непреодолимая.

Но и отступать не хотел. Аг считал, что путь для спасения Идущих по Пути есть. Надо только его найти.