Затерянный остров

36 Сантал

Сантал получают из санталового дерева Santalum Album L., которое произрастает преимущественно в Ост-Индии и на Зондских островах. Из-за высокой цены его используют только для изготовления самых изысканных парфюмов, знатоки ароматов высоко ценят санталовое масло, оно хорошо сочетается с розовым.

Лишь когда ее легкие стали гореть так же, как зажившие пятки, и из носа потекла кровь, она остановилась, нашла большую скалу и присела, чтобы подумать.

«Подумать! Смешно, — говорил ей внутренний голос, — ты хочешь себя пожалеть, и ничего больше. Реветь, ты опять будешь реветь. Это путешествие оставляет после себя море слез, сколько ты уже в пути? И чего ты добилась? Где результат? Обманутая королева, мертвый мужчина в гробу из золотой паутины, потерянное обоняние и, ну ладно, единственное, от чего ты не отказываешься, — это Нирина, все еще живой ребенок, но, к сожалению, у него нет семьи».

«У него есть я, — рыдала Паула и вытирала слезы, — у него есть только я».

«О да, что ты за мать! — возражал голос. — Разве хорошая мать прыгнет в реку с крокодилами? И где малыш сейчас? И на что вы вдвоем собираетесь жить? В таком состоянии ты не сможешь выращивать ваниль, не говоря уже о том, чтобы создавать парфюмы. Забудь об этом».

Паула содрогнулась от рыданий, и книга Матильды выскользнула из рук, которыми она обхватила себя, как бы защищаясь, раскачиваясь всем телом взад-вперед, чтобы успокоиться. Книга упала возле ее ног, такая же бесполезная, как и ее нос. Бесполезная, как и ее существование. Скованная, страждущая, странная, слова на С.

Шум позади заставил ее вздрогнуть. Он был слишком тихим для человека. Она обернулась — ничего. Все же этот шум отвлек ее от бессвязного потока мыслей, и это хорошо, теперь она должна сконцентрироваться на том, как быть дальше. Она наклонилась за книгой Матильды и снова услышала приглушенный звук, за которым последовал тихий шелест.

Он раздавался над ее головой, и на этот раз намного ближе. Но, как Паула ни присматривалась к деревьям, она ничего не могла рассмотреть. Она пожала плечами и снова наклонилась за книгой. Вдруг что-то тяжелое на четырех лапах с острыми когтями упало ей на спину.

Паула громко вскрикнула, высоко подпрыгнула, обернулась, но это существо никуда не делось. Она попыталась схватить его сзади и снова испугалась, ощутив под пальцами мех, который сразу отпустила. Она стояла, не двигаясь, ее сердце билось с бешеной скоростью. Что это было?

Затем животное залезло ей на плечо. Паула с тревогой повернула голову и вздрогнула, взглянув в янтарно-желтые глаза маленького серо-коричневого лемура.

В тот момент, когда их взгляды встретились, лемур перепрыгнул с ее плеча на книгу Матильды, а оттуда так быстро вскарабкался на ближайшее дерево, что Паула была уже не уверена, не придумала ли она все это. Пульс стучал у нее в ушах. Этот лемур выглядел совсем иначе, нежели тот, которого она видела в то утро, когда умер Ласло: у этого не было черной шерсти на ушах, и он был намного меньше. Она снова присела и взяла книгу, которая в результате падения изменила форму.

На ощупь она тоже стала другой.

Красный кожаный переплет разъехался, обивка вылезла наружу.

Обивка?

Паула взяла ее и дважды осмотрела, чтобы понять, что она держит в руках.

Это была влажная, но все же еще запечатанная клеенка, в которой что-то было спрятано. Паула от напряжения затаила дыхание и вскрыла печать. В эту клеенку было упаковано толстое, очень толстое письмо. Дрожащими пальцами она развернула листы бумаги, почерк оказался четким и знакомым Пауле.

«Моя дорогая Флоренс…»

Это было письмо бабушки, адресованное ее матери, письмо, которое она написала более двадцати лет назад. Это был подарок! Паула промокнула нос платком и углубилась в чтение.

Флоренс, моя любимая дочь…

Читая, Паула постоянно прерывалась, потому что была потрясена; она очень сожалела, что ее мать так никогда и не прочитала это письмо. Впервые в жизни она почувствовала глубокое сострадание по отношению к матери, она смогла понять, почему для нее всегда было важно все делать правильно, так, как подобает. Она наконец поняла, как отчаянно ее мать хотела соответствовать требованиям общества. Паулу, которая до этого момента считала себя толерантной и либеральной, раздирали противоречивые чувства. До своего замужества она считала невероятно романтичным влюбиться в Хитклиффа из «Грозового перевала». Сегодня она понимала, что это было совсем не романтично — выйти замуж за неблагополучного мужчину. Для нее оставалось загадкой, как можно любить того, кто в два раза младше и принадлежит к совершенно другому культурному кругу. Ее мужественная бабушка и бывший раб: как это было возможно — при таких обстоятельствах на длительное время обрести счастье? Или, может, Матильда просто влюбилась в нежность Эдмонда после стольких лет неволи у пирата Ле Томаса? А возможно, это опять-таки была ее смелость, благодаря которой она сочла Эдмонда таким привлекательным. Паула представила себе, как Эдмонд в ходе своей беззаветной работы на плантации открыл секрет ванили, при этом она подумала о изысканно-бархатистом аромате ванили и тяжело вздохнула. Она дотронулась до своего опухшего носа, подняла кожаный переплет вверх, чтобы понюхать его, но ничего не почувствовала. Ее нос был мертв. «Что сделала бы Матильда на моем месте?» — спросила она себя. И внутренний голос сразу же ответил, что Матильда уж точно не бегала бы по джунглям, рыдая, она взяла бы себя в руки и нашла другой способ. Ее бабушка боролась, она даже совершила кражу, чтобы добиться того, что считала правильным.

«Но я не Матильда». Паула впервые за время путешествия подумала о том, почему она никогда не подвергала сомнению то, что делала ее бабушка, в отличие от поступков матери. Мать принудила ее к этому адскому браку, все время вынуждая ее делать то, что было правильно, именно поэтому занятия с книгой рецептов бабушки стали для нее запасным выходом из тюрьмы правил ее матери. Ей казалось, что она выросла из них. Ее жизнь до настоящего момента была просто реакцией на то, что она обнаружила. Может, ей следовало бы лучше прислушаться к себе? Чего хотелось ей самой?

Но почему ее бабушка спрятала свое письмо в таком месте? Почему она всерьез думала, что ее дочь будет стараться найти то, о существовании чего она даже не догадывалась? Паула надеялась, что все выяснится в последней части письма.