Зависимые

Глава 14

Привычная жизнь изменилась. Вместо ранних подъемов — сон до обеда, вместо попыток быть одной — ежедневные разговоры с Кириллом.

Лечение его закончилось, но он остался в клинике работать волонтером. Разговоры с мужем действовали лучше успокоительного.

Спустя неделю после увольнения и разговора с мамой Вероника никак не решалась позвонить отцу. О состоянии здоровья Игоря каждое утро сообщала Тамара. На ее сообщения Вероника не отвечала.

Вслед за чересчур поспешным сближением с мужем Вероника каждый день ощущала, как стирается между ними дистанция и уходит неловкость. Она даже пыталась внушить себе, что никакой измены не было. Но это оказалось сложно. Тогда она вспомнила, что именно муж подтолкнул ее к измене. Во-первых, она увидела фотографии с другой. Да откуда ей было знать, что это беременная секретарша! Во-вторых, Кирилл перестал хотеть жену и месяцами не дотрагивался до нее, когда был трезвым. Стала бы она изменять мужу, не доведи он ее до состояния полной потери контроля? Конечно, нет, исключено. Виноваты всегда оба.

Кирилл не сообщал точной даты возвращения. Наверное, так даже лучше.

Каждый вечер к Веронике заходила Аня, приносила поесть и обнимала. В один из визитов она пригласила подругу на тренинг модного коуча, которая обещала рассказать, как выйти замуж за миллионера. Вряд ли эта информация будет полезна, но Вероника хотела отвлечься.

С виду обычный конференц-зал, если не обращать внимания на зрителей. Свободных мест было два, Аня купила два билета на последний ряд. Чтобы попасть на мероприятие, пришлось отстоять очередь за билетом и стащить из кассы бара сто тысяч. Девушки в зале сидели сложив на худые коленки блокноты с надписью «Я женщина». На входе Ане и Веронике выдали такие же.

Когда все заняли свои места, в зал вошли три девушки с подносами в руках.

— Специальное угощение! — объявила одна из них, подходя к Ане. — Настоящий шоколадный трюфель!

— Уберите, — ответила Аня и отвернулась.

Только сейчас Вероника заметила, как сильно похудела подруга. Ни круглых щек, ни животика.

— Кардио шесть дней в неделю, — сказала Аня, не дожидаясь вопроса.

В этот момент со сцены раздался голос. Зрители замерли, официантки застыли на месте.

— После нескольких встреч мужчина теряет к вам интерес? Вы надеетесь, что он перезвонит, но чуда не происходит. Вы начинаете сомневаться в себе. Вы становитесь жертвой собственных иллюзий. Как осознать свою ценность и изменить жизнь? Как найти достойного мужчину и получать не только любовь, но и дорогие подарки? Сегодня вы узнаете все секреты и больше никогда не свяжетесь с мудаками.

Громкие аплодисменты. Вероника шепнула Ане на ухо, что на сцене бывшая жена Кирилла.

Она сразу узнала Ольгу: белая рубашка и голубая шелковая юбка в пол, длинные кудрявые волосы собраны в пучок, на лбу тюрбан. Ольга отказалась от микрофона, который помощница вынесла на сцену, и три минуты молчала. Закрыв глаза, она размахивала руками и дышала животом. Стоны напоминали стоны роженицы, которая вот-вот освободится от бремени.

Девушки в зале оборачивались по сторонам, две высокие блондинки с первого ряда вышли, оставив блокноты на креслах.

— Главный вопрос: для чего я хочу выйти замуж? Для чего мне этот богатый и красивый мужчина? Закройте глаза и найдите в глубине себя ответы. Только будьте честны с собой, — произнесла Ольга, глядя в зал. — Почувствуйте свои внутренние процессы, обратитесь к телу. Вы хотите, чтобы мужчина пришел и решил все ваши проблемы? Хотите только брать и не отдавать ничего взамен? Тогда у меня для вас плохие новости — так не работает.

Еще одна девушка покинула зал. Ольга говорила без остановки: повторялась, сбивалась, раскачивалась из стороны в сторону и смеялась. Завораживающее зрелище.

Вероника достала блокнот, положила на колени, но так и не открыла. Она разглядывала женщину на сцене и представляла, какой Ольга была пятнадцать лет назад, когда вышла замуж за Кирилла. Наверное, очень красивой. И секс у них был невероятный.

Браслеты на руках стучали друг о друга, когда Ольга загибала пальцы, перечисляя ошибки девушек в зале. Эгоизм, страх, неуверенность.

В течение следующих двух часов тридцать женщин пытались понять истинные желания, выявляли паттерны поведения с мужчинами, рисовали свое «Я» и идеального партнера.

Оказалось, что мужчину притягивают глубинные потребности женщины: если она не любит себя, в ее жизнь придет неспособный любить партнер.

Но самое интересное ведущая оставила на финал выступления. Фраза «Если женщина богиня, рядом с ней может быть только мужчина-бог» вызвала овации.

Получив задание работать с энергетикой и искать себя, девушки покидали зал. Несколько розовых блокнотов остались лежать на креслах.

После того как зал опустел, Вероника подошла к сцене. Ольга помассировала себе плечи и сняла рубашку. Белья под белой майкой не оказалось.

— Вот это энергетика, — сказала она и обняла Веронику. Мягкая грудь, горячее тело. — Очень рада тебя видеть, ты похорошела. Помню, какой ты была потерянной, когда приезжала. Приходи на мой курс, будем делать динамические медитации и дышать. Двадцать первого числа начинаем новый поток: определение и перепрограммирование маточных кодов.

— Маточных чего? — спросила Аня, которая тоже подошла к сцене.

— Кодов, — Ольга улыбнулась, пристально глядя на Аню.

— Круто, — искренне восхитилась Аня. — Можно с вами сфотографироваться?

Пока Вероника щелкала затвором камеры, Аня задавала вопросы: «Почему я все еще одна? Я когда-нибудь выйду замуж? Где вообще искать мужиков, если в «Тиндере» ты уже со всеми перевстречался?»

— Давно ты этим занимаешься? — спросила Вероника Ольгу, когда Аня наконец замолчала и вышла в туалет.

— С тех пор, как умер муж. Как-нибудь расскажу, а сейчас мне пора забирать дочку от бабушки.

— У тебя есть дочь? — удивилась Вероника.

— Да. Это лучшее, что мог дать мне мужчина. Каждая женщина должна познать радость материнства, без этого невозможно стать по-настоящему счастливой. Мужчина — это всегда временно. Они приходят и уходят, а дети остаются навсегда.

— Сочувствую, что ты потеряла мужа, — сказала Вероника.

— Потери случаются, — ответила Ольга. — Как дела у Кирилла? Я не могла ему дозвониться в течение двух месяцев. Я скоро уеду из страны со своей малышкой и хочу, чтобы он занимался загородным домом. Вы могли бы туда переехать, если вы, конечно, еще вместе.

— Не знаю, — ответила Вероника. — Мне вообще кажется, что я ничего не знаю. Мои родители разводятся. Отец в больнице, но как только он выйдет, они разведутся. Вот говорю это вслух и не верю.

Ольга обняла Веронику и погладила по волосам.

— Мы получаем наслаждение от чего угодно, только не от жизни. Не от атрибутов, а от самой жизни как явления. Потому что жизнь дана нам авансом. Пока у тебя есть пальцы, ты их не замечаешь. Пока есть зрение, ты относишься к нему ровным счетом никак. И пока у тебя есть семья, ты уверен, что так было всегда. Но семьи распадаются, мужья умирают, а жизнь идет. Надо наслаждаться, надо радоваться. Извини, меня ждет моя малышка.

Выходя последними из зала, где еще стоял дым от благовоний, Аня и Вероника молчали.

На улице было тепло, душно, запахи осени щекотали ноздри. Аня уговорила подругу заехать в новое кафе, где блюда подавали в тарелках, сделанных из осколков старинных сервизов. Кроме того, угощали игристым.

Непривычно было наблюдать, как Аня заказывает салат из кейла и просит не заправлять маслом. Еда отступила на второй план перед картинкой идеальной фигуры. До кубиков пресса было еще далеко, но семь вредных килограммов уже удалось сбросить.

Когда Вероника доела трюфельную пасту, Аня открыла «Инстаграм» и протянула телефон подруге.

На фоне покосившейся Эйфелевой башни Эдик обнимает молодую брюнетку, которая демонстрирует в камеру обручальное кольцо. Брекеты на белых зубах, очки в золотой оправе, что-то леопардовое. Аня забрала телефон и открыла фото на этом же фоне, только рядом с Эдиком стояла она. В черной кожанке, без макияжа.

— С разницей в два года, — сказала она. — Я тогда его первый раз вывезла в Париж. Думала, предложение сделает. А этот придурок только катал меня на метро, по которому бегали крысы. Понятия не имею, где он подцепил эту малолетку.

— А мне интересно другое: откуда у него деньги на кольцо?

Аня вспомнила последнюю ночь в отеле и утро, когда обнаружила, что на ее карте двести одиннадцать рублей.

— Ладно, проехали. Я дала себе слово — больше с мудаками не связываться. Ко мне ведь постоянно присасываются всякие придурки, а я потом спрашиваю себя: «Зачем я потратила на них столько времени?» Поэтому через месяц я лечу в Лондон на обучение. Денег на билеты у меня не было, в баре дела идут так себе. Но я продала сумку, — Аня засмеялась. — Зачем мне куча дорогих сумок, если сердце у меня разбито?

— За это нужно выпить, — Вероника подняла бокал с игристым.

— Поехали со мной в Лондон? — спросила Аня.

— Ань, мои родители разводятся. Куда я полечу? Я даже толком с отцом поговорить не могу и за маму переживаю.

— Даже не верится. Я не рассказывала тебе, как начала зарабатывать первые деньги в двенадцать лет? — спросила Аня. — Шантажировала маму, что расскажу папе про ее свидания с парикмахером. Моя прибыль увеличилась в пять раз, когда я застукала их в гараже на маминой машине. Помню, это была красная «Ауди». У мамы все было красное: машина, туфли, сумки, ногти. Мне кажется, если бы мои родители разошлись, не дожидаясь, пока я закончу школу, все сложилось бы иначе. — Аня отвернулась к окну и помахала проезжающему на самокате парню. — Мне всегда казалось, что у тебя идеальные родители. Такой крутой папа и мама красивая. И ты сама всегда была для меня примером, я хотела быть на тебя похожей. Даже пробовала говорить как ты, стоя у зеркала. Повторяла твою походку, когда ты уходила из бара. Закрывала дверь и ходила, покачивая бедрами, по кухне. Блядь, ты бы знала, как я хотела замуж, когда ты вышла за Кирилла. Может, поэтому утешилась Сережей.

Вероника попыталась вспомнить свою речь и походку, свадьбу в платье из «Зары» и мужа. Но память подсунула только образ Сережи, который хотел сделать Ане предложение.

— Поверить не могу, что это правда, — ответила Вероника, — у тебя красный диплом МГУ, собственный бизнес, квартира на Патриарших. Грех жаловаться!

— А Эдик сделал предложение какой-то учительнице начальных классов! Но ты права, мне бы только повод погрустить. Как говорил Кирилл? Я русский человек, люблю Достоевского и страдать. Я ведь все лето ходила одна в кино. Поплакать и послушать, как целуются малолетки на соседнем ряду. Напивалась до усрачки, звонила Эдику по ночам и слушала автоответчик. Один раз он ответил. Наверное, был в клубе, потому что я ничего не слышала. Но все равно еще несколько раз набирала его номер.

— А я никогда не верила, что ты правда его любишь. Думала, это просто смазливый красавчик для похода на вечеринки.

— Я тоже хотела так думать, — ответила Аня. — Может, закажем бутылку?

— Нет, мне еще надо встретиться с заводчиком собак. Мама решила купить мопса. Наверное, чтобы было о ком заботиться.

Когда Вероника спросила, не появлялся ли Сережа, Аня промолчала. Она считала, что вселенная ее наказала. Не надо было спать с женатым. Не надо было провоцировать Кирилла. Идея уехать в Лондон казалась единственным шансом перестать винить себя.

Сразу из кафе они поехали в ЦУМ, откуда спустя два часа вышли с пятью оранжевыми пакетами на двоих. Впервые знакомые с университета подруги купили вещи одного размера.

На втором этаже Вероника встретила Лидию, которая примеряла замшевые лодочки. Мужчина рядом с ней застегивал туфли на девочке в школьной форме.

Лидия подняла взгляд и улыбнулась Веронике. Этот мимолетный контакт глаз напомнил светлый кабинет и сушки в вазочке, разговоры про родителей и слезы. Может быть, в чем-то Лидия оказалась права?

На улице Вероника снова столкнулась с мужем Лидии и вспомнила, что несколько раз видела его на ужинах родителей.

Домой Аня пошла пешком — нужно пройти минимум восемь тысяч шагов, чтобы завершить кольцо активности. Часы на руке отмеряли пульс. David Bowie в наушниках разгонял кровообращение. Свернув с Тверской в Малый Палашевский переулок, Аня открыла «Инстаграм», зашла в профиль Эдика и посмотрела новые сторис. Домой она пришла с коробкой эклеров.

Первая диета Ани началась в восемь лет. Отец тогда сказал, что задница у дочери похожа на арбуз. Ничего плохого в арбузах она не видела, но отец посоветовал «поменьше жрать». С тех пор Аня не могла трезво оценивать собственную фигуру. Каждый год набирала десять килограммов, начинала себя ненавидеть и сбрасывала пятнадцать, чтобы к Рождеству набрать двадцать.

Съев первый эклер с ванильной начинкой, Аня встала на весы — по-прежнему 64 килограмма, и взяла второй. Фисташковый. Она открыла «Телеграм», пролистала чаты в архиве и написала Сереже. Нужно встретиться, чтобы по-человечески попрощаться. Это ее моральный долг.

Сережа прочитал сообщение, но ответил только через двадцать минут. За это время Аня съела еще два эклера и заблокировала Эдика в «Инстаграме». По пути в туалет, где она планировала засунуть в рот два пальца, Аня рассмеялась. А ведь Лондон не так далеко от Парижа, как Москва.

Вероника сидела на заднем сиденье такси и смотрела в окно на розовый закат. Цвет как у блокнота, который торчал из сумки и напоминал, что она женщина.

Такси остановилось возле дома. Дверь квартиры оказалась не заперта. По спине пробежала дрожь. На полу — черные конверсы и сумка. Шум воды из ванной. Чехол с гитарой прислонен к стене. Стиральная машинка на кухне подала сигнал, что стирка закончилась.

Вероника присела на диван и почувствовала тошноту. Дверь из ванной открылась, и в гостиную вошел Кирилл. Как будто просто выходил за сигаретами.