Здоровый эгоизм. Как перестать угождать другим и полюбить себя

Мне часто задают вопрос, не является ли угодническое поведение женским недугом. Основываясь на своем опыте, я бы сказала, что нет, хотя некоторые стерео– типно женские черты являются также и наиболее стереотипными угодническими стратегиями. Помните, что в основе угодничества лежит вовсе не забота, ведь оно построено на организации реакции окружающих для избежания эмоций, которые вы не хотите испытывать. И в этом нет ничего исключительно женского. Элемент, который, пожалуй, может ощущаться как более «женский» – это неосознанная потребность не нарушать спокойствие, обеспечивать гармонию или поддерживать победы других, даже если это очень дорого стоит женщине лично. Угодническое поведение не является гендерно специфичным в традиционном смысле и свойственно всем нам в некоторой степени. Вы можете узнать свои угоднические паттерны в историях женщин из этой главы, узнать себя в историях мужчин из следующей главы или же узнать себя в историях из обеих глав.

Сахар и перец

Это правда, что женщин во многих культурах приучают к тому, чтобы заботиться, ставить в приоритет других, а не себя, и помогать. Маленьких девочек хвалят, когда они милые и податливые, и им часто говорят не командовать и не поднимать шум. Женский мозг, как правило, более предрасположен к эмпатии, чем мужской, и это может быть большой силой, позволяющей женщинам строить сильные, просоциальные отношения и сообщества взаимовыгодного сотрудничества. Все это сходит на нет, если женщине не хватает разрешения также иметь и границы, чувствовать и выражать злость и относиться к себе так же хорошо, как она относится к окружающим. Иногда я спрашиваю своих клиенток посреди монолога, в которых они оговаривают и саботируют сами себя: «Что бы вы сказали, если бы кто-то сказал такое о вашей лучшей подруге?» Очень часто ответ примерно таков: «Я была бы в ярости! Сказала бы, да как ты смеешь так про нее говорить!» Именно это опорная точка, с которой надо начать угоднице, – обратить свои лучи заботы и защиты на саму себя, чтобы снова прочувствовать злость, от которой ее отучили (как мужчины, так и женщины), и использовать эту злость, чтобы сообщать окружающим, когда она хочет, чтобы ее оставили в покое.

Женщину, угождающую другим, часто сводят к стереотипу. В этом стереотипе она взваливает на себя слишком много, ищет одобрения окружающих и никогда не говорит «нет». Она – любящая дочь, верная подруга, надежная работница. Она ответственна за организацию семейной жизни и работу по дому, покупает подарки на дни рождения, следит за тем, чтобы еда не кончалась, и планирует социальные активности. Она ответственна за школы, друзей, каникулы, животных и родителей мужа, и все это вдобавок к своим личным обязанностям и карьере. Это женщина, которая винит себя, если хотя бы одна из тарелок, которыми она жонглирует, балансируя на шаре, разбивается. Женщина, которая чувствует, что на работе не может все сделать правильно, если не говорит «да» начальнику. Женщина, которая чувствует себя ворчливой, если жалуется на несправедливое разделение обязанностей по дому. Женщина, которая считает себя плохой матерью, если решает купить готовый торт на день рождения.

Вас могли воспитать и по другому угодническому кодексу; быть может, женщины в вашей семье должны были быть сильными и надежными, вам не говорили быть кроткой, и ваше путешествие к угождению себе может быть путем к возвращению собственной уязвимости. Может, вам будут ближе истории женщин из этой главы, может, истории мужчин из следующей, в любом случае обратите внимание на те уроки, которые преподнесла им жизнь, и посмотрите, что в них значимо для вас.

Путь Викингов

Моей первичной женской ролевой моделью была женщина-викинг. В моей культуре женщины не были подчиненными или хрупкими, они были сильными и независимыми. Равные мужчинам и даже немного более способные и стойкие.

Когда я смотрю на зернистые фото матери, которая приехала из Швеции в ранние семидесятые, вижу длинные коричневые косы, практичные красные туфли и бицепсы. Однажды, когда она была глубоко беременна мои братом, мой отец пришел с работы и увидел, как она тащит выброшенную крышку от канализационного люка. Лишь немного вспотев, она сказала: «Может пригодиться», – вспоминал он.

Моя одежда была хорошо сделана и практична, наскоро сшитая мамой из красного, синего или желтого крепкого вельвета в ее швейной комнате под карнизом. Мои ботинки были прочными и пригодными для прогулок на улице в любую погоду. Много раз я мечтала о розовых праздничных платьях с оборками и лакированных туфельках, и тем не менее история повторяется с моей собственной дочерью: я отправляю ее в школу в неубиваемых непромокаемых кроссовках с хорошим сцеплением, чтобы на переменах она могла спокойно играть и не поскальзываться в блестящих туфельках на застежке, которые я вижу на ногах ее подруг.

Для меня важно, чтобы она могла крепко стоять на ногах (вполне буквально), но то, что она может поддержать себя, не означает, что она должна поддерживать всех остальных.

Мои клиентки – все до единой храбрые, способные, жизнерадостные женщины с высоким уровнем эмоцио– нального интеллекта. Некоторых тем не менее научили использовать свои способности для службы другим, и они ошибочно верят, что их долг – делиться своими ресурсами с теми, кто может в них нуждаться, даже если они этого не заслуживают.

Эмбер приучили быть женщиной, угождающей окружающим. У нее был младший брат, и всегда именно он определял игры, в которые они будут играть, он отводил ей роль Робина, а себе – Бэтмена, ей – роль вратаря, а себе – забивающего. Когда она подросла и завела собственных друзей, то поняла, что больше не хочет играть по его правилам. Ее мать говорила: «Но тебе следует хотеть играть с братом – он хочет играть с тобой, потому что любит тебя». Она ощущала себя в семье ложкой дегтя в бочке семейного меда, так, будто если таковы условия любящих отношений, она должна была найти способы придать себе правильную форму и принимать такую любовь, какую дают. Она снова играла в его игры, неохотно передвигая армию пластиковых солдатиков или сидя в пещере, которую он соорудил. Годами она угождала ему способом Тени, чтобы облегчить ему существования на солнце, но она злилась и развила паттерны Резистора, чтобы ограничить время, которое они проводили вместе.

Десятилетия спустя Эмбер обнаружила, что в ее жизни все еще было много подобных разговоров. Они вроде были больше не об играх в пещерных людей, но все еще про реализацию чужих мечтаний: девичники, посещения семьи, мероприятия на работе, сборы денег на всяческие инициативы в школе, книжные клубы, вечеринки по случаю дней рождения, свадьбы или выгулы собак. Так много запросов на удовлетворение желаний других людей и глубоко засевший дискомфорт от одной возможности подвести их. В ее голове это уравнивалось с тем, что она «незаботлива» или «жестока», если говорит: «Нет, спасибо» или «Не для меня». Список чужих желаний казался бесконечным, и на терапию она пришла, только когда окончательно «выгорела» и записалась к терапевту. Она очень удивилась, когда он посоветовал ей записаться к психологу.

Мы начали с того, что изучили, что происходит с Эмбер, когда ее друг или важный человек просит ее о чем-то.

«Каждый раз, когда меня куда-то приглашают, я как будто прихожу в смятение… Я борюсь с собой, следует ли мне пойти, хочу ли я пойти или мне вообще следует хотеть пойти!» Она посмеялась над невероятностью своего внутреннего надзирателя. «Я думаю о том, должна ли я им сказать “да” в этот раз или у меня есть достаточно веская причина сказать “нет”. Как я на самом деле чувствую – никогда не играет никакой роли». Она отчитывала себя, вопрошая: «Почему я никогда ничего не хочу? Мне нравится этот человек, это может быть весело и мне, скорее всего, понравится, когда мы придем на место… что со мной не так, почему я такая антисоциальная?» Она всегда возвращалась к одному вопросу: «Что со мной не так?» Принимала она в итоге приглашение или отказывалась от него, в любом случае она жалела.

Поставить в приоритет себя

Эмбер воспитала мать, которая на собственном примере наглядно продемонстрировала, что быть женщиной означает быть заботливой, подстраивающейся под других, ответственной и понимающей. В семье Эмбер если родилась девочкой, то думаешь сначала о других, потом о себе. Когда она повзрослела и не смогла продолжать слепо угодничать, она усомнилась в себе, а не в честности кодекса, по которому ее воспитали.

Больше всего Эмбер хотелось услышать от кого-нибудь: «Слушай, мне бы очень хотелось с тобой увидеться, дай мне знать, есть ли у тебя какие-то пожелания и когда тебе было бы удобно». Это было бы точным попаданием, которое сказало бы ей, что наконец-то она оказалась важна для кого-то достаточно, чтобы их отношения строились на условиях, удобных и для нее тоже, в которых учитывались бы и ее пожелания, и где от нее не требовали бы, чтобы она помогала кому-то еще доносить их повестку или избегать их сложных эмоций. При таких условиях она не была бы запасным вариантом, реквизитом или каким-то должностным лицом. Эмбер наконец нашла свою злость – она осознала, что была не в ладу с семьей и друзьями, которые, внушая ей чувство вины, заставляли ее проводить время с ними, ведь в их жизнях чего-то не хватало. Ей осточертело быть плугом, за который ее менеджеры запрягали ее саму, представляя дополнительную нагрузку как «замечательные возможности для роста».

Если вы принимаете на себя эмоциональную ответственность за всех и вся, то, скорее всего, именно ее вам и будут предлагать. Если вы стараетесь решить любую задачу, которую вам ставят, то они будут неизбежно сыпаться на вас. Если вам нужно что-то сделать, попросите занятую женщину, не так ли? Если она занята, то, скорее всего, потому, что она уже делает работу за всех остальных, поэтому не откажется выполнить и вашу работу за вас. Это та ценность, которую, как она верит, она несет, и то, за чем к ней обратятся люди. Она сделает это, потому что у нее хорошо это получается или ей так сказали, но это не означает, что ей следует это сделать, просто потому что она может.

Мать хвалила Эмбер, когда она заботилась о брате и уступала ему. В ходе терапии она поняла, что ее матери, пожалуй, было удобно иметь кого-то, с кем можно разделить ответственность, – ей тоже было тяжело развлекать своего сына так, как он требовал. Таким образом, мать научила Эмбер, пусть и неосо– знанно, ставить потребности других людей, особенно мужского пола, выше своих собственных, и сделала она это согласно тому кодексу, по которому учили ее саму. Мать заставила ее угодничать перед братом, и она была обижена на них обоих за то, что они заставляли ее маневрировать так, как было удобно им. Вина, которую она ощущала, когда отказывала им, была не чем иным, как злостью, которую она обратила на саму себя.

Возможно, вы, как Эмбер, задаетесь вопросом, что с вами не так, когда предпочитаете провести вечер в компании Netflix или лечь спать пораньше, вместо того чтобы выпить в баре после работы. Или, если вы потухаете, когда вас приглашают на вечеринку или куда-то поехать с друзьями на выходные. Или вы ощущаете стресс, когда начальник предлагает вам возглавить потрясающий и очень важный проект. Возможно, вы тоже измеряете себя, согласно тому, что хотят другие люди, и не принимаете в расчет собственные предпочтения.

Женское воспитание и социализация часто приводят женщину к вере в то, что ее потребности не валидны или являются неудобством для окружающих. Они действуют в интересах других людей и забывают о своих интересах.

Следование кодексу женщины

Что «быть девочкой» означало в вашей семье? Возможно, к мальчикам и девочкам относились по-разному или к ним были разные ожидания. Наверное, вы можете припомнить некоторые сообщения, которые вы получили, прямо или косвенно, от растивших вас женщин, через те роли, которые они выполняли в семье.

Были ли какие-то эмоции или поведение, недопустимые для женщин и девочек? Было ли что-то по-другому для мальчиков и мужчин?

Понаблюдайте, как проявляются эти правила в вашей сегодняшней жизни.

Не бойтесь наделать шума

Я работала со многими женщинами, которых приучили верить, что им не следует никому доставлять неудобств и что передумать делать что-то – легкомысленно и капризно. Вы должны заранее предсказать, как будете чувствовать себя через две недели в четверг, а принятие приглашения подписать кровью.

Безусловно, некоторые вещи не отменишь легко, когда, например, покупаются билеты или вызывается няня для детей. Но в основном можно договориться заново, ситуацию можно исправить или, на худой конец, извиниться. Дайте себе разрешение передумать. Передумать – не означает «поднимать суматоху», и вы будете приятно удивлены, насколько это просто и как уважительно люди порой реагируют на изменение планов. Если бы вы понимали, как мало своего времени люди тратят на мысли о вас, то, пожалуй, не волновались бы так сильно о том, что они думают. Однако здесь есть предостережение. Да, есть вариант передумать, но это не то же самое, что сказать заранее «да», при этом имея закрадывающееся подозрение, что в сам день вы никуда не пойдете. При таком способе вы, угодив пригласившему, получите быструю сладкую дозу удовольствия, а вот послевкусие будет горьким. Поступить так означает поставить свое желание понравиться сейчас выше права другого человека на рациональное рассмотрение. Если вы не уверены, то нормально использовать слова вроде: «Мне нравится, как это звучит, но я не знаю, как буду чувствовать себя после напряженной недели на работе, так что могу я дать тебе знать попозже?»

Или «Звучит прекрасно, но в этом месяце я ограничена в средствах, поэтому пока не могу согласиться. Когда тебе нужен ответ?» Таким же образом, если ваш ответ «нет», его не обязательно формулировать жестко: «Звучит правда весело, но это не для меня», «Мне хотелось бы с тобой увидеться, но я сейчас немного в спячке, мне это очень нужно, я напишу тебе, когда вылезу из своей берлоги» или «Я сейчас откладываю деньги на кое-что». Если другой человек беспокоится о вас, этих ответов будет достаточно. Если нет, то, возможно, они немного как брат Эмбер: они этого не осознают, но удовлетворение собственных потребностей для них важнее, чем равные отношения с вами.

Знайте, чего хотите

Некоторые женщины так и не получили разрешения быть неприятными или иметь разногласия в первых взаимоотношениях их жизни. И в результате у них есть предрасположенность благосклонно принимать любые добрые жесты и быть за них благодарными, не важно, хотят они или не хотят того, что им предлагают.

Возможно, вы хотели бы принять приглашение по– други, но вместо коктейлей предпочли бы вместе прогуляться и выпить кофе. Может, вы хотели бы вместе посмотреть фильм и пропустить по бокалу вина дома. Абсолютно нормально иметь свое представление о веселье и нормально, если кому-то другому нравится что-то иное. Может случиться даже так, что ваше предложение – это как раз то, чего хотелось бы вашим друзьям, но они застряли в своем принятом социальном коде того, что делает вечер «приятным».

Может, желаемое вами продвижение на работе – не возможность произнести речь на каком-нибудь очень важном мероприятии, а вместо этого вы хотели бы обу– чать сотрудников или разрабатывать стратегию. В нашем ориентированном на экстравертов мире мы можем оказаться вынуждены угодничать в социальном масштабе, тогда как нам надо быть способными внести свой собственный вклад на наших условиях.

Как всегда, другой человек может сказать «нет»; с этой возможностью угоднику, начинающему угождать себе, неизбежно придется столкнуться. Однако оправиться от чужого «нет» можно намного быстрее и с меньшими негативными последствиями для угодника, если разобраться с ним на месте.

Эмбер говорили вещи вроде «но о тебе ведь подумали» и если кто-то «хочет как лучше», то она обязана принимать общение. Такое сообщение особенно опасно для женщин, которых растят в вере, что «хорошо быть хорошей» и что сказать «нет» в ответ на дружелюбное предложение – недобрый поступок, жестоко, даже если предложение потенциально вредоносно. Проблемы, которые испытывала Эмбер из-за угодничества, слишком часто встречаются среди женщин, с которыми я работаю. Дилеммы, которые выглядят как вполне безобидные стороны женского угодничества, часто игнорируются с поверхностным легкомыслием и сводятся к представлениям вроде «она слишком добрая» или «ей нужно не– много больше времени для себя». Это не только умаляет вредное воздействие, которому подвержены женщины в подобных ситуациях, но и заостряет клин клеветы, обращенный на женщин, который скрывает самые зловещие последствия женского угодничества, и то, как это оставляет женщин незащищенными перед опасностью физического и эмоционального насилия.

Абьюзивные отношения

Дисфункциональные отношения – это спектр. На одном конце этого спектра будет прилипчивый друг, который написывает вам каждый день. Так как это порой может сильно выматывать, вы переносите совместные активности и придумываете креативные способы дать им почувствовать себя любимыми на расстоянии. Их просьбы могут утомлять, но в целом они не злонамеренны. На другом конце спектра находится более патологическая манипуляция: речь о людях, которые принуждают других людей вести себя таким образом, чтобы продвигать их собственные планы. Такое может происходить в дружеских отношениях, но я говорю в первую очередь о романтических отношениях. Таких, в которых вам устраивают ад и зовут это любовью.

В таких ситуациях угодницы могут чувствовать себя обязанными принимать любовь в таком виде, в каком предлагают, и списывать со счетов плохое поведение, потому что им говорили что-то вроде «он же по-доброму», «он это любя», «он хотел как лучше». Нет, неверно. Если кто-то несколько раз плохо с вами поступает, подводит вас или совершает над вами насилие, то он это делал не «любя»; «хотел как лучше» категорически не считается, а считаются только действия. В особо запущенных случаях и сталкеры могут вполне искренне верить, что их действия исходят из любви. Недавно клиентка рассказала мне, что она оставалась в ситуации домашнего насилия, потому что «когда он добрый, он просто чудесен и превозносит меня». Такой своеобразный пьедестал – это то место, где вам ни в коем случае не надо находиться. Это может быть очень лестно, если вы угодничаете и ищете одобрения окружающих, но на самом деле это означает, что вы ограничены до крохотной платформы существования, вынуждены контролировать свои движения и до мелочей продумывать свои ответы из страха болезненного падения. В такой ситуации только угодническое, «заслуживающее пьедестала» поведение убережет вас от крушения.

Если вы обнаруживаете, что вас возвели на пьедестал, быстро спуститесь на землю, проговорив другому человеку, что вы на самом деле чувствуете, и дайте ему понять, что если он не хочет отношений с вами на равных началах, то вам такие отношения не нужны. Откладывание этого попадания в немилость через угождение только приучит его ожидать этого от вас, делая неизбежное приземление еще более болезненным. Если вы ставите себя в позицию принятия любви в том виде, в каком дают, то забываете важный шаг – самостоятельный отбор: какую любовь вы хотите принимать. Отвергать «любовь» того, кто имеет скрытый мотив или хочет вас контролировать или манипулировать вами, – не «жестоко», а является самосохранением, и это жизненно важно для того, чтобы делать приятное себе.

У Лены всегда были непростые отношения с мужчинами. С самого начала она чувствовала, что это ее ответственность – делать так, чтобы они были довольны. Ее отец был непостоянен в проявлениях любви; иногда он благоволил Лене, а потом будто за что-то наказывал ее и отталкивал, отдавая предпочтение ее сестре.

Когда она подросла и начала ходить на свидания, то поняла, что привлекает очень много мужского внимания, особенно от тех мужчин, которые хотели, чтобы она угождала им. Она принимала их первоначальное предложение пойти выпить, а заканчивалось тем, что она встречалась с ними несколько месяцев или даже лет, чувствуя вину за то, что они не нравятся ей настолько, насколько она, казалось, нравится им. Она не могла продолжать это вечно, и когда в конце концов завершала отношения, они смертельно обижались и обвиняли ее в том, что она обманывала и морочила им голову.

В итоге она начала избегать мужчин вообще в попытке уклониться от намеков в духе «ты мне, я тебе», которые она научилась ожидать в конце каждого разговора. Первоначальные их комплименты и рыцарское поведение, казалось, создавали для нее ожидание и даже обязанность оказать ответную услугу. Ситуация стала настолько критичной, что однажды у нее случился приступ слепой паники, когда она шла по улице и у нее порвались пакеты, покупки высыпались на тротуар, и проходящий мимо мужчина остановился помочь ей. «Я окаменела! Я могла думать только о том, что он будет ожидать взамен? Я читала страшные истории о том, как мужчины предлагают женщинам помочь донести сумки до дома, а потом нападают на них, поэтому я просто оставила все покупки на тротуаре и убежала!»

Когда она была одна, то чувствовала себя в безопасности, но ей было одиноко, и все ее подруги начинали остепеняться. В конце концов ее лучшая подруга уговорила ее попробовать онлайн-знакомства, но тогда ее чувство, что она обязана делать так, чтобы мужчины были довольны, только усиливалось, и она пришла на терапию, чтобы разобраться с этим раз и навсегда.

Она начала с рассказа о последнем парне, с которым ходила на свидание. «Он казался очень вежливым, покупал мне напитки и задавал вопросы, но в течение вечера я чувствовала себя все более и более беспокойно, поэтому я придумала оправдание и притворилась, что у меня мигрень. Было заметно, что он обеспокоен, но я отказалась, когда он предложил подвезти меня до дома. Я просто выдавила из себя улыбку и поцеловала его в щеку, сказала спасибо за прекрасный вечер и пообещала, что мы повторим встречу. К этому моменту я уже просто хотела оказаться подальше от этого места». Когда я спросила ее, что вызвало у нее такой сильный дискомфорт, она ответила, что не может сказать, в чем было дело. Когда мы рассмотрели эту ситуацию подробнее, она поняла: «Думаю, это про– изошло из-за того, что он выглядел очень увлеченным, и я не хотела его расстроить. Мне было страшно. Когда он спросил, хочу ли встретиться с ним еще раз, я сказала «да», хотя на самом деле не хотела этого. Я просто хотела, чтобы наша встреча закончилась легко и дружелюбно, чтобы он позволил мне уйти и не закатил сцену. Я думала, он разозлится на меня, если я скажу, что не заинтересована». Бессознательно Лена держалась за веру, что, если она чем-то не угодит любому мужчине, он разозлится на нее, а ее приучили считать, что не провоцировать их – ее ответственность. Будучи Миротворицей, она обращала свой страх в угодничество и приспосабливалась к мужчинам, чтобы они вели себя милостиво.

Лена пыталась никогда не расстраивать или не злить мужчину оттого, что в какой-то степени боялась, что он может напасть на нее. Ее отец подвел ее в этом смысле, создав в ней убеждение, что она должна была управлять им, что заставляло ее плясать вокруг его непредсказуемого настроения, чтобы вызвать реакцию, которая ощущалась как безопасная. Она никогда не винила его, как и любого другого мужчину – только себя. Она боя– лась спровоцировать их злость, когда сама имела все основания испытывать злость.

Мы никогда точно не узнаем, были ли правдивы ее инстинкты насчет парня в этом случае, она так и не назначила новую встречу с ним, но критически важно позволять себе действовать в соответствии со своими ощущениями, и она правильно сделала, что вышла из ситуации, которая показалась ей небезопасной. В отличие от угодников, отученных пользоваться интуицией и ставящих себя под удар, интуиция Лены была сверхчувствительна и говорила ей бояться отношений с мужчинами вообще, без разбирательств вынося вердикт, что они все опасны и непостоянны. Я точно не хотела, чтобы ее интуиция притупилась, но хотела помочь ей усовершенствовать ее, и наша работа строи– лась вокруг разбора старых сообщений, которые она получала, чтобы она могла чувствовать себя увереннее и спокойнее на свиданиях в будущем.

Злость – энергия для изменения

Эмбер развила паттерны Резистора, чтобы ограничить влияние Тени, принуждавшей ее угождать брату, а Лена выпускала внутреннюю Миротворицу, когда ощущала угрозу от мужчин. Ограничение влияния опасности или дисфункциональных ситуаций предлагало своего рода частичное решение, но оно опиралось на поиск обходных путей, а не пути решения проблем. Чтобы найти значимый путь к преодолению конфликта, мы должны направить свою злость, превратив ее в энергию для изменения ситуации, чтобы обозначить границу и сказать «нет» неприемлемому поведению. Женщин-угодниц часто воспитывали без разрешения злиться, и они стараются обходиться социально приемлемым чувством страха. Неспособные уверенно вступить в конфликт, как Лена, они вынуждены использовать страх, чтобы попробовать его избежать. Злость, которую окрестили опасной или недопустимой, заменяется безобидным страхом или тревогой, которую можно не замечать. Девочки, которым разрешалось бояться буйных мальчиков (но не разрешалось злиться на них), стали женщинами, которые все еще побаиваются доминантных мужчин и потеряли контакт со своей собственной силой и способностью к самосохранению. Если мы способны действовать только из страха, то можем надеяться лишь выбраться из токсичной ситуации, поменять что-то в себе, при этом никак не противостоять плохому поведению.

Пока мы рассмотрели, как сдерживаемая злость может выливаться в чувства обиды или вины и как общество активно не поощряет злость. Когда я говорю о злости, я не имею в виду деструктивные вспышки гнева или насилие, которое ранит и окружающих, и нас самих. Я не имею в виду состояние сопротивления или негатива, на которое мы себя обрекаем, когда гневаемся на систему или затаиваем обиду. Я говорю о чистой, простой эмоции, которая вспыхивает в нас, когда кто-то нарушает нашу границу. Я говорю о трении, которое мы ощущаем, когда что-то идет не так, и эта трещина дает нам энергию для изменения. Злость всегда была нужна только для того, чтобы дать сигнал к изменению. Первое сообщение младенца, форма этой первобытной энергии к изменению: ребенок плачет, когда нуждается в том, чтобы мама что-то изменила в его состоянии – покормила, взяла на руки, поменяла одежду. Внесите изменение – и плач прекратится. В этом смысле протест – это наша первая линия самозащиты. Без злости как сигнала к изменению и средства самосохранения мы остаемся на милость хорошего поведения окружающих или их способности читать мысли, что глупо и небезопасно. Мы должны надеяться, что они поступят с нами хорошо, даже когда мы, взрослые люди, не поступаем хорошо по отношению к себе.

Злость часто представляют негативно, как что-то, чем надо «управлять», но это не так. Ярость разрушительна, насилие неприемлемо, но уместная злость полезна для здоровья. Это эмоция, не действие. Это систематическая постоянная часть моей работы – переустановка сообщений о злости, которые женщины-угодницы получили когда-то. Им нужно новое сообщение, что злость – не опасна, не уродлива, не разрушительна и не бессмысленна, а функцию она выполняет, пожалуй, самую важную из всех остальных эмоций. Она говорит нам, когда что-то должно измениться.

Злость – ваш друг

Попробуйте вспомнить, какую роль злость играла у вас дома, когда вы были маленькими, кто выражал злость, а кто не выражал, и что вы научились делать со своей злостью и похожими на нее эмоциями.

Может, вы вспоминаете, что для мальчиков и девочек правила были разными. Мальчики могли драться, а девочки только плакать. Злящиеся девочки «командовали», а злящиеся мальчики «обладали лидерским потенциалом». Возможно, только взрослым разрешалось злиться или злость у вас дома ощущалась небезопасно. Много женщин-угодниц доверили мне, на что они идут, чтобы защитить других людей от злости, собственной и чужой. Эта эмоция ощущается как что-то небезопасное, и зачастую эти женщины испытывали на себе, что такое злой родитель. Вырастая, они стойко держатся в токсичных отношениях и на неблагодарных работах, пытаясь припарками лечить то, что мертво, чтобы сохранить статус женщины, которая не злится.

Может, никто не проявлял злость в вашей семье, и все закапывали свои обиды или становились нерешительными перед враждебностью. Будучи взрослыми, вы пытаетесь выйти из любого варианта развития событий с помощью дипломатии и сочувствия. Вы избегаете конфронтации и отказываетесь от своего права на ответ.

Все эти тактики исходят из благих намерений, и их можно понять, но они очень ограничены и нереалистичны, когда в дело вступает закон джунглей. Неспроста животным с большими зубами редко приходится защищаться от нападения. Позвольте окружающим увидеть, что у вас есть зубы, и вы обнаружите, что вам не придется их использовать. Дайте себе разрешение чувствовать злость, и вам не придется действовать так, как злость вам указывает, потому что ваши границы будут четко очерчены и их придется уважать.

Если вас не научили, что чувствовать злость и иметь зубы – нормально, то дайте себе это сообщение сейчас. Не держите злость на скамейке запасных. Когда она возникает в чистом виде и в уместный момент, она заслуживает того, чтобы дать ей размяться и выпустить на поле. Это ваша первая и лучшая линия самосохранения. Чтобы делать приятное себе, вам нужна вера, что вы заслуживаете защиты. Вам надо верить, что вы достаточно важны, чтобы подать голос, когда вам есть что сказать, и обнажить зубы.

Скажите себе, что вы имеете значение, что вы заслуживаете хорошего к себе отношения и что в ваших силах что-то изменить, если кто-нибудь плохо к вам относится. Используйте злость как эмоцию, которая патрулирует периметры вашего чувства себя и реагирует, когда на ваши границы покушаются. Позвольте ее энергии к изменению послужить вам, чтобы заново установить границы и остаться честными самим себе.

Возможно, кто-то недавно вторгся в ваше пространство. Спросите себя, что вам нужно сделать, чтобы заново установить границу так, как вам кажется уместным, помня, что всегда можно передумать, принять новое решение и пересмотреть контракты. Возможно, вы сказали «да» чему-то и жалеете, что не сказали «нет». Вернитесь обратно и найдите способ сказать «нет» сейчас; «нет», это не «наводить суматоху» и не «странно», это по-настоящему и по-человечески: «Я знаю, что я сказала, но с тех пор поразмыслила над этим и поняла, что должна была сказать «нет». Я тогда не хотела тебя ранить, и мне жаль, если сейчас я тебя расстроила». Или вы вообще не очертили границу, и с этого надо начать. Здоровая злость в действии – уважительная и утвердительная, положительная энергия для изменения. Женщины-угодницы, которых отучили чувствовать злость, оставались, как это ни прискорбно, беззащитны против злоупотребления силой и потому опирались на угоднические стратегии и приспособление к окружающим, чтобы обезопасить себя в мире, полном острых зубов.

Женская обманчивость

Женщины, жертвующие своей карьерой, дружбой, свободой и идентичностью, чтобы угодить другим людям, продвигают убеждение, что именно это и означает быть женщиной – жертвовать собой и жить в служении. Феминистские установки не способны пересилить поведение, которое мы усвоили от женщин, которые нас воспитывали. Даже если мы действуем вопреки женщинам-угодницам из нашей жизни, мы загоняем себя в угол и действуем по указке Резистора, застряв в бунте против женщин из прошлого, но все еще несвободные делать приятное себе. Сегодняшние женщины должны разобрать запутанные сообщения женщин, которые жили раньше, поколения матерей, которые объединялись ради будущих женщин, но возвращались домой покорными женами, которыми их приучили быть. Вместо их не вполне понятного посыла быть теми, кем они хотели быть, куда более освобождающим будет сообщение просто быть собой.

Прямо сейчас, если вы угодничаете перед другими женщинами, то может показаться, что вы хорошая феминистка, вступаете в сестринство, разделяете с ними страдания, причиненные патриархатом, объединяясь с незнакомками в спорах и пытаясь исказить аргументы общего противника. По моему опыту работы с женщинами, плохие поступки совершаются ими так же часто, как и мужчинами. Женщины, шагавшие по головам других женщин или унижавшие других ради того, чтобы заработать популярность; женщины, осуждавшие выбор своих дочерей, подруг, коллег, матерей. Мы не можем обвинить в женской тяге угодничать одно женоненавистничество, ведь именно женщины, вырастившие девочку, направили ее по пути угодничества, а другие держали ее в узде.

Если прямо сейчас вы женщина, которая угождает окружающим, следите за тем, какие сообщения и какой пример вы подаете девочкам, которые взрослеют рядом с вами. Много моих клиенток рассказывают о вине, которую они ощущают как матери за то, что выбирают ходить на работу или иметь идентичность, не определяемую их детьми. Они чувствуют себя виноватыми за то, что не соответствуют образу домохозяйки и матери, которая сама готовит печенье и гладит школьную форму. За то, что они выбирают ходить куда-то с подругами, а не слушать своих ворчливых подростков. За то, что к концу долгой недели они уставшие и раздражительные, а не бесконечно терпеливы и внимательны с любимым человеком. Безусловно надо искать какой-то баланс, но когда вы вините себя за то, что вы не «идеальная» жена или мать, это отправляет сообщение, что такая идеальная женщина вообще существует – женщина, которая успевает все и умудряется угодить всем, которая ставит себя ниже всех остальных и никогда не испытывает неудовлетворенности, и насвистывает себе под нос веселую мелодию в конце очередного дня, когда она развлекала всех и вся. Это опасная ложь, из-за которой следующее поколение ожидает этого от себя, или, хуже, ожидают этого от женщин, с которыми будут вступать в отношения.

Позвольте детям на их опыте увидеть реальную женщину, которая умеет угождать себе и одновременно заботиться о них, и они получат модель угождения себе. Перестаньте винить себя за то, что вы недостаточно угождаете, и вы разорвете цепи ваших детей. Похожим образом, будьте осторожны: не нагрузите своих дочерей сексистскими антимужскими стереотипами. Взваливать на них ответственность вести войну против патриархата – сделать из них Резисторов, будущих женщин, которые будут заперты в сопротивлении, которое оставит им не намного больше пространства для угождения себе, чем было у женщин-угодниц до них.

Моему сыну девять лет, и мое сердце разбивается, когда он, посмотрев Шоу талантов по телевизору, спрашивает: «Почему все аплодируют “силе девочек”? Почему не силе мальчиков? Просто силе?» Когда он приходит домой и рассказывает, что одноклассницы ему сказали, что его гол не считается, потому что он мальчик, или что он не может злиться на них, когда они жестоки к нему, ведь они девочки, и поэтому злиться на них не разрешается. Мне больно смотреть, как «позитивные» мамы покупают своим дочерям футболки с кричащими слоганами «Girls Run the World» или «The Future is Female». Мы рискуем вырастить поколение девочек, обремененных необходимостью мстить за жертв прошлого, и мальчиков, которым достается за прошлые преступления. Только действительно сильные женщины могут выйти за рамки своего гендерно определенного прошлого и выступать за сильных, наделенных правами девочек и мальчиков.

Давление патриархата ощущается женщинами и мужчинами, мужчинами, которые не могут подчиниться его жестким и устаревшим правилам и не отвечают его губительным условиям, которые не относятся ни к одному враждующему лагерю, виновато репостят феминистские мемы и хоронят свой собственный неоднозначный опыт. Мальчики и мужчины тоже пострадали под гнетом эмоционально сдерживающих правил архаичной маскулинности, и им нужно такое же позволение быть собой, как мы увидим в следующей главе.