Здоровый эгоизм. Как перестать угождать другим и полюбить себя

У меня ушли годы на то, чтобы понять, что мне не нравится быть в группе. Я не понимаю, в чем прикол вечеринок, и даже из-за групповых чатов в WhatsАpp меня бросает в холодный пот. Может быть, дело в том, как я ощущаю пространство, или потому, что изначально моя семья была маленькой и многие дальние родственники жили в другой стране. Так или иначе я предпочитаю близкие отношения, один на один. Я могу со– считать на пальцах одной руки людей, с которыми мне действительно нравится проводить время, и в моем случае ближний круг и средний круг[4] знакомств совпадают. Оказывается, мои правила дружбы довольно просты: я либо умру за вас, либо мне в общем-то все равно. Последнее не означает, что вы мне не нравитесь, нет, мне просто не нужно быть вашим другом. Возможно, я настолько сильно посвящаю себя своим друзьям (нельзя быть готовым умереть за всех подряд), или это из-за того, что всю рабочую неделю я тесно общаюсь с людьми и в выходные предпочла бы провести время с семьей, чем исполнять какие-то роли в социальных ситуациях.

К счастью, моя лучшая подруга знает об этой моей особенности и принимает меня такой, какая я есть. В отличие от меня она любит устраивать вечеринки и, приглашая меня, всегда просит уточнить, приду ли я, и добавляет: «Не беспокойся, ты не должна приходить, если не хочешь!» Наше представление о качественном совместном времяпрепровождении: мини-перерыв, когда мы снимаем номер в отеле, почти не выходим наружу, заказываем еду в номер, смотрим запоем реалити-шоу, валяясь в халатах. Иногда со стороны выглядит так, будто мы поссорились, так как мы можем провести значительную часть дня отдельно друг от друга: она позанимается в спортзале, пока я принимаю ванну, или я выйду на пробежку, пока она проверяет свою электронную почту. На самом деле мы просто разрешаем друг другу заботиться каждая сама о себе, и это абсолютно бесценно.

У меня были проблемы в дружбе с угождением другим в ущерб себе. Правила в дружбе часто неопределенны, и, в отличие от протокола романтических отношений или трудового контракта, дружба может надавить на вас и вынудить исполнять различные действия без какой-либо определенности или защиты. Я раньше пыталась успокаивать людей, отпускать шутки, чтобы разбавить неловкую тишину, или предложить совет, когда у кого-то были неприятности, но больше так не делаю. По правде говоря, я не всегда хотела это делать и иногда выполняла эмоциональную работу ради позиции, которую не хотела занимать. Люди ошибочно полагали, что мое дружелюбие означало, что мы теперь друзья, и моя внутренняя угодница не хотела их расстраивать.

Друзья – не семья

Друзей, в отличие от семьи, выбирают.

По многим причинам это хорошо: мы можем отдать предпочтение тем людям, с которыми хотим дружить, и выбрать, с кем нам проводить время. С другой стороны, дружба не идет в комплекте с пожизненной гарантией; ваша сестра всегда будет вашей сестрой, но так не скажешь о друге. Дружеские отношения надо выстраи– вать и поддерживать, и угодники часто склонны к тому, что начинают угождать друзьям, чтобы добиться ощущения безопасности. Они могут никогда не задаваться вопросом, сколько усилий разумно тратить на поддержание отношений и в каких количествах уместно стремление сделать друзьям приятное. Им может быть сложно, когда их друзья обладают другим жизненным контекстом, другими представлениями об отношениях или другим определением угождения окружающим.

Дружеские отношения, построенные на пересечении между тем, что ищут оба человека, – радостное место встречи. С разными людьми будет разная степень этого пересечения, и у нас может быть, например, хороший приятель, с которым мы любим ходить вместе в спортзал или смотреть футбол по воскресеньям. Или, если повезет, лучший друг, с которым мы делимся самыми сокровенными мыслями и чувствами, и всю жизнь наши отношения состоят из взаимной любви и поддержки. Не важно, мало это пересечение или очень значительно, пока оно взаимно, все в порядке.

Это не семья, значит, не на всю жизнь, поэтому мы не должны чувствовать давление, правильно?

Именно могли бы, если бы наша угодническая программа не заставляла нас паниковать от возможности завершения любых отношений. Мы настолько привыкаем обходить наши собственные потребности и чинить чувства других людей, что забываем о том, что можно закончить дружбу, если она нам больше не подходит, чтобы освободить место для новых людей, которые будут нам подходить. Мы настолько заняты тем, чтобы нравиться кому-то, что забываем спросить себя, а нравятся ли они нам.

Созависимая дружба

«Симбиотический» и «созависимый» – термины, которые мы часто слышим в разговорах об отношениях, где имеет место угодничество. В природе симбиоз – вза– имовыгодная созависимость между двумя организмами. В психологии это означает ситуацию нездорового доверия, что другой человек даст нам жизненно важные ресурсы. Не приют и еду, которые нам нужны были в нашем естественном младенческом состоянии, но эмоциональную опору, которую мы все еще ищем во взрос– лом возрасте, когда не выработали свой собственный внутренний стержень.

Самара дружила с Люси со школы, но пришла к пониманию, что их отношения были односторонними, она много вкладывала и не получала ничего взамен.

Сколько себя помнила, Самара всегда была той по– другой, которая помогала друзьям затыкать бреши и играла вспомогательные роли. Люси была ее подругой с начальной школы и полагалась на советы и поддержку Самары, а та была всегда рада помочь. Люси говорила, что та всегда была для нее словно старшая сестра, которой у нее не было, и Самаре нравилось чувствовать, что она так важна для подруги. Она принимала как комплимент, когда Люси копировала ее стрижку, и была приятно польщена, когда подруга стала преподавательницей, последовав ее примеру. Она даже помогла Люси получить работу и гордилась тем, что показывала ей, что и как делать.

Самара на вид казалась Классическим угодником. Ей нравилось ощущение, которое она получала от того, что всегда была рядом с Люси. Ей нравилось делиться учебниками и планами уроков, встречаться за чашечкой кофе, чтобы вычитать последнее задание, составленное Люси, и быть первой, кому она звонит, когда у нее проблемы. «Я безнадежна», – жаловалась Люси. «У тебя это так хорошо получается» или «Ты единственная, с кем я могу поговорить». Самара чувствовала себя хорошо, когда слышала это. Она чувствовала себя нужной.

Иногда мы не видим отношения такими, какие они есть, пока они не изменятся. Молодой человек Самары был еще одним, кому она должна была угождать. Она очень старалась осчастливить его, но он был собственником и сильно ревновал. Когда он в сотый раз обвинил ее в неверности, она наконец-то разорвала отношения. Самара была уничтожена, когда Люси заняла его сторону.

Двадцать лет она инвестировала в эту дружбу и полагала, что сможет рассчитывать на поддержку Люси, когда она ей понадобится. Она не осознавала этого ожидания и не думала, что взамен за свои труды ожидала от Люси верности, но, когда не получила ее, почувствовала, что ее предали, и обратила свое внимание на других друзей.

Когда Самара отступила, Люси постепенно приняла защитную позицию, и их отношения стали больше похожи на сопернические, чем на дружеские. Когда Самара перестала быть ресурсом для Люси, и она начала указывать на пробелы в том, как Самара преподавала, демонстрировала, что она куда лучшая мать, чем Самара, и ставила ее в неловкое положение перед общими друзьями. Когда у Самары что-то шло не так, Люси, казалось, обращала это в свою пользу, и Самару это ранило. Постоянное соревнование и борьба за превосходство сбивали ее с толку. «Я не понимаю!» – восклицала она раздраженно. «Это как будто если я ездила на Тенерифе, то она – на Элевенерифе!»[5]

Кинолента жизни

Чтобы помочь Самаре осознать, что происходит, я попросила ее представить свою жизнь в виде фильма. Это нужно, чтобы отследить, какие сюжеты и персонажи повторяются, и увидеть, какие итоги окажутся неизбежны.

Мы все – актеры, которые играют в фильме своей жизни. Этот фильм следует сценарию, который мы уже знаем, и в нем всегда происходят те сцены, которых мы ожидаем. Друзья, которых мы встречаем, играют свои роли в нашем фильме, а мы играем роль в их. Иногда это лечит. Нас сводит с кем-то, кто предлагает нам что-то, что нам нужно, и мы можем просто принять этот подарок, не важно, станет этот человек для нас другом на всю жизнь или он просто проходил мимо.

Если люди, которым свойственно угождать другим, не осознают паттернов своего поведения, у них в актерском составе всегда будет вакантное место – «тот, кому я угождаю». Человек, которого угодник на эту роль возьмет, заранее будет готов принимать, и в итоге обе стороны будут ненамеренно отыгрывать старые сюжеты. В таких случаях взаимодействие вредит, а не лечит, оно усиливает знакомый и нездоровый паттерн: что мы ожидаем от нашего отношения к окружающим и что мы ожидаем от отношения окружающих к нам.

Когда Самара пришла со своими эмоциями на терапию, мы смогли распутать ее сложные отношения с Люси и посмотреть, что за фильм проигрывался все это время. Самара пришла к пониманию, что они с Люси были в созависимой дружбе годами, пока она не нарушила условия сделки и теперь получала свое наказание.

«Ей нужно быть самой лучшей матерью или самым популярным преподавателем… или, если она не может, она обязательно должна испытывать трудности, каких никто не испытывает, и быть главной жертвой. Когда для меня наступают тяжелые времена, она как будто наслаждается этим. Я думала, что мы подруги, но чаще всего она ведет себя так, будто я ей даже не нравлюсь. Я не могу быть лучше ее».

«Я не могу быть лучше ее» – эта идея не была нова для Самары. Мы начали перебирать, откуда ей знакомо это ощущение, где еще она запускала сценарий, в котором непременно должна проиграть. Чтобы мы могли понять причины ее поведения в настоящем, нам надо было посмотреть фильм ее детства и понять, какую роль она играла в прошлом и чего ожидала от второстепенных персонажей своего фильма сейчас.

У Самары две младшие сестры, о которых она заботилась. Она делала это по своей воле, наслаждаясь похвалой и признательностью матери за то, что она «такая взрослая и такая добрая». Это то, что отличало ее от других, – ее способность заботиться о других, и неосознанно она выросла с паттернами поведения Тени, которая искала людей на роль «нуждающегося другого» в фильм ее взрослой жизни. Она была ребенком и, конечно, не могла остановиться и проанализировать динамику отношений в ее семье, но в ретроспективе смогла увидеть, что никогда не чувствовала себя важной за то, кто она есть, именно ее самоотверженность и щедрость делали ее заслуживающей внимания.

Чтобы сделать приятно матери, она ставила чувства своих сестер выше собственных. Она сжималась, чтобы дать им больше места и сделать свою мать счастливой. Тень в ней чувствовала себя хорошо, когда она возвеличивала кого-то другого.

Люси не было с нами в терапевтическом кабинете, где она могла бы рассказать свою версию событий, но Самара долго ее знала и могла припомнить что-то из ее истории. Отец Люси редко был дома, а мать была постоянно чем-то отвлечена. Люси была предоставлена сама себе, сама должна была найти свой путь и злилась, что ни один из ее родителей не следил за ней и не направлял ее, как им, конечно, следовало. Когда Самара была «мамой» для Люси (а она так поступала со школы), она играла роль кого-то, кто заботится о Люси, и, являясь для нее ролевой моделью, делает то, что следовало делать ее настоящей матери. Самара, наоборот, позволила Люси быть очередной требовательной младшей сестрой и чувствовала, что заботиться о ней – ее долг.

Кажется, люди могут относительно комфортно сосуществовать в созависимых дружеских отношениях, пока не вмешается жизнь, и роли, которые мы играем, не перестанут дополнять друг друга. То, что нормально функционировало, пока у нас не было детей, больше не работает, что было легко, пока мы работали вместе, теперь требует усилий, или то, что казалось естественным, пока мы жили рядом, больше не вписывается в нашу сегодняшнюю жизнь. В случае Самары дружба работала, пока она была готова в одиночку поддерживать эти отношения и не имела собственных эмоциональных потребностей, но перестала работать, когда она стала ставить в приоритет себя. Как только одна из сторон забирает то, что раньше поставляла, или меняет условия отношений, у другой стороны срабатывает триггер на изначальное чувство брошенности, и она может внезапно наброситься на другую сторону, защищаясь. И хотя их злость на самом деле относится к прошлому, как, например, у Люси, они могут отыграться на том, кто занимает соответствующую роль сегодня.

Присмотритесь: где драма?

Если у вас есть друг, который постоянно хочет вас видеть, вы можете быть польщены таким вниманием, видимо вам его не хватало в детстве. Или, может быть, вас тянет удовлетворять потребности требовательного друга, потому что вы надеетесь, что впервые в жизни кто-то будет вас ценить. Именно здесь и начинается драма, и, не осознавая этого, мы воссоздаем те же взаимодействия, к которым привыкли в ходе взросления, и всегда втайне надеемся, что на сей раз все закончится по-другому, не так, как всегда. В дружбе обе стороны участвуют по своим личным причинам, добиваясь друг от друга подтверждения чего-то значимого, пытаясь утолить какую-то ранее не закрытую потребность. Но из-за того, что в такие отношения мы попадаем неосознанно, то, вероятнее всего, воспроизведем знакомую негативную модель взаимодействия, а не создадим новый, лечащий опыт, на который, возможно, надеялись. Когда мы воспроизводим шаблоны неосознанного поведения, мы делаем то, что делали всегда, и получаем то, что получали всегда.

Для угодников, среди друзей которых наверняка есть те, кому очень нужна эмоциональная поддержка или внимание, обратная реакция часто очень болезненна. Корни той боли, которую мы будем чувствовать, будут находиться в той боли, которая случилась с нами в прошлом. Когда люди объединяются в какую-то группу, будь то дружба, спортивный клуб или рабочая команда, каждый воспроизводит картину самой ранней своей группы – изначальной семьи. Это не сознательное решение, но мы используем этот прием, чтобы решить, какую роль будет играть каждый из нас и как мы будем взаимодействовать друг с другом. Это умный инструмент эволюции, он помогает нам предсказать, кто будет другом, кто врагом, и соответственно приспособиться. Конечно, когда мы решаем, кто для нас тот или иной человек, предположим, этот кто-то напоминает нам сестру или отца, и у нас может быть неосознанная надежда, что этот кто-то может стать для нас вполне хорошим отцом или сестрой, тем кусочком пазла, которого не хватало в изначальном прототипе. Тем самым, который исправит все.

Вы можете знать что-то о фильме другого человека, можете не знать. В любом случае важно помнить, что в дисфункциональной дружбе вы – вовсе не вы. Вас взяли на роль кого-то другого, возможно, героя-спасителя или прошлого врага. Вы не можете взять на себя ответственность за драму, которую они проигрывают, но вы можете сыграть свою роль по-другому, как только вы поймете, что значит для вас то, что вы сейчас играете.

Посмотрите трейлеры

Даже если вы почти ничего не знаете о фильме другого человека, известно наверняка, что он у него есть.

Подумайте о дружбе, в которой вам сложно, и дайте себе время проиграть в голове трейлер фильма другого человека. Что в нем повторяется?

Возможно, некоторые персонажи или сюжеты вам знакомы. Посмотрите, не играете ли вы роль, которую вам назначили, в чужом фильме, на чужой съемочной площадке. Разрешите себе уйти, если это не здоровые отношения взаимного уважения. Цельтесь в отношения, где вас принимают за то, каким другом вы хотите быть, и отпустите те отношения, в которых вам определили роль, играть которую вы не хотите.

Теперь с намерением взять на себя ответственность просмотрите трейлер собственного фильма.

Посмотрите, можете ли вы заметить знакомый сюжет в своих дружеских отношениях? Какую роль вы обычно играете? Вы герой, который всем приходит на помощь, или это вас все остальные постоянно спасают? Обратите внимание, на какие роли вы брали своих друзей, спросите себя, кем они были для вас. Кого они представляли? Это мог быть родитель, брат или сестра, друг из прошлого или кто-то, на кого вы хотели быть похожи.

Самара могла сказать Люси, что чувствовала себя преданной. Может быть, если бы она так поступила, им удалось бы снова уравновесить отношения, а может, правда в том, что Люси никогда и не хотела равных отношений с Самарой, она хотела только таких, в которых Самара заботилась бы об остатках ее детских потребностей, ничего не прося взамен. Люси, вероятно, не стала бы для Самары хорошей подругой сейчас, когда она начала заботиться и о себе тоже. Иногда мы должны отказаться от людей, но не потому, что нам все равно, а потому, что им все равно. Если друзья ведут себя с вами так, будто им на вас все равно, вам следует им поверить. Двигайтесь дальше. Вы не потеряете друга, но, возможно, поймете, что у вас никогда его и не было.

Как заканчивать дружбу

Нужна смелость, чтобы закончить дружбу. Конец дружбы – не провал, если она исчерпала себя или несет в себе неразрешимый конфликт. Нормально скинуть кожу и позволить себе перерасти дружбу. Так, как с семьей не поступишь. Дружеские отношения, которые тяжелее всего обновить, – те, которые возникли в раннем возрасте, когда легче быть уступчивым. Дружеские отношения, сформировавшиеся до появления партнеров, работы, детей, скорее всего, должны быть обновлены или завершены в какой-то момент. Держаться за устаревший контракт, продолжать взаимодействовать так, как мы могли это делать, пока у нас было время и ресурсы поддерживать множество дружеских отношений – нездорово. Вы не должны битком забивать свое расписание, чтобы поддерживать все свои дружеские отношения. Вовсе не случайно мы склонны выбирать постоянные отношения, уже будучи взрослыми, когда у нас очень ясное представление о том, кто мы и что вероятнее всего останется для нас важным в будущем.

Общие воспоминания – недостаточный фундамент для дружбы, нужно, чтобы вы имели что-то общее и сегодня.

Это вовсе не значит, что закончить дружбу будет просто. Друзья порой ожидают от нас больше, чем мы в состоянии дать. Когда мы занимаем другую позицию или обновляем свою роль, друзья могут почувствовать себя отвергнутыми, как было с Люси, может случиться, что мы своими действиями приблизим именно ту концовку, которой они боялись больше всего. Скорее всего, будет ответный толчок. Когда друзья используют против нас дешевые приемы, чтобы застыдить нас и заставить снова делать то, что нужно им, – это «сюжетный поворот», что он нам несет – неизвестно. Это поворотный момент, когда мы можем снова войти в образ и играть свою привычную роль, чтобы получить временную отсрочку от наказания и предсказуемый, но несчастливый финал. Или мы можем позволить этому моменту обнаружить, что мы разыгрываем старую драму, и использовать это новое знание, чтобы что-то изменить. Это может освободить место в актерском составе наших друзей, но это не страшно. Ведь это также может пролить свет на реальную причину их несчастья – неудовлетворенность в отношениях, разочарование в роли родителя или скука на работе – роль, которую мы выполняли, щель, которую мы затыкали. Если друзья хотят от нас больше, чем мы хотим от них, или если мы решаем выйти из созависимости, в этом нет ничего неправильного. Если дружба не позволяет нам быть самими собой или не помогает нам расти, значит, дружбы никогда и не было.

Ли пришел на терапию не для того, чтобы поговорить о дружбе, но выяснилось, что друзья были важной составляющей большой проблемы давления угождать окружающим, которое чувствовал Ли.

Он старался поддерживать дружбу со своими университетскими знакомыми предыдущие пятнадцать лет. До того, как у них всех появились собственные семьи, им было несложно собраться вместе, а потом была череда мальчишников и свадеб, которая поддерживала их контакт. Связи начали разрушаться, когда вмешалась жизнь; дети, работа, обязанности, которые означали, что они больше не могут кинуть в багажник свои горные велосипеды и провести день вместе. Выходные на природе стали редкостью, а их попытки собраться всем вместе, с женами и детьми, часто требовали усилий, которых не стоили.

Они отпадали один за другим, заводя новых друзей из числа семейных пар или парней, живших поблизости. Для Ли в этом не было ничего страшного, но для одного из его друзей, Джеза, такое новое положение вещей стало как зияющая дыра. Джез всегда верил, что друзья важнее всего; в любом случае он придерживался такой точки зрения и всегда выдвигал новые идеи и предложения, как им провести время вместе. Когда Ли отказывался, например, выпить пива, Джез его третировал.

«Я не понимаю, – делился со мной Ли. – Я думал, мы кореши, но сейчас он постоянно портит мне настрое– ние. Он задвигает, что «братаны важнее телок», когда я говорю, что у меня планы с девушкой, или бесится и называет меня подкаблучником, когда мы что-то делаем с ее родителями».

Ли был Классическим угодником и хотел, чтобы все были счастливы. Он старался найти компромисс, пропустить по стаканчику пива с Джезом после работы и уйти так, чтобы еще успеть почитать детям на ночь. Через какое-то время ему это приелось, и Ли чувствовал, будто Джез постоянно критикует его за то, что он выбирает. «Когда ты стал таким скучным?» – насмехался Джез, когда Ли уходил после второй кружки.

Ли начал замечать, что Джез единственный из их группы друзей оставался из года в год одиноким, тем, кто всегда готов к приключениям на одну ночь, но не хочет остепениться. Он производил впечатление «парня на коне», но Ли начал подозревать, что за этой бравадой скрывается нечто другое.

«Знаете что? Я думаю, он завидует, – понял Ли. – Я думаю, что он хочет все то, что есть у нас: хороший дом и жена, к которой хочется возвращаться, дети, семья. Думаю, поэтому он старается вернуть нас всех к тому, как было раньше. Он не может это получить, поэтому не хочет, чтобы у нас это было».

Ли знал, что Джез никогда бы этого не признал, но это помогло ему понять давление, которому его подвергал Джез. Еще ему стало легче перестать стараться угодить Джезу, так как он знал, что сделать друга счастливым может только он сам. Сложно беспокоиться о том, что вы не нравитесь кому-то, кто себе самому не особо нравится. Ли больше не должен был отказываться от со– вместного времени со своими детьми, помогая Джезу выбраться оттуда, где он застрял.

Ревность в дружбе

Ревность и зависть – частые гостьи дружбы. Ревнивый друг ведет себя собственнически или всегда хочет больше вашего времени и внимания, возможно даже считает, что только он имеет право на ваше время и внимание.

Зависть немного отличается, но тоже является чертой дисфункциональной дружбы. Если у вас есть что-то, чего нет у другого, он или она могут начать завидовать вам. Вы точно заметите, если кто-то будет вам завидовать, потому что они постараются разрушить это, будь то другие ваши дружеские отношения, ваш успех или самооценка. Вы не можете угодить кому-то, кто завидует вам, и очень важно установить границы, которые будут вас защищать. Вы можете сочувствовать тоске другого человека по тому, что есть у вас, но вы не можете позволить им разрушить это, чтобы им стало лучше.

Люси завидовала успеху Самары и не могла заставить себя порадоваться за нее, вместо этого чувствуя удовле– творение, когда Самара оступалась. Ли не мог отказаться от того, что у него есть, чтобы Джез перестал чувствовать опустошенность, и он не был бы «хорошим другом», если бы так поступил. Если бы он умиротворил Джеза, это не решило бы проблему, которую Джез должен был решить: отсутствие близких отношений.

Зеленоглазые угодники

Подумайте о том, как проявляются зависть и ревность в ваших дружеских отношениях.

Бывает ли, что вам хочется «охранять» свою дружбу, есть ли у вас «друзья», которые больше похожи на соперников?

Возможно, у вас есть друзья, которые ревнуют вас или завидуют вам. Помните, что их реакция на вас – это больше отражение их собственных отношений с собой, чем суждение о вас.

А что, если это вы чувствуете к кому-то из ваших друзей ревность или зависть? Плохая новость в том, что это, скорее всего, говорит больше о вас, чем о вашем друге.

Друзья, которые ревнуют или завидуют, часто являются угодниками, которые еще не научились делать приятное себе. Если у нас получится избавиться от представления, что любовь и внимание можно получить только от кого-то другого, мы можем освободить себя от нужды выживать на той скудной похвале, которая нам достается. Хотя сами по себе предложения о дружбе на определенных условиях несущественны и непостоянны, мы все еще можем ценить их (соответственно стоимости) и наслаждаться ими при условии, что у нас есть позволение и ресурсы, чтобы угождать себе. Нам не нужно ревновать или завидовать: хватит на всех, и когда мы даем что-то сами себе, нам становится легче принимать от других.

Салли связывала свою самоценность с дружбой с Преети, пока не поняла, что ее дружеские чувства не были взаимны.

Салли помнила, какая динамика была у дружб, которые складывались в школе. У девочек все было сложно: были строгие политики дружбы – кто где сидит на регистрации, кто официально твоя лучшая подруга, кому ты занимаешь место в автобусе. «Я думаю, все это нужно было, чтобы каждая знала, где ее место, но я никогда не знала, где мое. Я была ужасно напугана, что однажды приду утром на площадку, а группы все за ночь перемешались, как в этой игре, где стульев всегда меньше, чем игроков, мне было страшно, что мне стула не хватит, что мое место будет занято. Если моей лучшей подруги не было, когда она болела, это было ужасно, я чувствовала себя абсолютно потерянной весь день». Она могла посмеяться над драматизмом политики школьниц. «Помню, когда нам было одиннадцать, у одной из девочек начались месячные, она не сказала об этом своей подруге, а та все равно как-то узнала. Она восприняла это очень близко к сердцу и не разговаривала с ней до конца семестра!» Мы начали разговор о школе и школьных друзьях, потому что Салли только что пережила болезненный опыт: ее «бросила» подруга. По крайней мере так это ощущалось для Салли.

Когда Преети въехала в дом по соседству, Салли по– думала, что это была судьба. Они обе были беременны, обе ожидали мальчиков и обе проводили много времени сами по себе, потому что мужья были в постоянных командировках. Когда их дети родились, они ходили туда-сюда между своими домами весь день, а когда мальчики подросли, организовывали поездки на море и в палаточные лагеря с мужьями. Когда их мужья были в отъез– де, они, уложив детей спать, проводили летние вечера, куря сигареты и попивая розовое вино, болтая обо всем на свете.

Когда Преети сказала, что переезжает в другой дом, Салли была уничтожена. Она помогала ей упаковывать вещи, и они пообещали встретиться сразу же, как Преети освоится в новом доме. Время шло, а встреча так и не была назначена. Ответы на сообщения Салли становились все более сухими, и Преети начала выдумывать отговорки, когда Салли приглашала ее прийти с детьми попить чай.

Когда Салли в следующий раз увидела Преети через несколько недель, она была в новой компании мам с колясками. Салли помахала и побежала к ней поздороваться, но ответная реакция была холодной, и после нескольких минут разговора ни о чем они пошли разными дорогами, дали больше пустых обещаний встретиться, когда жизнь не будет такой суматошной.

Оглядываясь назад, Салли видела, что она не была важна для Преети настолько, насколько Преети была важна для нее. Ее быстро заменили новыми подругами, какой-то другой соседкой, которая была доступна, чтобы пить вино на заднем дворе или одолжить молока, если оно внезапно закончилось. В детстве Салли испытала похожую ситуацию: после того как ее родители развелись, она почти не видела отца. Она гостила у него на летних каникулах, когда стала постарше, но у него к тому времени уже были другие дети и она всегда чувствовала себя птенцом кукушки. Салли знала, что часто бывает прилипчивой в дружбе, но только потому, что она всегда чувствовала, что кто-то всегда ждет, готовый занять ее место. Она вела себя, как Тень, очень стараясь угодить людям, которыми восхищалась, до той степени, что отпугивала их, или оставалась с презрением, свойственным Резистору, когда они не отвечали ей тем же.

Салли поняла, что взяла Преети на роль «лучшей подруги», в то время как они, видимо, ими не являлись. Она решила, что в будущем будет честнее с собой в дружбе. Было еще над чем поработать: она все еще не могла устоять перед стремлением появиться на пороге соседнего дома с бутылкой вина, увидев большой грузовой автомобиль. Она смеялась, рассказывая мне об этом: «Ну, по крайней мере, теперь я замечаю это за собой, прогресс!»

Лучшие друзья навсегда

Подумайте о своем опыте дружбы, сейчас и в про-шлом. Подумайте, с какими из ваших друзей вам комфортно и легко, а с какими вам сложнее.

Вы ищете верности, лояльности и гарантии навсегда, как Салли?

Если да, спросите себя, что вы готовы делать, чтобы достичь этого, и этого ли хочет ваш друг? Хотите ли вы прикладывать усилия, договариваться с ними или просто надеетесь занять место в их жизни через угодничество?

Ваше представление о дружбе может выглядеть как товарищество на диких вечеринках или непрерывный поток сообщений в WhatsApp, а их представление о дружбе может быть помахать и улыбнуться на детской площадке или кофе раз в месяц.

Возможно, вы и сами предпочли бы более легкую дружбу и просто ищете кого-то, с кем можете разделить хобби. Вы не хотите брать на себя ответственность быть чьим-то доверенным или учителем жизни.

Имейте в виду, что вы имеете право хотеть от дружбы чего угодно и быть таким другом, каким захотите, но помните, что нет прописных истин, которые подкрепили бы вашу точку зрения, а есть субъективные выводы, которые вы принесли из прошлого. Вы не должны поступать так, как они хотят, но и они не должны поступать так, как хотите вы.

Так же не позволяйте сравнивать себя с образом друга, которого они хотят. Если они оценивают вас по ими придуманной вакансии, не ваша задача соответствовать их строгим критериям. У вас не получится здоровой дружбы с кем-то, кто постоянно сравнивает ее с их представлением о более совершенной дружбе, и не ваша ответственность удовлетворять их потребности. Будьте смелее в дружбе, будьте собой и дружите так, как хотели бы, чтобы дружили с вами; в конце концов, пусть вас лучше критикуют за то, кто вы есть, чем за то, кем вы не являетесь.

Когда мы понимаем, что что-то в дружбе не сходится, мы можем пойти дальше, если позволим себе. Другой человек не становится предателем, если не чувствует к вам того же, что вы. Возможно, у него другой контекст или ему нужно меньше от дружбы. Они – не ваше отражение, и вы всегда можете провести еще один кастинг, чтобы найти на роль того, кто справится лучше. Вакантные места в нашем актерском составе будут меняться, как и наша доступность. Если у нас получится принять переменчивость дружбы, мы можем освободить себя от того, чтобы принимать все близко к сердцу, когда что-то меняется. Возможно, ваши жизни какое-то время пересекались, или ваши дети ладят сейчас, но это не должно продолжаться бесконечно. Может быть, вы наслаждаетесь первым временем очень приятного зарождающего общения, когда вас знакомит общий друг, но одному задушевному вечеру не обязательно выливаться в полноценную дружбу, которую вам понадобится добросовестно поддерживать. Чтобы создать значимые крепкие отношения, надо, чтобы у вас было свободное место в актерском составе. Если у вас нет нужды или возможности завести сейчас еще одного друга, абсолютно нормально улыбнуться и попрощаться, когда вечер закончится. Вы можете быть любезны с кем-то и не быть их другом.

Будут и такие люди, которые будут выше контекста вашей жизни и останутся важными для вас сквозь границы времени и пространства. В такой дружбе вам не нужно слишком стараться сделать им приятное, и вы оба можете делать приятное сами себе. Лучшие друзья обычно требуют меньше всего усилий, они все еще с нами десятилетия спустя на другом конце телефона, с ними можно продолжить разговор ровно там, где в прошлый раз его закончили, каждый раз, когда он или она бывают в городе.

Чтобы угождать себе в дружеских отношениях, вовсе не нужно мыслить категориями «или-либо-но»: либо ваш друг счастлив, но вы нет, или вы счастливы, но ваш друг – нет. Ключевые моменты в хорошей дружбе – «и, оба, обе».

Хорошие романтические отношения построены на этих же ценностях обоюдного принятия и уважения. Однако, если мы начинаем чувствовать себя неуверенно, наши угоднические привычки могут помешать нам создать интимную связь, которую мы хотим.