Земли Нежити

Глава 18

ГЛАВА 18 Закария. Вольные Баронства.

Я знал, что любые проявления магических действий видны в Магическом зрении, но не имел представления о деталях – с какого расстояния, какие виды энергий, зависит ли дальность обнаружения от количества затраченной Силы и прочие нюансы.

Поэтому от греха подальше, отъехал на несколько лиг к востоку от замка, разместился на травке в поросшем молодыми деревцами овражке и стал рассматривать простенький серебряный медальон овальной формы.

Повертел и так, и эдак, попробовал разделить на две части, поддев ногтем. Ничего не вышло. Надавил на круглую скобку, в которую продета цепочка и он раскрылся, словно ореховая скорлупа, на две части.

Внутри одной половинки было изображение девушки, сделанное лазерной гравировкой, а в центре второй изображён красивый вензель, с затейливо сплетёнными буквами М. и А. Сверху их венчала небольшая корона.

Стал разглядывать изображение девушки, но много ли можно понять на таком рисунке? Ну, красивая, молодая… Но кто она, что нас связывает? Ясно же, что мы с ней близки, ведь случайному прохожему на улице такие вещи не раздают.

Попытался вспомнить хоть что-нибудь, увы не появилось даже маленькой подсказки. Подключил Маговзор и смог распознать едва заметные остаточные эманации разрушившегося заклинания. Крохи силы, использованные в нём, почти развеялись и понять, что это было, не удалось. Возможно, оно повредилось в момент, когда я попал в чудовищно мощный поток Некротической Энергии в Громовой Башне.

Скорее всего, это было нечто вроде маячка или координатной метки для наведения портального перехода, возможно опознаватель свой-чужой, теперь уже не понять. Может, как раз благодаря ему меня и закинуло именно в этот мир?

И скорее всего, это микроскопическое заклинание поставила та же девушка, чей портрет я вижу сейчас перед собой.

«Кто же ты такая, и как мне тебя вспомнить? Мы точно знакомы и наверняка очень близко, иначе откуда у меня твой портрет?»

********************

Возвращаясь в замок, решил сократить путь и свернул на старый тракт, идущий через густой пролесок вдоль оврага, по которому теперь мало кто ездит. За очередным поворотом увидел, как на дороге, четвёрка пьяных дружинников какого-то владетеля решила поживиться за счёт купчишки, ехавшего с сыном на телеге, гружённой мешками и бочонками.

Бородатый толстяк с разбитым лицом ползал на четвереньках и жалобно причитал под глумливый гогот, а парнишка лет четырнадцати лежал в пыли без сознания, от удара пудовым кулаком скалящегося мордоворота.

Увидев меня, они тут же напряглись, один из них, видимо главный, злобно ощерился, ткнув в мою сторону пальцем.

– Это ещё кто такой? Ты откуда здесь взялся, щенок?

– Тебя не учили в детстве, что грубить незнакомым людям опасное занятие? – спросил я, спешиваясь шагах в десяти от них.

– Хорик, а сопляк то дерзкий! – криво усмехнулся тощий усатый гопник, что рылся в мешках, лежащих на телеге.

Двое других прекратили копаться в чужом имуществе, подошли и встали за спиной у главаря.

– Повторяю, кто ты и откуда? – снова спросил этот Хорик.

– Хорик, ты и твои шакалы видимо настолько тупые, что слов не понимаете? Кто дал вам право бесчинствовать на землях барона вир Тосвальда?

Упоминание барона привело их в ярость. Все трое, вытащив оружие, веером пошли на меня. Четвёртый, шаривший в телеге, видимо рассудил, что на одного сил и так много. Грабитель просто развернулся, пнул под рёбра взвывшего хозяина телеги и собрался насладиться бесплатным зрелищем.

«Тебе падла попкорна не принести?» – подумал я, вынимая оружие и смещаясь по дуге, чтобы ухудшить им возможность для одновременных действий.

Первым меня атаковал длинный, патлатый пижон. Вальяжно, как на тренировке прямым уколом в грудь. Уверенно принял выпад на изогнутую гарду и закрутив, сумел вырвать клинок из рук не ожидавшего такой прыти от совсем юного на вид парня.

Вторым ко мне подступил Хорик, который оказался умнее своего дружка. Он попытался хитрым ударом распороть мне бедро, но я отвёл выпад клинком и повернувшись полоснул ему по груди кинжалом. Зачарованное оружие рассекло лёгкую кольчугу и нападавший вскрикнул от боли. Порез окрасился алым.

Мгновенно атаковал третьего, находясь к нему в более удобной позиции. Здоровяк парировал удар, отведя мой меч, но открылся. Сделав прямой укол дагой я смог проткнуть ему шею насквозь.

Выронив оружие, грабитель обеими руками схватился за рану, пытаясь остановить струю крови. Пальцы тут же окрасились красным и крупные капли стали падать в дорожную пыль. Постояв пару мгновений, он медленно опустился на колени, словно уставший лёг на бок и затих, поджав ноги.

Я бросился к пижону, нагнувшемуся за потерянным клинком. Тот успел его схватить, но не дав распрямиться, ногой врезал ему в солнечное сплетение. Удачно попал, он, лишившись дыхания рухнул мордой в пыль и стал хрипеть, пытаясь вздохнуть.

Я развернулся к главарю, зажимавшему рассечение на груди. Тот с ужасом в глазах попятился, выставляя вперёд клинок в трясущейся руке. Он теперь понимал, как сильно ошибся. В одиночку, тем более раненый он точно не выйдет из схватки победителем.

– Постой, постой, ты… вы нас не так поняли, господин! Давайте разойдёмся миром?

– Миром? – усмехнулся и кивнул на труп, – а как же этот?

– Забудем! Гарнинг сам виноват, к тебе... к вам никаких претензий не будет, господин!

Я посмотрел на четвёртого, что стоял с открытым ртом даже не подумав обнажить свой меч.

Тот секунду похлопал глазами, потом часто-часто закивал головой и поднял руки с раскрытыми ладонями, мол: «А я что? я ничего!»

– Собери всё оружие и сложи в телегу, – приказал я ему. Тот исполнил приказ чётко и быстро.

– Теперь доставайте все ваши деньги, и у того тоже, – кивнул на труп, – сложите в один кошель и передайте этому добропорядочному мужчине. Это будет компенсацией, за причинённые ему неприятности.

Их физиономии радости ясное дело, не выражали, но спорить никто не решился.

Мужик с ошалевшим видом приводил в порядок сына, а получив в руку кошель и вовсе впал в прострацию.

– Собирайтесь быстрее, я вас сопровожу, здесь оказывается небезопасно, – сказал мужику, чтобы налётчики тоже услышали и обратился к ним, – а если вас ещё раз увидят на этих землях, думаю капитан Михвальд не пожалеет для каждого доброй верёвки.

Я был уверен, что горе-грабители не станут преследовать купца, это была маленькая хитрость. Ехать нам всё равно в одну сторону и получится, что я окажу купцу ещё одну услугу. Так было удобнее начать заводить знакомства с местным населением.

Бедолаги постепенно пришли в чувство и когда удалось всё же заткнуть фонтан их бесконечной словесной благодарности, старший поведал, что его зовут Фурт, а сына Горша. Живут в соседнем городке, ездили к сестре и попутно к поставщикам каких-то товаров для его лавки. У него две лавки на базаре, вот приобщает сынка к делу.

Раньше тут такого никогда не случалось. Это были дружинники барона вир Крейнара, который с нашим бароном давно враждует, но до эдакого бесчинства и грабежа никогда не доходило.

– Никогда не было, и вот опять, – вспомнил я известную фразу своего мира, – слушай меня Фурт. Тебе всё равно мимо замка ехать, так вот, я с вами тянуться не буду, да и не нападёт на вас уже никто. У ворот попросишь, чтобы к тебе вышел капитан дружины, знаешь его?

– Как же не знать то? Господина Михвальда у нас все знают, очень уважают его все. Да и с ребятами своими он частенько в трактире у шурина моего бывает, кружечку-другую пропустить.

– А как называется трактир твоего шурина?

– Так, «Котелок и Вертел», трактир то. Самый лучший у нас, истинно вам говорю, юный господин! – начал рекламную кампанию заведения родственника Фурт.

– Прекрасно! Он то мне и нужен! Я на днях собираюсь там с ребятами посидеть, отметить кое-что. Человек на пятнадцать-двадцать, сможет надеюсь организовать посиделки?

– Не извольте беспокоиться, в самом лучшем виде всё устроит!! Уж для вас то, спаситель наш, такой пир закатим! И платить ничего не надо, мы добро помним. Уж постараемся, будете довольны, только скажите, когда подготовить всё.

– Сообщу позже, а сейчас слушай внимательно. Капитану расскажешь всё как было и передашь оружие этих бандитов, скажешь трофеи господина Закарии. Понял?

– Как же не понять, всё сделаю господин, не сомневайтесь!

Распрощавшись, подстегнул свою лошадку и поехал по тенистой лесной дороге, размышляя над тем, как я быстро привык к обращению «господин» в свой адрес.

******************

После таких приключений я порядком вспотел и подумал, что неплохо бы освежиться. В паре лиг на север, как мне говорили, должно находиться большое красивое озеро, вот к нему и отправился. Довольно быстро отыскалась широкая утоптанная тропа, которая должна была привести меня на место.

От скуки и ради тренировки активировал Маговзор и рассматривал с его помощью окрестности.

Деревья наконец расступились и впереди сверкнула водная гладь, окружённая зарослями осоки и камыша. Чуть дальше, открывался широкий прогал с удобным песчаным бережком. К нему и направил лошадку.

«Такое шикарное место, и никого нет! Ни рыбаков, ни купающихся, даже странно. Ну и ладно, надо пользоваться такими подарками судьбы!»

Отпустил Тучку пастись на сочную зелёную травку, разделся и с разбегу нырнул в освежающую, прозрачную воду.

Проплыл туда-обратно, собрался было на берег, но кто-то схватил меня за лодыжку, резко дёрнул и потянул на глубину.

Погрузившись с головой, от неожиданности хлебнул воды, закашлялся и чуть не утонул, но смог другой ногой ударить схватившего меня и сбить захват. Вынырнул, хватая воздух, что есть сил погрёб к берегу. Только почувствовал под ногами дно, как теперь обе ноги оказались в захвате. Рывок и я снова погрузился с головой, но теперь уже был готов. Успел перед этим набрать в грудь воздух, не стал барахтаться, а опустил голову, пытаясь разглядеть, что это за хренов дайвер так со мной играет.

Одновременно сплёл проклятье Гнойная Слизь. Очень сильная штука, причём действует и на нежить, а так работают далеко не все некромантские заклятья.

Пригнулся, стараясь разглядеть получше, ведь даже в чистой воде всё выглядит размытым и нечётким. Увидел толстые опухшие руки на моих лодыжках, жёлтое одутловатое лицо, оскаленный рот с чёрными гнилыми пеньками вместо зубов. Выпученные глаза, длинные седые космы, такая же, спутанная борода, в которой застряли водоросли и всякий мусор со дна.

Старик-утопленник.

Внезапно что-то сверкнуло на шее нечисти и протянув руку, одним махом, как щука блесну, схватил отливающий медью предмет. Рывок и зажатая в кулаке добыча остаётся у меня.

Вытянул другую руку, напитав небольшой частью своей энергии, бросил готовое плетение. Оно опутало его словно сеть, врезалось в тело и пропало. Миг и руки, державшие меня, разжались, но тут раздался такой вой, что я подумал, сейчас лопнет голова или пойдёт кровь из ушей.

Вылетев на поверхность будто пробка, я едва не побежал по воде аки посуху. Доплыл до берега и тяжело дыша растянулся на песке.

«Вот зараза, чуть не утопил старый хмырь!»

То, что нежити пришёл конец можно не сомневаться. Как я понял, это плетение разрывает межклеточные связи и тело, живое или не живое, превращается в кучу отвратительной слизи. Описано это было в книге, конечно, другими словами – откуда тут такие термины знают, но я перефразировал на более понятный мне язык.

Разжал кулак, чтобы рассмотреть сорванную с утопленника вещицу. Простой кружок, сантиметра три в диаметре, на тонком кожаном шнурке, причём полусгнившем от долгого пребывания в воде. Потому и порвался так легко. Не смог понять из какого он металла. Похоже на медь по цвету, но никаких следов окисления – возможно обработан какой-то магией.

На одной стороне непонятные руны, или иероглифы, на другой изображение паука. Вещица, несомненно, являлась магическим артефактом, но его предназначение оставалось для меня загадкой.

Что ж, подумаю над этим позже. Спрятал её в кошель и растянулся, блаженно прикрыв глаза.

Повалявшись на песочке ещё около часа, окунулся напоследок и неспешно поехал в замок. Поглядел на опускающееся к горизонту солнце и въехал под сень деревьев, укрывающих знакомую уже тропинку.

*********************

Эбигейл вир Тосвальд.

Юная баронесса Эбигейл вир Тосвальд маялась от скуки. Её единственная подруга Бренда, дочь барона вир Зеендорфа – соседа и друга её отца, часто гостившая у них, укатила к себе и должна приехать только через три дня, а надоевший до тошноты замок покидать запретил папенька. В наказание за совершенно невинную шалость, когда они пробрались тайком посмотреть на того противного раненого бродягу.

Проклятая старая Бетси – служанка, застукавшая их в самый горячий момент, всё-таки наябедничала отцу. Ну ничего, она ещё пожалеет об этом, Эби не из тех, кто забывает обиды!

Бродяга... Как его там... Закария кажется? Это он во всём виноват – из-за него же вышла такая неприятность.

Почему-то она всё чаще вспоминала о нём, и это сильно раздражало. Ведёт себя точно принц какой-то или герцог, а сам то небось вообще простолюдин. Хотя надо признать, говорит очень грамотно, словно учился, да не в какой-нибудь общей школе для голытьбы, что при храме, а в столичной академии.

Она пару раз случайно услышала его разговор с отцом и Михвальдом. Нет, она вовсе не подслушивала, просто захотелось вдруг тихонько постоять у дверей, за которыми они так громко разговаривали, что ей даже не пришлось прислушиваться. Ну, почти не пришлось...

А потом он прошёл мимо, даже её не заметив! Какая наглость! Он должен почтительно, низко поклониться, как вся прислуга. Так полагается при её статусе, а он... он... Он даже папеньке так не кланяется, будто равен самому барону! Нет, стоило бы его проучить.

Ещё, недавно она увидела его, въезжающего вечером во двор и внезапно вспомнила, что ей как раз, срочно нужно на конюшню. Уже седмицу всё забывает туда сходить.

Обходя донжон, совершенно случайно задержалась за большим кустом шиповника, откуда так хорошо видно широко распахнутые ворота, зато её не видать вовсе. Она даже не думала подглядывать – просто остановилась отдохнуть в удобном неприметном местечке.

Когда юноша появился и оглядевшись по сторонам вдруг скинул всю одежду и стал плескаться в бочке, в её красивой светловолосой и очень умненькой головке созрел план маленькой мести.

Она «случайно» пройдёт мимо него и «прихватит голышом».

Тут же представила его жалкий вид – как он, смутившись, закрывается руками и схватив в охапку одежду убежит, а потом, всякий раз при встрече будет краснеть и прятать глаза.

Она тихонько подошла и злорадно предвкушая его позорное бегство, встала в каких-то пяти шагах от ничего не замечающего парня. Тот с явным наслаждением плескал на себя воду и фыркал от удовольствия. Она невольно засмотрелась на прекрасно сложенную фигуру, молодое красивое тело, на котором уже появилось несколько шрамов.

Словно почувствовав что-то, парень резко повернулся и с лёгкой улыбкой уставился на неё. В его лице не мелькнуло и тени смущения, руки даже не дёрнулись прикрыть то самое место, он просто стоял и смотрел так нагло, с каким-то вызовом. Миг, другой, третий... Этот гад и не думал смущаться! Напротив, глянул будто на какую-то порочную девку, как ей показалось, презрительно ухмыльнулся и повернувшись задом продолжил плескаться.

Эбигейл вдруг стало невыносимо стыдно. Она, леди, баронесса вир Тосвальд, подглядывает за купающимся простолюдином, пялится на его мужское достоинство как какая-то шлюха!

Она вдруг почувствовала, что краснеет… А этот хам?! Он же её опозорил! Если кто-то увидит... Да что там увидит, этот негодяй сам всем разболтает! Вся прислуга будет шептаться у неё за спиной и мерзко хихикать.

– Наглец! – вырвалось невольно, когда, резко повернувшись, она со всех ног помчалась прочь.

Следующие несколько дней Эбигейл не находила себе места. Вслушивалась в разговоры прислуги, вглядывалась в лица служанок, ожидая увидеть в них подтверждение собственных страхов.

К её удивлению, слухи о таком позоре леди по замку не поползли. Очень странно, ведь чернь не упустит случая позубоскалить за спиной у благородных.

Неужели этот нахал считает её настолько малозначительной букашкой, о которой даже не стоит говорить? Или он снова не обратил на неё внимания, а то и вовсе не заметил? Да что он о себе возомнил!

Она одновременно на него злилась и радовалась, что эта история не вышла на свет.

Зато неожиданно прогремела другая новость. Прибежала Златана, её личная служанка, единственная кому она позволяла свободно с ней болтать почти обо всём.

Выпучив глаза, затараторила, что двое дружинников ночью хотели ограбить и убить молодого господина Закарию, а он их обоих в бараний рог скрутил, связал, и капитану отдал. Сидят теперь под замком, суда Его милости барона ждут.

– Дура, какой он тебе господин! Это бродяга, которого папенька из жалости подобрал, как шелудивого кота!

– Госпожа, что вы! Ведь за три лиги видать, что это благородный! И речь у него какая грамотная, и стать. И держится с достоинством, да и вообще... – она зажмурилась и мечтательно протянула, – тааакой красавчик...

– Такой тупице как ты, бесполезно что-то объяснять! Скажи лучше, откуда у бродяги деньги, чтоб его грабить?

– Так он же из Земель Нежити приехал, много всякого добра при нём было, вот он и продал – что-то магу нашему, что-то управляющему. Господин Крутиц про это при всех рассказывал, вот грабители и прознали. Видать соблазнились такими-то деньжищами. Но только это не всё! – служанка понизила голос, видно это был секрет, – говорят Леспин это затеял в отместку. Его господин Закария увидел, когда тот служанку ударил. Вы ж Леспина знаете, чуть что не по его, сразу руки распускает, привык, что его боятся все. А господин Зак ему как дал и два зуба выбил! Вот Леспин и подговорил своего дружка Зиница, да только не вышло у них ничего.

– А чего это вдруг он за служанку вступился? Кто такая?

– Не знаю, Ваша милость, но как узнаю, непременно расскажу!

– Вот ещё, очень надо! Плевать мне на всякую чернь… вечером, как придёшь меня ко сну готовить, тогда и расскажешь.

Не успела улечься пыль от этой новости, как грянула другая. Эбигейл как раз вышла во двор и услышала крик дружинника, дежурившего на воротах. Тот обращался к пацанёнку лет десяти, старшему сыну кого-то из прислуги, который болтался без дела неподалёку.

– Бранко! Бранко, глупый мальчишка! Беги немедля, разыщи господина капитана Михвальда, передай, что у ворот его дожидаются. Скажи – Закария прислал, опять наверно, что-то отчебучил!

Снова этот Закария! Все будто сговорились постоянно напоминать ей про этого нахала!

Она сама не заметила, как оказалась у главного въезда и тихо, словно мышка, притаилась в сторонке.

Прямо перед воротами стояла телега с каким-то барахлом, в ней сидел бородатый мужик с побитой рожей, рядом, совсем молоденький мальчишка, видимо сын. Тоже, губа разбита и глаз заплыл. Неужели этот негодяй так распоясался, что нападает на наших людей и они приехали к барону на него жаловаться?

Губы девушки растянулись в злорадной улыбке. Ей было совершенно наплевать на мужика, его сына и на лошадь с телегой, но вот то, что такие выходки папенька терпеть не станет и накажет драчливого бродягу, это точно.

Она мечтательно прикрыла глазки – может даже прикажет всыпать плетей! Аж целый десяток! Вот было бы здорово!

Эбигейл живо представила как с этого наглеца снимают рубаху и укладывают на лавку. Кто-то из дружинников размахивается и плеть, издав короткий свист, оставляет на его спине кровавую полосу.

Но внезапно, с удивлением почувствовала, что мысль, которая должна быть такой приятной, почему-то совсем не радует, а в душе поднимается сильное волнение и тревога. С чего вдруг? Уж о ком бы ей переживать, но только не об этом наглом Закарии.

Размышления девушки прервало появление капитана, который с хмурым видом подошёл к побитому бородачу.

Эби навострила ушки и чем дольше мужик говорил, тем сильнее округлялись её глаза.

«Напали дружинники барона вир Крейнара... Появился господин Зак... один против четверых... одного заколол, ранил двоих... вот их оружие – это его трофеи...»

Да кто он такой? Как может совсем ещё юнец, вытворять подобное? Отлупил самого лучшего бойца в замковой дружине, один справился с четырьмя грабителями...

Развернувшись, в глубокой задумчивости, она пошла назад к донжону.