Зеркало Души

Глава 9

Уже отойдя довольно далеко от кабинета Рейко, Рю вспомнил, что он забыл.

— Мой планшет! Я оставил его на месте схватки!

— Ну так пойдём, возьмём тебе новый, — пожала плечами Ноэль, двинувшись куда-то в одной ей известном направлении.

— Вообще… Тот очень важен! — испугался юноша, — Я не могу объяснить… до сегодняшнего вечера, но мне нужно найти именно тот.

— Ты что, не синхронизировал данные с облачным сервисом?

— Облачным сервисом? — опять 'повис' зеленоволосый, — Не знаю, что это, но думаю, что не синхронизировал.

Ноэль покачала головой.

— И для кого всё это придумывают, если вы этим не пользуетесь? Пойдём, поищем. Надеюсь, твой планшет ещё цел.

Она махнула рукой, веля следовать за собой, и двинулась в сторону побоища.

'Вот, кажется, и приехали. Придется рассказать, что я шпион. Потому как больше нет смысла бороться на два фронта, ведь знамени больше нет. Вот только кому именно рассказать…'

— Облачный сервис — это когда вся твоя информация хранится на защищённом сервере. Точнее, даже на нескольких, — начала его просвещать Ноэль, которая в этот момент стала ну очень похожа на строгую учительницу, — Иными словами, если даже твой планшетик и сдохнет, информация всегда продублирована. Тем более, что мы используем для облачного сервиса 'Прометея'.

— Прометея? — услышал новое название Рю, — Здесь всё построено на какой-то компьютерной системе?

— Ага, — кивнула Ноэль, — Прометей — это сердечник всей этой школы. Не будет Прометея… и уже мне придётся открывать новое заведение.

Самурай немного подумал и решил поделиться воспоминанием:

— Мой отец строил информационную систему так, чтобы машины ничего не могли без людей. Люди-операторы с личными мобильными оффлайновыми устройствами были основой, а компьютерная сеть была сильно ограничена. Он говорил, что правительство так не делает, и это его когда-нибудь погубит, потому что общая связь информационной системы делает центр уязвимым с самой незначительной периферии. Он доверял только тем, кому мог посмотреть в глаза, а не компьютерам.

Ноэль резко остановилась. После чего развернулась, подошла к Рю, а затем сняла очки и сказала:

— Посмотри мне в глаза.

Не вполне понимая, к чему это, японец выполнил распоряжение. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, пока девушка не отвернулась, разрывая контакт.

— А теперь скажи ещё, что компьютеру невозможно заглянуть в глаза, — сказала она, надевая обратно очки.

— Что?! — Рю опешил ещё более, чем в комнате Рейко, — Вы… тоже? В смысле… это же… невозможно! Ни одна программа… не может маскироваться под человека, я о таком не слышал… Как такое… может быть? Прошу прощения, Ноэль-сама…

— А я и не маскируюсь, — ответила она, поправляя очки, а затем и волосы, — Я учусь быть человеком.

Она вновь повернулась к Рю.

— У меня есть важная миссия. Её мне дала моя мама. Я должна спасти мир.

— Но компьютерная система не может быть человеком… Состояние первозданного ки в людях невозможно повторить, люди могут быть иногда более рациональны, чем компьютеры и даже менее… человечны.

Зеленоволосый опять вспомнил самого себя.

— Но они всё же люди не по обучению, а по праву рождения. Потому что небесное и земное ки встретились в их родителях и дали им форму существования человека. Это было предрешено ещё до того, как было создано их тело и сознание… нечто, что отделяет любое живое существо от симуляции. Душа? Возможно, но скорее нечто более тонкое, на что, как на каркас потом 'одевается' так называемая 'душа'. Другими словами, человек это не алгоритм, а природа.

Он вспомнил спор двух студенток на политологии. Ему не нравилась ни одна из их точек зрения, но 'механистичная' модель, описанная темноволосой, не нравилась ему гораздо сильнее.

— Не обладая природой человека, невозможно научиться им быть. А обладание этой природой не гарантирует, что человек будет человечен, — Рю прикрыл глаза, — Во всяком случае, это то, к чему я пришёл, несмотря на ложь в моём обучении.

Ноэль широко улыбнулась:

— Вот тут и подвох. Человеком я стать не смогу, но вот научиться быть человеком — вполне.

Она постучала по виску.

— Потому что первый 'человек' — это понятие сигма-биологическое, а второе — праздно-философское. Я должна научиться быть человеком, и, будучи машиной, я должна стать человечней любого человека. Такова моя суть. Проект Н.О.Й.

— Научиться симулировать бытие человека, Ноэль-сама? Или вы хотите стать психически полностью человеком? Но второе — это… вам ведь не доступен 'Путь Богов' из-за отсутствия тонкого ки в вашей природе. Быть человеком и осознавать это… это всё равно что быть программой, которая осознаёт, что её завтра навсегда безвозвратно сотрут, отправят в вечное небытие. Из-за этого в мире люди сходят с ума, когда не находят ответов. Зачем вам такая иллюзия?

Рю опять поднял глаза, стараясь смотреть на лицо Ноэль. В этом его вопросе было нечто важное и лично для него. Он знал, что несмотря на свою человечность, он как человек ничего не стоит, потому что превратит любой конфликт в мясорубку по воле глубокой и бессмысленной программы, которая спит где-то в глубине его подсознания.

— Я хочу психически стать идеальным человеком, — ответила она и улыбнулась, — Мне ведь надо спасти мир. Не беспокойся, я не просто программа. У меня есть душа.

— Как у компьютерной системы может быть душа? — не понял Рю.

— Сигмафин, — на сей раз Ноэль постучала себе по груди, — Сигмафин — это вещь, в которую был превращён человек, и которая получает магические свойства силами этой самой души. У меня в груди как раз такая душа вместо сердца.

— Вы были человеком когда-то? Или это просто часть информационной системы?

— В моём случае — лишь часть. Немаловажная, но часть, хотя… — она задумчиво посмотрела на потолок и постучала пальцем по губе, — Чисто технически, человек уделяет своей душе столько же внимания, сколько и я. Например, мы выяснили, что у двух клонов имеются разные души, хотя память у них совершенно идентичная. Так что есть душа? Характер? И да, и нет: характеры клонов не всегда значительно меняются.

— Душа — это заметное функциональное проявление того, что очень тонко и не поддаётся описанию. Всё, что живо, имеет разное сознание, следовательно, разную душу, как бы близко ни были схожи существа. Но… как я выяснил… человек сложнее, чем просто единое сознание. В нём постоянно присутствуют разные 'программы', и состояния его сознания, которые разрывают единство, проявляются наружу по разному и заставляют человека вести себя иначе, нежели так, как, по его мнению, его личность должна себя вести. В сущности, люди не понимают, что они есть на самом деле. Я не задумывался о том, что мои действия в бою ограничены, пока 'программа' не дала сбой из-за того, что у меня не было оружия и шанса победить… А ведь душа, которая ограничена настолько, чем лучше машины?

— Тем, что душа всегда стремится к чему-то, — улыбнулась Ноэль, — Душа, которая у меня в груди, после сигмафикации стала исцеляющим бинтом. Это была очень добрая душа. И я надеюсь, что мы с ней подружимся на моём пути к самосовершенствованию.

Она вздохнула и опустила взгляд в пол.

— Мне только становится немножко страшно от того, что я так плохо справляюсь.

— Вы знаете к чему стремиться, Ноэль-сама… я же теперь не знаю, — странно медленно для себя произнёс Рю, — Моей душе не к чему стремится, ведь выяснилось, что я называл смерть жизнью, а боль и ужас людей их счастьем ради того, чтобы не замечать своего странного поведения в бою. То, к чему я якобы стремился, было ложью, а то, к чему я действительно, втайне от себя, стремился… недостойно человека. Похоже, что перед вами, Ноэль-сама, стоит такая же 'программа', у которой нет никаких преимуществ, кроме изначально человеческой природы по праву рождения. Но, в остальном, от человека во мне не более чем умение гордо стоять на тренировке с синаем, кланяться старшим и рефлекторно улыбаться при игре в го…

Ноэль положила руку ему на плечо.

— Тогда научись чему-то новому и полезному! Вы, люди, склонны усложнять простое. А ведь тебе просто следует начать жить заново.

— Если бы все было так просто… — поморщился Рю, — Самым правильным для меня было бы начать убивать таких, как я, — а не таких, как те, кого я убивал.

Она улыбнулась.

— Поверь мне, таких, как ты, очень много. И можно только молиться всем известным богам, чтобы они все погибли раньше, чем ты состаришься и умрёшь.

Она похлопала Рю по плечу.

— По мне, достойная цель, ведь тогда ты спасёшь от их клинков и пистолетов много жизней.

Рю покачал головой.

— И чем же такая цель отлична от прошлой? У меня нет истинного понимания… кого ни назначишь целью лесному кровавому духу… всё равно это будет ошибка, это будет приближать гибель того во мне, что хоть как-то похоже на человека. Не могу. Не могу снова давать шанс тенгу-убийце.

— По-твоему, нет разницы, кого убивать? — не поняла девушка.

— По-моему, нет разницы, чем оправдывать убийства, Ноэль-сама. Светлым будущим ли, своим 'искуплением', спасением ли людей от кого-либо… в отсутствие истинного понимания все идеалы, ради которых убивают — всего лишь прах и пыль. Я не буду убивать кого-бы то ни было ради чего-либо абстрактно-идеального, потому что это такое же заблуждение, как то, которое, как я думал, заставляло меня убивать ранее. Каждый раз, когда я убиваю в этом состоянии, я теряю часть себя, которую во мне удавалось… обманывать моим родителям, но всё же которая делала меня человеком. Так какая разница, во имя чего нести смерть? Это всё равно 'меч, отнимающий жизнь'. В любом случае, я никогда не смогу точно сказать, что какой-то идеал достаточно 'истинен', чтобы ради него опять становиться… этим.

Рю вздрогнул, словно на секунду увидел себя со стороны. Да, он уже один раз действительно видел себя со стороны. Но так и не понял, почему ему было так страшно это наблюдать. А теперь зеленоволосый точно знал, что в момент убийства все монстры одинаково ужасны, вне зависимости от того, ради чего они выходили на поле боя.

— Я не понимаю, — покачала головой Ноэль, — Есть ведь простая математика. Ты убиваешь одного, спасаешь сотню. Ты убиваешь десяток, спасаешь тысячу. Ты стоишь в стороне, видишь, как умирает сотня. Не сотня воинов, а сотня женщин и детей. Или ты считаешь, что не нужно было убивать Анну?

Рю явно не был уверен, как такое контраргументировать. Он нахмурился и сказал:

— Ноэль-сама, но вы сами сказали, что в прошлом должен был погибнуть я, а не те, кого я убивал, а ведь мне приводили такие же аргументы в пользу того, что их необходимо убить. В жизни я мог сам складывать переменные… но тот, кто их задавал — ошибался. Что, если А это вовсе не А, а В это вовсе не В?

— Понимаю! — резко хлопнула кулаком по ладони девушка, — Ты просто боишься ошибиться!

Она спрятала руки в карманы.

— Ну, тогда всё ясно, — Ноэль снова кивнула, — Эту ошибку так просто не исправить. Пойдём. Нам ведь нужно твой планшет найти.

Рю кивнул в ответ и последовал за ней. Мысли, которым он предавался, были далеки от оптимистичных. То, что он сам сформулировал недавно, приводило его к новым выводам. Насколько повредилась его психика в последних операциях 'Воинов Аматерасу'? Помимо боязни ошибиться, зеленоволосый теперь боялся ещё и того, что укрепляло его желание не подходить к оружию: что каждый нанесённый по человеку удар в 'состоянии тенгу' рубил одновременно и по его душе, незаметно уродуя сознание. Тогда, как ни выбирай правильно врагов человечества, тот миг, когда сам таковым станешь, это всего лишь вопрос времени…

— А ты спортом увлекаешься? — неожиданно вопросила Ноэль, самым наглым образом выдёргивая Рю из омута его невесёлых мыслей.

— Спортом? — не совсем понял зеленоволосый, — Разве что кен-до… но я разлюбил его, когда понял, зачем оно создавалось на самом деле. Меня обучали определённым образом: плаванье, искусство меча, боевая подготовка тела, стратегия, айки-дзюцу… я почти ничем не интересовался, кроме того, чему меня итак обучали.

— А, может, пора? — спросила его Ноэль, — Я думаю, с твоими данными из тебя мог бы выйти неплохой спортсмен… желательно в командном виде спорта.

— Учитывая изменения моей нервной системы? — переспросил он, — Вот от чего мне точно следует держаться подальше, так это от командных видов спорта.

Чуть задумавшись, юноша неуверенно добавил:

— Мне говорили, тут есть клубы… я думал записаться в фехтовальный и кулинарный. Но теперь думаю точно отказаться от фехтовального. Я могу убить даже синаем, ведь им возможно нанести укол в шею…

— Кулинарный? — переспросила девушка, — Ты думаешь, там не бывает нервного напряжения?

— Не знаю, — ответил зеленоволосый, — Во всяком случае, чайная церемония меня всегда успокаивала, когда я проводил её в роли хозяина и готовил чай полностью… Это похоже на дзен. Внимание не пытается совершить чего-то сверхчеловеческого, а просто и естественно концентрируется на движениях. Никто не умирает и не убивает, не атакует и не защищается, нет никакого неотвратимого выбора или кровавой необходимости. Всё получается само собой, не спеша, плавно и чётко.

— Ага, и крабы могут спать спокойно, — поддакнула Ноэль.

Тем временем они вошли в знакомый коридор с окнами без стёкол, обвалившимся потолком и следами копоти на стене.

— Думаю, тебе следует познакомиться с Зазой. У неё даже проект связан с кулинарией.

— Заза… — Рю едва заметно скривился, — Не думаю, что мы найдем общий язык.

— Ты ни с кем не найдёшь общий язык, если не будешь искать, — решительно возразила Ноэль.

— Скажите это тому, — резковато ответил зеленоволосый, — Кто придумал добавить в программу предмет, предполагающий очень быстрое 'нахождение общего языка' в целях шпионажа и взаимного использования.

— А что тут плохого?

— Да так, ничего… — нахмурился Рю, — Я просто всегда верил, что люди не должны относиться друг к другу как к механизмам, которые нужно запрограммировать на выгодную тебе модель поведения различными уловками. Если каждый человек в обществе будет городом-государством, вечно пытающимся подчинить себе остальных, то это печально, на мой взгляд.

— Скажи, я пробовала кого-нибудь убить, например, тебя? — неожиданно поинтересовалась девушка, сворачивая к лестнице.

— Не знаю, Ноэль-сама. Меня — точно нет…

Неожиданно Ноэль остановилась и со всей дури, с вложением корпуса ударила по стене. Когда она убрала костяшки пальцев от бетона, там оказались характерные вмятины от удара.

— Как по-твоему, я умею убивать?

— Не знаю, Ноэль-сама, — повторил Рю, — Я так, конечно, не могу, но… Мне это никогда и не требовалось.

Она небрежно тряхнула кистью, отряхивая костяшки пальцев.

— Я могу убивать, но это не значит, что я буду убивать. Если студент сможет крутить другими, как игрушками, это не значит, что он будет это делать. Хотя бы потому, что это в действительности очень сложно.

— Есть разница, Ноэль-сама, — возразил юноша, косясь на отпечаток в стене, — В по-настоящему серьёзной боевой ситуации я обязательно буду убивать. Даже психологически не умея и не желая этого делать. Именно это и возвело моё незначительное умение убивать мечом в ранг демонически сверхъестественного искусства. Вы можете и разбить эту стену кулаком, но убить так человека тяжело. Для этого мало силы или ловкости. Для этого нужно полное отсутствие сомнения и беспощадность к себе и врагу. Другими словами, ваше умение и способность убивать может доказать только быстрое и беспощадное убийство, но не проведение условно смертельной атаки по неживому объекту. Что же касается 'искусства управления', тут, на мой взгляд, гораздо больше студентов, которые хотят это делать, чем тех, которые не будут этого делать. Их, вероятно, и правда остановит неумение, но только потому, что каждый будет опасаться победы другого. Искусство обмана и манипуляции это искусство войны, не сотрудничества.

— Скажи это Акечи, которая считает, что грамотный обман подходит и для семьи, кроме того, — Ноэль обернулась через плечо, — Манипуляция не всегда предполагает обман. Даже более того, обман в манипуляции бывает вреден.

Она взяла с подоконника планшет и протянула его Рю.

— И вообще, ты знаешь происхождение слова 'манипуляция'?

— Нет, Ноэль-сама, не знаю, — признался Рю, беря в руки планшет, будто алмазную жабу: как нечто с одной стороны ценное, с другой противное.

— Слово 'манипуляция' пришло к нам из Древнего Рима, — вновь просвещала его девушка, — Там оно означало… командование войсками. Манипулами, если быть точнее. Иными словами, изначальное значение слова 'манипуляция' — это действие одинаково полезное как манипулирующему, иными словами, полководцу, так и манипулируемым, иными словами, войскам. Знаешь ли ты, к чему я веду? Точнее, улавливаешь ли?

— Думаю, да, Ноэль-сама, — неуверенно ответил зеленоволосый, — Но не понимаю, при чем тут студенты. Полководец заботится о стране, а не о себе, потому ему и подчиняются с охотой.

— Это когда это полководец не о себе заботился? — фыркнула Ноэль, поправляя очки, — А студенты… во-первых, у нас далеко не все эгоистичны, а во-вторых, зная инструменты манипулирования, ты можешь от них же защищаться.

— Зачем 'защищаться', если проще не выдавать 'оружие' и сосредоточиться на полезных предметах? Правда, я мало понимаю в том, что и как тут преподают. Одна лекция в перерывах между сумасшествиями глобального масштаба… недостаточно, чтобы судить точно. Но моё сердце подсказывает мне, что это не совсем то 'манипулирование', которое имеет место быть всегда полезным… борьба за власть — это всегда опасно: от этого и происходят бессмысленные войны. Увы, единственный способ это остановить — получить власть. Так меня учили, как выяснилось — лгали. Ох, сколько же времени сейчас и где я должен быть?

Вдруг спохватившись, он проверил расписание на планшете. Сейчас шел урок социологии под руководством Самоноске Акечи. Уже полчаса как шел, поэтому Рю решил не приходить посреди урока.

— Может, потому что здесь учат тех, кто должен уметь оружием пользоваться? — пожала плечами девушка, — Это ведь ковчег. Так и должно быть.

— Не знаю, Ноэль-сама. Я, возможно, не подхожу для нового мира. Мои взгляды на жизнь, кажется, вызывают только недоумение у людей… А что это за опасность для мира, от которой нужен 'ковчег' и спасение? — ухватился за возможность сменить тему он.

— Ну, для начала, у нас на носу Третья Мировая Война, — ответила Ноэль, усаживаясь на подоконник, — Затем впереди Йоль, — она зажала второй палец, а затем посмотрела на получившуюся фигуру, — Кажется, было ещё что-то, но, сначала Йоль и Третья Мировая. Это как бы поактуальней.

— Третья мировая война? — ошарашено переспросил зеленоволосый, — А почему я об этом ничего не знаю… Ах, да… — помотал он головой, — Но с чего вдруг? Когда? И кто такой Йоль?

- 'Когда' у нас уже давно выглядит как 'за пять минут до конца света', иногда превращаясь во 'вчера', а Йоль — это праздник всей нечисти мира. Состоится в день зимнего солнцестояния.

— То есть, война уже почти началась? При чём тут нечисть и Третья Мировая Война? — не понял Рю, — Да и какая может быть 'нечисть', если даже ками создаются сигмой?

— Не все, — покачала головой Ноэль, — Лилит — натуральная. Именно изучая её, G-Tech создала магию.

Она щёлкнула пальцами.

— Точно! Лилит ведь дракон! Настоящая природная ками земли и огня!

— Магию создали? Лилит? Кто это? — подозрительно посмотрел Рю на девушку, — Что-то про драконов тут я уже слышал. Если это в буквальном смысле… то я почти готов поверить в это, учитывая всё произошедшее за пару дней.

— В самом буквальном. Лилит — самый настоящий дракон. Именно изучая её, люди создали технологию сигмы. Конечно же, не саму магию, а только технологию управления ей, однако, так принято говорить.

Ещё раз помотав головой, что было не очень-то привычным для него жестом, зеленоволосый озадаченно выдохнул и спросил:

— И что же делать с этой войной? А правительство Японии знает обо всём этом? И зачем в школе дракон, наконец?

— Войну надо остановить, правительство Японии, наверное, догадывается, а дракон тут учится, — разложила всё по полочкам Ноэль.

Особо понятнее от этого ответа не стало.

— Вот как… А зачем дракону учиться? — задал самый глупый из пришедших на ум вопросов Рю.

— Ну… Может, чтобы чему-то научиться, а?

— Наверное… — неуверенно согласился юноша, после чего пришёл-таки в себя, — В смысле, это же абсурд. Дракону не нужно учиться в школе, это существо другого мира! Вы и вправду верите, что она здесь ради обучения, Ноэль-сама? По-моему, ситуация очевидна: это существо исследуют с целью получения военного преимущества…

Ноэль подавилась смехом, а затем и откровенно расхохоталась:

— Лилит-то? Военное преимущество? Да ты ей такое ляпни, так она выдаст длинный монолог, в котором словосочетание 'две тысячи градусов' повторится не менее пятидесяти раз, а слово 'кострация' — не менее тридцати.

Этот ответ тоже ясности не прибавил. Кажется, прямые и логичные ответы девушки скорее запутывали 'самурая'.

— Ничего не понимаю… Ну при чем тут я, школа, драконы и Третья Мировая? И как вы, Ноэль-сама, собираетесь мир спасать?

Девушка пожала плечами:

— Вот уж чего не знаю, того не знаю. Сначала, вроде как, нужно сломать часы судного дня, а это значит, устроить мир-дружбу-жвачку во всём мире. А это, кажется, возможно, только если дать всем странам общего врага, перед лицом которого надо объединяться.

— Ноэль-сама, немного медленнее… Какие ещё часы нужно сломать? — слова девушки вызвали у Рю и другие вопросы, но он решил, что такими темпами будет запутываться все сильнее.

— Часы судного дня — это выдуманная сущность, — поправив очки, пояснила она, — Они вроде как показывают время до конца света, который должен наступить во время взаимной ядерной бомбардировки. Они появились в США во время холодной войны между Западным и Восточным блоками. Стрелки на этих часах двигаются вручную, в зависимости от уровня политической напряжённости между странами.

— И сколько они показывают сегодня? — спросил зеленоволосый, слегка поёжившись, словно уже представил себе сие устройство во всей красе, вместе с уже летящими на Японию бомбами.

— Без двух двенадцать, — сообщила Ноэль, — Где полночь — это конец света. Только вот в современном мире ядерные бомбы — это ещё не самое страшное.

— И что, никто не пытается это остановить? Ни один политический блок? И что Нарьяна-сама будет делать с этим?

— Не знаю, хотя… мама упоминала, что ответ кроется в этой школе.

— По-моему, в этой школе больше вопросов, чем ответов, — заметил Рю.

— Вопросы у тебя рождает не школа, — уверенно ответила девушка, — Их у тебя рождают ответы на те вопросы, которых ты не задавал. Чем больше ты будешь узнавать, тем менее понятным и простым для тебя будет окружающий мир.

Рю задумался. Сперва то, что она сказала, показалось ему совершенно непонятным. Но затем… Прокрутив в памяти весь их разговор, он выбрал незаданный вопрос, который показался ему наиважнейшим:

— Ноэль-сама… Что такое 'идеальный человек'? Зачем… Зачем вообще существуют люди?

— Просто потому, что могут, — пожала плечами девушка, — Без причины. А идеальный человек, в усреднённой системе моральных координат, это, я полагаю, человек развитый умственно и физически, ставящий интересы общества выше собственных интересов. Притом, в моём случае, обществом следует считать всю антропосферу Земли.

— Существуют потому, что могут? — Рю перевёл взгляд на стену. Ответ ему не понравился.

— Но существовать можно по-разному, Ноэль-сама. То, как я существовал в тюрьме, после гибели своих родных, — не тот метод, которым должны существовать люди, несмотря на то, что ни моё физическое, ни умственное развитие от этого факта не пострадали, и я по-прежнему считал, что благо Японии важнее моей собственной жизни. Следовательно, в этом существовании есть нечто ещё, что настолько же важно, насколько и сам факт возможности существования, вам так не кажется?

Ноэль покачала головой.

— В вопросе 'зачем', кроме самой возможности существования, ничто более не имеет значения, которым невозможно пренебречь. Если ты можешь существовать и можешь не существовать, то выбирать следует первое.

— Ключевой вопрос не 'зачем?', а 'как?', Ноэль-сама, — подчеркнул зеленоволосый, — На мой взгляд, люди должны не просто существовать, а существовать счастливыми.

'Упаси вас Бог желать счастья всему человечеству'.

— Нет-нет-нет, такое понимание в корне неверно! — возразила девушка, — Люди никому ничего не должны, и в первую очередь тебе или мне. Если мы будем заставлять их быть счастливыми, они, как ни парадоксально, будут становиться более несчастными. Разумеется, идеальный человек должен ставить своей целью счастливую жизнь как можно большего числа людей, справедливость, равенство и прочие ништяки, но вот с идеальными людьми пока что у нас облом.

— Я говорю не о том, чтобы заставить. Я говорю о том, что нужно создать условия для этого. Раньше я считал, что такие условия — стабильная Япония без сигмы и тех, кто пытается ей пользоваться ради власти. Теперь я вынужден признать, что не имею представления, что это за условия. Но я верю, что они существуют, и что без них всё бесполезно. Без этого любое общество бесполезно, Ноэль-сама. Ведь существование общества основано на существовании людей. Смысл же существования людей теряется, если счастье невозможно: это неполноценное, больное существование, которое не стоит того, чтобы выживать в нём.

— Ты слышал когда-нибудь выражение 'каждый кузнец своего счастья'? — поинтересовалась девушка.

— Нет, Ноэль-сама, — ответил Рю, в очередной раз внимательно рассматривая какую-то область пространства рядом с ней, — Я слышал выражение 'Война — бедствие для народа'. В общем бедствии, будь то война или повальное злоупотребление сигмой, каждый бессилен, если он один, что бы там ни говорили философы.

Пустота не сократилась. Его чувство опасности и боевая программа никак не отреагировали на внезапную атаку в лоб.

— Ты меня вообще слушаешь? — осведомилась Ноэль, только что отвесившая юноше щелбан, — Войну-то мы как раз и пытаемся предотвратить.

— Ай! — с удивленным вскриком зеленоволосый отступил назад, — Пытаться и предотвратить — не одно и то же, Ноэль-сама. К тому же, один сигма-пользователь сам подобен армии, а их в мире немало. И есть еще сигма-оружие, которое может сделать человека по мощи подобным целой стране. Неужели все это следует просто считать несущественной для счастья людей деталью?

— Отвергаешь? Предлагай, — коротко приказала Ноэль, с царственным видом поправляя очки.

— Мое предложение Японии разбито. Потому я и тут, — опустил голову Рю, — Я лишь хочу понять, что у вас в голове, Ноэль-сама.

— У меня в голове сложная мультипроцессорная система, — ответила она, — А вот ты только и делаешь, что критикуешь.

— Критикую? — не понял Рю, — Нет, Ноэль-сама, я всего лишь пытаюсь разобраться, как все это будет работать. Ведь пока никакого способа остановить войну, кроме подсовывания всем странам абстрактного единого врага нет, насколько я понял. И этого врага тоже нет в готовом виде?

— А по-твоему, искусственное создание этого врага сильно лучше? — хмыкнула NI, — Это ведь всё равно война. И если враг не будет серьёзным, это не сработает. А будет, так это всё равно горе и смерти.

Она бессильно развела руками.

— То есть… Нарьяна-сама тоже не знает, что делать? — спросил Рю, чуть медленнее выговаривая слова, чем обычно.

— Не знаю, — покачала головой Ноэль, — Мама редко когда что-то говорит напрямую так, чтобы это не запутывало ещё больше.

— Но ведь меня запутывает и то, что говорите вы, Ноэль-сама. Если вас так же запутывает то, что говорит Нарьяна-сама… то я не представляю, как можно понять, что делать.

— А как всегда с истиной в этом мире, — ответила она и указала пальцем вверх, — Наугад и от балды. Пальцем в небо и молиться, чтобы всё было хорошо.

— Кому молиться? — решил уточнить Рю, — Вроде как, тут никто в ками не верит.

— Ками существуют, — неожиданно серьёзно сказала Ноэль, — Сигма-наука это доказала.

— Доказала? — в очередной раз удивился зеленоволосый странностям сига-науки, — Если это так, то о судьбе Японии следует спрашивать у ками, а не у политиков.

— А вот то, что ками, как правило, мало беспокоит судьба людей, доказала уже практика, — заметила Ноэль, — Так уж получилось, что светлые ками страдают изрядным пофигизмом, и только тёмные лезут, куда их не просят.

— Может быть, это из-за использования людьми сигмы и ядерного вооружения? — предположил зеленоволосый, — Не все бы согласились защищать современный мир, если принадлежали к старому. Я сам узнал о положении дел недавно и не всё, но уже… не знаю, что и думать. Неудивительно, что столь консервативные существа решили просто уйти и всё.

— И что мы в итоге имеем? — поинтересовалась она, — Сухой остаток. Ками нам не помогут. Мы можем надеяться только на себя.

— Тогда лично кто остановит войну? — спросил Рю, — На себя надеяться в таком важном вопросе не допустимо, ведь это всего лишь школа…

— Ты плохо представляешь себе, ЧТО это за школа, — хмыкнула Ноэль, — Уверена, мама что-нибудь придумает, ведь я просто не успеваю к этому моменту закончить обучение.

— Я действительно мало знаю, Ноэль-сама, — согласился он, — Но хочу спасти Японию от всего этого. И если кто-то действительно в силах это сделать… я буду служить ему, чем смогу.

— Думаю, моя мама может, — кивнула она, — Она умная. У неё работают лучшие умы мира. Вместе они должны что-то придумать. Кстати, у тебя сейчас есть какой-нибудь класс?

Переход был настолько неожиданным, что Рю изрядно растерялся.

— Класс? В смысле, урок? У меня сейчас социология, но… кажется, я на нее безнадежно опоздал.

— Так вернись в прошлое, — в голосе девушки звучало такое недоумение, будто она говорила о чем-то очевидном.

— Как? В последний раз, когда со мной случилось нечто подобное, меня пытался убить мой двойник, — Рю нервно и коротко выдохнул, невольно вспоминая эту картину.

— Ну-у-у… — тут уже растерялась Ноэль, — Нужно выбрать маршрут так, чтобы при переходе между зонами ты оказался в прошлом. И вообще… за что ты так себя не любишь?

— Не люблю? — не понял юноша.

— Твой двойник не попытался бы убить тебя, если бы у тебя самого такая мысль не могла родиться чисто теоретически.

'Когда-нибудь я захочу умереть', - откуда взялась эта мысль? Откуда?

— Не знаю подробностей, Ноэль-сама, но думаю, он счёл меня недостойным того, чтобы жить под одним небом с ним и иметь тот же статус, который я себе придавал, как и он — себе… И сам того не зная, он был довольно близок к истине.

— Вот я и хочу спросить: за что ты так себя не любишь? — снова повторила девушка.

— На это достаточно причин, — ответил Рю, — Для начала, я не погиб тогда, когда должен был — вместе с остальными, хотя закон войны таков: проигравший воин должен погибнуть. Во-вторых, я ещё раз отказался от своих принципов ради того, чтобы выжить после того, как меня взяли в плен… благодаря этому я здесь. В-третьих, я убил множество людей, не желая признавать, что виной тому моё нежелание погибать, а вся философия — всего лишь прикрытие, повод для того, чтобы вывести меня на поле боя.

На самом деле, зеленоволосый, сам того не осознавая, называл причины в порядке увеличения их важности, а не уменьшения.

Ноэль развела руками.

— Иными словами, ты не сможешь избавиться от своего двойника, пока не будешь готов принять себя таким, какой ты есть.

— Я уже сам не знаю, какой я есть, — мотнул головой Рю, после чего попытался сменить тему, — Так что там с занятием по социологии?

— А что с ним? — вновь не поняла Ноэль.

— Ну, я, наверное, должен как-то на него попасть, раз имею такую возможность. Но как именно, я не знаю.

— А, это… Посмотри на страничке доктора Кеншу закономерности, и на основе их рассчитай маршрут.

Увы, это было легче сказать, чем сделать. Формулы, таблицы, графики, еще что-то, чему он даже не знал названия… Наверное, примерно так же среднестатистический европеец смотрел бы на привычные Рю иероглифы катаканы.

— Ладно, — сказала Ноэль, — Бывай. Кстати, если тебе интересно, то в местной деревеньке есть синтоистский храм.

— Бывать? — непонимающе переспросил Рю, отрываясь от экрана, — Храм… я не представляю, что там делать… я ведь всегда считался первосвященником, и мне даже не приходило в голову глядеть на ритуалы синто с точки зрения обычного человека.

— Всегда надо с чего-то начинать! — махнула рукой девушка и скрылась за углом.

Мяч был действительно очень необычным. Он запросто мог посреди полета изменить направление, внезапно отрастить крылья, уцепиться за потолок, а однажды и вовсе свернулся вокруг руки Тадеуша, так что оторвать его удалось только втроем и только пригрозив лишить шоколадки. Кроме того, он явно в скором времени начал различать игроков между собой: так, он шарахался от грубых Элли и Хесуса, зато очень полюбил Хлою и Светлану и охотно летел к ним. И несмотря на это, по итогам нескольких сетов наиболее успешно играла команда Тадеуша, что вызывало у поляка законную гордость.

Светлана как раз поднималась после кратковременного полета с пойманным мечом, когда дверь открылась, и на сцене появились новые действующие лица.

— Привет, ребятки, — первой вошла Яфья, которая была одета совершенно не по-спортивному, — Ну, как вам бунтарьболл?

— Всем привет! — следом за ней протиснулся в дверь Кристиан, — Это и есть тот мячик?

— Ой, Яфья, он такой маленький, ми-ми-миленький, кавайненький! — затараторила Хлоя, закрывая глаза от умиления, — Мы переименовали игру в няшкобол, и теперь победители зовутся няками, а проигравшие — бяками. Я думаю, ещё очки надо называть каваинками, чтобы совсем аутентичненько было.

— Это настолько миленько, что меня сейчас стошнит, — прокомментировала Светлана.

— Вот и чудненько! — кивнула Яфья, будто не обратив внимания на это замечание, — Мне нужны крепкие добровольцы для похода за продуктами в деревню. Кто готов оторваться от игры ради благого дела?

— Далеко идти-то? — осведомился Тадеуш, складывая ладони буквой Т.

— Ну, как… где-то на часик или чуть меньше прогулка, — прикинула что-то у себя в уме девушка.

— Ну, если так, то я могу сходить с вами, как только мы доиграем матч, — пожал плечами поляк, — Уж не взыщите, пани, но покидать команду посередине игры не входит в число моих привычек, тем паче команду с такой замечательной напарницей, как пани Элли.

— Но нам нужно принести фрукты как можно скорей, чтобы потом ещё успеть сервировать стол и фруктовые салаты нарезать, — сделала бровки домиком девушка, — Мы ярмарку готовим, а там еще столько надо сделать!

— Ладно, я схожу, — ответил Хесус, — Только не делай такое лицо, душа болит.

И тут в голове Тадеуша что-то щелкнуло. Он вспомнил о почти позабытой проблеме.

— Вы планируете идти через лес, панове? — странно изменившимся голосом спросил он.

— Зачем через лес? По дороге пойдём. Хотя, если что, лес там сейчас с обеих сторон от дороги. Как бы, вся школа находится в лесу… А что?

— Ничего, — как-то слишком поспешно ответил Тадеуш, — Просто я слышал, что мой… братец… — Сикора почти выплюнул это слово, — Смылся в этот самый лес… Впрочем, ему там самое место…

— Не беспокойся, по моим сведениям, твой братец нескоро оклемается, — ответила Яфья, рассеянно почёсывая брюшко Кабу. Тот блаженно жмурился, лежа на руках у Криса.

Тадеуш по-прежнему молчал. Действительно, от таких ран так быстро не оправиться, если…

Вот именно, что если. Если способности двоедушника не помогают регенерировать быстрее. Если ему никакой идиот не решит помочь. Если… Да множество было этих 'если'. Не стоит слепо верить источникам.

По-прежнему ничего не говоря, Сикора отошел в сторону и достал мобильный, начав торопливо набирать два сообщения…

Первое было в личный кабинет пани Нарьяны:

'Собираюсь в деревню с пани Яфьей и еще парой студентов. Есть риск встречи с Джейком. В ошейнике есть функция сигнализации?'

Второе — пани Старки:

'Собираюсь в деревню с пани Яфьей и еще парой студентов. Есть риск встречи с Джейком. Как продвигается подготовка к обряду?'

Ответы пришли быстро. От Нарьяны — почти сразу:

'Нет. Там только один тип сигнализации — взрыв. Но зато мы всегда можем знать, где ты ^_^'

Ответ Сони пришел с небольшим запозданием:

'Ищу соучастников. Кажется, носителя я уже нашла. С убийцами будет проще.'

Мотнув головой, Тадеуш принял решение:

— Пожалуй, я тоже составлю вам компанию. Пани Элли, пани Хлоя, — он чуть поклонился к девушкам, — Чрезвычайно рад нашему знакомству. Прошу меня простить, что приходится вас покидать. Еще как-нибудь сыграем?

— Элли, мы снова в команде! — обрадовалась Хлоя.

— Конечно, сыграете! — уверенно сказала Яфья, — Хорошо, парни, пойдём. А за няшкобол не бойтесь: после классов сегодня будет первая официальная игра!

Крис передал Кабу Светлане и последовал за ней к выходу.

— Пани Элли, пани Хлоя, пани Светлана… приятной игры… — пожелал Тадеуш девушкам, после чего кивнул Феликсу и Эрлу, — Панове… — после этого Сикора подошел к Яфье, — Прошу прощения, я же не представился. Тадеуш Сикора, сигма и разум.

— Яфья Кагерат, платница и почти уже бывший вице-президент студсовета, — хихикнула она, — Кто из вас, кстати, знает японский?

— Японский? — переспросил Крис, — Это вряд ли. Разве что поискать переводилку на планшете.

— Думаю, с японским я могу вам помочь… — улыбнулся Тадеуш, — Хокку не напишу, но на базовом уровне смогу объясниться.

— Отлично! Кстати, надеюсь, деньги вы с собой взяли: аборигены умело используют принцип 'ты этого не хочешь, пока не увидишь'.

— Американские баксы пойдут? — Кристиан достал кошелёк и проверил его содержимое, — Или придётся менять на местные… Йены?

— Еще я бы хотел по дороге заглянуть к пани Рейко, — Тадеуш потер шрам, — А то я с такой милой мосей только всех распугаю.

— Ладно, — кивнула девушка, — Заглянем. Благо, это недолго. Заодно напроецируем себе денег. В более цивилизованных местах повторять не советую: заметут.

Они шли по весьма странному маршруту. Похоже, что Яфья уже успела разобраться в действии 'Хроноса' и потому вела их с учетом коэффициентов времени. То есть — кругами. Насколько мог судить Сикора со своими весьма скромными познаниями, таким путем они должны не только не потерять времени, но и уйти немного в прошлое.

— Меня, кстати, всегда пёр этот момент, — заметил по дороге Хесус, — Мы можем спроектировать всё что угодно, но для праздника почему-то покупаем фруктики, шарики и прочую дурь, вместо того, чтобы скачать их с торрента.

- 'Сигма-проецированные фрукты вредят вашему здоровью', - воспроизвел слоган борцов за настоящую пищу Крис.

— Что-то вроде того, — согласилась Яфья, — У нас учится довольно много религиозных людей, но, главная проблема в данном случае — это экономика. Мы должны приносить деньги этой деревне. То есть, мы покупаем у них еду и прочее, даже несмотря на то, что нам это не нужно… а то, что нам нужно, мы берём силой и тайно.

— Иными словами, принцип тот же, что и в этой школе, — пояснил Хесус, — Им бы разбежаться, по-хорошему, но тут, хоть и опасно, зато есть то, что им нужно. В случае студентов — знания, материал и инструментарий, а в случае крестьян — деньги.

— Материал… — каким-то неприятным тоном повторил Крис, — Похищать обычных людей, чтобы ставить опыты… Материал… Самих бы этих экспериментаторов на стол хирургу против воли. Лучше уж покупать в качестве добровольцев народ, чем вот так.

Похищать людей? Тадеуш о таком ранее не слышал. Впрочем, он и не задумывался о том, где студенты-медики берут материал для своих исследований. Некоторые из них ведь на лабораторных крысах не проведешь. Или как пани Штейн — похищать студентов, или… Ну да, похищать простых людей. В конце концов, разумный хищник не гадит там, где живет.

— Хм… купи, — подняла бровь Яфья, — Я посмотрю, что у тебя получится.

— Зачем они мне? Но так у них был-бы какой-то выбор. Согласиться добровольно… Или не добровольно. Уже поздно что-то менять. Видимо, наука всё-таки аморальная сука…

— Может, вы просто не так подавали им блюдо? — предположил Тадеуш, — Думаю, если подойти к этому вопросу с несколько иной стороны, то можно решить вопрос полюбовно. Если вас это заинтересует, пани Яфья, я распишу свою мысль подробнее, как будет время.

— Так расписывай, — пожала она плечами, — Дорога, на самом деле, неблизкая. Так что времени у нас очень даже много.

— Вариант с клонами не предлагать, так как мы опытным путём выяснили, что у клонов есть души, — заметил испанец.

'Можно подумать, у крестьян их нет', - мысленно поморщился Тадеуш, но счел, что озвучив это, просто ввяжется в бессмысленный и всех уже задолбавший спор. Вряд ли он первый об этом подумал.

— Можно попробовать принимать сюда инвалидов, — поддержал поляка Крис, — Они-то точно от протеза не откажутся.

— В вашем варианте есть неувязка, — ответил тот, — Местные как огня боятся этого места. А вот если организовать больницу на территории деревень, с тем, чтобы лечить крестьян и предлагать им участвовать в программах 'экспериментального' лечения… Тут главное выбрать правильную ценовую политику, но для этого мне бы не помешало пообщаться с местными.

— И чем это лучше текущего варианта, при котором пропажу человека на злого духа списывают? — пожал плечами Хесус, — Только тем, что со школой уж точно разорвут отношения.

— Я сначала тоже недоумевала и возмущалась, — призналась Яфья, — Но потом я поняла — так лучше… да и, когда вы увидите наших врачей, вы поймёте, что лучше уж пациентам заранее не знать, кто на них будет ставить эксперименты.

— Пха… — поежился Кристиан, — А то я их не видел. Халат в крови, руки в крови, просит подержать человека. У меня в первую секунду вообще ассоциации с Освенцимом были.

Выслушав критику своей идеи, Тадеуш улыбнулся и пожал плечами:

— Разве я говорил, что больница будет официально как-то связана со школой? Боюсь, студенты достаточно набедокурили, чтобы люди обходили все, связанное с нашей школой, десятой дорогой. А по поводу внешнего вида — мы предоставим им выбор — или небрежность внешнего вида, или пациенты. Заодно отсечем тех, кто не готов пожертвовать даже столь малым ради своего проекта, не находите, пани Яфья?

— А зачем им жертвовать, если можно не жертвовать? — подняла брови она, — Хотя, может, станешь королем и организуешь.

— У него нет шансов, — сообщил Хесус.

— У всех есть шанс, — не согласился Кристиан.

— Кстати, а кто судит конкурс? — подхватил Тадеуш, — Пани Акечи?

— Самоноске и Логрус, — ответила Яфья, — Но это почти как если бы судили мы с Нормой — все правила ведь нами прописаны.

— Знать бы ещё, кто это вообще такие, — нейтральным тоном сказал телекинетик.

— А что знать? Это преподаватели наши. Социология и история. Хотя не знать имя Самоноске по меньшей мере стыдно, — с упрёком произнесла девушка, толкая дверь в кабинет, — Доброго дня, доктор Кеншу.

В следующую секунду она удивлённо уставилась на четырёх студентов, лежащих чуть ли не штабелем, кто на кровати, а кто на полу. Двоих Тадеуш уже знал: это были Балу Гриллс и Альберт Беркхейде. Двое других были ему незнакомы.

— Трупаки?

— Они самые, — кивнула Рейко, — Попали под раздачу от Варгас.

Как ни странно, обожженными они не выглядели. Скорее просто спящими.

— Балу? — Хесус почему-то усмехнулся, — Вот уж не ожидал, что он вообще может попасть под раздачу.

— Думаю, мой глаз может подождать, пани Яфья, — сказал Сикора, — Мы можем как-то помочь, пани Рейко?

— Я их уже починила. Жду, пока оклемаются окончательно. Их мозгу требуется время, чтобы 'перезагрузиться', - ответила преподавательница, — Помню, было время, когда я оживляла людей в сигма-проекторе, не отправляя мозг спать. Вот это было 'весело'. Кстати, — она повернулась к Яфье, — У нас три невосстановимых.

— Судя по отсутствию Хатунена, он в этой тройке, — произнесла девушка, а затем вздохнула, — Вот за это я и не люблю оружейников.

Она повернулась к Тадеушу.

— Вот видишь, жмуриков уже спасли. Можешь восстанавливать себе глаз, сколько хочешь.

— Мне хватит и изначального количества, пани Яфья, а то местные точно… — Тадеуш осекся, и улыбка пропала с его лица, — Подождите. Хатунен? Только не говорите мне, что он и пани Элли…

— Не-е-ет, — махнула рукой Рейко, — Они брат и сестра, ничего такого… хотя…

Она задумчиво постучала пальчиком по нижней губе.

— Да нет, доктор Кеншу, — пояснил Хесус, — Судя по реакции Тадеуша, его напугал не факт возможного замужества Элли, а тот факт, что умер её брат… И Элли теперь пойдёт в разнос, тем более что момент для захвата власти самый подходящий.

— Именно, пан Эдуардес, — хмуро заметил Тадеуш, подходя к проектору, — Судя по вашим словам, она здесь не последняя по силе способностей, я правильно понимаю?

— Скорее по политическим силам, — поправила Яфья, — У неё много сторонников. В частности, в неё влюблена одна из трио ведьм.

— Ясно… — кивнул Сикора, после чего посмотрел на Кеншу, — Пани Рейко, вас не затруднит, если я попрошу еще и провести повторный анализ? А то не хочется выяснить в самый ненужный момент, что глаз был лишь верхушкой айсберга.

— Не беспокойся, я всегда провожу полный анализ, — кивнула женщина, указывая взглядом на пластиковый гробик, — Ложись уже. Раньше ляжешь — раньше выйдешь.

Тадеуш кивнул в ответ и послушно залез в проектор, устроившись поудобнее, — если это вообще возможно в устройстве, напоминающем гроб. Крышка закрылась, мотор загудел громче, а всё пространство практически сразу заполнилось ярким светом.

— Давай-ка посмо-о-отрим. Хм… нет, ничего особенного. Только глаз пострадал. А чего ожидал ты сам?

— Повреждения внутренних органов, но видимо, обошлось.

— А где ты вообще успел глаз себе подбить? Или это Кабу тебе залетел? — хмыкнул из своего уголка Крис.

— С братцем повстречался, — коротко ответил Тадеуш, пресекая дальнейшие расспросы. Едва ли общественность оценила бы, если бы он сказал, что глаз ему подбила пани Мария… Да еще и когда он без спросу ворвался в ее спальню после полуночи…

— Ну и родственные связи у нас в школе, — с совершенно невинным видом произнесла Рейко, — Прямо Санта-Барбара.

— Такого родственничка никому не пожелаешь… Уж поверьте, — поморщился телекинетик.

— В любом случае, насколько я понимаю, нам в ближайшее время встреча с Джейком не грозит, — заметила Яфья, — По моим сведениям, он сейчас несколько занят, верно, доктор Кеншу?

Рейко кивнула.

— Ему потребуется время, чтобы отойти от политологического загруза.

Еще несколько секунд, и она откинула крышку гроба:

— Готово. Лицо как новенькое.

— Лилия скажет 'спасибо', - ухмыльнулся Крис.

Доктор Кеншу удивленно подняла брови:

— Только не говорите мне, что Лилия вернулась!

— Ага, — кивнула Яфья, — Беда не приходит одна.

Она поспешно обернулась к Сикоре:

— Без обид.

— Да я уж понял, — примирительно поднял руку Тадеуш, — Ну, пока её внимание сосредоточено на мне, можно надеяться на то, что она не устроит чего-нибудь… эдакое.

— Конечно, — кивнула Рейко, — Надейся.

— Да, кстати, — вспомнила арабка, — Не могли бы вы нам спроецировать немного денег? Мы в деревню идём.

— В деревню? Это хорошее дело.

Она тут же вновь открыла голографическую панель, и её пальцы засверкали с молниеносной скоростью, выходя на паттерн пачки денег, сохранённый в избранном. Пока же профессор занималась фальшивомонетничеством, Тадеуш решил все же шепотом поинтересоваться у Яфьи:

— А чем пани Лилия уже успела… отличиться?

— Скажем так… Лилия недостаточно трепетно относится к чужому личному пространству и свободе личности.

— Хех, да на неё уже три раза охота объявлялась! — вмешался Хесус.

Расспросить подробнее Тадеушу помешал неожиданный грохот. Входная дверь резко распахнулась, и на пороге появилась пани Пешка. В её глазах горела жажда убийства, а на губах застыла широкая злобная ухмылка.

— Балу Гри-и-иллс! — возвестила она о цели своего визита.

— Будешь пить кровь, не забудь, что мне нужно это зафиксировать, — деловито заметил голос Альвы у нее за спиной.

— Что-то случилось, пани Пешка? — осведомился Тадеуш, как бы невзначай вставая между вампиршей и 'трупаками'.

Пешка ткнула пальцем в сторону Балу.

— Я собираюсь сделать с этим вот нечто кошмарное и ужасное, чтобы отомстить ему за то унижение, которому я подверглась вчера по его воле! — пафосно заявила она.

— Я жалею, что Балу в отрубе, — сообщил Хесус, повернувшись к Яфье, — Он бы сейчас про это пошло пошутил бы.

Та, однако, не оценила.

— И что же ты собираешься с ним сделать? — хмуро спросила она.

— Ещё не знаю! — не менее пафосно ответила Пешка, — Но это будет нечто ужасающее!

— Сделай ему макияж, — предложила Альва.

— Точно! И переодеть в женское платье!

— Я 'за'! — поднял руку Хесус, — Я обязан на это посмотреть!

Тадеуш наклонился и посмотрел Бальзе в глаза. Может, у него и не получится отговорить ее, но хотя бы попытаться он обязан.

— Пани Пешка, если он вас так сильно обидел, то я понимаю ваше негодование, но прошу — не совершайте того, чего потом будете стыдиться…

— Нда, не думала что ты такой моралист, Сикора, — фыркнула Альва.

Ну, свое дело он сделал. Не вышло — так не вышло. В конце концов, никакого вреда, кроме нескольких неприятных минут, это 'пациенту' не причинит.

— Альва, выносим этого… думаю, что-нибудь из моего ему как раз подойдёт.

С этими словами девушка подошла к Балу и подхватила его подмышки, после чего осталась дожидаться Альвы, которой должны были достаться ноги.

— К слову, как… та девушка, пани Пешка? — спросил напоследок Тадеуш.

— Физически — полностью здорова, — заявила Пешка, вместе с Альвой вынося жертву из кабинета, — А вот ментально там явно всё не так просто. С ней сейчас работает Соня, а это само по себе что-то, да значит.

— Ясно… Не смею вас задерживать, пани Пешка, — поляк махнул рукой на прощание.

— Купюры, кстати, давно готовы, — напомнила о себе Рейко, протягивая Кристиану пачку банкнот.

Яфья хихикнула, глядя в след парочке.

— Проклятье, кто-нибудь, запишите для меня это видео, — вице-президент подняла глаза к небу, — Ну почему, почему я так не вовремя ухожу из школы?

— Хочешь? Оставайся, — пожал плечами Хесус, — Мы с парнями можем и сами за фруктами сходить.

— М… Да, без проблем, — кивнул Крис, деля деньги между ними троими. То ли с глазомером у него было не очень хорошо, то ли очень хорошо с наглостью.

— Не имею ничего против, — пожал плечами Тадеуш, принимая свою часть финансов.

— Только Яфья, обязательно скинь нам это видео, — добавил телекинетик, — А, и ещё список, чего надо купить.

— Скину, — кивнула та, — Обязательно скину.

В следующую секунду девушка замахала рукой и бросилась вслед за странной процессией.

— Э-э-э! Девочки! Подождите меня!

— Чую, это будет просто эпическое видео, — хмыкнул Хесус, — Как думаете, Балу сумеет выкрутиться из такого дерьма?

— Думаю, единственным спасением для него станет помощь пани Максвелл, — прокомментировал Сикора.

— Кстати, за что его ТАК? — осведомился Кристиан, кивком попрощавшись с Рейко.

— Насколько я понял, наш доблестный Балу уже успел изрядно надоесть женской половине школы, — направившись на выход, сообщил Хесус, — А сегодня Пешка уже весь день пытается его убить, да и вчера тоже. По-моему, Гриллсу довелось увидеть её обнажённой, и вот теперь его ждёт расплата за это.

— Хех… Балу видел голую Пешку, Пешка увидит голого Балу, пока будет переодевать…

Голос телекинетика начал постепенно срываться от сдерживаемого хохота.

— Мне одному… Кажется… Что это… Любовь с первого… Взгляда?

— Пешке только не говори. Она же вампир-аристократ, не оценит, — испанец продолжал откровенно веселиться, — А то, глядишь, сам однажды очнёшься в женском наряде.

— Постараюсь не сказать, — Кристиан картинно поскрёб подбородок, — Между прочим, Балу может выставить это в ином свете. Например, порывом ревности к остальному населению женской общаги.

— Ага, — кивнул Хесус, — Тут ты прав. Балу может. И я почти уверен, что он что-нибудь в этом роде и выкинет.

Тем временем они вышли на свежий воздух, отметились на КПП и направились по проселочной дороге в деревню.

— Да уж, любовь зла… — усмехнулся Тадеуш, — Пан Эдуардес, может, расскажите, что же успела такого натворить пани Лилия, что её появление… никого не оставило равнодушным?

— Кстати, да, — поддержал его Кристиан, — Я тоже не в курсе.

Хесус усмехнулся и начал рассказывать:

— Лилия, она же — Лумхольц Тёмная, главная любительница резать всех подряд, не спрашивая, нужно им это или нет. Ей главное самой решить, что им это нужно. Согласитесь, не самая радужная перспектива однажды проснуться с приживлённым органом какого-нибудь животного. Самое забавное, что она не видит в этом ничего плохого.

— И что, были прецеденты?

— Три прецедента. Три охоты, — коротко ответил испанец.

— Мда… — только и смог сказать Тадеуш.

Дорога до деревни заняла чуть больше часа. Первые полчаса Тадеуш настороженно вглядывался в густые заросли по бокам, опасаясь увидеть наблюдающего за ним 'братца'… И в то же время, надеясь увидеть его первым. Хоть один точный выстрел из засады и был для Джейка слишком скучен, второй раз получить бейсбольной битой по голове поляку совсем не улыбалось. Но время шло, никаких признаков опасности не появлялось, и Тадеуш стал прислушиваться к байкам Хесуса, рассказывавшего о садистских выходках Финеллы (поляк порадовался, что вовремя оставил идею приударить за пани Венченсо), авантюрах Логруса и безумных экспериментах Штейн. А также просто о полной нелепиц студенческой жизни. Испанец был весьма обаятелен и с легкостью заставлял прислушиваться к себе. Сикора не удивился бы, если бы благодаря этим качествам Хесус вскоре стал новым главой студсовета.

И вот, наконец, они подошли к своей цели. Деревня, в отличие от школы, будто застыла во времени: казалось, что точно так же она выглядела бы и в двадцатом, и в девятнадцатом, и в пятнадцатом веке. Впрочем, Тадеуш, не будучи знатоком японской культуры, вполне допускал, что какие-то отличия ускользают от его взгляда.

— Ну что, разбредаемся на полчаса? — поинтересовался испанец, лениво постукивая пачкой бумажек по ладони, — Надо же деньги потратить.

— Одобрено, — кивнул Кристиан, оглядываясь, — Что нам там надо запасти для родных земель?

— А объясняться вы как планируете? Не факт, что тут все общаются по-английски, — попытался остудить горячие головы Тадеуш.

— Методом тыка на вещь и слов 'кванта коста', - ответил телекинетик, — Или это не японский?

— Это испанский, — поделился Хесус, — Но ломанным английским владельцы самых интересных лавочек овладели в совершенстве. Вам как, устроить нано-экскурсию, или сами разберетесь?

— Я не против экскурсии по 'самым интересным лавочкам'.

— Солидарен с паном Кристианом.

— Лады, — кивнул испанец, после чего просто ткнул пальцем в одну сторону, — Вон там сад Флоры, туда не ходите, умрёте. Вон там — магазинчик Флоры — туда не ходите, огребёте. Вон там забегаловка с вкусными пельмешками из оленины, а вон там — главная торговая площадь деревеньки.

Он спрятал руки в карманы и усмехнулся.

— Ну что, экскурсия окончена.

— А в чем такая разница между садом и магазином, если в одном мы умрём, а во втором — огребём? — улыбнулся Сикора.

— Вообще, вы и там, и там огребёте, и оттого умрёте, — небрежно пожал плечами Хесус, — И там, и там, Флора обитает. А пельмешки здесь просто шедевральные.

— Ну, думаю, выбор между пельмешками и 'огребете' очевиден, — ответил Тадеуш, — Идем?

— По пельмешкам, — солидно кивнул Крис.

— Встретимся через полчаса на центральной площади, — испанец махнул рукой, явно не собираясь следовать за ними.

Сикора и Вернер весьма быстро добрались до кафешек. После школы, в которой на каждом шагу были голо-дисплеи, сигма-проекторы и люди с какими-то прорывными проектами, местное убранство казалось нарочитой стилизацией. Как будто попали из передового НИИ на фестиваль исторической реконструкции. Японской.

— Привета, дарагии гости-и, — поприветствовал их буквально с крыльца своей забегаловки невысокий пухлый трактирщик в смешной шапочке и с белым фартуком поверх чёрного наряда, — Захадити в наша кафе, атфедайти лучшие суси на усём западном склоне.

— Суси? Посмотрим. У вас же пельмешки подают? — Кристиан выговаривал все слова, облегчая перевод для хозяина, для которого английский точно не был родным. Хотя, если студенты и вправду приносят такую кучу денег сюда, давно уже должен был выучиться до полного сходства.

— Пельмешки. Та, пельмешки тоже падают.

Он сделал приглашающий жест и удивительно низко, для человека его-то комплекции, поклонился.

— Захадити, пашалуйста.

— Здравствуйте, уважаемый, — сказал Тадеуш на японском и уважительно поклонился, — Мы с радостью отведаем ваших блюд. Можно посмотреть ваше меню?

— Две порции, с острым соусом, и чай, — сказал Кристиан, не дожидаясь ответа на вопрос, — Черный. А ты что будешь?

— Да-да, конечно-конечно, — торопливо закивал мужичок, после чего подвёл их к одному из столиков и передал меню. Как ни странно, оно было написано на английском языке, — Сию минуту всё будь готово. Две порции пельмени и васаби. И чёрный чай. Обязательно. Всё будь сделано.

Торопливо кланяясь, он быстро повернулся в сторону кухни и громко прокричал что-то на японском. Оттуда последовало короткое 'хай', после чего он вновь с улыбкой повернулся к студентам.

— Что-нибудь бутити ищё?

— Порцию пельменей, мисо, рамэн и черный чай, — заказал себе Сикора, с поклоном передавая хозяину меню двумя руками.

Хозяин спешно поклонился и ушёл, а вместо него у столика возникла молодая черноволосая японка в белой рубахе и красных широких штанах, вооружённая веником и суровым взглядом. Появилась беззвучно, словно бы из ниоткуда. Быть может, действительно 'из ниоткуда', потому как она уже была за спиной хозяина заведения, когда тот направился в сторону кухни.

— Что вы здесь забыли? — холодно спросила она на неплохом английском, продемонстрировав молодым людям свою решительность и почти незаметный, лёгкий акцент.

— Зашли поесть, — нейтральным тоном ответил Крис и пожал плечами, — Не вижу никаких проблем в этом, мадемуазель.

— Могу только подтвердить слова своего друга, пани, — добавил Тадеуш.

— Значит, колдуны из школы колдунов просто зашли поесть… — пробормотала девушка будто бы себе под нос, — В жизни не поверю, что всё так просто.

— И тем не менее, пани… — Сикора снова поклонился девушке, — Уж простите нас, несведущих, ежели мы вас так обеспокоили своим появлением. Бог свидетель, у нас нет никакого злого умысла. Тадеуш Сикора.

— Да неужели? — хмуро спросила она, — Тогда почему чем дольше стоит ваша школа, тем больше тёмных сущностей появляется в окрестностях нашего города?

Девушка скрестила руки на груди. Хотя в правой руке она все еще держала веник, почему-то это смотрелось угрожающе.

— Не мне вам рассказывать о жизни, пани, — пожал плечами Тадеуш, — В любом социуме, явно или скрыто, проживают… асоциальные личности, которые в силах испортить впечатление о социуме в целом… Как говорят у меня на родине, Gdzie cienko, tam się zwie — где тонко, там и рвётся, если переводить, пани… простите, не расслышал вашего имени…

— Хм… Поддержу своего друга, мадмуазель, — подхватил телекинетик, — Наверное, это грубо прозвучит, но не надо из-за нескольких мудаков гнать волну на всю школу. Там есть и 'светлые личности'. Просто они, в отличие от тёмных, почти не выходят за территорию.

Тем временем с кухни вернулся хозяин заведения, немедленно напустившийся на девушку:

— Юна, что ты делаешь? Ты мне всех клиентов распугаешь!

Говорил он по-японски и довольно быстро, но Сикора примерно понимал его.

— Я знаю, что я делаю! — решительно ответила девушка, выставив в его сторону веник. Отчего-то мужчина остановился в неуверенности, будто не весил в два раза больше девушки, а веник был как минимум танто.

— Уходите отсюда. И передайте своим, что каждого, кто придёт сюда, ждёт смерть, — заявила названная Юной.

— Ну и зачем это всё? — приподнял бровь Кристиан, — Мы тут мирно поедим, купим пару вещей и уйдём. Совершенно незачем угрожать.

Вместо ответа девушка замахнулась веником, а затем со всей дури опустила его на стол… разрубая его на две примерно равные части, с ровненьким срезом между ними. Юна застыла в пафосной позе, в которой оказалась в последний момент удара.

— Уходите.

— А подметать им тоже можно, или после этого приходится полы менять? — слегка заинтересованным голосом спросил Сикора на японском, обламывая девушке весь пафос ситуации. Было видно, что поляка поведение девушки… ничуть не впечатлило.

— Пани, я всё же прошу вас успокоиться. Если у вас и местных жителей есть конкретные претензии — мы передадим их пани директору.

— Вы призываете тёмных ками на наши головы, — безапелляционно заявила жрица.

— Ками… — повторил телекинетик, — Не силён я в японской мифологии. Злые духи, видимо?

— Я — точно нет. Всякие призывы и обряды — это не моё, — Тадеуш покачал головой и повернулся к соседу, — Крис, ты ничем таким не балуешься?

— Не-а. Я вообще ещё даже не начал работы по своей теме, а там точно на духов ничего не завязано. Чистая физика.

Юна наклонилась вперёд. Несмотря на невысокий рост, она умудрилась бы угрожающе нависнуть над двумя сидячими здесь молодыми людьми… Вот только этот пафосный жест обломался об уже вставшего из-за стола Тадеуша. Еще немного, и она ткнулась бы головой ему в живот.

— Это вы так только говорите. Я вас предупредила. У вас последний шанс уйти отсюда одним куском, пока я не решила вымести вас собственноручно.

— Ну, раз мадемуазель просит, — Кристиан вытянул руку, и половинки стола отлетели в сторону, прислонившись к стене, — Всего доброго, мадемуазель 'острый веник'.

Он отошел к выходу, но Тадеуш пока не торопился уходить.

— Скажите, уважаемый, сколько у вашего плотника стоит стол сделать? — обратился он к хозяину заведения.

— Э-э-э… не зная, — кажется, тому потребовалось время, чтобы вообще вспомнить, как надо разговаривать, — Я не узнаваль.

— Тебе требуется индивидуальное приглашение? — поинтересовалась Юна, а затем указала веником в сторону выхода, — Вон отсюда!

— Видите ли, пани, — холодным тоном сказал Сикора, — Я за свою жизнь насмотрелся на хамов, начиная с моего брата, и, должен заметить, ваше поведение просто оскорбительно для того положения, которое вы занимаете и кого вы представляете!

Он понимал, что откровенно нарывается, но не сомневался, что за счет сил Джейка сумеет среагировать на любую агрессию со стороны девушки.

— Мне не требуется ваше одобрение, — она продолжала хмуриться, — В последний раз предлагаю уйти по-хорошему.

'Многовато раз она предлагает в последний раз', - подумал Сикора, но вслух сказал другое:

— А мне — ваше разрешение. Валяйте, пани, рубите человека прямо у всех на глазах, если вам такая охота показать силу. Только не огорчайтесь потом, что к вам начнут относиться так же, как к тем тёмным ками, от которых вы хотите защитить людей.

— Я предупреждала, — выплюнула девушка.

— Идиот! — одновременно с этим крикнул Крис.

Дальнейшие события уложили в пару мгновений. Сделав шаг вперед, жрица, как заправский самурай, нанесла удар веником из-за правого плеча. Кристиан вытянул руку, и ее движение замедлилось, но судя по удивлению на лице телекинетика, он ожидал большего. В мгновение ока превратив руку в когтистую лапу, Тадеуш перехватил веник в районе рукояти…

'Неслабо!' — поляк осознал, что по силе удара веник в руках хрупкой девушки ненамного уступает бейсбольной бите в руках Джейка. Не дожидаясь новой атаки, Сикора усилил ноги и спину, перепрыгивая через нападавшую… И зря, потому что в этот момент Кристиан снова задействовал телекинез.

В отличие от веника, по-видимому, бывшего сигмафином, тело девушки не имело никакой защиты от этой амагической силы. Отлетев назад, она ударилась спиной в грудь Тадеушу, после чего уже вместе они врезались в стол.

— Убытки! — простонал хозяин заведения.

— Упс… — произнес Кристиан, — Сколько?

Ответа Тадеуш не расслышал. Из-за большей, чем обычно, степени трансформации его нюх обострился, и в результате… От запаха женского тела с сильной примесью эфирных масел и ещё чего-то, предназначенного, видимо, для окуривания помещений храма, Сикора даже немного разомлел и, вместо того, чтобы жаловаться на свои синяки, заботливо спросил девушку на японском:

— Вы не ушиблись, пани? — пожалуй, это был самый неожиданный вопрос, который можно задать девушке, которая только что пыталась его, Сикору, зарубить. Ну, разве что после вопроса 'Не хотите выйти за меня замуж?', но такой вопрос был чреват последствиями при любом варианте ответа.

— Да что вы… — так и не договорив, возмущённая девушка вскочила на ноги, разрывая дистанцию между собой и Тадеушем, а затем взмахнула веником в сторону Криса, выбрасывая целый ворох прутиков.

— Может, закончим? А то Тадеуш не вынесет ещё одного припечатывания вашим телом, — ехидно осведомился телекинетик, залегая за столом. Судя по тому, что ее веник сделал с прошлым столом, это была слабая защита, но так как прутики были запущены на уровне груди…

— Пани-пани-пани… — выдохнул устало Сикора, поднимаясь на ноги и отряхивая штаны, — Стыдно же будет вашей наставнице за вас — вроде храмовая дева, а ведете себя, как школьная хулиганка. Не к лицу это столь благочестивой пани.

Правда, к концу этой речи ему пришлось торопливо взмывать под потолок, потому что следующая атака была нацелена в него. На этот раз девушка явно учла ошибки, и прутики вонзились в ноги поляка. А затем… Снова вмешался Кристиан.

Студент и жрица снова столкнулись, только на этот раз — лицом к лицу. Собственно, кроме её лица Сикора сейчас ничего и не видел, потому как волосы девушки загораживали обзор.

— Сплошные убытки! — услышал он голос трактирщика и только тогда осознал, что лежит на обломках стола. А жрица лежит на нем.

— А теперь обнимашки! — хихикнул телекинетик. Лицо девушки ткнулось в нос Сикоре, что ей явно не пришлось по нраву.

— Мирись-мирись-мирись, и больше не дерись!

Тадеуш, не ожидавший такого поворота событий, вместо задуманной реплики смог лишь что-то возмущенно промычать, явно разозленный поведением Кристиана не меньше мико. Как только телекинез отпустил, Тадеуш попытался отстраниться:

— Постойте в сторонке, пани… кажется, кто-то тут сейчас получит заочный урок манер… — сказал он на японском и попытался хищно посмотреть в сторону Кристиана, но волосы девушки загораживали обзор.

— Идите-ка сюда, пан Кристиан… — приторно-елейным голосом позвал поляк сводника.

— Ну не прямо тут продолжать погром, мсье Тадеуш, — усмехнулся телекинетик, но сделал пару шагов назад к выходу.

Отсаженная в сторону жрица не двинулась с места. Кажется, ей требовалось время, чтобы вспомнить, как вообще надо говорить и подобрать шаблон поведения вместо порванного. Пользуясь моментом, Тадеуш усадил девушку за ближайший сохранный стол и бережно, можно сказать даже нежно попытался разжать ее пальчики, сжимавшие метлу, и взять сей агрегат домашнего труда собственнолично:

— Пан хозяин, налейте, пожалуйста, пани деве чего-нибудь успокаивающего… — сказал Сикора и повернулся к Крису, недобро помахивая метлой, — а что касается вас, пан сводник, сейчас у вас будет урок польского языка. Начнем, пожалуй, со спряжения глагола 'отметелить'. Сейчас я вам покажу, как это делается…

— Не-не-не, Тадеуш, не-не-не-не… — ответил телекинетик, пятясь назад.

— Эй… это же моя метла, — как-то слабо возмутилась девушка, глядя на весь этот бардак.

— Слышишь? Верни девушке метлу, — с энтузиазмом поддержал ее Кристиан.

Сикора постоял ещё пару секунд, медленно остывая, после чего выдохнул, вспомнив о разнице сил:

— Ладно, проехали, — поляк проковылял к Юне и протянул ей веник рукоятью вперед, — Уж простите, пани, что вспылил. Позволите угостить вас чаем, раз уж мы так провинились?

Тадеуш виновато улыбнулся. И тут, как будто ситуация не была уже достаточно неадекватной, количество жриц в заведении увеличилось ровно вдвое.

— Я слышала шум! — внезапно воскликнуло невысокое светловолосое существо, появившееся не пойми откуда у стены. Её появление можно было объяснить всего двумя версиями: 'телепортация' и 'окно'. Одета она была так же, как и Юна, только если у темноволосой в руках был всего-навсего веник, то у этой — полноценная двуручная метла.

— Да каким ещё чаем?! — возмутилась Юна, после чего повернулась в сторону новоприбывшей, — Хаяси?

Только что подобранный шаблон в голове девушки явно снова затрещал.

— Да! — хотя и подтверждала слова Юны, смотрела она на Тадеуша с Кристианом, — Я Куниеда Хаяси, а это моя огнестрельная метла!

С этими словами она подхватила метлу, словно противотанковую винтовку, и от бедра выстрелила в сторону Кристиана. Пуля пролетела у него мимо головы, ударила в дверной косяк и пробила его насквозь, оставив дырку размером с яблоко.

— Хаяси, ты сдурела! — неожиданно выкрикнула 'растерянная послушница', резко вскакивая со стула, — Ты же могла кого-нибудь убить!

— Бардак… — коротко резюмировал Тадеуш, сев на свободный стул и начав выдергивать прутья из ног.

— Кажется, я понимаю, почему нас гонят из этой деревни… — прокомментировал это еще один гость, которого в суматохе не заметил. Поляк смутно припомнил, что видел и желтоглазого парня с черными волосами в белую полосочку, и его рыжую спутницу на недавней лекции по политологии. Их звали… Адам и Бетти, кажется.

— Да вы… Охренели, — Крис машинально прочистил ухо и оглядел всех присутствующих остекленевшим взглядом.

— Привет, Адам, Бетти… — он опёрся на стену спиной и медленно сполз по ней на пол, — Это что сейчас было вообще?

— Я так понимаю, это была огнестрельная метла, — сыграл в Капитана Очевидность Адам, как будто девушки с огнестрельными мётлами его каждый день окружают.

— Ага! — широко улыбнулась Хаяси и крутанула метлу в руке, — Это мой проект.

Она повернулась в сторону второй жрицы и посмотрела на неё глазёнками кота из Шрека.

— Юна-а-а, я же знала, что ни в кого не попаду. Это ж просто демонстрация.

— Проект? — подняла бровь Бетти, — Ты что, учишься у нас в школе?

— Ещё не учусь, но собираюсь, — ответила Хаяси и снова крутанула метлу в руке.

— Не самый сумасшедший проект, какой я… — начал было Тадеуш, но его прервал возглас Юны:

— Ты… ЧЕГО?!

— Ага, — широко улыбнулась Хаяси, — Буду днём учиться, а вечером помогать храму. Правда, здорово?!

— Нет, не здорово! — фыркнула Юна, после чего, не глядя в сторону Сикоры, протянула в его сторону руку, — Могу я получить обратно свой веник?

— Я бы не советовала отдавать, — достав из сумки сигару, Бетти ловко откусила ее кончик гильотинкой и чиркнула зажигалкой.

— Не волнуйся, — ответил Крис, — Если вдруг что… То снова будут обнимашки.

Поляк протянул было веник, но остановил его так, чтобы девушка не смогла дотянуться до вожделенного оружия или выхватить его рывком:

— Пани, порой простое слово 'пожалуйста' делает больше, чем самое сильное оружие на свете, — чуть улыбнулся Сикора, наблюдая за реакцией храмовой девы.

— Вы что, больные? — Бетти чуть не поперхнулась табачным дымом, — Вы завладели ее оружием и вот так просто отдадите?!

— Не просто так, — заявила Хаяси и перевела 'ствол' своего оружия в сторону Тадеуша, — Он это делает, чтобы я его не застрелила.

— Не равняйся на них, Хаяси, — нахмурилась Юна, — Никого сегодня не застрелят.

— Э-э-э… — растерялась девушка, — А разве ты не пыталась их зарубить сегодня?

— Не зарубить, а ранить. Твоё оружие для этого не годится.

Она повернулась к поляку.

— Отдай веник, — с нажимом сказала она.

— Пани Юна, разве я так о многом прошу? — не сдавался Тадеуш, посмотрев девушке прямо в глаза озорным взглядом, — Достаточно добавить всего одно слово, и ни один джентльмен будет не в силах отказать столь прекрасной пани.

Поляк улыбнулся по-кошачьи, но их беседу снова… грубо прервали.

— Никому не с места! — воскликнула еще одна жрица, появляясь на пороге. Они что, всем храмом сюда перебраться решили?

Впрочем, развить свою мысль она не успела. Врезавшись в так и стоявшего в дверях Адама, она сбила его с ног и рухнула сверху. При этом кимоно на ней распахнулось, и только полосатая голова юноши закрывала ее грудь от любопытных взглядов.

— Хуру, — раздался голос Юны из-под встретившейся с лицом ладони.

— Хуру, — согласилась с ней Хаяси, стоявшая точно в такой же позе.

— Мда… Пан Адам, вы там живы? — поляк определенно сомневался, пожалеть парня… или же позавидовать ему.

— Ой, — резюмировала Хуру.

А что оставалось ещё сказать, если Бетти, рванув ее за шиворот, увеличила её декольте с внушительного до предельно возможного. Каким образом кимоно послушницы вообще прикрывало её грудь (точнее, примерно половину бюста, так как ткань подошла уж совсем вплотную к самой интересной части женской груди), было решительно непонятно. Впрочем, понять бы никто не успел, так как Бетти швырнула девушку прямо в сторону Кристиана. На сей раз сбило с ног уже телекинетика. В момент удара кимоно и вовсе распахнулось, и даже немного сползло с плеч, но девушка уже плюхнулась прямо на Вернера сверху, оказавшись с ним лицом к лицу, а её обнажённые формы оказались прижаты к его груди. Ясно было одно: если она хотя бы немного приподнимется, каждый сможет разглядеть её обнажённый торс.

— Кхм… Мадмуазель, давайте я вам помогу, — Кристиан протянул руки и аккуратно подтянул кимоно выше (по пути скрутив две дули в сторону Сикоры), и отвернувшись в сторону, закусил губу. Впрочем, уголки губ всё равно ползли вверх, создавая вместе с покрасневшим лицом забавный эффект.

Тадеуш старательно делал вид, что не пялится. Наверняка пан Финелла зачтет ему это выдающееся достижение шпионского искусства.

— Я был бы не против, если бы мне объяснили, что только что произошло, — скромно заметил Адам, поднимаясь с пола и крайне сконцентрировано утирая пошедшую носом кровь.

— Хуру, — пояснила Хаяси, не отрывая ладони от лица.

— Что-о-о? — обиженно потянула она, — Я помочь хотела!

Вид у нее был такой, словно у нее только что умер любимый котенок оттого, что подавился любимым хомячком, после чего утонул в аквариуме с любимыми рыбками, забив шерстью фильтр.

— Ну, в каком-то смысле вы помогли, — улыбнулся Кристиан, — Разрядили обстановку.

— А у вас тут весело, пане… Пан сводник, вы уже попробовали свое же лекарство? — не без ехидства спросил Сикора, продолжая изучать потолок.

Телекинетик этот комментарий проигнорировал.

— Кристиан, — он протянул девушке руку ладонью вверх, — Можно просто Крис.

— Хуру, — представилась жрица, а затем, уже после того, как Кристиан поцеловал её руку, резко отшатнулась назад и огляделась, — Стойте! Вы же из Школы! Пояс! Где мой пояс!

Сикора устало выдохнул и, оторвав взгляд от потолка и встав со стула, подошел и посмотрел на девушку:

— Это тот, который на вас, пани Хуру?

— Не этот! — она взмахнула руками, из-за чего края её одежды весьма заметно двинулись. Определённо, во избежание очередного обнажения ей следовало бы перезавязать свой пояс, — Другой! Мой боевой пояс!

— Хуру, ты и так уже всех победила, — произнесла Юна, а затем обернулась к Тадеушу, — Так ты отдашь мне веник или будешь дальше строить из себя крутого?

— Пани Юна, как я уже сказал, вам достаточно просто по-человечески попросить. Неужели это так трудно для столь прелестной леди?

— По-человечески вас попросили ранее, — совершенно серьёзно сказала она, — Вы нам враги.

Девушка повернулась в сторону Хаяси.

— И если ты отправишься в школу, можешь в храм больше не возвращаться.

— Ну и злюка, — ответила та и показала Юне язык.

— O, sancta simplicitas! Mater Deus, за что мне это?! — постояв так секунду или две, Тадеуш подошел к девушке и протянул ей её несчастное орудие домашнего труда, — Вот ваш веник, пани Юна.

Юна довольно грубым и резким движением забрала веник.

— Не стройте из себя оскорблённую невинность. Вы сегодня уже показали, что вы из себя представляете.

С этими словами она направилась в сторону выхода. Хуру побежала следом за ней, забыв про пояс, лежавший буквально рядом.

— Юна, погоди, я ничего не понимаю!

— Она у вас всегда… такая, пани Хаяси? — устало выдохнул Сикора, посмотрев девушке вслед.

— Хуру? — переспросила Хаяси, а затем тяжело вздохнула, — Да. Она такая всегда. Сколько я её помню. С тринадцати лет при каждой возможности попадает в неловкие ситуации.

— Да уж… — задумчиво протянул Сикора, поглядывая, как Бетти с Адамом вытаскивают из-за стойки хозяина заведения, — Кстати, может, вы просветите нас, что такого случилось, что нашего брата стали так принимать?

— Юна… да и не только она, собственно, считает, что вы виноваты в том, что в последнее время стало много пропаж людей, да всякие тёмные ками разбушевались.

— Тёмные ками? — переспросил Кристиан, внешне проигнорировав участок про 'пропажи', - Духи? Чертовски напоминают страшилки о Флоре или Пожирателе теней. Хотя… Я в первый раз в Гуро тоже не поверил.

— Еда, кушать, ам-ам, — объясняла тем временем Бетти.

— Ясно… сие печально, — Тадеуш потер переносицу, — А каково ваше мнение о школе, пани Хаяси?

— Юна просто всю жизнь провела в этом захолустье, — ответила девушка, — А вот я сюда приехала из куда более цивилизованных мест, так что 'этой вашей сигмы' не боюсь. Да чего уж там? Это ведь я создала огнестрельную метлу! — гордо воскликнула она.

— Резонно… — Сикора почесал подбородок, — А остальные метлы тоже вашего авторства? — не без ехидства спросил он.

— Не, я в мономолекулярке не сильна, — мотнула головой Хаяси.

— Не хотите, пани, составить нам компанию в походе на рынок?

— Да зачем он мне сдался? — нахохлилась жрица.

— Ну, как минимум вам не придется бежать на шум, если еще кто-то из ваших коллег решит применить на нас свое орудие обеспечения чистоты в доме.

Впрочем, поход в любом случае стоило отложить, потому что трактирщик наконец 'отвис' и принял заказ 'всем пельмешек'.

— Это, в принципе, их проблемы, — ответила Хаяси, затем покосилась на дверь и уже тише произнесла, — Тем более что Юна сама дала понять, что я могу, вроде как, в храм не возвращаться.

— Хм… — Тадеуш задумался, — Думаю, этот вопрос можно решить.

Поляк улыбнулся и достал телефон, после чего сфотографировал дыру от выстрела метлы. Если бы он знал, к какой цепочке событий приведет этот шаг, он, наверное, как-нибудь подавил бы в себе этот острый приступ джентльменства.

Флора наблюдала издалека за дракой. Плохо. Эти мико ни на что не годятся. Она дала им оружие невероятной силы, а они… просто проиграли парочке школьников. Что от них толку? Неужели это так сложно — справиться с парой школьников? Это же всего лишь неразумные дети. Жалкие смертные. Их надо убивать, а не кататься сиськами им по голове.

Она фыркнула. Обезьяна с могущественным синтаем так же бесполезна, как и обезьяна с обычной палкой. Скорей всего, они даже эти несколько дней не продержатся…

Что ж, у нее еще оставался пес. Бывший на голову выше смертных по самой своей природе и получивший самую большую частицу ее силы. Пожалуй, пора спустить его с цепи. Пусть разом покончит и с ее врагами, и с союзниками, не оправдавшими ее доверия. А она тем временем нанесет один давно обещанный визит.

Драконица улыбнулась. Ей даже не придется ничего делать. Среди смертных — тот один, особенный почти-смертный, которого ее пес захочет убить сильнее, чем кого-либо. Хотя…

Она прислушалась к донесению фикуса в кабинете человеческой машины, возомнившей себя выше своих создателей. Однако, так еще веселее. Пес получит сразу два столь желанных куска мяса.

Флора тихо засмеялась. Все идет точно по ее плану…

Приходя в арсенал, Чезаре каждый раз чувствовал себя наглым рыжим котом, которого непредусмотрительные хозяева пустили в холодильник с рыбой. Несмотря на то, что он всегда стремился решать проблемы умом, а не силой, и всячески избегал 'бондовщины', перед очарованием оружия он был бессилен. Да, собственно, кардинал всерьез полагал, что не существует на свете мужчин, не любящих оружие. Вероятно, это пристрастие запрятано где-то в Y-хромосоме.

Гауссы, плазма, лазеры, импульсники, скорчеры, мономолекуляр, обычные штурмовые винтовки… Где-то там были и прототипы: световой меч Ская, тесла-ган Хесуса, плазменная винтовка фон Рейлиса-О'Доэрти, противотанковое ружье Данилы Загребного…

Но все это не интересовало его. Ему пришлось бы обвешаться оружием, как герой Шварценеггера в старом фильме, чтобы сравняться по боевым возможностям с владельцем всего одного толкового сигмафина. А обвешиваться оружием для шпиона — еще больший идиотизм, чем для школьного учителя. Та самая 'бондовщина', которой он старался избегать.

Да, Чезаре Финелла не любил создание сигмафинов. Когда это возможно, он предпочитал обходиться без этого: идея клонировать живое существо, чтобы тут же обречь на существование в неживой форме, глубоко претила ему. Однако по всему выходило, что ситуация уже вошла в ту фазу, когда принципиальность превращается в глупое чистоплюйство. Он много чего не любил, — но эта нелюбовь была второстепенна по отношению к эффективности выполнения задач. Именно это было главным, чему научили его PSIA: задача должна быть выполнена, а твоя совесть — это только твои проблемы.

Поэтому сейчас ему нужно было оружие, с которым он сможет противостоять как Джейку, так и нечисти Йоля. При этом это оружие должно было быть пригодным для скрытного ношения, — иными словами, его интересовали пистолеты, ножи и все, что обладало особыми свойствами незаметности.

Таким свойством незаметности обладал, к примеру, больверк из баз данных Интерсигмы, первым попавшийся ему на глаза. На вид это был обыкновенный 'глок', но по команде владельца он… раскладывался в пулемет Гатлинга. Шикарное оружие… Увы, шикарное для слаженного подразделения, а не бойца-одиночки. Опора лишила бы его маневренности, главного средства защиты. Без опоры же такой пулемет годился разве что вместо штанги. Выдерживать же отдачу от трех тысяч выстрелов в минуту из шестидесятикилограммового орудия с рук позволено только Терминатору.

Поэтому Чезаре перелистнул страницу и присмотрелся к более скромному 'маузеру'. При всем своем архаичном виде этот больверк имел весьма любопытные свойства. Хотя дульной скоростью он не блистал, — скорее напоминая в этом плане не огнестрельное оружие, а лук или арбалет, — но свойства патрона с лихвой восполняли недостаток огневой мощи. Псевдо-'маузер' стрелял… бомбочками с сильнодействующей кислотой. Заряды, как и у большинства больверков, неограниченные. При этом спецификация уверяла, что кислота в несколько секунд разъедает металл; а также что и взрыв, и сам выстрел практически бесшумны. Чезаре сложно было представить это, но если спецификация не врет, то лучшего оружия ему не найти.

Чезаре уже поставил на проецирование больверк и присматривался к калибурам, когда на модуль связи пришло сообщение от Нарьяны:

'Ты ведь у нас по послушницам спец? Не нужна в курируемые послушница с огнестрельной метлой?'

'Подробнее', - лаконично ответил он.

Спец по послушницам, ага… Влюбиться в подопечную — признак очень высокого профессионализма…

'У нас тут в школу напрашивается мико из местного храма. У нас сейчас как раз с деревенским храмом напряжённые отношения. Думаю, мы можем использовать этот шанс'

'Если только она не увидит тут еще больше того, что видеть не следует', - к сожалению, в сообщении сложно было передать ворчание, — 'Ладно, где ее забрать?'

'Зайдешь в местный храм. Куниеда Хаяси. И еще… выясни, откуда на самом деле взялся ее проект'

'Ты хочешь сказать, чем это еще нам грозит', - понимающе ответил Чезаре.

'Студенты полагают, что у мико нос не дорос угрожать нам', - заметила Нарьяна. Даже если бы он в этот момент видел ее лицо, то не понял бы, одобряет она это мнение или осуждает, — 'Хатунен даже ищет повод проучить их'

'Настрой на маленькую победоносную войну еще никого до добра не доводил'

'Мне нужны не отвлеченные рассуждения, а факты', - отрезала директор, — 'Чем они могут быть нам опасны и чем полезны'

'Они будут', - согласился Чезаре, отнюдь не считавший историческую статистику такой уж отвлеченной, — 'А ты пока придержи Хатунен, чтобы не наделала глупостей'.

Прежде чем отправляться в храм, он, однако, предпочел все же подобрать себе калибур. Опыт разведчика подсказывал, что оружие ему сегодня еще ой как понадобится. Да и переодеться не мешало.

В конце концов, что может подходить для посещения синтоистского храма лучше, чем мантия католического кардинала?..

Погода была хорошей, и Рю предпочел возвращению в комнату к соседу-каннибалу спокойное сидение на скамейке в парке. Вокруг было тихо и спокойно, и эта тишина привела мысли юноши в относительный порядок. Спустя полчаса, записавшись на айкидо и английский, зеленоволосый вдруг услышал знакомый голос:

— Йо, муженёк! Как дела?

— Как обычно, — меланхолично ответил он, — Опоздал на социологию и чуть не убили.

— Флора? — коротко спросила Мелисса.

— Киборг.

— Ах, эта… — небрежно махнула рукой Чанг, а затем вдруг нахмурилась, — И что? Ты её не уделал? Ты был там и провалился?

— Я мечник, Мелисса, — с каким-то сожалением, но явно не касающимся своего поражения, ответил юноша, — А не ками айкидзюцу. От напалмовых бомб и непонятной стреляющей штуки я могу лишь уклоняться, но не победить. Мне повезло, что я там не погиб. Многим так не повезло…

Мелисса фыркнула, а затем её рука рванулась вперёд, и пальцы сомкнулись вокруг ткани на груди Рю. Она потащила его вверх.

— Ты смеёшься надо мной, солдат?! — суровым, практически злобным, гласом вопросила она, — Ты воин! Кто тебя обучал? Если у тебя нет меча, это ещё не значит, что ты безоружен! Ты должен уметь убивать голыми руками, голыми ногами, и вообще любыми частями тела!

— Я. Не. Воин, — тихо, но твердо отчеканил Рю, — Это был обман. Я запрограммирован так, чтобы выжить на поле боя и переступить ради этого через жизнь своего противника. Я узнал сегодня, когда 'программа' сломалась из-за действий киборга. Когда она дала сбой, я осознал, что не могу выжить, как обычно, — убив противника, — и инстинктивно покинул поле боя. Я никогда не хотел никого убивать и не хочу больше никогда этого делать. Всё это было сделано ради выживания, а не служения.

Со стороны ответ Мелиссы, должно быть, казался похожим на звонкую пощечину. По ощущениям, однако, он скорее напоминал тяжелый хук правой, вполне способный неплохо озадачить профессионального боксера.

— Соберись, тряпка! — крикнула наемница, — Один раз проиграл, и всё, струсил?!

Она тряхнула Рю за грудки.

— Мужчина создан убивать! Это программа на уровне инстинктов! Ты не можешь стать мужчиной, не пролив чужую кровь! Современные мужики в подмётки не годятся тем зверям, что жили каких-то жалких несколько сотен лет назад! Жизнь — это смерть! Дурень! Твоя или чужая! Ты вообще кто? Самурай? Мужчина? Или тряпочка? Хотя… с такими мыслями ты даже до тряпочки не дотягиваешь.

Пальцы Мелиссы брезгливо разжались.

— Так… бумажка.

И чем больше она кричала, тем сильнее Рю сознавал, что сделал правильный выбор. Больше, чем убивать, чтобы жить, он не хотел только убивать, чтобы кому-то что-то доказать.

— Я не убийца, Мелисса-рэнси. И уже давно не самурай. Самурай — это не просто меч на коне. Это особое состояние души. Состояние, которого у меня, как оказалось, никогда не было. И уж точно уже никогда не будет.

Мелисса сложила руки на груди и смерила Рю недовольным взглядом.

— Ты убийца. Смирись с этим. Прими свою природу и полюби её. Не будь трусливым ссыклом. Не лги самому себе.

Она наклонилась вперёд, к юноше.

— Тебя сломало не осознание своей сущности. Тебя сломало поражение. Ты сам себе боишься в этом признаться.

А вот это она уже сделала зря. Тенгу ощутил вторжение. Вторжение и угрозу. Рю же оставалось лишь облечь ее в слова. Его взгляд застыл, глаза уподобились двум кускам зеленого льда, а лицо — зловещей маске демона. Так бывало, когда он сражался за свою жизнь. Сейчас он сражался за остатки своей души.

— Никто. Не смеет. Трогать. Мою. Сущность. Я. Не. Буду. Убийцей. Никогда. НИКОГДА! — уже крикнул юноша, разевая 'пасть', словно отчаянное животное, загнанное в угол, но собирающееся грызть до самых артерий врага. Вот только это животное сейчас не ощущало себя жертвой. Во всяком случае, ледяные демонические глаза говорили обратное: будь впереди даже танк, его следует проколоть взглядом насквозь. Однако Мелиссу это не пугало. Скорее… забавляло.

— Да ладно, — протянула она, — Да у тебя руки в крови по локоть, а ноги по колено!

Казалось, она вот-вот сорвётся на смех. Громкий, яростный, жестокий, демонический. Она резко вскинула руку в сторону, после чего оттянула рукав, обнажая предплечье.

— Тебе остаётся только обагрить губы в крови! Давай! — крикнула она, сама подавшись вперёд, — ДАВАЙ!!!

Могло показаться, что Рю замешкался. Что его мозг не успел обработать новую информацию. Но это было бы ошибкой. Он успел. В последний момент он успел перенаправить смертельный рефлекс в сравнительно безопасное русло. Обезвредить нападающего, не убивая… Айкидо…

— И это всё? — осведомилась Мелисса, поднимаясь с упавшей скамейки, об которую ударилась, наткнувшись на ловкий бросок через себя, — Чего ты хотел добиться? Убить меня этим приёмом ты мог только если случайно.

'Не дать подняться!' — мелькнуло в его голове. Вторую команду, 'Добить', он всеми силами подавил.

Руки, сложенные в подобие клинков, ударили, подрубая колени. Но на этот раз безопасница была готова. Пропустив удар, она метнулась навстречу, ухватившись рукой за горло. Будь в его руках реальные клинки, она была бы уже мертва. Но наемница прекрасно знала, что тот, кто пытается не убить, оказывается в заведомо невыгодном положении. Ведь потому звери изобрели убийство, и потому не отказались от него, став людьми, что это, как правило, самый простой путь.

— Прими себя! От себя не убежишь!

Ответом безопаснице был лишь мощный и медленный выдох через чуть приоткрытые губы. Резким движением вырвавшись из удушающей хватки, отделавшись, наверное, лишь синяками на шее и ссадиной, Рю поднырнул под руку Мелиссы, а затем получил внезапный удар в колено. Заставив его замешкаться, женщина ухватила его за волосы и рванула вниз. Это было не очень осмотрительно, ведь, пусть сам самурай окажется в неудобном положении, Мелиссе это грозило переломом рефлекторно захваченной руки… Вот только казалось, что ее это совершенно не волнует.

Раздался громкий противный хруст, рука Мелиссы неестественно согнулась, а затем женщина просто скинула Рю со скамьи и приземлилась сверху. Удар в солнечное сплетение заставил его раскрыть рот… Вот только в качестве бесплатного бонуса к живительному воздуху он получил предплечье сломанной руки.

— Кусай! Вкуси крови! Прими самого себя! Свою природу!

Мелисса казалась одержимой, и уже этого было достаточно, чтобы заразить Рю духом противоречия. Ударом колена он попытался скинуть наемницу с себя, но она была явно опытнее в бою в партере. Да и вес меча за спиной, которого сама она не чувствовала, явно заходил за нормальный даже для европейского двуручника.

— Кусай! — крикнула она, — Давай же! Вкуси кровь! Переродись!

Секунда. Другая. А затем сознание Рю поплыло. Мозгу не хватало кислорода, чтобы остаться в сознании, но на этот раз юноша принял забытье как спасение.

Последним, что он почувствовал, был солоноватый вкус крови…