Зеркало Души

Глава 7

Как-то так оказалось, что к тому моменту, когда Тадеуш перенес свои вещи в комнату Лилии, настало утро. Не в том смысле, что он переносил их всю ночь — просто очередные причуды 'Хроноса'. Но Лилию это все равно очень обрадовало:

— Ура-а-а-а! — произнесла девушка, крутясь вокруг своей оси. Отмывшись и сменив одежду, она стала ещё красивей, — Когда ты рядом, даже солнце встаёт пораньше! Чего молчишь, Тадеуш? Сегодня же конкурс! На короля и королеву школы.

— Угу, — голосом приговоренного к смерти сообщил Тадеуш, только вышедший из душа, — Небось устроят целое шоу…

Лилия отстранилась чуть назад и взяла юношу за руки.

— А ты… не хочешь участвовать?

— Я не хочу… чтобы он появился в самый ненужный момент, — Сикора постучал себя по виску, — Теперь я знаю, насколько он силен, но, если появится Джейк… — Тадеуш заскрипел зубами, — Надо бы сходить к пани Старки, может, она знает, как нас стабилизировать хотя бы временно.

— Не беспокойся, — улыбнулась девушка, демонстрируя шприц, — Если он появится, я отправлю его спать обратно.

— Ты такая запасливая, — улыбнулся поляк, — Ну, в таком случае не вижу препятствий… Ну, кроме той, что мне надо одеться. А то могут не так понять.

— Да, конечно, хи-хи, одевайся, хи-хи, ты будешь самым красивым сегодня, хи-хи.

Легонько поцеловав девушку в губы, Тадеуш раскрыл свои чемоданы и через несколько минут поисков достал из них какой-то мешок, в котором был его танцевальный костюм, в виде красной рубашки, танцевальных штанов, тканевой безрукавки и удобных туфлей. В результате поляк стал напоминать по стилю одежды какого-то латинского мачо.

— Думаю, так сойдет, — улыбнулся он.

Лилия подошла к юноше и провела руками по ткани его рубашки на плечах.

— Ты выглядишь просто великолепно. Ты где-то учился танцевать?

— Ну, когда-то увлекался… А ты?

— Я — нет, — покачала головой студентка, — Но всегда мечтала научиться.

Тадеуш улыбнулся и, достав телефон, загрузил на него немного музыки:

— Думаю, пара часиков у нас есть, — сказал он, запуская характерную музыку аргентинского танго.

— Пара часиков? Ты не пойдёшь на первый класс?

— Нет, на первый класс надо бы все же пойти, — задумался он, — Тем более, что первой идет… Мда.

Тадеуш озадаченно почесал затылок и запросил у профессора Кеншу маршрут, чтобы успеть и на физкультуру, и на политологию. Однако тут его ждало разочарование.

'Пора бы уже и самому научиться', был ответ. Маршрута он не получил.

— Ну ладно, пани Рейко, будем считать это домашним заданием, — Тадеуш быстро вбил в поиск теоретическую часть по 'Хроносу', чтобы освоить ее как можно быстрее.

Коэффициенты. Точка отсчёта. Моменты перехода. В принципе, было возможно расположить все данные в обыкновенной матрице, и тогда задача сводится к чуть усложнённой транспортной задаче, где ценами являются затраты времени. Если накидать в эксельник, то вполне можно и получить кустарный маршрутизатор.

Девушка неторопливо поглаживала волосы Тадеуша, а сам юноша уже, меж тем, почти закончил. Конечно, было бы лучше написать полноценную программу, но если уметь ориентироваться по электронной таблице, и так можно. Теперь сделать процесс итеративным. Вот и отлично. Есть маршрут. Не то чтобы точный, но вполне себе можно ориентироваться по нему, двигаясь в прошлое.

— Готово, — резюмировал поляк, оценивая результат, — думаю, если мы проведем маршрут вот так, у нас будет… — Сикора вбил данные в модель и посмотрел на результат.

— …как раз пара часиков.

— Ты самый умный парень из всех, кого я встречала.

Девушка обняла юношу за шею и поцеловала его в щёку. И именно в этот момент Тадеуш почувствовал, что у него снова начала кружиться голова.

— Лилия! Снотворное! Быстро!

Не дожидаясь реакции, Сикора отшвырнул телефон в сторону и рванул к окну, чтобы распахнуть его и выпрыгнуть на улицу.

— Ты куда? А как я тебя уколю?

Её голос стал звучать глуше, словно в ушах организовалась водяная пробка.

— Я не позволю ему… навредить тебе! — рыкнул Тадеуш и прыгнул в окно.

— Тадеуш! — выкрикнула Лилия откуда-то совсем-совсем издалека. Глаза Сикоры начала застилать густая непроглядная пелена, а уши заложило. Тело начало слабеть, а затем… ноги юноши подкосились, и он упал.

Когда пелена отступила, Сикора обнаружил себя лежащим в лесу и… смотрящим на мир сразу обоими глазами. Тело болело. Всё. Во рту ощущался вкус крови, а живот болел так, что Тадеушу уже хотелось умереть. Кажется, Джейк решил серьёзно подгадить своему двойнику.

— Арррр… — только и смог произнести Сикора, сгибаясь в три погибели и схватившись за живот, — Выродок! Я тебе это припомню!!!

Тадеуш поискал у себя телефон, чтобы связаться с кем-нибудь в школе, но ничего не вышло. Зато он обнаружил, что у него осталась всего одна рука.

— Так тебе и надо, пес… — поляк ощутил нечто вроде черного удовлетворения оттого, что Джейк оказался в таком состоянии.

Он попытался сесть, чтобы осмотреться, но этому помешала дикая боль в животе и, уж простите за подробности, заднице. Нет, не в булках, по которым кто-то напинал, а где-то между ними. В итоге Тадеуш плюхнулся обратно. Осматриваться приходилось прямо так: лес, да лес, да лес кругом, осенняя листва вместо покрывала и корень дерева вместо подушки. И ни единого признака присутствия человека.

— Ох…ре…неть… — с трудом выдавил из себя Тадеуш, вынужденный теперь валяться, чтобы хоть как-то смягчить боль, — Ли…ли…я…

Вспомнив о Лилии, Тадеуш попытался взять как можно больше сил своей второй души, чтобы смягчить боль и суметь-таки подняться. А затем… Голова вновь закружилась, и он снова оказался в комнате.

— Я же говорила, что я тебя не отдам ему, — сообщила девушка, глядя на Тадеуша восторженными глазами.

Тадеуш едва успел прийти в себя, как Лилия заключила его в объятия и поцеловала.

— Ты умничка, Лилия… Я тебя тоже… — он погладил девушку по щеке и рассмеялся, — О, ты бы знала, в каком жалком состоянии сейчас Джейк… давай докажем ему, что все может быть гораздо хуже, чем он думает… — Сикора хитро подмигнул девушке.

— Докажем? Как? Ты знаешь, как его найти? Ты запомнил то место?

— Там не было ничего особо примечательного, но это уже что-то… — Тадеуш взял телефон и набрал пани Марию, попутно пытаясь вспомнить хоть что-то мало-мальски указывающее на его местонахождение.

— Я слушаю, — ответили на том конце провода.

— Пани Мария, я с ним только что рокировались на несколько секунд. Джейк скрывается в лесу, — сходу взял быка за рога Тадеуш, — Он очень сильно израненный и ближайшие несколько часов вряд ли будет полноценно дееспособен. Ни мобильника, ни ошейника при нем нет. К сожалению, это все, что я успел выяснить, пока был в том теле… Но у меня есть план, как его выловить, пани Мария.

— Да, Сикора, но есть одна маленькая деталь: как я узнаю, что именно ты сейчас Тадеуш, а не Джейк? — поинтересовалась куратор.

Тадеуш спокойно улыбнулся — он ожидал этого вопроса:

— Терпеть не могу ставить даму в неловкое положение, пани Мария… но смею надеяться, что ваше общение с паном Финеллой в кабинете директора прошло… хорошо.

Он откашлялся.

— Да как ты… — возмутилась Мария, — Ясно. Ладно, выкладывай, что имеешь.

— Я могу только еще раз попросить у вас прощения за подобную наглость с моей стороны, пани Мария, но иначе мне бы вряд ли удалось вас убедить, что я — это я. Так или иначе, нашу рокировку с Джейком можно спровоцировать, так что нам, по идее, будет достаточно ввести мне то же снотворное, чтобы заставить Джейка появиться на моем месте. Проблема сейчас в том теле, в котором он находится сейчас. Возможно, оно даже находится при смерти, а если верить легендам о двоедушниках, их смерть не сулит ничего хорошего… если выражаться мягко, пани Мария.

— Плохо… — задумчиво сказала девушка, — Если мы не знаем, где он, мы не сможем ему помочь. По моим данным, твоё тело сейчас в общежитии, а это значит, что ошейник на тебе, а не на нём.

— Да, он на мне, — кивнул Тадеуш, — Сначала я предполагал, что он появится на празднике, но теперь ему, судя по всему, не до этого. Я расспрошу пани Старки, есть ли способ его отследить. И… простите, что доставляю вам столько хлопот.

В голосе Сикоры прозвучали виноватые нотки, а палец лег на губы Лилии, призывая ее к молчанию. Та лишь улыбнулась и поцеловала палец.

— Ничего страшного, — ответила Мария, — Я ведь паладин. Это — моя работа. Мы даём шанс каждому. Кстати, тебе, действительно, следовало бы найти Соню. Нарьяна ведь настаивала на том, что вы должны быть вместе до момента истечения контракта.

— Вас понял, пани Мария. Сделаю все от меня зависящее, чтобы оправдать ваше доверие. До связи.

Утром Рю обнаружил себя в объятиях спящей Чанг. Она мирно дремала, прижимая к своей груди зеленоволосого самурая, словно плюшевого медведя, и уткнувшись носом ему в макушку. Рю замер, словно на нем лежала ядовитая змея. Затем он аккуратно попытался расцепить руки безопасницы, чтобы скатиться на пол.

— И куда это ты пошёл? — совершенно не сонным голосом спросила Мелисса, даже не открывая глаз.

— Ух! — возвестил зеленоволосый о приземлении на пол, — Сколько сейчас времени?.. — выпалил он вопрос следом, после чего вспомнил всю коварность этого вопроса в ЗШН и добавил, — В учебном корпусе…

— Успеешь на учёбу, не об этом тебе сейчас нужно париться.

Мелисса открыла один глаз.

— Как твой учитель физкультуры, авторитетно заявляю, что на очереди у тебя водные процедуры.

— Что? Одни вчера уже были… мне хватило. И так снилось, что я тону и не могу выплыть…

— И что теперь? Не мыться, что ли, и ходить грязным? — фыркнула она, поднимаясь на кровати, — Если тебе страшно, я возьму калибур и постою рядом с тобой в ванной, пока ты там моешься.

— Э… я как-нибудь сам справлюсь, — мотнул головой Рю, поднимаясь на ноги и опираясь на всякий случай на край кровати.

— Хороший мальчик.

Добредя до ванной, Рю понял, что теперь он вряд ли сможет нормально относиться к воде в трубах… во всяком случае, подсознание твердило 'в ванных умирают'. Но выбора как такового не было: в конце концов, грязное тело — отражение нечистой души. Запустив воду в душе, Рю начал как-то нервно за ней наблюдать, словно ожидал, что она начнёт крушить помещения. В любом случае, на умиротворяющую медитацию это не было похоже. Наконец, решив, что, вероятно, Флора не всесильна и хоть иногда занимается чем-то более насущным, нежели поиск способа уничтожения Рю, зеленоволосый полностью разделся и залез в душ. Хотя вода и не была 'подозрительно агрессивной', но тело не хотело оставлять прикрытие внутренних органов напряжением мышц. Добавив холодной воды, он решил просто посчитать дыхание, дабы перестать, как идиот, бояться воды в кране.

Наконец, юноша помылся и покинул ванную. В комнате его уже ожидала Мелисса. Женщина так и не оделась.

— Вот видишь, всё не так страшно, как ты думал. Иногда сигара — это просто сигара.

— После Флоры… начинаешь немного по-другому смотреть на воду, — буркнул Рю, мощной волной встряхивая куртку, словно пытаясь сбить с неё остатки влаги.

— Отставить одеваться, — скомандовала сержант, подтягивая одно из колен к груди, — Я такого приказа не давала.

Рю застыл на месте, не меняя положение конечностей, и недоумённо посмотрел на Мелиссу в немом вопросе.

— Чего встал? — дружелюбно поинтересовалась она, — Разве самурай не знает, что значит команда 'отставить'?

— Мелисса-рэнси, что-то случилось? — спросил самурай, уронив куртку.

— У тебя сейчас будет особое индивидуальное занятие, на укрепление тела физически и духа морально, — ответила Мелисса, — Физические упражнения тебе сейчас не помешают, а уж с психологическим состоянием у тебя вообще хреново.

Она склонила голову на бок, а затем опустила подбородок на колено.

— Смекаешь?

— Ээ… что? — глупо спросил зеленоволосый, чувствуя, что настроение 'агента Нарьяны' опять сменилось, но не понимая, с чего бы.

— В общем, ты мальчик такой чистый и неиспорченный… Что я просто не могу пройти мимо и немножко не испортить тебя.

— Мелисса-рэнси, вы что-то не то покурили вчера?! — опасливо спросил Рю, делая шаг назад.

— Что такое? — подняла брови женщина, — Ты бежишь от меня так, будто я сказала, что собираюсь съесть твои внутренности.

— Мелисса-рэнси, кажется, план был немного другим… — предчувствуя ловушку, неуверенно произнёс он после некоторой паузы.

— А ты всегда действуешь по плану? — улыбнулась она, мягко обнимая юношу за шею и пододвигаясь чуть поближе, чтобы можно было положить щёку ему на плечо.

— Мне просто захотелось. Разве нужно нечто большее?

— Но… э… это же… — Рю выдохнул, пытаясь собраться с мыслями, — В моей культуре это не развлечение… и… мы же… возможно враги… то есть, я хотел сказать, учитель и ученик…

— Это прибавляет пикантности ситуации, не так ли? — спросила она, протягивая руку к его груди. Рю рефлекторно перехватил ее за запястье; большой палец лег на болевую точку… Но не нажал на нее.

— Так нельзя… Это ни к чему не приведёт и не имеет будущего… то есть… я хотел сказать, бессмысленно и неоправданно…

— Ну да, — ответила Мелисса. Она не сопротивлялась и не пыталась вырвать руку из захвата, — Это просто случится, и всё. Без развития. Без смысла. Без обязательств. Всего лишь случайная страсть.

— Это плохая идея, Мелисса-рэнси! — предупредил юноша, — Я все еще помню, кто я и как я сюда попал.

Тем не менее, рука разжалась, отпуская руку наемницы.

— И какое это имеет значение? — безразлично ответила она.

— С каких это пор не имеет значения?! Или ты агент, и я — твоё задание?!

'Что я несу…'

Мелисса отстранилась назад и с интересом посмотрела на Рю.

— Ну и? Какое это имеет значение? Я хочу послушать, какое вообще значение может иметь для твоего лишения девственности то, кем мы друг для друга являемся.

В следующую секунду Рю словно взорвался:

— Ты куноичи?! — рявкнул он, резко разворачиваясь и опрокидывая Мелиссу на кровать ударом ладоней в плечи, переходящим в захват, нависая над ней, словно хотел раздавить взглядом и телом в падении с высоты своих вытянутых в упоре рук…

— Какая информация тебе нужна?

— Ты любишь жёсткий секс? — рассмеялась она, не демонстрируя ни капли страха, — Если хочешь меня связать, у меня в тумбочке есть наручники.

— Не смешно! — крикнул было Рю, но его голос начал затухать заметно для слуха даже на одном слове. Временная вспышка ярости и негодования так же быстро прогорела, как и возникла, зато зеленоволосый стал понимать всю двусмысленность своего поступка. Он снова застыл на месте: с одной стороны, нужно было что-то делать с тем, что он пару секунд назад сказал, выдав этим свои мысли, с другой, относительное их с Мелиссой положение как-то не очень вязалось с происходящим.

— Скажи мне, мальчик, разве я тебя спрашивала о чём-нибудь хоть сколько-нибудь секретном? — спросила она, глядя снизу вверх на Рю, — Отчего это ты подозреваешь меня в столь ужасном преступлении?

Она сделала вид, будто обижена, картинно надув губки.

— Ну да! — воскликнул он, отстраняясь, — Ты сделала так, что я сам тебе рассказал всё, что думаю!

— Эй, тебе ведь всё равно нужно было кому-то высказаться, верно? — усмехнулась она, чуть приподнимаясь на локтях, — Скажи ещё, что тебе после этого легче не стало.

— Скажи еще, что ты местный психиатр! — парировал юноша.

— Лучше. Я сержант и обязана уметь работать с личным составом. Подай-ка мне сигареты, — попросила она, указывая на тумбочку.

— Теперь это так называется? 'Работать с личным составом'? — спросил он, выполняя распоряжение.

— То, что было вчера, да, — кивнула она, — А то, что я планирую сегодня, называется 'прихоть'.

Рю оставил это заявление без комментария. Какое-то время тишину нарушал только щелчок зажигалки, а потом Мелисса продолжила:

— Ты можешь не смотреть на меня так, будто я правительственный агент, который сейчас будет тебя пытать. В конце концов, как и ты, я тоже сюда из тюрьмы попала. Из мексиканской.

— Далековато от Китая, — заметил Рю так, словно сам осчастливил этим 'тайным' знанием географии Чанг, — Даже, если вы, Мелисса-рэнси, и никак не связаны с правительством, то вряд ли сможете понять того, кого считаете глупым японским мальчиком. Сейчас же вы работаете на Нарьяну, переехав из своего родного государства. Ваша госпожа ведь даже не человек.

'Уже 'наша', а не 'ваша'…' — подумал он, делая глубокий вдох и слегка расслабляясь. Но исправлять формулировку не стал.

— Отлично, значит, она надёжней и стабильней, чем любое другое начальство, разве нет? — хохотнула она, — Ёсикава-кун, у меня нет родного государства. Я наёмница, выросла на поле боя. Моими родителями были партизаны, воюющие с коммунистическим правительством. Нет, не биологическими. Биологические меня отдали в детдом. Первое, что я помню в своей жизни, это большое окно с ярким рассветным солнцем и грязный плюшевый медведь, которого я прижимала к своей груди. Я даже не помню мебели в этой комнате. Наверное, она была пустой.

— Я не знаю ничего о наёмниках, Мелисса-рэнси… — ответил Рю, — Но в моей стране люди подчиняются лидеру искренне, только если верят в его идеалы, в силу его слова и дела, знают, на что именно эта сила направлена и ради чего. То есть верят в человека, как обычно люди верят в небесных ками… если же лидер не человек…

Зеленоволосый оборвал фразу. Не задумчиво прервал, а просто утвердил её конец, поставив точку, хоть сейчас и думал о другом. А затем спросил:

— Сколько вам тогда было лет?

— Меня удочерили, когда мне было три года. Но родителей я сменила в шесть. Я тогда снова попала в детский дом. А оттуда — в дурку. Но и там пробыла недолго. Меня заметили и решили направить мою энергию в военных целях. Видишь, Есикава-кун? У нас у обоих не было детства.

— Странно, — задумчиво ответил Рю, — Я не помню ничего о своём раннем детстве. Словно я родился лет в 10. Вообще ни одной картинки в памяти. Мне кажется, что я всегда играл только с синаем и го. Но я даже не помню, как меня научили играть в го. И мне кажется, что я умел наносить основные удары всегда, словно родился с этим умением. Просто я не помню, как меня учили этому, а ведь я помнил каждую тренировку с отцом за столько лет.

Помолчав, зеленоволосый продолжил:

— Но я не думаю, что мне есть о чём сожалеть, а разве вам есть о чём, Мелисса-рэнси, учитывая, кем вы стали в мире сошедшей с ума сигмы?

Она ушла от ответа… Весьма необычным способом. Принюхавшись к мокрым волосам японца, она глубоко вздохнула:

— Какой приятный запа-а-ах, — протянула она, — Вот именно поэтому я использую этот шампунь. Крапива и роза. Два самых колючих растения… и два самых вкусных. Хочешь, я приготовлю тебе чай с крапивой и розой?

— Да, Мелисса-рэнси, — ответил Рю уже совсем другим тоном, словно и не было недавних подозрений в шпионаже и смятения: голос Рю иногда умел быть чуть более тёплым, чем идеально нейтральный.

Женщина тихо встала с кровати и двинулась в сторону небольшой кухни, которая находилась в той же комнате, но выделялась паркетом более светлого оттенка и другими обоями. Кажется, ей нужно было заполнить чем-то паузу, чтобы сформулировать ответ.

— Знаешь, мне на самом деле есть о чём жалеть, — сказала она, ставя чайник, — Я ведь просто сумасшедшая. Быть может, я бы жила более счастливо, не топя свой разум в чужой агонии.

Рю поднял руку, демонстрируя иероглиф на втором запястье. 'Быть несчастным или счастливым — нужно одинаковое количество усилий'. Это была любимая фраза его матери.

— Всегда есть выбор. Даже я сделал всё по своему выбору, несмотря на ответственность, которую возлагал мой статус. Война должна рано или поздно остановиться, Мелисса-рэнси. И ваша личная война, и моя личная война, и война сигмы против этого мира, и глупая грызня государств в этом болоте новой эпохи. Нужно стремиться к этому моменту и помнить, что все делается ради него, а не ради убийств. Никто не убивает ради убийств, не так ли? Даже сумасшедшие. Ведь кровь приносит несчастье, а люди созданы не для него.

— Никто не убивает ради убийств? — переспросила Мелисса, засыпая сушёные лепестки розы и листья крапивы в чашку. Она резко повернулась, демонстрируя Рю широкую улыбку, — Ты в этом уверен, Ёсикава-кун?

Несколько секунд Рю молчал, не опуская руку с татуировкой, словно решая этот вопрос сам для себя. А затем произнес:

— Уверен. Даже если иногда кажется по-другому, это заблуждение. Нет того, кто откажется от счастья ради возможности убивать. Есть лишь заблуждающиеся относительно своего счастья.

— Знаешь, перед тем, как попасть сюда, я сидела в тюрьме. Там в одной из соседних камер сидело семь человек.

Чайник щёлкнул кнопкой, извещая о том, что вскипел, и Мелисса начала медленно заливать чай по краю чашки.

— Они мне были никто. Я их прежде не видела и никогда не увидела бы вновь. Но я всех и каждого расчленила на части электропилой. Мне просто хотелось послушать, как они кричали, вот и всё.

Отставив чайник в сторону, она накрыла чашку ладонью и двинулась к Рю.

— Наверное, это потому, что когда я пытаюсь быть обычной женщиной, меня обзывают куноичи.

Рю молчал и не двигался. Его взгляд оказался рассредоточен по объёму, и не было понятно, почему он молчит, от испуга ли после такого признания или… по другим причинам.

— Угощайся.

— Благодарю.

Вкус был… необычный. Не такой, как у традиционного японского чая. Пожалуй, на любителя. Им надо было проникнуться и любить смесь сладости и кислинки, порождающую слюноотделение от одного лишь воспоминания. Чанг не стала добавлять сахара, так что и сладость и кислинка были примерно в равных долях.

Всё же чай Рю понравился. Он был, пожалуй, самым тонким по вкусу из всего того, что пробовал 'самурай'. Хоть зелёный правильно заваренный в японском стиле чай и был более 'настоящим' по вкусу, чем обычный для тюрьмы или школы, но о тонкости вкуса там говорить не приходилось: это был скорее отрезвляющий глоток горечи и бодрящего аромата, чем тонкий букет, пусть даже хотя бы из двух составляющих. Зеленоволосый допил напиток и произнёс:

— Отличный чай, Мелисса-рэнси.

Женщина забрала чашку из рук Рю, чмокнула его в висок и прежде, чем он успел отреагировать, вновь направилась на кухню.

— Если хочешь, я дам тебе травы и рецепт, будешь сам себе заваривать, когда найдёшь себе армию и сбежишь.

— Мне кажется, я не понимаю, когда вы шутите, а когда нет, Мелисса-рэнси, — ответил на это зеленоволосый, проводя рукой по месту поцелуя и имея в виду то ли поцелуй, то ли фразу про побег.

— А тебе оно надо? — усмехнулась она, выплёскивая вместе с водой старую заварку в ведро и ополаскивая чашку, — Почему бы тебе просто немного не расслабиться и не забыть о том, что прошлое и будущее существуют?

— Может быть, потому, что я не помню половину своего прошлого, а будущее несётся навстречу, как удар цепом? — резковато ответил Рю, — А может быть, потому, что ради будущего я жил и убивал всё это время, хотя это было противно моему сердцу? Причин может быть много, но мне достаточно любой из них, ведь таков мой дух. Я не умею… не быть собой.

Женщина повторно заварила чай и протянула ему:

— Тебя никто не заставляет забывать навсегда. Только на время. Забудь о том, что ты убивал. Забудь о том, за какое будущее сражаешься. Только сейчас. Сейчас ты не убиваешь и не сражаешься. Сейчас ты сидишь с красивой женщиной и пьёшь вкусный чай.

— На время… — зеленоволосый взял чашку и чуть прикрыл глаза, — Может быть.

Одной рукой обняв его, другую Мелисса положила ему на грудь.

— Мне ведь тоже иногда хочется побыть слабой женщиной, — лукаво улыбнулась она, наклоняясь к Рю.

На этот раз он не отстранился.

Джейк с трудом открыл глаза. Если честно, до того момента, как волчица облизала ему лицо, Сикоре хотелось попросту сдохнуть. Он потерял много крови, а теперь у него ещё и обезвоживание, а куски металла в желудке наградили его позорным и болезненным недугом. Уголки губ Джейка поднялись чуть выше. Нет худа без добра: если бы его так не отделали в битве, он бы и не узнал о своей новой способности. А раны… раны пройдут.

— Я следила за тобой, — услышал он незнакомый женский голос и взглянул на незнакомую красноглазую девушку глазами волков, — Ты не человек.

— Када ты говаишь так, это зучит, как каплимет, — усмехнулся Джейк, закрывая глаза. Язык всё ещё не слушался, потому речь напоминала бормотание пьяного.

Незнакомка кивнула.

— Да. Люди должны умереть. Умереть за то, что сделали.

Джейк расхохотался. Это было больно, но он просто не мог удержаться от смеха. Так смешно ему не было давно: вот ирония, действительно, нет худа без добра.

— У меня будет для тебя подарок, — продолжила красноглазая, — Используй его с толком.

Она улыбнулась:

— Убей их всех.

Мелисса откинулась на спину и потянулась за сигаретой.

— Вот видишь, а ты боялся, — фыркнула она, чиркая зажигалкой, — И никаких секретов у тебя никто не выведывал.

— Я сказал глупость тогда, Мелисса-рэнси, — тихо ответил Рю, наблюдая, как потолок постепенно выныривает из зелёных эфирных бликов, — На самом деле я просто сходил с ума три дня подряд и, кажется, готов был воевать даже сам против себя: это было похоже… на безумие, когда я убивал… но гораздо более длительное. Словно Солнце загнали в клетку и обрушили стены тьмы со всех сторон. Но думать об этом всё время… это и вправду тупиковый путь, Мелисса-рэнси. Когда-нибудь я найду выход. Сколько бы времени на это не понадобилось и сколько бы усилий не приложили Флора и моё прошлое, чтобы убить меня, ради будущего Японии и своей памяти о прошлом я найду правильное решение. У меня нет права проиграть, ведь я — надежда Аматерасу в защите людей.

Женщина рассмеялась. В одной руке была зажигалка, а в другой — так и не зажжённая сигарета.

— Ну почему молодёжь всегда считает себя умней старших?

Она обняла Рю за шею и прижала к себе одной рукой.

— В этой безумной школе ты должен найти кого-нибудь, кому ты сможешь доверить свои страхи и поделиться мыслями. Лучше всего девушку. Если не доверяешь мне, выбери кого-нибудь из студенток.

— Не доверяю? Я не доверяю даже себе… и это не метафора, — ответил зеленоволосый, опрокидывая голову на ее плечо, — Если я доверю кому-нибудь все свои страхи, то они будут использованы против меня. Не знаю, как в Китае, Мелисса-рэнси, но в Японии даже маленьких детей учат не показывать свои слабости посторонним для семьи людям. Потому что мало людей знает, что делать, когда получаешь власть над чужими страхами и мыслями. Как же можно рассказывать такое местным студентам, которые настолько необычны, что кажутся безумными?

Мелисса рассмеялась.

— А ты никогда не думал, что жена, которая является частью семьи, до того, как стать женой, не была частью семьи?

— Это так, — ответил Рю, слегка удивленный постановкой вопроса, — Но в семье самурая это не просто так происходит. Например, лучший ученик школы воинского искусства женится на дочери учителя, таким образом формально становясь частью семьи, которой он и так по сути был. Или два военных клана, нуждающихся друг в друге, скрепляют союз таким образом, когда предательство означает смерть.

Чанг хмыкнула, закуривая.

— Не-е-е, — протянула она, — У самураев это намного проще. Без политики все намного сложней.

— Это не столько политика, сколько здравый смысл, — ответил Рю, — Люди же не могут объединяться случайным образом… С такого хаоса всё общество просто начнёт разваливаться на уровне семей. Но, наверное, да, когда нет простых решений, диктуемых самой ситуацией, всё намного сложнее. А я сейчас в максимально сложном положении.

— Хойхой, Ёсикава-кун, я физрук, а не социолог, — она встала с кровати и начала одеваться, — Тебе бы своими мыслями с Акечи поделиться: это её стезя.

— Кто такая Акечи? — спросил он, тоже одеваясь, — Да и я вроде бы не социолог. Просто теперь для меня всё поменялось, и я вынужден думать о гораздо большем количестве вещей, чем раньше.

— Акечи — это махо-сёдзё, — 'пояснила' Мелисса, выпуская дым изо рта с каждым новым словом, — Между прочим, спасла Токио не так давно. Думаю, тебе она понравится — у неё те же чрезмерно разумные традиционные взгляды на семью.

— Махо-сёдзё? — удивился Рю, оправляя на себе спортивный костюм, — Из мультиков для школьников? Или тут это слово обозначает нечто жаргонное?

— Нет, она натуральная махо-сёздё, как в мультиках для школьников, — кивнула наемница, — У нас таких три в школе. Акечи-пчела, Акеми-вишня и Рей-меха.

— Хм. А чего нет в этой школе? — риторически спросил Рю, — Это всё сигма, ведь так? И люди решили потратить её мощь на… Воплощение мультиков в реальность? Это тоже Нарьяна придумала?

— Это придумала Рейко, — поправила Мелисса, — Она у нас матёрая отаку. Для неё махо-сёдзё — это мечта. Она и сама бы летала в няшном платьице, но считает, что уже стара для этого.

От упоминания розововолосой ученой с жутким взглядом из-под очков самурай спохватился и посмотрел на часы. Затем вспомнил, что это ничего не скажет о том, сколько времени в других местах.

— Не боись, у меня есть способы ориентироваться в Хроносе, — сообщила женщина, кладя на плиту сковородку, — Будешь яичницу или жареные пельмени? Если что, в плане яичницы я гуру. Не Гуро, а именно гуру.

— Эм… Я никогда не ел ни того, ни того, — сообщил зеленоволосый, поднимая удивлённый взгляд на Мелиссу, — Так что доверюсь 'гуру'.

— Тогда приготовься окунуться с головой в бездну наслаждения. Такого ты ещё никогда не испытывал, — пафосно заявила она, доставая из холодильника сыр, колбасу и зелень. Вручив Рю тарелку с тёркой и сыр, она отдала очередной приказ:

— Натри всю головку, принеси пользу будущему Японии.

Рю повертел в руках тёрку и провёл пальцем по поверхности.

— Странный нож… — сообщил зеленоволосый, обхватив большим и средним пальцем бока тёрки, и начал… 'тереть' ею сыр… или таки сыр на ней… или всё же скорее 'резать'? Всё в мире воистину относительно, так что такой метод, несмотря на кажущееся неудобство, тоже работал… наверное, благодаря силе пальцев Рю, способных орудовать 'ножом' даже в таких странных целях и под такими странными для 'ножа' углами.

— А как сыр поможет будущему Японии? — непонимающе спросил он.

— Ну, как же? — усмехнулась Мелисса, кидая два кубика масла на сковородку, — Сыр сделает яичницу вкусной, а вкусная яичница — залог твоих будущих побед.

Она обернулась через плечо и зависла.

— Э-э-э… ты что делаешь?

— Точно не знаю… — не вполне уверенно ответил японец, превращая сыр в хлопья движением из карате, — Но видимо, это называется 'тереть сыр'.

Мелисса рассмеялась, выпуская в воздух клубы дыма.

— А у тебя неплохо получается. Надо будет приобрести вторую тёрку и заставлять тебя тереть две головки одновременно.

— Хм, — только и ответил зеленоволосый, 'добивая' сыр, — Кажется, так он будет лучше распределяться по блюду?

Рю продемонстрировал изрубленный в клочья молочный продукт.

— Намного лучше, — с улыбкой кивнула женщина, разбивая яйца на сковороду, — Раз уж ты так ловко справился, то и колбасу порежь, — она с интересом обернулась в сторону Рю, желая понаблюдать, что же такого он отчебучит на этот раз.

— Хм… 'Порезать' и 'потереть' — это ведь не одно и то же, верно? — догадался он, после чего посмотрел на колбасу и на терку, — Может, лучше обычным ножом?

— Ты, конечно, догадливый, но… взгляни на обратную сторону.

Обнаружив на обратной стороне широкую прорезь, Рю зафиксировал несчастную колбасу и принялся кромсать её, на этот раз страдая от недостатка длины хода 'ножа'. К хвату добавился ещё и указательный палец, дабы выдержать нагрузку, более соответствующую настоящей рубке настоящей колбасы.

— Это в Китае придумали? — странно спросил он, окидывая взглядом странное оружие. Ну да, если там придумали медицину, бумагу, порох и зубную щётку, то почему бы не придумать и тёрку?

— Ага. Один из видов тренировки молодых вояк, — прыснула Чанг, быстрыми движениями ножа кроша зелень, — Древняя китайская методика. А ты не знал? Оцени, как напрягаются мышцы во время готовки. Особая кухонная тренировка!

— Вы опять шутите, Мелисса-рэнси, — это был не вопрос, это было утверждение.

— Конечно же, шучу, — ответила она, ссыпая рубленую зелень в миску с рубленой колбасой, — На самом деле тёрка — это боевое оружие.

— Готовить — это весело, — резюмировал Рю.

— Думаю, тебе тогда стоит записаться в кулинарный клуб, тем более что там есть носители твоего языка, — ответила она, ссыпая перемешанные колбасу и зелень в сковороду с яичницей, — Если хочешь, я оставлю тёрку тебе. Слишком уж немногие помнят, что в Китае это было боевое оружие. Для многих сейчас это просто удобная кухонная утварь.

— Не думаю, что эта штука поможет мне против Флоры, — заметил Рю, определённо уже догадавшийся, зачем цивилизация придумала 'тёрку', а Мелисса — проникновенную историю о ней.

Мелисса снова расхохоталась.

— Думаешь, Флоре понравится, если ей тёркой пройдутся по щеке? Лады, доставай тарелку, сейчас будет супер яичница супер сестер Чанг, по фирменному рецепту.

Она открыла шкафчик и извлекла оттуда бутылку вина. Приложившись к горлышку и сделав пару глотков, она плеснула немного вина на яичницу и снова закрыла бутылку пробкой.

— Чанг — имя вашего рода, Мелисса-рэнси?

— Ага. Мелисса Чанг, если ты вдруг не в курсе, как зовут твою жену.

Какое-то время тишину нарушал только стук вилок. Яичница и вправду была очень вкусной. Рю, кажется, никогда не ел ничего подобного. Нарушать процесс еды разговором казалось почти святотатством. Но в итоге он все-таки не удержался:

— Разве готовить не приятнее, чем убивать, Мелисса-рэнси?

— А что мешает совмещать? — усмехнулась женщина, — Если честно, то первое приготовленное мной блюдо было как раз человечиной. Если, правда, не считать бутербродов.

Чуть не подавившись остатками яичницы, Рю глянул на наемницу, как на инопланетянку.

— Это шутка, да? У меня сосед и так каннибалом представляется…

— Накамура? — переспросила китаянка, — Это ты с ним заселился? Вообще, да, он каннибал. Но по ошибке. Так-то он человеческое мясо не любит.

— Это… радует, — хмыкнул Рю, решив не расспрашивать о причинах популярности каннибализма в ЗШН, — Благодарю, Мелисса-рэнси, вы действительно отлично готовите. Надеюсь, как вы убиваете, мне не придётся увидеть.

— Ну, лады, сейчас за окном светлый солнечный день. Можешь не бояться всяких Флор и Фаун и радостно бежать учиться. Думаю, ты успеешь перехватить пару конкурсов до начала политологии.

Поклонившись, Рю всё же решил уточнить:

— Конкурсов? — данное слово не располагало к себе зеленоволосого, несмотря на, казалось бы, невинный смысл. Что-то подсказывало, что в этой школе надо опасаться подобных вещей… да что там, в этой школе желательно было опасаться вообще всего.

— Ну да, — кивнула Мелисса, — Ну там, бег в мешках, сбор девичьих поцелуев, разгадывание пропетых задом наперёд песен, прятки… Ей-богу, а ты чего ожидал? Схватки на мечах?

— Это… тоже Рейко придумала? — в интонации ясно читалось 'какой приём ниндзюцу следует применить, чтобы уклониться от данного мероприятия?'.

— Не-а, — ответила Чанг, открывая бутылку с шоколадным молоком, — О'Доэрти. Девочки в студсовете снова мутят.

Рю хмыкнул, но оставил это без ответа. Он не понимал смысла происходящего, и ему это не нравилось.

— Эй, Ёсикава-кун! — буквально на пороге его окликнула Чанг, — Лови!

В его сторону полетела 'боевая китайская тёрка'.

— Нечего моему мужу безоружным ходить.

За ночь главный зал просто преобразился. Большой голографический дисплей с мультиком про чиби-принца, чиби-принцессу и кавайного дракошку.

Куча воздушных шариков и цветов.

Мягкая волшебная музыка.

Милые куколки на стенах и тумбах.

Большой плакат с надписью на английском.

И, что самое важное, рыжая статная девушка с высокой причёской, тыкающая в него пальцем и что-то кричащая в мегафон.

— А-га! Ещё один жаворонок! — перевёл ему планшет, — У меня есть для тебя конкурс!

— Конкурс? — очень медленно и подозрительно выговорил Рю, делая шаг назад, — Может, не надо?

— Что значит 'не надо'? — возмутилась рыжеволосая, — Собрался до самой кандидатской сидеть в своей лаборатории и обрастать прыщами?

Она вскинула руку кулаком вверх.

— Этому не бывать, пока я, Норма О'Доэрти, президент студсовета! Считай это обязательной частью программы обучения!

— До какой кандидатской? — ответил юноша, — Я до завтра-то не факт, что доживу…

— Это если ты будешь так бездарно отмазываться от конкурсов, то можешь и не дожить. Я ж могу объявить на тебя охоту, и весь день за тобой будут бегать желающие станцевать Gungnam Style.

Она поправила очки, и линзы злодейски блеснули в лучах света.

— Этого никто не переживёт.

— Хорошо, хорошо, Норма-сэмпай, — хмуро сказал Рю, — А что надо делать? Мне бы еще на пункт СБ успеть — взять снаряжение для планшета, чтобы не таскать все это в руках, — зеленоволосый вскинул руки, демонстрируя планшет и, внезапно… терку.

— Необходимо вооружиться тактическими розами и при их помощи заполучить ресурс в виде женских поцелуев! Каждой победе должна соответствовать фотография, которая будет предъявлена во время завтрака в столовой. Боезадачу понял, солдат?

— Это что-то типа ритуала, что ли, с розой? — наконец, спросил Рю после пары секунд истинно дзенского взгляда на Норму, понимающего все, что угодно — Пустоту, Переправу-на-другой-берег, возможно, даже карму, — кроме насущного 'что за ерунду вы тут придумали!?'.

— Это не ритуал! Это конкурс! — выкрикнула девушка в мегафон, — Твоя задача собрать больше поцелуев, чем у других! До обеда!

— Это я, кажется, понимаю… а зачем розы-то? — поморщившись, спокойно ответил Рю, — И, кажется, фотографирование резко уменьшает эффективность 'получения' такого 'ресурса'…

— А как ты мне докажешь, что тебя поцеловали? — осведомилась Норма, — Только фотографией. А розы нужны девушкам для… — она осеклась, — В общем, так надо.

— Ээ… Ясно, Норма-сэмпай. Но у меня нет роз, — сообщил Рю.

'Ага, если вы думаете, что я и правда буду страдать этой фигнёй… то… я и правда буду страдать этой фигнёй? Ну уж нет, что-нибудь придумаю' — тем временем пронеслось в зелёной голове самурая.

— Не беспокойся, — ирландка взмахнула рукой в сторону стола, целиком заваленного розами, — Здесь роз в количестве, соответствующем длине списка студенток школы, помноженной на длину списка студентов. Твой военачальник заботится о тебе, солдат!

— Ээ. Хорошо, — Рю подошел к столу и принял на борт 'боевой терки' запас 'тактических роз' в количестве трех штук: больше бы все равно не разместилось, да и переносить их другим методом, кроме как зацепом за гениальное китайское изобретение, было проблематично, когда обе руки заняты…

— Я пойду… кхм… приступать? — осведомился он у внезапного, как налет на Перл-Харбор, 'командира'.

— Ступай, — кивнула рыжеволосая, — Но не забудь.

Она сложила пальчики буквой 'V', указала ими на свои глаза, а затем — на глаза Рю.

— Я слежу за тобой, Ёсикава.

— Да, Норма-сэмпай, — мрачно ответил Рю.

С этим оптимистичным напутствием и ещё более глупым видом (словно теперь он собирался натереть на тёрке розы), 'подследственный' Ёсикава отправился дальше к пункту СБ. Похоже, сегодняшний день будет полон… глупых сюрпризов. А это не очень радовало зеленоволосого. И теперь ещё надо думать, как обойтись без охоты на поцелуи сегодня, ведь юному террористу и так есть чем заняться… хотя бы тем же английским.

'Ар! Английским!' — вспомнил он, зачем шёл к стойке СБ.

— А ты тормоз, милый, — усмехнулась Чанг. Смешно, но она оказалась на посту охраны даже раньше него. Кроме того, она успела и вооружиться… Своеобразным оружием. Если бы Рю был знаком с наиболее известными австрийскими психологическими теориями, возникшая у него ассоциация была бы четкой и однозначной. Но так как имя 'Зигмунд Фрейд' ничего ему не говорило, он просто недоумевал, как китаянка умудряется небрежно помахивать клинком в два с половиной метра длиной и не меньше полуметра шириной…

— Норма-сэмпай поймала меня в главном зале, — хмуро сообщил Рю, приподнимая руку с 'боевой теркой', транспортирующей тактические розы, готовые к десантирорванию, — Нужно было догадаться, что там не стоит появляться. Мелисса-рэнси, на мое имя не приходили аксессуары к планшету?

В следующее мгновение, быстрее, чем он успел среагировать, его щеку обожгло хлесткой пощечиной.

— Вот так, значит: завалился в школу, увидел кучу девчонок и уже побежал на конкурс поцелуйчиков, а я из 'милой' превратилась в Мелиссу-рэнси?

Она сложила руки на груди.

— Э-э-э-э… чего? — не понял один из безопасников и взглянул на другого. Тот в ответ пожал плечами. Возможно, именно благодаря их реакции в голове Рю щелкнул намек на просветление по поводу этой ситуации.

— Ээ… Мелисса, не я придумал этот дурацкий конкурс! А обращение — это же… социальное требование общения с преподавателем!

— Значит, так, — она порылась в кармане и достала оттуда кольцо, — Надень на палец и ходи с ним. Нечего моему мужу поцелуйчиками обмениваться со всякими девочками, ты меня понял?

— Ээ… Да, Мелисса, — выдавил из себя Рю, после чего взял кольцо и протянул Чанг терку с боезапасом розочек.

— Ты замужем? — у безопасников челюсть грохнулась на стол.

— А вы думали? Буквально вчера поженились. Чезаре в курсе.

'Чезаре в курсе' было давним внутренним мемом ЗШН. Непонятно откуда этот рыжий пройдоха частенько узнавал вещи, о которых ему никто не говорил.

— Вы ещё здесь? — командным голосом вопросила Чанг, — А ну, живо, принесли Ёси его вещички. Давай, быстро-быстро!

Получив сумку для планшета и гарнитуру, Рю двинулся в класс, стараясь обойти страшную О'Доэрти по широкой дуге. И именно тогда он услышал взрыв…

От заслуженного отдыха Чезаре разбудил отчаянный стук в дверь.

— Профессор Финелла! — кричал девичий голосок, — Профессор Финелла!

Дело было явно срочным. Поэтому он не стал тратить время на переодевание и просто накинул на себя иллюзию костюма. Взяв, на всякий случай, в руки пистолеты, преподаватель открыл дверь и выглянул наружу.

Во влетевшей в комнату девочке он опознал Цукиши Зазу — дочь японского министра иностранных дел. Он хорошо знал ее: хотя ее куратором считалась Рейко, именно Чезаре она считала своим покровителем и защитником. Ради чего не гнушалась как достаточно грубой лести, так и нелегкой работы осведомителя. Именно последнее играло ключевую роль: из 'просто одной из студентов' Заза превратилась в 'его человека, которого не смеет обижать никто, кроме него'.

И вот, сегодня она пришла за защитой.

— Яхотеласделатьтайамустрижкузасунулавсигмапроектораунеговмозгусигмафин!

— Так, — поморщился Чезаре, — Еще раз, помедленнее и подробнее.

Тайам Рокиа, его 'объект'… Неужели он — еще один 'сигма-зомби'? Нет, вряд ли. Скорее результат независимых экспериментов…

— Тайам Рокиа, — повторила девочка, — Я его просканировала. У него в голове сигмафин и железки. Мозга почти нет.

— Да, такое бывает… И довольно часто, — съехидничал Чезаре, — Первый вопрос: тот небольшой объем, что есть… Он рабочий или 'для красоты'?

— Понятия не имею, — развела руками Заза, — В этой мешанине разобраться смогла бы разве что профессор Кеншу.

— А что за сигмафин? — спросил шпион, — Что он собой представляет?

— Я не знаю, — покачала она головой, — Я просто увидела чёрный ящик на сигма-карте. Они ж не сканируются нормально. Я как поняла, что дело пахнет керосином, заперла сигма-проектор, запустила дезинтеграцию и сразу к вам.

— А вот с дезинтеграцией — это зря…

— Но ведь у нас учатся только люди, ведь так? — переспросила Заза, — Я читала устав школы. Нам нужны люди… а сигмафин… он же может быть агентом Джейд, так ведь? Они ведь хотят прорваться в эту школу.

'Они уже прорвались' — едва не ответил он. Эту ниточку он должен был раскрутить сам.

— Только люди? — удивленно приподнял бровь Чезаре, — Вроде бы, хоть я этого и не одобряю, из природы сестер Бёрг, к примеру, тайны никогда не делали… Кроме того, отнюдь не каждый сигмафин служит Джейд, — о том, что сигма-зомби присутствует даже в преподавательском составе, кардинал предпочел умолчать, — И наконец, при подозрениях лучше потратить время и силы на проверку, чем сразу принимать радикальные меры.

Заза отвела взгляд.

— Я просто испугалась. Вдруг он понял, что я разгадала его тайну?

— Если он сумел выбраться, — а от результата экспериментов можно ожидать и не такого, — то понял гарантированно. Посмотри его расписание и постарайся в ближайшее время с ним не пересекаться. Ты ведь поддерживаешь контакты с кем-то из его соучеников? Постарайся выяснить у них, был ли он на занятиях — это поможет определить, пережил ли он дезинтеграцию…

Девочка кивнула.

— Хорошо, только вот…

В этот момент где-то в коридоре прогремел мощный взрыв. Заза от неожиданности даже прикусила язык и зажала рот обеими руками.

— Террористы устроили взрыв в школе, о ужас… — ядовито ухмыльнулся Чезаре, после чего спокойным шагом пошел проверять, что взорвалось.

Как оказалось, в роли террориста выступала Актис Берг. С ней такое бывало: с тех пор, как Алоглазый разрушил вживленное G-Tech контролирующее устройство, время от времени энергия драконьей крови переполняла хрупкое человеческое тело, и Актис вынуждена была выпускать ее в виде вспышек магического огня. Обычно это старались делать в лабораторных условиях, где была возможность принять энергию в специально созданный накопитель, — именно этим объяснялось аномальное количество энергии в распоряжении ЗШН. Но эмоциональные всплески порой приводили к тому, что энергия выпускалась без всякого контроля.

Именно это произошло сейчас. Как и всегда после выброса, Актис казалась обессилевшей и сидела прямо на полу, привалившись к стене. Над ней склонился с ножом наперевес Рокиа, а чуть в стороне стояла Анна Варгас. Последняя, видимо, и приняла на себя основной удар: огнеупорная синтетическая кожа не выдержала, и из-под прожженных мышц выглядывал металл костей. Варгас, впрочем, ничем не показывала, что ей сколько-нибудь больно.

— Так, так, так… — насмешливо протянул Чезаре, обозревая обстановку, — И кто же мне объяснит, что тут за попытки освоить самостоятельно тему для следующей четверти?

Кардинал мельком подумал, что не будь иллюзий, не было бы должного эффекта. Вид растрепанного азиата в ночной пижаме, зато с пистолетом, вызвал бы у присутствующих гомерический хохот… А так — они видели привычную итальянскую рожу, аккуратный костюм и прическу…

А вот что стало серьезной стратегической ошибкой с его стороны, так это разрешение объяснять ситуацию кому угодно. Несложно было догадаться, кто им первой воспользуется.

— Охаё сенсей! — затараторила Анна, — Я сейчас все объясню! Все просто: Я дралась с зубастой вагиной, но не смогла её убить и так расстроилась, что забыла сдать оружие. Потом утром я пошла на конкурс, чтобы стать королевой, но столкнулась с президентом, решила, что лучше будет стать королем, поэтому я её поцеловала, и меня дисквалифицировали. К чему это я? Ах да! Президент сказала мне, чтобы я сдала оружие. Я пошла его сдавать, но потерялась и пришла сюда и увидела, как красноглазая сука клеит моего парня, который до этого не пришел на свидание, потому что плавал в кислоте… наверное… в общем, я решила вышибить ей мозги. Эй, а что бы вы сделали, если бы вашего парня пыталась отбить какая-то сука? Ну так вот! Оказалось, что она не сука, а клевая девчонка, и она его не клеит, а просто хочет убить, чтобы он не убил ребенка. Поэтому я не стала её убивать, а просто ударила лицом об стену. А потом на меня напал пол, и я сломала руку и глаз. Вот и все! Все просто, правда?

Она протянула пачку в левой руке:

— Хотите чипсы?

Чезаре слегка подвис от этого 'потока сознания', но некоторые манипуляции с модулем памяти позволили перевести речь на язык сравнительно законченных мыслей. Правда, более адекватной ситуация от этого не стала.

— Если собираешься убить ребенка, какой смысл рассказывать об этом первой встречной!? — задал он первый пришедший в голову вопрос. Не самый умный, но лучше, чем молчать.

— Откуда же я об этом знаю? — Анна пожала плечами, — Тайам, ты зачем ей об этом рассказал, а?

На этом моменте Чезаре заметил наблюдавшего за происходящим Рю. Вмешиваться самурай не торопился, что в принципе радовало. Что-то подсказывало, что его вмешательство сделало бы ситуацию еще неадекватнее.

— А что тут такого? — переспросил Тайам, — Это было логичное и честное действие. Но к сожалению, это юное создание оказалось чрезмерно подвержено ханжеским понятиям 'защиты детей'.

— Заза здесь дольше, чем ты, — голос Актис был ледяным, однако, когда она заговорила, температура в коридоре на несколько секунд поднялась, — Я ей верю, даже когда она молчит.

— Эй, эй, эй! — Анна погрозила пальцем, — Я же уже сказала, не смей ломать чужие вещи! И вообще я, например, эту Зазу не знаю и поручиться за нее не могу… хотя я и за Тайама поручиться не могу… А ведь правда: что тебе дите сделало?

— Это не имеет значения, — прервал их перепалку Чезаре, — Да, тебе, мягко говоря, есть за что не любить ее… Но Заза — под МОЕЙ защитой, — он выделил голосом слово 'моей', - Я не собираюсь отдавать ее тебе на растерзание. Более того: так как ты уже задумал избавиться от нее втихую… С этого момента ты назначаешься ответственным за безопасность Цукиши Зазы.

Актис удивлённо посмотрела на него. Настолько удивлённо, что стены потрескались, будто во все стороны от алоглазой ударила мощная волна.

— Его? Ответственным за безопасность? — девушка брезгливо указала пальчиком на Тайама.

— Она меня оставила в сигма-проекторе с включенным режимом дезинтеграции, — ответил Тайам, разминая пальцы левой руки, — Если местные порядки позволяют убивать кого угодно по какой угодно причине, пожалуй, я буду полностью им соответствовать. Можешь рискнуть и напасть.

Он взглянул на преподавателя.

— Это будет глупое решение с твоей стороны. Ты не сможешь отличить несчастный случай и намеренную смерть в моем исполнении.

— Я знаю, что она тебе сделала, — поморщился Чезаре, — И даже знаю, почему. Она сделала глупость, с этим я не спорю, однако, свое решение я высказал. Что же до несчастного случая… Мне это и не требуется. В ситуации, когда у меня не будет веских доказательств твоей невиновности, достаточным основанием для обвинения будет высказанное тобой желание убить ее. В этом суть ответственности за безопасность: если с ней что-то случится, ты ответишь головой. Независимо оттого, будет ли это твоя вина, чья-то еще или твоя, но без улик. Не уберег — устранение. Баста.

— Поэтому и говорю, что глупое, — покачал головой парень, — С чего ты взял, что я не убью ее, а потом — в порядке самообороны — и тебя?

Чезаре внимательно посмотрел на студента… А потом рассмеялся. Нет, даже не так: заржал. Да уж, этот парень умеет преподнести сюрприз. А ведь он всерьез считал, что в Ватикане успел привыкнуть к нелепым заявлениям…

— Мне кажется, в твоем личном деле уровень IQ завышен приблизительно… в 175 раз.

— Не надо, профессор Финелла, — вмешалась тихо подошедшая Заза, — Вы ведь видите: он слишком глуп, чтобы понять, что сейчас ссорится с самым сильным человеком на земле и с драконом.

— Это не имеет значения, — повторил он, — Бессмертных нет. Или он где-то наскребет мозгов, чтобы понять это… Или поймет на своей шкуре. Третьего не дано.

Тайам 'тихонько, не палясь' занес нож для удара. Анна же повертела головой и снова заговорила:

— Кто-нибудь вообще собирается объяснять мне, что здесь происходит?! Кто пытался его убить?! Зачем?! Кто такая Заза?! Что это вообще за хрень!

— Как пожелаете, синьорита, — кивнул Чезаре, держа Рокиа на прицеле, — Заза стоит сейчас рядом со мной. Она пыталась его убить, потому что обнаружила на сканировании весьма… занятные вещи. Сейчас он, видимо, полагает, что если вдруг он каким-то образом сможет меня убить, его за это не устранят. Почему — он и сам едва ли может объяснить.

— Понятно. То есть все равно нифига не понятно, но, по крайней мере, есть надежда, что это не навсегда, — улыбнулась Анна, не переставая поглощать чипсы, — Но есть проблема, Тайам мой парень, и я не дам никому его тронуть… кроме меня самой, естественно.

— Похвальное стремление защитить, — поморщился кардинал, — Сразу видно, кто из вас двоих мужчина…

Он очень сильно не одобрял нынешних тенденций к гендерной реверсии. Сам он был убежден, что мужчина должен защищать женщину, а не наоборот, — даже несмотря на то, что в век сигмы женщины сплошь и рядом оказывались сильнее мужчин.

— …однако я свое решение высказал; поэтому лучший способ защитить его для вас — это не дать ему наделать глупостей, вроде покушения на Зазу.

— А, не вопрос! — Анна беспечно махнула рукой, — Я не допущу, чтобы мой парень таскался по каким-то девчонкам, даже если им всего четырнадцать. Хотя ей я тоже не советую к нему подходить, а то я сначала делаю, а потом думаю. Ну, если с этим вопрос закрыт, я его беру, и мы уходим? А то мне еще нужен будет серьезный ремонт.

— Прекрасно, — кивнул Чезаре, — Я рассчитываю на вас. И да, если вы надеетесь, что он все же убьет ее, а я забуду про ваше обещание, не надейтесь. Я не забываю. Ничего.

Только затем преподаватель обратился к Зазе:

— Тебе предписывается посещение дополнительных факультативов по сигма-физике. Рейко лучше, чем кто бы то ни было, понимает принципы Нарьяны. Думаю, она сможет объяснить тебе один из ключевых принципов: мы даем шанс каждому. Даже если у него мозга почти нету.

Наконец, он обернулся к Актис и спросил:

— Я понимаю, что сдержать вспышку ты не могла, но неужели нельзя было не доводить до нее? К примеру, не пытаться восстановить справедливость собственноручно, а обратиться в службу безопасности? Кстати, Рю, можешь не прятаться: я уже давно тебя заметил, — добавил он по-японски.

Чуть не выронив планшет от неожиданного обращения, зеленоволосый прижал его к телу, как бы случайно наводя камеру на собравшихся, и запустил видеосъёмку.

— Да, Финелла-сенсей, — сказал он, выходя из-за угла на один корпус, но не спеша подходить к участникам спора.

Видеосъемка была очень своевременной, поскольку в следующий момент Рокиа все же атаковал. Его целью был ехидно ухмылявшийся Чезаре… Но при попытке сократить дистанцию его перехватила Анна.

— Оуч! — поморщилась Заза, глядя на то, как девушка наносит точный быстрый удар в висок Тайаму. Его не вырубило, даже несмотря на треснувший череп. Парень качнулся, в следующую секунду он был готов действовать, но Анна уже атаковала коленом в живот. По скорости боя она уступала разве что Джокеру и Рейлисам, но не простым смертным.

— Герой, — насмешливо протянул Чезаре, не торопясь вмешиваться. Ему было интересно, чего стоит на деле тот, кто только что столь самоуверенно говорил.

Тайам сделал что-то странное — как будто пытался оттолкнуться вверх от колена противницы. Результатом стал громкий хруст сломанного плеча, после которого… Железная рука Анны схватила его за затылок и вжала лицом в вырез топика. Уже в таком положении Рокиа выдохнул ледяной воздух, и к многочисленным ожогам на теле киборга добавились обморожения. Бесполезно. Состояние Анны Чезаре уверенно определил как 'сверхфорсаж': при этом болевой порог увеличивается в девять раз.

— И он ещё требовал от меня ответа, — презрительно фыркнула Актис, наблюдая за затихающим юношей.

— Чем больше гонору, тем обычно более жалкий результат, — философски прокомментировал преподаватель, — Пойдем отсюда. Судя по их позе, дальше они сами разберутся, что друг с другом делать.

Он развернулся и спокойным шагом двинулся обратно, по пути бросив Зазе:

— И да, в следующий раз, когда заподозришь кого-то в работе на Джейд, сообщи мне, прежде чем принимать жесткие меры.

Уже уходя, они увидели, как Тайам из последних сил выпускает сноп голубых молний, пронзающих тело Анны… и падает без сознания.

— Ты разбил мне сердце! — пафосно воскликнула киборг, — Оно больше не бьется!

Остальные, однако, с ней не остались, как бы говоря: 'Твоя игрушка, ты и чини'.

— Простите, сенсей, — потупила взгляд Заза, — Я просто очень испугалась. Штейн-сенсей предупреждала о том, что возможно, кто-то из агентов Джейд попытается проникнуть в школу.

Она обернулась назад и нахмурилась.

— Он действительно такой тупень или притворяется?

— Просто опьянение могуществом, — ответил Чезаре, — Ты никогда не задумывалась об этом? Чем больше сил дается человеку, особенно полученных резко и внезапно, тем сложнее ему воспринимать как людей тех, кто этими силами не обладает. Это касается и физических качеств, и богатства, и власти… Но сигма — это своего рода кристаллизация могущества, чистый состав без внешних примесей. Потому и проявляется это сильнее. Сейчас-то способности распространились, и быть амагусом — уже недостаточно, чтобы возомнить себя Богом. А вот что было в первую волну экспериментов…

'Я не знал, что в человеке столько грязи'.

Эта шальная, полубезумная мысль засела в его голове, как пуля со смещенным центром тяжести. Он снова и снова оглядывал залитый кровью подвал. Потроха на полу. Три изувеченных тела, связанных колючей проволокой. Сейчас они казались… Жалкими.

Иногда его взгляд зацеплялся за узнаваемые детали, отбрасывая его в тяжелые воспоминания. Вот нетронутые его ножом ноги вожака, все еще обутые в армированные ботинки. Он помнил, как больно они могут бить под дых. Он помнил, как унизительно после этого лежать на земле и выкашливать кровь. Да, несмотря на годы нищенствования, Рэку все равно считал унижение не менее неприятным, чем боль.

Он перевел взгляд на другую жертву. Второму он сделал рот от уха до уха. Лишь немногим менее широко тот улыбался, указывая товарищам жертву. Он всегда был заводилой. Именно ему принадлежала идея выбирать жертвами бродяг. Ведь беззащитная жертва садисту всегда приятнее.

Третий был меньше и слабее остальных. Пытаясь спрятаться на улицах от этой троицы, Рэку недоумевал, зачем он им. Впоследствии, заполучив доступ к данным PSIA, он узнал ответ. Отцом третьего был офицер полиции. Именно он гарантировал им защиту от закона.

Но он не смог дать им защиту от убийцы-амагуса, вышедшего на тропу войны. Когда-то Рэку, еще бездомный воришка, спасся, перебравшись в другой район. Затем он был спасен с улиц, когда им заинтересовались PSIA. Но он не забыл. Шесть лет его мучители спали спокойно. А затем он, к тому времени прошедший через облучение, отыскал их одного за другим.

Но почему он ничего не чувствовал? Почему не было радости победы? Удовольствия от того, что справедливость восторжествовала? Или хотя бы удовлетворения от хорошо проделанной работы?

— Я разочарован в тебе, Рэку.

Сильный мужской голос за спиной. Знакомый.

— Ты следил за мной, — это был не вопрос. Это было утверждение.

Олег, знавший его как облупленного, прекрасно понимал это. И не стал отвечать. Вместо этого он задал новый вопрос.

— Ты понимаешь, что ты сделал?

Рэку как можно безразличнее дернул плечом.

— Отомстил.

Взгляд наставника стал холодным, как в первый день их знакомства. Хорошо изучивший его ученик уже знал, что это означает, что он в гневе.

— Что ты сделал?

'Он хочет услышать не о мотивах, а о фактах', - понял юноша.

— Я убил их.

— Что ты сделал?

Не понимая, что следует ответить на это, Рэку развел руками и вопросительно посмотрел на старого шпиона.

— Ты злоупотребил тем, что дала тебе твоя страна, — жестко сказал тот, — Взял ее дары и обратил против нее.

Тут Рэку взорвался.

— Против нее!? А что мне следовало сделать? Простить их? А может, еще и защищать их!?

— Ты мог воспользоваться законными средствами. У тебя достаточно полномочий, чтобы дать делу ход, несмотря на усилия Тороми. Но ты не имел права использовать то, что дано тебе НЕ ПРОСТО ТАК, в преступных целях.

Он действительно рассматривал такой вариант. Но угли застарелой ненависти горели слишком жарко, чтобы он принял такой вариант. Или чтобы уступил сейчас.

— Ты сам учил меня убивать!

— Я учил тебя убивать ради твоей страны и нашей организации. Тогда, когда это необходимо. Помнится, я учил тебя определять, когда необходимо именно таким образом устранить препятствие… Или нарушителя.

Если угрожающий намек и был, то рыжий японец пропустил его мимо ушей.

— Без них эта страна будет чище. Они издевались над слабыми, чтобы почувствовать свою силу. Ха! Теперь они ощутили на своей шкуре, что бывает, когда над ними издеваются ПО-НАСТОЯЩЕМУ сильные!

Взгляд куратора начал стремительно холодеть до абсолютного нуля.

— И ты считаешь, что стал настолько сильным, чтобы твоя сила давала тебе такое право? Кто же ты? Царь? Бог?

— Да!!! — сорвался юноша, — Ты знаешь, что я уже нечто большее, чем просто человек! Я…

— Ты не Бог, — оборвал его старик.

Одним коротким движением он выбросил вперед трость, вышибая воздух из груди строптивого ученика. Рэку уже знал, что трость эта налита свинцом, как у одного небезызвестного поэта с исторической родины старого наставника. Жестокое оружие.

Молодой шпион попытался уйти от следующего удара прыжком назад, но старый сбил его в воздухе, как ворону. От третьего он попытался закрыться рукой, — и кость вполне ожидаемо не выдержала столкновения. С губ сорвался крик боли. Он хотел попросить о пощаде, но удержался от этого. Если накосячил — терпи. Этому его научили быстро.

А куратор 'обрабатывал' его еще долго. Минуты две. В какой-то момент Рэку показалось, что он хочет убить его. Но нет: переломав ему кости, Олег взвалил нерадивого ученика на плечо и потащил в сторону конспиративной квартиры, где, как оба знали, был установлен сигма-проектор. Будь за пультом Рейко, она бы наверняка задала вопросы. Или затеяла разговор на отвлеченную тему. Но дежурный оператор не задавал вопросов. Вопросы задал Олег, когда Рэку облегченно вздохнул, избавившись от боли.

— Ты злишься?

— Нет, — ответ был вполне честным. Он понимал, что накосячил, в чем накосячил, и что заслужил свое. И теперь должен был принять наказание с тем же достоинством, с каким он служил организации.

— Ты понимаешь, за что наказан?

— Да.

— Ты согласен с наказанием?

— Я не знаю, как поступил бы я… Но в целом — да.

— Что ты вынес из этого?

О, вынес он многое. Жестокие наказания хороши именно тем, что болезненная связь наказания с проступком прекрасно отвращает от рецидивов. Он больше не убивал ради удовольствия, несмотря на всю свою озлобленность. Он без сомнений убивал тех, кого указывал Центр. Он спокойно устранял препятствия своим действиям. Он иногда убивал, чтобы спутать планы противника. Но он больше не убивал ради самого убийства. Даже попутного урона и убийств бездействием он всячески стремился избегать. Суровый урок превратил жестокого убийцу в аккуратного профессионала. Но это все начало проявляться потом. Тогда он сказал всего три слова.

— Я не Бог.

Он не стал рассказывать Зазе эту историю. Это были… слишком личные воспоминания. Да и тот факт, что человека, научившего его всему и заменившего ему отца, он предал… Не добавлял ясности ситуации.

Чезаре сам не знал, как к ней относиться.

— Казалось бы, сейчас, когда возможности сигмы хорошо известны, такого быть не должно, — продолжал он, — Однако еще попадаются такие, как Рокиа… Или его подружка-киборг. Вот уж поистине, нашла коса на камень…

— Тем более в нашей школе, — поддакнула Заза, — Я думала, что сюда берут более умных людей. Это правда, что здесь уже была резня через некоторое время после открытия, или это очередная страшилка?

— Да, такое и вправду было, — согласился преподаватель, — Что же до умных… В первую очередь сюда берут уникальных. Уникальность часто исходит от ума… Но не всегда.

'Резня', о которой говорила Заза, и вправду произошла почти сразу после открытия школы. Среди множества студентов нашлось слишком много дорвавшихся до силы ботаников, которые ещё за время своей прошлой жизни научились ненавидеть других людей. Большая часть из них была крайне асоциальна, а иные и вовсе ненавидели весь мир. Но виной резне стали те, кто решили самоутвердиться на новом месте. А ведь Нарьяне и тогда было всё равно. 'Сами разберутся', сказала она. И ведь разобрались. Был выбран президент, который и придумал столь замечательный метод контроля чужой агрессии: направлять её на провинившихся. Хотя даже несмотря на это, Чезаре пребывал в убеждении, что пускать такие дела на самотек — страшная ошибка. Независимо от результата.

— Я надеюсь лишь, что ему сумеют преподать жестокий урок до того, как он натворит непоправимого. Пока иди в кабинет. Я скоро приду.

Вернувшись в свою комнату, Чезаре, наконец, переоделся и привел себя в порядок. От идеи появиться перед новичками в кардинальской рясе пришлось отказаться: Чтобы не провоцировать глупые вопросы, он оделся в строгий костюм на манер того, что был на иллюзорном облике. Также отказаться пришлось и от идеи отыскать Сикору до занятия: похоже, времени уже не оставалось. В классе уже собирались ученики.

Сегодня их было в несколько раз больше, чем вчера. Были даже двое совершенно незнакомых ему студентов. Первым был высокий юноша с желтыми глазами и черными волосами в белую полосочку. Второй — невысокая рыжеволосая девушка кукольного вида.

Сверка с базой данных дала весьма… Неожиданные результаты. Незнакомые были результатами экспериментов Фреи Максвелл, причем оба. Девушка, значившаяся как Бетти Уильямс, была трансгендерной версией Барри Уайта — одного из исследователей древнего колдовства, специализировавшегося на ритуалах Вуду. Парня же звали Адам Джонсон, и он был… Гуро, превращенным в человека. Проект 'трансвидовые преобразования'.

— Señor Финелла! — в кабинет влетела Анна, — Прошу прощения, я не могу сегодня присутствовать на лекции! Я получила удар током, у меня остановилось сердце, и через десять минут начнется отмирание клеток головного мозга! Могу ли я узнать тему сегодняшней лекции для самостоятельной подготовки? И кстати, кто-нибудь подскажет, где здесь врач?

— Вообще, через пять, — заметил Чезаре, — Виконт, проводите даму к профессору Кеншу.

— Это не дама, — невозмутимо ответил фон Рейлис, — Это Терминатор.

— Не, не, не, нет необходимости отрывать учащихся от лекции! — 'Терминатор' протестующе замахала руками, — Я сама доберусь. Главное объяснить, где здесь медкабинет, меньше чем за минуту.

— Виконт, ваш брат в аналогичной ситуации непременно настоял бы на своей помощи… — ехидно ухмыльнулся преподаватель, однако предпочел не тратить время зря и начал разъяснять дорогу к лаборатории Рейко. Тем временем из-за задней парты поднялась Альва и… протянула руки к груди Анны.

— Оу, оу, не так близко, — киборг хихикнула (жуткое зрелище) и отстранилась, — Я, конечно, девушка современная и раскованная, но давай мы оставим налаживание близких контактов до вечера?

— Я могу запустить сердце, — пояснила Фальк, — Если, конечно, оно живое.

— Запустить сердце? Серьезно? И мне не придется прогуливать лекцию — Анна заинтересованно посмотрела на незнакомку, но тут же помотала головой и смущенно улыбнулась, — Не, извини, все равно не вариант, compañera. Мне еще надо доставить к доктору моего парня. Мы с ним поссорились, и ему сейчас еще хуже, чем мне. Но у него, кажется, нет политологии в расписании. В любом случае спасибо за предложение. Профессор, так что там с темой лекции?

— Закон власти номер 13 по классификации Роберта Грина, — ответил Чезаре, — И прилегающий к нему вопрос рычагов влияния на человека. Однако в дальнейшем прошу учитывать, что я использую '48 законов' лишь как базис для тематически прилегающего к ним материала и не делаю скидок на отсутствие вне зависимости от уважительности причины.

— Muchas gracias. Я побежала.

С этими словами киборг покинула класс. Покачав головой, Чезаре достал планшет и набрал сообщение Рейко:

'К тебе тут раненая (нет, не мной!). Может не дойти, от сопровождения отказалась. Ты бы встретила ее, что ли?'

— Профессор Финелла, прошу прощения, что опоздала! — воскликнула Пешка, на полной скорости влетая в класс… и врезаясь в замешкавшегося Рю.

— Кажется, я догадываюсь, кто раздолбал лаборатории вчера, — заметила Жанин, глядя вслед колумбийке, — Думаю, нам всем надо быть поосторожней с этим существом.

— Вы про кого? — поинтересовалась Пешка, поднимая Рю с пола.

— Спокойно, — остановила разговорчики Норма, — Отставить самосуд. Когда линчевание будет одобрено, вы получите письменное извещение.

— Но это же не мешает нам заранее готовиться к линчеванию, верно? — подмигнул Балу, — Вот, например, мы знаем, что эту робоцыпу можно пробить шокером, а у Хесуса как раз был теслаган.

Хесуса Эдуардеса среди присутствующих не было. В общем-то, лекции он посещал только в порядке исключения, — но в отличие от Балу, занимался не страданием фигней, а своим проектом: пытался создать устройство беспроводной передачи энергии. Пока что он создал три новых вида оружия, включая его любимый теслаган. Случайно, разумеется.

— Насколько могу судить, все, кто собирается присутствовать, уже здесь, так что можно начинать, — демонстративно прокашлявшись, громко сказал Чезаре, — Рю, сядь на место; Балу, оставь поиск способов произвести впечатление на даму до окончания урока…

— Здравствуйте, пан Финелла, — сказал запыхавшийся Тадеуш, заходя в аудиторию.

— Ты! Снова… — немедленно обернулся к нему Кристиан Вернер, амагус-телекинетик канадского происхождения и неформального вида, — Или на сей раз другой?

— Да, синьор Сикора, проходите, — кивнул преподаватель, будто не заметил, какую реакцию вызвало появление Тадеуша. Все же Джейк капитально испортил ему репутацию.

— Вижу, ты уже познакомился с Джейком. Соболезную. Тадеуш, — Сикора протянул руку для рукопожатия. Одновременно он приветственно помахал рукой Пешке, улыбнувшись.

— Гм… Ясно, — телекинетик пожал руку и снова сел, — Соболезную. Нелегко с таким… Братцем. Кристиан. Можно просто Крис.

— Здравствуйте! — а вот вошедшая следом за поляком розововолосая девушка произвела фурор, и даже Чезаре заставила подавиться репликой.

Лилия Лумхольц. Если в других школах существует секс-символ, то любимая ученица Штейн была хоррор-символом. Ненормальная, способная уснуть на операционном столе, впасть в ярость без видимых причин и, глупо хихикая, оперировать животное без наркоза. Она пропала месяц назад после столкновения с Кенни, а сейчас вернулась, как ни в чём не бывало.

— Опаньки… Лумхольц Чёрная, — ошарашенно произнёс Балу, после чего развёл руками в стороны, — Два раза 'ку'.

Слегка прихрамывая, Лилия подошла к Тадеушу с Кристианом:

— Ничего! Недолго этому братцу осталось!

В голосе розововолосой слышались истерические нотки, однако следующие её слова звучали предельно мягко.

— Тадеуш, а ты не хочешь сесть рядом со мной? — спросила она.

— Парень, не пересаживайся к ней, — прошипел Балу, перегибаясь через свою парту, — Это ловушка!

— Пани Лилия, — Тадеуш улыбнулся девушке, — Я доверяю тебе свою спину. Ты ведь оправдаешь это доверие? — он указал на свободный стул рядом с Балу.

— Да, конечно, — закивала девушка, садясь, после чего резко изменившимся голосом обратилась к соседу по парте, — Не вмешивайся, сука.

— Понял, — отшатнулся он, — Не вмешиваюсь.

— Теперь, когда мы все определились, кому и куда не стоит вмешиваться, — снова демонстративно прокашлявшись, заговорил Чезаре, — Давайте, наконец, приступим к лекции. Все-таки, даже несмотря на 'Хронос', всего времени в мире у нас нет. Хотелось бы успеть пройти основной материал до следующего конца света.

Подойдя к доске, он размашисто написал на ней: '13'.

— Итак, тема лекции — тринадцатый закон власти по классификации Грина. В дальнейшем большую часть этой фразы я упоминать не буду: когда я говорю 'тринадцатый или какой угодно еще по счету закон', я в любом случае имею в виду '48 законов власти' Роберта Грина. Новичкам рекомендую также 'Государя' и 'Рассуждения' Никколо Макиавелли в качестве учебных пособий.

Он оглядел аудиторию, убеждаясь, что внимание приковано к нему. Гордый итальянец не любил говорить в пустоту.

— Тринадцатый закон формулируется следующим образом: Попросив о помощи, взывай к своекорыстию людей и никогда — к их милости или великодушию. Ну, думаю, тут все взрослые люди и не усомнятся в самом этом факте. Да, синьорита О'Доэрти?

Поднявшая руку президент студсовета поднялась с места и заговорила:

— Профессор Финелла, не совсем по этой теме вопрос, но по близкой. Есть ли какая-нибудь метода быстрого определения системы ценностей человека?

— Насколько мне известно, разрабатываемый японским правительством для уничтожения ЗШН проект 'Затмение' включает в том числе и эти функции, — пожал плечами Чезаре, — Но даже если оставить вопрос о доступе к сверхсекретным правительственным разработкам… Никакая система или метода не сравнится с простым наблюдением и извлечением выводов.

Он заметил, что на словах о правительственных разработках Рю несколько напрягся. Возможно, решил, что об этом сказали неспроста? Разумеется, Чезаре уже сделал вывод из вчерашнего о связях Есикавы с японской разведкой; однако полагал, что лучшей стратегией будет… просто подождать, пока он сам предаст своих покровителей.

— А если нужно определить шкалу ценностей не индивидуума, а социума? — уточнила девушка.

— Тогда большинство 'рычагов', о которых я, к слову, расскажу ближе к концу лекции, теряет смысл, — ответил макиавеллист, — Остаются страх, жадность и вера. От них и надо плясать. Если вы заметили, именно так поступало большинство сильных государств: будь то вера в демократию в США, страх репрессий в СССР или жадность до 'хлеба и зрелищ' в Римской Империи.

— А если страх притуплен, жадность пересилена, а веры нет? — продолжала дискуссию Норма.

— Это вы, часом, не о нашей школе? — поинтересовался фон Рейлис.

— Если рычага нет, то его следует создать, — пожал плечами Чезаре, — Ничто не появляется из ниоткуда. Мой любимый пример на этот счет — массовые казни: не столь важно наказать конкретного индивида, как дать понять другим, что неповиновение — власти или закону — наказуемо. А, скажем, для создания веры нужен харизматичный Мессия, способный вести людей за собой. Как, если продолжить развивать приведенный пример, Отцы-Основатели США.

Неожиданно Яфья Кагерат, платница из Эмиратов, слегка оживилась:

— А Гуро часом не были созданы Нарьяной в целях получения рычага давления над нами?

— Не смеши мои тапочки, — фыркнула Жанин, — Для этого у неё уже есть инструмент. 'Отчисление-е-е', - пропела она.

— Гуро создала не Нарьяна… — произнес Чезаре, намеренно давая понять, что это выстрел в правильном направлении, пусть и далеко не в цель, — Но, мы сперва забежали вперед, а потом и вовсе ушли от темы. Более подробная расшифровка закона: Если вам пришлось обратиться к союзнику за помощью, не трудитесь напоминать ему о собственных былых заслугах и добрых делах. Это не помешает ему проигнорировать вас. Вместо этого дайте ему увидеть в своей просьбе или в своем договоре с ним нечто такое, что будет выгодно именно ему, и всячески подчеркивайте это. Он с воодушевлением поддержит предложение, сулящее выгоду. В общем, то же самое, только разжевано для идиотов.

— На самом деле, тема настолько элементарная, что не грех уже переходить к следующей теме, герр Финелла, — подала голос Елена.

— Вы куда-то спешите, виконтесса? — поднял бровь Чезаре, — Помнится, я уже сказал несколько минут назад синьорите Варгас, что помимо собственно смысла закона, включил в тему также описание базовых рычагов управления людьми.

Снова подойдя к доске, он стремительными движениями набросал на доске 'Пирамиду потребностей Маслоу'.

— Перепишите и сразу зачеркните: это вам не понадобится. Это красиво звучит в теории, но практическая ценность стремится к нулю. Однако, форма пирамиды действительно весьма удобна для наглядного представления. Ведь чем сильнее мотив, то есть чем выше, тем он менее распространен, то есть тем уже. И, соответственно, наоборот.

— Чем ниже, тем слабее эффект? Но, выходит, что физиологические потребности практически не имеют действия на личность… — Кристиан поскрёб подбородок, изучая перечёркнутый рисунок.

— Не у нас в школе. У нас большая часть студентов плевать хотела на базовые потребности и вовсю реализует потребности вершины, — прокомментировала Яфья.

— Что поделать? — притворно вздохнул Воланд, вяло зачёркивая пирамиду, — У нас всё с ног на голову.

— Ты так говоришь, будто это что-то плохое, — отметила Заза, косясь в сторону Лилии, сидящей всего через две парты от неё.

— Профессор Финелла, а вот я только что осознал истинность пирамиды! — подал голос Балу, — Можно, я реализую базисную функцию безопасности, пересев куда-нибудь подальше от моей соседки?

— Подсаживайся к Пешке, она тебя защитит, — хохотнула Жанин.

— Пусть только попробует! — возмутилась вампирша, — Я его в бетон закатаю!

Чезаре чуть улыбнулся, но предпочел продолжить, пока разговор опять не ушел от темы лекции:

— Если говорить именно о потребностях, то есть о том, что необходимо чтобы жить, то это вовсе лежит вне пирамиды. Естественно, человек, умирающий с голоду, пойдет на все, чтобы раздобыть буханку хлеба. Но практическая ценность этого фактора стремится к нулю: попробуйте манипулировать человеком за счет морения его голодом! Если же понимать под физиологическими потребностями физиологические излишества: то есть вкусно поесть, много поспать, да еще и не просто поспать, а с кем-то… То это лежит ближе к основанию пирамиды и играет не слишком подавляющую роль. Потребность в безопасности, к слову, лежит ближе к середине.

Снова повернувшись к доске, преподаватель стер прошлый рисунок и изобразил вместо него длинную трапецию — 'основание' пирамиды.

— Итак, самой нижней частью является жадность. Деньги и прочие материальные блага. Будем честны: они интересуют всех, даже аскетов. Любого человека можно заинтересовать крупной суммой… Но вместе с тем их влияние ограничено. С помощью денег можно добиться обычной работы от человека, но как правило, заставить его сделать что-то, выходящее за рамки, крайне затруднительно. Можно сказать, что жадность оказывает влияние на всех, но оно перебивается любой другой ступенью, если объект к ней восприимчив. Чаще всего в конфликт с жадностью входят страх, вера и гордость.

— А разве доктор Кеншу не показала себя, как человек абсолютно неподкупный, которого даже мировые правительства не смогли к себе сманить деньгами? — спросила Заза, подняв руку над головой.

— Показала, — согласился он, — И это прекрасная иллюстрация к низкому влиянию денег. Даже Рейко отнюдь не безразлична к деньгам. Но их влияния на нее недостаточно, чтобы ради них она отказалась от своей свободы.

— Рыночные отношения, — предположила Альва, — Деньги Кеншу предлагали все, значит, их ценность на её рынке мала. Но если у кого-то есть монополия на то, что нужно человеку, то они могут запросить большую цену, верно?

— В каком-то смысле, — согласился Чезаре, — Но суть в другом. Свободные, неконтролируемые исследования — часть ее идеалов. Идеалов, в которые она верит. Иными словами, существенно более высокая ступень. Четвертая ступень сталкивается с первой и закономерно побеждает. Но — мы к этому еще вернемся, когда дойдем до нее. Вторая ступень — то самое 'поспать с кем-то' или, если без обиняков, секс. Опять же, секс интересует всех, за вычетом тех, кого он не интересует по возрастным или физиологическим причинам, но его влияние также не слишком велико. Точнее, не столько невелико, сколько кратковременно: в течение некоторого времени человека можно заставить плясать под свою дудку, но достаточно скоро наступит откат, и марионетка сорвется с ниточек. С другой стороны, иногда и кратковременного манипулирования бывает достаточно… Если не обращать внимания на этическую сторону вопроса.

Тут он поморщился. Манипулирование за счет таких методов он крайне не любил. У него были на то… свои, личные причины.

— Секс, это, конечно, хорошо, но отчего-то мне кажется, что глупо его ставить выше богатства, — прокомментировал Адам. Ну да, кому, как не бывшему тентаклевому монстру, разбираться в вопросе…

— На самом деле, и то, и другое играет не слишком большую роль, однако секс затуманивает разум, тем самым упрощая манипуляцию. Деньги — нет.

Почему-то эти слова тоже вызвали странную реакцию у Есикавы.

— Третья ступень — страх. Тот самый, который так воспевал Макиавелли. Применительно к социуму это действительно одно из самых надежных средств; однако на отдельно взятого человека лучше, как правило, воздействовать чем-то другим… Или в том числе чем-то другим. На одного человека страх действует, примерно как предыдущая ступень: эффективно, но не слишком долго. Толпу же этой ступенью можно достаточно стабильно держать в повиновении… И что самое замечательное, как верно отмечал Макиавелли, 'любят люди по собственному желанию, а боятся по желанию государя'. Единственное, что стоит учитывать — не все боятся одного и того же. Большинство людей боятся смерти. Но профессиональных военных, особенно в сословных обществах, а также агентов спецслужб учат действовать без страха, ставя выполнение задачи превыше собственной жизни. Думаю, синьор Есикава, как последователь бусидо, может немало сказать об этом. И при этом — даже человек, не боящийся смерти, может бояться чего-то другого: боли, унижения, потери близких… Впрочем, с последним мы опять забежали вперед.

— Страх вводит общество в состояние самоконтролируемого, — заметила Норма, — При этом становится не столь важно, сколько людей сменяется в социуме: большинство всегда останется подконтрольным и будет контролировать других.

— Не настолько самоконтролируемого, — ответила Пешка, — В современном мире индивидуум имеет все шансы возвыситься над толпой. В мире сигмы и один в поле воин.

На эти слова уже ответил голландец с вычурным имечком Альберт Беркхейде. Он был социологом, но при этом стеснительность редко позволяла ему вмешаться в дискуссию.

— Я бы сказал, что это не просто увеличивает погрешность, но и выводит теорию на новый уровень. С такими одиночками их идея становится вторична: вести войну нужно уже с ними самими. Потому как они сами — уже серьёзный источник страха.

— В каком-то смысле вы все правы, — усмехнулся Чезаре, — И именно поэтому я уточнил, что страх хорош для контроля толпы, против одиночек же он подходит лишь как одно из средств. Впрочем, лишним оно не бывает… Если только вас не угораздит нарваться на чересчур гордого субъекта, который попытку напугать воспринимает как вызов. К примеру, виденную вами в начала класса синьориту Варгас я пугать не советую никому: она в ответ, скорее всего, атакует, даже если вам будет чем подтвердить свою угрозу. Страх входит в противоречие с гордостью и проигрывает.

Словно в виде иллюстрации к теме на планшетах студентов появился значок массовой рассылки.

— Той же логикой обосновывала свои действия Инквизиция, — заметил Тадеуш, — Если не считать религиозной подоплеки. Ведь ведьмы и колдуны в языческих, дохристианских обществах считались не меньшей силой, чем артиллерия в девятнадцатом веке, а сейчас — сигма-технологии.

— Однако же, ведьмы и колдуны в наше время существуют, — заметила Елена, а затем, щёлкнув что-то на своём планшете, хмыкнула. Вероятно, она увидела то же, что и другие.

Кеншу Рейко раскрывала всем природу Тайама Рокиа и открывала сезон охоты.

— Гхм… Я ведь верно понял слова 'сезон охоты'? — поинтересовался Кристиан, — Он же в человеческом теле. Мыслит, я думаю, если уж попал сюда.

— Плохо, но мыслит, — заметил Чезаре, — И в любом случае, статус сигмафина в человеческом теле не является основанием для охоты. Нужно будет узнать у нее, в чем дело…

— Это значит, что его согласие на участие в экспериментах можно не спрашивать, — тоненько захихикала Лилия, широко раскрыв восторженные глаза.

— Скорей всего, наш приятель провинился, — прокомментировала Норма, — Хотя статус сигмафина в человеческом теле в любой стране мира стал бы основанием для охоты, ведь сигмафин не имеет гражданских прав.

Чезаре обошелся без комментариев, но видно было, что это заявление ему очень не понравилось. Хорошо еще, что студенты, за исключением Сони, Актис и Лилит, не знали о природе Марии. А то наверняка нашелся бы какой-нибудь урод…

— В любом случае, об этом можно подумать после лекции. Следующая ступень — вера. Тут нужно сразу оговориться, что речь необязательно идет о вере в Бога: вера в долг, честь, торжество разума и прочие высокие идеалы работает не хуже. Те же коммунисты поднимали тысячи людей на революции, обращаясь к вере в Светлое Будущее. Если человек верит во что-то, то ради своей веры он может сделать очень многое. Если же нет, то этот фактор лучше вообще пропустить: нет лучшего способа лишиться шанса на сотрудничество, чем взывать к вере, которую собеседник не разделяет. Замечу также, что чтобы пользоваться этим рычагом, необязательно самому верить в то же, что и объект манипуляции. Однако, желательно, чтобы он считал, что вы в это верите…

Кардинал сложил руки в полумолитвенном жесте:

— Уж поверьте, я знаю, о чем говорю.

— Но остаётся ещё вопрос того, насколько человек верит, — заметил Кристиан, — И не откажется ли он от своей веры в кого-то или что-то, если на него излишне давить… Или предлагать сделать то, что противоречит его идеям.

— Вот-вот, — усмехнулся преподаватель, — Сложно привить веру тому, кто ей не обладает, но тем, у кого она есть, она закрывает глаза, не давая смотреть на вещи трезво и таким образом делая легкой мишенью для манипуляторов, способных представить свои цели в соответствующем свете. Кое-кто даже может назвать пример из жизни… По крайней мере, если верить собственным объяснениям событий.

Кардинал демонстративно посмотрел на Елену. Он знал, что план 'Леди и дракон' уже начал действовать. В сердце виконтессы уже вгрызался червячок сомнений. Сомнений в том, что ослепленный своей верой, виконт фон Рейлис действительно не видел, как причиняет страдания маленькой девочке.

Сейчас, однако, она промолчала.

— Вывод — будьте беспринципной сволочью, и вами будет сложнее манипулировать, — телекинетик улыбнулся, записывая собственный тезис.

— Быть беспринципной сволочью вообще очень полезно, — ухмыльнулся Чезаре, — Поверьте моему опыту.

— Только и верных союзников вы так не найдете, — впервые нарушил молчание Рю.

Он был тих и серьезен. Как будто произносил последние слова перед тем, как сделать сэппуку.

— По-настоящему верный союзник, — хмыкнул Чезаре, — Это даже не редкость, а практически уникальный случай. Нужно уметь использовать то, что есть. То есть, тех, кому союз с вами принесет больше пользы, чем с вашим врагом.

Рю промолчал. Но это было практически враждебное молчание. Как будто своими словами бывший шпион перешел в его глазах моральный горизонт событий.

— Следующая ступень — гордыня, — как ни в чем не бывало продолжил учитель, — Есть люди (преимущественно мужчины), которые ради того, чтобы выставить себя в выгодном свете перед другими или перед самими собой, готовы совершать подвиги… Или злодеяния — это уж как фишка ляжет. Будь то жажда славы или обычное 'поймать на слабо', результат один. Кто-то гордится силой, кто-то умом, кто-то принципами. А кто-то не гордится ничем, но втайне хочет гордиться. Подводный камень лишь один: человек может быть слишком умен, чтобы ради гордыни жертвовать более материальными интересами. Или же — предпочитать держаться в тени… Впрочем, такие люди как раз особенно чувствительны к желанию похвастаться перед самими собой, но к этому в любом случае нужно добавить что-то еще. Не ради того, чтобы добавить ему причину поддержать вас, а чтобы дать повод к тому. Тонкость в том, что жажда признания является проявлением гордости, но при этом многие почему-то считают ее чем-то постыдным. Получается парадокс: гордость заставляет нас искать признания, и она же не позволяет признаться в этом себе. Добавив другой повод, например, дав возможность совершать славные подвиги во имя веры, мы устраняем противоречие.

— Гордыня ведь может сыграть на том, что человек хочет показать себя умнее, чем манипулятор, которому только это и нужно, верно? — предположила Альва.

— В том числе и так.

— Слушая всё вышесказанное, я уже готов возгордиться, какой я стал умный, — усмехнулся Адам, — А ведь как часто красивая теория даёт сбои на практике. Ведь существуют и более интересные механизмы, заложенные не столько человеческой психикой, сколько животной.

— Да, по сути, все вышеописанные механизмы — животные в своей основе, — возразила Жанин, — Только вот человек их сам себе переусложняет из-за того, что жить стало слишком просто.

Чезаре не стал отвечать на это. Сам он не верил в четкую границу между человеческой и животной психикой. Собственно говоря, его собственное мировоззрение было ближе к звериной психологии стаи, — требующей абсолютной преданности стае и вожаку, но не ограничивающей пожирание тех, кто стае не принадлежит. Деталей 'стайной' психологии он время от времени касался на своих лекциях, но очень осторожно.

Ведь людям редко нравится сознавать, что перед ними — чудовище.

— Предпоследний рычаг — власть. Да-да, та самая жажда власти, которая и подтолкнула людей к изобретению столь интересной науки, может быть рычагом манипулирования и сама по себе. Даже в двух вариациях: проложить себе дорогу телами конкурентов — это в комментариях не нуждается, хотя на практике, разумеется, несколько сложнее, чем в теории; и возможность поделиться властью с наиболее ценными союзниками. Недостатки ее очевидны: если слишком щедро делиться властью, можно остаться без нее самому, а высокий пост дает идеальные возможности для удара в спину. Однако порой это единственное, чем можно привлечь союзника, который не повелся на предыдущие рычаги. Но упаси вас Бог раздать обещания, а потом 'забыть' о них. Нужно быть полным кретином, чтобы поверить вам после этого. А оно вам надо — обнаружить, что все ваши союзники — полные кретины?

— Хм… — задумчиво протянул Адам, — Власть, деньги, женщины. Пожалуй, лучшего инструментария для управления быть и не может.

Желтоглазый задумчиво смотрел на Чезаре.

— Да интересно, какой рычаг управления — последний?

— А ещё человек может быть не властолюбивым и не амбициозным приспособленцем, что в таком случае делать? — спросила Альва.

— Это иллюзия, — фыркнула Жанин, — Он любит это всё, просто слишком сильно боится.

— Тебе бы с таким подходом королевой школы стать, — возразила Норма, поправляя очки, — Прозреешь.

— Я бы хотела стать королевой школы, но мне неохота тратить своё время на чужие проблемы, — пожала плечами айтишница.

— И вот вам пример отсутствия властолюбия! — торжествующе воскликнул Воланд.

— Да нет, пожалуй, — отметила Елена, — Скорее это страх успеха. Распространённое психологическое заболевание у местного контингента.

Слушая их разговор, Чезаре слегка удивился:

— Я же уже объяснял, что имею в виду, располагая рычаги в виде пирамиды. Чем выше стоит мотив, тем он сильнее, но тем больше шанс наткнуться на человека, с которым этот мотив не сработает. В этом случае нужно попробовать более низкую ступень… Или более высокую: вполне можно реагировать на более высокую и не реагировать на более низкую.

— Страх успеха? — переспросила Норма, — А это… как?

— Всё просто, — пожал плечами Адам, — Человек боится не столько успеха, сколько облажаться сразу после того, как достигнет успеха. Иными словами, забираясь на стул, он боится с него упасть, а потому и не забирается.

Винесса Джексон, интересовавшая Нарьяну 'особая' студентка, задумчиво слушала их, а потом заговорила:

— Человеческий фактор нельзя упускать из виду. Один и тот же человек в одних и тех же условиях может поступить по-разному, абсолютно по-разному, невозможно предвидеть все условия и их важность… Теория хаоса, если хотите, потому и невозможно точно предсказать будущее… Кроме того, у человека вот здесь, — она ткнула пальцем себе в голову, — Не только рычажки, все же.

— Вообще-то, как раз они, — фыркнула Жанин, — Уж поверь, как психологу-AI-технологу.

— Сколькими способами можно разложить двадцать вещей на двадцать мест? А если эти вещи не рычажки, а места положения в таблице приоритетов?

— Двадцать факториал способами, — ответила француженка, — Учи теорвер, двоечница.

Отчего-то это замечание вызвало уж больно живую реакцию у студентов.

— А ты цифрами скажи, девочка, высчитав этот факториал!

— Я тебе ламер, что ли, самой считать? — искренне удивилась Жанин, — Мне достаточно составить алгоритм.

— Тут ты можешь с ней не спорить, — кивнула Яфья, — Ты не отличишь её ботов от живых, даже когда этот бот разведёт тебя на секс и продинамит.

— Я вам несильно мешаю? — спокойно поинтересовался Чезаре.

— Вообще, перед нами как раз типичная борьба за лидерство, — заметил Адам, — Причём чисто на животном уровне. Уже скоро обе самки забудут о том, из-за чего весь сыр-бор, и будут пытаться раздавить друг друга морально просто за сам факт существования.

— Пятый рычаг во всей своей красе, — согласился преподаватель, — А теперь, если не возражаете, хочу напомнить, что слушать лекцию и обсуждать ее — два разных процесса.

Яфья немедленно подхватила:

— Так какой последний рычаг?

Чезаре кивнул, признавая ее вклад в возвращение разговора в конструктивное русло.

— Последний рычаг — привязанности. Причем, — и именно поэтому он находится на самой вершине, — не любые. Собутыльники, приятели и шапочные знакомые не подходят почти никогда, прочие же… Тут все сугубо индивидуально. Кто-то отдаст жизнь ради друга, а кто-то вонзит нож в спину матери. Причем это вполне может быть один и тот же человек. Повторюсь: даже к родным и любимым не у каждого возникает достаточной силы привязанность, чтобы служить надежным рычагом манипулирования, но если она возникла… То этот человек становится уязвим. Именно поэтому спецслужбы предпочитают вербовать сирот, у которых нет никаких близких за пределами организации, и поэтому же внимательно следят за личной жизнью своих агентов. Слишком велик риск. Ведь положа руку на сердце: кто из вас осмелится сказать, что останется верным присяге, договору или клятве, когда на другой чаше весов окажется счастье любимого человека?

После этих слов наступила тишина. Быть может, каждый обдумывал свой личный ответ на риторический вопрос. А может, привкус горечи в словах бывшего агента задел какие-то струны в душах учеников. Первым заговорил, как ни странно, Есикава:

— Финелла-сенсей… То, что вы рассказали в этой лекции, похоже на теорию агентов, описанную Сунь-цзы в 'Искусстве войны'. И ведь даже её указано применять не к союзникам, а к врагам. Так какой смысл такой учебной программы для студентов? И тем более, какой смысл объяснять так называемым 'завербованным' принципы, по которым их 'завербовали'?

— А почему бы и нет? — пожал плечами Чезаре, — Знание принципов не мешает их применению. Допустим, я знаю, за какие рычаги Рейко пыталась тянуть меня, благо это несложно: это были все, кроме пятого и шестого… Я знаю также, какой из них оказался эффективен. И что же? Я стою перед вами и читаю лекцию, вместо того чтобы натирать себе лоб папской тиарой. Какой из этого вывод?

— Полагаю, вам это выгодно, — ответил зеленоволосый.

— Бинго! — прищелкнул пальцами кардинал, — Один из сортов выгоды оказался для меня важнее, чем Престол Святого Петра. Думаю, из материала лекции несложно догадаться, о чем идет речь. Чисто методом исключения.

— Но ведь есть настоящая выгода, — возразил Рю, — Которая отлична от той, что держит каждого из нас здесь. Одна ошибка со стороны того, кто это придумал, и она возьмёт своё. Такой 'союзник' подобен бомбе замедленного действия: чуть ослабнешь, и взрыва в тылу не миновать. Кроме того, вредно рассказывать тому, на чью преданность рассчитываешь, о том, как эффективнее предавать. Так бы сказал стратег. А я бы добавил, что жизнь — это больше, чем политика и власть, потому сама по себе власть ничего не стоит: нет никакого более надёжного метода союза, чем непоколебимая уверенность в свойствах своего союзника. Союзник, использующий такие принципы, — это будущий предатель. Тогда верить нельзя никому.

— Верить нельзя никому, — согласился Чезаре, — Именно так. Предать может кто угодно, будь он союзником, следующим за выгодой, или верным другом. Более того: верить нельзя даже самому себе. Что же до того, что власть не главное… Если ты не заметил, я поставил власть лишь рядом с вершиной.

— Тогда нет никакого смысла жить и сражаться, если нельзя никому верить, — сказал самурай, — Нет настоящих друзей — нет и тех, ради кого стоит бороться. Нет истинности в другом — нет истинности в себе. Нет надёжности — нет будущего.

Рю резко замолчал и уткнулся носом в планшет.

— Ты явно невнимательно слушал, — укорил его преподаватель, — Как сочетается 'нет тех, ради кого следует бороться' с превалированием последнего рычага, скажи на милость?

Рю медленно поднял голову. Его лицо действительно ничего не выражало, даже по меркам японцев. Похоже, сейчас он был на пике концентрации внимания… на чём-то.

— Самый очевидный вывод: чтобы стать сильнее — нужно избавиться от своих привязанностей, а не бороться ради них. К тому же, сами привязанности не обязаны быть взаимными. Значит, нож в спину от их источника, которому, по сути, тоже нельзя доверять, — это всего лишь вопрос времени, если основной вывод не будет рассмотрен и приведён в исполнение. Это не является будущим и истиной, ради которых стоило бы сражаться.

— Да, избавившись от привязанностей, ты станешь сильнее, — не стал спорить Чезаре, — Но будешь ли рад этому ты сам? Сможешь ли ты наслаждаться своей силой, если каждую ночь тебе будут сниться глаза близкого человека, пострадавшего по твоей вине?

В его голосе звучал несвойственный ему обычно жар, ведь он знал, о чем говорил. Ведь до клеймения у Марии были другие глаза… Причем не только по своему виду, но и по выражению. Она научилась ненавидеть, и в этом была доля его вины.

— Ну, а шанс невзаимной привязанности… Это неизбежный риск. Последняя ступень предполагает, что ты стерпишь даже его.

— К чему тогда вся эта система, если нужно в итоге всё равно, но лишь на последней ступени прийти к дружбе… в таком извращённом её варианте ожидания удара в спину, — сказал Рю. Не спросил, а именно сказал — почти без вопросительной интонации.

— Лучше с детства знать прямую дорогу и быть убитым подобными людьми, чем жить ради возвращения к этому в таких тёмных извращённых версиях. Тому, кто никогда не предавал, никогда не будут сниться пострадавшие по его вине близкие. Тому, кто не убивал — никогда не будут сниться глаза убитых.

Глаза зеленоволосого опять начали холодеть… причём совершенно естественно, никакими фокусами с умением играть взглядом это объяснить было невозможно.

— Самурай не даёт обещания, выполнение которого длится долго… потому что он может умереть и не выполнить его. Самурай не раздумывает и не спрашивает 'почему', когда его господин приказывает совершить сэппуку. Это называется 'тело камня'. Вот примеры искренности, когда ничто не может поколебать истинную надёжность. Всё остальное разрушает дух и приводит к гибели. Вопрос лишь через сколько, — поставил 'диагноз' японец, — Мы все смертны, вопрос только ради чего и с каким духом в сердце мы умрем. Ни одна власть ещё ни давала бессмертия или счастья. Она бесполезна для человека, помнящего о главном.

Практически на одном дыхании выпалив эту речь, самурай замолчал.

— К чему такие крайности? — удивленно спросил Чезаре, — Я не говорил об отрицании власти, скорее напротив. Однако я также и не говорил об отрицании привязанности. Привязанность — это слабость, но человек без слабостей похож на памятник самому себе. Он практически неуязвим, но он не живой. Я совершенно не вижу, почему дружба или любовь не могут сочетаться со стремлением к власти или мастерством интриги. Ну, и о пути самурая… Здесь ты в кои-то веки прав: этого мне не понять никогда. И тебе никогда не убедить меня, что этот путь истинный. Хотя бы потому, что… Истинного пути как такового не существует. И да, необязательно предавать близких, чтобы они пострадали по твоей вине. Порой достаточно просто не уберечь. Поверь мне. Я знаю.

— Истинность не имеет значения, важно счастье людей! — резко выпалил Рю и осекся, — Извините. Я слишком много говорю.

- 'Упаси вас Бог желать счастья всему человечеству'… - философски произнес кардинал, — Иммануил Кант. Редкостный идеалист, вы бы поладили… Но в данном случае я с ним согласен. Желая счастья одним, часто делаешь несчастными других, и наоборот. Поэтому для начала стоит сделать счастливыми тех, кто с тобой… А потом уж и о прочих людях думать. Впрочем, немецкий классицизм имеет совсем уж опосредованное отношение к теме лекции, да и я из немецкой философии признаю только Ницше… Итак, у кого-нибудь будут вопросы по материалу?

— Только один, — откликнулась Альва, — Зачем учёным и исследователям знать, как манипулировать людьми?

— Рейко же пригодилось, — ухмыльнулся Чезаре, — Да и многим из присутствующих может пригодиться впоследствии… Опять же, господа виконт с виконтессой в настоящий момент готовят самый настоящий заговор и почему-то думают, что об этом никто не знает: им это особенно ценно…

Воланд подавился очередной репликой, а Елена хмуро посмотрела на макиавеллиста. Она явно пыталась понять, как много известно ему в действительности… Но он не для того проворачивал этот блеф. Не для этого он двенадцать лет учился держать лицо, — не превращать его в камень, а создавать разрыв между демонстрируемыми чувствами и теми, что он испытывал на самом деле.

Не найдя своего ответа, Елена поторопилась отвести от себя внимание:

— А вы считаете, что вас здесь собрали просто потому, что вы — перспективные учёные и исследователи? Альва, мне казалось, что ты уже заметила, что именно в этой школе не так.

— И вообще, тут все что-то замышляют, — в отличие от сестры, Воланд говорил легко и беззаботно, — Тут реально подозрительным можно считать только человека, который ничего не замышляет. Правда, фройляйн Лумхольц?

Лилия аж подпрыгнула на месте.

— Что? Я? Нет! Что вы! — она торопливо замахала руками, — Я ничего не замышляю! Совсем ничего! Можете праздновать спокойно!

— Вот теперь я точно не смогу расслабиться на празднике, — заметила Заза.

— Ты плохо слушаешь, Заз, — решился подать голос Балу, — Как раз тот факт, что Лумхольц что-то замышляет, и позволяет тебе спокойно праздновать. Ведь это значит, что она ещё не добилась своего.

Чезаре задержал взгляд на розововолосой и чуть усмехнулся:

— Если вас уличили в чем-то, не стоит суетиться. Лучше оспорьте это спокойно и сдержанно. Так можно сделать вид, будто вы действительно ничего не замышляете. Так что, я ответил на ваш вопрос, синьорита Фальк?

— А у вас не было выбора, — улыбнулась девушка, — Даже ничего не сказав, вы бы ответили. Выбор без выбора, так сказать.

— Если об этом по-настоящему задуматься, становится жутковато… — заметил Кристиан, — Все, всеми и по-всякому. Вот уж правда, 'человек человеку волк'…

— Просто удивительно, — фыркнула в ответ Жанин, — Как люди начинают истерить, если им сказать, что дружба и любовь — это в первую очередь взаимовыгодное сотрудничество. А ведь простое осознание этого факта лишь помогает укрепить отношения.

— Ох уж эта паранойя… — покачал головой телекинетик, — Теперь я понимаю, почему большая часть не вылезает из своих лабораторий.

— Потому что до них еще не добралась карающая длань студсовета с третьей ступенью, — усмехнулся Чезаре, — У кого-нибудь еще есть вопросы?

— Вроде бы, вопросов нет, — пожала плечами Пешка, — Но, как всегда, в теории всё проще, чем на практике.

— Спокуха, сеструха, сейчас будет традиционное практическое задание, — хохотнула Жанин.

— На прошлой лекции было практическое задание, — взмолился Балу, — Не на каждой же их раздавать!

— Задание? — страдальческим тоном переспросил Кристиан.

— Но ведь не все на прошлой лекции были, — ответил Альберт, — Так что, в любом случае, что-то быть должно.

— Вот-вот, — кивнул Чезаре, — Те, кто был на прошлой лекции, могут быть свободны; остальным я сейчас повторю правила и раздам имена объектов.

— Не-не-не, я, пожалуй, останусь! — воскликнул Балу, — Хочу быть точно уверен, что за мной охоты нет.

— Впервые вижу, чтобы Балу Гриллс упустил возможность раньше времени улизнуть с занятий, — прокомментировал преподаватель, — Наглядная иллюстрация к эффективности третьей ступени в воспитательной деятельности… А что остальные?..

— Я, пожалуй, отправлюсь пораньше, — ответила Елена, поднимаясь из-за стола, — Сегодня у меня найдутся лишние дела.

— А я останусь, — кивнул Воланд, — Не могу пропустить выражения лиц отдельных личностей, когда они услышат задание.

— А вот я не остаюсь, — вставила свою реплику Жанин, накидывая рюкзак на плечо, и подмигнула, — Нельзя же их лишить шанса получить меня в качестве задания, верно?

Когда в аудитории остались только новички и заинтересованные, Чезаре продолжил:

— Для начала правила. Задание касается закона 14, который звучит как 'Веди себя как друг, действуй как шпион'. Каждому из вас дается имя объекта и месяц на работу, по истечении которого вы доложите мне собранную информацию. Средства любые, кроме применения силы, в том числе и ментальной, — здесь он выразительно посмотрел на Лесли Патридж, — Однако я попрошу учитывать, что помимо собранной информации я буду интересоваться также мнением объекта о вас. Насколько могу судить, уважаемый синьор Гриллс при весьма… любопытных выясненных деталях в этой части задания пока мало чего достиг.

Шпион загадочно улыбнулся.

— Также запрещается рассказывать объектам, что они объекты: потому как вариант жульничества через сговор напрашивается сам собой; и вмешиваться в работу друг друга. Наконец, полученную информацию разрешается разглашать только мне. Правила понятны?

— А какая информация нужна? — хором спросили Заза и Кристиан.

— Какую сможете нарыть, — развел руками Чезаре, — Главное не ограничиваться общеизвестной.

Неожиданно Заза нервно икнула.

— Вы ведь не поручите мне Рокиа, правда? — спросила она, глядя преданным взглядом на преподавателя.

— Нет, конечно, — усмехнулся Чезаре, — Оно, конечно, было бы полезно, но тут шансы еще более призрачные, чем у Елены, у которой на данный момент самое зверское задание…

Его улыбка не оставляла сомнений, что идея назначить объектом Елены Лилит пришла ему в голову исключительно из-за природного садизма.

- 'Шпионы жизни'… - как-то отстраненно прокомментировал Рю и покачал головой, — Я не верю своим ушам…

'Старший коллега' легко мог представить, насколько глупо шпион в стане врага, посланный другим врагом, чувствует себя, получая задание на шпионаж.

— Почему мне кажется, что мы будем о-бо-жать этот предмет? — тихо буркнул Сикора.

— Потому-что кому-нибудь явно выпадем мы сами, — ответил Кристиан и кинул быстрый взгляд на Лесли, — Или придётся следить за каким-нибудь психом.

— Кое-кто уже выпал, — широко ухмыльнулся Чезаре, — А вот кто именно и кому, не скажу: пусть нагнетается паранойя!

Какое-то время он молчал.

— Что ж, если вопросов больше нет, приступим к распределению объектов. Яфья Кагерат — Фрея Максвелл. Лесли Патридж — Тайам Рокиа. Тадеуш Сикора — Анна Варгас…

— Пан Финелла определенно решил поднять среднестатистический уровень адреналина в школе, — заметил Тадеуш, — Как будто его и так не хватает…

— …Лилия Лумхольц — Хесус Эдуардес, Альва-Аманда Фальк — Алистер Брайс. Пешка Бальза — Елена фон Рейлис, и я напомню присутствующему здесь виконту, что рассказать объекту имя шпиона — это вмешаться в его работу.

Воланд фыркнул.

— Зачем мне это? К Елене втереться в доверие сложновато и без того.

— Проще, чем ты думаешь, друг мой, — заметил Адам.

Тем временем Тадеуш положил руку Лумхольц на плечо:

— Я в тебя верю, пани Лилия. Ты уж постарайся как следует… И помни про неприменение силы.

— Ничего страшного, любимый, — хихикнула девушка, — Он сам мне всё расскажет, а уж отношение будет такое, что тебе впору ревновать будет.

— Ну что ж, чистосердечное признание, так сказать, — ухмыльнулся поляк, — Так что ты тоже не злись, если что…

Тем временем преподаватель продолжал зачитывание имен:

— Адам Джонсон — Соня Старки. Винесса Джексон — Грег Шран. Бетти Уильямс — Данила Загребной. Кристиан Вернер — Элли Хатунен. Цукиши Заза — Азазель Кастельбар…

Тут была тонкость. Чезаре давно подозревал Азазеля в том, что именно он был создателем одной из местных страшилок — Пожирателя Теней; однако, не имея разрешения от Нарьяны, он не мог сам заниматься этим делом. Все, что он мог, это поручить Азазеля той студентке, которая точно не пустит дело на самотек.

— Альберт Беркхейде — Светлана Сухарикова. Норма О'Доэрти — Жанин Вийс.

Он сделал паузу, прежде чем назвать последнее имя.

— Ёсикава Рю — Алиса Стоун.

Кто это такая, Рю, разумеется, не знал, но оптимизма по этому поводу явно не испытывал.

— А по окончании задания можно будет прочитать отчет о себе любимом? — поднял руку Кристиан.

— Можно… если, конечно, таковой есть… — Чезаре напустил загадочный вид, — Кое-кто из присутствующих будет весьма… впечатлен тем, какую информацию о нем уже собрали. Но вот кто это…

Следующим поднял руку Тадеуш:

— Если сдающий вычислит того, чьим объектом он является, это пойдет как дополнительный бонус к оценке его работы?

— Нет, конечно. Это лишь способ попытаться сберечь какие-нибудь свои тайны.

— Но ведь никто не будет вычислять, — сказал вдруг зеленоволосый, созерцая доску неподвижным взглядом, — Все просто будут не подпускать никого к себе близко. Походит на начало вспышки паранойи в школе.

Неожиданно Воланд и Альберт, сидящие в разных концах кабинета, рассмеялись. Секунду спустя к ним присоединился Балу.

— Вспышка паранойи? В школе Нарьяны? — хохотал виконт.

— В школе, где каждый третий так и норовит поставить эксперименты на живом человеке? — подхватил Альберт.

— Куда согнали самых забитых задротов со всего мира? — подхватил Балу.

Следом за ним засмеялись уже остальные студенты.

— Да паранойя здесь — всего лишь одно из стандартных психических отклонений наряду с комплексом бога и, как выяснилось, страхом успеха! — подхватила Яфья.

— Пусть так, — хмыкнул Чезаре, — И тем не менее, стремление сохранить тайны притом, что жизнь продолжается, несмотря на задания по политологии и прочие природные катаклизмы, создает противоречие. А именно противоречия служат основным механизмом развития человеческого общества… Так, ладно, кто-нибудь еще имеет что-то сказать?

— Зря я записался на политологию… Теперь придётся заняться шпионажем, — фыркнул Кристиан, — Разрешите идти, профессор Финелла?

— Если вопросов более нет, можно расходиться… А вас, Ёсикава, я попрошу остаться. Сикора, вы тоже далеко не уходите: если останется время, я хотел бы задать вам несколько вопросов.

Опять уставившись на доску, зеленоволосый молча слушал, держа голову и глаза неподвижными, словно он находился в дзенском храме, а не на лекции.

В скором времени в классе остались только Чезаре, Рю… и Лесли.

— Прошу прощения, но первым делом я хотел бы поговорить с Рю, — сказал преподаватель, — Наедине.

Все-таки магов не зря называют сумасшедшими. Лесли кивнула… И в следующую секунду ее голова безвольно упала на сложенные на парте предплечья. Вышла. И не поспоришь.

— Ну что ж, Рю, — начал кардинал, непринужденно переходя на японский, — Мне нужно объяснить тебе кое-что, связанное с твоим заданием. Оно будет несколько отличаться от тех, что получили остальные студенты. В данном случае мне нужен не шпион… а страж.

— Страж? — не понял он, — А как же Служба Безопасности?..

— Увы, она ограничена приказами Нарьяны. И не может без необходимости лезть в дела студентов… как и я, в общем-то. У тебя таких ограничений нет, поэтому мне нужна твоя помощь… Скажи мне, ты помнишь наш разговор по дороге из тюрьмы?

— Да, — коротко ответил зеленоволосый, поднимая голову.

— Ты помнишь, что ты предположил, когда я упомянул магов?

Рю отрицательно покачал головой.

— Ты заговорил о 'вместилищах темных ками', - напомнил Чезаре, — Что ж, твой объект ближе к этому статусу, чем кто бы то ни было. Вот, ознакомься.

Он протянул воину планшет, на котором было раскрыто предусмотрительно переведенное на японский личное дело Алисы Стоун. В подробностях. С картинками.

— Дерьмо! — сказал Рю, снова и снова читая текст, словно не верил, что это те самые иероглифы, которые он прочитал.

— Моя реакция, когда я это прочитал, была более экспрессивной… — заметил преподаватель, — Если бы твое задание было таким же, как и у других, ты должен был бы выяснить все это самостоятельно. Но так как оно отличается, тебе необходимо знать это.

— Отличается? — спросил Рю, не отрывая взгляд от 'иллюстрации'.

— Да, — кивнул Чезаре, — Думаю, за ее тайны сойдет уже то, что ты читаешь в данный момент; однако мне нужно другое. Мария и Нарьяна верят, что ее можно перевоспитать; я не верю, но мешать им не собираюсь. Тем не менее, я должен принять меры предосторожности. Твоей задачей будет докладывать мне о любых происшествиях, позволяющих заподозрить, что она взялась за старое. Кроме того, если подозрения перерастут в уверенность, ты должен сделать все возможное, чтобы не дать объекту причинить вред кому-либо. В особенности ей.

Изображение на планшете сменилось фотографией Марии в полный рост.

— А это кто? — нахмурился Рю, — Да и как я смогу… объяснить слежку… это же невозможно сделать незаметно.

— Мария Венченсо, — ответил макиавеллист, — Ее куратор. Ее я предупрежу, так что обвинений в извращении от паладина можешь не опасаться. Что же до Алисы… Попробуй подружиться. Просто крутись рядом. Может быть, Мария найдет тебе место в 'реморализационной программе'… Мне не важно, какие именно методы ты будешь использовать. Главное — результат.

— Есть ещё проблема, — сказал самурай, немигающим взглядом глядя на фотографию, — Меня пытается убить та, кого тут все называют Флорой. В последний раз она чуть не преуспела и в следующий раз может попробовать что-то глобальное, что заденет не только меня.

— Флора? Чем ты ей не угодил?

— Понятия не имею, чем, но она умеет управлять водой, создавать стены и неуязвимые копии себя из воды.

— Ясно… — задумчиво ответил Чезаре, барабаня пальцами по столу, — Жаль, что отсутствие у нее постоянного убежища исключает превентивный удар. Пока что я могу сделать немногое. Во-первых, передай сержанту Чанг… Это же ее духами от тебя пахнет?

— Ее… — кажется, ему удалось сделать невозможное: заставить самурая покраснеть.

— Так вот, передай ей, что я беру на себя ответственность за ее нарушения приказов Нарьяны в рамках охоты на Флору. Во-вторых… Мне кажется, я могу помочь информацией. Скажи мне, Рю…

Сцепив пальцы в замок, кардинал задумался, формулируя.

— Верно ли следующее: во-первых, она не причисляет себя к роду человеческому. Во-вторых, одержима стремлением к убийству. В-третьих, она управляет двумя стихиями… Если использовать подход из китайской натурфилософии?

— Китайской? — нахмурился Рю.

— Именно. Китайцы называли иной комплект стихий, нежели японцы. Их стихиями были вода, огонь, дерево, металл и земля.

— Я предполагал, что ее способность управления растениями основана на их связи с водой, — заметил японец.

— Вполне возможно, что ты ошибался, — хмыкнул Чезаре, — Но сперва ответь мне на главный вопрос. Ее глаза красные? Или же они…

Воспользовавшись иллюзией, он продемонстрировал предполагаемый оттенок.

— …алые?

Рю удивленно уставился на иллюзию.

— Кажется, алые…

— Если так, то все складывается один к одному, — ответил шпион, — Твоя Флора — никакой не призрак и даже не дух озера. Она дракон, ставший инкарнацией Алоглазого.

Во взгляде зеленоволосого понимания не отразилось.

— Просто передай это Мелиссе, — вздохнул Чезаре, — Она поймет. Но на всякий случай, выслушай, что я скажу о тактике боя с ней. Для начала, плохая новость: не надейся на изоляцию от стихии. Да, 'светлая' сфера включает только управление, и ее ты так действительно заблокируешь. Но 'темная' включает как управление, так и создание. И так как мы не знаем, какая из ее сфер 'светлая', а какая 'темная', то польза от блокировки неизвестно чего не слишком велика. Есть, однако, и хорошая новость. Даже в истинной форме она уязвима для обычного оружия. В человеческой же она, с физической точки зрения, обычный человек. Главная проблема — в том, что колдовства ее 'темной' сферы хватит, чтобы сражаться с несколькими людьми одновременно. Поэтому лучший выход: пока один отбивает ее атаки, другой незаметно заходит ей за спину. К сожалению, пока что это все, что я могу тебе посоветовать.

— Я… как-нибудь разберусь, — ответил зеленоволосый, косясь на палец с кольцом, — Но она может решить напасть и на двоих, например, если ситуация будет выгодной. Или… жизнь этой… интересует вас гораздо менее, Финелла-сенсей?

- 'Этой' — это кого? — уточнил Чезаре, — Жизнь Алисы меня волнует мало. Будет жаль, если она умрет, а оснований для того не будет; однако плакать по ней я точно не буду. Что же до Марии… Я предупреждаю тебя в первый и последний раз. Если с ней что-то случится по твой вине… Или из-за твоего бездействия… Я не стану отчислять тебя или объявлять охоту. Я просто убью тебя. Долго и мучительно.

Это было сказано совершенно спокойным и доброжелательным тоном, резко контрастировавшим со смыслом слов. Пару секунд помолчав, Чезаре ободряюще улыбнулся:

— Пойми меня правильно, Рю. Я не имею ничего против тебя. Более того, я хочу, чтобы ты тут прижился. Однако чтобы защитить Марию, я пойду на все.

'Даже на предательство', - звучали в его ушах собственные слова. Сказанные этому же человеку всего несколько часов назад, перед тем, как спустить курок…

— Я повинуюсь приказам, — отстранённо ответил зеленоволосый, смотря на один корпус правее того места, где находился Чезаре, — Однако, я мало чего смогу сделать, если то, что тут написано, правда. Я никогда не пытался противостоять чему-то подобному. Мой долг сообщить об этом, но в случае неудачи самурай всё равно платит жизнью.

Сделав смысловую паузу, видимо, означающую переход к другому 'абзацу' разговора, Рю продолжил:

— И расписание… объекта, а также дополнительная информация о возможных перемещениях и привычках уже внутри школы — мне бы сильно помогли.

— Расписание — это просто, — пожал плечами Чезаре, делая соответствующий запрос, — О привычках и перемещениях мало что могу сказать: она прибыла только сегодня, и я ее еще даже не видел.

— Приложу все возможные усилия.

— Я надеюсь на тебя, Рю, — кивнул макиавеллист, — Не подведи меня.

Какое-то время он молчал. Он понимал, что сделанную ставку не назовешь надежной, но ничего лучшего предложить не мог. Как противник 'темной ками' были более эффективные варианты, но у них не было самурайских замашек, которые обеспечат подчинение лучше, чем сколь угодно красочные угрозы…

— Еще одно, — добавил Чезаре, — К сожалению, из-за выходки одного дурака Нарьяна отозвала кураторские разрешения на оружие. Однако, в правилах есть кое-какие лазейки… Скажи мне, Рю, ты уже выбрал себе тему проекта?

— Проекта? Я даже не представляю себе местной системы всего этого, — покачал головой он.

— К концу обучения тебе так или иначе придется подготовить и довести до ума какой-либо проект, — пояснил преподаватель, — Однако, проект, над которым ты работаешь, можно поменять в любой момент… Что просто грех не использовать в своих интересах. Ношение оружия в стенах школы допускается при соблюдении двух условий: ты сам изготовил его, и оно необходимо для твоего проекта.

— Какой у меня может быть проект? Я ничего не понимаю в науке или в изготовлении оружия, — ответил зеленоволосый, глядя напрямую на собеседника, что можно было расценивать как некоторую долю удивления.

— Об этом стоит подумать отдельно, — пожал плечами Чезаре, — Проект может быть и социальным, как у Балу, и основанным на собственных особых свойствах, как у Пешки… В крайнем случае можно примазаться к кому-то другому, кому можешь как-либо помочь в проекте. Пока что я говорю о другом. Скажем… 'Изучение психологии боевого транса' — достаточно ведь убедительно звучит? И, насколько могу судить, соответствует твоей манере боя. А главное — ни у кого не возникнет сомнений, что для изучения психологии боевого транса необходимо оружие.

— Транса? — не понял Рю, — Даже если оружие и необходимо для проекта, то логично было бы ограничить зону, в которой его разрешено носить, одним специальным помещением.

— Только Нарьяне об этом не говори, — ухмыльнулся Чезаре, — А то она прикроет столь замечательную лазейку в правилах. Остается своими руками сделать оружие. Думаю, спроецировать его по готовому паттерну можно даже вообще не имея понятия о сигма-технологиях.

— Я не умею пользоваться этими сигма-штуками, — сказал Рю, — Разве что это будет в программе обучения.

— Я не говорю о чем-то сложном; честно говоря, я сам в сигма-проектировании не силен. Но загрузить паттерн и нажать несколько кнопок — ничего сложного. К сожалению, у нас нет возможности ждать, пока ты сделаешь меч традиционными способами; кроме того, материалы, скорее всего, все равно придется добывать сигма-проектированием.

— Как скажете, Финелла-сенсей.

— Хорошо, — кивнул Чезаре, после чего протянул рукоятью вперед 'Вектор', - Пока возьми это. Только особо не свети: по правилам тебе это не положено. Использовать в крайнем случае, когда без оружия никак. Профессор Люксембург назвал бы это 'Формой Ноль'.

Скай Люксембург, преподаватель философии, был совершенно гикнутым фанатом 'Звездных Войн'. Из тех, кто некогда на полном серьезе писал 'джедаизм' в графе 'вероисповедание'. Кроме того, он единственный из младшего педсостава был не участником спасения мира, а студентом, в кратчайшие сроки завершившим свой проект. Проект, разумеется, назывался 'Световой меч'.

— Я не умею стрелять, Финелла-сенсей, — сказал Рю, удивлённо и растеряно косясь на миниатюрный пистолет.

— Потому я и предполагаю как полноценное оружие для тебя в первую очередь меч, — ответил Чезаре, — Однако и если Алиса приступит к 'действию' раньше, чем ожидается, и если Флора нанесет новый удар, лучше оружие, которым не умеешь пользоваться, чем никакого.

— Как скажете, — согласился самурай, осматривая оружие, — Сколько в нем патронов?

— Одиннадцать. Десять в обойме и один в стволе. Калибр маленький, поэтому с дальнего расстояния или по бронированной цели стрелять толку мало. План по поводу меча все равно стоит задействовать, всю необходимую информацию я тебе сброшу.

— Понял, — ответил Рю, пряча пистолет в кармане спортивных штанов.

— В таком случае, пока это все, — сказал Чезаре, — Информацию я тебе сброшу.

Выглянув в коридор, он знаком подозвал Сикору.

— Альва! — едва выйдя из кабинета, скандинавка тут же увидела Елену, машущую ей рукой.

— Да? Привет, кстати.

— Мы с тобой только что на одном классе были, фройляйн Альва-Аманда, — усмехнулась виконтесса, жестом отвечая на приветствие, — У тебя есть планы на охоту?

— Пока нет. И да, мы же не здоровались.

Елена бросила взгляд в сторону двери кабинета, а затем жестом велела Альве следовать за ней.

— Ты в курсе, кто тот человек, на которого ведётся охота? — поинтересовалась она.

— Только то, что сообщили всем, я его не встречала, — ответила скандинавка.

— Он — тот оружейник, что вчера чуть было не уничтожил лаборатории, — пояснила немка, — Очень… ценный человек, если обуздать его нрав. Я думаю, стоит помочь ему.

— Разнес лаборатории, говоришь… — задумчиво повторила Альва, — Не думаю, что это все причины охоты. Но — он был бы мне интересен как объект исследований.

Елена нахмурилась:

— И что же ты от него надеешься получить, как от объекта?

— Он, как и Робин, сигмафин, контролирующий тело. Я хочу изучить этот процесс… и воспроизвести.

— Поня-я-ятно, — задумчиво ответила террористка, — И к чему, ты думаешь, тебя приведут твои исследования?

— Не знаю ещё, однако сигмафины меня интересуют последние полгода, со вчера они интересуют меня ещё больше, и тут шанс получить в руки объект, который может подтвердить или опровергнуть пару моих теорий.

Как и всегда, когда она говорила о науке, речь Альвы-Аманды становилась все более быстрой и невнятной.

— И какого рода… будут твои эксперименты? — поинтересовалась Елена, — Обычное сканирование или нечто большее?

— Сканирование будет лишь прелюдией, думаю, все зайдет гораздо дальше, — сообщила девушка.

Виконтесса потёрла нижнюю губу.

— И… насколько дальше? Планируешь разобрать его?

— Не уверена пока. Единственное, что мне точно нужно, это чтобы он сам надел аркан на себя.

— А ты справишься? — спросила немка, — У герра Тайама, очевидно, плохо с нервами, фройляйн Альва-Аманда. Я более чем уверена, что он будет вооружён.

— Как раз потому что не уверена, я не бросаюсь его ловить, однако ты дала мне идею, 'помочь' ему и заманить в капкан… К тому же, не думаю, что псих с пушкой — лучший союзник.

— В таком случае, я скажу тебе, — ответила виконтесса, — Я послала ему просьбу о встрече в саду, что за школой. Если он примет помощь, он придёт туда.

— Отдаешь его мне?

— Да, фройляйн Альва-Аманда, я даю его вам. Но, учтите, что в случае, если у вас что-то пойдет не так, я буду отрицать какое-либо своё отношение к этой интриге.

— Кажется, вас слишком захватили шпионские игры профессора Финеллы.

Когда Альва отошла, к Елене неслышно подошел Воланд.

— Нам так нужен еще один псих с пушкой? — осведомился он, не оставляя сомнений, что слышал часть разговора.

— Не особенно, — честно признала Елена, — Главное, закинуть удочку фройляйн Фальк.

Боксер удивленно поднял бровь, глядя снизу вверх на сестру.

— Я узнала интересную деталь. Она изучает воздействие биотоков на способности амагусов. Мы можем использовать это… Но сначала ты должен исполнить свою часть плана.

— Ну что ж, синьор Сикора, — заговорил Чезаре, едва дверь снова закрылась, — Насколько мне известно, вчера вы подверглись нападению Белого Робина. Это правда?

— Да, пан Финелла, — сказал Тадеуш: глупо было отрицать очевидное.

— У вас хорошая память? Потому что придется вспоминать детали, на которые вы вряд ли обратили внимание тогда…

— Сделаю все возможное, пан Финелла, — кивнул поляк.

Шпион широко ухмыльнулся:

— Как от него пахло?

Ничего себе вопрос! Делать ему было нечего, кроме как принюхиваться! Понюхать симпатичную блондинку, может, порой и приятно, но не когда она пытается сломать тебе шею. Или, может быть, он знает про волчий нюх, но не знает, что получил его Тадеуш уже после нападения?

— Хм… Трупом разлагавшимся?

— Уверен? — переспросил Чезаре, неотрывно глядя в глаза Сикоре, — Это очень важно.

Тадеуш на несколько секунд задумался, выдерживая взгляд, после чего ответил:

— Кажется, когда Робин схватил меня, от него потянуло… я бы сказал, что канализацией или чем-то вроде того…

— Это не имеет значения, — покачал головой Чезаре, — Где находилось логово Робина, я прекрасно знаю. Меня волнует именно вопрос состояния тела: ты точно уверен?..

— Я хорошо запомнил, что руки Робин были холодные, как у трупа. Если по части запаха я могу еще допустить ошибку, то это я запомнил отчетливо, — Сикора коснулся своей шеи, — Я могу точно сказать, что на момент нападения температура тела Робин была гораздо ниже той, при которой человеческий организм функционирует нормально.

— Ясно, — кивнул кардинал, — Неприятно видеть, как рушится стройная теория, но вполне возможно, что ты уберег от обвинений невиновного. А теперь расскажи мне в подробностях, о чем вы говорили в кабинете Нарьяны, когда я вошел.

— Я полагал, пани Нарьяна ввела вас в курс дела, — пожал плечами Сикора. При этом он достал блокнот и написал:

'Джейк — вторая душа. Нас слышат слишком много ушей для того, чтобы я имел право рассказывать все тонкости ситуации. Написать Вам в личный кабинет?'

Чезаре кивнул:

— Да, представь мне всю информацию по ситуации и по вашим планам на этот счет. На этом все.

— Вас понял, пан Финелла… Всего доброго.

Прежде, чем спрятать блокнот в нагрудном кармане, Тадеуш аккуратно и тихо вытащил из него листок с записью, сложил несколько раз… и положил в рот, прежде чем попрощаться с преподавателем.

Чезаре пожал плечами. Предосторожности Сикоры казались ему излишними: ни о чем таком, что нужно было столь тщательно скрывать, речи не шло; однако он ничего не сказал. Лишь когда дверь за оборотнем закрылась, коротко бросил:

— Слушаю тебя, Лесли.

Лесли медленно открыла глаза, а затем рывком села. Она начала моргать, причём левый и правый глаза моргали независимо друг от друга. Взгляд магички медленно становился осмысленным.

— А? — непонимающе спросила она, а затем моргнула уже двумя глазами, — Можно мне сменить объект или, ещё лучше, отменить задание?

Надо сказать, что, в отличие от Елены, она казалась не уменьшенной копией своего брата, а скорее его противоположностью. Если Сеймур старательно улучшал свою внешность с помощью магии, активно демонстрировал тело, одевался с каким-то фетишистским душком и вел себя весьма разнузданно, то Лесли была скромной и тихой серой мышкой. Если бы не периодические проявления магии, на нее бы и вовсе внимания не обращали.

— Итак, он рассорился и с тобой, — констатировал Чезаре. Рассориться с Лесли — это надо было постараться…

— Эта вещь… — магичка кивнула, — Да, и со мной. Я чувствовала красную агрессию.

— В какой-то степени я понимаю тебя: с этим человеком сложно иметь дело, — ответил преподаватель, — Но есть одна проблема. Я не могу позволить некоторым студентам поменять объекты, потому что они подобраны с умыслом. И не могу объяснить им, почему тебе можно, а им нет, поскольку этот умысел скрыт от них.

— Это не человек, — вновь повторила Лесли, — Это вещь. И вообще…

Она опустила подбородок на предплечья.

— Не хочу находиться рядом с людьми.

На слова про вещь Чезаре ответил неодобрительным взглядом. Даже до клеймения Марии он не одобрил бы такую точку зрения, а уж теперь и подавно. Однако, комментировать это вслух он не стал, вместо этого сосредоточившись на второй части:

— К сожалению, мой предмет без общения с людьми обойтись не может. В принципе.

Собеседница ответила не сразу.

— А толк? Магу не дадут править людьми. Никогда. А маг и не сможет.

Лесли подняла взгляд на Чезаре.

— Он не Мария. У него нет личности. Душа отдельно, тело отдельно, разум отдельно.

Кардинал пожал плечами:

— Власть не всегда дается официально. Дю Плесси правил Францией, хотя в те времена никто не дал бы править человеку некоролевской крови.

Какое-то время он промедлил. Вопрос 'откуда ты знаешь' даже не стоял — телепаты, мать их…

— И да, про Марию лучше поменьше распространяться, тем более что нас наверняка подслушивают.

Лесли кивнула.

— И даже поглядывают.

С этими словами она повернулась куда-то в сторону.

— Тем более, — ответил Чезаре, — Я понимаю, что скрыть от телепата такие вещи невозможно, и вполне вероятно, ты даже узнала их ненамеренно, но я хочу, чтобы ты об этом молчала.

Она как-то безэмоционально пожала плечами. Затем взгляд снова вернулся к Чезаре.

— Не надо так истекать жёлтым. Я не собираюсь никому говорить.

— Надеюсь на это, — ответил он, — Это в твоих же интересах. Однако, увы, освободить тебя от задания я не могу…

Не продолжая фразу, амагус постарался оформить мысль в четкое предложение, надеясь, что телепат это почувствует, а вот любопытствующие — нет.

'Зато могу поменять объект на кого-нибудь, с кем ты не успела поссориться. При условии, что опять же никто не узнает'

— Это печально, — вздохнула девушка и кивнула.

'Это было бы лучше. Дружить с вещью… не хочу зависеть от её назначения', - мысленно ответила телепатка.

— В жизни вообще много печального, — философски заметил Чезаре.

'Винесса Джексон. Годится?'

Он, разумеется, уже знал, кто из студентов может 'не только подслушивать, но и подглядывать'. И не удержался от небольшой мести.

Девушка вновь кивнула.

— Вот и хорошо. Полагаю, на этом все.

— Тадеуш, пойдём в столовую, возьмём ленточки для испытания! — предложила Лилия, когда юноша вышел из кабинета.

— Ленточки? — переспросил Тадеуш, — Ладно, только быстро: нам ведь еще на физкультуру надо… А она, по-моему, уже началась.

— Ну, тогда пошли, — кивнула Лилия, зашагав в сторону столовой.

Там действительно находились ленточки. Все как на подбор яркие, цветастые.

— Ну вот, — девушка выбрала розовую ленту, которую для неё подписала стоявшая неподалёку преподавательница с улыбочкой прирожденной стервы, — Я выбрала.

Она улыбнулась и протянула ленту юноше.

— Ты сохранишь её для меня?

— Ладно, — кивнул двоедушник, закрепляя ленту на внутренней стороне своего ошейника, — А теперь на занятие.

— А ты себе ленту не выбрал? — поинтересовалась девушка. Её взгляд сейчас был крайне выжидающий, будто бы это был не выбор ленты, а предложение руки и сердца.

— Хм… — только и сказал Сикора, взяв ярко-красную ленту и передав ее преподавателю для подписи.

— Что парень, попал? — усмехнулась преподавательница, — На свадьбу-то пригласите?

Тадеуш лишь пожал плечами:

— Пожуем-увидим, пани… — поляк чуть улыбнулся, — Простите мне мои манеры. Тадеуш Сикора, — он слегка поклонился девушке, которая, несмотря на солидный статус, была даже младше его.

— Самоноске Акечи, преподаю социологию.

— Конечно, пригласим! — радостно ответила Лилия, — Уж Пчелиную Королеву-то и не пригласить? Да кто я вообще такая?

— Очень приятно, пани Акечи, — поляк поклонился преподавательнице, — А какая тема сегодняшнего занятия?

— Ты будешь смеяться, но брак и семья, — сообщила махо-седзе, а затем, хихикнув, добавила, — И нет, я это планировала ещё до того, как встретила вас.

Тадеуш поперхнулся. Нет, определенно, большей подлянки Королева Пчел просто не могла сделать. Покосившись на Лилию, Сикора брякнул что-то вроде 'спасибо', чувствуя, как в горле застрял крупный комок.

— Чего ты такой недовольный? — рассмеялась Акечи, — Улыбнись: у тебя красивая и умная девушка. Что тебе ещё от жизни надо?

— Ну, пожалуй, в ваших словах есть своя правда… — Тадеуш как-то неловко улыбнулся, глядя на обеих девушек сверху вниз, — А можно, кстати, вкратце ознакомить меня с правилами конкурса?

— Это не конкурс, а испытание, — ответила преподавательница, — То есть, вы в нём участвуете без вариантов, а поражение приводит к потере очков. Суть в следующем.

Она наставительно подняла палец.

— За потерю ленты вы получаете штраф в пятьдесят очков, а за каждую украденную ленту — бонус в десять очков. Подсчёт лент проводится в момент подсчёта голосов, так что у кого какие ленты находятся, становится важным строго в этот момент.

— Ясно, — коротко ответил поляк, пряча ленту в рукав, — А какие еще испытания планируются?

— Я понятия не имею, — пожала плечами Акечи, — Это ведь всё Норма с Яфьей придумали, чтобы найти новых короля и королеву школы, преподаватели в этом не участвуют. Кстати, эти король и королева будут обладать реальной властью.

— Ура! — захлопала в ладоши Лилия, — Тадеуш! Мы обязаны победить и стать королём и королевой школы!

— Что-то мне подсказывает, что если это случится, свободному времени в нашей жизни можно будет сказать 'прости, прощай', - выдохнул Сикора, — Мы постараемся не опоздать на ваше занятие, пани Акечи, — он поклонился Королеве-Пчелке, — Идем, Лилия.

— Но ведь мы же будем править школой, как король и королева!

Лумхольц на ходу крутанулась на одной ноге и вышла из кручения перед Тадеушем, после чего зашагала спиной вперёд, спрятав руки сзади.

— Скорее как топ-менеджеры с пафосным названием, — хмыкнул поляк, — Потому как едва ли король и королева будут не подотчетны Нарьяне.

Девушка скользнула к руке Тадеуша и взяла его под локоть.

— Тут власть — это реально власть. Мы сможем перекроить школу так, как нам захочется!

— Этого я и опасаюсь. Если придет абы кто, школа превратится в бомбу с часовым механизмом. Вряд ли пани Нарьяна пойдет на настолько рисковый шаг, хотя… не могу быть уверенным…

— Ну, так абы кто и не сможет победить, — кивнула Лилия, — Разве это не очевидно?

— Это лотерея, — парировал Тадеуш, — Конечно, то, что о власти короля и королевы говорят так прямо, немного выровняет шансы, но возможность мухлевать никто не отменял.

— М-м-м… — она задумалась, — А разве в этой школе не действует правило 'что не запрещено, то разрешено'?.. Если хочешь, я могу разузнать подробнее.

— Это было бы замечательно, пани Лилия… — сказал Сикора, не снижая темпа, — Когда встретишь меня, спроси 'где ленточка?' и, если я отвечу что-нибудь кроме 'у пани пчелки в улье', значит, это не я, а Джейк. Хорошо?

— Хорошо, — кивнула она и, чмокнув юношу в щёчку, тотчас же куда-то весело ускакала.

Стоило ей скрыться за углом, как улыбка исчезла с лица поляка, а сам Тадеуш начал набивать на телефоне сообщение в личный кабинет пана Финеллы…

Тайам был взбешен. Эта сука Рейко напустила на него студентов! Да как она посмела!? В тот момент ее спасло только то, что Анна почему-то не позволила ему убить ее. Идиотка. Она не понимает, что убив ее, он только показал бы Нарьяне свою силу. А следовательно, и ценность.

Да, Анна была идиоткой, но сейчас она была ему нужна. Со всеми студентами мог в одиночку не справиться даже он, а она уже показала, что на что-то годится. И хоть она и дралась нечестно, и он не был готов, и был куда более ограничен в возможностях… Она все же смогла набить ему морду, а значит, с ней следовало считаться. Как бы тяжело это порой ни было.

Так, обнаружив послание от некой Елены фон Рейлис, колумбийка устроила ему откровенный скандал.

— Тебе что, пишет какая-то девица? — схватив сигма-гибрида за грудки, она подняла его в воздух и пару раз тряхнула, — Чтобы я этого больше не видела, понял!

— Я ее в глаза не видел, успокойся. Забудь про разделение на мужской и женский пол. Она либо союзник, либо не очень хитрый противник, решивший не бегать за моей тушкой, а приманить меня к себе.

— Да плевать мне на то, кто она такая, это девка! — Анна явно не собиралась слушать его, — Я лично направлюсь туда, где она назначила тебе встречу, и выбью из нее дерьмо. А если тебе напишет еще какая-нибудь девица, ты пожалеешь, что не достался этой Зазе.

Он выразительно промолчал. Трудность быть гением — в том, что приходится все время общаться с идиотами. Он надеялся, что в школе для гениев будет иначе… Но увы, оказалось, что и здесь кругом одни идиоты. Включая и студентов, и преподавателей. Пока что надежды у него оставались только на Нарьяну. Хотя учитывая, что она набрала на работу всяких там Финелл и Кеншу и проигнорировала его отца, в одиночку спасшего Нью-Йорк, надежда была довольно слабой.

— Нет, Рейлис я и без тебя ушатаю, — продолжала Анна, — А ты у меня пока попробуешь найти Фрею: у нее вроде сигма-проектор был, раз она мне пол менять вздумала. Тьфу ты, она же тоже девка. Тогда я с тобой пойду. А, и у меня тут где-то кенни-куртка была, накинешь для маскировки.

— У меня вообще плохо с итоговыми вариантами, — признал Тайам, вешая на плечо реактивный гранатомет, — Даже если мы отобьемся от студентов, что делать с остальными? На какой-то фазе в экшн ввяжутся преподаватели и СБ, после чего останется только героически дохнуть.

Не успела Анна ответить на вопрос Тайама, как к ним в комнату заполз… краб. Да ладно бы просто краб: это был краб, поблёскивающий металлическим панцирем, кристаллическими глазами, и, что самое важное, воздух вокруг него был явно раскалён, словно в жаркой пустыне вокруг камня.

Почему-то Анна отреагировала неожиданно резко. С криком 'Краб!' она влетела в ближайшую стену, прошибая ее насквозь.

— КРАААБ!!!

На сей раз голос был уже другим. Анна уже вылетела через стену в соседнее помещение, а в следующую секунду дверь в комнату вылетела, пролетев всего в метре от Тайама и вдарив в окно. В комнату влетела девочка лет двенадцати-тринадцати на вид, седовласая, с безумным взглядом. Увидев краба, она взмахнула рукой, и прямо под крабом организовался яркий столп пламени, после которого металлическое членистоногое подлетело вверх и вперёд, лихорадочно перебирая ножками по воздуху.

— СМЕРТЬ КРАБАМ!!!

— Так его, amiga! Убери это проклятое ракообразное из моей комнаты! Мочи крабов!!!

Впрочем, помогать седоволосой Анна очевидно не собиралась. Да Тайаму и не было до этого дела. Со стороны казалось, что он пораженно смотрит на столп огня. Тогда, во время боя с Актис, он не успел скопировать его силу. Сейчас ему ничто не мешало. Его дар, воплощение его гениальности, из-за которого он готов был вскоре сравняться со своим отцом, позволяло копировать любую магию. И сейчас… Одного взгляда хватало ему, чтобы понять, что он наткнулся на что-то невероятное. Освоив эту силу, он станет еще могущественнее. И тогда Нарьяна уже не сможет отрицать очевидное: он ценнее всех ее 'гениальных' студентов, вместе взятых.

'Копирование завершено'.

— КРАБЫ-КРАБЫ-КРАБЫ!!! — каждое слово сопровождал новый взрыв, подбрасывающий краба вверх. Возможно, будь у существа глаза не кристаллические, а живые, сумей они выжить в этих вспышках, они бы сейчас выражали бы страдание и безнадёгу. Полнейшую безнадёгу.

— КРЕМА-А-АЦИЯ!!!

Девочка поймала краба в полёте двумя руками и повернулась к Анне, вытянув его на двух руках.

— Смотри! Две тысячи градусов! — крикнула она, лучезарно улыбнулась, как ребёнок, демонстрирующий взрослым новый фокус, а затем краб старательно защёлкал клешнями, в то время как его панцирь начал постепенно краснеть.

— Давай, давай, давай! — Анна радостно запрыгала на месте, засвистела и заулюлюкала, — Смерть десятиногим! Членистоногих в резервацию! Раки, варитесь в кастрюле! Земля для людей! Долой ракообразных! Увидишь краба — убей краба! Хороший рак — вареный рак!

Тайам еще сильнее утвердился в своем выводе: она идиотка.

— Радость моя, мне кажется, у нас и так куча дел. Не будем мешать славной девчушке заканчивать дела с крабом, она и сама прекрасно справится… ведь так? Как тебя зовут, девочка?

— Лилит! Лилит Берг! Лилит 'Бёрн' Берг!!!

— Ура! Ура! Ура! Amiga mia, ты просто спасла мою жизнь! Ole, ole, ole! Viva Лилит!!!!

Анна подняла Берг в воздух и несколько раз осторожно подкинула, после чего осторожно поставила на пол.

— Я Анна Мария Маруланда Варгас — защитница утят. А это мой парень Тайам, — не оборачиваясь, девушка махнула рукой в сторону сигма-гибрида, на которого как будто вообще не обращала внимания.

— Скажи, companera, а ты бы не ходила сжечь еще одного мерзкого краба? Я, кажется, знаю, где его искать.

— Хочу! — эмоционально откликнулась на предложение Анны девочка, вскинув руку вверх, — Крабы! Смерть крабам! Мерзкие! Противные! Бяки! Гигантский вражеский краб!

Она обхватила Анну поперёк пояса и прижалась головой к её торсу.

— Ты хорошая! Прям как Мася!

— Да, я знаю одного. Правда, не уверена, что это именно краб, но клешни у нее очень похожи. И кстати, ты когда-нибудь жгла муравьев через стеклышко? Это почти так же весело, как с крабами!

— Не-а, не жгла, — замотала головой девочка, — Только комаров. Гигантских японских комаров, которые плюются кислотой.

Она снова закивала головой.

— Я тогда была в гостях у Няни, а кругом летали комары.

— Комаров… — Анна ненадолго задумалась, — Ты знаешь Акечи? Вот ее? — она продемонстрировала изображение на планшете.

— Знаю-знаю, — Лилит взмахнула руками, — Она повелевает теми комарами, умеет летать и плеваться кислотой. Ага-ага-ага.

— Но она же муравей! И тебе что, никогда не хотелось её сжечь? Ты многое теряешь! Кстати, будешь чипсы? — Анна протянула девочке пачку, — Очень вкусные!

Девочка как-то поскучнела. Она взяла чипсину и грустно схрумкала её.

— Мася ругаться будет. Это же преподаватель. Я сегодня какой-то девчонке руку сожгла, так Мася просто ушла с этой куклой на руках, а в мою сторону даже не взглянула.

— Развлекайтесь, девочки, — вполголоса сказал Тайам, — Только не задерживайтесь: я бы все-таки пошел на встречу с фон Рейлис. Скорее всего, там будет попытка развести меня на очередную глупость, а таким ожиданиям я стараюсь соответствовать.

Лилит вдруг резко встрепенулась.

— Фон Рейлис! Я бы сожгла фон Рейлиса. Может, даже парочку.

— Фон Рейлис… — задумчиво протянула Анна, — Значит, ты хочешь с ней встретиться…

Она посмотрела на Тайама взглядом, не сулящим ничего хорошего, и тут же подняла голову на Лилит:

— Окей! Так мы и сделаем! Держись крепче, мы стартуем!

— Тра-та-та, тра-та-та, убиваем виконта! — весело напевала седовласая, залезая на плечи к киборгу.

По дороге к Рейко Чезаре набрасывал предварительный отчет по Рокиа. Суммируя результат личного общения, имеющиеся данные о политике АТА и приказы самой Нарьяны, он приходил к неутешительному выводу о его полной бесполезности. Допуская, однако, маленький шанс, что методами Мелиссы 'Я-бы-с-радостью-освежевала-тебя' Чанг его можно заставить взяться за ум, он честно предупреждал, что шанс этот откровенно призрачен.

— С возвращением, — поприветствовала мужчину Рейко. Открыв ему дверь, она отошла в сторону и вновь уселась на свой стул, — Угощайся, я сегодня приготовила мандаринку в карамели.

Отправив сообщение, Чезаре приветственно кивнул. Отказываться не стал: Рейко была настолько близка к понятию 'друг', насколько это вообще было возможно для него. С ней можно было общаться достаточно свободно… Пусть о том, чтобы быть с ней полностью откровенным, речи и не шло.

— Чем же он тебя так допек? — полушутливым тоном осведомился кардинал.

— Этот кретин не знает слова 'нет'. После того, как я его послала с просьбой 'спроецировать лекарства', он начал допекать меня фразочками о том, что с такой задачей справится любой студент.

Она фыркнула и направила дольку мандаринки себе в рот.

— Вот я и решила ему немножко мозги вправить.

— Ему полезно, — согласился шпион, — Но, - тут он стал чуть более серьезным, — Честно говоря, мне не очень понравилось, что ты объявила о его природе. По понятным причинам я предпочел бы, чтобы сама возможность такого расклада как можно дольше оставалась неизвестна широкой публике.

— В этой-то школе? — женщина небрежно фыркнула, — Не смеши меня. О природе жертвы знать будут все, кому не лень. Тем более что Заза переслала мне данные его карты. Этот паренёк ближе к серверу сигмафинов, чем к сигма-зомби.

— Я знаю, что он не сигма-зомби, — поморщился Чезаре, — Но это детали, не имеющие отношения к главному. А главное — возможность теоретического существования сигмафина в человеческом облике, будь то сервер или сигма-зомби. Зная, что это возможно, легче предположить такой вариант. А если тайна Марии станет известна, многим не потребуется официальное объявление охоты, чтобы попытаться убить ее…

Кардинал покачал головой, как бы говоря 'Не обращай внимания, у меня просто традиционный приступ Мариа-паранойи'.

— Кстати о: Есть ли способ надежно защититься от ЭМИ-излучения?

Рейко задумалась:

— Можно упаковаться в защитное покрытие. Из более простого — только сигмафин. В базах Интерсигмы такой точно есть, я видела.

— Дело в том, что… Ты уже пробовала достать перчатку из стазис-контейнера?..

— Даже более того, я её уже разобрала на молекулы, — ответила учёная, — Буквально сегодня с утра, за завтраком.

— Жаль… — отстраненно заметил Чезаре, — Мария наверняка хотела бы присутствовать при этом знаменательном моменте… Да и я бы не отказался… Но суть не в том. Тогда ты наверняка заметила, что она не шевелилась. Излучение не просто блокировало способности носителя. Оно разорвало связь носителя с сигмафином.

Учёная понимающе кивнула:

— Иными словами, повторное установление связи практически невозможно, особенно в случае с классическими сигма-зомби.

— Вот-вот, — согласился шпион, — И именно поэтому я интересуюсь, что можно сделать, чтобы с Марией такой номер не прошел.

— Я же говорю, сигмафинчик сделаем, — небрежно пожала плечами Рейко, — А может, даже два: второй будет убивать и перезапускать сердце носителя. Учитывая особые способности Марии, это будет универсальной защитой.

— Хорошо бы, — кивнул Чезаре, — Это особенно важно, учитывая, что… У нас в педсовете крыса.

Тем временем ему пришел доклад от Сикоры:

'Мифология: Славянская мифология.

Предмет статьи: персонаж.

Двоедушник — в славянской мифологии — существо, способное совмещать в себе две души — человеческую и демоническую.

Представления о двоедушниках характерны для карпатско-славянских (украинских, польских, словацких) и южнославянских представлений. Число 'два', в отличие от чисел 'один' или 'три', является бесовским, 'нечистым' и опасным.

Двоедушником может быть как мужчина, так и женщина. Днем двоедушник ведёт себя как и любой другой человек, а ночью он сразу же засыпает глубоким сном, так что его невозможно разбудить. В это время он бродит вне своего тела или в своем обличье, или в обличье пса, зайца или коня. Ведьма-двоедушница принимает облик кошки, собаки, мыши, летучей мыши или колеса, кочерги, валька. Если бродящего двоедушника кто-либо будет задерживать, он может убить своей силой или силой ветра, от которого нет спасения. Считалось, что двоедушника можно разбудить, перевернув его головой на место ног, а ногами — наоборот. После этого двоедушник будет болеть не менее двух недель.

Согласно народным представлениям, после смерти двоедушника его чистая душа идёт на тот свет, а нечистая душа становится упырем, который живёт то в могиле, то под водой, в зарослях, глухих местах. Такой упырь пьёт кровь, вызывает болезни детей, падёж скота и тому подобное.

Если верить предположениям пани Нарьяны и пани Старки, в результате влияния Хроноса в моего хронодвойника перенеслась вторая душа, и теперь мы с ним, вместо следования циклу день/ночь, переселяемся в тела друг друга. Как эта аномалия повлияла на другие свойства двоедушия, пока что изучается'

Просмотрев статью, Чезаре быстро набросал лаконичный ответ: 'А ваш план?'; после чего снова обратился к Рейко:

— По поводу крысы… Это явно кто-то из верхушки. Робин знал, кто я такой на самом деле; вроде бы, об этом в курсе только Высший Совет. Еще Мария, но такой вариант я даже не рассматриваю. Можно свалить все на покойную, но мне все же кажется, что Франческа действительно была сама по себе. И уж наверное, это не ты и не я. Остаются Хэйтем и Валькельхайн.

— А как же PSIA? — поинтересовалась Рейко, — Ты не подумал о внешних источниках?

— Такой вариант тоже возможен, — согласился шпион, — Но для того, чтобы обратиться к ним за информацией, Робин должен был сперва узнать, кто я такой. Есть еще возможность, что они сами на него вышли… Но не думаю. Если бы они рассчитывали расквитаться со мной за предательство, прислали бы обычных убийц… А другого смысла в вербовке Робина я не вижу.

— На самом деле, это могло выйти и случайно, ведь PSIA заочно враждует с ЗШН, — заметила учёная.

Чезаре задумчиво ответил:

— Враждовать-то они враждуют, но… Вряд ли они станут делиться информацией с каждым, кто разделяет с ними эту вражду. А Робин после поражения в Риме имеет лишь одно преимущество: он единственный сигма-зомби не под крылом Нарьяны. Что легко поправимо, если знать технологию.

Рейко фыркнула и отправила себе в рот очередную дольку.

— А ты заметил за ними какие-то проблески разума? И они, и Интерсигма, и G-Tech — это толпа. Опасны только отдельные люди, с которыми в этих организациях довольно плохо.

— Любой из нашей пятерки проследил бы эту логическую цепочку, — не согласился Чезаре, — Про Олега я вообще молчу: напоминаю, что обыграть его в шахматы мне так и не удалось. Но даже рядовой координатор сообразил бы, что созданный собственноручно сигма-зомби более лоялен, чем завербованный преступник.

— Не-а, не лоялен, — покачала головой Рейко, — Тут есть маленькая тонкость: сигмафин всегда ненавидит создателя. Это аксиома. Часто сигмафин презирает также цели создателя. Кроме того, есть ещё одна маленькая тонкость: только мы и Робин обладаем необходимыми навыками для создания сигма-зомби, а Робин — хоть и дурень, но своего не упустит.

— То, что ими обладаем МЫ и Робин, говорит об обратном, — усмехнулся шпион, — Как раз о создании сигма-зомби, в отличие от личности Неуловимой Джейд, он рассказал вполне охотно. Что же до ненависти к создателю… Всегда можно использовать сигмафин, к создателю которого не имеешь отношения… Или делаешь вид, что не имеешь. И в этом случае за новое тело он будет благодарен по гроб жизни.

- 'Сделай это неправильно', да? — фыркнула женщина, — Без предварительных выкладок и экспериментов? Непроверенный механизм, выводящий сигмафины на новый уровень, притом что на первом уровне сигмафин получает критический недостаток?

Учёная кивнула в сторону сигма-проектора.

— Кроме того, никогда не знаешь с этими чёрными ящиками, действительно ли они тебе благодарны… или притворяются.

Ему показалось, что в ее словах звучит какой-то специальный подтекст… Но он предпочел не задумываться об этом.

— С агентом-человеком тоже не всегда знаешь, лоялен он или вот-вот пошлет Центр по неподобающему адресу, — возразил агент, — Уж я-то знаю.

— Но ведь люди изучены больше сигмафинов, чья психика крайне отлична от людской. В конце концов, сколько лет идут исследования психологии, а сколько — сигма-психологии?

Она покачала головой.

— Нельзя примерять к сигмафинам шаблоны человеческой психики.

Чезаре пожал плечами, не желая продолжать спор, но и не собираясь признавать ее правоту. В конце концов, они оба прекрасно знали обратный пример. Благо, как раз пришел ответ от Сикоры:

'Провести обряд, чтобы одна из душ магическим образом подчинила себе другую, возможно — с поглощением. Но для этого нужно изловить Джейка или как минимум знать его местоположение, чтобы спровоцировать переход'

А мгновением позже к нему добавилось и другое письмо. От директора.

'Объект: Анна Варгас. Задача: устранить'

— Оу… кто-то сильно взбесил Нарьяну, — заметила Рейко.

Чезаре прикрыл ладонью лицо.

— Вот уж поистине, два сапога пара…

— Ты о чём?

— Я знаю эту дамочку, — пояснил он, — И ты, кстати, знаешь. Это подружка Тайама Рокиа.

— Да нет, я не об этом, — покачала головой Рейко, — Я на Тайама объявила охоту, а эту Анну Нарьяна признала достаточно опасной и бесполезной, чтобы устранить. Это… разные вещи.

— Как будто Рокиа так уж полезен или безопасен, — ухмыльнулся шпион, — Так что будем делать? С одной стороны, ее устранение — это в первую очередь дело службы безопасности, тем более что, насколько могу судить, она в особых отношениях с сержантом Чанг. С другой — сидеть тут в ответ на приказ Нарьяны нам тоже не к лицу.

— Нет, все же ты слишком привык к околоармейской дисциплине PSIA, — хмыкнула ученая, — Это скорее заметка уровня 'встретите по дороге в туалет, прострелите голову'. Но если хочешь размяться, я могу одолжить тебе свой неко-коат.

— Размялся я уже вчера, — проворчал он, потирая сломанные ребра.

— Тогда сиди и не парься. Я думаю, у Марии есть занятия поважнее, чем рубить безумных киборгов.

Чезаре криво улыбнулся и ничего не сказал. Рейко, разумеется, прекрасно знала расклад, при котором кардинал понесся бы в драку, даже если бы ему его руку вообще оторвали.

— Как твои студенты? Есть кто-нибудь интересный? — сменила тему собеседница, — К примеру… Патридж?

— А что Патридж? — пожал плечом макиавеллист, — Учитывая наследственность, могло быть хуже. Добиться активных действий, правда, будет сложно, но Лесли хотя бы, в отличие от тех же фон Рейлисов, не проявляет враждебности… И ведет себя сравнительно адекватно для мага. Особенно для мага с фамилией Патридж.

— И что? Так всё скучно? — поинтересовалась Рейко, — Или всё-таки есть шанс получить лояльного мага?

— Сложно пока сказать, — ответил Чезаре, — Данный конкретный маг, похоже, больше всего хочет, чтобы ее оставили в покое. Если она чувствует чужие негативные эмоции, причем, похоже, не может это ощущение вырубить, то в общем-то, немудрено. Так можно было бы рехнуться, даже не будь она изначально сумасшедшей.

— Так подойди к магу с позитивчиком, — состроила няшную моську Рейко и подняла на уровень лица пальчики, сложенные буковкой 'V'.

Чезаре рассмеялся:

— Разве что так. Но я имею в виду, что при таких проблемах асоциальность вполне понятна.

— Главное создать правильный микроклимат. Если магу будет уютно у нас, он вполне сможет работать за комфорт и печеньки.

— Ключевое слово 'если', - кивнул шпион, — Увы, пока не закончилась эта кутерьма с проектом 'Дарвин', уютный микроклимат в планы Нарьяны явно не вписывается.

— Я, кстати, заметила, что Патридж выражает привязанность к О'Доэрти. Это тебе так, на всякий, — подмигнула Рейко.

— Угу. Очень своевременно, учитывая, что она изъявила желание уйти.

Ученая кивнула.

— Но студенты уговорили её поучаствовать в конкурсе. Уверена, что они будут жулить, чтобы Норма победила, хотя… — она на секунду задумалась, — Ведь найдутся те, кто будет жулить в пользу Хатунен.

Элли Хатунен была головной болью всего Совета. Сильная, харизматичная и… ярая анархистка. Она была одним из аргументов Чезаре против студенческого самоуправления. Нарьяна тогда выслушала… И через пару дней в школе появилась Норма.

— Это было бы неприятно… — чуть отстраненно заметил шпион, читая свежее сообщение от Тадеуша:

'Кстати, я вспомнил кое-что по поводу Робина: от тела не пахло разложением — это был запах Гуро. Но это не отменяет того, что ее температура была явно ниже биологической нормы'

Чезаре поднял голову, и его лицо приняло выражение собаки, взявшей след.

— Мне нужно просмотреть кое-какие данные службы безопасности. Кажется, у нас есть ключевая улика.

— Ладно, тогда, пошли к Эйхту? — спросила Рейко, — Точнее… ты иди, у меня сейчас будет много посетителей.

— Хорошо, — ответил Чезаре, кивнул на прощание и вышел за дверь. Кардинал направился к Эйхту кратчайшим путем, в пути набирая сообщение для Марии, где по пунктам излагал все, что имел сообщить:

'1. Робина казнили без нас.

2. В ближайшее время избегай Хэйтема и Валькенхайна. Я предполагаю, что один из них предатель.

3. При первой возможности зайди к Рейко: Она обещала дать тебе сигмафин для защиты от неизвестной ранее угрозы.

4. Зеленый японец, который крутится вокруг Алисы — не извращенец, а мой агент. Претензии на тему 'Не приставляй своих шпионов к моим ученикам!' выскажешь при встрече.

5. Люблю, целую, с нетерпением жду вечера'

В следующую секунду произошло сразу два события. Чезаре услышал грохот далекого взрыва. И у него зазвонил телефон.

— Я нашла Лили! — торопливо заговорила Мария, — Она в центре событий! Это не она взрывает, но… нужно эвакуировать студентов!

— Только не говорите мне, что Лилит связалась с Варгас… — в сторону проворчал кардинал, — Не вздумай лезть в гущу событий в одиночку! Жди меня!

— Там ещё и Алиса… — Мария чуть ли не всхлипнула, — Чезаре… они устраивают настоящий Ад… Лилит, Алиса, Кирия… и двое новеньких!

— Где они находятся? — уточнил мужчина, чувствуя поднимающийся гнев. Никому не дозволено заставлять ее плакать!

Впрочем, еще до того, как она ответила, он увидел ответ. Прямо за окном…