Зеркало Души

Эпилог

'Лифт. Четыре тела в нагрудниках и со штурмовыми винтовками на полу. Пол залит кровью. Маска тенгу на моём лице. Белые одежды запачканы кровью. Меч в моих руках. Я чувствую, как кисть сливается с рукоятью. Надпись 'Up' на панели. Я жму на кнопку. У меня нет выбора, потому, что я его сделал до этого. Мой выбор — это иллюзия выбора при известном конечном результате. Мягкий рывок и ход вверх. Вверх. Вверх. Вверх…'

Рю сидел в темноте комнаты на кровати, используя колени как упор для планшета. На экране были запущены текстовый файл и визуализация какой-то музыки, освещавшая лицо зеленоволосого разноцветными гипнотизирующими отблесками. Сама же музыка его не интересовала, звук в планшете был вырублен абсолютно. Ночь — лучшее время для размышлений.

'Вы не человек. Но и не ками в традиционном понимании японцев. Я не знаю, хорошо это или плохо. Но я боюсь, что эти различия настолько сильны, что я не смогу побороть недоверие'

Память вернула кусок давнего разговора… Нарьяна… не лидер, не человек, не враг… Регулятор, механизм в системе нового человечества, открывшего сигму. Можно ли доверять или не доверять машине? Не знаю. Машина, которая должна была научить людей не сходить с ума от возможностей сигма-инструментов, подготовить тех, кто научит…

'Пока я жив и на службе, я буду скован этим проклятием — своей функцией убийцы с мечом в руке. Ничто не заставит увидеть во мне что-то другое'

И я тоже попал в их число? Зачем учить меня, я не понимаю. Какая ирония. Священник без благословения, солдат без отваги, лидер без решимости, ками без сверхъестественного происхождения, мечник с ненавистью к мечу. Кому это поможет? Я могу только стать тем, что остановит таких как я, когда они сойдут с ума от возможностей новой сигма-эпохи.

'Если это правда… то я буду они, убивающим они, магацухи войны, уничтожающим войну, драконом тьмы, пожирающим тьму'

Моя роль предопределена? Убийца убийц, покуда смерть не разлучит нас. Если повезёт, это будет скоро, если нет, то я могу стать тем, кого собираюсь остановить или просто сойти с ума. Или заболеть так, что не поможет даже сигма.

'Я не часть новой эпохи, несмотря на то, что я амагус. И даже не часть эпохи меча, не смотря на мои навыки. Кажется, я пришёл из того времени, которого не существовало, не существует и не может существовать в принципе, которое могла родить только ложь'

Туда я и уйду. Я буду лгать себе дальше, вероятно. Потому что так нужно Нарьяне. А ей не нужно ничего более, чем нужно человечеству. Ничего для себя.

'Студенты должны знать, как убивать, как создавать оружие и как обманывать, чтобы выжить в грядущей войне. Наверное, будь я человеком, я бы ужаснулась сама тому, что я делаю, но поскольку я уже год как вычислительная машина, мне не составляет труда принять эти правила'

Я никогда не приму этого сердцем. Потому что я не вычислительная машина и даже не командир. Странно, что я вообще неплохо понимаю стратегию, ведь я не могу допустить жертвовать людьми. Но если Нарьяна сказала, что по-другому нет шансов… Пусть будет так. Я думаю, что я просто не буду тут ни с кем общаться, сосредоточусь на чём-то другом. В конце концов, меня непросто уничтожить даже в одиночку. Если станет известно, что я один убил древнего онрё, то от меня отстанут, и я временно выпаду из этой системы, как слишком сложная для других студентов цель. Я хочу сделать так.

'Я не верю в силу клинка. Раньше я верил в силу правды, а теперь купаюсь во лжи. Меня обманули, а здесь ещё объяснили, что так и должно было быть, что так работает этот мир. Интересно, что мне в нём делать, если я пришёл из того мира, где всё по-другому?'

Да. Не верю в силу правды. Правды нет, есть лишь точка зрения. И мою болтает великий зелёный шторм Пустоты. 'Меч, дарующий жизнь' — это ошибка или моя судьба? Я отверг эту концепцию и снова к ней прихожу. Схожу ли я с ума?

'Мне нужен сын Аматерасу, который сразит тёмных ками'

Мне плохо даются новые предметы. Кажется, что виной тому моя изменённая нервная система, созданная для восприятия другого мира, а не для размышлений. Вероятно, мне не удастся достичь многого в обучении. Впрочем, Нарьяне нужен мой меч, а не моя голова. Кажется, это она имела в виду.

'Я — тенгу-убийца. И даже если я трижды спасу мир, мир не забудет, что я убийца и я не забуду, кто я такой'

Эта маска лесного духа преследует меня. Когда я представляю, как я надеваю её, то моя нервная система вновь сходит с ума. Когда я начинаю вынимать меч из ножен, я становлюсь им. Теперь мир знает, кто скрывался под личиной этого лесного карателя. Он не забудет. Правительство уничтожит меня сразу, как только у них появится шанс, Япония будет помнить меня как преступника и сигма-террориста. Даже если мне снисходительно будут хлопать, как убийце врагов Японии и спасителю мира, на самом дела все люди будут помнить, что я преступник. Такой же, как те враги, лишь волею случая вынужденный спасать мир от подобных себе. Плевать. Даже перед лицом ненависти моего народа и гибели всего мира я должен сделать то, что запланировано Нарьяной. Я не могу позволить ей проиграть. Спасать мир можно, только не надеясь, что он тебя отблагодарит. Он меня убьёт — вот благодарность, которую я заслужил. Если идеи Нарьяны победят, то я стану последним реальным сигма-преступником класса 'А+'. Тогда мир сможет избавиться от этой преступности одним ударом…

'А ещё я видел сегодня себя со стороны в бою, как зритель в театре но видит актёра в маске на сцене… Правда, странно?'

Да, странно. Это то, что не дало мне сломаться тогда. Смогу ли я повторить этот приём, или он означает, что в следующий раз мою личность размажет в зелёном шторме? Я много думал об этом. Но ответа нет, как и не было. Может, это как-то связано с тем, что я долго наблюдал ту чудесную долину перед этим? Я хочу ещё раз там побывать.

'Почему вы, люди, стремитесь убить сами себя? Всегда. Всю историю своего существования'

Я опять вспоминаю… Интересно, что делает человека человеком? Не знаю. Я же говорил уже ей, что сам несильно похож на настоящего человека, если задуматься. Программа для уничтожения врага гораздо сильнее моей человеческой личности. Ирония судьбы в том, что мы с Нарьяной чем-то похожи. Та, кого никогда не признают человеком, пытается спасать человечество… Я уже говорил это когда-то, по-моему.

'Это простая математика. Оставшись жить, ты всё ещё можешь остановить тех, кто несёт смерть'

Это простая математика. Множество пусть сведётся к одному, а один остановит сам себя, приняв решение за множество. Я остановлю использование сигмы как ультимативного оружия, будучи сигмой по сути, и разрешу противоречие множества и одного. Я надеюсь, что я ещё не свихнулся и это имеет какой-то смысл. Но я опять сомневаюсь.

'Я всегда хотел жить. И те, кого я убивал, тоже. Они стреляли, потому что хотели жить. А я рубил их потому, что хотел жить'

Да, вот такой вот пат. Двое приходят на поле боя убивать, не желая убивать. Им не нужно это поле боя. Тогда зачем? Это то, что я увидел как отражение самого себя. Вместо того чтобы создавать своё счастье, люди создают несчастья другим. Может быть безумных убийц, вроде того онрё с гигантским мечом, вокруг слишком много? И я так отличен от большинства людей? Но тогда мира бы вообще не было во всех странах…

'Нельзя всех спасти, мы все уже проиграли, как только попали в этот мир, в этот бой за наши жизни и благополучие друг против друга'

Да, я дважды чувствовал такое. Один раз в парке, один в лесу. Может, очередные заскоки моей изменённой нервной системы? Мы все в ловушке. Хотим счастья, оправдываем войны, ведём охоту, создаём власть… И всем этим разрушаем счастье других, не успевая создать своё. Противоречие заключено в том, что ты не можешь выжить, не уничтожив другого, не можешь обеспечить счастье своих близких, не отняв счастье у чьих-то близких. У тебя никто не спрашивает, хочешь ты этого или нет. Так просто есть изначально, и всё. Даже чтобы просто проснуться завтра здоровым, мне сегодня надо убить и съесть что-то живое. Ну, или съесть то, что убьёт для меня кто-то другой. А теперь вот ещё можно это спроецировать, да…

'А теперь скажи ещё, что компьютеру невозможно заглянуть в глаза'

Можно, да. Но доверять… нельзя?.. Вроде бы это глупо, но я не понимаю, доверяю или нет. Есть подозрение, что это означает — доверяю.

'Я должна спасти мир'

Похоже, что это заразно. Правда, на кой мне этот мир? Я всё ещё надеюсь на то, что концепция 'меч, дарующий жизнь' сработает. Даже не для Японии, а для всего мира. Да, теперь Япония уже неотделима от мира. Сигма сделала это. Нельзя спасти что-то одно.

'Что, если А это вовсе не А, а В это вовсе не В? Тогда складывать и вычитать их бесполезно. Как можно быть уверенным в этом, если такие ужасные ошибки уже совершались?'

И правда, всё не то, чем кажется. Но размышляя об этом, я точно рехнусь.

'На мой взгляд, люди должны не просто существовать, а существовать счастливыми. Именно в этом и есть преломление неправильного вопроса 'зачем существовать?' в правильный 'зачем существовать вне своего счастья?' Нет никакого смысла просто существовать ради выживания и никогда при этом не чувствовать себя счастливым'

Легко сказать… невозможно исполнить. А ведь как истинно и правильно звучало. Но я в смятении… это такая же ложь, как и всё. Думаю, что я всё равно буду убеждать себя в чём-то подобном всю жизнь. А ведь этот вопрос действительно… важен.

'А ещё спасать людей'

Спасать людей? Я не уверен. Я опасен для людей. Возможно, это имеет смысл… возможно. Нет, я просто хочу в это поверить.

'И что же? Я стою перед вами и читаю лекцию, вместо того чтобы натирать себе лоб папской тиарой'

Я вспоминаю разное… Куратор-убийца, работающий на Нарьяну специалистом по обману и манипулированию. Этот человек явно собирается управлять мной. А это проблема. Если я готов поверить Ноэль и Нарьяне, то ему — нет. Кроме того, он вполне может пойти против Нарьяны. Он сам сказал это, по сути, на лекции… и я тоже тогда сказал об этом… Если та причина, по которой он слушается Нарьяну, ослабнет, то такой человек не будет ждать повода для удара в спину.

'К сожалению, у нас нет возможности ждать, пока ты сделаешь меч традиционными способами; кроме того, материалы скорее всего все равно придется добывать сигма-проектированием'

Весь этот жест доброй воли с дарением оружия пронизан стремлением сделать меня своим среди чужих. Но такой человек рано или поздно уничтожит меня. Если мной решит пожертвовать Нарьяна, я могу быть уверен, что это будет ради того, чтобы остановить уничтожение всего мира. Он же может пожертвовать мной по миллионам причин, которых я не знаю.

'Странно. Я не помню ничего о своём раннем детстве. Словно я родился лет в 10. Вообще ни одной картинки в памяти. Мне кажется, что я всегда играл только с синаем и го'

Память вновь начала перелистывать страницы… Почему я понял так много за несколько дней в школе врага и заблуждался так сильно, находясь много лет в свой семье? Эта мысль не покидает меня. Я думаю, что мне стоило тут побывать. Хоть теперь я и пленник этой школы, но я соглашусь с этим. Никто ни от чего не свободен, раньше я тоже был пленником, хоть и не знал об этом. Теперь я буду добровольным пленником Нарьяны. Это свобода в истинном её свете. Ничего лучшего мне не достичь.

'Нет того, кто откажется от счастья ради возможности убивать'

Есть. Даже если хотят, не откажутся, но есть и те, кто не хочет. Если даже я не могу отказаться… потому 'меч, дарующий жизнь' всё же актуален. Меч, несущий смерть, так называют, потому что такие как я должны быть уничтожены ради будущего человечества. Похоже, что этот факт не перекрыть никакой философией, как не перекрыть философией необходимость есть и пить.

'Почему бы тебе просто немного не расслабиться и не забыть о том, что прошлое и будущее существуют?'

Потому что их у меня нет. А я так хотел… или думал, что хотел? Может, мне и это внушили? То, что я ничего не помню из раннего детства, скорее всего, связано с сигма-экспериментами, а моё будущее мне не принадлежит. Пожалуй, я мог бы застрелить себя тогда в парке… но у меня не хватило сил даже на это. К тому же, я бы в таком случае так и не понял ту малость, что понял сейчас.

'Ненавижу… этот запах'

На самом деле я не видел крови на боевых операциях. Я вообще ничего не видел, кроме пустоты и контуров противника. Но мне иногда видятся лужи крови там, где их явно не должно быть. Кажется, это плохой знак. Чем пахнет человек, который фонтанирует кровью, потому что его тело разрубили пополам, мне известно. Хорошо, что я этого не видел.

Кстати, надо будет попробовать сделать чай с крапивой. И кажется с розой? Да, точно, вспомнил. Надо спать. Заснуть плохо получается, но если не спать — будет хуже.

Юноша опустился спиной на кровать и чётко положил планшет на тумбочку в полной темноте.

Теперь я знаю, что ты отдельная от меня машина. То, что я звал Тенгу — на самом деле не лесной дух и не дар Аматерасу, а программа моей нервной системы, которую, наверное, невозможно переписать, и которая призвана сделать из меня убийцу. Я знаю, что большая часть меня — искусственный монстр, созданный с помощью сигмы. Это словно быть человеком, в котором прорастает паразит из другого мира.

Но теперь я способен видеть себя со стороны в этом состоянии, словно наблюдая горение зелёного пламени, могущего испепелить, на расстоянии вытянутой руки. Даже сейчас я не вижу комнату… я вижу его… Тенгу в пустоте безопасного пространства… не из своих глаз, а со стороны… словно мою душу и правда выбили из тела, и она наблюдает мою нервную систему амагуса с помощью 'дара'… конечно, единственное, что я вижу в комнате, это пустоту и самого себя. Но точка обзора вне моего тела вдруг стала меня пугать. Я знаю… нет, 'вижу', что на кровати сейчас лежу не я… Это взведённая, как тетива арбалета, машина для убийства. Никакой пощады к этому существу. Тот, кто сможет его уничтожить — окажет миру услугу. Добро пожаловать в своё будущее, студент 'Школы памяти…'.

Рю смотрел в темноту, пожравшую потолок комнаты, пока не уснул.

— Сегодня в 12:00 снова была зафиксирована хакерская передача террористической организации 'Воины Аматерасу', - умеренно бодрым голосом вещал диктор новостей телевиденья, всё-таки не о сумоистских победах рассказывается… -

Одариги Ёсикава выступил с заявлением, что нынешнее правительство Японии ведомо своими заблуждениями и отвернулось от принципов предков, потому как полагается на сигма-исследования всё больше и больше. Он так же заявил, что сигма-исследования порождают новые несчастья в обществе и творят 'недопустимые преступления', такие как 'превращения людей в сигмафины' или 'нанесение психики людей ужасного вреда при насильственном создании амагусов'. Место вещания определить не удалось. На данный момент Одариги Ёсикава и его жена Кику Ёсикава являются лидерами террористической псевдосинтоистской организации, которая не имеет ничего общего с настоящим синтоизмом. Стоит отметить, что наши граждане сдержано и разумно отреагировали на заявление террориста. Ведь стабильное будущее Японии в новом мире сигмы…

— Отключить мультимедиа-канал.

— Отключаю, — послушно откликнулась система.

Мальчик с чёрными волосами и карими глазами, надёжно зафиксированный c помощью ремней, что-то испуганно кричал, но бронестекло с металлической сеткой, как у микроволновок, не пропускало звука.

— Запустить выполнение основной программы.

— Все системы работают нормально, — возвестил женский идеально-приятный и спокойный голос, — Радиоактивные метки проверены. Потери в метках менее 0.5 %.

— Он вообще это выдержит? — спросил женский голос, — Мы же не можем усыпить его.

— Ты уже спрашивала. Расчёты показывают, что да.

— Если мы ошиблись, то потеряем не просто опытный образец…

— Я знаю. Мы не сможем использовать мертвого ребёнка в политике. Но мы всё равно проиграем, если не воспользуемся такой возможностью. Это гораздо больше, чем просто сигма-опыт из научного интереса. Это моя ставка, дающая нам хоть какой-то шанс в будущем! Мы не можем позволить себе отряды амагусов… и не можем позволить себе отказаться от живого бога в наших рядах.

— Заполняю буфер информационной записи сигма-потока. Произвожу нацеливание по радиоактивным меткам. Подключаю глазные преобразователи. Ввожу иглу в 'родник ки' для прямого воздействия на головной мозг. Вывожу регулирующее устройство 'прожектор-11' на позицию. Проверяю первый контур подсистемы воздействия… В тестовой последовательности 'глазных преобразователей' нет отказов. Проверяю второй контур подсистемы воздействия… В тестовой последовательности 'ки-иглы' нет отказов. Проверяю третий контур подсистемы воздействия. В тестовой последовательности 'нефритового луча' нет отказов. Проверяю синхронизацию контуров… Нет отклонений. Подготовка завершена.

— Повторяю. Все системы готовы. Требуется команда ответственного специалиста для запуска селективного сигма-облучения.

Чёрные глаза человека в белом халате на секунду отразили что-то неуловимое, как полёт летучей мыши в темноте ночи, а потом опустились на кнопку запуска голографической панели центрального поста управления установкой 'Нефрит-11'.

— Я поставил на это не только его жизнь, но и свою. Банзай, Япония.

— Запускаю все системы по команде ответственного специалиста Одариги Ёсикава. Логирую операции. Начинаю вход в синэргетический статус.

Зелёное море. Оно бесконечно. Кажется, что оно тянется в дали вселенной. Пустота. Она есть везде. Она определяет естественный путь вещей. Она видится не глазами. Она не имеет ничего общего с отсутствием. Но это зелёное бесконечное море не выдержит ощущать никто. Крик. Зелёная буря становится всё ярче. Приближается предел, когда ощущать что-либо… всё, что есть во вселенной… будет невозможно. Даже сейчас это невозможно. Мозг лишь абстрагируется от идеала, вырезая информацию, сжимая это безумное SHD-TV в сжатый поток старенького avi-файла. Оказывается, вселенная пуста… а форма… это нечто единое, что на самом деле не существует… Но у пустоты есть ширина и глубина. Казалось бы, это не имеет смысла, я могу представить всю пустоту в одной точке… но это ограничение моего мозга… моё ограничение. Энергии не существует. Я вижу это сейчас, но не могу понять и объяснить… такое ощущение… что вся вселенная это… пустота.

— Синергетический статус подсистем достигнут. Начинаю преобразование.

Кажется, крик совсем не помогает. Память… знания… навыки… привычки… всё это куда-то стирается. Что-то другое начинает прорастать прямо в центре нервов. Глаза слезятся, но это не важно. Они уже не работают. И никогда не заработают так же, как прежде. Сердце колотится, лёгкие отказываются дышать, перерождающиеся нервы вопят от паники. Зелёная буря везде. Больше невозможно осознавать себя. Это конец.

— Произвожу запись нейро-программы.

Аюми! Агэ! Сагэ! Шаг! Подъём! Рубка! Убить, чтобы уйти живым. Победить или умереть. 'Икэн хисацу'. Это проклятие и приговор. Это причина будущего коллапса. Огромное краснокожее существо с длинным носом, зелёными волосами и маске тенгу подходит ближе. Оно снимает маску и надевает на того, кто перед ним. Нечем сопротивляться, личность и восприятие смяты, разбиты в пух и прах. Я — тенгу-убийца, и это не я одновременно.

— Внимание!! Остановка сердца. Внимание!! Отказ лёгких! Внимание!! Микроинсульт в левом полушарии! Внимание!! Лавинная эмиссия в изменённой нервной системе! Срочно требуется реанимация! Запускаю программу реанимации без подтверждения.

Кто-то подошёл к стеклу и положил на неё ладонь. Ещё один человек верил, что жизнь тенгу-убийцы того стоит.

Тёмная высокая тварь с длинным носом кладёт мне руку на лоб. В её глазах пылает зелёная буря. Я даже не вижу этого, ведь вокруг уже слишком ярко… я просто это знаю. Свет… зелёный свет становится настолько ярким, что превращается в белый. Кажется… так выглядит смерть.

— Внимание!! Лавинная эмиссия изменённой нервной системы приобретает глобальный характер. Через десять секунд прогнозируется общий нейрошок. Внимание!! Запись программы завершена. Внимание!! Эффективность реанимационных мероприятий не подтверждена!

— Что там?!

— Ещё нужно время!

— Он умирает!

— Знаю!

— Третий контур вышел из синергетики! Второй контур вышел из синергетики! Первый контур отключён по необходимым и достаточным логическим условиям! Сигма-преобразование завершено! Внимание!! Эффективность реанимационных мероприятий не подтверждена! Открываю камеру преобразования для доступа сотрудников! Необходимо провести реанимационные мероприятия вручную! Внимание!! Зафиксирован нейрошок!

— Сигма-проектор! Быстро!

— Там остаточный фон излучения этой 'нефритовой' дряни! Он будет сбоить!

— Плевать, выводи!

— Есть!

— У Кику получится… если не получится у неё, то не получится ни у кого из нас.

— Внимание! 'Прожектор 11' выведен из контролируемой зоны. Предупреждение! Энергетический фон в контролируемой зоне может создать помехи! Ввожу в контролируемую зону штатный сигма-проектор.

Белая вспышка прервала всё. Старая жизнь умерла тогда, чтобы на свет появилось то, что назовут ками меча новой эпохи. Как тяжко осознавать, что ты уже умирал однажды. Интересно, кем я был до того? О чём мечтал? Кому верил?

— Проводится сигма-сканирование… Падение уровня восприятия — 65 %. Падение уровня интеллектуальной активности — 68 %. Потеря памяти составляет около 98 %. Результат анализа: образец не дееспособен. Присвоенная категория: дефективен. Предлагается уничтожить образец.

— Привет, Ёсикава-но-они… Ты помнишь свои сны?

Это была единственная фраза, которую он помнил, когда проснулся.

'Есикава-но-они. Ты помнишь свои сны?'

— Это сложно. Это очень сложно.

Сложно осознавать, что ты была кем-то другим, читать информацию о его жизни, связях, друзьях, знакомствах и понимать, что этот кто-то другой вообще никак больше тебя не касается. Оказывается, я раньше не любила черешню, а теперь — люблю.

Хотя, нет, я вру. Та Юна хотела защитить всех людей, и я тоже хочу этого. Та Юна была настолько смела, что выходила почти в одиночку против страшной школы Нарьяны. Не знаю, смелее ли я или нет, если готова вместе с этой школы Нарьяны спасать мир от угрозы, по сравнению с которой эта школа — орден рыцарей в сияющих доспехах.

Я смотрю на них. На всех. Они даже не понимают того, насколько они все смелы, сильны и могучи. Им словно бы всё равно. И я, кажется, догадываюсь, что потребуется от меня. Мне никогда не стать такой же умной, такой же сильной, такой же выносливой, такой же уникальной, как они, но Нарьяна всё равно приняла меня в эту школу. Наверное, потому что самый обычный человек среди уникальных — уже достаточно уникальное явление.

Темноволосая молодая девушка не глядя нажала на кнопку с двумя вертикальными палочками на пульте, немного подумала, и палец сместился к кнопке с двумя стрелочками назад. К началу мыслезаписи.

— Слабо, — прошептала она вслух, не открывая глаз и не меняя положения в удобном кресле.

Экранчик состояния сбоку осторожно пикнул, отмечая повышенное нервное напряжение пациентки, но не рискнул пойти дальше рекомендации повременить с мыслезаписью. Юна даже не отвлеклась на экранчик. Она знала, что там — уже не в первый раз она записывает свой внутренний монолог во флеш-память, а затем транслирует его обратно в свой собственный мозг, предварительно применив медитативную технику чистого разума. Вот и сейчас она представляла себе тихое спокойное озеро Флоры. Медленно выдохнув, она на секунду замерла и, едва монитор пикнул, заявляя, что всё в порядке, снова запустила мыслезапись, нажав на кнопку проигрывания.

Это сложно. Это очень сложно.

Сложно осознавать, что ты была кем-то другим, читать информацию о его жизни, связях, друзьях, знакомствах и понимать, что этот кто-то другой вообще никак больше тебя не касается. Оказывается, я раньше не любила черешню, а теперь — люблю…

Елена задумчиво смотрела вдаль, стоя на балконе. Красивое платье с открытой спиной ничуть не защищало её от осеннего холода, но она никак не могла себя заставить вернуться назад. Ведь, казалось бы, вернись она в коридор, и там будет так же пусто… но стены… стен здесь на балконе не было. Мысленно она даже представила, что нет той самой стены позади неё.

Однако от тяжёлого ошейника избавиться было нельзя. Сейчас он напоминал о себе не только тяжестью, но холодом: металл уж больно быстро остыл, ведь она здесь стоит всего-то… с самой полночи, а сейчас… всего-то совсем немного до рассвета.

Норма это всё заранее запланировала? Елена не могла сказать точно. Уж слишком нелепыми были совпадения. Уход главной зануды всея школы, способный держать даже самых упорных бунтарей в узде, по причине того, что она якобы устала. Елена тихонько усмехнулась, и в воздухе повис полный горечи смешок. Норма никогда не жаловалась на усталость, кроме как в длинной-предлинной ядовитой тираде, способной прожигать стены. Это бред. Норма не устала. И уж точно не на каникулы она поехала после всего этого. И не просто так Елена сейчас стала королевой школы. Теперь этот ошейник стал ещё тяжелей: её не просто держат взаперти, но ещё и заставляют держать в узде всех остальных заключённых.

А помогать ей в этом деле должен Хесус. Человек, который, кажется, ещё меньше, чем она, хочет стать королём. Но у него получится: принципиальный, решительный. Он сможет держать в узде не только студентов: он был её тюремщиком, сам того не понимая. В конце концов, ему придётся контролировать и её, и у него это вполне могло бы получиться. У человека, который никогда на неё не давил, который просто иногда стоял рядом, словно бы чувствуя, как ей плохо и одиноко во всей этой школе.

Нет, слишком многое указывает на то, что не Ноэль — настоящая дочь Нарьяны. Норма и Нарьяна даже поведением слишком похожи: обе изображают из себя не то, чем они являются. Она до сих пор помнила тот фокус с уклонением от пули, до сих пор помнила, как левый глаз Нормы неестественно крутился в глазнице, действуя совершенно отдельно от правого. До сих пор помнила ту дёргающуюся бровь.

— Её тело не выдерживало тех нагрузок… — произнесла Елена одними губами, — Поэтому Нарьяна полностью заменила тело на синтетическое, так?

Ветер не ответил ей, только ласково коснулся её волос. К горлу подступил какой-то противный комок. Девушка опустилась на колени рядом с перилами и, коснувшись щекой поручня, тихонько заплакала.

Вот и наступил конец эпохи. Норма ведь имела в виду не только своё правление: она имела в виду очень многое. Например, меня.

Соня задумчиво посмотрела на свою руку. Обычная рука. Вполне человеческая. Но стоило ей немного прищуриться, как кожа стала прозрачной, и она смогла увидеть линии крови. Конечно, это было не так: никакие это не линии крови, просто это была первая ассоциация, из-за того, что энергия текла по тем же линиям, что и кровь. Впрочем, в отличие от реки крови, река энергии могла выходить из своего русла, не повреждая физическое тело.

Я не человек больше. Я — Дьявол. Я, вроде бы, ничего особенного не чувствую, однако… оглядываясь назад, я замечаю, что реагирую на многие события совершенно не так, как отреагировала бы раньше.

Она подняла взгляд и увидела в воздухе множество маленьких светящихся огоньков: это бесы. Такие же бесы, как и Хемлига, что некогда рассказала о ее похищении, только ещё не обрётшие своё тело, а оттого и являющиеся на призыв почти мгновенно.

— Спокойно, не мечитесь вы так, — поморщившись, словно бы от мошкары, сказала она, — Сейчас я верну вам вашу сестру.

Поднявшись с кровати, она пошла к банке, в которой сидело маленькое крылатое существо.

Я ведь и сейчас это делаю не так, как раньше, верно?

Соня протянула свою руку вперёд, прямо сквозь стекло банки и тело Хемлиги. Ей показалось, будто они стали жидкими, как вода.

Интересно, а как бы эта картина выглядела бы со стороны? В любом случае, я уже почти закончила.

Она сжала пальцы, обхватив душу Хемлиги, вытащила её из банки, а затем подкинула вверх, как подкидывают птичку.

— Лети!

И она полетела: маленький, невидимый взгляду, не имеющий формы, светлый огонёк…

— Наконец-то! — радостно сказал Хесус, убирая гаечный ключ. Конечно, это не его основная машина, но весьма интересный побочный продукт исследований, которым можно заняться, не взрывая лампочки и не лопая резинки от трусов у девушек. Энергетическое поле нулевого веса. Собственно, тот же антиграв, только вариативней и эпичней. Гравипушка Фримена! Если он, конечно, сумеет сделать её компактней.

Вот, он уже целую неделю является королём школы. В целом, изменилось на его взгляд, немного. Он занимался примерно тем же, чем и раньше, только его меньше доставали. Не для этого ли нужна власть? Чтобы не лезли кому не надо.

Он поместил кубик Рубика в поле нулевого веса и активировал процесс перемешивания. Ну, вот, теперь он будет сражаться против другой машины. Улыбнувшись, Хесус вдруг подумал, что ему, собственно, сам кубик-то собирать куда более скучно, чем заставлять это делать машину. Действительно, а почему бы и нет? Написать несложную программку, добавить сканер, и все проблемы.

— Вот ты опять забиваешь микроскоп гвоздём, — усмехнулся он сам себе, а затем почесал подбородок.

А почему бы действительно не собрать пушку Фримена?

Жёлтые глаза Рейко внимательно наблюдали за бегающей по лабиринту мышкой. Не пройдя полную трансформацию, они выглядели довольно-таки пугающе: ещё не звериные, но уже не человеческие, словно застывшие на границе двух миров, из-за чего взгляд выглядел несколько безумным. Мышка забежала в тупик и несколько испуганно поднялась на задние лапки, надеясь увидеть выход где-нибудь вверху. Рейко улыбнулась, обнажив чуть заострённые клыки.

— Ты признаёшь своё поражение, мышатина?

Мышатина испуганно пискнула и завертелась на месте, словно бы чувствуя настроение учёной.

— Тихо-тихо-тихо, — зашептала она, а затем быстрым движением схватила мышь, на мгновение продемонстрировав ей красивые длинные ногти, которых раньше Рейко избегала, считая дико неудобными.

— Твои мучения скоро закончатся, — тихо сказала она и быстрым движением откусила мышке голову.

Она искренне наслаждалась звуком хрустящего черепа, вкусом свежей крови и своей чисто животной дикой жадностью. Случилось то, о чём она всегда мечтала — Рейко переросла вид человека и стала чем-то большим. Сошедшей с экрана картинкой, нэкой, ками, идеальным символом субкультуры, к которой она относилась. Сильной не только умственно, но и физически. Проглотив кусок мышатины, она не глядя швырнула тельце через плечо и то попало прямиком в мусорку. Хвост на поясе хищно дёрнулся, а затем Рейко откинула голову назад и засмеялась искренним радостным смехом осознания своего перерождения.

Чезаре никогда не был склонен к ведению дневников. Равно несклонен он был к ежедневникам, органайзерам и прочим формам переведения своих мыслей, идей и планов в письменную форму. Человеку с абсолютной памятью это попросту не нужно. И тем не менее, сейчас он сидел перед экраном компьютера и заносил информацию в малопонятную стороннему наблюдателю таблицу. Эти два дня по количеству происшествий обошли даже злополучные события Весны 2018, и их следовало обдумать, упорядочить и разложить по полочкам.

Он осознавал, что допустил непростительное количество неудач. И тем не менее, засчитать эти два дня как провальные ему не позволял один фактор. Фактор, начинающийся на 'М'. Чезаре улыбнулся, подумав о Марии, но почти сразу отогнал неуместные мысли. Нужно было подумать о делах.

Преподавателем он был, по собственному мнению, никудышным. Еще более никудышным, чем священником. Так что немудрено, что на поприще преподавательской деятельности ошибок было больше всего. Из курируемых студентов ошибки были со всеми, кроме возможно Елены. Что ж. Каждому из нас иногда следует получить щелчок по лбу. Иначе… мы начинаем относиться к себе слишком серьезно.

В шпионаже успехи были несколько лучше. Хотя до работы с Рокиа у него сегодня руки так и не дошли, расчет на Ёсикаву полностью оправдался, а что еще более важно, Чезаре успешно вывел на чистую воду агента Неуловимой Джейд в самой верхушке. Правда, преимущества от этого не так уж велики: хотя амулет сообщил ту любопытную деталь, что Джейд и Катерина оказались разделены, на этом и все. Король опять сбежал за один ход до мата.

Был, впрочем, и долговременный план, для которого такой поворот придется как нельзя более кстати.

Чезаре поморщился от последнего пассажа. Несколько месяцев — это сколько? Два, четыре, восемь, десять? Но увы, у него было мало информации для более точного расчета. Ясно одно: Нарьяна заигрывает с силами, которые не сможет удержать в повиновении. Она все-таки, как он уже сказал полгода назад, откусила больше, чем может прожевать. А он… Он не станет предупреждать ее об ошибке. Он лишь воспользуется ситуацией в своих интересах.

Чезаре тряхнул головой, возвращаясь к более близким вопросам. Итак, угроза Марии от ее же студентов в целом нейтрализована. Алиса мертва — само по себе печально, но так гораздо спокойнее. Джейка им с Тадеушем удалось поймать — и едва ли он сможет сбежать из стазис-контейнера Рейко, даже если Соня не найдет способ решить проблему окончательно. Это — однозначная победа.

Что еще? Белый Робин… Ну, о мертвых либо хорошо, либо ничего. Робин мертв. И это хорошо.

Ситуацию с храмом удалось стабилизировать, но не разрешить. Почти как мировая ситуация в миниатюре — как там все готовы вцепиться друг другу в глотки, но какое-то время не вцепятся, так и здесь. Если Нарьяна не хочет, чтобы через какое-то время война все же произошла, придется закручивать гайки. Давно пора.

А главное, что ситуацию снова можно использовать к своей выгоде. Успех с Валькельхайном наглядно показывает важность безопасности не только на низшем уровне, но и на более высоких (не то чтобы для кого-то тут она была секретом, но даже Нарьяне, при всей ее нечеловеческой психологии, не помешает явный пример), а неудачи с Рокиа и храмом — недостатки нынешней системы. Эйхт собирается реформировать своих людей. Дело хорошее, но систему можно улучшать и в другом направлении. Выделить пару сравнительно небольших подразделений и перевести под непосредственный контроль 'наблюдателей', без необходимости дергать Эйхта. Поначалу это будет лишь тень от полноценной спецслужбы, но это будут ЕГО люди. Люди, на которых он сможет рассчитывать. Нужно будет поставить этот вопрос на следующем собрании высшего совета.

Хэйтем поддержит его — он ведь сам из 'наблюдателей', и его работу это точно так же упростит. Поддержит и Рейко: если это не затрагивает ее собственных интересов, она примет сторону своего союзника. Ведь тогда он в аналогичной ситуации поддержит ее. Наконец, Эйхт… Пожалуй, он будет только рад, если с него снимут необходимость исполнять планы Чезаре. Хотя, разумеется, лучших постарается оставить себе.

Против такого альянса Нарьяна едва ли станет возражать, тем более что это выгодно ее организации. Это позволит контролировать ситуацию, даже когда нет возможности присутствовать лично. Это очевидно… но есть и еще одна сторона. Личный отряд станет основой будущего 'Тампля'.

'Тампль'… План, родившийся практически экспромтом в ответ на сумасшедшую затею Нарьяны, потихоньку приобретал конкретные черты. Двенадцать офицеров — с аллюзией на Апостолов. И толпа простых солдат в идиотской форме с крестами. Освещение в прессе по всему миру — благо, нынче ему хватит денег перекупить влияние на абсолютно любой канал. Пожалуй, эту карту стоит ввести в игру заранее: пусть для начала народ вспомнит тех, кто спасал мир этой весной. Пусть помнят о них, когда появится новая угроза. И это лишь одна из мер, которые следует принять заранее.

— Фигуры на местах, Джейд, — сказал вслух Чезаре, слушая гудки в телефоне, — Сыграем еще?..

Эйхт задумчиво изучал дела солдат, время от время от времени проверяя почту на предмет ответа от потенциального поставщика вооружения. Со стороны, конечно, это выглядело так, будто он сидел в кресле со стаканом шоколадного молока в руке и пырился в потолок. Шоколадного молока, блин! После вчерашнего психа Чанг нигде в школе нельзя было найти нормального пива. Только та моча, которую готовили местные, а запасы спиртного с бала вовсе куда-то испарились. Так что сейчас Эйхт был предельно собран и предельно зол.

Те безопасники, что были у него, являлись хорошими солдатами, но в этой войне этого было мало. Хорошие солдаты будут умирать, как мухи, так и не успев ничего сделать. Ему необходимо сформировать особый, суровый и неповторимый спецназ. Причём надо бы успеть к Йолю — ну не верил он в план Нарьяны. С его точки зрения он был слишком бредов. Ему будет куда спокойней, если у него за спиной будут тренированные бойцы, которые столкнуться в бою и с солдатами противника, и с бессмертными солдатами противника, и с огромными демонами, и с телепортирующимися противниками.

Он криво усмехнулся. Нарьяна и преподавателей взяла в оборот. И вот он психанул, как психанула недавно Пешка, и сам запустил свой проект. Он назвал его просто: Чёрная Стража. Вроде бы, и аллюзия на Ночной Дозор имеется, особенно с учётом приближающейся зимы, и придраться особо не к чему, и звучит круто, пафосно и угрожающе.

Он поднял бокал с молоком не красноречивом жесте.

— За Чёрную Стражу.

Беловолосый парень, сидящий на краю огромного стола, раздраженно постучал костяшками пальцев по поверхности планшета.

— HNA, MI6, BND, AMAH, INIS, CISEN, ГРУ, DRM, SÄPO… ну и родное ЦРУ, куда же без него. Судя по датам — протухло неделю как. Почему они встрянули только сейчас?

Мужчина у окна обернулся.

— Потому что читать надо между строк. Это не просто отчет о попытках внедрения в 'блэкбокс'. Это ультиматум с требованием предоставить доступ к данным от нашего агента.

Прочное стальное кресло жалобно скрипнуло, когда сидящая в нем хрупкая и изящная девушка чуть подалась вперед. Беловолосый презрительно хмыкнул.

— Смешно. Потратить столько усилий и таки спалить его связь с нами. Кого я должен выпотрошить, чтобы такая хрень не повторялась?…

Мужчина прервал его.

— Вот тебе повод смеяться дальше. Это не Ти-Эс. Это Чезаре Финелла.

Со стороны кресла донесся смех.

— Все-таки, даже врать нужно в меру, — смех стих только после пронзительного пристального взгляда со стороны мужчины, — И как мы теперь собираемся выкручиваться? Арайя сработал даже чересчур на совесть…

— Если нельзя упростить ситуацию, значит, нужно ее усложнить, — Мужчина полностью отвернулся к окну, — Встряхни свои средиземноморские связи. Вэйн, перейдешь на близкий контакт. Приоритет целей не меняется. Да…

Резкий поворот назад и голубая россыпь, блеснувшая вместо зрачков глаз.

— …и угости нашего лучшего агента за мой счет.

Беловолосый парень обнажил зубы в ухмылке, отшвыривая планшет на стол.

— Целая страна в подарок… пожалуй, я расщедрюсь даже на две.

Он ушёл. Анжелика лишь проводила его взглядом единственного глаза. Странный тип… очень странный… то говорит о её красоте, то бросается молниями, то краснеет до ушей. Впрочем, сам он выглядел очень потерянным. Очень… наверное, из-за этого он говорит глупости и творит их.

Она не ожидала такого. После того, как понравившиеся ей парень и девушка атаковали ее при встрече, столкновение со столь опасным человеком не сулило ничего хорошего. Однако, он смог обмануть ее ожидания. Странный парень. И несчастный. Все странные люди несчастны.

Наверное, несчастен был и человек, которого полюбила ее сестра. Наверное. Понаблюдав за ним, Анжелика поняла, что они с Тайамом похожи не больше, чем ночь и день. Объединяло их одно: они оба были отверженными. Не как преступники, которых люди так любят забрасывать камнями. А как те, до кого попросту никому нет дела. Преступники безобиднее. Потому что они на виду. А такие, как Накамура и Тайам — где-то в тени, и никогда не знаешь, когда безобидный чудик превратится в реальную угрозу. Впрочем, ей ли было волноваться об этом? Такие, как она и ее сестра, и так были естественной угрозой существованию человечества.

В любом случае, сейчас здесь, в лаборатории, было сравнительно безопасно. Можно было переждать день, вечер и часть ночи, а потом попытаться бежать. Расстояние большое, но кругом трава, а затем, когда она окажется в лесу, будет гораздо проще. А пока, следовало поспать. Вздохнув, Анжелика зацепилась щупальцами за ножку тумбочки и заползла под неё.

Девушка с осенне-рыжими волосами стояла перед оком камеры, возвышающейся над большим голографическим экраном, который демонстрировал длинный стол, за которым сидели главы самых могущественных и значимых государств.

— Я не могу вообще понять, зачем мы вообще слушаем эту соплячку! — громко возмутился невысокий азиат в очках. Хенгаши Токураги, текущий лидер Японии. У него были свои причины ненавидеть Нарьяну, но та в ответ на громкие неприятные слова только склонила голову к плечу и мило улыбнулась.

— Так значит, вы хотите прямо к делу? Кто-нибудь смотрел фильм 'Хранители'?

Главы держав молчали, недобро глядя на неё напряжёнными взглядами.

— Что? Никто не смотрел? — спросила она, вглядываясь в высокопоставленные лица собеседников, — Ну, тогда, я просто вкратце расскажу один важный момент оттуда: во время Холодной Войны между СССР и США, доктор Манхэттен, фактически, местный бог, так задолбался от человеческой глупости, что лично уничтожил все столицы самых могучих государств, после чего все стали жить счастливо… ну… по крайней мере, главы государств думали, что это был доктор Манхэттен.

— Ты хочешь сказать, что ты — Бог?! — возмутился папа Герберто I, резко поднимаясь из-за стола, и… просто исчез.

На самом деле всё было непросто: используя данные, полученные от калейдоскопа, созданного из Винессы Джексон, она рассчитала до доведённым до ума формулам Сгэрбюда Аннарлленадви сигнатуру, полностью отрицательную к папе, внесла коррективы на время по формулам Кеншу Рейко, затем запустила установку, основанную на проекте Хесуса Эдуардеса, транслирующую эту самую сигнатуру в зал собрания, при помощи мощи батарей, заряженных силами Актис Бёрг, и мужчина перестал существовать.

Результат вышел великолепный. Все просто замерли. Кто-то раскрыл рот, а кто-то нашёл в себе силы провести рукой там, где находился папа Римский. Его больше не было. Не было даже горстки пепла…

— Я могу точно так же уничтожить любого из вас. Любую ракету, пущенную вами, любой город. Я могу стереть вас всех с лица земли. И это мой вам Ультиматум: отныне любому агрессору придётся иметь дело со мной.

Она подняла ладошку.

— Бай-бай!

А затем директор разорвала связь. Ну, вот и всё. Теперь все они захотят убить её.