Змея на груди

Глава шестая

Утром Пульхерия проснулась от стука в дверь. Марина спала, укрывшись с головой одеялом, и на стук никак не отреагировала. Вставать не хотелось – все-таки с впечатлениями они вчера немного переборщили. Стук повторился, все еще вежливый, но в нем уже угадывалось некоторое нетерпение. Пришлось встать.

На пороге стоял посыльный с огромным букетом желтых роз. Пульхерия молча расписалась в накладной, закрыла дверь и достала из букета карточку.

– Марина, вставай! Наш маньяк в очках прислал роскошный букет, – объявила она подруге.

Марина села на кровати и сонно зевнула. Лицо ее выглядело плачевно: скула вокруг левого глаза распухла и отливала баклажанной синевой.

– Он настаивает на встрече в пятнадцать часов, желает лично принести нам свои извинения.

– Что нам его извинения? – с гневом воскликнула Марина, рассматривая свое лицо в зеркале. – Ты видишь, что он наделал? Что я скажу Олегу?

– Ты же сама об этом мечтала, – пожала плечами Пульхерия. – Скажешь ему, что этот синяк стоил тебе двести баксов. Есть определенного сорта женщины, которые за целую ночь получают сто баксов, а тебе всего за две минуты двести заплатили, только слегка шкурку подпортили, и, заметь, при этом твоя честь нисколько не пострадала. Олег тебя поймет, он сам бизнесмен и…

– Пуля, который сейчас час? – прервала ее Марина.

– Около двенадцати. А что?

– Ты же сама сказала, что этот очкастый маньяк в три часа к нам пожалует! Ты хочешь с ним встретиться?

– Что за вопрос? Нет, конечно.

– Вот и я – нет. Быстро собирай вещи. Наш отдых закончился.

Через полтора часа подруги спешно покинули гостиницу и направились домой. Когда до Москвы оставалось около десяти километров, зазвонил мобильный телефон Пульхерии. На экране появилась фотография мужа Марины.

– Олег, как погода на Кипре? – весело спросила Пуля.

– Пульхерия, где Марина? – услышала она взволнованный голос Олега.

– Рядом со мной. Что-то случилось?

– Я пытаюсь ей дозвониться, но она вне зоны досягаемости.

– Да мы с ней в Суздале были, сейчас к Москве подъезжаем.

– Я тебя умоляю, дай мне с ней поговорить.

Пульхерия протянула телефон подруге. По тому, как менялось выражение ее лица, она поняла, что случилось что-то ужасное. Марина побледнела, а синяк под глазом стал угрожающе темным.

– Мариша, что он тебе сказал?

– Он сейчас на даче. Ему разрешили сделать один звонок. Там кого-то убили, а во всем обвиняют его, – упавшим голосом пояснила Марина.

– Доигрались!

В этот момент они въезжали в тоннель под кольцевой автодорогой. Пульхерия не стала долго раздумывать. Впереди на светофоре зажегся красный свет и в потоке встречных машин образовалась небольшая брешь. Воспользовавшись этим, Пуля повернула налево и помчалась по встречной полосе в сторону области, потом свернула направо и выехала на кольцевую. Уже через полчаса они подъезжали к даче Марины.

Ворота были распахнуты настежь. Прямо перед домом стояли машина «скорой помощи» и две милицейские «Волги».

Марина хотела открыть дверь, но Пуля решительно ее остановила.

– Ты посиди пока здесь, а я пойду на разведку.

– Но там Олег… Я должна сама пойти.

– Марина, будет лучше, если я пойду одна. Я тебя знаю, ты устроишь истерику и только сделаешь хуже. Доверься мне.

Возле ворот, несмотря на дождь, было много людей, с любопытством наблюдавших за происходящим.

Пульхерия подошла к двум женщинам под огромным черным мужским зонтом. Обе были в фартуках поверх фланелевых халатов и черных резиновых галошах на босу ногу. У обеих были безжизненные от химической завивки пегие кудряшки и горящие от неутолимого любопытства глаза.

– Что здесь случилось? – поинтересовалась она.

– Мужика убили какого-то, – ответила одна из женщин.

– Ножом. Прямо в сердце. Муж… – скороговоркой сообщила другая.

– Застукал с женой, – добавила первая и уточнила – неожиданно вернулся, а они там голубчики… Ну, он их и шваркнул…

– Так кого убили то? Мужика или женщину? – не поняла Пульхерия.

– И мужика, и женщину.

– Да, нет. Мужика убили, а женщину ранили.

– Ничего ты не знаешь! – разозлилась одна женщина на другую. – Мужика он убил, а женщину не успел. Ему хохлы помешали. Они его скрутили и милицию вызвали. А женщина убежала.

– Ничего она не убежала. Там море крови было. Он обоих замочить успел.

– А ты откуда знаешь? Я ведь раньше тебя обо всем узнала. Один из хохлов ко мне прибежал, попросил вызвать ментов и «скорую помощь».

– Смотрите. Выходит… выходит… – как эхо прокатилось в толпе.

Пульхерия взглянула в сторону дома. Олег стоял на крыльце. Его сопровождали два милиционера. Он прошел к милицейской машине и сел на заднее сиденье, а менты вернулись в дом. Пульхерия, не раздумывая, прямо по лужам ринулась к «Волге». У нее тоскливо сжалось сердце, когда она увидела его, одинокого и потерянного, закрывшего лицо обеими руками. Она постучала пальцем по стеклу. Олег поднял голову и слабая улыбка озарила его лицо.

– Олег, что случилось?

– Я не знаю. Я только вошел, а он уже лежал там на полу с ножом в груди, – стал он торопливо рассказывать. – Я хотел ему помочь, вытащил нож, а тут вошли Тарас с Бульбой, налетели на меня, повалили на пол, слова не дали сказать. Пульхерия, что же теперь будет?

– Ничего не бойся. Все скоро выяснится.

– Я даже не знаю, кто он такой…

– Эй, дамочка, отойдите от задержанного!

Два милиционера вышли на крыльцо и заметили Пульхерию. На шум вышел еще один.

– А ну-ка, приведите ее ко мне сюда! – приказал он.

Один из милиционеров подскочил к Пульхерии и больно схватил ее за руку.

– Но-но, потише! Я и сама могу пойти. Совсем не обязательно мне делать больно, – огрызнулась она и вырвала руку.

Войдя в дом, Пульхерия огляделась. Было сильно накурено, пахло мужским потом и еще чем-то потусторонним. Так пахнет страх и смерть, такой запах есть у всего, что пугающе необъяснимо.

Несколько милиционеров сосредоточенно занимались своим делом и не обратили на нее никакого внимания, кроме одного мужчины. Это был высокий спортивный человек лет сорока, с коротко стриженными волосами и пушистыми густыми усами. У него было умное симпатичное лицо: серые глаза, чувственные губы, мальчишеская, белозубая улыбка и нос картошкой. Он был одет в темно-зеленую трикотажную рубашку, выразительно обтягивающую его солидную мускулатуру, и голубые джинсы. Свой кожаный пиджак, лежащий на стуле, он поднял и жестом предложил Пульхерии присесть, подчеркивая тем самым, что беседа будет продолжительной. Мужчина с первого взгляда вызывал доверие, но она понимала, что первое впечатление может быть обманчивым. Слишком уж открыто он улыбался, чуть-чуть переигрывал, но этого чуть-чуть для Пули было достаточно, чтобы понять, что мужчина знает о свойствах своей улыбки и умело использует ее в своих целях.

– Марина Владимировна Денисова? – спросил он.

– Нет. Пульхерия Афанасьевна Дроздовская.

Левая бровь мужчины удивленно взметнулась вверх.

– Вот как? Следователь областной прокуратуры Штыкин Игорь Петрович, – представился он. – Кем вы приходитесь арестованному?

– Для начала я хотела бы кое-что уточнить, – произнесла Пульхерия, внимательно следя за лицом Штыкина, – Олег арестован и ему предъявлено обвинение, как я понимаю?

– Вы совершенно правильно понимаете. Так кем же вы все-таки ему приходитесь?

– Это допрос?

– Нет. Скорее приватная беседа. Если понадобится, я вызову вас повесткой.

– В таком случае, я не обязана отвечать на ваши, пусть даже приватные, вопросы.

– У вас есть с собой документы?

– А если их у меня нет, тогда вы задержите меня до выяснения моей личности? – с улыбкой спросила Пульхерия.

– Совершенно верно, – широко улыбнулся в ответ Штыкин.

– Какая досада, но у меня есть то, что вам нужно, – она протянула ему свой паспорт и состроила гримасу, отдаленно напоминающую улыбку.

Штыкин открыл паспорт и принялся его листать, а Пульхерия в это время стала украдкой осматриваться, пытаясь удержать в памяти любую мелочь. На полу возле стола лежал труп, накрытый простыней. Простыня была в мелкий синенький цветочек. Из-под нее выглядывала мужская рука с часами. Это были очень дорогие часы. Она сразу узнала их. Два дня назад она видела их на руке Вячеслава Вольского.

Пульхерия с трудом оторвала взгляд от них, а когда глянула на Штыкина, то заметила, что он с интересом за ней наблюдает.

– Могу поклясться, что вам знакомы эти часы, – с легкой усмешкой заявил он.

По спине Пульхерии побежали мурашки, и она поежилась.

– Я просто знаю, что это очень дорогие часы. Не более того.

– Пульхерия Афанасьевна, если вам есть, что мне рассказать, лучше сделайте это сейчас, – серьезно предложил Штыкин. – Вы разумная женщина и понимаете, что наша с вами встреча не последняя…

– Игорь Петрович, раз уж все так фатально, то можно я пойду? Вызывайте меня повесткой в прокуратуру. А сейчас я не готова к разговору.

– Последний вопрос можно? – миролюбиво спросил Штыкин.

– Спрашивайте.

– Кем вы приходитесь Олегу Денисову?

– Я близкая подруга его жены и семью эту знаю очень хорошо. Одно вам скажу, если вы решили, что это он убил этого человека, то вы заблуждаетесь. Олег оказался не в том месте, не в то время. Роковое стечение обстоятельств. Не верьте глазам своим. Сейчас я не готова, но очень скоро я докажу вам это.

– Пульхерия Афанасьевна, может, вы взглянете на труп и поможете нам его опознать?

– Разве при нем не было никаких документов?

– Нет.

– Думаю, вы мне не поверите, но я очень боюсь мертвецов.

– Бояться надо живых, – усмехнулся следователь. – Может, вы все-таки посмотрите?

– Игорь Петрович, вы не держите слово. Свой последний вопрос вы мне уже задали.

Пульхерия решительно встала и направилась прочь.

– Минуточку, – Штыкин обогнал ее и встал в дверном проеме, – вы не подскажете, где мы сможем найти Марину Владимировну?

– У себя дома. Где же еще? Когда Олег позвонил мне на мобильный, я была с ней рядом и в этот момент измеряла ей давление, – проговорила она первое, что пришло ей в голову. – Кстати, оно оказалось просто огромным, сто восемьдесят на сто двадцать. Я велела ей оставаться дома, в постели, а сама направилась сюда. Теперь я могу идти?

Штыкин молча уступил ей дорогу.

Когда Пульхерия вернулась к машине, Марины в ней не было.

– Час от часу не легче, – обеспокоенно пробормотала она и оглянулась вокруг.

Только Пульхерия хотела посигналить, как подруга сама появилась из-за толстого ствола дерева. Она насквозь промокла, и у нее зуб на зуб не попадал от дрожи.

– Ты чего прячешься?

– Подумала, что если и тебя арестуют, то я им живой не дамся.

– Они тебя и спрашивать не станут, – улыбнулась Пуля. – Замерзла?

– Нет, это от страха.

– Тебе-то чего бояться?

– Я за Олега боюсь, – жалобно пояснила Марина и заплакала.

– На улице сырость, ты вся мокрая, а теперь еще и плачешь. Прекрати сейчас же! – приказала Пульхерия подруге. – Немедленно возьми себя в руки, успокойся и сосредоточься. У нас с тобой сейчас должна быть ясная голова, иначе мы Олегу не поможем. Понятно?

Марина кивнула.

– Что ты узнала?

– На первый взгляд ничего хорошего. Да и на второй тоже. Вольского убили и обвиняют в этом Олега.

– Ой!

Марина опять приготовилась плакать, но Пуля прикрикнула на нее:

– Только посмей мне зареветь! Они пока не установили личность убитого. Про тебя тоже спрашивали, я сказала, что ты дома с высоким давлением. До утра они тебя не тронут. А утром наверняка пожалуют. Там следователь – очаровашка! Покоритель женских сердец. С виду простой и свойский, а на деле хитрая бестия. Такой без мыла в любое отверстие влезет, натопчет и даже не извинится. Он считает, что его улыбка пропуск в любую душу. – Пульхерия завела машину и включила «дворники». – Сейчас поедем ко мне, переоденемся, пообедаем, а там решим, что нам делать дальше.