Знак судьбы

Глава 3

И вот этот день наступил. В церковь новобрачные отправились на недавно приобретенной Дональдом повозке. И хотя он называл ее экипажем, это была даже не двуколка, а самая настоящая прочная прямоугольная повозка на двух больших колесах. На каждой стороне повозки разместилось по три человека, еще один сидел рядом с кучером. Повозка годилась скорее для хозяйственных целей, чем для прогулок: деревянные сиденья без подушек, да и спине было не слишком удобно, потому что по периметру повозки проходили лишь два железных прута. Дональд объяснял: дескать, это не совсем то, что ему хотелось купить, но в тот день, когда он был на рынке, продавалась только эта повозка.

В коттедж через холмы Дональд приехал один, его должен был сопровождать Мэтью в качестве шафера, но, как объяснил жених, у брата, к сожалению, ночью был очень сильный приступ кашля и впервые горлом пошла кровь. Что же касается его матери и отчима, то их отсутствие на свадьбе стало понятно без всяких объяснений.

Свадебная церемония получилась отнюдь не веселой. Единственным человеком, который демонстрировал хоть какую-то радость, был Томас. Однако он отметил про себя, что с каждым часом присутствующими все больше овладевает тоска. Да что же с ними со всеми случилось? По возвращении в коттедж он немедленно поделился своими наблюдениями с мисс Бригмор. Они находились в комнате одни.

– Ну и свадьба! – раздраженно воскликнул Томас, ослабив галстук, чтобы было легче дышать. – Да я на похоронах видел более счастливых людей. Послушайте. – Он повернулся к Анне. – Может, происходит что-то, чего я не знаю? Последние дни у меня именно такое чувство. Ведь она по своей воле вышла за него замуж, да?

– Да, разумеется, по своей воле.

– Но почему тогда у нее такой вид? Она была похожа на лилию, что кладут на гроб при отпевании покойника, я никогда не видел ее такой бледной… А Барбара, ее я тоже не понимаю, за последние дни она вообще не произнесла ни единого слова. Теперь о вас, Анна, – Томас сделал шаг в направлении мисс Бригмор, грозя ей пальцем. – Я знаю, когда с вами творится что-то неладное. Так что выкладывайте. – Томас понизил голос до шепота: – Давайте рассказывайте, что происходит?

Прежде чем ответить, Анна несколько секунд смотрела на Томаса, борясь с желанием открыть ему всю правду.

– Если бы произошло что-то, о чем вам следовало бы знать, неужели вы думаете, что я бы это скрыла от вас? Это все ваше воображение. Сегодня день свадьбы Констанции, а на свадьбах, как мне говорили, всегда царит напряженная атмосфера. Хотя, конечно, я лично не могу об этом судить.

– Ах, Анна, Анна, это удар ниже пояса. А скажите мне, – пальцы Томаса легли на подбородок женщины, – если бы вы знали, что такое замужество, сильно бы возражали против этой свадьбы?

– Даже знай я, что такое замужество, вы все равно не пожелали бы расстроить эту свадьбу, так что мне не было никакого смысла возражать, не так ли?

– Вы чудесная женщина, Анна.

– Я глупая женщина. – Анна улыбнулась Томасу, но в глазах ее сквозила глубокая печаль. Она взяла мужчину за руку. – Пойдемте к ним. И сделайте мне одолжение, хоть вы веселитесь на этой свадьбе.

Во время праздничного обеда Томас развлекался как мог, но делал это скорее не для Анны, а ради самого себя, потому что любил подобные мероприятия. Он терпеть не мог компании, где царила напряженность, и если чувствовал, что развеять такую атмосферу невозможно, то спешил поскорее ретироваться. Вот и сейчас он с огромным удовольствием удалился бы к себе в кабинет, но поскольку не мог этого сделать, то пытался заразить своим настроением всех, даже Мэри. Когда служанка, подходя с блюдом к столу, споткнулась и чуть не упала, Томас закричал на нее:

– Да ты уже пьяна, женщина! Не могла подождать?

– Ox, хозяин, что вы такое говорите, – пробормотала Мэри, поставив перед ним блюдо. – Да я еще ни капли в рот не брала, у меня не было даже времени выпить за здоровье мисс Констанции. – Мэри улыбнулась Констанции, и та послала ей ответную улыбку.

Похоже, никто не заметил, что Мэри не упомянула жениха. Хотя раньше она говорила, что ничего не имеет против Дональда. Более того, кое-что в нем ее просто восхищало, например, как он успешно ведет дела на ферме или как преподносит себя. В то же время Мэри утверждала, что, по ее мнению, этот мужчина не подходит для мисс Констанции, которой следовало выйти замуж за джентльмена, и хотя Дональд Радлет был сыном хозяина, с точки зрения Мэри, ему было далеко до джентльмена. Но, как бы там ни было, свадьба состоялась, и вот она, мисс Констанция, сидит, бедная овечка, белая как полотно. Ладно, наверное, ничего страшного, многие девушки бывают бледными в день своей свадьбы. Смешно, но мисс Констанция не хотела выходить замуж в белом. Месяц назад решила, что будет в желтом. Купили желтую тафту с розово-лиловыми узорами в виде веточек, и они с мисс Барбарой и мисс Бригмор сшили ей платье. Да, потрудились на славу: мисс Констанция в свадебном наряде – просто красавица.

Барбара тоже подумала, что ее сестра выглядит великолепно. И в этот момент поняла, что печаль в ее сердце вызвана не только потерей Дональда – поскольку нельзя потерять то, чего никогда не имел, – а реальной утратой Констанции. Ведь она не расставалась с сестрой с самого ее рождения. В те годы Барбара заботилась о ней, словно маленькая мама, поэтому сейчас горечь потери подавляла в девушке все остальные чувства. Она представила себе скучные зимние дни, ожидавшие ее впереди, когда в доме будет так же пустынно, как и на улице. Конечно, останутся Анна и дядя Томас, но надо смотреть правде в глаза – они заняты друг другом. Даже у Мэри есть кто-то, кого она навещает раз в две недели в свой выходной. Мэри говорила, что посещает свою пожилую тетушку, но также упоминала, что у тетушки есть еще и племянник. Сколько лет племяннику, Мэри никогда не говорила, однако все заметили, что Мэри всегда возвращается от тетушки радостная и какая-то просветленная. Уже много лет эта тетушка была предметом шуток между Барбарой и Констанцией. Ладно, у Мэри все-таки кто-то есть. У всех кто-то есть, кроме нее. А ведь через несколько лет ей исполнится двадцать пять. Она состарится, поблекнет, и тогда уже можно будет рассчитывать только на какого-нибудь старика, за которым придется ухаживать.

Но старик все же лучше, чем всю жизнь читать книги в этом медвежьем углу, где визит постороннего человека – настоящий праздник. А с уходом Констанции этих праздников и вовсе не останется, даже молодой Ферье больше не приедет.

Барбара уставилась на свою руку, крепко сжимавшую колено, потом повернула голову и взглянула на мисс Бригмор. Женщина улыбалась, а ее выразительные глаза подсказывали Барбаре, что делать. Барбара вспомнила тот день, когда впервые осознала, что мисс Бригмор может быть очень разной, словно это два человека. Тогда она сказала мисс Бригмор, что считает ее грешницей, и даже посмела заявить, что видела, чем они с дядей занимались в ее спальне. А гувернантка, опустившись перед девочкой на колени, взяла ее за руки и стала говорить с ней как со взрослой. Странно, но Барбара поняла все, о чем говорила мисс Бригмор, и когда та закончила, до нее дошло, что у слуг, даже у гувернантки, гораздо меньше радостей в жизни по сравнению с другими людьми, например, с ней самой. Своим детским умом она тогда пришла к выводу, что мисс Бригмор достойна жалости. А сейчас она завидовала мисс Бригмор… нет, Анне, дорогой Анне.

Обед подходил к концу. Когда он завершится, Констанция переоденется и тут же уедет. Сможет ли она поговорить с ней перед отъездом? Последнюю неделю сестра не общалась практически ни с кем, вела себя как затворница. Барбара и сама предпочитала одиночество, но за Констанцией этого никогда прежде не водилось. Она всегда была веселой, общительной, а в последние дни почти не раскрывала рот. У Барбары даже появилась тайная надежда, что сестра передумает и не выйдет замуж за Дональда. Но в то же время девушка прекрасно понимала: если даже такое и произойдет, ничего хорошего это ей не принесет, потому что для Дональда Рад-лета она была просто неким существом, которое читает книги и газеты, черпает оттуда знания и информацию о последних событиях и от которого он может получить эту информацию, не утруждая себя.

Барбара цинично подумала, что он использует ее, словно краткий информационный бюллетень, и представила себе Дональда, повторяющего полученные от нее новости своим знакомым, на ярмарках скота или на рынке. Он с важным видом выдает информацию, что создает ему репутацию чрезвычайно осведомленного парня. Несмотря на свои чувства к Дональду, Барбаре казалось, что она видит его насквозь и знает гораздо лучше, чем Констанция.

Барбара посмотрела на Дональда и обнаружила, что он наблюдает за ней. На губах Дональда играла самодовольная, спокойная улыбка. Он выглядел таким гордым, словно получил награду в виде Констанции. Барбара подумала: вероятно, он так бы не гордился, если бы вместо Констанции женился на ней, потому что у нее самой кроме ума ничего не было…

Дональд, глядя на Барбару, задумался. Девушке явно не нравится, что он женился на Констанции. Она чувствует себя так же плохо, как вон тот бедняга вареный рак. Дональд отвел взгляд от Барбары и наградил своей улыбкой мисс Бригмор. Он победил ее, победил по всем статьям, и она признает это. Утром в коттедже на лице мисс Бригмор было такое выражение, какого он никогда не видел раньше. Сохранялось оно и сейчас, и Дональд решил, что она признала свое поражение.

Затем он перевел взгляд на человека, который был его отцом, и подумал: интересно, а как тот на самом деле относится ко всему этому? Во всяком случае, из всех присутствующих веселился только один Томас Моллен, не считая Мэри, конечно. Похоже, он совсем не возражает против замужества Констанции. Однако в старике никогда нельзя быть уверенным, за его шумным смехом и шуточками скрывались острый ум и коварство, которыми он прикрывал свои истинные чувства. Ладно, пусть реагируют как им угодно, он завоевал Констанцию, она принадлежит ему. Менее чем через час они отправятся на ферму. Констанция его жена, она его на всю жизнь. Теперь, по крайней мере, у него появилось хоть что-то свое! Он будет любить ее так, как никто и никогда не любил женщину. А она будет каждый год рожать ему детей, сначала сыновей, потом дочерей. Он вернет щекам Констанции румянец, поможет ей победить страх перед грозой. Боже мой! Да, именно это он и собирался сделать в первую очередь, после того как Мэтью рассказал, насколько сильно девушка боится грозы. Он не позволит Констанции жить в страхе, он прогонит этот страх.

Прозвучал тост за молодых. Старик, эта Бригмор и Барбара встали. Глядя на них, Дональд отыскал под скатертью ладонь Констанции и крепко сжал ее. Но она не повернула головы и не посмотрела на него, потому что глядела снизу вверх на три любимых лица, от которых не могла оторвать взгляд. Констанция не представляла себе, что расставание с этими людьми будет такой мукой. Она любила их всех, но каждого по-своему. Ей захотелось броситься к ним, обнять всех разом и закричать: "Не отпускайте меня! Не отпускайте!" Констанция не могла поверить, что она уже замужняя женщина, что короткая церемония в тихой и скромной церкви на всю жизнь вручила ее Дональду. Ей вспомнилось, как после окончания церемонии она почувствовала необычайное облегчение, осознав, что если в результате ее безумного поступка родится ребенок, она избежит позора. Не будет уединенной жизни в коттедже и вечного укора по поводу внебрачного ребенка. Нет, короткая церемония обезопасила ее… но какую цену она заплатила за это!

Дональд не стал подниматься и отвечать на тост – он ничего не знал о подобной традиции. Однако лихо осушил один за другим три бокала, и все за здоровье своей жены, которая едва пригубила вино.

Когда Констанция вышла из-за стола и отправилась наверх, мисс Бригмор и Барбара последовали за ней. Анна не хотела оставлять сестер наедине, чтобы избежать рыданий при расставании. Все вещи Констанции были уже собраны, ей оставалось только переодеться. Это не заняло много времени. Надев коричневый вельветовый костюм и соломенную шляпку песочного цвета, Констанция замерла, обводя комнату последним взглядом. Сначала она встретилась глазами с мисс Бригмор, потом с Барбарой, и в следующую секунду троица кинулась в объятья друг к другу. Словно отрывая от себя девушек, мисс Бригмор торопливо отвернулась, взяла с туалетного столика перчатки и промолвила дрогнувшим голосом:

– Все, хватит, что сделано, то сделано. Пойдемте. – Раскинув руки, она, как когда-то, в детстве, стала подгонять сестер к двери. С лестничной площадки мисс Бригмор позвала: – Мэри! Мэри! Помоги отнести вещи!

Но вместо Мэри на лестничной площадке появился Дональд.

– Оставьте это мне. Где вещи? Что там?

– Три коробки и четыре тюка, – сухо ответила женщина, указав на комнату.

– "Три коробки и четыре тюка", – передразнил Дональд, подражая голосу мисс Бригмор, и раскатисто рассмеялся. Войдя в комнату, он взял в одну руку две коробки, под мышку другой сунул объемистый тюк и уже наклонился за последней коробкой, но в этот момент в комнате появилась Мэри.

– А остальные вещи отнесешь ты, – крикнул Дональд. Затем, как это часто делал Томас, вытянул вперед голову и произнес театральным шепотом: – Как ты смотришь на то, чтобы перебраться ко мне на ферму и поработать на меня, а?

– Да будет вам, будет, – звонко рассмеялась Мэри. – Вы хороший парень, но хватит с вас и того, что вы забираете мисс Констанцию. Спускайтесь и не вздумайте сказать такое при хозяине. Этот дом и так сегодня много потерял.

Дональд вышел на лестницу, Мэри, продолжая хихикать, следовала за ним.

– Ох, это ж надо такое сказать, – пробормотала она, но подумала, что не такой уж он плохой парень. Да, Дональд ей нравился, нравился.

Женщины уже ожидали на улице, и только Томас стоял в прихожей. Сейчас он уже не улыбался, на его лице читалась печаль, челюсти были плотно сжаты.

– Хозяин, а он веселый парень, – обратилась к нему все еще хихикавшая Мэри.

Томас оборвал ее, как когда-то это делал хозяин Хай-Бэнкс-Холла.

– Замолчи, женщина.

Мэри тут же затихла, опустив вещи на землю рядом с повозкой. И только когда Констанция подошла к ней, обняла и поцеловала, служанка осмелилась снова заговорить. Однако слова ее вылились в причитания, сопровождаемые слезами.

– Ох, мисс Констанция! Мисс Констанция! – Мэри поднесла к глазам подол белого фартука и, повернувшись, убежала в дом.

Когда Томас обнял Констанцию, она почувствовала, как его огромное тело дрожит от переживаний. Не в силах этого вынести, девушка приникла к нему.

– Дядя! Дорогой мой дядя! – воскликнула она.

Томас с мокрыми от слез щеками посмотрел поверх головы Констанции на сына, стоявшего в ожидании возле лошадей.

– Сейчас, сейчас. Сейчас она уедет с тобой за холмы. – Обхватив ладонями лицо Констанции, Томас попросил: – Не забывай нас, дорогая. Почаще навещай нас, ладно?

Констанция послушно кивнула. А через секунду она уже оказалась в руках Дональда, который усадил ее на переднее сиденье повозки, сел рядом и взял вожжи. Констанция подняла голову и оглянулась.

– До свидания, до свидания! – закричала она.

Едва повозка скрылась за поворотом, как Дональд переложил вожжи в одну руку, а другой обнял жену, резко притянув к себе, от чего у нее перехватило дыхание. Глядя на нее своими темными, сверкающими глазами, он хрипло пробормотал:

– Наконец-то, наконец-то.

Эти слова больше, чем что-либо другое, убедили Констанцию в глубине его любви и страсти. И если бы они вызвали у нее только страх, то у Дональда, наверное, еще оставалась бы какая-то надежда на взаимность. Однако они вызвали у Констанции еще и отвращение.