Знание-сила, 2004 № 12 (930)

Воскрешение Гомера

Одной из самых нашумевших кинопремьер минувшего года стал фильм Вольфганга Петерсена "Троя". Рецензиями откликнулись не только кинокритики; но даже профессиональные археологи, это был повод лишний раз рассказать об открытиях, сделанных в последние годы, рассказать о том, что сейчас известно ученым о Гомере и легендарной Трое [*См."ЗС", 2001, № 12.].

Ты, во вратах уже неба, с фиалом бессмертия в длани, Песнь несловесную там с звездами утра поёшь!

Николай Гнедич

"Гомер— великий поэт древности, это известно, но его "Илиада" не имеет ничего общегос исторической книгой, — такие голоса раздавались еще четверть века назад. — Гомер — поэт, вымышляющий свои рассказы, он фантазирует, а не сообщает".

Да и откуда ему было знать о "делах давно минувших дней", откуда было черпать подробности тех "дел", которыми наполнены его книги? Археологи и историки попробовали выяснить — откуда.

Около 1200 года до новой эры Восточное Средиземноморье переживает тяжелый экономический, социальный и демографический кризис. Рушатся царства; города приходят в запустение; мосты и дороги ветшают; народ забывает письменность. Великое прошлое предков Гомера растворяется в непонятной вязи микенских значков и вернуть его к жизни невозможно.

После четырех столетий тьма наконец рассеивается. Новая история Греции начинается с вершины, превзойти которую, пожалуй, не удастся потомкам — с двух поэм Гомера, породивших всю европейскую литературу, давших начало двум ее ветвям — реалистической ("Илиада") и романтической ("Одиссея"). Будто пышная, красочная жизнь Микенской Греции, минойского Крита и хеттской Азии, давно канувшая в Лету, отозвалась полнозвучным отголоском, ожила — на миг и на вечность, — сфокусированная в двух "точках", двух книгах песен.

В гомеровских поэмах, прежде всего в "Илиаде", прошлое вдруг воскресает во всем богатстве красок. Становится видно далеко-далеко, на несколько веков назад. Воскресает! А поэт Гомер превращается в нового "отца истории", в хрониста забытой эпохи. Именно так начинают смотреть на Гомера историки, изучающие Хеттскую державу и Микенскую Грецию.

Исследования последних десятилетий окончательно убеждают ученых в том, что:

Гомер. Париж, Лувр

776 год до новой эры — первая греческая Олимпиада

770 — рождение Гомера (по И. Латачу)

753 — основание Рима

около 750 — появление первых надписей, выполненных греческим алфавитом

около 750 — основание первых греческих колоний на территории Италии

744 — 727 — правление ассирийского царя Тиглатпаласара III; завоевание Сирии, Урарту, Палестины и Вавилонии

744 — пророк Исайя начал проповедовать в Иерусалиме

740 — спартанцы начали завоевание Мессении

734 — основание Сиракуз

730 — начало правления эфиопской династии в Египте

730 — время написания "Илиады"

(по И. Латачу)

* Гомер описывал войну между Западом и Востоком, между Микенской Грецией и народами Малой Азии, разыгравшуюся около 1190 года до новой эры;

* Гомер детально знал расстановку враждующих сил;

* Гомер был знаком с предметами быта "троянской эпохи";

* Гомер использовал при создании "Илиады" древние документы и надписи на стелах.

Многие сцены "Илиады" указывают и возможный источник творчества Гомера — документы Микенской Греции. Он хорошо знаком с ритуалами страны, погибшей много веков назад, со сказаниями и песнями микенских греков. Он подробно описывает, например, микенскую практику жертвоприношений у могилы погибшего героя. В XXIII песне он рассказывает о том, как Ахилл закалывает близ погребального костра Патрокла двенадцать юношей троянских, а также "множество тучных овец и великих волов криворогих", четырех коней "гордовыйных" и двух псов.

Возможно, в "темные века" греческой истории потомки ахиллов и менелаев хранили эти сказания и документы — это знание, недоступное пришлым варварам-дорийцам. как почти 15 веков спустя, на развалинах Западной Римской империи, потомки Вергилиев и сципионов хранили латынь и переписывали разрозненные манускрипты. Благодаря этим "хранителям древностей" итальянские гуманисты без труда могли представить себе жизнь в Древнем Риме, а Гомер — в бронзовом веке.

Он старательно описывает моду XII века до новой эры: длинные прически воинов, "коневласые шлемы" — шлемы, увитые конским волосом. Он разбирается в оружии бронзового века, как военные историки наших дней — в аркебузах и арбалетах. Сражаясь с Парисом, царь Менелай стремительно выхватывает "меч среброгвоздный" — так украшали мечи в Микенах, подтверждают археологи. Когда в IV песне Менелай был ранен стрелой в живот и врач попытался извлечь ее, "закривились шипы у пернатой". Именно такие стрелы с шипами, раздирающие тело воина при попытке их вытащить, археологи находят при раскопках Трои.

Гомер называет троянцев "конеборственными", и действительно — современные археологи, работающие в Трое, тоннами собирают конские кости. Очевидно, троянцы занимались коневодством и продавали объезженных коней соседним народам.

Даже знаменитый шлем Одиссея, описанный в X песне, нашелся. "Внутри перепутанный часто ремнями, крепко натянут он был, а снаружи по шлему торчали белые вепря клыки" (X, 263-265). При раскопках в одном из захоронений в Аттике археологи обнаружили точно такой же шлем. Наверное, Гомер видел или держал в руках что-либо подобное, иначе даже его фантазия была бы бессильна.

В поэме Гомера совпадают не только географические реалии и бытовые детали, но и исторические факты, порой забываемые быстрее всего. Оказывается, Гомер был отлично осведомлен о расстановке политических сил в конце бронзового века. В его поэме Восток сражается с Западом, Аттика — с Анатолией. И именно их противоборство, как выясняется в результате археологических раскопок, было центральным конфликтом ойкумены на исходе бронзового века.

С одной стороны, Микенская Греция, — по Гомеру, к берегам Малой Азии двинулась армада из 1186 греческих судов, с другой стороны, альянс, объединявший 15 народов Малой Азии — фригийцев, ликийцев, пафлагонцев — и возглавлявшийся хеттами. Греческий десант был встречен у стен Трои, где развернулось, возможно, главное сражение этой войны.

Знаменитый русский философ и филолог А.Ф. Лосев говорил, что "ученые исследуют по Гомеру и ахейцев, и критян, и дорийцев, и ионийцев, исследуют целую историю племенных переселений, исследуют разные тонкие оттенки быта в течение целого тысячелетия". Поэмы Гомера заменяют тысячи канувших в Лету документов. И документы бронзового века, открытые археологами, подтверждают сведения Гомера и проливают новый свет на его поэмы. Вопрос, быть ли ему "отцом истории", становится неуместным. Так и видишь Гомера, жадно читающего старинные хроники, древнюю надпись или слушающего ее перевод, а потом строящего "прокрустово ложе" своего ритма.

У Гомера даже география сохраняет свой исторический колорит. В перечне кораблей, например, перечислены 178 населенных пунктов Микенской Греции. Уже во времена Гомера местонахождение некоторых городов и деревень было неизвестно. А вот при раскопках Фив найденные недавно таблички с текстами свидетельствуют, что в бронзовом веке эти поселения существовали и процветали. Перечень же Гомера близок торговым спискам, найденным на развалинах дворца в Микенах и датируемым XIII веком до новой эры.

"Гомер — поэт, вымышляющий свои рассказы, он фантазирует, а не сообщает".

Великое прошлое предков Гомера растворяется в непонятной вязи микенских значков и вернуть его к жизни невозможно.

Для Гомера бронзовый век был его "античностью", временем расцвета культуры. Многолетние раскопки в Хаттусе, столице Хетгской державы (см. "ЗС", 2003, № 12), свидетельствуют, что архивы бронзового века необычайно обширны, а письменность широко распространена. В Хаттусе было обнаружено более двадцати тысяч клинописных документов, среди них — государственные договоры, дипломатические акты, царская переписка. В табличках также — подробное описание жизни хеттского общества в XIV — XIII веках до новой эры. Что же мешало стать знатоком подобных памятников и "фантазеру" Гомеру? Во всяком случае, немецкий историк Франк Штарке считает, что некоторые названия, упомянутые им, мелькают в хеттских документах. Современные историки, например, отождествляют Трою с хеттской "страной Труисой", а Илион — другое название Трои — с хеттской "Вилусой".

В выпущенной в 2001 году в Германии книге "Троя и Гомер" историк Иоахим Латач подчеркивает, что действие древнего эпоса разыгрывается среди "исторических декораций". Не верит в случайные совпадения и Манфред Корфман, вот уже полтора десятка лет занимающийся раскопками Трои: "Пока все говорит о том, что к Гомеру нужно относиться всерьез".

Среди ученых растет интерес к личности самого Гомера. Вот тут и открывается поле для фантазий! О нем практически ничего неизвестно.

Имеются, правда, девять античных жизнеописаний Гомера, но они, как отмечал А. Ф. Лосев, "наполнены сказочным и фантастическим материалом". Поэт якобы был незаконнорожденным сыном какой-то прядильщицы шерсти. В молодости перебивался с хлеба на воду и попрошайничал, распевая песни о древних богатырях. Был учителем. Ослеп. Умер от досады, что не мог разрешить загадку, которую ему задали два мальчишки-рыбака.

Современные историки давно считают так называемые биографии Гомера "досужим вымыслом". Будь он бродягой, скитавшимся по дорогам Малой Азии, откуда ему знать, как выглядели комнаты в царских дворцах и как одевалась знать? Много ли современные бродяги могут порассказывать об убранстве Эрмитажа или Кремля?

Гомер же — историков не покидает это ощущение — будто видел все это сам (о "слепоте" Гомера смотрите статью А. Портнова в "ЗС", 2002, № 7).

Время жизни Гомера не вызывает сомнений. Очевидно, он жил в VIII веке до новой эры, когда долгое безвременье прошло и Греция переживала экономический и культурный подъем. Широко развернулась торговля. На своих скромных весельных суденышках греки устремились к новым берегам (см. "ЗС", 2001, № 3). Одни спешили на запад, в Сицилию или Массалию, другие — на восток, в Малую Азию или Северное Причерноморье. У истоков этого "греческого Возрождения" и высится фигура Гомера, последнего поэта бронзового века.

Вот как реконструирует жизненный путь поэта Иоахим Латач. Гомер родился около 770 года до новой эры в городе Смирне (современный Измир), в знатной семье. Примерно к сорока годам он сочинил "Илиаду" — поэму, которая воскрешала славное прошлое греческого народа и призывала разрозненные греческие племена к единению ради новых подвигов и свершений, ради славного будущего. Вероятно, "Илиада" -- не плод устного творчества, а литературное произведение, записанное его автором, Гомером, или кем-либо из окружавших его людей на папирусе. Египтяне уже в середине XI века до новой эры экспортировали папирус в Библ. Этот финикийский город был важным перевалочным пунктом в морской торговле греков. А финикийцы обладали и умением запечатлеть слова на поверхности папирусных свитков. Финикийский алфавит содержал всего 22 буквы, и со временем практически все народы, населявшие западную часть Старого Света, стали пользоваться системами письма, созданными на основе финикийского или производных от него алфавитов.

Греки, очевидно, переняли и видоизменили финикийскую письменность в середине VIII века до новой эры, а по некоторым предположен и им, даже в IX веке до новой эры. И долго называли алфавит "финикийскими значками".

Так что Гомер, человек, несомненно, обладавший цепким, глубоким умом, видимо, легко научился обращаться с заморскими "финикийскими значками". Он мог записывать ими песни о подвигах древних героев, слышанные им с детства от странствующих певцов-аэдов, мог сочинять и тут же записывать новые песни сам, вплетая в них все, что когда-либо видел. Дворцовые комнаты, по которым он бродил с детства, внезапно превращались в покои древних царей. Он заставлял своих героев носить старинные доспехи, которые показывали ему водном из знатных домов, и сражаться оружием, на которое когда-то смотрел как на реликвию. Он приучал своих героев совершать те таинственные обряды, которые видел с малолетства, и заставлял поклоняться тем же богам, которым молился сам. По древним надписям, которые ему зачитывали чужеземцы, — это лишь гипотеза! — он оживлял прошлое своего народа.

Подставко, VIII век до н. э.

Горгонион. Значок, прикреплявшийся к щиту

Техника аэдов была хорошо известна Гомеру. Недаром и возник "гомеровский вопрос". Ряд ученых стали считать его поэмы "механическим объединением независимых друг от друга эпических стихотворений на темы из сказаний троянского цикла", писал советский филолог И. М. Тройский. Поэмы якобы сложились из песен аэдов, как у иной мастерицы складывается одеяло из лоскутов.

Из города в город, из дворца во дворец переходили аэды, распевая свои песни на пирах, и песни эти, как джазовые композиции или как напетые сказителями былины, всякий раз оказывались "немножко другими", хотя и сохраняли стандартные ходы ("джазовые стандарты"). В этих песнях импровизация сочеталась с механическим повторением одних и тех же фраз, одних и тех же эпитетов. Эту традицию сохранил и Гомер, смущая критиков и невольно облегчая жизнь будущим исполнителям "Илиады", а таковых было немало, и особым почетом пользовались те из певцов, кто способен был исполнить, не прерываясь, за один раз всю "Илиаду". Это удовольствие занимало примерно сорок пять часов. А сколько длилась война? Десять лег.

Бронзовая фибула с изображениями корабля и кобылы с жеребенком

Дружба, вражда, война... Многие десятилетия микенские греки были связаны с жителями Малой Азии: дружили, торговали, переписывались, враждовали, совершали набеги, воевали, чтобы раз и навсегда покончить или с дружбой, или с враждой. А история уже готовилась смести их со своей "доски", словно надоевшие ей фигуры.

Около 1350 года до новой эры в Восточном Средиземноморье складывается устойчивое равновесие между тремя крупнейшими державами региона — Хеттским царством, Египтом и Микенской Грецией. Боевые колесницы хеттов контролируют земли Малой Азии вплоть до ее западного побережья. Вилуса-Троя становится вассалом хеттов.

Голова грифона (деталь котла)

Однако в середине XIII века до новой эры отношения между греками и хеттами заметно обострились. Конфликт начался из-за вассальных городов-государств на берегу Эгейского моря. "Мой брат, — взывал к верховному правителю греков хеттский царь, — война была бы злом для нас". Но греки не хотели слушать советов.

Около 1190 года до новой эры череда столкновений кончается катастрофой. Ослабленные государства Восточного Средиземноморья становятся легкой добычей "народов моря" (см. статью А. Грудинкина в "ЗС", 2002, Ne 5). Хеттское царство распадается. Хаттуса исчезает с политической карты мира. Ханаанейские города Леванта разграблены и сожжены. Богатый медью Кипр опустошен. Египет отбил нападение "народов моря", но пережил глубокий кризис. Начинаются "темные века" античности.

Впрочем, стараниями археологов мрак над этими веками понемногу рассеивается. Раскопки, проводившиеся в последнее время на Пелопоннесе и в Аттике, показали, что греки пусть и стали жить скромнее, не изменили своим привычкам. Вожди общин и племен — басилеи — были достаточно богаты и щедры, чтобы содержать при своих дворах певцов-сказителей, воспевавших подвиги прежних богатырей. Потягивая вино из неказистых кубков, они слушали песни о том, как ахеяне, взойдя на быстролетные корабли, пересекли море и покарали врагов, спрятавшихся за стенами крепости на Геллеспонте.

В частности, немецкий археолог Йозеф Маран полагает, что они "ревностно почитали своих предшественников и хранили их оружие, как реликвию". В таком случае почему бы Гомеру не увидеть у кого-то из своих покровителей знаменитый "шлем Одиссея"?

Археологи уже убедились, что оставленное Гомером описание Трои поразительно верно. Город и впрямь был велик, и "дворец Приама" поражал своими размерами. Археологи, занимавшиеся его раскопками, насчитали в нем шестьдесят две комнаты. Крепостные стены окружали территорию площадью 20 тысяч квадратных метров. Город располагался в очень удобном месте, на пересечении торговых путей, по которым доставляли янтарь с берегов Балтики, ляпис-лазурь из Афганистана, олово из Средней Азии и даже... нефрит из Китая.

На наших глазах всего за полтора десятилетия в результате раскопок Корфмана Троя превратилась из "пиратского гнезда", как ее называли недавно, в один из крупнейших городов бронзового века.

Больше всего Корфмана и его коллег поразило, что жители Трои, судя по сделанным находкам, не имели ничего общего с эллинским миром! Они говорили на языке, отличном от греческого. Молились и приносили жертвы совсем иным богам. В чем же дело? Троя была древневосточным городом — вот причина. На ее пепелищах были в числе многого найдены:

* печать с надписью на лувийском языке, родственном хеттскому;

* множество темной столовой посуды, напоминающей типичную анатолийскую керамику;

* бронзовая статуя одного из сирийских богов.

Найдено было также семнадцать стел, вокруг которых, кстати, разгорелась нешуточная дискуссия. Многие исследователи считают, что это "священные камни бога Апалуниаса", покровителя Трои-Вилусы, упоминаемого в хеттских договорах. Но Гомер говорит, что Троя пребывала под покровительством Аполлона, который "сильной рукой защищал... высокую Трою". "Илиада" и начинается с того, что "Аполлон сребролукий,.. пышущий гневом,., смертоносными прыща стрелами,., язву на воинство злую навел" — он всячески мешал грекам.

Почему же некоторые греческие боги поддерживали троянцев? Быть может, это греки после Троянской войны включили в свой пантеон богов малоазийского происхождения, в том числе и Аполлона, стремясь избежать их гнева? Хетты тоже молились богам покоренных ими народов, за что и получили свое характерное прозвище — "народ тысячи богов".

Известно, что до 1200 года до новой эры греки не поклонялись Аполлону, и причислен он был к сонму богов-олимлийцев лишь после падения Трои.

Разумеется, греки отправились войной на Трою не ради похищения азиатских богов. Их манили богатства Малой Азии. Им нужны были скот, тучные пастбища и сокровища, накопленные в приморских городах.

Вот только Гомер, гениальный поэт, умалчивает о подобной низменной подоплеке. И рассказ о былых сражениях превращается у него в романтическую поэму; действительность приукрашивается по законам жанра, а им готовы следовать даже голливудские сценаристы. Поэма начинается с похищения прекрасной Елены, а заканчивается убийством тысяч троянок и гибелью процветающего восточного города на бреге геллеспонтовом. В пресс-релизе компании "Уорнер Бразеро", выпустившей фильм "Троя", говорится: "Люди всегда вели войны. Одни хотели власти, другие добивались славы, но третьи жаждали любви". Любовь этой пары — Елены и Париса — была так сильна, что "погубила цивилизацию". Легенда прижилась на века.

С исторической точки зрения, полная бессмыслица. Тысячи солдат, согнанных со всех концов ойкумены, великое множество потопленных кораблей, десять лет мучительной войны — все это ради одной любовной интрижки?

Но Гомер, великий поэт, отлично знает человеческую психологию и потому вплетает в ткань поэмы чудесную историю Елены. Если убрать эту романтическую фантазию из свитков "Илиады", останется лишь подлинная картина войны, мало кому интересная. Останутся солдатский бунт "презрительного Терсита" и беспрерывные грабежи греков, стремящихся "разорить обитель троян благородных". Останется картина гибели Трои, истребление всех ее жителей. Трудно представить себе такую "Илиаду", где главной становится извечная воля к власти над миром — к власти и богатству.

...Гомера долго считали "отцом поэзии", автором чудесных, но вымышленных поэм. Он же оказался внимательным, вдумчивым хронистом. И это подтверждают теперь сами ученые.

У слушателей "Илиады", покидавших тронный зал басилея, еще оставалась надежда. Скоро, ближайшей ночью, хитрые греки по наущению Одиссея сколотят коня. Троя падет, открывая богатства упорным героям. И лишь сам певец и будущие историки знали, что победа отзовется бедой, счастье срифмуется с несчастьем, радость друзей сменится злорадством врагов. Все переменчиво, как погода в Эгейском море. И вот уже волнами рассеян флот, унесены ветром последние уцелевшие корабли, а города Греции сожжены врагами, которых не ждали. Еще Кассандра пророчила гибель, а медленная Лета поджидала героев. Но Гомер навсегда задержал их на пороге забвения, а археологи, зачарованные сладкоустым, сиреноподобным пением Гомера, вызвали из небытия их тени.