Золотко, или Принцесса для телохранителя

Глава 14

Удар. Удар, еще один удар. Затем еще и еще.

Костяшки пальцев, даже защищенные плотным слоем ткани, уже ныли от долгой тренировки. Пот стекал по вискам, футболка липла к спине, дыхание сбивалось…

Но легче все равно не становилось, а сумбурные мысли никак не желали оставить его в покое.

Выругавшись, Никита еще раз ударил по боксерской груше, подвешенной под потолком на цепь и, выдохнув, прислонился к плотной коже лбом, пытаясь отдышаться.

Изматывающие физические тренировки больше не успокаивали, как это бывало раньше.

— А я-то думала, ты не человек и всё человеческое тебе чуждо, — раздался сверху задумчивый голос. — А нет, смотри ка… Нервишки всё-таки шалят и балуются.

— Рыж, иди спать, — ровным голосом отозвался парень, отходя от груши. Сойдя с татами, которые устилали пол большей части комнаты, Никита остановился около стола, начиная методично сматывать с рук боксерские бинты. В сторону винтовой лестницы, где расположилась незаметно подкравшаяся девушка, он старался не смотреть.

Еще одно доказательство его эмоциональной нестабильности — профессиональное чутье дало сбой, позволив не заметить приближение другого человека.

— Угу, бегу и тапочки теряю, — продолжая сидеть на верхних ступеньках, хмыкнула рыжая, выставляя локти на колени, обтянутые пижамными штанами, и подпирая щеки ладошками. Судя по ее позе и задумчивому выражению лица, покидать насиженное место вовсе не собиралась от слова вовсе. А значит, ее соседа ждала очередная нудная лекция…

Впрочем, утверждать, что она уже выела ему весь мозг чайной ложечкой нельзя. Вечно языкастая оторва, надо отдать ей должное, молчала долго и упорно, проявляя несвойственное ей ангельское терпение. И теперь, судя по всему, оно закончилось.

— Дан еще не приехал? — только и спросил Ник, не поднимая головы, прекрасно замечая любое ее движение боковым зрением.

Солнцева просто развела руками.

Логично. Будь он дома, кое-кто не лез бы сейчас с расспросами, подрабатывая на добровольной основе ходячей этикой и моралью. Интересно, когда они успели поменяться местами? Раньше именно в обязанности Никиты входило давить на совесть упрямого рыжего чудища. И ведь получалось! Когда-то, во всяком случае.

К сожалению, в последнее время слишком часто привычный жизненный уклад стал переворачиваться с ног на голову.

— Неделя, Ник, — негромко напомнила о себе Солнцева, когда пауза затянулась. Говорила она мягко и спокойно, не укоряя, а скорее напоминая. — От Крис нет вестей уже неделю. Может, все-таки сделаешь уже хоть что-нибудь?

— Рыж, это не твое дело, — закончив вытирать влажные волосы, лицо и шею полотенцем, парень откинул его на спинку стоящего рядом кожаного диванчика. Говорил он так же спокойно, хотя сдерживаться с каждым днем удавалось всё сложнее.

— Да ты чё… — качая головой, саркастично откликнулась девушка, уподобляясь гопникам с дальнего района. — Я прям даже теряюсь в догадках: если не мое, то чье? Цени мое терпение, я неделю молчала! Но ты, судя по всему, задницей шевелить не собираешься.

— И что ты предлагаешь? — присев на край дивана, сцепив пальцы в замок под подбородком, только и спросил Аверин, глядя в пустоту перед собой.

— Не, ну я не знаю, — прищурившись, ехидно протянула Анька. — Поджог и похищение, вызов правоохранительных органов, шантаж, штурм…

— Рыж.

Одного слова как всегда хватило, чтобы девушка смолкла, ясно понимая, что перегибает палку.

Нет, в невероятном количестве ее бредовых предложений можно было, при желании, выудить одно, а то и два дельных. Вот только…

Всё, что мог, Никита уже предусмотрел и предпринял. Кристине нужно было только покинуть территорию особняка — и всё. Только выйти из дома, даже не за территорию! Просто оказаться вне стен, на приусадебном участке, возле гаража, в саду или на заднем дворе, за воротами… Где угодно.

Ее задача просто покинуть особняк. Всё.

Остальное сделают его друзья, всё это время круглосуточно дежурившие неподалеку.

Но шел один день за другим, а Кристина так и не появлялась. После отъезда Громова, который, естественно, рассказал о произошедшем, решение забрать Золотко было принято мгновенно. Вот только до сих пор оставалось непонятно, осталась ли девушка дома по своей воле, под действием угроз или шантажа, или же ее просто там удерживали.

На связь, естественно, она не выходила, наблюдение за особняком Романовых тоже практически ничего не дало.

Никита уже тысячу раз проклял себя за собственное молчание. Он должен был поговорить с Кристиной тогда, всё объяснить, да банально — просто не отпустить ее домой!

Но с другой стороны… За нее всё и всегда решали другие. И теперь, сделать окончательный выбор она должна была сама.

— Ну, хорошо, погорячилась, — с неохотой призналась Солнцева, почесав нос. — Но блин! У нас есть свой собственный чертов финансовый гений. И он-то как раз может влегкую накидать десяток-другой толковых вариантов!

Никита усмехнулся, не став уточнять, что Дан находится давным-давно в курсе всех событий. Но! Пока его не попросят, он предпочел наблюдать за событиями со стороны. Нужно будет — вмешается.

А пока…

— Я вообще не понимаю, — глядя на него, философски вздохнула Рыж. — Вроде мозг у тебя работает, а тупишь как Михась с похмелья. Почему сразу не признался Кристине?

— Признался в чем? — парень иронично выгнал левую бровь, насмешливо глядя на свою соседку, малость опешившую после его заявления.

Никита не издевался. Просто… Просто признаваться действительно было не в чем. Любовь?

Пожалуй, для нее рановато. Симпатия? По-моему, говорить что-то вроде «ты мне нравишься» — уровень романтичных подростков пубертатного периода. А фраза «мне хорошо с тобой» напрямую попахивает эгоизмом.

Честно говоря, парень и сам себе не мог объяснить, что именно с ним происходит, и когда именно это началось. Когда он впервые увидел Золотко, представление о ней было составлено вполне определенное, конечно же благодаря заранее собранному досье.

Но было занятно наблюдать, как постепенно и довольно стремительно ломается собственный шаблон. Кто бы мог угадать заранее, что самовлюбленная, капризная и избалованная девочка на самом деле окажется милой в своей наивности ребенком? Говоря начистоту, обычно подобный тип людей раздражал Никиту. И кто знает, что на самом деле повлияло на его собственное изменившимся отношение: кое-кто рыжий, специфика его работы, переросшая в инстинкт защищать того, кто слабее, или же что-то еще.

Впервые в жизни Аверину не понравилось чувство, что его кто-то боится. И попытки не обращать на это внимания не увенчались успехом. Ему хотелось, чтобы именно эта девушка ему доверяла, в то время как на отношение других всегда было откровенно наплевать. И ведь она стала доверять, не задавая лишних вопросов — в его жизни это единственный, просто непостижимый случай!

Ему не хотелось, чтобы она боялась — не только его, а в принципе, будь то темнота, властная родственница или еще что похуже. А ещё ему нравилось наблюдать, как постепенно изменяется девушка, капля за каплей выдавливания из себя все, что втолковывали ей годами. И чем сильнее она менялась, тем больше к ней тянуло. Просто тянуло и все. И почти необъяснимое влечение к забавной зеленоглазой девчонке дошло до такой степени, что даже мыслить здраво больше не получалось. А о том, чтобы просто забыть и речи быть не могло. Он пытался и не раз, но…

Без толку.

И Никита, раньше никогда не обременяющий себя долгими отношениями, на полном серьезе был готов взять на себя всю ответственность именно за эту девушку. Просто потому, что без нее в душе образовывалась странная, необъяснимая пустота.

— Ой, вот не надо мне тут, — пренебрежительно фыркнула Анька, охватывая руками коленку, притягивая ее к груди. — Не в чем ему признаваться, ага. Не, я понимаю, анализировать свои эмоции ты не умеешь, последнее светлое чувство посетило тебя еще в детском саду по отношению к соседке по горшку, а на лямур у тебя нет ни времени и все такое… Только поздняк метаться, Аверин. На Золотко ты запал, и запал так, что на стенку лезть готов при мысли о ее женихе. И вот не надо стрелять в меня своей ухмылочкой, я тебя не первый день знаю! Грушу, вон, менять скоро придется из-за последствий твоего «спокойствия» и «равнодушия» к одной отдельно взятой красоте с косой до попы.

— Ты в курсе, что ты засранка?

Потерев переносицу, вдруг усмехнулся Никита, откидываясь на спинку дивана и складывая руки на груди. В содержимом ответа он не сомневался, все-таки в некоторых моментах Рыж отличалась завидным постоянством… Что совсем не исключало ее способности выкинуть что-то новенькое!

— Могу, умею, практикую, — согласно покивала та, безмятежно улыбаясь так, что не улыбнуться в ответ было просто невозможно.

С Солнцевой в принципе по-другому невозможно — Аверин даже не представлял, на что подписывается, соглашались на круглогодичное и круглосуточное нахождение рядом с девушкой, привыкшей прятать все свои чувства и эмоции за сарказмом.

Если честно, в его планы никогда и не входило сближаться с девушкой. Но вопреки профессиональной этике все как-то получилось само собой. Увы, такая участь постигала всех, ну, естественно, кто еще не успел перейти дорогу невыносимому рыжему чудищу. Враждовать с ней было не только нежелательно, а просто опасно для крепкого сна, здравого рассудка, ну и общего уравновешенного психического состояния.

Иными словами — с милой улыбкой голодного нильского крокодила вынесет мозг всеми подручными средствами даже не поморщившись.

Конечно, та версия Аньки, что он увидел в Румынии, и та, что сидела перед ним сейчас, отличались разительно, не говоря уже о самой первой, изначальной, так сказать. И в некоторой степени Аверину приятно было осознавать, что в прежнее неунывающее состояние вернул ее именно он, хотя изначально не собирался не во что вмешиваться. В его привычки и жизненный уклад вообще не входило правило сближаться с кем-либо. По его роду деятельности не желательно, да и не положено, в общем-то, иметь семью и близких привязанностей, но…

Кто б мог заранее сказать, что рыжая со временем станет для него кем-то вроде сестры?

Не младшей, надоедливой сестренкой, которую нужно вечно опекать и наставлять на путь истинный, не старшей, занудливой и лезущей не в свое дело, уча правильно жить… А просто сестрой. Довольно-таки близким человеком, которая и промолчит, когда надо, а когда нужно, влезет без спроса и даст целебного наставительного пинка.

С ней было легко. И понять, где заканчиваются простые человеческие отношения и начинается его работа, парень уже давно не мог. Да и не особо старался, если честно.

И теперь Никита внезапно с предельной ясностью осознал для себя одно: его отношение к Солнцевой очень, очень сильно отличается от того, что он испытывал к упрямому, но такому хрупкому Золотку.

— И все-таки, лишний билетик на Маврикии ты закажи, на всякий случай, — поднимаясь на ноги, неожиданно выдала девушка, довольно потягиваясь и зевая. — Эрик звал на выходные, помнишь? И только попробуй начать отмазываться, типа это не для тебя, вы с Крис не в таких отношениях и бла-бла-бла…

— Вообще-то билет для нее я заказал еще десять дней назад, — машинально вращая в пальцах собственный мобильник, привычно ухмыльнулся Никита.

Рыж подавилась очередным зевком.

— Вот и кто ты после этого, а??

— Это был риторический вопрос?

— Да ну тебя, — махнула на него рукой Солнцева, ставя ногу на ступеньку выше, явно собираясь идти спать. Ну или варить очередную порцию кофе. Правда, ее мечтам не суждено было сбыться — даже отсюда был слышен внезапно раздавшийся требовательный и откровенно наглый стук (читай банальную долбежку) во входную дверь этажом выше. — Ну, наконец-то!

— Рыж!

— Чегой? — удивленно посмотрела та на подкинувшегося с дивана парня… и сообразила. — Опа-па. А у Дана ключики-то есть…

— Не двигайся, — предупредил ее парень, отвлекаясь на телефон, вдруг завибрировавший в его ладони. Входящий вызов от скрытого абонента на фоне непрекращающегося стука в дверь заставлял насторожиться, и всё же, чуть помедлив, Никита нажал на зеленую трубку. — Да.

— Ну, наконец-то, зайчик, — послышался в динамике веселый мужской, в то время как грохот на верхнем этаже неожиданно прекратился. — Чего как мышка засел в своей норке?

— Курт? — спутать насмешливые интонацией с обилием уменьшительно-ласкательных словечек ни с каким другим абонентом было просто невозможно. — Какого черта?

— Узнал? Вот и ладушки, — рассмеялся его собеседник в трубку. — Открывай, родной. Я не один, а как ты и просил, с посылочкой!

Дорогой многофункциональный аппарат едва не выпал из дрогнувшей ладони. Ведь именно Курт, прозванный так за длинные волосы и внешность, очень напоминающую Курта Кобейна, один из его старых знакомых, фактически коллега по работе и просто несносный тип… почти всю эту неделю дежурил возле дома Кристины.

Сбросив вызов, парень машинально сунул телефон в карман спортивных штанов, перевел взгляд на хмуро посматривающую не него рыжую, послушно замершую на лестнице…

И Солнцева всё поняла сама, кратко и емко высказав вслух свое отношение к возникшей ситуации:

— Ах ты ж ёп ты ж твою душу мать!

После чего моментально рванула на верхний этаж.

— Рыж, млять!

Естественно, в коридоре Никита оказался первым — кое-кому все-таки стоило задуматься на досуге о вреде курения. Но, наверное, впервые в жизни парнем двигала не профессиональная выучка и не врожденная, тренированная реакция. Говоря начистоту, о безопасности своей подопечной Ник вообще не волновался впервые в своей жизни!

Он просто торопился. Очень, очень торопился…

И, едва распахнув входную дверь, понял, что торопиться надо было раньше.

— Ну, наконец-то! — небрежно опирающийся рукой на косяк высоченный длинноволосый парень хмыкнул. — Я прям уже заскучал, котеюшка!

Аверин не ответил. Более того, он даже не отреагировал, когда Курт привычно протянул руку, чтобы потрепать его по волосам. Удивительно, но вечно беспардонный парень, почти не признающий авторитетов и не уважающий личное пространство, на этот раз остановился сам — ему хватило одного только взгляда, и то, направленного не на него.

Понимающе хмыкнув, Курт опустил руку, оборачиваясь к застывшей за его спиной девушке.

Никита не сразу понял, что не дышит совсем… Просто, в какой-то момент дыхание в его груди оборвалось, а сердце, кажется, забыло о своих прямых обязанностях гонять кровь по организму. И на то, мать его, была конкретная причина!

Крис с трудом поддавалась узнаванию. С влажными, растрепанными волосами, грязной, расцарапанной щекой, с темными кругами под глазами, осунувшимся бледным лицом — она напоминала лишь жалкое подобие себя. На ее ногах были обуты грязные, легкие и тонкие некогда белые теннисные туфли, подходящие скорее для дома, чем для улиц слякотного октября. Тонкие светло-голубые джинсы тоже чистотой не отличались, и единственным, что оказалось на ней не испачканным, стала коричневая куртка, из потертой плотной кожи, великоватая размеров на пять, а то и больше.

Неуверенно переступив с ноги на ногу, Кристина поправила сползающую с поникших плеч верхнюю одежду… Но глаз так и не подняла.

— Ну, скелетоны в панталонах… — в гробовой тишине раздался судорожный вздох шокированной рыжей.

Ее негромкое высказывание изменило ситуацию на корню. Едва уловимо вздрогнув, Золотко медленно подняла уставший, затравленный взгляд… И, не сдержав всхлипа, бросилась вперед, ему на шею. Но Никита успел раньше на несколько секунд: едва только девушка перешагнула порог, он был уже рядом, крепко прижимая ее к себе, чувствуя, как с души рухнул невероятной тяжести камень.

И вздох помимо воли сорвался с губ, когда он, наконец, прижал к себе хрупкую, перепуганную и тихо плачущую девушку, которой явно досталось за эти дни.

— Все хорошо, Золотко, — он никогда не умел успокаивать девушек, но теперь, как это ни странно, нужные слова находились как-то сами собой. Он крепко обнимал ее одной рукой, второй поглаживая по волосам, касаясь губами влажных волос, пахнущих яблочным шампунем и немного сыростью. И только теперь, когда его златовласка оказалась рядом, окончательно понял, как на самом деле боялся за нее всё это время… — Теперь всё хорошо.

— Еще б не было хорошо, да-а-а, — довольно протянул Курт, беспардонно просачиваясь мимо них в коридор, на ходу скидывая остроносые туфли с цепями, обвивающими каблуки. — Ручку ей подлатаешь, и всё будет хорошо. В таких тапочках, да по лужицам и кустам только бегать… О! Краса моя рыженькая, и ты тут!

— Завянь, дылда, — послышался недовольный фырк Аньки. Судя по звукам, ее нагло щелкнули длинными суховатыми пальцами по носу, вызвав обреченный, полный утомленного негодования вздох. — Когда ж тебе увольнительную дадут, а, сладенький?

— А ты по мне скучать не будешь, котеночек? — откровенно улыбался парень, давно уже знающий не понаслышке, что такое Солнцева и с чем ее едят. Знал… и всё равно держать язык за зубами не собирался.

Впрочем, теперь не было никакой нужды обороняться от язвительного охранника, одного из проверенных людей Кирилла: со стороны так и не закрытой входной двери донесся голос, убивающий напрочь все нервные клетки окружающих своим непоколебимым спокойствием:

— Думаю, она эту скуку как-нибудь переживет. Я посодействую.

— Дан, — теперь уже и рыжая вздохнула с облегчением, увидев вошедшего и закрывающего за собой двери Богдана. — Слава богу. А у нас тут… ну, вот, в общем.

— Это я заметил, — оглядев обнимающуюся парочку, просто кивнул блондин. Их с Никитой взгляды встретились всего лишь на миг, парни не обменялись даже сухими репликами, но эмоции, промелькнувшие у обоих, говорили яснее всяких слов. По крайней мере, для них двоих.

Осознав, что в этой игре в гляделки она немного лишняя, Анька решила взять инициативу в свои руки:

— Так, ладно. Оставляем обнимашки и высокие «чуйства» до лучших времен, ну или хотя бы до того момента, как к некоторым вернется способность рационально мыслить. Кто-нибудь мне внятно объяснит, что произошло, аль прикажете и дальше оставаться в блаженном неведении?

— Ой, да нормально всё, рыженок, — ухмыльнулся подпирающий стенку Курт. — Поймали мы вашу посылку аккурат у заднего выхода. Еще б чутка и просмотрели: там как раз делегация женишулек в холле собиралась.

— Женихов? — моментально нахмурившись, камнем застыл Никита, едва осознав услышанное. И, с трудом, но все же заставил себя перевести взгляд на прижавшуюся к нему девушку. Надо признать, что ее физическое состояние вызвало много, очень много вопросов. — Золотко…

— Все в порядке, — отрицательно качнув головой, хрипло произнесла Кристина, снова пряча лицо на его груди. Он приезжал, но… Я успела сбежать до того, как принесли документы на подпись.

— Успела сбежать? — внезапно расхохотался Курт, сунув руки в карманы широких, мешковатых, линялых джинс. — Что ж так скромно, принцесса? Она ж на кухне охраняле по голове сковородкой треснула, да и дала деру прям в том, в чем была! Если б не мы, замерзла б твоя куколка к черту. В следующий раз, прежде чем линять, план побега продумай, зайчонок. Лады?

— Сковородка — оружие свободы, — в голосе хрюкнувшей от смеха Аньки чувствовались откровенные нотки нервозности. — Кто б мог подумать… Я ж говорила, что рано или поздно я ее испорчу!

— Мимо кассы, атаман. Лисичка моя, знала бы ты, сколько на самом деле между вами общего…

— Ась? — откровенно обалдела «лисичка», глядя на улыбающегося Курта, как ни в чем не бывало избавляющегося от ботинок. Но отвечать он не стал — поймав предупреждающий взгляд Богдана, махнул рукой, по-хозяйски направляясь по коридору в сторону кухни, что-то насвистывая себе под нос, явно пребывая в самом хорошем расположении духа.

Онемевшая и заметно побледневшая Солнцева медленно повернулась, сжимая кулаки, осененная внезапной догадкой.

— Кри-и-ис, — говорила она тихо и раздельно, явно стараясь сделать так, чтобы не дрогнул ее голос. — Я тебя умоляю… Скажи, что твоим женихом был не Исаев… Я тебя просто умоляю!

— Нет, — не отстраняясь от Никиты, глухо произнесла девушка в ответ, но ее пальцы вцепились в мужскую футболку на спине. — Это был не он.

— Ну, слава японским покемонам, — откровенно вздохнула Анька, и то лишь после того, как приобнявший ее сзади Дан подтвердил слова Кристины, уверенным кивком. А вот Аверина поведение своей девушки только наоборот, сильно насторожило.

Нахмурившись, он обхватил ее лицо ладонями, мягко заставляя поднять голову и, аккуратно убрав упавшие на лицо пряди волос, без нажима спросил:

— Кто он?

Золотко не ответила. Она лишь отрицательно мотнула головой, закусив нижнюю губу, а глаза ее наполнились слезами. Она мотнула еще раз, второй, третий… А потом, не выдержав, прижалась к парню, окончательно расплакавшись — девушку сильно трясло.

— Он… — хриплый голос окаменевшего Никиты сорвался, так и не закончив начатую фразу. Казалось бы, такой простой, почти обыденный вопрос, благодаря специфике его работы задаваемый не единожды, теперь не смог прозвучать.

Этого не могло быть. С его девушкой, его хрупкой зеленоглазой принцессой просто не могло случиться ничего подобного… Только не с ней!

— Та-а-к, — видя, что у ее подруги потихоньку начинается самая настоящая истерика, а Аверин застыл безмолвным памятником, смотрящим пустым взглядом в никуда, Солнцева, выбравшись из объятий жениха, решила взять ситуацию в свои руки. — Дан, откачай этого невротика, будь другом. Рефлексовать будет потом, я даже составлю компанию за бутылкой коньяка. Но пока нам нужны его мозги и связи. Крис я беру на себя!

И, с заметным трудом, но все же отцепив от талии плачущей девушки заледеневшие руки Никиты, приобняв ее за плечи, быстро увела в ванную комнату, где проворно и заперлась, отрезав их обоих от посторонних ушей.

Аверин очнулся сам. И под внимательным взглядом Богдана прошел на кухню, не особо понимая в тот момент, куда и зачем он вообще идет. И в пищеблоке уже, не обращая внимания на Курта, нагло грабившего холодильник на предмет чего съедобного, машинально достал с полки бутылку виски и обычный стакан.

Рыж, выпивающая крайне редко, всегда предпочитала что-то легкое и почти без градуса. Но, работая администратором ночного клуба, имея в друзьях банду байкеров и, живя по соседству с одним из них, ей волей-неволей приходилось периодически пополнять запасы высокоградусной жидкости. На всякий случай.

Правда, кто бы мог предположить, что этот самый случай наступит так скоро и так… внезапно.

Богдан вошел в кухню в тот момент, когда первая порция янтарного напитка приличной выдержки уже была употреблена в качестве успокаивающего средства. Блондин спокойно наблюдал затем как его друг, которого всегда почти невозможно было вывести из себя, не глядя плеснул в стакан еще вискаря, пустым взглядом посмотрел в сторону двери в ванную комнату, за которой раздавался шум льющейся воды, собрался выпить снова…

И, согнувшись, закашлялся, когда шагнувший вперед Богдан с силой врезал ему кулаком в живот. Хорошо поставленный удар, фактор внезапности и доверие к этому человеку сделали свое дело — выпитый вискарь едва не хлынул обратно, а внутренности скрутило болью.

Курт, прислонившийся спиной к холодильнику возле окна, одобрительно чавкнул бутербродом, сооруженным на скорую руку.

Дан же, с непробиваемым спокойствием забрал едва не выпавший стакан, вылил его содержимое в раковину и убрал бутылку обратно на ее законное место. И только после этого, аккуратно, почти педантично повесив стянутую с плеч джинсовку на спинку стула, снова подошел к Никите. К тому времени тот уже успел относительно прийти в себя, однако все же поморщился, когда пепельный блондин хлопнул его по плечу с одной короткой фразой:

— Пояснять не буду.

— Да ладно, наш чернявенький и так понял, что глупость подумал, — хохотнул Курт, взмахнув рукой, рассыпая по полу хлебные крошки. Замерев, он посмотрел вниз, отряхнул футболку и, ногой загнав под холодильник очевидные улики, снова заговорил, откусив приличный кусок бутерброда. — Видел я жертв насилия, сам знаешь, там реакция другая: или ступор или истерика. Не. Эмма Романова, конечно, старуха двинутая, но идеалов придерживается старых. Знакомство там, по ходу, было короткое, максимум, что женишок успел сделать, это облапать чутка…

— Курт, заткнись, — не дав договорить, резко бросил Никита. И, глубоко вздохнув, пытаясь взять себя в руки, добавил, обращаясь уже к своему другу. — Спасибо.

— Сочтемся, — усмехнулся Богдан. Усевшись на высокий стул о, закатав рукава серой водолазки, сцепил руки в замок перед подбородком. — Как-нибудь потом. Курт?

— Начался допрос с пристрастием, — недовольный закончившейся едой и пристальным вниманием, не позволяющим обзавестись очередным перекусом, откровенно поморщился парень. Он знал — с этим блондином шутки плохи и, если он задал вопрос, то ответить на него следует как можно скорее. Что он и сделал, привычно сунув руки в карманы штанов. — Да ни хрена я не знаю, зайки. Кипишь начался еще за час до приезда кортежа, охрана заранее шерстила весь поселок. Пришлось гаситься на время, а когда выползли, гости были уже в доме. Три машины, судя по номерам — из проката. Думали, засекем, когда выходить будут, но, когда вся охрана в холле и во дворе скопилась, твоя принцесса ноги и сделала. Подробности не знаю, но по ее словам перед подписанием бумаг и проводов почетных гостей отпросилась на кухню успокоительного выпить, приголубила сторожилу ну и дала деру, не подумав, что замерзнет нахрен по дороге. Вся суета в доме от их приезда до ее побега длилось максимум минут сорок, не больше.

— Больше она ничего не сказала? — Никита понимал, что вопрос прозвучал слишком резко, но ничего поделать с собой не мог. Мысль о том, что какая-то мразь лапала его девушку, сводила его с ума… как и та, что имя этой самой мрази попросту неизвестна!

Курт лишь развел руками, подтверждая его опасения.

Не сдержавшись, Аверин долбанул кулаком по барной стойке, выругавшись вслух.

— Успокойся, — невозмутимо попросил задумчивый Богдан. Никита хотел было огрызнуться и предложить ему поставить себя на его место… и, вспомнив прошлое, снова ругнулся, понимая, какую бы глупость сморозил.

Дан уже был на его месте. И только холодный расчет, а не эмоции позволили ему тогда спасти Аньку от договорного брака, организованного ее отцом.

Никита видел, каких усилий ему стоило стоило оставаться спокойным, видел все его внутренние метания, сам получил памятный шрам на брови, когда нервы Дана все-таки сдали…

И все равно, не мог сейчас сам успокоиться. Внутри все сжималось при мысли о том, что его Золотко успело пережить за все это время, пока его не было рядом. Не было, млять, хотя должен был быть!

— Нужно выяснить, кто из наших старых знакомых прилетел в город в последние два-три дня, — видимо, обдувам все, что можно, заговорил Богдан, медленно постукивая длинными пальцами по белой столешнице стойки. — И фирму проката. Взломать базу данных охраны коттеджного поселка, просмотреть записи за сегодня, возможно, что и промелькнет. Курт?

— Понял, — усмехнулся тот, отталкиваясь от облюбованного холодильника. Проходя мимо Никиты, он с силой треснул его по плечу так, что будь тут чуть меньше комплекцией и куда менее тренирован, наверняка выплюнул бы легкие. — Не кисни, детка. Найдем мы этого хмыря. Ни сегодня, так завтра.

Аверин хмыкнул, ничего не сказав в ответ.

Раньше. Все это нужно было сделать намного раньше.

И, хотя умом брюнет понимал, что на самом деле он предпринял все возможное и невозможное, поступил так, как нужно было, и что поиски загадочного жениха и так не прекращались ни на минуту… Вся проделанная работа всё равно казалась просто ничтожной. Нужно было из шкуры вон вылезти, но сделать так, чтобы девушка оказалась в безопасности.

Впервые в своей жизни он понял, какого это — не уберечь человека. Тем более, своего любимого человека…

— Я так понимаю, ты идешь в отпуск? — как ни в чем не бывало поинтересовался Богдан.

Курт уже ушел, за ним уже была заперта дверь, из ванной не доносилось ни звука, а Аверин все еще стоял, опираясь руками на подоконник, тупо вглядываясь в ночную темень пустынной улицы.

Вместо ответа получилась лишь кривая, болезненная ухмылка.

Отпуск? Пожалуй, проще уволиться сразу, как минимум, за профнепригодность. Несколько недель и даже месяцев, а то и лет — никакого срока не хватит, чтобы исправить собственные косяки.

То, что случилось с Кристиной сегодня по его вине, он не сможет себе простить.

Никогда.