Золотко, или Принцесса для телохранителя

Глава 5

Жизнь — боль.

Понятия не имею, откуда я услышала это выражение, с каких пор стала думать настолько депрессивно, но…

В понедельник утром жизнь меня не радовала.

И дело вовсе не в одногруппниках, чей многоголосный рой после тихих выходных казался адом, и даже не в двух днях, проведенных без интернета, телевизора и телефона. Одно из стандартных, привычных бабушкиных наказаний: полное лишение привычных средств связи с внешним миром. Иногда строгая родительница не отличалась изощренностью, а коротать время за книгой из нашей обширной библиотеки я научилась уже давно. Вопрос в другом…

Откуда она все-таки узнала о произошедшем в универе? Обо всем произошедшем, в деталях и красках, как будто присутствовала там лично! Ей явно кто-то доложил, но кто? Кому это надо, если меня до сей поры частенько прикрывал куратор, а с водителем была достигнута договоренность? Да и я была осторожна, машина Аверина возле особняка не мелькала!

И все же… Бабушка узнала всё. Кроме некоторых моментов внутри раздевалки. И, естественно, меня постигло наказание. Его-то я перенесла легко, в конце концов, у меня наконец-то появилось время, чтобы все хорошенько обдумать. Например, озвученную информацию о том, что Солнцева и Аверин ничего из себя не представляют и, следовательно, от связи с ними, как априори бесполезной, мне следует воздержаться.

Мне хватило всего пары часов, чтобы осознать — я этого делать не буду.

Когда подобная мысль появилась в моей голове, признаю, я испугалась. Ни в моих привычках было идти наперекор родительнице, бунтовать или даже обманывать. Конечно, иногда хитрить, скрывать что-то или недоговаривать приходилось… Но не в таких масштабах!

И всё-таки… держаться подальше от единственных людей, пришедших мне на выручку, я просто не смогла бы себя заставить. Особенно после того, что Аня Солнцева сделала для меня в подвале.

Но все пережитое и осмысленное просто меркло по сравнению с тем, что вчера поздно вечером бабушка благополучно отбыла в аэропорт!

Конечно, прислуга дома наверняка исполняла победные пляски, мне бы стоило вздохнуть с облегчением и все-такое… Если бы не одно но! Угадайте, чью личную жизнь она направилась улаживать куда-то заграницу?

Как я, собственно, и говорила, жизнь — боль.

— Поднимите мне ве-е-е-еки… — тоскливо провыли рядом со мной, едва не заставив подпрыгнуть от неожиданности.

Оказывается, я настолько ушла в свои мысли, что не заметила, как рядом со мной устроилась переведенная студентка, сжимая в руке картонный стаканчик с кофе, попутно распластавшись на парте. Второй, идентичный, неожиданно сунули мне под нос.

— Спасибо, — немного подумав, отказываться я все-таки не стала. Пускай обычных кофеен я всегда избегала, да и кофе не очень любила… Какая уж теперь разница, если жизнь все равно стала с ног на голову?

И, сделав глоток горячего напитка, оказавшегося довольно приятным на вкус, я машинально повторила позу Солнцевой.

— Что, жизнь сегодня если и радует, то явно мимо? — приоткрыв один глаз, поинтересовалась Аня, которая сегодня выглядела довольно уставшей и не выспавшейся. Даже ее вечный оптимизм, казалось, немного поутих… Впрочем, если я от нее и отставала, то явно не очень далеко.

— Никак, — вздохнула в ответ. И почему-то спросила. — Что-то случилось?

— Жизнь не получилась, — фыркнула рыжая, отлипая от парты. Потерев нос, она присосалась к кофе, обхватив губами трубочку, после пояснив, страдальчески поморщившись. — Работа, что б ее итить! С корабля, блин, на бал… В смысле, со смены и в универ. Так что разбуженный в январе гризли — милый зайка по сравнению со мной, не в обиду будет Лександрычу. А у тебя?

— Семейные неурядицы, — отозвалась в таком же духе, складывая руки перед собой и пристраивая на них голову. Очередное незнакомое имя, явно вписанное в устойчивое выражение, уже меня не удивляло. Привыкла, наверное. И только сейчас решила уточнить одну деталь, не сразу мною замеченную. — А где?..

— А там, — ткнула пальцем Аня, указывая куда-то вперед, в проход между рядами. Снова прильнув к стакану, она от души зевнула. — Кстати, что за кипишь-то? Если это не досрочная стипендия, то я так не играю!

— Туристический слет, — вздохнув, пояснила я, увидев, наконец-то, вездесущего компаньона рыжей, того самого, который ей вовсе не парень. О чем, как оказалось, знаю только я.

Аверин стоял в проходе и уже давно бы занял свое место за партой, если бы… Ну, кто бы сомневался, что его постигнет кара небесная в лице вездесущей и снова явившейся из ниоткуда Каркуши?

Неспешно потягивая свой кофе, переведенный студент стоял, насмешливо наблюдая с высоты собственного роста за подпрыгивающей на месте девчонкой в кепке и очках. Каркуша как всегда, отчаянно жестикулировала и тараторила, пытаясь донести до усмехающегося парня какую-то ужасно важную информацию…

А если учесть, что еще пять минут назад наш староста занимался тем же, но уже перед лицом всей группы, то Каркуша, оценившая физические способности новенького, сейчас активно пыталась уговорить его принять участие в туристическом слете первокурсников. Назывался он так чисто формально, на самом деле в выездном мероприятии участвовали все, кроме выпускных групп и, как правило, чем старше был курс, тем меньше от него объявлялось представителей.

Только первокурсники мчались туда, горя глазами, полными восторга и пылая энтузиазмом. По признанию старших, уже бывалых студентов, делать там отчаянно нечего!

— И что это за зверь и с чем его едят? — подперев щеку кулаком, не выпуская пластиковой соломинки, поинтересовалась Солнцева, наблюдая, как Каркуша вдохновенно расписывает все блага, полагающиеся за участие в слете. Судя по ухмылке брюнета, могла бы так не стараться…

Но его это зрелище явно забавляло.

Я кратко описала суть. Слет первокурсников заключался в выезде на туристическую базу, разделение на команды, пикник на природе, соревнования…

Все это кое-как организованное, декорации и прочее купленное в соседнем ларьке, наспех развешенное местными активистами, и все это на вытоптанном и давно заваленным мусором зеленом пятаке, гордо именуемом турбазой.

И я не преувеличивала! Про дурацкое обязательство, вроде придумать для каждой команды название, девиз, речевку и песню я вообще молчу.

— Не впечатляет, — призналась Солнцева после моего рассказа. Сладко потянувшись, она зевнула… и снова разлеглась на парте. — Но я в деле. Когда там у нас сей день-то расчудесный?

— В пятницу, — брюнет, наконец-то отделавшийся от главы студсовета, присел прямо на край парты с моей стороны. И, протянув руку, слегка постучал согнутым пальцем по рыжей голове. — Есть, кто живой?

— Живые закончились, остались только мертвые не первой свежести, недельной давности.

— То есть я могу позвонить и обрадовать Харон?

— Окстись, Аверин… Она же такой радости не переживет!

— Ну, с этим я бы поспорил…

— Кхе, вообще-то это мое место, — прервав снова непонятный для меня диалог, выразительно кашлянула объявившаяся рядом с партой Наталья. На Солнцеву она посмотрела с едва заметной неприязнью, выставив на край стола свою сумочку, а вот Аверину послала очаровательную улыбку.

Тот отреагировал спокойно. То есть почти никак, иронично выгнув одну бровь, и насмешливо позвав:

— Рыж?

— Что устало, то упало, — вяло отозвалась та… но поднялась, к моему огромному сожалению. Выбирая между бесконечной, но забавной болтовней Солнцевой и вечным щебетом Натальи о том, какой Аверин хорошенький, я, не задумываясь, выбирала рыжую!

Конечно, можно было поведать одногруппнице о том, что я узнала, дать ей шанс. Но что-то мне подсказывало, вряд ли новенькие будут рады, если я раскрою их небольшое притворство. Да и сам брюнет, мне кажется, не останется в восторге от активного соблазнения своей нескромной персоны.

К тому же, для подобного поведения явно должна быть причина. И выяснять ее я не собиралась. В конце концов, Аня до сих пор даже словом не заикнулась о моей странной для взрослого человека фобии…

Не знаю, совпадение это или нет, но речь Олега Евгеньевича сегодня была посвящена именно фобиям. Едва появившись в кабинете многим позже звонка, он рассадил всех по местам, чтобы тут же начать обсуждение туристического слета. Оно заняло большую часть пары, оставив на материал по психологии, которую преподавал наш куратор, всего каких-то двадцать минут. Информации я услышала мало, только о природе фобий, откуда они берутся и к чему приводят. А вот как с ними бороться, предстояло выяснить на последней сегодняшней паре.

Об инциденте в раздевалке спортзала и выбитом замке не было произнесено ни слова.

Английский же, поставленный по расписанию вторым, пролетел на удивление быстро и почти незаметно. Единственным, что разбавляло монотонный гул студентов, пытающихся сквозь ругань перевести заданный текст, стали периодические попытки преподавателя разбудить дремлющую на задней парте новенькую. В конце концов, подобной наглости англичанка не выдержала:

— Солнцева! Имейте совесть!

— Я б поспорила, кто из нас кого имеет, — в полголоса пробурчала рыжая. Но поднялась, потирая заспанное лицо ладошками. — Извините. Я больше так не буду.

— Больше нет, а вот чуть-чуть меньше…

— Аверин, вы уже тоже все закончили, как я посмотрю? — впилась в него взглядом Елена Матвеевна. И обратилась ко мне, как раз собирающуюся сдать свой текст. — Романова, будьте любезны, передайте мне их работы!

Покачав головой, я повернулась, чтобы забрать их листки, протянутые мне Аверином со своей коронной ухмылочкой. Я была почти уверена, что на них не окажется ни строчки, это мне английский всегда давался легко, а благодаря занятиям с репетиторами, данный язык был выучен почти в совершенстве.

Но…

Я запнулась в проходе, когда увидела листок брюнета, исписанный мелким аккуратным почерком, без малейшей помарки и исправления. Второй, принадлежащий Ане, был не столь опрятен, девушка явно спешила. И всё равно, оба их текста, были переведены полностью, в то время, как окружающие со словарями едва ли смогли осилить хотя бы половину!

— Что-то не так, Романова?

— Нет, нет, все в порядке, — заверила я преподавательницу, отдавая ей работы. Возвращаясь на свое место, я украдкой бросила взгляд на последнюю парту: Аня сонно щурилась, но казалась довольной, Аверин задумчиво постукивал кончиками пальцев по краю стола… А между ними в стопке лежали так и не открытые словари. И только сейчас я поняла, что с их парты шелеста страниц я не слышала ни разу!

— Удивлена, — бегло посмотрев все три работы, сухо отозвалась Елена Матвеевна, делая пометку в журнале. Мельком взглянув на крохотные часики на запястье, она хмыкнула. — А теперь идите с моих глаз, все трое.

— То есть как идти? — опешила я.

— Ногами, Романова, — вздохнула женщина за преподавательским столом, шикнув на остальных учеников, неодобрительно гудящих и поглядывающих на нас с завистью. — Ногами! Поешьте, выпейте кофе… Только не попадайтесь мне на глаза! Вообще не понимаю, что вы тут забыли с такими знаниями…

Последняя фраза была произнесена едва слышно, под нос. Кажется, нашим успехам преподавательница не обрадовалась. Зато подпрыгнула мигом проснувшаяся Солнцева, с возгласом:

— Ура, кофе!

— Кто о чем, а вшивый о бане…

И гордое, и радостное:

— А то!!

Вот так мы и оказались втроем на улице, задолго до начала большой перемены…

Не знаю, как они, а я совершенно не представляла, что делать. Разве что хотелось прогуляться немного по тихим дворам, благо погода, наконец-то сменившая гнев на милость, вполне к этому располагала. Да и мне редко выпадает такой шанс, на самом-то деле.

— Сентябрь, ты пьяный, иди домой, — зажмурившись от яркого солнца, фыркнула девушка. И, вручив Аверину свой рюкзак, принялась торопливо стягивать с плеч тонкую кожанку. — Вот это жарит…

Я только улыбнулась. Лично мне в тонкой, почти прозрачной синей блузе и тонких серых брюках было вполне комфортно. Как и открытых туфлях на небольшом каблуке.

— Бабье лето, Рыж, — усмехнулся брюнет, которого, как казалось, не по-осеннему припекающее солнце ни капли не заботило, не смотря на обилие черных тонов в одежде. — Лучше, чем проливные дожди.

— Да кто ж спорит-то? — откликнулась Аня, забирая свои вещи. Закурив, она с самым довольным видом выдохнула тонкую струйку дыма и весело поинтересовалась. — Ну что, последуем мудрому совету и потешим желудки лишними калориями?

— Варианты?

— Крис, а ты что хочешь? — вдруг повернулась ко мне Аня с очень неожиданным вопросом. Я даже как-то сразу растерялась:

— Я… Не знаю.

— Суши, роллы, французская кухня, европейская, родные котлеты с пельмешками, аль вдарим по шаурме с ближайшего ларька? — продолжила допытываться Солнцева, пока я думала, что на это можно ответить. Если честно… как таковых любимых вкусовых предпочтений у меня никогда не было. И, кажется, я только сейчас я это осознала. Меня обычно не спрашивали дома, что я хочу, готовили то, что приказывала бабушка. И она же моими вкусами тоже не озадачивалась…

Как назло, о мыслях об еде, к моему огромному смущению, пустой желудок тут же громко дал о себе знать!

Левая бровь Аверина медленно взлетела вверх…

— О, наш человек! — не дав ему вставить ни слова, едва ли не подпрыгнула Аня. И, щелчком отбросив окурок, бесцеремонно схватив за руку, потащила в сторону парковки. — Я тоже сейчас мамонта слопаю! Идем, кажется, у меня есть идея!

— Рыж…

— Да не боись, Аверин, я знаю, что делаю!

Как я уже говорила, сопротивляться этому рыжеволосому вихрю в кедах иногда просто невозможно. Я даже глазом моргнуть не успела, как очутилась возле знакомого авто! И меня непременно бы запихнули бы на заднее сидение, невзирая на сопротивление, если бы где-то позади не раздался окрик.

Обернулись мы все трое и, к своему удивлению, обнаружили Наталью, торопливо спускающуюся с крыльца, судорожно цокающую каблуками и махающую рукой.

— И чего хочу? — покручивая на пальце ключи от уже открытого авто, вопросительно изогнула брови Солнцева, в то время как по лицу Аверина пробежала понимающая ухмылка. Кажется, он-то прекрасно понял, для чего к нам так спешит одногруппница. Я же…

Проведя рукой по волосам, приглаживая выбившиеся волоски, тем самым пряча от посторонних скривившиеся губы. Я тоже осознавала, зачем к нам идет Наталья. И, надо признать, мне это совсем не нравилось! Не скажу, что во мне взыграла ревность, чувство собственности или что-то вроде того. Просто находиться рядом с брюнеткой почему-то не было никакого желания.

— Спасибо, что подождали, — запыхавшись от быстрой ходьбы на шпильках, улыбнулась вставшая напротив одногруппница. — Вы же обедать собрались, да? Ой, правильно, в нашей столовой же совершенно делать нечего, правда, Кристин?

И почему мне показалось, что она не о качестве еды сейчас говорила? По крайней мере, легкая усмешка в тщательно накрашенных глазах мне точно не показалась! Кажется, как бы я не надеялась, историю со злополучным борщом еще ни скоро забудут…

— Допустим, — согласно кивнула Солнцева. Почесав бровь, она окинула девушку задумчивым взглядом с головы до ног и, видимо что-то для себя решив… улыбнулась, больше ничего не добавив к ответу. И если честно, глядя на эту милую, в общем-то, улыбку, мне почему-то срочно захотелось оказаться как можно дальше отсюда!

— Сейчас начнется, — на миг возведя глаза к небу, в полголоса усмехнулся Аверин. И, забросив в машину отобранный у Ани рюкзак вместе с курткой, негромко хлопнув дверью, подошел ближе. Чтобы потом, оказавшись между нами, хмыкнуть. — Малыш, не думаю, что это хорошая идея.

— То есть? — удивленно посмотрела на него Наталья. Тут я даже не удивилась — намеков она никогда не понимала. — Что ты имеешь ввиду?

— Все очень просто, — хмыкнул Аверин, собственническим жестом приобнимая нас обоих за талию, притягивая к себе поближе. Я сначала замерла, не осознавая, что происходит… Но потом, поймав выразительный взгляд Солнцевой, тоже улыбнулась, не став сопротивляться. — Мне вполне хватит этих двоих. Больше, лапуль, боюсь, не потяну.

— Беда, беда, огорчение, — притворно вздохнула Солнцева, глядя на опешившую Наталью, которая хлопала длинными ресницами, не сводя взгляда с руки брюнета, спокойно лежащей на моей талии так, словно она была там всегда.

И хотя сильные пальцы буквально жгли сквозь тонкую ткань блузки, я как можно спокойнее пожала плечами, улыбаясь и позволяя увлечь себя в сторону машины:

— Извини. Может быть в другой раз?

Если честно, глядя на обескураженное лицо одногруппницы, стоило больших усилий не засмеяться. Впрочем…

Не успели мы отъехать от университета и встать на ближайшем светофоре на основной дороге, как Солнцева, сидящая за рулем, расхохоталась в голос! Не захихикать я, сидящая на заднем сидении, не смогла просто физически.

— Господи, а я-то всегда думала, как же мне от нее избавиться, — качая головой, я передвинулась на край, чтобы очутиться между передними сидениями. — Оказалось, проще простого!

— Не скажи, Рапунцель, — отозвался Аверин. — У тебя подобный фокус вряд ли бы сработал.

— Ну да, — потерев лоб, созналась я скорее со смехом, чем с легкой растерянностью. — Придется, наверное, взять у вас еще пару уроков.

— Это мы завсегда пожалуйста, — прыснула довольная Аня, барабаня пальцами по рулю. — Как я обычно говорю, чему бы хорошему от меня научились!

— Учитывая, что самым моим страшным грехом до сегодняшнего дня было небезопасное извлечение флешки из ноутбука, — якобы задумчиво протянула я, стараясь не смотреть на сидящих впереди людей. — Тебе еще многому предстоит меня научить!

Если честно, я ожидала, что мой ответ вызовет если не смех, то хотя бы смешок… Но пара отреагировала иначе. Молча переглянувшись между собой, Солнцева с Авериным вдруг повернулись ко мне, благо красный сигнал очередного светофора позволял ненадолго отвлечься.

— Что? — перевела я недоуменный взгляд с одного на другую. — Я что-то не так сказала?

— Да нет, — неожиданно прыснула Аня. И, снова переглянувшись с брюнетом, открыто улыбнулась. — Мы просто так, в шоке чутка, что у тебя, оказывается, есть чувство юмора! Не, ну не первой свежести, чуток помятое и в нафталине, но еще не настолько покоцанное молью, как любимые бабушкины носки… Слушай, Крис, а чего ты раньше тогда кочевряжилась? Что сразу не сказала, что ты — человек?

— Ну-у-у…

И вот тут мне наверное, стоило бы обидеться. Но не получилось. Как бы не старалась, не получалось, и все тут! Прокручивая в голове первый день учебы, я все яснее и яснее понимала, что вела себя ужасно.

Привычно для высшего общества, обыденно для моей старой школы, обычно для одногруппников… Но все равно неприятно для новеньких. Особенно учитывая, что они сделали для меня потом!

Я была не права, считая, что все люди относятся друг к другу так же, как к ним…

— Понятно, — прыснула Солнцева, трогая машину с места. — Привычка — вторая натура, да?

— Что-то вроде того, — пожав плечами, вынуждена была признаться, наблюдая, как за окном проносится городской пейзаж. — Я просто… не люблю этот универ. И его содержимое. И они отвечают мне взаимностью. Но не вы.

— Для нас принцесса Рапунцель сделала исключение? — иронично выгнул брови Аверин… и сморщился, поймав подзатыльник в исполнении рыжей. — Что?

— Беру свои слова обратно, — отозвалась Аня, подмигивая мне через зеркало заднего вида. — Крис — человек. А вот по поводу тебя меня терзают смутные сомнения…

— Ань, он прав, — вздохнула я, признаваясь. — Вы оба… ну, отличаетесь от всех, кого я раньше знала. Извини, что тогда нагрубила.

— Да лан, — беззаботно фыркнула Солнцева, ловко паркуясь на стоянке незнакомого мне здания. — Ты, может и не подарок, но я тоже не киндер-сюрприз. По заявлению моего любимого родственника, только один человек может со мной нормально общаться, не хлестая при этом валерьянку… Аверин, вот что ты лыбу давишь? Не о тебе речь! И вообще, мне всегда было интересно, на каком успокоительном ты сидишь, переплюнув медведя из мультика!

— Все просто Рыж. За годы знакомства у меня выработался иммунитет.

— Блин, а вот это почти обидно… Старею, что ли?

Я же только постаралась сильно не смеяться, выбираясь из машины, не ожидая чьей-нибудь помощи. Кажется, чтобы у меня начал вырабатываться иммунитет к их словесным перепалкам, мне не придется ждать столько же…

— «Традиционный немецкий кнайпе», — щурясь от яркого солнца, прочитала я вывеску на симпатичном здании, возле которого мы оказались. Название кафе показалось смутно знакомым, кажется, пару лет назад здесь произошло покушение на кого-то крупного бизнесмена, в результате которого пострадало несколько людей. Но на кого именно, я не смогла вспомнить — меня вообще мало волновали подобные новости.

Бабушка не считала должным посвящать меня во все тонкости мира, в котором она жила и работала. Да, я знала ее компаньонов, некоторых людей из высшего общества. Но подобные знакомства были шапочными, и ни к чему не обязывали. Меня представляли влиятельным людям только во время приемов, организованных у нас дома, а на выездные не брали.

Полностью влиться в высшее общество я должна была после окончания школы… Если бы не заработала свое наказание обычным университетом.

— Рыж, ты уверена? — на миг мне показалось, что в голосе Аверина, рассматривающего кафе на набережной, скользнуло напряжение. Но украдкой посмотрев в его сторону, я убедилась, что мне просто показалось: парень, как и всегда, выглядел расслаблено, небрежно покручивая на пальце ключи от машины.

— Спокойствие, малыш, только спокойствие! — процитировав в ответ Карлсона, Аня уцепила меня под локоток, увлекая в сторону деревянного крыльца, выкрашенного в темный цвет, оставив парня закрывать автомобиль. — Как выяснилось сегодня на лекции, с фобиями можно сделать только две вещи: либо принять, либо бороться. Ну вот сейчас, как говорят одесские наркоманы, мы и посмотрим, шо нам с этого наплющит… Идем!

О боже. Не знаю, что она имела ввиду, но очень надеюсь, что это не из тех новомодных популярных ресторанчиков, где обедают в полной, кромешной тьме! Зная, как я боюсь темноты, Аня не может так со мной не поступить…

Ведь не может, правда же?