Золотко, или Принцесса для телохранителя

Глава 17

— Крис?

— М? — на прикосновение к щеке я отреагировала вяло и даже как-то не сразу. Открывать глаза не хотелось, точнее они просто не открывались. Голова была чугунной, тело кое-где затекло, а общее состояние оставляло желать лучшего.

— Вставай, Золотко. Мы уже на Маврикии, — послышался негромкий, словно смеющийся голос Никиты. И…

Нет, я не скажу, что подскочила и тело мгновенно ожило. Но слипшиеся ранее веки открылись тут же!

— Что, уже? — хоть и с трудом, но я все же приподнялась на локтях, слегка мутным взглядом оглядываясь вокруг. Не знаю, что я надеялась увидеть, передо мной был все тот же самолет, белый кожаный диванчик напротив и улыбчивая стюардесса в конце салона. Разве что картина за иллюминатором значительно поменялась: пустая взлетная полоса, недовольный Курт, сгружающий на тележку чемоданы, откровенно посмеивающийся Богдан, да Аня Солнцева, вытанцовывающая возле трапа что-то дикое и необъяснимое.

Видимо, в родне у девушки все-таки где-то закрались папуасы.

— Мы летели больше десяти часов, — присев на корточки возле дивана, на котором я лежала, заботливо укрытая мягким пледом, пояснил Никита. — И ты проспала почти все это время.

— Я плохо переношу полет, — призналась, уже садясь нормально и потирая глаза. — Меня просто выключает, и я ничего не могу с собой поделать. Зато акклиматизация проходит легко.

— Понятно все с тобой. Идем, спящая красавица, все ждут только нас, — поднимаясь, улыбнулся Никита, протягивая мне руку.

Мне ничего не оставалось, как подчиниться.

— Какой чудесный день, какой чудесный пень, какой чудесный я-я-я-я… И песенка моя, ля-ля-ля-ля! — во все горло распевало рыжее Чудище, бодрым козликом скачущее всю дорогу до здания аэропорта. Именно рыжее — краска, нанесенная Неаполь смылась еще в душе бизнес-джета во время полета, а теплая одежда заменена на джинсовые шорты с завышенной талией, белоснежный топ на широких бретелях и с рисунком орла на груди. Волосы ее были распущены, на голове легкая шляпа, на ногах плетеные сандалии. Единственным, что Аня оставила, были те самые, по всей видимости, приглянувшиеся ей очки.

К слову, переоделась не только Солнцева, но и остальные. Парни сменили штаны и куртки на футболки и шорты, мне же достались абсолютно новенькие голубые шорты, удобные босоножки и просторная белая футболка, небрежно спадающая с одного плеча. И тоже круглые солнцезащитные очки, но с голубыми линзами. А еще кепка. Обычная ярко-голубая кепка, которую я с удовольствием натянула козырьком назад!

И в такой простой легкой одежде я почувствовала себя самым обычным человеком, приехавшим на самый настоящий отдых!

И, надо заметить, переодевались мы не зря — климат на Маврикии оказался достаточно жарким и влажным.

А еще здесь было невероятно, просто невероятно красиво…

Мы с Аней, не сговариваясь, намертво прилипли к окнам нанятого у аэропорта такси. Большого, естественно, в обычный седан мы бы все не поместились. Нет, Курта, конечно, предлагали спрятать в багажник, но он почему-то не согласился.

И почему бы это?

Остров поражал своими размерами и обилием зелени. В первый раз за всю свою жизнь я, наконец, смогла себе позволить откровенно рассматривать всё вокруг, не сдерживать громкие удивленные восклицания, тыкать пальцем в сторону чего-то меня заинтересовавшего, громко обсуждать увиденное и просто восхищаться окружавшим меня городом.

Маврикий покорил мня с первого взгляда. И теперь я даже поняла, почему Аня, побывавшая тут ни один раз, до сих пор вела себя, как большой ребенок!

Парни, хоть и посмеивались над нашим поведением, но не мешали получать новые эмоции и впечатления.

Конечным пунктом нашего назначения оказался небольшой двухэтажный коттедж, стоявший практически на берегу моря. Утопающий в саду с местной фауной, с бассейном, с отделкой из натурального серого камня, огромными окнами и двумя террасами, он показался мне каким-то сказочным домиком.

И мне стало очень интересно, как выглядит владелец этого милого чуда, но для начала пришлось познакомиться еще кое с кем…

Случилось это внезапно. Просто Солнцева, влетевшая на территорию коттеджа первой, остановилась у бассейна, глядя в голубую, искрящуюся на солнце воду, чему-то усмехаясь и притопывая ногой от нетерпения. Просто откуда-то вдруг раздался негромкий, но устрашающий рык, заставивший всех замереть. Просто мелькнула огромная тень… и просто Аня с диким возмущенным воплем оказалась в воде!

— Только еще этих красотулек тут не хватало, — выронив все имеющиеся в его руках чемоданы, совсем уныло пробурчал Курт, глядя на интенсивное барахтанье и пузыри в бассейне. — Народ, можно я свалю отсюда, а?

О чем он говорил, стало ясно намного позже, когда на поверхность вынырнула отплевывающаяся Солнцева, а вместе с ней… огромный черный хаски!

— Волк! Пакость ты кавайная! — по всей видимости, узнав мокрого пса, радостно взвизгнула девушка, тут же принимаясь его тискать прямо в воде. — Привет, недоразумение ты лохматое!!

Судя по всему, собака тоже была рада ее видеть. И, как выяснилось, зверь со странной кличкой Волк тут водился ни в единственном экземпляре!

Я натурально шарахнулась в сторону, когда моей ладони коснулось что-то холодное и влажное!

— Не бойся, — рассмеялся поймавший меня Никита. — Они не кусаются.

Хаски, на сей раз белого окраса, обнаружился на тропинке как раз на том месте, где я только что стояла. Пес сидел, слегка склонив голову на бок, изучая меня слишком внимательным для животного взглядом.

Но никакой агрессии от него я действительно не чувствовала.

— Это Север, — представил его Дан, присаживаясь на корточки. Улыбаясь, он с удовольствием погладил собаку по крупной голове, поясняя. — Самый умный из стаи.

— Стаи? — невольно округлила я глаза.

— Айс и Берг, — кивнул Никита в сторону ближайшего куста… под которым пристроились еще два крупных хаски, похожих, словно близнецы, приятного шоколадного окраса. У них даже угол наклона головы был абсолютно одинаковый, и рассматривали они нас с идентичным выражением в глазах и на морах! — А где, интересно…

— А-а-а! — послышался позади нас вопль и грохот упавшего тела, придавленного следом многочисленными чемоданами.

— Макс, — рассмеялся Никита, закончивший фразу, увидев, как по спине нашего неудачливого охранника скачет очередной хаски, высунувший язык и повизгивающий от восторга.

Итого: пятеро.

Обалдеть!

— Эй, вы чего тут опять творите?! — на шум из распахнутых настежь стеклянных дверей на террасу первого этажа вылетел незнакомый мне парень, одетый в яркие красные шоры с гербом СССР… и всё. Шлепанцы не в счет! Впрочем, он и их чуть не потерял по дороге, застыв колом, увидев нашу компанию. — О!.. Хён!!

— А чего не «а»? — насмешливо передразнила его Солнцева, очень мокрая, но невозмутимо продолжающая стоять в бассейне в обнимку с довольным до безобразия хаски по кличке Волк.

— Нуна, бьянэ! — увидев ее, спохватился парень, раздосадовано взлохматив мягкие каштановые кудряшки на затылке. И, аккуратно встав на краю, протянул руку. — Давай помогу.

Он, наверное, честно пытался помочь, чувствовал себя неловко и хотел загладить вину. Но рыжее чудовище, отличавшееся мстительностью и злопамятностью, естественно, решило всё иначе. Нет, за широкую ладонь она, конечно, взялась… Но, улыбнувшись от всей души, что есть силы за нее дернула, скинув владельца собак в бассейн!

Сами собаки, кстати, остались в восторге, негромко залаяв на разные голоса. А сам, как я догадывалась, Эрик, едва вынырнув и отплевавшись, вдруг завопил:

— С приездом, нуна!!

И кинулся обнимать и тискать хохочущую Солнцеву.

— Это уже становится традицией, — глядя на хохочущую пару, как-то понимающе улыбнулся Дан… и принялся стаскивать футболку!

Нет, я от кого угодно ожидала подобного… Но только не от него!

И даже почти не удивилась, когда следом за пепельным блондином в бассейне оказались Айс и Берг! Откровенно недоумевая, я повернулась к Никите…

И машинально отступила на пару шагов, вставляя вперед руки, когда сообразила, что означат эта всегда раздражающая меня многозначительная ухмылка!

— Нет. Нет, нет и нет!

— Да, Золотко. Да!

Я сопротивлялась. Очень и очень рьяно, не смотря на то, что мокрая часть людей в бассейне уже открыто болела за Никиту. Конечно, парень мог меня туда закинуть в два счета, все-таки силы не равны, но видимо, решил сильно не рисковать и аккуратно потащил за руку. В итоге мы застыли на самом бортике, борьба под громкие выкрики и многоголосный лай шла с переменным успехом…

Ровно до тех пор, пока нас не снес с места самый шальной из псов, хаски по кличке Макс!

Честно, выныривая под дружный хохот, вся облепленная шерстью, я хотела придушить пса и утопить Никиту (ну или наоборот). Но…

Я вам клянусь, нескончаемый позитив этой компании просто, нереально и невозможно заразителен!

Вода была теплой, солнце классно припекало, вокруг все смеялись, а я брызгалась в бассейне со своими друзьями и любимым человеком, прямо в одежде, в окружении собак…

И чувствовала себя счастливой, как никогда!

— Кхм, — наше сумасшествие прервало выразительное покашливание со стороны.

И вот, что странно, оно было негромким, но все замерли тут же и, как по команде, уставились на высокого брюнета, стоящего возле лежаков. Он с интересом за нами наблюдал, сунув руки в карманы темно-зеленых бриджей, по его губам гуляла мягкая, кошачья улыбка, а у ног парня пристроился на задних лапах Север, единственный, кто не принимал во всеобщем веселье никакого участия. — А, собственно, что тут происходит?

— Сонбэ! — улыбка у Солнцевой при виде брюнета отдавала той самой непритворной, непосредственной, детской радостью. Ну или вип-палатой в клинике имени Кащенко…

Тут так сразу и не разобрать!

Познакомились мы уже со всеми намного позже, после того, как привели себя в порядок, переоделись и даже разобрали вещи. К счастью, нам с Никитой выделили одну комнату, чему я была очень рада. Хотя раньше и подумать не могла о таком — как это, ночевать в одной спальне с мужчиной?!

Даже не верилось, какой же глупой я была раньше.

И вот, во время обеда, я как раз и узнала о том, что кудрявый парень, чей возраст было сложно определить, причем как по его внешности, так и по его поведению, это Эрик Кальянов, хозяин стаи собак и самого коттеджа.

Забавный, смешной паренек (которому на самом деле почти тридцать лет!!), улыбчивый и приятный до невозможности, он полностью оправдывал данное ему Аней прозвище в честь смурфика по имени Растяпа. Он действительно был не совсем аккуратен, часто все ронял и обо все спотыкался, но не унывал и постоянно улыбался голливудской улыбкой так, что сердиться на него не получалось при всем желании. Его частым падениям, на самом деле, активно способствовали хаски, постоянно вертевшиеся под ногами, за что вскоре и были выдворены на улицу. Все, кроме Севера.

Этот пес невозмутимо и с царским, скучающим видом лежал возле дивана, условно делившего огромное помещение на кухню и столовую, а его менее удачливые собратья с угрюмыми вздохами и грустными глазами наблюдали за товарищем и вожаком по ту сторону закрытых стеклянных дверей.

И их зависть была понятна — мы готовили обед!

Как оказалось, еще одной традицией отдыха на Маврикии, были совместные кулинарные приключения на ниве корейской кухни! К моему огромному удивлению, оказалось, что Аня, Эрик и Андрей, тот самый брюнет, кажущийся старше всех остальных, вместе учились в языковом колледже, а потом стажировались и даже работали вместе в Корее.

Естественно, я не удержалась от тысячи вопросов. А Андрей, с которым, кстати, мы как-то пересекались в прошлой жизни, но были знакомы лишь шапочно, спокойно и с улыбкой на все отвечал. У остальных же спрашивать было бесполезно: Дан, Никита и Курт ушли чистить бассейн после собак, а Эрик и Аня, что-то не поделив, носились кругами по кухне. Кажется, Солнцева бегала с тесаком в руках, а Кудряшка, как еще называли Кальянова, отбивался скалкой…

А может, всё было наоборот?

Надо признать, что готовка рамена прошла весело и беззаботно, как и ужин впоследствии и прогулка до моря после него.

Ребята приняли меня сразу как свою, не задавая лишних вопросов и не расспрашивая ни о чем. Я нигде еще не чувствовала себя так спокойно и раскованно, как здесь и, возникшая по приезду первая неловкость довольно быстро сошла на нет.

И уже поздним вечером, когда стемнело, расположившись на заднем дворе, жаря на небольшом костре маршмеллоу, я вдруг почувствовала себя так, словно была здесь всегда. Вытянутые ноги обогревал настоящий огонь, на моей талии сомкнулись мужские руки, а на плече Никита пристроил свой подбородок. Бодро чирикали цикады, кривлялся и дурачился Эрик, на дальнем лежаке тихо похрапывал Курт, негромко переговаривались Дан с Андреем, и именно в этот момент Сонцева, сосредоточенно нанизывающая очередную зефирку на палку, вдруг спохватилась:

— О, а братья наши меньшие где?

— Да там. На террасе дрыхнут, — небрежно отмахнулся Кудряшка. Он не стал пояснять, что стая банально устала, ведь мы когда ходили на побережье, брали их с собой. И набегались они там до упаду, причем в прямом смысле этого слова. Вместо этого парень вдруг подался вперед, вопрошая с подозрением. — Нуна, ты ко мне приехала или к ним, а?!

— Ну-у-у… — почесав кончик носа, якобы задумчиво протянула рыжая. — Я даже и не знаю-ю-ю…

— Как? — схватился Эрик за сердце. И, состроив жалобную мордашку, похлопал длинными пушистыми ресницами. — Малыш, но я же, правда, лучше собаки?

— Как сказать, — задумалась та, не обращая внимания на полный негодования взгляд Эрика и тихий смешок Никиты за моей спиной. — Не, если так подумать, при определенном гриме и после утюжка для волос, ты вполне можешь заменить Волка… наверное!

— Тогда ты — Макс! — выдал в ответ хозяин коттеджа, который, как я уже успела заметить, обожал и своих собак, и своих друзей. Да и всю жизнь в целом.

Я раньше думала, что людей, позитивнее Солнцевой, еще не встречала… Теперь разубедилась в обратном.

— А это Айс и Берг? — неприлично хрюкнув, рыжая указала в сторону Дана и Андрея. Парни, вроде бы увлеченные разговором, ее жест заметили… одинаково вскинув брови, словно спрашивая, что случилось!

Не выдержав, мы расхохотались. Честно, в этот момент они оба реально были похожи на пресловутых близнецов хаски!

— Ну тогда я даже стесняюсь спросить, кто из нас Север, — отсмеявшись, хихикнула я… и вздрогнула, когда за спиной раздался язвительный, холодный и полный сарказма голос!

— Так-так-так. Отдых уже в самом разгаре?

— Какого?.. — естественно, все присутствующие обернулись, чтобы посмотреть на говорившего. Если честно, я не особо присматривалась к реакции остальных на нежданного гостя, мне просто стало не до того. Сердце ухнуло в пятки и судорожно забилось где-то там внутри, ладони мигом вспотели, лицо вспыхнуло, а разочарованный стон Ани я услышала уже как сквозь вату в ушах. — Ну, скелетоны в панталонах…

Возле угла дома, между двух небольших пальмочек, сложив руки на крепкой, хорошо развитой грудной клетке, стоял молодой мужчина с аккуратно подстриженными каштановыми волосами. В меру красив, стильно одет, холоден и очень уверен в себе, это если его кратко описывать. Если чуть подробней…

Пловец, миллиардер, популярен, влиятелен и уважаемый сильными мира сего.

— Кого я вижу, — скользнув цепким, изучающим взглядом по всем присутствующим, остановившись на мне чуть дольше, чем на остальных, он усмехнулся. Нехорошо так усмехнулся, и с каждым его дальнейшим словом мое сердце принималось биться в груди все реже и реже… — Сам господин Богдан Полонский со своей незабываемой рыжей оторвой… пардон, прекрасной суженной. Ее ручной песик Аверин… снова пардон — ее личный охранник! Ну и старые знакомые, включая какую-то шваль на заднем плане. Неожиданно. Но, что удивляет меня больше всего, так это присутствие среди сиятельных лиц моей собственной невесты. Очень мило, мадмуазель Романова. Я сам собирался привезти вас сюда, чтобы официально представить своим… кхм, назовем этих людей друзьями, не в обиду будет сказано. Однако был удивлен, услышав, что моя будущая жена тупо сбежала. Только в отличие от других, по фотографии я смог узнать рыжую подружку — организатора побега, и сразу понял, где искать блудную супругу. И единственное, что мне сейчас реально интересно… как вы теперь все будете выбираться из всего этого дерьма.

Как, а главное, что ему ответить, я не знала. Да и не собиралась, вряд ли я вообще смогла бы сейчас произнести хоть слово. В горле пересохло, губы слиплись, а пульс набатом отдавался в ушах. Хотелось склонить голову очень низко, чтобы не смотреть в сторону Иллариона Звягинцева, невесть как оказавшегося на Маврикии, там, где его не должно было быть.

Но… в тот самый момент я себя чувствовала, как удав перед кроликом, застыв, не моргая и не в силах отвести взгляда от мерзко и самоуверенно ухмыляющегося француза.

Моего жениха.

И негромкое Анино заявление прозвучало в полной тишине так, будто бы на нас сразу бросили крышку гроба, не став размениваться на какие-то там гвозди:

— Охренеть какой пассаж…

Тем временем, как это всё выглядело со стороны…

Абзац.

Сидим, мо

лчим, тупим и пялимся на этого индивида. Индивид стоит, нагло ухмыляется и пялится на нас, вызывая желание подойти и тщательно обследовать его челюсти на предмет присутствия пары-тройки лишних зубов. И лишь Кристинка взбледнула, переплюнув последнюю чахлую моль из моего гардероба…

Красотень! Нескромная ни разу.

И уж ни знаю, кому приспичило моргнуть в этот эпичный во всех смыслах момент, но это явно послужило сигналом к действию. Не для всех, конечно, некоторые еще просто от шока не отошли, кое-кто не знал, как реагировать, кто-то просто не был в курсе ситуации, но кое у кого, похоже, нервы все-таки сдали. И кто б сомневался, что этим кем-то по закону мордости… пардон, подлости, окажется моя черноволосая говорилка?

Вот реальная пакость ты, Звягинцев. Я из-за тебя аж в мыслях заговариваюсь!

— Стой, — естественно, Аверина тут же подхватили под белы рученьки, не дав воткнуть в ближайшую стену мерзко лыбящегося почти француза. Не, тут вру, конечно, знатно — чтобы удержать ревнивого терминатора, желающего отомстить за не совсем поруганную честь нашей скромной златовласки, Богдану и Курту пришлось как следует постараться! Благо хоть парни раньше поднялись и подошли, видимо, предугадывая подобный поворот событий.

Они с двух сторон схватили его за плечи, да так сильно, что побелели и пальцы, и покраснела загорелая кожа, которая потом, скорее всего красиво посинеет. Но и это не остановило Никиту — он дернулся еще разок, не сводя с Ларуша пристального холодного взгляда, от которого моя светлость машинально поежилась. Так смотрят… ну, на потенциальный труп, наверное. Так что отпускать нашего ревнивого Отелло было воистину опасно. Наверное, это понял и Богдан — он что-то негромко произнес другу, почти шепнув ему в ухо и, я даже сразу не поверила! Никита немного успокоился. По крайней мере, дергаться перестал. Чудо, не иначе!

Клянусь на капоте любимого малыша, Аверин когда злой, там дури и силушки молодецкой будет похлеще, чем у Харлея в бешенстве, когда у того кто-то потрогал его байк, ну или обидел Белку!

Старший брат байкер — страшная вещь, знаете ли…

Млять. Что я несу?

Нет, не то, чтобы приезд этого типа был не таким уж и неожиданным и прям сразу выбел всех присутствующих из колеи… Скорее наоборот — ну карма у человека такая, каждый раз портить нам отдых! Мы даже привыкли. Почти.

Но то, что данный гадостный кадр окажется тем самым пресловутым женишком Кристины… Убиться крышкой бронетанка!

Не, это ж как надо не любить единственную внучку, чтобы подложить ее во имя бабок вот под… под… под это!

Хотя, о чем это я? Вспоминаем «любимого» папика, собственного бывшего жениха и тихо крестимся, благодаря всех известных и ныне придуманных богов за то, что меня сия участь обошла стороной. Не, цепанула, конечно, немного по дороге, но и только.

— Что-то я не припомню, чтобы твоя хозяйка сказала «фас», — задумчиво постучав пальцами по подбородку, протянул Ларуш и, ухмыльнувшись, нагло мне подмигнул. — Верно, курва моя рыжая?

За его спиной согласно заржал ранее незамеченный мною парень. И лишь спустя пару секунд, просверлив высокую горилоподобную фигуру взглядом, до меня дошло, что это очередной привет из моего прошлого. И имя ему — мой «любимый» во всех смыслах, старый знакомец Вадим Хотарский.

Хотарский… Блин, Хотарский!! А он какого черта бритого здесь забыл?!

— Ах ты!!

— Стоять, — на сей раз в роли миротворца выступил неслышно подкравшийся Андрюшка, попросту сцапав меня за воротник рубашки, не давая сорваться с места. Я, конечно, побулькала для вида и даже побарахталась, но вырывалась не особо. Я ж прекрасно понимала. Что силы неравны: где мои пятьдесят килограмм живого веса и где тренированная туша французского миллионера? Или миллиардера?

Ай, один хрен.

— Ларуш, тебе здесь не рады, — на переговоры решился, естественно, хозяин райского местечка на берегу моря, переставшего быть таковым с недавних пор. Шагнув вперед, намерено вставая перед Никитой, которого продолжали держать парни (и не зря!), Кудряшка спокойно добавил. — Тебе лучше уехать.

Естественно, подпевала Хотарский некультурно заржал, заставив меня сузить глаза. Кто-то, как я смотрю, просто обожает быть в подчинении, да? Нехристь благополучно свалила, а прислуживать и подпевать кому-то надо, вот и нашел себе нового кумира? Ладно, так и запишем.

На плите. Надгробной!

— Ты кажется, забываешься, Кальянов, — еще поганее усмехнулся Ларуш, небрежно сунув свои ручищи в карманы лазурно-голубых шорт. — Не ты меня сюда приглашал, не тебе меня выставлять. Не дорос еще.

А вот тут, как ни странно, правда была на стороне иностранца.

Всё дело в том, что семейство Кальяновых и Звягинцевых дружили и сотрудничали еще с тех самых пор, когда никого из нас даже в проекте не было.

В далекие-далекие времена они прикатывали на своих элитных динозаврах к элитной пещерке, где ели элитную сырую мамонтятину и, гыкая, хэкая, стуча друг друга дубинками по голове, договаривались о продаже элитных ракушек из задницы редчайшей акулы-переростка. А их супруги в это время за ближайшим «отхожим» камнем рисовали угольком свои силуэты на стеночке и хвалились друг перед другом элитными шкурками леопардов и саблезубых тигров, да бусиками из мелководных черепашек…

Черт. Что Эрик добавил в мой рамен?..

Короче! Эти два богатых, знаменитых и уважаемых семейства активно вели общие дела, и расставаться, судя по всему, не собирались. Они были компаньонами как в бизнесе, так и в остальном, и, естественно, Эрик был вхож в дом Ларуша, собственно, как и наоборот. Кудряшка, в отличие от своих родителей, не любил французика априори и старался свести все контакты к минимуму, а вот тот как раз наоборот, всегда пользовался возможностью заявиться туда, куда его не звали. Эрик его не звал, конечно же. Но стоило Звягинцеву позвонить старшему Кальянову… и вуаля! Его самого уже активно приглашали, даже безо всяких намеков с его стороны.

Ссориться с предками моя американская Кудряшка не любил, да и потом, когда в таких семьях мнение детей как-то учитывалось? Общество Ларуша приходилось тупо терпеть.

Честно говоря, со временем для нас это стало даже чем-то вроде развлечения, называется «кто кому подгадит первым». Но сейчас…

Дилемма.

Мы все прекрасно осознавали, что Ларушу здесь, извиняюсь, делать просто нехрен. И даже не потому, что он скотина и сволочь от природы, лапал Кристинку и все такое — она вон, в его сторону сейчас даже смотреть побаивается.

Нет, всё гора-а-аздо проще.

Его ж Аверин закопает под ближайшей пальмочкой и скажет, что так оно и было!

А Никита — это тебе не Богдан. Не, даже при его помощи, и поддержке моего бомжика, опять же, Аверину ничего не угрожает. Но последствия же потом разгребать замучаемся! Суды там, угрозы, киллеры, все дела.

— По-моему, я ясно сказал, — слегка прищурился Эрик, хотя до сих пор еще продолжал говорить спокойно, зарабатывая себе очередной плюсик в состязании на звание «Мистер Толерантность». — Тебе здесь не рады. Уезжай.

— Окей, — беспечно пожал плечами Ларуш. — Как прикажет «хозяин» дома. Я уеду прямо сейчас… Но только вместе со своей невестой.

У меня от такого заявления аж лицо вытянулось.

Сделал пакость, на сердце радость, да? Вот су-у-у-у…

— Она ничего не подписывала, Ларуш, — голос моего благоверного был спокоен, как и всегда. И зрил господин Полонский, как обычно, в корень. — Официально ты не имеешь на нее никаких прав.

— А он имеет? — иронично вскинув брови, француз небрежным кивком головы указал в сторону Никиты.

— Это ее выбор, — невозмутимо парировал Богдан, едва заметно сжимая плечо Аверина еще сильнее, чтобы тот не сдвинулся с места.

И нет, я, наверное, одна из немногих, кто не удивился сейчас молчаливости моей вечно ехидной охранялки, друга, да, чего уж там, почти члена семьи! Просто Никита он такой — стукнет в бубен раздражающему оппоненту и всё. Слова, увы, излишни!

— Если у тебя получилось с ней, — палец Звигинцепа указан на мою нифига не скромную светлость. — Это не значит, что подобный трюк удастся повторить. Ты лучше меня знаешь, подписала она документы или нет, не имеет никакого значения. Я уже влил в предприятия ее семьи огромные бабки. И я хочу получить взамен то, что мне причитается.

— Тебе что, других баб мало? — все-таки не выдержав, снова встряла такая нехорошая я. — Нет, я все понимаю, Кристинка у нас Золотко, красива, умна и скромна, но блин! Все девицы высшего гламурного общества уже прознали о твоем мерзком характере и в срочном порядке сдули свои силиконовые губки, лишь бы ты в их сторону не посмотрел?

— Рыжая, заткнись, — поморщившись, душевно попросил меня француз.

Я аж обалдела.

Это что, почти вежливая просьба или у меня на нервной почве глюки?

— Ларуш.

О, а вот и первая реакция. Я даже поежилась, а Эрик переглянулся с Андрюшкой, и последний даже подошел поближе, остановившись в каком-то шаге от убийственно спокойного и даже холодно-равнодушного Богдана. И увы, повод для легкой (пока) паники действительно был.

Мы все хорошо помнили и знали этот взгляд. В прошлый раз Ларушу он стоил сломанного носа!

Эх… вот ничему-то жизнь некоторых не учит!

— Спокойней, Полонский, — о, так память кое-кого не подводит, оказывается! Вон, как бедного иностранца перекосило. — Мне твоя оторва в одно место не уперлась. Я умею усваивать уроки, твоя невеста мне без надобности. У меня есть своя.

— Да неужели?

О, Никитка заговорил! Да так, что даже переплюнул Богдана, хоть голос его и звучал с легкой… ну ладно, не совсем с легкой хрипотцой. А уж этот взгляд… я б закопалась сразу!

И почему мне вдруг захотелось поискать политическое убежище, никто не знает, не?

— Успокойся, охранничек, — погано усмехнулся Ларуш. — Ты прекрасно понимаешь, что тебе здесь ловить нечего. Статус не тот. Госпожа Романова привыкла совсем к другой жизни… которую ты, разумеется, обеспечить не сможешь. Сколько она пробудет с тобой: неделю, две, месяц? Или пока не станет загибаться от голода или ее задолбает носить стекляшки вместо брюлликов? Или надоест выбираться раз в месяц в дешевую киношку? В чем-то ты хорош, Аверин, не спорю. Но ты ей не ровня.

— Знал бы ты, сколько у него зарплата, — машинально пробормотала я, машинально почесав кончик носа. Вряд ли меня кто услышал, конечно, разве что укоризненно посмотревший Андрюшка, но его прозорливости я перестала удивляться уже давно.

А я что, я ничего! Он же реально в месяц получает намного больше, чем скромный администратор ни разу нескромного элитного клуба, принадлежащего небезызвестным байкерам!

Обидно, знаете ли.

А вообще, слова мои были так, скорее следствием растерянности или способ хоть как-то защитить Никитку. Знаю, должно быть наоборот… но рефлекс же! Эта черноволосая говорилка сколько обо мне заботилась? И сопли подтирал, и на руках таскал, и едой насильно пичкал, да и вообще…

Короче! Я вроде как осознаю, что Ларуш прав. Все мы это осознаем, если честно. Аверин, при всех его сбережениях и зарплате кое-кому реально не ровня. И Крис, не смотря на все ее положительные сдвиги в плане смены мировоззрения и мироощущения, всё равно остается заложницей своего воспитания. А сможет ли она сломать себя полностью и начать жить абсолютно по-другому — тот еще повод для размышления.

Так просто изменить жизнь невозможно. Холостятская квартира — это тебе не огромный особняк, а посудомоечная машина — не огромный штат прислуги, не говоря уже об автобусе, потертых джинсах и кедах вместо авто бизнес-класса, брендовых брючек и дизайнерских туфелек.

Несколько другие миры, знаете ли…

И вопрос, сможет ли Кристина все это пережить ради Никиты, вовсе не риторический, а очень даже насущный. Не то, что я в ней не уверена… Но таки вещи можно выяснить только на практике, знаете ли.

И, подводя итог всем промелькнувшим мыслям, могу сказать только одно: Ларуш гад. Знает, пакость французская, на что и куда надо давить!

Я честно, в следующий момент не поняла, что случилось. В какой миг ситуация раскалилась до предела, круто поменялась и что именно послужило тому причиной. То ли Звягинцев еще что-то ляпнул, а я не услышала, то ли еще что…

Просто в какой-то момент Никита вырвался. Почти.

Я только успела заметить, как парни его все-таки отпустили, не сумев удержать… а потом я оглохла. Реально!

От резкого, невероятно громкого, пронзительного свиста в ночной тишине на полном серьезе заложило уши, причем не только у меня. Эффект неожиданности, надо признать, не сработал как надо, все-таки Аверина натаскивали не реагировать и на штуки покруче. Так что растерявшийся Ларуш все-таки получил по роже, и получил не слабо!

А потом обоих драчунов просто снесло с места. Да-да, таких нехилых, далеко не маленьких парней в пылу завязавшейся потасовки просто резко раскидало в разные стороны, почти легко и играючи, а от раздавшегося следом рыка натурально стыла кровь в жилах.

Надо сказать, это только со стороны песики Эрика смотрятся, как веселые, жизнерадостное раздолбаи, которых невозможно угомонить. В какой-то степени так оно и есть, стая действительно себе на уме, обожает мелкое вредительство, постоянно сводя своего хозяина с ума, заставляя его ругаться и с периодичностью обновлять интерьер не только собственной комнаты, но и всего дома. Но! В тоже время это взрослые, огромные, полноценные и хорошо дрессированные псы, замечательно исполняющие все команды.

Как сейчас, например.

— Да убери ты свою слюнявую животину! — едва слышно ругнулся Ларуш, валяющийся на травке на спине, придавленный сверху немаленькой тушей матерого Севера. Этот пес из всей банды вообще самый спокойный и сообразительный, так что… конкретный такой оскал перед моськой француза впечатлил бы даже самых неискушенных зрителей.

И если Звягинцев, покорно задравший руки, выглядел напряженным и испуганным (а Хотарский вообще смылся в тень), то Никита, знающий стаю не понаслышке, поступил с точностью, да наоборот. Он просто полностью расслабился, спокойно глядя в глаза восседавшего на нем, угрожающе рычащего Волка. И лишь потом негромко позвал:

— Эрик.

— Я вас внимательно слушаю, — сложив руки на груди, иронично вскинул брови Кальянов. Милый кучерявый раздолбай с милейшей очаровательной улыбкой во все твои тридцать два белейших зуба создавал незабываемый контраст с тремя псами у его ног, показывающими не менее белоснежные клыки в приветственном оскале.

И куда только делись одинаковые шоколадного цвета мохнатые няшки Айс и Берг? Это же натуральные машины по производству фарша из человеченки, ей-богу! И…

И что там «и» я додумать не успела.

— Эрик, отпусти их, пожалуйста.

Ну, слава святым валенкам и священной телогрейке! Я уж думала, Кристинка никогда больше не заговорит! А нет, смотри, сумела-таки взять себя в руки, хотя ситуация, прямо таки что ни на есть патовая.

Что сказать? Молодец, хвалю.

Эрик, кстати, на сей раз внял просьбе сразу, отозвав собак короткой командой. И, если Волк послушался сразу, радостно соскочив с Аверина, напоследок отдавив ему живот, но Север еще пару раз как следует подумал над озвученным предложением. И медленно, словно нехотя, прекратил для начала скалиться, и только потом сошел с распростертого на земле француза. Но далеко отходить не стал, ясно показывая, что хозяина-то он слушается… но и против самосуда ничего не имеет.

Ну вот совсем ничегошеньки!

Крис, кстати, на самом деле, действительно пришла в себя. И, протиснувшись между Богданом и Куртом, спокойно подошла к Никите, принимаясь заботливо его отряхивать, тем самым показывая, на чей она стороне.

Ларуш, вынужденный приводить себя в порядок самостоятельно (не Хотарского же ему просить, в самом-то деле!), только зыркнул злобно, но вставить ремарку не решился. Север наблюдал за его неспешными и на диво осторожными движениями эстонской улитки ну с очень с гастрономическим интересом. Да и Кристинка снова заговорила, опередив всех нас:

— Я никуда не поеду, Илларион. Я никаких документов не подписывала и не собираюсь. К бабушке я так же не имею больше никакого отношения, так что с финансовыми обязательствами разбирайтесь сами. Без меня. Я остаюсь здесь и это мой выбор, к которому ты не имеешь никакого отношения. Ты мне никто, запомни, пожалуйста. Я сама разберусь как, с кем, и в каких условиях жить.

По-моему, после этих слов, сказанных мягким, вежливым, но непреклонным тоном, Ларуша перекосило. Слегка. Я даже волноваться стала, как бы его удар не хватил, болезненного нашего! Все-таки в первый раз его девушка таким образом отшивает, ну!

Ан, нет, оправился иностранец, на удивление, быстро. По крайней мере, через каких-то пару секунд его лицо перестало напоминать кожуру лимона после микроволновки, а еще немного и появилась бы знакомая гаденькая улыбочка.

Но вмешался Богдан, улыбнувшись, привычным жестом приобнимая меня за плечи:

— Ты слышал. Желание дамы — закон.

— Ты же понимаешь, Полонский, так легко всё не закончится, — сунув руки в карманы, только и усмехнулся Ларуш.

Ба-а-абушка моя крестьяночка… Он что, реально собрался так просто отступить?

— Как знать, — пожал плечами Богдан.

— Мы еще поговорим, Ларуш, — добавил Никита, собственническим жестом обнимая заметно успокоившуюся Кристину. — Но не здесь и не сейчас.

И что вы думаете? Это моська французская просто взяла, усмехнулась… и ушла! Вот же ж засранчик заграничный, круассан доморощенный, плавательная шапочка на ножках, он и тут умудрился последнее слово за собой оставить!

Честно говоря, в столь простое разрешение конфликта не верилось от слова вовсе. Ну как-то уж слишком легко и просто это получилось, не считая легкого мордобоя и заметно упавший градус настроения всех присутствующих. Но что было, то было: когда заметно успокоились все псы без исключения, и вернулся Север, отправившийся в самовол… проводить нашего неприятного гостя, конечно же, мы поняли, что, наконец, реально остались одни.

Даже странно как-то.

— Гад, — я уткнулась в грудь своего мужчины, сердито пыхтя. — Гад, козел и сволочь! Умеет же он испортить настроение!

— Это еще цветочки, — задумчиво отозвался Андрюшка, вглядывающийся в темень приусадебного участка. — Он еще долго будет вам нервы портить.

— Сонбэ, у тебя прям талант успокаивать людей.

— Прости, нуна, — Эрик пошкрябал пятерней в кудрях на затылке. — Надо было его давно послать открытым текстом, да все как-то не получалось.

— Фигня-война, главное маневры, — отмахнулась я. — Нам не привыкать. Кристи-и-и-ин… Ты это, как там? Жива после первого боевого крещения в суровых реалиях свободной жизни?

— Жива, — откликнулась она, даже не взглянув в мою сторону. Да и не удивительно: все это время она, обхватив лицо Никиты ладошками, всматривалась в его глаза и более чем странное выражение лица. То ли уныние, то ли скорбь, то ли отрешенность… Я так с разбегу и не разобралась, но помогла сама Крис, проговорившая вдруг четко, спокойно и уверенно. — Мне плевать, кто ты такой на самом деле. Простой охранник, студент или сантехник. Я люблю тебя таким, какой ты есть, запомни это, пожалуйста. И мне не важны твои доходы, уровень жизни и репутация, я просто хочу быть рядом с тобой. С тобой и ни с кем другим. Ты мне веришь?

— Да, — слабо, но все-таки заметно улыбнулся Аверин. Блин, да я аж дышать перестала, дожидаясь его ответа! — Да, Золотко. Я тебе верю.

— Ур-р-ра-а-а-а! — моя нескромная светлость аж запрыгала от радости, наблюдая, как целуется сладкая парочка, прошедшая, наверное, самое тяжелое из их прошлых и будущих испытаний. Что поделать, доверие, увы, штука хрупкая и очень, очень зыбкая… Я-то знаю, о чем говорю! — Теперь сие событие нужно отметить! Кто «за»?

— Я не против, — согласился Богдан, давно и не понаслышке знающий, что меня не остановить.

— Кстати, да, хорошая идея! — тут же радостно подпрыгнул всегда легкий на подъем Кальянов. Андрей поддержал его простым кивком головы, Курт молча отсалютовал рукой, с настороженностью косясь на развеселившихся псов, у которых, по всей видимости, после исчезновения основного раздражителя сработал переключатель — Макс уже начал подкрадываться к нему на полусогнутых, состроив самую хитрую морду из имеющихся у него в немалом запасе.

Короче, нас бы ждала великая праздничная попойка… если б не одно большое такое «но» озвученное вкрадчивым женским голоском, принадлежащим вчерашней Рапунцель:

— Ань… а когда вы собиралась мне сказать, что Дан — это и есть Богдан Полонский, тот самый сын миллиардера, за которого бабушка собиралась меня выдать замуж до Ларуша?

Секунда повисшей тишины. Две, три, пять, десять…

А потом весь Маврикий огласил мой шокированный вопль:

— Чего?! Какого фига моего жениха снова собирались женить на ком-то левом, а я опять не в курсе?!

Ну, скелетоны в панталонах… Я так реально не играю!