Золотой скорпион

Глава 23

Тимур Каримов в шею втолкнул брата в квартиру.

– Ты чего? Ну ты чего?! – захныкал Кузя.

Тимур поднес к его носу крепкий кулак.

– Сейчас еще добавлю, хочешь?

– Нет.

– Зачем тебя понесло именно в это проклятое место? Когда ты, наконец, перестанешь искать приключения на свою задницу?

– Ничего я не ищу, – буркнул Ярочкин.

– Ну, конечно, они тебя сами находят. Почему ты Коле ничего не рассказал? А если это и был маньяк?

Вызволять брата Тимур приехал с опергруппой, он как раз сегодня дежурил. Был реальный шанс поймать преступника, но Кузя наотрез отказался указать даже сторону, в которую тот направился. Сказал только, что ушел он давно, как только позвонил Тимуру. Значит, десять минут у него было, не меньше, нападавший успел уйти далеко. Может быть, до остановки добрался и уехал на автобусе. Кузя явно знал этого человека, но почему-то молчал, утверждал, что никто на него и не нападал вовсе, просто он с одним парнем подрался на спор, с каким парнем и почему – не говорил.

– Тимка, почему ты мне не веришь? – снова заскулил он. – Не маньяк это был. Зуб даю!

– Это ты зря, – съязвил брат. – Выбью зуб – все расскажешь.

– Давай, рискни здоровьем!

– Да ну тебя к черту, – плюнул Каримов. – Нет у тебя ума – твое дело, но ты бы представил, как мама будет переживать, если с тобой что-нибудь случится.

– Будет? Точно?

– А ты проверить хочешь? Мало тебе того раза, когда тебя в подвале держали? Ведь не лицо было, а сплошной синяк. Мама чуть с ума не сошла. Кузь, тебе двадцатник скоро, а ты все не веришь, что мы тебя любим?

Кузя улыбнулся и потер шею.

– Я чувствую.

– Дурак ты.

– Сам такой.

– Так чья рубашка-то была?

– Какая рубашка? – прикинулся ветошью Кузя.

– Та, которой тебя так надежно связали.

– А-а, эта… Не знаю. То есть знаю. Она валялась на стройке.

– На стройке? Ну-ну…

– Баранки гну! Отстань ты от меня! Что-то башка разболелась. А тебе вообще Марину твою встречать пора.

Тимур глянул на часы, чертыхнулся и выскочил из дома.

Едва за ним закрылась дверь, Кузя схватился за телефон.

– Тамара Михайловна? Гуцуев вернулся?

– Вернулся, – проворчала женщина. – Говорит, купался. Рубашку, говорит, сперли. Ведь наверняка продал, поросенок! Спиртным и куревом, правда, не пахнет. И то слава Богу.

– Спасибо, Тамара Михайловна, – выдохнул Кузя и устало повалился на диван.

Знаете, как животные выбирают себе вожака? По запаху. От сильного пахнет агрессией, от слабака – страхом. Все очень просто. Каждая особь устроена по-своему. У одного животного в момент опасности выделяется гормон – норадреналин, воздействует на нервную систему и заставляет броситься на врага и убить. Люди называют это отвагой, храбростью, смелостью. Именно такую особь, пусть даже и не самую сильную, но самую решительную и агрессивную выбирает стая своим вожаком. Гормон трусости – адреналин пахнет страхом. Этот запах заставляет других животных преследовать слабака иногда безотчетно и не ради добычи, а просто следуя инстинкту и законам естественного отбора. Адреналин – предшественник норадреналина в синтезе гормонов, несовершенный, незавершенный гормон силы. Незавершенный гормон – несовершенная особь. Выживать, а уж тем более быть вожаками должны совершенные.

Человек – такое же животное, как и все остальные. В физиологическом смысле. И у людей в момент опасности внутренний конфликт «бей или беги» разрешается точно так же, как и у любого другого зверя. Не умом, не духовными качествами, а преобладанием в организме одного гормона над другим. Человек, по большому счету, не властен над собой и не может по собственной воле превратиться из труса в смельчака. От труса всегда будет пахнуть страхом. Он всегда будет слабой, даже не физически, а духовно и душевно слабой особью. Жить, а уж тем более руководить, должны сильные!

Я безошибочно чуял даже самые слабые, пусть всего в несколько десятков молекул, запахи отваги или страха. Я знал, что из человека, кровь которого отравлена адреналином, как ядом, никогда не выйдет хороший убийца, только жертва. Просчитался я только тогда, когда решил, что бомж, забредший на ночлег в облюбованный мною зал, станет жертвой. Меня обманул перешибающий все другие запахи дух разложения и тлена. Бомж оказался не так-то прост и смог защититься в момент опасности. Напасть все же не смог. Что ж, и на старуху бывает проруха. Обидно, что чутье подвело меня.

Один-единственный раз встретил я на своем пути человека, от которого волна безудержной отваги катилась, затопляя все на своем пути, как морской прилив. В его теле, в его крови не было ни одной молекулы гормона страха. Он был совершенен настолько, что исходившая от него сила просто парализовала меня. Я ничего не мог сделать, не мог даже двигаться, когда он был рядом. Это был тот самый мальчишка, который горько плакал сегодня над разоренным тайником под опорой теплотрассы. Сейчас он еще ребенок, и полное отсутствие страха, а значит, и инстинкта самосохранения может сыграть с ним злую шутку. Но если он выживет и вырастет во взрослую особь, он станет настоящим вожаком. Он сможет повести за собой толпы, войска, страны, и его норадреналина хватит на всех, кто пойдет за ним, увлекаемый отвагой и совершенной силой.

Солнце не даром весь день пекло измученную землю и грело торфяные карьеры и неспешную реку: с Волги поползли тяжелые сизые тучи, и солнце устало погрузилось в них, не дожидаясь близящегося вечера.

Я решил, что достаточно на сегодня прогрел свое тело, сидя на ржавой трубе. Совсем не радовала перспектива попасть под дождь, а уж тем более – в грозу, и я поспешил убраться от греха подальше в подвал.