Золотой скорпион

Глава 38

Еще одного сотрудника университета лихорадило в тот жаркий июльский день. Юрий Иванович Сомов не находил себе места. Он бежал зачем-то в библиотеку, но, оказавшись перед самой дверью, вдруг останавливался так резко, будто врезался в стену, разворачивался и несся в сторону столовой. Там он тоже останавливался, словно вспомнив что-то важное, и спешил на кафедру. Сомов не знал, сколько кругов он намотал таким образом, но истинной цели всего своего хаотичного движения он старательно избегал. Этой целью был кабинет Зайцева.

Конечно, он должен побывать там, нужно только выбрать подходящий момент, повод и способ хоть на минуту остаться там одному. Но Юрию Ивановичу хотелось пойти туда прямо сейчас и признаться Зайцеву во всем. Он же пока еще ничего не сделал, и, может быть, проректор оценит его преданность и сделает для него то же, что обещал сделать Садовский? Или не сделает? Нет, вряд ли. Слишком все мелко и незначительно. Все это важно для самого Сомова, ну и, конечно, для Садовского. А Зайцеву… И Юрий Иванович снова шел в сторону библиотеки, подальше от приемной.

Дело в том, что доцент Сомов невольно оказал услугу ректору: в тот день, когда убили Давыдова, Садовский ездил в педагогический институт послушать выступление финских ученых о феномене смерти. Сомов тоже был там, ему тема была интересна для использования в лекционном курсе. Он очень удивился, увидев там Садовского. Ректор опоздал, сидел в углу зала, ни с кем не общался и уехал сразу же, как выступление закончилось. Но Юрий Иванович видел его и подтвердил ректору алиби.

Тогда казалось глупым, что милиции вообще понадобилось это алиби, но теперь дело могло повернуться и по-новому. Сегодня Садовский подошел к Сомову, когда тот курил у крыльца, и позвал его прогуляться вдоль корпуса. Он благодарил доцента за поддержку, и уже одно это было удивительно. Ректор редко кого-то замечал и тем более благодарил. А тут вдруг, ни много, ни мало, предложил сразу место Жукова.

– Понимаете, Юрий Иванович, кафедра философии – очень ответственный участок, особенно для аспирантуры. Без экзамена по философии не обходится никакая защита диссертации. Я делаю ставку на развитие, на усиление вуза, и вдруг на этом ответственном месте – старый, я извиняюсь, пердун. Боюсь, угробит мне кафедру Жуков, задушит своим формализмом, вы согласны?

Сомов был согласен. Он видел, что никакой науки на кафедре нет уже и в помине, преподаватели тихо тупеют, молодежь годами сидит в стажерах и младших научных сотрудниках, не имея возможности защитить кандидатские.

– Вы ведь, Юрий Иванович, если не ошибаюсь, доктор наук?

– Да, – растерялся Сомов, он думал, что всех докторов в вузе ректор знает точно, тем более их не так уж и много. – Я уже три года доктор.

– Замечательно. Вот видите, три года, как доктор, а все еще сидите на доцентской должности. А пора уж давно быть профессором. Самое время вам сменить Жукова. Самое время. Как только пройдут выборы, я непременно этим вопросом займусь.

А если выберут не вас, хотел спросить Сомов, но ректор был так уверен в себе, что, возмутился бы его сомнением.

– Так я могу считать, что получил ваше принципиальное согласие? – спросил Садовский.

– На что? – не понял доцент.

– На заведование кафедрой, на что же еще?

– А… Да. Да!

Юрий Иванович был рад, но страстно желал, чтобы ректор отпустил его наконец. Садовский, кажется, собрался было уходить, но спохватился.

– Ах, вот еще! Хотел бы еще раз поблагодарить, что подтвердили мое присутствие на той лекции.

– Что вы, Виктор Николаевич, – отмахнулся Сомов. – Вам не нужно алиби, вас же никто не подозревает.

– Подозревает, – вздохнул ректор. – Кое-кто очень даже подозревает. Или, может быть, старается отвести подозрения.

Сомов боялся даже спрашивать, о ком он ведет речь. А Садовский тем временем вытащил из кармана маленький целлофановый пакетик. В пакетике лежал простой желтый ключ с жестяной биркой на кольце.

– Вот это сегодня подбросили в ящик моего стола. На ярлычке номер комнаты. Это ключ от кладовки, в которой нашли Бориса Борисовича.

– Но откуда он мог у вас в столе взяться? – изумился Сомов. – Получается, его подбросил сам убийца?

Ректор только пожал плечами.

– Зачем же вы его взяли, Виктор Николаевич? Надо же заявить в милицию, чтобы они сами изъяли…

– Что вы?! Если бы этот ключ нашли милиционеры, меня не спасло бы никакое алиби. Это ключ особенный. Такими бирками были помечены только те ключи, которые хранились у Давыдова. Значит, это и есть тот самый ключ, который искали и не нашли милиционеры. И вдруг именно он оказывается в моем столе. Каково?

– Но вы же не могли взять у умирающего Давыдова этот ключ. Всем известно, что в это время вас в университете не было. Вам нечего опасаться.

– Отнюдь. А вдруг мы с вами в сговоре? Вдруг это подозрение возникнет не сейчас, а уже после выборов, когда я помогу вам стать заведующим кафедрой?

Сомов уже решительно не понимал, к чему клонит ректор, и уже жалел, что оказался в тот злополучный день в пединституте.

– Юрий Иванович, помогите мне вернуть эту вещь тому, кто мне ее подкинул.

– Я? – перепугался доцент. – Но кому? Как?

– От моего собственного кабинета только два ключа: у меня и у Зайцева.

– Ну…

– Ну! Не мог же я сам себе подкинуть ключ, верно?

Сомов кивнул. Ему больше всего хотелось убежать куда-нибудь из этого угла университетского двора, куда загнал его Садовский.

– Вы умный человек, Юрий Иванович. Никто не будет искать этот ключ у вас. Я хочу, чтобы вы сами придумали, как проникнуть в кабинет проректора. Положите ключ в его стол так, чтоб он увидел, чтоб он понял… Впрочем, нет. Засуньте его куда-нибудь поглубже, чтоб не сразу нашелся. Пусть Анатолий Иванович думает, что затея ему удалась. Возьмите.

Садовский протянул пакет Сомову, тот в ужасе отпрянул.

– Я не могу, Виктор Николаевич, я не знаю, я не справлюсь.

– Ерунда, справитесь.

– Но я не хочу…

– А заведовать кафедрой хотите?

И Сомов дрогнул. Взял ключ.

Сейчас пакетик лежал в кармане его брюк, он поминутно проверял, не потерялся ли злосчастный ключ.

Пойти прямо сейчас к Зайцеву. Все рассказать. И что? И пусть дает место Жукова. А если Зайцев проиграет выборы, что тогда? Тогда Садовский сожрет Сомова в один миг.

Да нет, вряд ли Зайцев проиграет. Вряд ли… Но почему же он так поступил? Почему подкинул ключ? Зачем – понятно, но почему? Ведь он не мог сам убить Давыдова? Сам не мог. Мог организовать его убийство.

Подумав об этом, Сомов обнаружил, что стоит опять у самой двери приемной, а оттуда, из приемной – две двери: в кабинеты Садовского и Зайцева. Пойти к Садовскому, вернуть ключ и отказаться от всего, в том числе и от кафедры? Или пойти к Зайцеву? А если он убийца? Проректор – убийца? Чушь собачья!

По коридору в его сторону вальяжно двигался Павел Федорович Жуков. В ужасе от того, что с ним предстоит здороваться и разговаривать, Сомов развернулся и рванул в сторону кафедры.

На кафедре философии Марина Полякова расставляла в шкафу курсовые работы.

– А почему ты здесь? – удивился Сомов.

– Так ведь Иры теперь нет, – вздохнула девушка. – Новую лаборантку еще не нашли, вот я и согласилась пока поработать.

– Неужели в отпуск не хочется?

– Хочется. Да и к экзаменам нужно готовиться. С первого августа уже вступительные экзамены, обидно будет, если снова провалюсь.

– Ты? Не провалишься, – улыбнулся Сомов. – У тебя в университете теперь полно друзей-приятелей и среди преподавателей, и среди студентов. Верно?

– Верно, – засмеялась Марина. – Теперь уж совсем глупо будет подавать документы в другой вуз.

– В другой? А чем тебе наш не нравится?

– Мне-то нравится. А вот мама переживает. Как вы думаете, убийцу скоро поймают?

– Кто ж знает, – пожал плечами Сомов. Ему снова стало не по себе, а так хорошо отвлекся он от своих проблем, разговаривая с девушкой. – Тебе-то вряд ли стоит волноваться, тебя ведь Тимур Каримов с работы встречает.

Марина потупила глаза.

– Никакой маньяк не рискнет напасть на девушку, если она с милиционером.

– Так он просто на практике, форму ему не дают. А на лбу ведь не написано.

– У Каримова на лбу написано: не влезай – убьет.

– Юрий Иванович, а давайте я вас чаем напою, – вдруг предложила она. – У меня вот и конфеты есть. Я по просьбе Анатолия Ивановича покупала, да и стащила немножко. Завтра ученый совет, а к Зайцеву прямо с утра какие-то иностранцы приедут. Не то турки, не то арабы. Вы не знаете, зачем они к нам?

– Нет, – покачал головой Сомов, принимая у девушки кружку с горячим чаем. – Вот видишь, тебе и Зайцев поручения дает, доверяет.

– Так Лера, секретарша, в отпуске с сегодняшнего дня. Я еще после пяти пойду к Зайцеву в кабинет чашки-ложки почистить, чтоб уж перед иностранцами не опростоволоситься.

Вскоре нервный озноб окончательно оставил Сомова. Теперь он знал, как поступить с ключом от кладовки. И поможет ему в этом другой, очень похожий ключ. Поблагодарив Марину за угощение, он отправился в библиотеку. В пять девушка уйдет в приемную чистить чашки и прибирать кабинет проректора. А в четверть шестого Сомову понадобится вернуться на кафедру. Свой ключ он только что предусмотрительно оставил на столе, придется найти Марину в кабинете Зайцева.

В тот же вечер Юрий Иванович позвонил ректору и, довольный собой, сообщил, что задание выполнено.