[Про]зрение

Глава 20 Что под обложкой?

— Знаешь, этот твой эффект Франклина... Он действительно работает, — заявил с порога Егор, еле сдерживая смех.

— Она попросила тебя помочь, и ты стал лучше к ней относиться?

— Как ты узнал?!

— Догадался, — рассмеялся Илья. — Когда идёте на свидание? Скоро от меня съедешь к коллеге?

— Не терпится от меня избавиться?

— Нет, просто у тебя есть всё, чтобы стать счастливым. Жизнь со слепым — интересный опыт, но всего лишь одна страница из книги твоей жизни.

— Но, как твой друг и сосед, хочу предостеречь тебя от служебных романов.

— Отношений на работе? Почему? Это же так естественно — сблизиться с тем, с кем проводишь полдня.

— Потому что это самый верный способ разрушить и рабочий процесс, и личные отношения, — голос Ильи стал серьёзным, почти суровым. — Представь, вы поссорились вечером. А утром тебе надо с ней согласовать срочный контракт. Или она — тебе. Вы будете не объективны. Будете принимать решения исходя из личных обид или чувства вины. Вы создадите друг для друга слепые зоны, перестанете быть честными критиками. Это профессиональная созависимость. И это яд. Сначала для работы, а потом и для чувств.

— Но если уж так получилось...

— Допустимо, если вы в разных отделах и ваши рабочие пути редко пересекаются. Но даже тогда — только если оба психологически зрелы и умеют оставлять личное за дверью офиса. Иначе — сплетни, слухи. Тот, кто сплетничает о других сегодня, завтра будет сплетничать о тебе. В такой ситуации одному из пары лучше уволиться. Хотя я бы увольнял именно сплетника.

— Пожалуй, ты прав...

Егор задумался.

— А тебя не раздражает, что все тебя воспринимают только как... ну, слепого парня? Ведь ты достаточно умён, но для этого надо хотя бы пообщаться с тобой, не обращая внимания на дефекты здоровья?

Илья замер на мгновение, а потом тихо рассмеялся.

— Ты знаешь, много лет назад, я написал одно стихотворение. Оно было как раз про это. Про обложку.

— Серьёзно? — оживился Егор. — Оно записано?

— Да, есть в папке. Называется «Напоказ» или «Обложка».

Илья на несколько секунд ушёл в себя, будто перелистывая в памяти пожелтевшие страницы.

— Оно довольно депрессивное. Юношеский максимализм и всё такое. — Он снова сделал паузу и начал начитывать ровным, немного отстранённым голосом, будто цитируя древний манускрипт:

Не стоит пытаться залезть ко мне в душу

Не думай что ты меня видишь насквозь

То что ты видишь — всего лишь обложка

Всё, что ты слышишь — набор заученных слов

Егор замер, стараясь не пропустить ни строчки. Стих был простым, но бил точно в цель.

Ты видишь меня не таким как другие

Но ты как и все видишь лишь часть

Каждый видит лишь то что хочет увидеть

А всё остальное — не замечать

— Блин... — вырвалось у Егора. — Это же про меня. Про тот эффект Баадера-Майнхоф.

— Про всех нас, — поправил Илья. — Про главную человеческую трагедию — одиночество в толпе. И вот финал:

Я почти что привык и даже смирился

Что для всех напоказ я не тот что внутри

Я для всех навсегда всего лишь обложка

И я тот кто я есть когда я один...

В комнате повисла тяжёлая, но светлая тишина. Егор впервые почувствовал, что за броней спокойствия и мудрости его соседа скрывается такая же уязвимость, такая же боль от непонимания, как и у него самого.

— Илья, это... это гениально, — тихо сказал он. — Это же про каждого! Это нужно опубликовать!

Илья махнул рукой, снова надевая маску безразличия.

— Думаешь нужно? Юношеские глупости. Стих кривой, рифму корёжит, ритмика хромает на обе ноги.

— Да нет же! — вдруг горячо запротестовал Егор. — Это не глупости! Это правда! Ты же сам говорил — люди видят то, что хотят видеть. А этот стих... он как раз об этом. Он заставляет остановиться и задуматься. Дай я его опубликую! Ну пожалуйста!

Илья повернул голову в сторону Егора, и на его лице появилось сложное выражение — смесь смущения, благодарности и старой боли.

— Да, наверное, — тихо сказал он. — Эффект работает в обе стороны. Я только что прочитал тебе это стихотворение, совершил небольшой личный поступок. И теперь мой мозг ищет оправдание: «Зачем я это сделал? Наверное, потому что я доверяю Егору и он мне небезразличен». — Он усмехнулся. — Ладно. Публикуй. Продолжим... наш маленький эксперимент.

Егор нашёл черновик стиха, сфотографировал и разместил в сети, добавив текстовое описание.

Он смотрел на экран, на эти пронзительные строчки, и чувствовал, что сделал что-то важное. Он помог рассеять не только свой туман, но и маленькую частичку тумана вокруг Ильи.

А наутро их ждал сюрприз: под постом уже было несколько десятков комментариев. «Это про меня», «Как точно», «Кто этот автор?».