Бумеранг

Глава 34 Нишанбай

— Бедный мой Саяк, много крови ты потерял, наверное. Главное, что остался в живых!. Ты впредь будь осторожен и никогда не лезь в драку, всегда старайся быть подальше от конфликтов, даже если ты станешь когда нибудь чемпионом мира по рукопашному бою. Давай, я тебя отвезу в больницу. Там ты быстрее поправишься — сказала Катя, плача.

— Нет, Катя, не надо меня везти в больницу. Я уколов боюсь. В школьные годы каждый год врачи делали прививки, с помощью железных многоразовых шприцов против туберкулеза, брюшного тифа, халеры и оспы. Врачи с санитарами, чтобы мы не сбежали, приходили к нам в школу неожиданно, в белых халатах, похожие на саван и многие ученики, увидев их теряли сознание от страха. Мы все боялись их, как призраков. После прививки БЦЖ место укола превратившись воспаленную шишку, жутко болело. Сейчас школьники не боятся укола. Наоборот, они сами колют себе в вены и артерии шприцы и кайфуют, закатывая глаза, словно призраки и не дожив даже до двадцати, лягут в ящик, то есть умирают. Говорят, что наркотик под названием «крокодил» быстро уничтожает иммунитет, и за несколько месяцев наркоман сгнивает заживо. В отличие от них, рана у меня не глубокая и я думаю она до свадьбы заживет. Раньше мужчины сражались с врагами, с мечом и топором в руках, на открытом поле боя, героически защищая родину. Теряя порой руки, глаза, ноги и даже головы! Сейчас некоторые офицеры и солдаты на войне, сами пристрелив себе в ногу в окопах, возвращаются героями домой. Так что, Катенька, не надо делать большой трагедии. Я чувствую себя хорошо — сказал, Саяк, глядя на Катю косым взглядом, стараясь улыбаться.

— Ну в больнице. — сказала Катя, но Саяк тут же его перебил.

— Да, Катюша, в больнице профессиональные врачи и медсестры. Но они прежде чем, лечить, будут спрашивать, что, где, когда и так далие. А я должен объяснить им подробно о том, что на меня напали какие — то неизвестные в масках и самое интересное то, что ими оказались не скинхеды, а жалкие рабы подлого Коца Лая. Тут прибегут толпа журналистов с микрофонами на длинных палках, родная милиция, протоколы, заявление, изнурительные беседы, все такое. Нет, я уж лучше здесь полежу — сказал Саяк.

— Бедный мой, то грабят тебя в поезде, то заберают твой паспорт, то жена твоя изменяет. Теперь вот пырнули ножом, не скинхеды, а свои — сказала Катя с кипящими слезами на глазах, поглаживая голову Саяка и целуя его.

— Не плачь, милая. У меня все в порядке. Ты иди на. на эта. как его, на работу. А то опоздаешь, давай, давай — сказал Саяк, улыбаясь.

— Дурак — сказала Катя, тоже улыбаясь сквозь слезы. Она хотело было переодеться, тут ее начала звать Тамара Михайловна.

— Что, бабушка?! — спросила Катя, высунув голову из открытого окна.

— Тут какой — то парень пришел и спрашивает Саяка! — крикнула старуха. Катя выбежала во двор и увидела у калитки молодого парня в полосатом восточном чапане и в тюбетейке. У него в матерчатом поясе висел нож в ножне. Он стоял с накидной, похожей на ковер сумкой на плечах и с большим дыном в подмышке. Увидев Катю он начал говорить с азиатским акцентом:

— Асаламалейкум, издраствуйте, сестра! Я Нишанбай, друг Саяка! Приехал его навестить! Саяк издесь живет?! — спросил он.

— Да, здесь, заходите, заходите — пригласила Катя гостью во двор.

Нишанбай зашел во двор, потом начал идти вслед за Катей, спрашивая попутно: — Его дома нету что ли? Он работает да?

— Нет, он дома. Только ваш друг немного захворал, понимаете? Но он чувствует себя хорошо — ответила Катя.

— Заболел что ли?. Ви уж простите, я русский язык хорошо не знает — сказал Нишанбай. Такими разговорами они зашли в дом.

— Асаламалейкум, Саяк! Наконец то я нашел тебя! — сказал Нишанбай, поставив дыню с накидной сумкой — хурджун. Увидев своего друга одноклассника, Саяк старался встать, но Нишанбай его остановил.

— Нет, нет, лежи мой друг — сказал он. Друзья поздоровались и начали разговаривать между собой на родном языке.

Глядя на экзотический костюм восточного человека, Тамара Михайловно сказала, шутя:

— Вы, Нишанбай вылитый басмач, который я видела в фильме «Белое солнце пустыни» — сказала она, улыбаясь младенческой улыбкой беззубым ртом.

— Да? Вы находите? Испасибо, бабушка, катта рахмат! А вы похожи на 80 летную девушку — сказал Нишанбай, тоже широко улыбаясь. Услышав это, все хором рассмеялись.

Когда Нишанбай вынул нож из ножен, Катя с бабушкой сильно испугались, отступая назад.

— Не бойтесь, я дыню хочу зарезать — сказал Нишанбай, смеясь.

Потом аккуратно нарезал дыню и пригласил всех попробовать.

— Пажалиста, кушайте на здоровье! — сказал он.

Они начали есть дыню, восхваляя его, закрыв глаза от удовольствие.

— Умх, вот это дыня! Я такого сладкого дыня ем впервые! Не дыня, а мед дикой пчелы! — восхищалась Катя.

— Господи, какие сладкие дыни выращивается у вас в Узбекистане! У нас такие не растут — сказала Тамара Михайловна тоже, продолжая есть дыню.

Под их ногами путался кот «Готтамсервер» с вертикально поднятым хвостом.

Наевшись дыню, старуха с Катей пошли готовить вкусные русские блинчики и пироги в честь гостя, который приехал из далекого солнечного края.

Друзья снова стали разговаривать между собой на узбекском языке.

— Ну, рассказывай, какими ветрами занесло тебя, как ты меня нашел, Нишан? — спросил Саяк.

— Я тоже, как ты приехал на заработку. Работаю на стройке в Гатчине. Спрашивал у земляков и они обратились в культурный центр сообщества узбекистанцев. Наконец мне удалось найти твой адрес. Я так обрадовался, дай думаю посещу своего друга детства и помчался сюда вот в этом национальном костюме, удивляя всех — пояснил Нишанбай.

Когда он рассказывал о том, как распространялись слухи о неверности жены Саяка, и как отобрали люди ростовщика его дом и о том, как отца Зебо посадили в тюрьму, Саяк, от стыда не знал куда прятать свой косые глаза от своего друга. Особенно, когда услышал о том, что его бабушка живет в полевом стане, он просто не мог сдерживать слезы. Тихо отвернулся в сторону окна и безмолвно заплакал.