Бумеранг

Глава 43 Плавучий бордель

Зебо, чтобы не показывать слезы и так убитую горем старухе Купайсин, уходила часто на берег, где прошли самые беззаботные, светлые и незабываемые годы в ее жизни с Саяком. Сегодня тоже, оставляя на время своего ребенка Купайсину, она направилась к берегу, идя одиноко тропой, через хлопковое поле, чтобы там поплакать, излить переполненную тоской, разлукой и горем чаши своей души. Над хлопковыми полями пели веселые жаворонки, беспрестанно махая крыльями, заливаясь трелью, приветствуя утреннее солнце.

— О как счастливы эти жаворонки и как они беззаботно поют в утренней тишине! Ох как хочеться узнать, о чем поют, без музыки, без оркестра эти чудесные птицы, издавая однообразные, монотонные голоса, кои никогда не надоесть тому, кто слушает. Хочется поаплодировать им и крикнуть: — браво! Но боишься их вспугнуть. По логике вещей любая песня состоит из слов. Если так, то кто написал текст их песен? Неужели у них тоже есть свои композиторы и поэты, похожие на Саяк? Жаль, что не знаю птичий язык — подумала, Зебо, продолжая идти по узкой тропе через хлопковое поле. Наконец она пришла на берег и начала любоваться пейзажами поймы реки, глядя вдаль из — под ладони своей руки, стоя над обрывом. Потом, осторожно спустилась вниз по тропинке, заросшей с двух сторон высокой травой. Ей захотелось плыть по дельту реки на деревянной лодке, как когда — то плыли с Саяком, любуясь цветущими белыми кувшинками и пляшущими карпами и сазанами под прозрачной водой. Она села в деревянную лодку и молча поплыла, ритмично гребя веслами. Лодка тихо скользила над поверхности воды, где отражалось синее небо с белыми облаками. Будто Зебо плыла не по воде, а по небу. Высокие камыши качались, словно пьяные и тихо шумели на вольном ветру. Квакали лягушки, раздувая за ушами пузыри, сидя на листьях кувшинок, похожие на зеленые блины. Неслись чайки и дружно кричали, то прикасаясь клювом к поверхности воды, то крикливо взлетая ввысь. Доносился далекий печальный крик поезда, который пронесся через куйганярский высокий железный мост. Будто он бежал по железной дороге и о ком — то горько рыдал. Зебо тоже плакала, вспоминая те счастливые дни, кои она провела вместе с Саяком. Вокруг белели цветущие кувшинки, напоминающие фарфоровые светильники. Зебо плавала на лодке, не спешно гребя веслами, иногда раздвинув руками высокий зеленый камыш дельты, растущий стеной. Пробираясь в открытую местность, Зебо вдруг увидела плавучую хижину и от удивления замерла на миг, перестав грести. Она сразу вспомнила Саяка, который мечтал построить такое же плавучий домик, как этот и жить в нем вместе с ней. Тут Зебо услышала звонкий женский смех и стоны, доносяшихся из плавучей хижины, который слегка качалась над водой и скрипела, словно старомодный диван с пружинами. Зебо сидела в лодке, и с поднятых вёсел капала вода. Неожиданно услышав знакомый голос Саяка, у Зебо екнуло сердце.

— О неужели, это Саяк?! Неужели он приехал и построил этот плавучий домик, как сюрприз? Странно! А что за женщина, которая смеется в хижине?! Почему они разговаривают между собой на непонятном языке? Нет, это не Саяк, а другой человек, голосом похожий на него. Может все это мерещится мне, или я уже сходила с ума? — подумала она и спешно начала грести. Как только лодка бесшумно уткнулась носом к плавучей хижине, Зебо осторожно встала, сохраняя баланс и на цыпочках заглянула в окно хижины. Увидев там Саяка с голой женщиной, она чуть с ума не сошла. — Ах ты гад! Ах ты сволочь! Вот какой твой сюрприз! Не хижина, а плавучий бордель! Ну я тебе покажу изменник! — пробормотала она. И забралась на крыльцо плавучего домика с веслом в руках. Потом, сильно ударив ногой, открыла дверь.

— Ах вот почему ты перестал мне звонить! Вот ты чем занимаешься в далекой России! А я тебе верила и ждала! Ты же обещал мне о том, что будешь любить меня до конца своей жизни и на том свете тоже! Оказывается, моя мудрая мама знала и сказала, что не надо выйти замуж за поэта! А я, дура, не слушала ее! Как она была права, ой как была права!. Ну чего молчишь, проклятый?! Кто эта светловолосая женщина?! Твоя любовница да! Убью вас обеих, сволочи! — сказала Зебо и ударила веслом Саяка так, что старое весло сломалось. А голая женщина лежала, укрываясь до пупа простыней, и кричала от страха на непонятном языке.

— Что ты делаешь?! Остановись, дура, деревенская! Какая любовница?! Эта же моя гражданская жена. Я люблю ее! Она у меня беременная! — крикнул Саяк, разгневанно глядя на Зебо косым взглядом.

Зебо бросилась на женщину, как волчица и начала бить ее, схватив за волосы.

— На получай, сучка, умри! Хотела увести моего мужа! Неет, я сейчас тебя задушу твоими же собственными волосами! О чем ты кричишь?! Почему не говоришь на нашем, на государственном языке! — кричала она. Женщина укусила руку Зебо и выскочила из постели. Зебо, будто одеревенела, от увиденного. Нет, не от наготы той женщины, а от нижней ее конечности, покрытой чешуей. Она трепетала, как огромная рыба на полу, двигаясь таким образом в сторону двери. Потом, резко выпрыгнув, канула в воду.

— Дура, что ты наделала?! Что я теперь буду делать, если она больше не вернется ко мне, в мою плавучую хижину?! Как я буду жить теперь без нее?!. Русалка, прости меня, русалочка, любимая моя! — сказал Саяк, плача и тоже прыгнул в воду вслед за русалкой. Тут Зебо проснулась, задыхаясь, вся в холодном поту.

— Что с тобой, доченька, тебе плохо?! — забеспокоилась старушка Купайсин.

— О нет, нет, не беспокойтесь, бабушка, мне просто приснился плохой сон и я рада, что все это видела во сне — сказала Зебо, облегченно вздыхая.