Бумеранг

Глава 59 Шаровая молния

Авиалайнер, вылетевший из петербургского аэропорта «Пулково» приземлился в Ташкенте. Саяк и его жена Светлана спустились с трапа самолета и направились в терминал. Оттуда получив багаж они вышли из терминала международного аэропорта имени Ислама Каримова и наняв такси, поехали в самый дорогой отель Ташкента. На следующий день, взяв джип в прокат, они поехали в сторону ферганской долины.

— Как хорошо, что я получил в России водительские права. Ехать на машине проще, чем лететь на самолете. А в поезде или на автобуса душно, задыхаешься от нехватки свежего воздуха. Глянь, любимая, какая красивая моя солнечная родина, которая я не видел многие годы. Эх, как я соскучился по ней, живя все эти годы в далекой России! Родные тополя, выстроившись вдоль дороги приветствуют нас, махая листьями, как флажками. Как будто они встречают президента какой — то страны, который приехал в Узбекистан с дружеским визитом со своей супругой. Эх, как я люблю эти родные тополя, кои бежали когда — то, спотыкаясь о камни до самых государственных границ за машиной, потом за поездом, где я ехал. Они бежали, прося, чтобы я не уехал, не зная о том, что я вынужденно покидаю свою Родину и еду в чужие края на заработки. Но дело этим не кончилось. Хожу как — то по парку Петербурга, выгуливая нашу собаку «Тарзан» и увидел я там ивы с тополями. Оказывается, они добрались пешком до России гоняясь за мной! Самое трогательно случилось позже. Я лежу в больнице, простудив себе горло и я увидел толпу деревьев, глядящие на меня через окно и я просто не смог сдержать слезы, плакал безмолвно, подумав, что они пришли навестить меня, гастарбайтера, у которого нет близких и родственников в России, представляешь! Вот почему я уважаю и люблю деревья. Люди думают, что деревья не могут ходить и они парализованы. Но они сильно ошибаются! Деревья не только ходят, ковыляя на одной ноге, но и бегут, умеют даже подниматься на заснеженные вершины, как храбрые альпинисты, забираются на высокую скалу, чтобы полюбоваться оттуда бескрайними просторами равнин. Они толпятся в заснеженных лесах и рощах, зимой, чтобы их рубили люди топором и топили свои холодные хижины, похожие на пустые холодильники, где их дети делают уроки при свете керосиновой лампы, судорожно дрожа от холода. Если я скажу, что деревья летять, ты дорогая конечно не поверишь, это однозначно. Даже можешь заподозрить в том, что у меня с головой не в порядке. Но это не так. То есть деревья, как гигантские орлы летят по космосу, крепко держа в когтях планету «Земля». Они такие существа, умеющие прощать, дарят самого бесценного источника жизни, под названием «воздух», тем существам, которые рубят их топором и пилой, распиливают в бревно, колят колуном, превращая в полено и складывают в поленницу. Они вырабатывают кислород для своих врагов, глотая пыль, выхлопные газы, радиацию, карбонат ангидрид и т. п. А люди наоборот, рубят их, колят, превращая в полено, сжигают в буржуйках. Человек, рады наживы уничтожает леса и рощи на планете, словно глупый самоубийца. Такими словами Саяк ехал, не сводя своих косых глаз с трассы. Потом сменив тему разговора, продолжал: — Первым делом, навестим бабушку мою и я скажу ей, широко раскрыв свои объятия: — Ну здравствуй, бабушка! Вот я приехал, дорогая! Приехал не один, а со своей верной, любимой, несравненно красивой и беременной женой! Представляю, как она обрадуется, обнимая нас с тобой, роняя слезы радости с глаз. Потом найду эту потоскуху и прижымая ее к стене буду плевать ей в лицо, в глаза до тех пор, пока не останется плевка во рту. Скажу: — Вот, познакомься, эта моя жена, мое счастье и она беременна! Умри, путана, гори в аду ревности, ведьма ты несчастная! Потом поймаю ее любовника — стукача Гисалаю Салавача и жестоко накажу. Убью гада саперной лопатой и сброшу его поганое тело с высокого куйганярского моста в реку. Построю двухэтажный коттедж со всеми удобствами. Пусть стерва сойдет с ума, увидев наши с тобой счастья — сказал Саяк, крутя баранку автомобиля и не сводя свои косые глаза с дороги. Саяк долго говорил, пока не узнал о том, что жена его уже уснула. После изнурительной пятичасовой езды, наконец Джип приехал в деревню, где родился и вырос Саяк. На проселочной дороге они встретили почтальона Кулмата, который ехал на ишаке с газетами в торбе. Саяк остановил рядом с почтальоном свой джип, полученный в прокат.

— Асаламалейкум, Кулмат ака! Все едете на своем четвероногом Мерседесе, водя его без водительские права и без опознавательных номеров?! — пошутил он. Почтальон удивился, услышав такие слова, даже испугался.

— Простите, господин, я вас чего — то не узнаю. Кто вы такой и откуда вы знаете меня? — спросил он, остановив свой ишак.

— Это же я, Саяк, ваш односельчанин, сторож виноградника! Неужели вы не узнаете меня? — сказал Саяк.

Почтальон Кулмат, вместо того, чтобы радоваться, одеревенел в ужасе. Потом спросил:

— О Саякбай! Ты живой?! О слава Аллаху, слава Аллаху!

— Да вы что, Кулмат ака, конечно жив!? А вы думали, что я умер? — ошарашенно спросил Саяк.

— Дело в том, что кто — то отправил твоей жене по почте посылку, где находился керамическая урна с твоим прахом. В записке было написано о том, что ты выпрыгнул из окна высокого многоэтажного дома и умер — сказал почтальон Кулмат.

— Ниифига себе! Ну сволочи а! Вот мрази! Ясно, это дело рук Коца Лая, который загремел в тюрягу. А я, как видите жив и здоров, слава Аллаху — улыбнулся Саяк, снимая с косых глаз солнцезащитные очки.

— А вот это другое дело! Прости, Саяк, прости, что не узнал сразу. Боже мой, как ты изменился! Бородатый и в пиджаке миллиардеров, еще напялил черные очки, как шпионы, которые, нажимая на них, фотографируют сверхсекретные документы военных объектов, о шахтах, где спрятаны межконтинентальные крылатые ракеты с ядерными боеголовками. Черт побери! Дай я тебя обниму! — сказал почтальон Кулмат, слезая с ишака.

Саяк тоже вышел из салона огромного джипа, похожий на сундук и односельчане обнялись: — Вот ты какой а?! Разбогател. Едешь на дорогом джипе, как мафиозники, ей богу!. А кто эта, рыжеволосая дама? — поинтересовался почтальон.

— Эта моя жена, Светлана. Ну, как поживаете, как моя бабушка, Кулмат ака? — спросил радостно Саяк.

Тут почтальон Кулмат резко сник и спросил: — А ты разве не слышал?

— О чем вы, Кулмат ака? — удивился Саяк.

— Умерла твоя бабушка, ушла из жизни. Мы ее похоронили со всеми почестями. О как она долго ждала тебя, бедная. Часто спрашивала у меня о том, есть ли письмо от тебя, как в старые времена — сказал скорбным голосом почтальон Кулмат.

Услышав это, Саяк замер, как вкопанный. Потом, схватившись за свою голову присел и начал горько плакать, трясясь всем телом. Увидев это, Света тоже вышла из машины и начала успокаивать своего мужа, крепко обнимая его и поглаживая по голове, словно сироту.

— Ах, это все из — за нее! Стерва неверная! Я убью ее вместе с ее любовником, этим стукачом Гисалаем Салавачом! — плакал Саяк.

— Нет, нет, Саяк, ты что?! Твоя жена Зебо не изменяла тебе. Оказывается, тот стукач подлый Гисалай Салавач, сделал селфи, когда твоя верная жена сопротивлялась ему. Он сам признался об этом, после того, как Аллах наказал его за грехи неизлечимой болезнью. Он заболел этим, как ее. сифилисом и сгнил заживо. У него отвалился нос, ужас! Такого даже своему заклятому врагу не пожелаешь. Выяснилось, что этот гад, отправил тебе тот злополучное селфи по телефону твоей жены, который она потеряла. Стукач Гисалай Салавач просил, перед своей смертью прощения. Но Зебо не простила его. Жена ростовщика тоже публично разоблачила все махинации жадного ростовщика Буджурбаттала, заявляя о том, что он получил все деньги, которые принесла тогда Зебо. А твой сын Худоберды уже бегает — пояснил почтальон.

— Да?! О боже?! Боже, что я наделал! А где они?! Где моя Зебо и мой сын Худоберды? Я на коленях должен просить у них прощения! — сказал Саяк, все плача.

— Твоя жена, подумав, что ты умер, вышла замуж. Муж ее усыновил твоего сына. Они живут в соседнем районе — сообщил почтальон Кулмат, грустно вздыхая. От этих слов Саяк снова замер, как одинокое дерево на высокой скале, в которое ударила шаровая молния. Почтальон Кулмат, сев на свой ишак, поскакал дальше. Он тоже плакал.