Душой наизнанку

Снова меня ты, прожжённая совесть,

Гонишь гореть в аду.

Думаешь, бедная, что успокоюсь,

Коли теперь — уйду.

Душу в запале не брезгуешь ранить

Крючьями да огнём…

Долго хранила судьбу мою память

Спрятанной на потом.

Что суждено — осуждённой открылось,

Тёмный венец надев.

Кроя гордыню, забрезжила милость

Скорбною дамой треф.

Замельтешила, заворожила,

Мстительно велика.

Но моя слава пока не довыла:

Громко дрожит золотая жила

Сбоку от кадыка!

Как замолчать-то, не видевши края,

Высказать не успев?

Можно ли сдаться, сраженья желая?

Увещеванья — блеф.

Мне, горемычной, окончить повесть

Писано на роду.

Прежде — на сон не осудит совесть.

После — сама уйду.