Жила в Ташкенте девочка

ВЫДУМЩИЦА

Очень не хочется, но теперь нужно рассказать вот о чем. Однажды я пришла с улицы домой и сказала:

— Со мной сейчас чуть не случилось ужасное несчастье. Шла я и вдруг вижу — летит воздушный шар. Вдруг из воздушного шара кто-то спустил длинную веревку, и на конце ее был крючок. Этот крючок зацепился за мое платье. Наверное, на воздушном шаре летел какой-нибудь похититель детей. Он хотел, наверное, меня утащить. Но я отцепила платье от крючка и скорее убежала сюда, домой. Вот видите, на платье дырочка.

Все удивлялись, зачем я так вру, качали головой и смеялись надо мной. А я все спорила и повторяла:

— Нет, я говорю правду.

Но, конечно, это я все придумала, а платье порвала, зацепившись за какой-то гвоздик.

Через неделю я сказала бабушке:

— Сейчас я ходила к одной девочке. Меня увидела тетя Даша и позвала к себе в комнату. Она меня угостила чаем и сушеной дыней. И еще дала мне конфетку в такой розовенькой бумажке. Только эту бумажечку я потеряла.

Бабушка погладила меня по голове и послала зачем-то в лавочку. Она и не подумала, что я ее обманула.

А на самом деле никто меня не угощал сушеной дыней и чаем. И про конфету я выдумала. Просто мне вдруг очень захотелось сладкого, и я стала мечтать: «Хорошо бы меня кто-нибудь угостил чем-нибудь вкусным». И тут, сама не знаю зачем, я побежала к бабушке и наврала ей про угощение.

И с той поры, я сама не понимала, как-то получалось: не проходило дня, чтобы я не выдумала какую-нибудь историю. По правде сказать, этим рассказам моим и поверить-то было трудно.

Вере я сказала по секрету, что у меня есть ручная белка. А на самом деле я ни одной живой белки еще не видела. Только на картинках. Вера не поверила, и я, чтобы доказать, что белка есть, стала собирать для нее кусочки хлеба, урюковые косточки, и тогда мне стало казаться, что и правда есть белка! Я даже придумала, куда ее поселить, стала вместе с Валькой Малышевым лазить на чердак делать ей там домик.

Старшие часто говорили: «Наша Иринка выдумщица», а если сердились, то называли меня еще хуже — вруша.