Итан и Джоэл Коэны: Интервью: Братья по крови / Сост. Пол Э. Вудс

Дурака не валяют (Антон Долин)

Вы известны как виртуозные сценаристы — и только что получили «Золотой глобус» именно в сценарной номинации. Меж тем «Старикам тут не место» поставлен по одноименному роману пулитцеровского лауреата Кормака Маккарти и довольно точно следует тексту. Ощутили ли вы разницу между работой над адаптацией и оригинальным сценарием?

ИТАН: Оказалось, никакой разницы! Мы сами боялись, что ощущение будет иным, — и ошиблись. Отправная точка — образ, одинокий человек на дороге. Дальше мы работали по чужой канве, но нам казалось, будто мы сочиняем все сами.

Вы снимали вестерн или триллер?

ДЖОЭЛ: Вестерн, поскольку действие происходит на Западе. Главный герой все-таки ходит в остроносых сапогах и широкополой шляпе! Но роман, как и фильм, только притворяется вестерном. Это скорее криминальная драма. Интересно, конечно, было бы как-нибудь сделать настоящий вестерн про старый Дикий Запад...

Места, в которых вы снимали фильм, наводят на такие мысли.

ИТАН: Как только мы прочитали роман, сразу решили посмотреть на места в Техасе, где происходит действие. Это очень красивая часть Западного Техаса, ни на что не похожая: многие техасцы сами там никогда не бывали. А Маккарти жил там много лет, поэтому невозможно было выбрать другие пейзажи.

«Старикам тут не место» — совсем молчаливый фильм, и музыки в нем почти нет — необычно для вас.

ИТАН: Мы с самого начала поняли, что для такого фильма лучший саундтрек — полная тишина. Может, это связано именно с пейзажем — безлюдным, абстрактным, тихим. Это почти пустыня, а не какой-нибудь лес во время дождя. Чем меньше музыки, тем больше зритель вслушивается в звуковые эффекты; саспенс растет.

ДЖОЭЛ: Да, определенно наш фильм — не «Лоуренс Аравийский». (Смеются.)

Никакого политического подтекста в картине нет?

ДЖОЭЛ: Мы сразу сказали, что не хотим никаких политических аллюзий.

ИТАН: Да и в книге их не было. Недаром действие происходит в 1980 году.

ДЖОЭЛ: Насилия в современной Америке не больше, чем в Америке тридцать лет назад. Хотя в другом государстве такая история не могла бы произойти.

А насилия на экране у вас не чересчур много, кстати? Кровь буквально рекой хлещет.

ДЖОЭЛ: Мы не устанавливаем лимита на кровь и насилие. Все зависит от художественных задач и контекста. В конечном счете мы инстинктивно принимаем решение: хватит нам крови или добавить еще.

То есть это вопрос дизайна, а не этики?

ДЖОЭЛ: Не этики, это уж точно. Однако мы знаем, какую власть над людьми можно получить при помощи картин насилия, и стараемся не злоупотреблять этой властью.

В вашей картине нет ни героев, ни злодеев, все равны — недаром Хавьеру Бардему, чей персонаж находится в центре действия, дали «Золотой глобус» как «актеру второго плана».

ИТАН: Это нас и привлекло в романе больше всего: все начинается с классического конфликта — плохой преследует хорошего, тот убегает, погоня...

ДЖОЭЛ: ...а потом погоня неожиданно заканчивается, и зритель остается в растерянности. Это хорошо!

ИТАН: Тебе кажется, будто смотришь триллер или вестерн, и вдруг к финалу понимаешь, что ошибался. Что же ты смотрел? Если соль не в том, кто злодей и кто победитель, то в чем? Когда главный герой умирает, а до конца фильма остается еще полчаса, публика начинает задавать себе вопросы — и не находит ответов.

ДЖОЭЛ: Маккарти потрясающий писатель — он в корне изменил представления о жанре триллера в литературе. Мы последовали за ним.

Это благодаря Маккарти в этом вашем фильме меньше диалогов, чем обычно, и юмора меньше?

ДЖОЭЛ: Но там есть диалоги!

ИТАН: И юмор.

Причем весьма черный — в эпизодах, связанных с безумным киллером Антоном Чигуром, которого сыграл Бардем.

ДЖОЭЛ: Когда читаешь книгу, не понимаешь, что это за персонаж: автор не дает ему характеристик.

ИТАН: Он был загадкой для всех нас — включая Хавьера.

Не боялись, что персонаж станет ходячим клише, этаким Терминатором?

ИТАН: Не боялись, ибо доверяли Бардему во всем с самого начала. Артист такого класса не может стать клише.

ДЖОЭЛ: Особенно с такой обалденной прической. (Смеются.)

Так его персонаж погиб или спасся?

ДЖОЭЛ: Уверен, с ним все будет хорошо. Не волнуйтесь. Мы еще сиквел снимем и еще больше денег заработаем.

Выбор Томми Ли Джонса на роль пожилого шерифа не столь удивителен.

ДЖОЭЛ: Мы познакомились с Томми лет десять назад, когда он собирался дебютировать как режиссер на ТВ. Мы знаем его не как звезду, а как уроженца Техаса — и, кстати, приятеля Кормака Маккарти, его поклонника. Вполне естественный выбор. Кто еще мог бы сыграть шерифа?

Вы, когда снимали этот фильм, старались подражать классикам вестерна — Сэму Пекинпа, например? Или у вас были иные ориентиры?

ИТАН: Вообще-то наш любимый вестерн — «Однажды на Диком Западе» Серджо Леоне. Но мы знали, что вступаем на территорию Пекинпа. Он, впрочем, тоже не был на ней первым.

ДЖОЭЛ: Мы больше думали об Акире Куросаве и Робере Брессоне. Никто не снимал молчаливые фильмы лучше, чем они.

«Старикам тут не место» — фильм о закате Дикого Запада, но и западной цивилизации как таковой?

ДЖОЭЛ: Фильм именно об этом — об упадке, исчезновении, угасании. Об этом — первый монолог, который Томми Ли Джонс произносит за кадром. Век кончается, все меняется. И не к лучшему.

Вы сами тоже так думаете?

ДЖОЭЛ: Я задаюсь вопросом — так ли это? — но ответа не знаю.

ИТАН: Когда снимаешь фильмы достаточно давно, все время ловишь себя на мысли: все дерьмо, в старые добрые времена лучше получалось. Значит, старость приближается.

ДЖОЭЛ: Помню, впервые я приехал в Нью-Йорк лет тридцать назад, и все мне говорили: «Парень, этот город изменился, и не к лучшему». Я думал: «Что за бред, отличный город!» Эх, молодо-зелено... Теперь я их понимаю.

А Канны, где вы трижды получали приз за режиссуру, а один раз — «Золотую пальмовую ветвь», тоже изменились к худшему?

ДЖОЭЛ: Канны, Канны... Столько разных воспоминаний! Столько призов!

ИТАН: ...но в старые добрые времена и Канны были лучше. (Смеются.).

Вы мечтаете о второй «Золотой пальмовой ветви»?

ДЖОЭЛ: Ну, знаете, она ничего бы не изменила...

ИТАН: Так что — мечтаем. Хотя она ничего бы не изменила.

На прокат в Штатах ваша европейская слава влияет?

ИТАН: Не особо. В основном наоборот: мы снимаем фильм для американских зрителей, но для них наше кино слишком странное. Вот и приходится в Канны ехать.

По заказу Каннского фестиваля вы сняли короткометражку для проекта «У каждого свое кино»...

ДЖОЭЛ: Мы ее сделали моментально, во время монтажа «Стариков», — времени совсем уже не оставалось. Потому ее герой сыгран актером из «Стариков» Джошем Бролином, в том же костюме.

ИТАН: Но это совсем другой персонаж, с другим характером.

Ваша новелла самая оптимистичная. Там никто не умирает и не плачет, а туповатый ковбой с удовольствием смотрит турецкий фильм с субтитрами.

ДЖОЭЛ: Я сам был удивлен, как пессимистично все коллеги настроены. В их фильмах люди слепнут, воруют, рыдают. У всех — одно и то же. Но не у нас!

ИТАН: У нас все забавнее: ковбой идет в кино.

ДЖОЭЛ: А еще все почему-то снимают в таких фильмах самих себя. Что им, актеров не хватает?

Вам никогда не хотелось сыграть в своих фильмах — хоть появиться на пару секунд, как это делал Альфред Хичкок?

ДЖОЭЛ: Никогда. Хотя я не против тех, кто пользуется хичкоковским рецептом.

Сами в кино ходите иногда?

ИТАН: Реже, чем в старые добрые времена. Сами понимаете: дети растут, дел все больше...

ДЖОЭЛ: К счастью, существуют DVD.

Вы никогда не хотели снять фильм за пределами Америки?

ИТАН: Мы попытались однажды, но не смогли собрать денег на фильм «К белому морю», съемки которого должны были проходить в Японии. В главной роли предполагался Брэд Питт. Зато теперь он сыграл в нашем новом американском проекте — комедии «После прочтения сжечь». Герои — спецагент и тренер из спортзала. Кроме Питта там заняты Джордж Клуни и Фрэнсис Макдорманд. Действие происходит в Вашингтоне в наши дни.

Это-то наверняка политический фильм!

ДЖОЭЛ: Нет, но отрицать бессмысленно...

ИТАН: Персонажи там слишком малозначительны и жалки, чтобы сравнивать их с реальными лицами.

С годами вам не стало сложнее работать вместе? Не деретесь, не ссоритесь?

ИТАН: Ну, начать с того, что мы и сценарий пишем вместе, так что весь процесс контролируем вместе с самого начала. Во мнениях особо не расходимся. Ссоримся друг с другом не чаще, чем с другими людьми, с которыми приходится работать.

Причины, по которым вы снимаете кино, те же, что и в 1980-х?

ДЖОЭЛ: Те же. Но мы до сих пор не знаем, что это за причины!

Не хотели бы сегодня, с позиций более опытных мастеров, сделать римейк или сиквел какой-нибудь из старых своих картин?

ДЖОЭЛ: Ни за что. Одна мысль об этом повергает меня в депрессию.

Последний традиционный вопрос: чем бы вы занимались в жизни, если бы не снимали фильмы?

ДЖОЭЛ: Трудно себе представить.

ИТАН: Так трудно, что мы решили не валять дурака и снимать фильмы. (Смеются.)

Абсурд продуктивен (Антон Долин)

Даже странно — неужели вы действительно впервые в жизни сделали кино о спецагентах?

ДЖОЭЛ: Однажды мы экранизировали один роман о холодной войне. Нам было лет по тринадцать. Так никто того фильма и не увидел. И вряд ли увидит: прав на экранизацию мы тогда купить не могли.

После молчаливого мрачного «Старикам тут не место» вы сняли разговорную комедию — а сценарии писали синхронно. Похоже, в эти два фильма вы вложили все, что умеете?

ДЖОЭЛ: Да, они — квинтэссенция нашего стиля, если таковой вообще существует.

ИТАН: Самое интересное, что в романе «Старикам тут не место» был сплошной треп, но в фильм мы его решили не вставлять. Зато тут уж разговорились вволю.

Диалоги вы пишете уже после того, как знаете сюжет будущего фильма?

ИТАН: Нет, диалоги — интегральная часть сценария, заложенная в него с самого начала, а не какие-то виньетки. Каждая история требует диалогов определенного типа, каждый персонаж — тоже. В этом фильме герои пытаются понять, кто они такие, а без слов это понимание прийти не может.

Откуда к вам пришло знание этих персонажей? Вы что, общались с агентами ЦРУ?

ИТАН: Что вы, конечно нет! Откуда нам их взять?

ДЖОЭЛ: Тут не в агентах дело, а в актерах. «После прочтения сжечь» родился из нашего желания поработать с некоторыми актерами, написать что-то специально для них. Что будет, если Брэд Питт предстанет на экране в качестве тренера, а Джон Малкович — как уволенный аналитик ЦРУ, и что может свести их вместе? Как сделать, чтобы на их пути встретились Фрэнсис Макдорманд и Джордж Клуни? Из этого и родилась интрига. Впервые в нашей карьере, кстати, сюжет обязан своим появлением на свет актерам.

Как Брэд Питт, был удовлетворен опытом работы с вами? Вы же уже пытались пару раз сделать фильм вместе, и ничего не получалось?

ИТАН: Если верить ему, он был доволен. Да и нам понравилось. То, что раньше мы не могли поработать вместе, было связано с обстоятельствами чисто техническими. Фильм «К белому морю» с Брэдом в главной роли не мог появиться на свет, поскольку история выживания, в финале которой главный герой погибает, не убедила продюсеров — и мы элементарно не смогли собрать денег на этот проект!

ДЖОЭЛ: Хорошие актеры всегда приятно удивляют режиссера, в первый ли раз ты работаешь с ними или в сотый. Но это только в профессиональном отношении. А так мы сразу нашли общий язык с Брэдом, с ним было легко. Джордж — ну, с ним тоже просто, он всегда радостный и веселый. И Брэд смеялся не переставая. Джон Малкович... и он веселился как умел. Постоянно шутили друг над другом, дразнили друг друга. Это все-таки огромное удовольствие — играть идиотов.

ИТАН: Не знаю, право, кто получает большее удовольствие — Клуни, играющий идиота, или публика, когда смотрит на Клуни-идиота.

Откройте наконец секрет — что же вас так привлекает в идиотах?

ИТАН: Идиоты дают наилучший драматургический эффект из всех возможных! Они все время делают что-то не то, попадают впросак, все идет наперекосяк — а нам только того и надо. Не знаю. Люди пишут отличные истории об умных, уравновешенных героях... наверняка хоть кто-то пишет о них... Но не мы. Мы просто считаем, что идиоты тоже заслуживают любви. И нередко видим в них самих себя.

Ваши фильмы, как правило, полны абсурдных совпадений — и не сразу поймешь, верите ли вы в то, что у нашего существования есть хоть какой-то смысл.

ИТАН: Надеюсь, вы не хотите спросить нас, в чем смысл бытия? Вообще-то в колледже я изучал философию, и у нас был спецкурс, который так и назывался: «Смысл жизни». Так вот — я его пропускал. Абсурд продуктивен для драматургии, он помогает писать необычные истории. Вот и все.

Дань абсурду — сцены в русском посольстве. Скажите, откуда в вашем фильме появилась русская тема? И почему вы не снимали в реальном посольстве РФ?

ИТАН: Нам его показали, но снимать там запретили. Вот и пришлось найти то пугающее гигантское бетонное здание, которое вы видите в картине. Такую архитектуру мы и искали.

ДЖОЭЛ: Наш фильм о том, как люди переоценивают значимость информации, которую считают «совершенно секретной». Где еще опровергнуть такие иллюзии, как не в русском посольстве? Наши герои почему-то верят, что холодная война продолжается до сих пор... И знаете что? События последнего месяца показывают, что не так уж они далеки от истины. Хотя снимали-то мы год назад.

В русском посольстве в «После прочтения сжечь» на стене висит портрет Владимира Путина, но ведь действие вашего фильма происходит в 2008 году, а у нас уже новый президент!

ДЖОЭЛ: Черт, точно. А вы правда думаете, что это имеет какое-то значение? (Смеются.)

Простите за личный вопрос: вы еще не устали за все эти годы друг от друга?

ДЖОЭЛ: Мы действительно снимаем вместе вот уже четверть века. Да и многие наши соратники с годами не меняются. Мы сделали десять фильмов с оператором Роджером Дикинсом, четырнадцать с композитором Картером Бёрвеллом...

ИТАН: Скучища!

ДЖОЭЛ: Точно. Но так уж мы работаем. Другие режиссеры меняют съемочную группу на каждом следующем фильме, мы предпочитаем держаться одних и тех же людей.

ДЖОЭЛ: И как обойтись без того же Картера, скажите мне? Кто еще, как не он, мог написать такую великолепно-глупую помпезную музыку, так потрясающе не подходящую к шпионскому фильму? Музыка звучит так, будто у нее очень серьезный метафорический подтекст, но на самом деле не значит ровным счетом ничего! Благодаря таким людям, как Картер, мы избегаем жанровых штампов. Может, «После прочтения сжечь» и не шпионский фильм, и не комедия вовсе? А, например, кино о сексе?

ИТАН: Мы никогда не задумываемся над жанром, это уже критики потом находят определения. Разве что в «Перекрестке Миллера» мы сразу решили написать сценарий «по мотивам ненаписанного романа Дэшила Хэммета».

Не хотите попробовать снимать отдельно друг от друга? В конце концов, ведь Джоэл написал сценарий для «Звана Всемогущего», Итан — для «Солдат неудачи»...

ИТАН: Я сниму «Солдат неудачи — 2»!

ДЖОЭЛ: Вообще-то мы собираемся в следующем году снимать поодиночке. Но пока не объявили об этом официально.

Было ли для вас важно получить «Оскар» за лучший фильм, режиссуру и сценарий? Изменили ли эти награды хоть что-то?

ДЖОЭЛ: Мы были очень удивлены. Я еще не понял, было ли это для нас важно. И вряд ли хоть что-то изменится теперь, после «Оскара».

ИТАН: Услышать свое имя со сцены после слов «И «Оскар» получает...» — странное ощущение, что-то было в этом неестественное. А, ну ладно, подумали мы. О’кей, давайте его сюда.

ДЖОЭЛ: Вообще-то Итан тогда лекарства пил, он заснул и не слышал, как нас объявляли.

Как вам самим кажется, ваш кризис среднего возраста уже позади?

ДЖОЭЛ: Не скажу. Мы сделали фильм, а ваша работа — найти ответ на этот вопрос.