Итан и Джоэл Коэны: Интервью: Братья по крови / Сост. Пол Э. Вудс

Просто кровь («Variety»)

Неприлично хороший малобюджетный триллер в стиле нуар «Просто кровь» впервые всплыл на недавнем фестивале в Далласе, где получил положительные оценки. Написанный, срежиссированный и спродюсированный братьями Итаном и Джоэлом Коэнами, при участии снявшего «Зловещих мертвецов» Сэма Рэйми, эта тонко выделанная, захватывающе написанная картина предъявляет свой бюджет в миллион-полтора долларов. И правда, каждый цент, и даже больше, виден на экране. Картина — настоящий сюрприз, ждущий своего часа и, как пить дать, раздела киноклассики одного из крупных американских дистрибьюторов, которому придется организовать кампанию не менее потрясающую, чем сам фильм, чтобы раскрыть весь его кассовый потенциал.

Помимо искусной игры, которой обычно не хватает в фильмах такого масштаба, наблюдательный зритель обнаружит россыпи деталей. Режиссерское внимание к ним берет то, что могло остаться плоским и безжизненным холстом, и создает живописную угрюмую картину с весьма жизненной текстурой. Увлекательный сюжет, разворачиваясь, следует такой извилистой дорогой, что хочется подтолкнуть героев на истинный путь, когда они сворачивают не туда. Цепляет фильм тем, что зритель знает мотивы всех персонажей, но те посвящены лишь в собственные, и от предвкушения очередного поворота у зрителя едет крыша.

Дэн Хедайя играет Марти, меланхоличного владельца техасского бара, чье подавляющее, душное отношение не прошло бесследно для его молодой жены Эбби (Фрэнсис Макдорманд). Она оставляет его ради работника барной стойки. Возмущенный Хедайя нанимает скользкого, утомительного мерзавца Виссера (которого с подобающей порочностью играет М. Эммет Уолш), чтобы тот убил его непутевую жену и ее дружка Рэя (Джон Гетц).

Уолш делает снимок спящих в кровати любовников, ретуширует фото, чтобы было похоже, будто он выполнил контракт, и встречается с Хедайей после закрытия бара, чтобы получить оплату. Взяв деньги, он достает пистолет Эбби и убивает Марти выстрелом в грудь. Но до своей кончины жертва успела подменить снимок и убрать в офисный сейф, так что идеальное преступление Уолша не является таковым.

На месте преступления появляется Гетц, обнаруживает пистолет любовницы прежде, чем это могла бы сделать полиция, и, думая, что это Эбби убила мужа, паникует. Он вытирает кровь (а ее много) и везет тело в своей машине, чтобы схоронить в кусточках, но по дороге Хедайя оказывается не совсем еще мертвым. Гетц, заимствуя средство у Эдгара Аллана По, тащит Хедайю в поле и хоронит заживо.

Затем он возвращается к Макдорманд, бормоча, что они должны «держать себя в руках». Она не имеет понятия, о чем говорит Гетц, и едет в бар, чтобы это выяснить. Уолш тем временем пытается пробиться в сейф и заполучить подделанное фото, связывающее его с убийством, которое было не совсем убийством. По прибытии Макдорманд Уолш прячется в чулане, а она видит разбитый сейф и предполагает, что Хедайя застал Гетца взламывающим сейф и был убит. Теперь она подозревает Гетца, а Уолш подозревает, что оба любовника пронюхали о нем.

Финальное столкновение Уолша с любовниками выстроено с нарастающим напряжением, а леденящее противостояние Макдорманд и Уолша откровенно ужасает.

Все актеры играют по высшему разряду, особенно Уолш, раскрывающий злодейские, подлые черты своего персонажа с видимым удовольствием. Новичок Макдорманд излучает такую ауру животной страсти, что готовность Гетца очертя голову броситься навстречу року кажется вполне достоверной. Марти Хедайи — тщательно выписанный этюд о безумстве и упорстве, а Сэмм-Арт Уильямс в роли скептичного бармена вполне достоверен. Звук и свет весьма хороши и серьезно улучшают хичкокоподобный облик фильма, как и внимание к деталям со стороны художников и декораторов. Посмотрите его, если попадете.

Просто кровь (Стефан Брауншвайг)

Если иметь в виду французское название («Sang Pour Sang»), этот фильм Джоэла Коэна (спродюсированный его братом и соавтором сценария Итаном Коэном) покажется современным вестерном («техасцем»), исполненным «мести и крови». Оригинальное американское название, взятое из Дэшила Хэммета, гораздо интереснее: первым делом оно говорит нам, что это не вестерн, а детектив (отсюда премия критиков на Международном фестивале полицейского фильма в Коньяке в 1985-м), и погружает нас при помощи двух слов непосредственно в атмосферу фильма. Вероятно, «Blood Simple» можно точнее перевести как «Hébété par le sang» («Одурманенные кровью»). От этой фразы на ум приходит поведение тех, кто только что совершил убийство, кто внезапно больше не является собой, кто в ужасе от собственных немыслимых деяний (один из психологических двигателей сюжета: немыслимость убийства), от смерти (которой так трудно добиться, как и в сцене убийства из хичкоковского «Разорванного занавеса», человеческое тело оказывается удивительно стойким), от крови (которой отмечено все, она пропитывает фильм, пока тот не становится пародией на себя, — у актеров кружится голова от такого количества гемоглобина!). Что касается зрителей, им остается лишь застыть перед живодерской фантазией братьев Коэн, между смехом и страхом: фильм тонко играет в обоих регистрах, в самые зверские моменты выдавая сильнейшие дозы черного юмора (кровь на полу растекается при попытке собрать ее, превращая деревянный настил в витрину торговца рыбой). Добавьте сюда потрясающе выстроенный, абсолютно надежный сценарий, основанный на традиционной схеме с тремя персонажами (муж — жена — любовник), но искаженный наличием четвертого, о чьем существовании знают лишь те, кого он убивает. Превосходно слепленный из неясностей и лжи, сюжет обретает столько версий, сколько существует персонажей, каждый из которых узнает лишь частицу правды.

Кадр и монтаж обостряют диссоциацию между реальностью (объективной) и представлениями о ней (воображением и частичными знаниями персонажей): Джоэл Коэн систематически чередует крупные планы лиц с крупными планами жестов и предметов (монтажных склеек в фильме много), по возможности избегая общих и средних планов, связывающих лица и жесты с конкретными действиями и намерениями, и скрывая все, кроме важнейших деталей, видимых только камерой и всеведущим наблюдателем. Кроме того, Коэн предпочитает «восьмерку» среднему плану обоими говорящими персонажами, безусловно, потому, что в Техасе «каждый шустрит за себя»; такой способ подчеркнуть отчужденность. Увы, поскольку это так на протяжении всего фильма, в конечном счете создается впечатление монотонности и скуки, и достижения оператора (быстрый пролет по земле, съемка обратной стороны раковины с низкой точки или план потолочного вентилятора с высокой точки и т. п.), вместо того чтобы разнообразить эффект и нагнетать напряжение (что иногда удается: см., например, ночную сцену с грузовиком), помогают лишь сделать монотонность пестрее, превратив выдающийся сценарий в упражнение в стиле.

Перевод Пола Бака и Катрин Пети

Мурашки (Ким Ньюмен)

ДЖОЭЛ КОЭН: Я начинал работать в кино как ассистент по монтажу в основном на независимых фильмах ужасов, включая «Зловещих мертвецов». Когда я работал в Нью-Йорке монтажером, мы с Итаном вместе писали сценарий. Мы поработали на других и решили придумать что-то, что могли бы спродюсировать сами. Мы хотели сделать что-то, что можно снять на сравнительно небольшие деньги, но чтобы достаточно широкую аудиторию пробрало, и мы решили сделать триллер. Возможно, та сцена в конце скорее навеяна фильмами ужасов.

«Просто кровь» не фильм ужасов, но в нем есть определенные элементы ужастика. В основном мы испытывали влияние крутой американской прозы в духе Дэшила Хэммета и Джеймса М. Кейна. Нам нравятся эти пережаренные истории про убийства из страсти, где персонажи, в сущности, обречены с самого начала.

ИТАН КОЭН: В каком-то смысле в «Просто крови» есть что-то старомодное. Было здорово писать сценарий, подогревать ожидания зрителей и придумывать способы опровергнуть эти ожидания так, чтобы они все пытались угадать, давая им нечто неожиданное, нечто лучшее, чем они могли ждать.

ДЖОЭЛ: Мы оба верим, что зрителям нравятся истории и что именно они их увлекают, и тот факт, что фильмы в целом страдают от отсутствия истории, говорит не об изменении вкусов зрителей, а о лени авторов.

ИТАН: Забавно было на Нью-Йоркском фестивале, где полно фильмов, на которые ходят, потому что их смотреть полезно. Когда там появился наш фильм, зрители типа удивились и решили, что это награда за отсидку на полезных фильмах.

А для вас-то «Просто кровь» разве не был полезен?

ИТАН: Хочется надеяться.

ДЖОЭЛ: Мы снимаем фильмы не для просветления зрителей. Мы хотим, чтобы они кричали.

ИТАН: Не знаю, почему зрители любят, чтобы их наказывали такими фильмами, но они любят.

ДЖОЭЛ: Если взять скелет истории, «Просто кровь» — депрессант, но люди после фильма вполне бодры. Мы хотели, чтобы зрители уходили на подъеме.

У вас там в конце великолепный гэг. Вы бы закончили комедию на убийстве топором?

ДЖОЭЛ: Это гораздо сложнее.

ИТАН: Как ни странно, наша комедия начинается с самоубийства, но это очень смешное самоубийство. Оно никого не расстраивает.

Многие в «Парламенте» и «Фестивале света» были обеспокоены «Зловещими мертвецами».

ДЖОЭЛ: Этот фильм просто шутка, и воспринимать его серьезно — просто болезнь какая-то.

ИТАН: Бывают люди, которых просто хочется оскорбить. В Штатах есть выражение: «Если они не понимают шуток, то пусть идут нах».

Кроваво и просто (Энн Билсон)

Таковы Правила Сэмюэля М. Рэйми, режиссера «Зловещих мертвецов»: 1) Невинный Да Пострадает; 2) Виновный Да Будет Наказан; 3) Желающий Стать Мужчиной Да Отведает Крови. К этим трем аксиомам кинематографиста братья Коэн добавили свою: Мертвый Да Будет Ходить.

В «Просто крови» нет зомби, хотя Джоэл Коэн считает, что все четыре правила здесь некоторым странным образом применимы. Джоэл, 29 лет, и Итан, 27, написали сценарий. Джоэл (ассистент монтажера в «Зловещих мертвецах») снял фильм. Итан спродюсировал.

Местом действия «Просто крови» назначили Техас, как по практическим соображениям (погода, профсоюзы, цены...), так и по эстетическим.

— Мы хотели вполне определенную обстановку, — поясняет Джоэл, — и Техас в этом смысле очень много на себя взял, особенно для американского зрителя. Это вроде как преувеличенный, мифический Техас.

Это Техас грязных мотелей, неоновых баров и хайвеев, стрелой несущихся к горизонту. Но от «Парижа, Техас»[6] он отстоит дальше некуда.

Но и в окрестностях «Резни бензопилой» его искать не стоит. Несмотря на кровожадную вывеску, «Просто кровь» не фильм ужасов. Название позаимствовано из «Красной жатвы» Дэшила Хэммета.

— Это выражение, которым он пользуется, объясняя, чт`о психологически происходит с кем-то после совершения убийства. У них в голове «просто кровь», и о разумном мышлении можно забыть.

Но размышления о значении заголовка предоставлены зрителям: в самом фильме оно так и не получает объяснения.

— Нас всегда передергивает, когда мы слышим, что название фильма упомянуто в диалоге, — поясняет Джоэл.

— Он не любит тебя, — издевательским голосом приводит пример Итан. — У него просто роман с камнем[7].

— Аж зубы сводит, — сочувственно поеживается Джоэл.

— «Просто кровь», — говорит Джоэл, — финансировалась полностью независимо. Мы организовали товарищество с ограниченной ответственностью и начали сбор частных инвестиций. Это был по-настоящему долгий, опустошающий процесс. Он занял около года. Наверно, это было самым сложным в создании фильма. Но вот что мы сделали и что оказалось очень полезно — это сняли двухминутный трейлер до фильма и потом показывали его потенциальным инвесторам, как бы вместо ноги просовывая его между косяком и дверью, чтобы не захлопнули перед носом.

«Просто кровь» коренится в той школе крутого детективного романа, представителями которой являются Хэммет, Чандлер и особенно Джеймс М. Кейн. Подозрительно похожий на «Жар тела», также воссоздающий классические клише и персонажей нуара, фильм тем не менее фабрикует свою собственную ненадежную территорию, особенно в том, что касается сюжета.

— «Жар тела», — говорит Итан, — был скорее детективом. Вы не знали, кто делал что и с кем. Мы же не хотели играть в «угадай убивца». Нам хотелось сделать кино, в котором зритель постоянно знает, что происходит.

Зритель-то знает, но персонажи фильма не догадываются, «что за на хрен» это было.

— Начальной предпосылкой была такая двойная подстава в качестве основы, — поясняет Итан, — а уже потом возник вопрос, как испортить жизнь тем, кто выжил.

Невинный Да Пострадает.

Детектив или нет, но восхитительные зигзаги сюжета «Просто крови» таковы, что их подробный пересказ здесь умалил бы их общий эффект на экране. Достаточно сказать, что всё более липкие сети убийственной интриги затягиваются на богатом техасском владельце бара, его молодой красавице-жене, на бармене, с которым она щучится на стороне, и на жлобе-детективе, подвизающемся по бракоразводной части, которого М. Эммет Уолш играет с грязной, отвратительной рисовкой ходячей социальной болезни. Паранойи здесь как грязи, чувство вины течет рекой. Виновный Да Будет Наказан. И льется кровь. Много крови.

— Вам не кажется, что концовка на грани гиньоля? — спрашиваю я.

— Ага, — лаконично отвечают Коэны.

Желающий Стать Мужчиной Да Отведает Крови.

В каком именно смысле отведает, остается только догадываться. Вампиров в «Просто крови» нет.

Если использование слова «кровь» в названии может коварно подтолкнуть вас к предположению, что фильм из разряда «кровь и сопли», то слово «просто» тоже способно сбить вас с толку. Простой — значит безыскусный, неизобретательный, несложный. Фильм же излучает стиль и стилизацию. Причудливая камера, эстетские декорации, сверхреалистичный звук — всё на месте. И Коэны выбрали саундтрек, который оттеняет действие, а не подчёркивает его.

— Мы не хотели указывать зрителю, какие чувства испытывать.

В итоге получилась «очень эклектичная партитура» с обилием латиноамериканских вещей, парочкой регги, Four Tops[8] и балийскими полевками.

Несмотря на визуальную жестокость, обреченных персонажей и мрачный сюжет, следить, как разворачивается «Просто кровь», — занятие столь же отрадное, как распутывать длинную шерсть большой черной лохматой собаки, — и неожиданно благодарное. Коэны намеренно сдерживают свое насилие «известной долей юмора». Они сохраняют отстраненную, прохладную, почти жестокую дистанцию со своими персонажами, самый симпатичный из которых в то же время наиболее отвратителен.

— Он, пожалуй, относится к истории примерно с той же иронией, что и мы, — признает Джоэл.

Кровные узы (Хэл Хитон)

В своем романе «Красная жатва» Дэшил Хэммет писал, что, когда человек убивает кого-то, голову его заполняет дурная субстанция — «просто кровь». Ничего не поделаешь. Мозг становится болотом. И внезапно белокурому ангелу, мужа которой вы только что похоронили, приходят странные звонки. Вы лезете в карман за своей зажигалкой — посеребренной, подаренной «Лосями», с вашим именем, выложенным серебряным канатиком, — а ее там нет. Или: ваш любовник приходит, хромая, ранним утром, с кровью на рубашке и 38-м калибром, вашим 38-м, за поясом и объявляет: «Я обо всем позаботился. Теперь надо только держать себя в руках». Ага. Всего-то. Просто держать себя в руках. Можно выступить еще круче — позвонить копам.

Для героев нового стильного триллера «Просто кровь» страсть, вин`а и вид крови на руках заставляют мир искажаться и перекручиваться, как и говорил Хэммет, словно жуткое отражение в кривом зеркале комнаты смеха. Фильм, собранный по сусекам Джоэлом и Итаном Коэнами, свихнувшимися на кино братиками из Миннеаполиса, заключает в себе атмосферу кошмарного балагана. Камера пикирует и кружит, словно в мюзикле Винсента Минелли; порой она копошится в считаных сантиметрах от земли, не выше ботинка, заползает под столы или раскатывает по коридорам. Любой кадр всегда оживлен какой-нибудь странной деталью, пустячком неуместного цвета. Написанная светящейся пастелью, зеленым и розовым неоном, хорошо заметными на фоне брезентовых техасских пейзажей, картина сверкает лубочной пестротой, манит, словно жилица бара, подправляющая косметику в свете музыкального автомата. «Просто кровь» всего лишь первый фильм Коэнов, их вклады пересекаются; Джоэл обозначен как сценарист и режиссер, Итан — как сценарист-продюсер, но они уже обладают отточенным чувством визуального повествования и артистичным, экспрессивным стилем камеры. Новички так не снимают.

Пожалуй, техничность Коэнов отполирована слишком гладко, подогнана слишком плотно. Но их неумеренность идет от чересчур сильного желания произвести впечатление, показать свои таланты. «Просто кровь» похожа на фильм, снятый парнями, которые провели большую часть жизни, глядя все фильмы подряд, в кино и по телевизору, и которые практически впитали словарь и грамматику кино, интуитивно присвоив его в качестве своего второго языка. Составленный в равных долях из нуаров и техасской готики, но с преувеличенной картонностью дешевых фильмов, язык этот — мешок Деда Мороза, полный стилей и аллюзий, эклектичная смесь Хичкока и Бертолуччи, боевиков-стрелялок, Фрица Ланга и Орсона Уэллса.

На первый взгляд «Просто кровь» может показаться скорее фильмом о других фильмах, нежели чем-то еще, в их работе есть некоторый элемент внутрицехового формализма. Но Коэнов не интересует просто переработка старых кинорецептов. Авторы «Просто крови» полагают, что зрители выросли на тех же фильмах, что и они сами, что мы, как и они, не понаслышке знакомы с традиционными приемами. Коэны не воспроизводят свои цитаты из старых триллеров механически, они используют наше общее знание условностей кино для комического эффекта. Есть в их фильме озорная, сатирическая острота — с какой-то дьявольской дерзостью эти юные фильмоделы используют свой киноинтеллект, чтобы сманить нас на путь жанрового мышления, а затем спустить пружину ловушки, швырнув нас в сторону одновременно ужасным и смешным образом.

Простейшая геометрия фильма — треугольник в духе Джеймса М. Кейна: муж, жена, любовник. Муж, Джулиан Марти (Дэн Хедайя), — унылый грек с воинственным лбом и раздвоенным подбородком, владелец аляповатого придорожного клуба под названием «Неоновый сапог». Один взгляд на Марти, который, кажется, рожден собирать пули, — и нам понятно, почему его жена Эбби (Фрэнсис Макдорманд) решает, что лучше сделать ноги, прежде чем она испробует на нем пистолет с перламутровой рукояткой, подаренный им на годовщину свадьбы. Рэй (Джон Гетц), манерный бармен, работающий на Марти, начинает отношения с Эбби вполне невинно, когда та просит помочь ей выехать. Почти неизбежно Эбби и Рэй заканчивают в ближайшем мотеле, где четвертый персонаж, неопрятный детектив по имени Виссер (М. Эммет Уолш), застает их en flagrante[9] и передает Марти свое фотодоказательство («Я знаю, где есть такие в рамке») вместе с собственным скабрезным пересказом происшедшего в спальне вечером, приводя в действие трагическую спираль событий.

Смотря «Просто кровь», изрядную долю удовольствия получаешь, наблюдая, как авторы ведут свой хитро закрученный сюжет шаг за шагом. Повествование в фильме никогда не ограничивается простой функцией в обычной детективной манере; здесь ничто не происходит, просто чтобы подтолкнуть интригу вперед. Все работает на элементарную идею фильма: в наших суждениях мы зависим от того, что говорят нам чувства и что чувства наши врут, что в реальной жизни мы никогда не знаем, что происходит. Коэны создали мир, в котором ничто не оказывается тем, чем представляется поначалу. Когда Марти видит фотографию Виссера, на которой Эбби и Рэй прильнули друг к другу в окровавленной постели, мы, как и Марти, полагаем, что наемный убийца сделал свою работу и любовники мертвы. И лишь в следующей сцене, когда Рэй забредает в бар и обнаруживает тело Марти, мы узнаем, что фотография была ретуширована. В этом фильме труп — не всегда труп.

Любой персонаж «Просто крови» способен видеть лишь часть общей картины. У каждого героя — собственная точка зрения и свои предположения о том, что случилось и почему. Каждый поступает на основании предъявленных ему свидетельств. Но все ограничены собственной перспективой, и как раз то, чего они не знают и не видят со своего места, продолжает причинять им неприятности. Вся картина дается только зрителям. Но Коэны не дают расслабиться. Стоит нам решить, что мы поняли фильм, как они швыряют нашу самонадеянность нам в лицо. Подобно персонажам, мы ошибаемся, доверяя тому, что видим.

Именно это наслоение точек зрения, переплетение четырех версий одних и тех же событий, каждая из которых усложняет и опровергает другие, и отличает «Просто кровь» от «Жара тела» Лоренса Касдана и прочего нео-нуара. Давненько низкобюджетный триллер не радовал таким нарративным великолепием. И если порой Коэны, чересчур увлеченные собственной ловкостью, топят фильм в вычурных завитушках, их оправдывает жажда достать до печенок, удивить и обрадовать зрителя. «Просто кровь» подсказывает, что Коэны — аномалия в независимом кино. Они не видят противоречий между искусством и развлечением. Впрочем, и больших эстетических открытий в «Просто крови» они не делают. В первую голову они развлекают.

Некоторые критики использовали эту сторону их работы, чтобы заклеймить «Просто кровь» либо как независимый фильм с обычной голливудской начинкой, либо как очередное халтурное жанровое кино в глянцевой, эстетской облатке. Они пользуются доступностью как дубиной, чтобы с ее помощью втемяшить в зрительские головы: то, что делает просмотр фильма приятным, то, что нравится публике, — это как раз то самое, что нарушает художественную чистоту. Следуя этой логике, «Просто кровь» не более чем кинопроба, ступенька в мир высоких студийных бюджетов.

Но именно коэновское умение развлекать, жажда покатать зрителей с ветерком придают «Просто крови» оригинальность и свежесть. Фильм особенно удачен в качестве комедии. Коэны создали стрёмный техасский мирок и зорко выпасают эксцентричные детальки. Их юмор странен и сдержан, их персонажи изъясняются на скупом диалекте прерий, идеально аутентичном и вертлявом, как походка Хортона Фута с камешком в ботинке.

М. Эммет Уолш на потрепанном «фольксвагене-жуке» ползет по фильму в роли засаленного детектива. Он — южный аналог всех плохих полицейских и продажных сыщиков из забойных криминальных историй. Виссер красуется в просторном канареечном костюме, у него утроба прет наружу поверх ковбойской пряжки, он являет тип полоумного паразита, который в свободное время мучит щенков и прется. Уолш придает своему персонажу такую паршивую безнравственность, что с первого взгляда ясно: он продается по самой стоковой цене. Такая игра устанавливает новую планку для актеров, изображающих мерзавцев.

Дэн Хедайя, играющий Марти, делает то, что не удается даже Уолшу: он показывает, как незамысловат его герой, и в то же время подчас заставляет нас ему сопереживать. Марти — вечный аутсайдер, которого всегда накалывают и никогда не понимают. Он даже говорит не как другие. Вместо того чтобы лениво тянуть слова, как все техасцы, он быстро выплевывает их с тугим северо-восточным акцентом, сжатым, как кулак. Он темноволос, смугл, его золотые цепи и рубашки европейского покроя находятся на другом краю шкалы «жалкости» по отношению к уолшевскому Виссеру, но их совместные сцены — лучшие в фильме.

А вот главные персонажи у Коэнов не так удачны: Джон Гетц и Фрэнсис Макдорманд слабы и безынтересны в роли Рэя и Эбби. В «Почтальон всегда звонит дважды» Фрэнк и Кора так хотели друг друга, что между ними словно искры проскакивали, их страсть была настолько взрывоопасной, что почти обязана была разрешиться насилием. В «Просто крови» между любовниками нет ничего похожего на этот сексуальный фейерверк; их роман еле теплится, и ни в одном из персонажей нет энергии, чтобы увлечь нас. Возможно, у Коэнов природный талант к созданию ярких злодеев. В любом случае в «Просто крови» симпатичных любовников переигрывают их отвратительные противники. Их маломощный контакт оставляет пустое, темное место в центре фильма.

Самое замечательное в «Просто крови» то, что фильм вполне убедителен и как комедия, и как триллер. Если Коэны чему-то научились у Хичкока, дух которого витает над картиной, как и над фильмами Брайана Де Пальмы, так это тому, что убийство может быть одновременно и трагичным и смешным. В «Просто крови», когда любовники стоят лицом к лицу и каждый из них уверен в виновности другого, вдруг откуда ни возьмись в кадр влетает скрученная газета и с тошнотворным шлепком ударяется в сетку двери между ними — этот момент так пугающе неожидан и точен одновременно, что в первую секунду даже неясно, вправду ли ты это видел. Когда смотришь «Просто кровь», начинаешь сомневаться даже в земле под ногами. Вот как они умеют.

Это интервью взято у Джоэла и Итана Коэнов и их оператора-постановщика Барри Зонненфельда в квартире в Верхнем Истсайде, на Манхэттене, в день широкой премьеры «Просто крови» в Нью-Йорке. Все трое были одеты неформально и перед началом возбужденно говорили, но не о премьере, а о предстоящем обеде в «Русской чайной», о суперагенте Сэме Коне[10] («Он что, правда ест «клинексы»?») и политике, определяющей, кто где сидит. Во время же интервью Коэны беспрестанно курили «Кэмел» из одной пачки, пересылая ее туда-сюда по стеклянному столику.

Давайте начнем с основ. Вы оба родились и выросли в Миннеаполисе?

ДЖОЭЛ КОЭН: Да. Мы оба выросли в Миннеаполисе, но около десяти лет наездами жили в Нью-Йорке. Я переехал туда, чтобы поступить в Нью-Йоркский университет, и с тех пор особо в Миннеаполисе не жил, кроме одного года, когда мы собирали деньги на фильм. Мы там собрали довольно много, хотя часть денег была отсюда, из Нью-Джерси и Техаса.

ИТАН КОЭН: Я уехал из Миннеаполиса в Принстон — там я изучал философию, — а потом перебрался в Нью-Йорк.

Как вы заинтересовались съемками фильмов?

ДЖОЭЛ: Тут вообще два источника. В детстве мы сняли дикое количество фильмов на восемь миллиметров.

ИТАН; Удивительная была дрянь, даже по восьмимиллиметровым стандартам.

ДЖОЭЛ: Мы пересняли кучу плохих голливудских фильмов, которые видели по телевизору. Самыми успешными были римейки «Обнаженной жертвы» и «Совета и согласия» — фильмов, которые для начала вообще снимать не стоило. В то время мы не особо-то понимали основы кинопроизводства — не знали, что фильм можно физически монтировать, — так что мы просто бегали с камерой, монтируя все по ходу. Для сцен погони мы использовали настоящий параллельный монтаж. Мы снимали в одном месте, потом бежали в другое, снимали там, потом возвращались и снова снимали на первом.

А названия у фильмов были?

ДЖОЭЛ: Ну да. Римейк «Обнаженной жертвы» назывался «Зеймерс в Замбии» — парня, игравшего вместо Корнела Уайлда, обозвали Зеймерсом. В этом фильме были очень странные спецэффекты. У нас был настоящий парашютный прыжок: сперва кадр с пролетающим вверху самолетом, потом кукла, потом крупный план парня на фоне простыни, касающегося земли.

ИТАН: Мы там опухли ждать, чтобы самолет пролетел. Никаких воздушных путей и близко не было.

Звучит весьма замысловато.

ДЖОЭЛ: Ничего такого на самом деле. Сляпано было кое-как. Хотя с «Советом и согласием» было интересно, потому что на момент создания мы не видели ни оригинального фильма, ни книги. Просто услышали историю от нашего друга, нам она понравилась, и мы пересняли ее, вообще не прибегая к оригинальному материалу.

Когда вы наконец увидели оригинал, что вам понравилось больше, своя версия или их?

ИТАН: Ну, мы большие фанаты Дона Мюррея, так что мне нравится оригинал.

ДЖОЭЛ: Да, парни вроде Дона Мюррея и ранние звезды Диснея вроде Дина Джонса и Джима Хаттона — наши любимцы. Ну и Курт Рассел.

Похоже, фильмов по телевизору вы видели много.

ИТАН: Ну да, все эти фильмы про Тарзана, мышечное кино со Стивом Ривзом. Как там назывался закос под Тарзана с Джонни Шеффилдом?

ДЖОЭЛ: «Бумба из джунглей». Их объявлял... как бишь его?

ИТАН: Энди Девайн.

ДЖОЭЛ: Ага, была у него эта, «Банда Энди».

ИТАН: Но фишка не в «Бумбе», а в сериале про Индию под названием «Рамар». А «Нью-йоркские приключения Тарзана» видели? Один из лучших. А Тарзаны шестидесятых были довольно странные.

ДЖОЭЛ: Фильмы вроде «Боинг-Боинг» нас тоже вдохновляли. Мы обожали кино вроде «Женщины в мехах» и «Большого дела», фильмы с Бобом Хоупом, с Джерри Льюисом, все с Тони Кертисом, «Интимный разговор»... старались смотреть всё, где играла Дорис Дэй. Вот важные для нас фильмы. Я, кстати, видел недавно «Интимный разговор». Невероятный сюр.

ИТАН: Это такая дикая, деревянная эстетика, которая больше никого не волнует. В этом смысле «Доклад Чэпмена» тоже прекрасен.

ДЖОЭЛ: Теперь эти фильмы превратились в тележвачку.

Внешний вид этих фильмов как-то связан с вашим решением снимать «Просто кровь» в цвете? Он похож на нуар, а их обычно снимают на черно-белую пленку.

ДЖОЭЛ: У нас было серьезное практическое соображение. Поскольку мы снимали фильм независимо и без прокатчиков, было как-то стремновато снимать черно-белый фильм. Но мы не считали это большой жертвой. Нам хотелось сделать мрачный фильм, мы не хотели, чтобы он был ярким вроде...

ИТАН: ...вроде «Женщины в мехах», например.

ДЖОЭЛ: Точно. О чем мы договорились на раннем этапе, это чтобы цветные элементы в кадре были источниками света, насколько это возможно, вроде всякого там неона и рекламы пива, так чтобы остальная часть кадра была темной. Таким манером фильм должен был быть цветным, но не пестрым.

БАРРИ ЗОННЕНФЕЛЬД: Думаю, мы боялись, что, если снимем на ч/б, фильм покажется слишком «независимым», слишком низкобюджетным.

ИТАН: Ну да. Мы хотели постараться выдать его за настоящее кино.

Фильм ведь за это критиковали.

ДЖОЭЛ: Ага, один критик сказал, что у него «сердце витрины «Блумингдейла» и душа резюме». Я был в восторге от рецензии.

ИТАН: Фильм развлекательный, без всякой балды. Если вы хотите чего-то другого, наверное, у вас есть основание жаловаться.

ДЖОЭЛ: Но в смысле независимости дальше «Просто крови» уже некуда. Он целиком сделан без Голливуда. Больше того, мы сняли его вообще без участия каких-либо известных компаний. В отсутствии независимости фильм обвинить невозможно. Он сделан людьми, не имевшими опыта в производстве полнометражного кино — ни в Голливуде, ни где-либо еще.

БАРРИ: Хотя под «независимым кино» тот автор имел в виду арт-хаус. Мы же намеревались снять не арт-хаус, а малобюджетный развлекательный фильм.

Вы считаете себя как-то связанными с другими независимыми режиссерами и их работами?

ИТАН: То независимое кино, которые мы смотрим, на самом деле не совсем авангард. Мне из независимых режиссеров нравится Джон Сэйлес. Я не видел его нового фильма, но мне нравится то, что делает Алан Рудольф. Он снимает фильмы для студий, вроде «Гастролей» или «Вымирающего вида», а потом идет и самостоятельно снимает для себя за 800 тысяч долларов.

ДЖОЭЛ: А мне еще нравятся независимые низкобюджетные фильмы ужасов. Это картины для массовой аудитории, но сняты независимо. Я работал со многими, кто так делает, например с Сэмом Рэйми. К независимым режиссерам подобного рода мы как-то ближе, чем к более авангардным авторам. Хотя мне понравился «Страннее рая», который, мне кажется, ближе к авангарду, чем мы.

ИТАН: Я думаю, есть место для самого разного независимого кино. И когда кто-нибудь делает успешный фильм, не важно, какого рода, — это хорошо для всех.

Я думаю, искусство и развлечение обычно противопоставляют.

ДЖОЭЛ: Я этого различия никогда не догонял. Если кто-нибудь начинает снимать кино, которое не предназначено в первую очередь для развлечения, то я вообще ни хера не понимаю, чем они заняты. Вот не понимаю. Вообще смысла не вижу. Как там Раймонд Чандлер сказал? «Всякое хорошее искусство — развлечение, и всякий, кто считает по-другому, — напыщенный болван и новичок в искусстве жить».

Некоторые усмотрели в «Просто крови» ловкий маневр с целью заявить о себе и начать карьеру на поприще популярного кино.

ИТАН: Они ошибаются. Мы сняли фильм, потому что хотели его снять, а не в качестве ступеньки на пути к чему-то еще. И мы предпочли бы и дальше снимать подобные фильмы самостоятельно.

ДЖОЭЛ: Кто-то в журнале «Филм коммент» сказал, что «Просто кровь» — это «вызывающе новый Голливуд». Мы хотели снять этот фильм, и способ, которым мы это сделали, был единственно возможным. С самого начала основным соображением было желание, чтобы нас оставили в покое, чтобы никто не говорил нам, что делать. То, как финансировался фильм, дало нам это право.

Когда вы оба еще ходили в колледж, вы вместе написали несколько полнометражных сценариев. Что это были за сценарии?

ДЖОЭЛ: Первый назывался «От берега до берега». Мы с ним так ничего и не сделали. Это была такая эксцентрическая комедия.

ИТАН: Там было двадцать восемь Эйнштейнов. Красный Китай клонировал Альберта Эйнштейна.

ДЖОЭЛ: Потом нас нанял один продюсер — написать сценарий по синопсису, который у него был. Но его так и не сняли. Потом Сэм Рэйми, с которым я работал над «Зловещими мертвецами», нанял нас, чтобы мы с ним написали нечто под названием «Азбука убийства». Он только что закончен. И с ним же мы сейчас пишем одну вещь, которую собираемся снимать с Итаном.

На каких фильмах вы работали до «Просто крови»?

ДЖОЭЛ: Я был ассистентом по монтажу на малобюджетных фильмах ужасов, например «Не убоюся зла». Был еще один, с которого меня вообще уволили, под названием «Ночной кошмар», он тут прошел потихоньку в Нью-Йорке. Ну и «Зловещие мертвецы». Вот единственные три полнометражки, на которых я работал. Самое прикольное — это были «Мертвецы». Многие вещи в нашем фильме, вроде камеры, приближающейся по газону, придумал Рэйми, который вообще любит съемку дрожащими руками.

Как вы взаимодействуете, когда пишете вдвоем?

ДЖОЭЛ: Печатает всегда он. Мы просто сидим вместе и придумываем все от начала до конца. Мы не разбиваем все на сцены и не делим их между собой. Все от начала до конца мы обсуждаем вместе.

БАРРИ: Они много ходят. И постоянно дымят.

Как вы определили, что Джоэл будет режиссером, а Итан — продюсером?

ИТАН: Мы подбросили монету... в смысле подбросили монету.

ДЖОЭЛ: Типовой ответ в том, что я выше его, так что мне достается режиссерское кресло.

ИТАН: Да, вся разница определяется преимуществом в три дюйма в длине рук.

ДЖОЭЛ: Если честно, то титры в фильме не отображают всей глубины нашего сотрудничества. Я сделал много всего продюсерского, а Итан много чего срежиссировал. Не было четко проведенной границы. На самом деле наше взаимодействие было очень подвижным. Я думаю, оба мы примерно одинаково отвечаем за все стороны фильма.

ИТАН: Хотя на площадке Джоэл определенно режиссер. Он там главный.

ДЖОЭЛ: Ну да, я работал с актерами и все такое. Но что касается сценария и постановки, вплоть до малейших деталей и включая глобальные эстетические решения, — это все совместно.

Кто ставит сцены?

ДЖОЭЛ: Вот тут все вообще расплывчато. Когда мы писали сценарий, мы сразу интерпретировали его как режиссеры. В смысле как мы хотим, чтобы фильм выглядел, вплоть до отдельных кадров и того, что именно мы хотели бы показать, — это все решалось в процессе написания. А еще перед началом съемок Итан, Барри и я вместе нарисовали раскадровки.

ИТАН: Ну и в начале каждого съемочного дня мы втроем и помреж завтракали у Дэнни (особое меню «Большого шлема»), пробегались по сценам на сегодня и обсуждали свет.

ДЖОЭЛ: На площадке мы все расставляли и смотрели в видоискатель. Иногда Барри приходило что-то в голову, или Итан придумывал что-то еще, и мы пробовали. Мы могли себе это позволить, поскольку проделали много предварительной работы.

БАРРИ: А еще на площадке мы пытались мучить друг друга. Например, я не разрешал курить...

ИТАН: «Это портит картинку». (Смеется.)

БАРРИ: ...что означало, что на площадке всегда был только один из них, потому что второй отбегал перекурить.

Атмосфера фильма выдает влияние крутых детективных романов. Много вы этого добра прочли?

ДЖОЭЛ: Шесть или семь лет назад мы прочли всего Кейна, когда вышли эти покетбуки. А еще Чандлера и Хэммета. Мы также проглотили кучу статей о Кейне.

ИТАН: Кейн имеет больше отношения к этой истории, чем Чандлер или Хэммет. Они писали расследования, детективы.

ДЖОЭЛ: Мы всегда считали, что в Нижней библиотеке Колумбийского университета, где над колоннами в камне высечены имена — Аристотель, Геродот, Вергилий, — четвертым должно быть имя Кейна.

ИТАН: Кейн в своих работах обычно имел дело с тремя великими темами: оперой, греческими закусочными и страховым бизнесом.

ДЖОЭЛ: И мы полагали, что это величайшие темы литературы двадцатого века.

Рогоносец Марти, кажется, позаимствован прямиком из Кейна.

ИТАН: Так и есть, только он не такой веселый и жизнерадостный.

ДЖОЭЛ: Обычно это сальные мужланы с гитарами, а Марти, конечно, не такой. Но — да, он оттуда.

Почему действие происходит в Техасе?

ДЖОЭЛ: Там погода хорошая. И нам показалось, что это подходящее место для истории про убийство из-за страсти. А еще Техас обычно вызывает сильные чувства, на которых мы решили попытаться сыграть.

ИТАН: Опять же в классическом нуаре вполне урбанистическая атмосфера, а нам хотелось сделать по-другому.

Вы вообще намеренно создавали атмосферу нуара?

ДЖОЭЛ: Да нет, в общем. Мы не хотели делать фильм про жалюзи.

ИТАН: Когда «Просто кровь» называют нуаром, они правы в том, что мы любим те же истории, что и те, кто снимал такие фильмы. Мы хотели воспроизвести источник, из которого вышли те картины, а не сами картины.

ДЖОЭЛ: «Просто кровь» использует условности кино, чтобы рассказать историю. В этом смысле он — фильм о фильмах, но не в большей степени, чем любое другое кино, которое использует свою среду, зная, что существует история фильмов до него.

Как вам удалось сохранить в вашей истории это тонкое равновесие между комическими и пугающими элементами?

ДЖОЭЛ: Я думаю, это идет от Чандлера, Хэммета и Кейна. Темы повествования там были мрачными, но тон бодрым. Они движутся в очень быстром темпе. Они забавны...

ИТАН: ...они безумно оптимистичны...

ДЖОЭЛ: ...что спасает истории от мрачности. Нам не хотелось, чтобы фильм был мрачным. Там много сцен насилия и много крови, но я не думаю, что фильм мрачен.

ИТАН: У нас нет формулы, позволяющей уравновешивать кровь и гэги. Но есть контраст между самой историей и подходом к ней рассказчика.

ДЖОЭЛ: Мы здорово позабавились, обрамляя весь фильм рассуждениями этого неотесанного детектива «за жизнь». Нам они показались смешными, но вдобавок они имеют прямое отношение к истории. Это не просто шутки-смеха ради.

ИТАН: Легко думать, что мы вознамерились пародировать форму нуара, потому что, с одной стороны, это триллер, а с другой — он смешной. Но фильм определенно должен работать как триллер, и я не думаю, что он смог бы одновременно работать как пародия.

ДЖОЭЛ: Триллеры без юмора — «Парк Горького», «Несмотря ни на что» — скучные и плоские. Они слишком серьезно к себе относятся, и это подрывает всю прелесть фильмов. На самом деле мы не думали о том, как бы сделать ситуации в фильме смешными. Мы скорее размышляли так: «Ну, это будет страшно» и «А забавно будет, если персонаж поведет себя вот так!»

Готовясь к съемкам «Просто крови», смотрели ли вы другие фильмы, чтобы взять их за образец?

ДЖОЭЛ: Одним из фильмов, на которые мы с Барри пошли, прежде чем начать снимать, чтобы выяснить, какой визуальный стиль мы хотим для фильма, освещение и все такое, был «Конформист». А еще мы сходили на «Третьего человека».

БАРРИ: Это забавно, потому что я читал, как Ричард Клайн [оператор-постановщик] и Ларри Касдан ходили на те же самые два фильма, прежде чем снять «Жар тела».

ДЖОЭЛ: И у них получилась совсем другая картинка. Мы хотели по-настоящему четкую картинку, похожую на то, чего добился Витторио Стораро в «Конформисте». А у них в «Жаре тела» получилось передержанное изображение с ореолами и светом, затекающим в окна. Может, копия им попалась такая плохая.

ИТАН: Еще мы большие фанаты Робби Мюллера, особенно «Американского друга», которого видели не один раз. Так что исходных точек много. На самом деле мы просто хотели, чтобы фокус был.

Вы намерены оставить распределение ролей как оно есть сейчас, чтобы Джоэл ставил, а Итан продюсировал, или вы хотите в следующий раз поменяться?

ИТАН: Наверное, оставим все как есть. (Джоэлу.) В следующий раз надо сделать титры как в «Боинг-Боинг» [где, чтобы успокоить эго главных исполнителей, имена Джерри Льюиса и Тони Кертиса вращались вокруг общей оси].

ДЖОЭЛ: Мы думаем, в следующий раз у нас будет написано «Что-то там Итана и Джоэла Коэнов».

ИТАН: Не, мне нравится «Итан Коэн представляет фильм брата Джоэла».

И вы бы хотели дальше работать вместе?

ДЖОЭЛ: О да! Даже втроем, на самом деле. Бывает, когда сотрудничество по-настоящему плодотворно. Один такой случай — с Сэмом Рэйми, с которым мы надеемся продолжить работу над новыми фильмами. Другой случай — с Барри.

После успеха, который вам принесла «Просто кровь», к вам уже потянулись студии с предложениями?

ДЖОЭЛ: Ну, говорят-то с нами много, но мы пока не знаем, к чему оно все. Стоит неделю провести в Голливуде! (Смеется.) Звонили тут нам некоторые. Но мы бы хотели и дальше работать как можно независимее. Не обязательно независимо от голливудского аппарата распространения — сложно найти что-то лучше, когда хочешь, чтобы твой фильм вышел на массовый рынок. Но что касается самого производства, там приходится идти на серьезные уступки. Конечно, многим фильмам нужно больше денег, чем «Просто крови», чтобы сделать их как следует. Но с нами разница в том, что, хотя для следующего фильма нам может понадобиться больше денег, чем для «Просто крови», нет и речи о тех бюджетах, с которыми привыкли работать студии. Мы сделали фильм за полтора миллиона, и для меня три-четыре миллиона долларов — невероятное количество денег, чтобы снять кино. А их можно собрать, не связываясь со студиями.

ИТАН: Мораль такова, что, даже если «Просто кровь» хорошо пойдет в прокате, нас греет идея делать еще один малобюджетный фильм.

ДЖОЭЛ: Вот именно. Мы не боимся снимать задешево.

Джоэл и Итан Коэны (Эрик Брайтбарт)

Братья Коэн хорошо проводят время. Почему бы нет? Их первый фильм «Просто кровь», поставленный Джоэлом, спродюсированный Итаном по сценарию Джоэла с Итаном, начал прокат хорошими сборами и приветствиями критики на грани массовой истерии. Сравнения с Альфредом Хичкоком и Орсоном Уэллсом Коэнам не досаждают, но не потому, что критики не стараются, — один из них назвал «Просто кровь» лучшим фильмом со времен «Гражданина Кейна». Может, «Просто кровь» и открыл двери в волшебное королевство, но братья Коэн пока не готовы туда ринуться.

— Честно говоря, мне кажется, что история вокруг фильма непропорционально раздута, — говорит Джоэл. — Тут во многом дело в моменте. Все кому не лень шли смотреть «Полицейского из Беверли-Хиллз». Журналисты устали о нем писать и жаждали чего-то еще. Похоже, этим чем-то оказались мы. Теперь они рецензируют рецензии друг друга. Давайте признаем: это всего лишь фильм в ряду прочих.

— Выносить известность почти так же трудно, как искать деньги, — полушутя говорит Итан. — Аж из журнала «Пипл» звонят, чтобы написать про нас историю, — можете представить? — Жестикулируя, он демонстрирует квартиру в Верхнем Вест-Сайде, больше подходящую паре аспирантов, чем голливудским мини-магнатам. — Историю не написали, но это заставило Джоэла вымыть ванную. — Он с гордостью демонстрирует кафельный пол, достаточно чистый, чтобы... ступать по нему.

Хотя Коэны выглядят и действуют как независимые кинематографисты — Джоэл посещал студенческую киношколу в Нью-Йоркском университете, Итан изучал философию в Принстоне, — их явная преданность кинематографической школе боевиков-ужастиков должна напомнить нам, что термин «независимое кино» всегда охватывал не только общественно активные или авангардные фильмы. Он включает братьев Корман — Джина и Роджера, — а также братьев Кучар и братьев Мекас.

— Если мы считаем себя частью независимого кинодвижения, — говорит Джоэл, — это независимое кинодвижение, которое включает «Зловещих мертвецов», «Рассвет мертвецов» или «Хеллоуин» — не авангардные или экспериментальные картины, а фильмы вполне коммерческие и работающие в заданном жанре.

«Просто кровь» уверенно принадлежит к этой традиции, но мастерство, с которым фильм исполнен, способно потрясти само по себе.

Хотя фильмы вроде «Просто крови» не чужды Голливуду, Коэны никогда всерьез не думали продать сценарий студии.

— Мы знали, что его никто не купит, — особенно потому, что сами хотели его снять, — говорит Итан.

По своему опыту в качестве ассистента по монтажу и сценариста малобюджетных полнометражек Джоэл знал, что им понадобится не меньше миллиона долларов, чтобы снять фильм так, как они хотели, а миллион долларов — огромные деньги для продюсера и режиссера, не имеющих серьезного послужного списка. Или нет?

— Месяцев пять мы буксовали на месте, — говорит Джоэл, — но мы делали шаг за шагом. Первым делом нужно было найти юриста — и мы поговорили со множеством юристов. Поскольку первая консультация обычно бесплатная, мы не останавливались и получили в процессе массу советов, пока не нашли того, который понравился нам обоим — и который согласился подождать второй половины гонорара. Он организовал товарищество с ограниченной ответственностью.

Затем Коэны отправились в свой родной Миннеаполис (оба их родителя преподают в колледже), не потому, что там они знали много людей с деньгами, но потому, что они знали: будет куда проще начать в Миннеаполисе, ведь быть местными парнями кое-что значит.

Кое-что оно значило для Дэниэла Бакейнера, инвестора, ставшего исполнительным продюсером фильма и помогшего Коэнам собрать б`ольшую часть денег, представляя их другим потенциальным вкладчикам. Коэны состряпали двухминутный трейлер, рассудив, что будет проще убедить людей при помощи блестящего, стильного кусочка фильма.

— А вот тут-то мы прокололись, — говорит Джоэл. — Мы не могли заставить их прийти в просмотровый зал и смотреть проекцию с тридцати пяти миллиметров, так что мы перевели его в шестнадцать миллиметров, нашли проектор и возили трейлер по домам или офисам. Мы решили, что так им будет труднее от нас отделаться. Мы ходили повсюду — по боулингам, автосвалкам, банкам. Я бы сказал, что мы посетили как минимум по двадцать человек на каждого, кто дал нам денег.

Иногда их визиты «на дом» не обходились без подводных камней. Однажды, сворачивая к дому перспективного потенциального инвестора, машина Коэнов протаранила его кадиллак.

— Мы кратко обсудили, сообщать ли ему об этом до или после просьбы о деньгах, — вспоминает Джоэл.

Итан вспоминает, что это был очень короткий разговор.

— Мы решили сделать это после, так что он уже отшил нас, когда мы сказали ему про машину.

Одна из положительных сторон товарищества с ограниченной ответственностью для съемок фильма — это то, что инвесторы не могут определять, каким именно будет фильм. Коэны обнаружили, что большинство их потенциальных инвесторов это вообще не волновало.

— Многие сказали, что не знают ничего о фильмах и сценариях, так зачем им читать его, — говорит Итан. — Их только интересовало, хорошая это сделка или нет и не будут ли они в итоге выглядеть глупо.

Хотя один инвестор захотел прочесть сценарий.

— Он был урологом, — сказал Джоэл. — Когда мы получили сценарий обратно, он был весь в крови.

Когда примерно половина денег была собрана, дело пошло легче, но они не могли успокаиваться.

— Надо действительно этого хотеть, — говорит Итан, — потому что в процессе у вас будет полно возможностей поднять лапки и сказать: «Слушай, зачем я это делаю?»

Когда такое случалось, у одного из братьев обычно был ответ.

Коэны не испытали особых трудностей, впервые выходя на съемочную площадку.

— Мне кажется, техническая сторона кинопроизводства здорово переоценена, — невозмутимо говорит Джоэл сквозь сигаретное марево.

— У нас было что-то вроде заговора самозванцев, — добавляет Итан. — Хотя мы не знали всего, мы знали, что остальные тоже всего не знают. Так что мы выручали друг друга.

Еще у них было четкое представление о фильме, который они собирались снимать. Помимо нескольких побочных линий, выброшенных в монтажной комнате, «Просто кровь» на экране весьма близка к сценарию и раскадровкам.

Впрочем, даже когда фильм был готов, Коэны оказались перед последним препятствием на пути независимого кино — продажей фильма. Трудно это представить (учитывая то, как приняли фильм критики и публика), но «Просто кровь» отвергали практически все крупные прокатчики то как слишком кровавый, то как слишком простой или по обеим причинам сразу. В конце концов его пригрела маленькая независимая компания «Серкл», заплатившая за фильм один из самых больших авансов за всю историю американского независимого кино.

Успех «Просто крови» привел Голливуд, со множеством сценариев и предложениями работы, к порогу Коэнов, но пока они планируют снимать сами.

— Мы работаем над сценарием комедии, — говорит Итан, — где несколько больше диалогов, чем в «Просто крови» — фильма, где каждый наступает друг другу на реплики.

Так что пока ножи и пистолеты убраны в стол. Хотя за них поднимают бокалы в Голливуде и Нью-Йорке, их слава еще не достигла Миннеаполиса.

— Мы устроили показ фильма для наших инвесторов, — говорит Джоэл, — и я думаю, большинство из них мало что в нем поняли. Впрочем, многие были с детьми, и дети сообщили им, что фильм в порядке.

Что касается их собственных родителей...

— Они не слишком-то радовались, что мы занялись кинопроизводством, но потом смирились. Они тут звонили сказать, что пропустили нас в утренних новостях, но что какие-то их друзья все записали и едут к ним на ланч, чтобы посмотреть вместе.

Наши сыновья снимают кино. Орсон Уэллс никогда не проводил время так хорошо.