Начало новой истории

Ход синий: Глава 2: Она собиралась пойти в библиотеку

Эктори неспешно прогуливалась по коридору первого этажа, разглядывая белые каменные статуи изящных зверей, выполненные искусно, с точностью до малейших деталей. Она остановилась у постамента змия, распахнувшего огромные кожистые крылья, расправившего капюшон, раскрывшего клыкастую пасть. Причину этой остановки Эктори сама до конца не понимала, то ли дело было в мимолётном узнавании образа из прошлого, то ли в ощущении какой-то неправильности происходящего.

— Змиев боятся и уважают, а змей боятся и презирают: говорят, они похожи на скользких червей, а ведь со змиями они почти родственники. И, что самое обидное, эти недоумки учёные приписали мой вид к разновидности змей. Какое унижение… — поспешила пожаловаться Сайма.

— О да, ты не какая-то жалкая, маленькая змейка, а великий и беспощадный змий Подземелий! — ответила ей Эктори. Она устала от её ядовитых комментариев, а потому решила говорить отныне со змеёй исключительно в насмешливом тоне.

— Этот «Великий» правитель мира Низших издох давно, — продолжая разбрызгивать недовольство, словно яд, отметила Сайма.

Неожиданный рывок сзади заставил Эктори попятиться. Она споткнулась о порог и потеряла равновесие. Чья-то сильная рука протащила её за воротник несколько шагов и швырнула на пол. Шлёпнувшись на каменные плиты, Эктори заверещала и расплакалась от неожиданной боли. Так некстати вспомнилось её желание показать здесь всем какая она великая и неотразимая.

Сопротивляясь желанию сбежать куда подальше, стискивая зубы от неожиданной, оглушающей боли, Эктори поднялась, злобно шипя.

Перед ней стояла красивая девушка, которую она за изящные черты лица мысленно прозвала «Леди». На ней была такая же синяя форма, но девушка выглядела как минимум ходов на десять старше. Расстёгнутая ярко-розовая рубашка была позволяла рассмотреть пышную грудь незнакомки. У Эктори промелькнула отстранённая мысль: «Как это госпожа директор терпит подобное непотребство от аристократки?»

— Наконец-то я тебя поймала, мелкая засранка! — садистски улыбаясь, спросила Леди, прекратив накручивать на палец локон тёмно-бордовых волос.

На лице Эктори отразилось искренне непонимание происходящего, отчего «Леди», рассвирепев, схватила её за ворот зелёной рубашки.

— Не придуривайся, падла! Или тебе все мозги отшибло⁈ — мгновение помолчав, «леди» залилась противным смехом, проходящим на визг кровожадной птицы-падальщика с окраинных миров, проговорила: — У тебя же и не было мозгов, пустая кукла… Да ты хоть помнишь кто я⁈ — воскликнула она, совсем не изящно брызжа слюной.

— Нет, — еле слышно ответила Эктори, пытаясь понять смысл слов про куклу, от чего-то они показались ей важными.

— Меня зовут Эмони. — Заметив непонимание на физиономии беловолосой девчонки, говорившее о том, что это имя для той лишь пустой звук, она продолжила, рассчитывая запугать наглую одногруппницу: — Моя мать — директриса. Понимаешь, что это значит? Нет, не понимаешь, ведь ты — мелкая тупая девка! Это значит, что мне достаточно сказать пару слов, чтобы испортить всю твою судьбу. Благодаря маме я могу заставить тебя вылететь отсюда. Быть отчисленной из Первой Академии — какой позор на весь твой род! — Губы Эмони растянулись в злорадной ухмылке.

— А что ты можешь не благодаря матери? — спросила Эктори, с немалым трудом заставив себя говорить спокойно, не показывать сковывающий страх, подпитываемый всё нарастающим чувством неправильности происходящего. — Однажды её просто не станет, и что тогда? Она отправится в миры мёртвых, а что будешь делать ты?

Правильные черты лица Эмони ещё больше исказились от ненависти. Она провернула перстни камнями в сторону ладони и изо всех сил ударила ту, которую ненавидела столь долгое время. Эктори ощутила жгучую боль от удара, украшения на кольцах содрали нежную кожу, на щеке выступили маленькие капельки крови, словно золотистый бисер. Руки Эктори потянулись к горлу «Леди», в голове всплыла фраза из прошлого: «Гадов убей».

— Закрой свой поганый рот! — с ненавистью рявкнула «Леди», разжав пальцы, оттолкнула подальше говорливую девчонку, озвучившую один из её давних страхов.

От сильного толчка Эктори попятилась, чуть заново не свалилась на пол, но, сумев устоять, выхватила из-за пазухи кинжал, обнажив изогнутое лезвие. Ощущение того, что что-то не так, что-то она упустила и сейчас предстоит расплата за невнимательность, дошло до максимума.

Эктори казалось, что вот ещё чуть чуть, и она всё поймёт. Она точно уже испытывала нечто подобное…

Бессвязные мысли завертелись в голове. Многие пришлось отринуть, поскольку они казались слишком непонятными. Но оставшиеся всё же

сложились в единое целое: кто-то потревожил энергию миров, изменил общее восприятие реальности, и притом сделал это очень неумело — силы бытия явно противились этому, именно их сопротивление создавало ощущение неправильности.

Эмони не выглядела как тот, кто сосредоточен на поддержании «иллюзии», и она точно не была достаточно сильна, чтобы, рванув за шиворот, проволочь кого бы то ни было по полу.

Эктори перехватила кинжал в правой руке поудобнее, взмахнула, разворачиваясь. Лезвие рассекло воздух, но чья-то стальная хватка сжала её левое запястье. Она попалась! Не стоило глупо уповать на удачу!

Не видя соперника, не помня, как правильно бить, она поддалась бессознательному порыву. Присев, нанесла режущий удар на уровне своих глаз, ощутив, как остриё разрезало мягкую податливую плоть и ткань. Почувствовав замешательство невидимого противника, сама ещё не до конца поняв, что произошло, Эктори отскочила.

Тень, накрывавшая всё вокруг, спала. Перед ней стоял юноша, ошарашенно щупавший не глубокий, но эффектный на вид порез — кровь, пропитав разорванные края рубахи, расползалась по ткани тёмным пятном.

Эктори услышала за спиной стук каблучков. Обернувшись, увидела, как маленькая девушка в таком же тёмно-синем костюме первого хода, манерно вышагивая, подошла к Эмони и произнесла очень тихо, словно надеясь, что остальные её не услышат:

— Я как твой друг готова помочь поиздеваться над твоим давним врагом, но не намерена из-за шалости рисковать ни жизнью моего слуги, ни тем более своей. Это зашло слишком далеко, мы так не договаривались. Ты ведь хотела просто устроить ей представление, припугнуть в качестве мести за оскорбление. Давай просто остановимся, пока не стало слишком поздно. Если кто прознает, исключить могут уже нас.

Эмони надменно взглянула на недовольную и, не успокаиваясь, воскликнула:

— Я — дочь директора! Мне всё позволено!

Затем она неспешно подошла к Эктори, которая, слегка присев, расправив плечи, расставив локти, оскалившись, встретилась с ней взглядом.

Эктори услышала в голове мысли, которые просто не могли принадлежать ей: «Тебе страшно! Ты боишься пролитой крови, боишься смертей». Она пыталась избавить сознание от этих странных утверждений, но ничего не вышло: стоило только взглянуть на рану, которую она нанесла сама, своими руками, и ужас сковал всё тело, не позволив сопротивляться.

Эмони, забрав кинжал, отбросила его в сторону. Кивнула на Эктори слуге.

Юноша, немного поколебавшись, всё же схватил Эктори за запястья и, больно сдавив их, вывернул ей руки. Высвободиться не получалось: державший был раза в три шире в плечах и на две головы выше.

Крохотные ручонки невысокой девушки тянулись к белым волосам. Эктори попыталась извернуться, укусить, и её острые зубки почти коснулись предплечья. Но резкий рывок заставил её запрокинуть голову, затылок заболел, и она точно лишилась целого клока волос. Эктори пихнули, на этот раз в спину, и она свалилась на парту, заваленную давно забытым хламом. Что-то мелкое и острое вонзилось ей в ладони. Медленно повернувшись, она опустилась на пол, решив, что если уже сидишь, то не упадёшь.

Невысокая девушка демонстративно помахала золотистой лентой, с которой опадали белые волоски. Эктори привстала, плевать ей было на эту несчастную ленту, но вот то, что кто-то вёл себя столь грубо по отношению к ней, вызывало ярость, стремящуюся выплеснуться как можно скорее.

Эктори не намеревалась говорить, она яростно рыча бросилась на обидчиков, метя кинжалом в горло низкой девицы, но перед носом у неё вспыхнуло ядовито-алое пламя, как её казалось, подпалив ресницы и брови. Эктори замерла лишь на мгновение, борясь с замешательством. Огонь ведь не был ей врагом, он всегда защищал, только бы вспомнить слова…

Но этого мгновения хватило, чтобы Эмони схватила её за ворот зелёной рубашки, оторвав пару пуговиц, которые звякнув раскатились по полу.

Пламя, танцующее на руках низкой разрастаясь, меняло свой цвет, становилось обычным. Она опечаленно вздохнула: сколько она ни пыталась, Алое пламя, не оставляющее за собой даже пепла, удавалось разжечь, но не удержать. Одно лишь тешило её: Алое пламя пока сумел укротить только его создатель, а он из Империи. На Имперцев смотреть не стоит, они там все Великие, они правили мирами.

Эктори наступила Эмони на ногу, прокрутила маленький каблучок, вжимая его в пол. Та скривилась, вскрикнув от боли, разжала пальцы. Низкая, ещё не понимая, что произошло, замерла, широко распахнув глаза.

Высвободившись, Эктори собиралась было рвануть к выходу, но сильные руки схватили её и подняли в воздух. Она беспомощно дрыгала ногами, пытаясь достать до пола, несколько раз пнула державшего её, но он даже не обратил на это внимания. Ей удалось извернуться, укусить его, но зубы оставили на загорелой коже только белёсые следы и не более.

Прихрамывая, подошла Эмони:

— Ты! Да ты! Как смеешь… — Неожиданно Эмони запнулась, её внимание приковала цепочка, поблёскивавшая на шее Эктори, чуть прикрытая воротом расстегнувшейся рубашки. — А это что такое? — Она протянула руку. — Уставом Академии запрещены украшения, кроме совсем простеньких. — Эмони злорадно улыбнулась, звякнув роскошными перстнями на пальцах.

Эмони вытащила медальон, похожий на чуть сплющенный шарик, медленно и аккуратно, но не потому, что боялась сломать, а потому, что заметила, как перекосилось лицо Эктори, стоило ей только коснуться цепочки.

— Символ Империи⁈ — воскликнула низкая. Не веря собственным глазам, она коснулась звезды с девятью изогнутыми лучами, отлитой на одной из сторон. — Неужели Имперцы могут быть настолько… Теперь точно давай оставим её: мне не нужны проблемы с Империей!

— Лирия, идиотка, не до тебя! — прервала её Эмони.

Только теперь, осознав всю значимость происходящего, Лирия выказала недовольство:

— Ты не предупреждала, что враждуешь с Имперцами! Ты хоть понимаешь, во что мы ввязались⁈

— Замолчи! — вновь рявкнула Эмони.

Сорвав медальон с шеи Эктори, Эмони бросила его на каменный пол, наступив, прокрутила каблук, стараясь раздавить.

— Уроды! — закричала Эктори. — Пусть воплотится всё самое ужасное, что можете вообразить! Обещаю: ваши страхи станут явью! — И, откинув голову, она ударила державшего её затылком в нос.

Юноша разжал руки, отступил на несколько шагов, прикрывая лицо ладонью.

Эктори бросилась на Эмони, сжав кулак, нацелилась в её до неприязни правильное лицо. Попав по щеке, замахнулась для нового удара. Лирия, выхватив из куч забытого хлама палку, изо всех сил шибанула Эктори под колени. Ноги Эктори подогнулись.

Юноша, по указке Эмони, державшеюся а щёку одной рукой, вытирая другой кровь с губ, пнул Эктори так, что та перекатилась, сжалась в комок перед Эмони. «Леди» подняла ногу, намереваясь наступить ей на лицо, чтобы символически втоптать в грязь, по-настоящему унизить.

Эктори схватила её за голень, дёрнула. Эмони потеряла равновесие, взмахнув руками в попытке устоять, свалилась на пол. Эктори, приподнявшись на руках, попыталась подползти к неприятельнице, но Лирия, наступив ей на спину, придавила её к земле.

Юноша помог Эмони подняться.

— Она слишком нахальна для ничтожества и ничтожна для Имперца, — заметила Лирия, рассчитывая позабавить Эмони и убедить себя в том, что, связавшись с Имперцем, всё же сможет остаться безнаказанной.

— Заткнись, слушать мешаешь! — зло ответила Эмони.

Лирия вздохнула, но промолчала, опустила взгляд. Теперь и она расслышала в коридоре приближающиеся шаги, стук каблуков.

За дверью кто-то остановился. В кабинете воцарилась тишина. Эктори, вскрикнув: «На помощь!», вырвалась, отскочила в сторону.

Дверь распахнулась, вошёл невысокий мальчик с приятным лицом.

Эмони, шаркнув ногой, загнала медальон под стол. Затем, прихрамывая, подошла к мальчику, слегка наклонилась, обвила его шею руками, прижавшись пышной грудью к его спине, прошептала на ухо, надеясь, что он не узнал Эктори:

— Хафэр, милый, помоги разобраться с этой наглой тварью.

— Изыди, дрянь! — сквозь зубы прошипел Хафэр.

— Ты-ы!.. — взревел молчавший до этого юноша, но Лирия благоразумно удержала его от каких-либо действий.

Эмони отступила указала Лирии на выход.

Эктори, воспользовавшись тем, что никто не обращает на неё внимания, подобрала свой кинжал, сунула за пазуху.

— Не смей даже смотреть на меня, ничтожный слуга, — презрительно ответил Хафэр юноше, готовому против воли своей госпожи броситься на него с кулаками. Взглянув на свой меч на золотой перевязи, он слегка обнажил лезвие.

— Ты! Мелкий аристократишка! — Юноша замахнулся для удара, но его остановило острие, приставленное к горлу.

— Что сказал? — Лицо Хафэра выражало неприязнь, граничащую с отвращением. Он шагнул вперёд. Некогда грозный противник в страхе попятился, шлёпнулся на задницу и пополз.

— Умоляю тебя, не убивай!

— А я хочу, — тоном того, кто привык получать всё, что захочет, произнёс Хафэр, сделав ещё шаг вперёд.

— Э-э… это незаконно, — нашёлся юноша. — Подумай о себе! — Он кивнул Хафэру.

— Не беспокойся, со мной потом по Имперским законам разберутся. — Хафэр улыбнулся ласково, даже по-доброму.

— Боги бессмертные, спасите фэтэ и этэ! — подняв голову, взмолился юноша, тщетно пытаясь закрыть горло руками.

Хафэр наклонился, глядя в его вытаращенные от ужаса глаза, и произнёс снисходительно:

— Беги, тварь.

Юноша послушно кивнул. Хафэр расхохотался, видя, как тот, с трудом поднявшись на ноги, спотыкаясь, поспешил убраться следом за Лирией и Эмони, тут же заблокировавшими дверь.

Эктори, заворожённо наблюдавшая за своим спасителем, поняв, что зрелищ больше не будет, решила отыскать медальон.

Она присела на корточки, сунула руку под стопки хлама. Пошарив, наткнулась на что-то круглое, вытащила запачканную бусину. Поморщившись, отбросила её в сторону и отряхнула руки. Тяжело вздохнув: в пыль лезть не хотелось. Она заползла под парту, стараясь ничего не зацепить. Заметив поблёскивающий медальон, Эктори от радости подскочила и больно ударилась головой. Выползла, потирая ушибленный затылок, и на свету осмотрела медальон — цел, даже не помялся, зато каменюка, о которую его пыталась расплющить Эмони, пошла трещинами. Она оглядела свою рубашку с оторванными пуговицами, пиджак, разошедшийся по швам. Усевшись на пол, Эктори прислонилась спиной к стене и уткнулась лицом в колени, обхватив голову руками.

Хафэр, взглянув на Эктори, подошёл ближе. Выхватив из хлама стул, он поставил его спинкой к Эктори. Затем снял тёмно-фиолетовый пиджак, аккуратно постелил его на сиденье и уселся напротив девушки, сложив скрещенные руки на спинку.

— Успокойся, — посоветовал он.

Эктори, за свой первый день полноценной жизни в обществе настолько устала от всего с ней произошедшего, что не выдержав оторвалась на спасителя, послав его ко всем богам по одному, за что тут же укорила себя, и поспешила было извиниться, но подняв глаза увидела странное понимание в глазах юноши и протянутый ей платок. Единственное, что Эктори смога выдавить из себя, это какое-то невнятное: «Спасибо».

Вытирая перепачканное пылью, кровью, слезами и соплями лицо, Эктори спросила первое, что пришло ей в голову, чтобы избавиться от грозившего воцариться гнетущего молчания:

— Как ты догадался, что тот здоровенный гад — слуга? — Она дотронулась пальцем до кончика носа.

Хафэр как-то странно улыбнулся, сняв белую перчатку из тончайшей кожи, пригладил взъерошенные волосы Эктори. Она хотела было возразить, но было нечто приятно знакомое в этом простом жесте.

— Тебя только это интересует? — удивлённо спросил юноша.

— Нет! Кто ты такой? В каких отношениях вы с этой «Леди» — не леди? Кто разрешил тебе использовать оружие на территории Академии? Есть ли у тебя разрешение на этот меч? Но-но-но… Давай будем последовательны.

— Ясно… Все эти — слуги, — заговорил Хафэр, явно довольный тому, что у него нашёлся слушатель.

— Вообще все служат.

— А цари, короли, амператоры?

— И они. Ещё неопытные служат народу, другие — своим желаниям.

— А ты, такой весь замечательный, кому служишь? — поинтересовалась Эктори, не ожидавшая, что её спаситель так сразу поведёт философские беседы.

— Никому.

— Потому что из Великой Амперии?

— Потому что я так сказал.

Эктори не смогла возразить ему. Хафэр, поёрзав на стуле, уселся поудобнее, продолжил:

— Что там у нас дальше? Я — законопослушный гражданин Великой Империи Гоузерт. Эта баба шляется за мной, чего-то ей надо. Меч не использовал, показать достал, а этот дурак сам напоролся. И вообще, это деталь национального костюма, разрешение не требуется.

Эктори кивнула: очень ей понравилась эта изворотливость её спасителя. Хафэр, поднявшись со стула, принялся отряхивать пиджак.

— Обитательница кресла из библиотеки, может уже будем выбираться из заперти? — сухо спросил он.

— Так меня ещё никто не называл, обычно говорят «Эктори», — произнесла она, залившись краской от осознания того, что её кто-то увидел, когда она, забыв о всякой безопасности, дрыхла, позволяя кому угодно делать с ней всё, что ему заблагорассудится.

— Хорошо, — уже не глядя на неё, кивнул Хафэр.

— А тебя как звать?

— Хафэр, но это не важно.

Пройдясь по комнате, юноша залез на подоконник. Эктори пристально осмотрела окно, тоже залезла, постучала костяшками пальцев по прозрачному материалу, вставленному прямо в стену.

— Камень? — предположила она.

— Энергия, — ответил Хафэр с таким видом, словно вот сейчас ей точно всё станет понятно.

Эктори взглянула на него недоумевающе.

— Энергия в физическом состоянии, раскатанная в плёнку, — пояснил Хафэр, словно сделав великое одолжение ей, неразумной.

— И такое бывает? — удивлённо пробормотала Эктори, готовясь пожалеть о сказанном, ведь мальчишка наверняка вновь заговорит с ней, лучась надменным превосходством.

— Повсеместно.

— Ну и как же ты будешь открывать? — хмыкнула Эктори, желая послушать, каким же образом выкрутится мальчишка.

— Никак, — совершенно равнодушно ответил Хафэр.

— Бить? А нас не исключат? — спросила Эктори чисто для вида, точно зная, что ей в крайнем случае грозит очередной неприятный разговор с «давней подругой матери», взявшей её под опеку.

— Не думай об этом. Империя просто сделает небольшую скидку на следующую партию планшетов для учеников.

Эктори предложила сходить за стулом, но Хафэр остановил её, пообещав показать кое-что интересное. Соскочив с подоконника, он обнажил меч. Длинное узкое лезвие сверкнуло голубоватым в лучах заходящей звезды, стало короче и шире.

«Буйствуй, Вихрь.»

Плёнка покрылась мелкими трещинами, разбежавшимися от места, где её касалось остриё клинка, разлетелась на мелкие частицы, обратилась в сияющую пыль. Линии на клинке загорелись светло-синим, осколки пропали, словно растворились в воздухе.

Хафэр сунул широкий кинжал в ножны узкого меча. Обернулся к Эктори, губы его растянулись в улыбке. Только теперь, когда пропала вся надменность и пренебрежение, Эктори поняла, что он обычный мальчишка, похоже, немножко неуверенный в себе и оттого пытающийся выглядеть куда серьёзнее и влиятельнее, чем на самом деле. Это и было причиной всех кривляний и пренебрежительных взглядов. А его вопрос только подтвердил предположения Эктори:

— Видела⁈

Желая отомстить за все те фразочки, которые заставили её стыдиться собственной неосведомлённости, Эктори подошла, уселась на подоконник, проговорила завороженно, но словно не придав значимости тому магическому трюку, свидетелем которого стала:

— В твоих глазах буря.

— Да ко всем богам мои глаза! — возбуждённо воскликнул Хафэр. — Ты это видела? Никакая столь любимая тобой магия такого не сделает, а мы можем! И больше никто не может! Только я и мой Вихрь!

— Красиво, конечно, — с демонстративным равнодушием согласилась она, отвернувшись, свесила ноги на улицу. — Но в твоих глазах буря, а это поинтереснее.

Наконец успокоившись, Хафэр сел рядом, поинтересовался:

— Почему?

— Они могут рассказать судьбу, а ещё поговаривают, они могут поделиться тем, что видели.

— Ты знаешь об этом. — Хафэр тяжело вздохнул, в мгновение став для Эктори более заинтересовывающим собеседником, чем тогда, когда изображал из себя всё ведающего.

Эктори подалась к Хафэру, демонстрируя заинтересованность, ожидая пояснений.

— В глазах создатели рисуют предначертание.

— Хм… А что, если оставить пустым? Тогда сам судьбу писать будешь? А стереть можно? — тут же принялась предполагать вслух Эктори, не ожидая услышать ответы.

— Можно, но пустой треснет — судьба закончится.

Эктори не смогла сдержать удивление:

— Совсем⁈

— Почти. Нужно быть кем-то вроде тех, кто создал миры. Тогда жизнь можно возвратить из небытия, продолжить, но воскрешение мертвецов запрещено законами правящего Совета миров.

— А ты об этом откуда знаешь?

Хафэр не ответил. Он молча слез на узкий бортик, отделявший пруд от задней стены здания Академии, сухо проговорил:

— Пошли, темнеет.

Опасливо покосившись на явно холодную воду и весьма порядочную высоту, вспомнив, что двигаться в форменной юбке не очень удобно, Эктори, поджав губы, попыталась спрыгнуть, но каблуки, предательски заскользив по мокрому и узкому парапету, не позволили ей устоять. Всё это произошло настолько быстро, что Эктори не успела ни попытаться за что-нибудь ухватиться, ни даже взвизгнуть.

Хафэр, печально поглядел на расходившиеся по воде круги, достал меч из ножен, попросил:

— Поможешь достать?

Тот по своему обыкновению ничего не ответил, и Хафэр, предупредив: «Потянешь ко дну — выброшу», нырнул следом за Эктори в холодную и уж точно чистую только с виду воду.

Огромная рыбина копошилась у свернувшейся в клубок Эктори. Хафэр подплыл ближе, жестами попытался отогнать зверюгу. Та раскрыла жёлтую беззубую пасть, попыталась цапнуть. Хафэр про себя выругал мерзкую тварь, выставил меч. Клинок вновь стал короче и шире, линии на лезвии засветились синеватым. Хафэр отдал мысленный приказ: «Буйствуй». Сильная волна ударила рыбу в плоскую морду. Зверюга недовольно повертелась, поплыла прочь.

Убрав меч, Хафэр дождался, пока рыба отплывёт достаточно далеко, схватил Эктори за шиворот, потащил к поверхности. Выбравшись из воды, он сел на бортик, вытащил Эктори, усадил её рядом, потряс за плечи.

Как только к Эктори вернулось осознание происходящего, Хафэр тут же принялся читать ей нотации о невнимательности.

Еле сдерживаясь от того, чтобы не столкнуть обратно в воду мальчишку, который даже на каблуках был ниже её на полголовы, Эктори пошла прочь. Она ступала аккуратно, опасаясь вновь свалиться.

Хафэр поспешно догнал её, предложил:

— Позволь мне идти впереди. Я дорогу знаю, да и поведу тебя, а то с такой скоростью и до завтра не дойдёшь. Испачкаться всё равно больше уже нельзя. Давай руку, пошли. — И, помолчав, добавил вполголоса: — Вылавливать тебя ещё…

Эктори хотела было воскликнуть: «Какую дорогу, мы по прямой идём!», но с заходом дневной звезды начинало холодать, а в насквозь промокшей одежде это было особенно ощутимо. Потому, устав от споров и страстно желая, чтобы этот невыносимо долгий день наконец уже кончился, Эктори вжалась в стену, пропуская вперёд Хафэра, послушно пошла следом за ним, держась за протянутую руку в белой перчатке.

— А на рыбу зачем напал? — поинтересовалась она, наивно надеясь, что Хафэр наконец заговорит с ней нормально.

Но он ответил всё так же снисходительно:

— Она тебя сожрать хотела.

— Да⁈ — по-детски удивилась Эктори, подыгрывая собеседнику в его представлении, где она была наивной дурочкой, а не великим знателем устройства миров… — А мне она показалась хорошей.

— Она хорошая, но голодная. Вон… — Хафэр указал на воду. — Надеется, что перепадёт.

Эктори посмотрела туда, куда указал Хафэр. Из воды торчал кончик плавника, под водой были видны большие круглые глаза. Поняв, что её заметили, рыбина тут же уплыла, вызвав у Эктори печальный вздох.

Заметив реакцию спутницы, Хафэр, слегка улыбнувшись, предложил:

— Хочешь, к ней брошу?

Эктори вновь послала его ко всем богам. Ещё несколько шагов они прошли в молчании. Хафэр остановился.

— Здесь. — Он постучал по подоконнику.

Вскоре окно распахнулось, выглянула худенькая женщина.

— Опять оригинальничаете, ребята? — Её губы растянулись в приветливой улыбке.

— Приходится, — хмуро ответил Хафэр.

— Залезайте, детки, у меня чай есть, совсем свежий.

Хафэр влез в окно, спустился на пол, протянул Эктори руку. Спустившись с подоконника, она с интересом пробежалась взглядом по стеллажам, заставленным книгами в старинных обложках, диванчику у стены, тумбе, столику, двум креслам, таким же, что стояли в читальном зале, вспомнив, что именно в таком же кресле она провела прошлую ночь.

Женщина зажгла настольную лампу, закрыла окно, задёрнула тяжёлые шторы. Взяв Эктори под руку, она подвела её к дивану и произнесла столь доброжелательным тоном, что Эктори, как ни пыталась, не смогла отнестись к ней с подозрением:

— Раздевайся, девочка моя.

Эктори раскрыла рот в попытке запротестовать, отказаться, послать с такими указаниями куда подальше, но, сама не понимая, почему, смолчала.

— Снимай одежду. Я развешу, просушу, пуговицы пришью, по швам заштопаю.

— А… а мне в чём сидеть? — наконец вымолвила Эктори. Она понимала, что в мокрой одежде куда хуже, чем без неё, но хотелось бы закутаться во что-нибудь сухое и, желательно, тёплое.

Тётушка, истолковав её замешательство как стыдливость, произнесла:

— Голышом посидишь, не отвалится. Раньше все по лесам да полям скакали голые, а эти, зоздатели миров ихние, не факт, что были, да и те не сразу же одежду придумали.

— Но… но это тогда, а тогда — это не сейчас. Климат потеплее был… — Эктори говорила тихо, почти неразборчиво.

— Ой-й, какие мы! Я ей помощь предлагаю, а она недовольна! — всплеснув руками, проворчала тётушка.

— Простите, я не хотела… Извините, я не специально… — поспешила сказать Эктори, опасаясь, что действительно может остаться без ремонта одежды.

— Не извиняйся ни перед кем, но и не наглей мне тут. — Тон женщины резко изменился, став серьёзным.

Эктори опешила от столь контрастировавшей со всем сказанным до этого фразы. Она отчаянно пытаясь понять, то ли у неё под конец тяжёлого дня разум отказывался работать, то ли миры постепенно сходили с ума, а она просто не поспевала в общем темпе.

Женщина выдвинула ящик тумбы, вытащила светлую сорочку, бросила Эктори: «Можешь зайти за шкаф, там переодеться, не увидят». Затем, повернувшись к Хафэру, уже рассевшемуся в кресле с кружкой горячего чая, заговорила:

— А что касается тебя… А ну-ка слез быстро! Ишь, чего удумал! Мебель мне пачкает! — И погрозила ему пальцем.

— Новое куплю, — равнодушно ответил Хафэр, даже не шелохнувшись.

— Переоденься! У меня от старого друга халатик остался, я тебе его дам.

— Не буду надевать ваш сшодоходовый шмот.

— Вот, обижаешь! Мы с ним всего-то ходов пять, ну, может, чуть больше, не виделись.

— Нет, — продолжил протестовать Хафэр.

— Тогда — кыш-ш!

Хафэр поставил чашку на стол, поднялся с кресла, обиженно буркнул:

— Не вернусь к вам.

— Не зарекайся, а то захочешь вернуться, а не сможешь.

— Сам знаю! — бросил он напоследок и ушёл.

Эктори выглянула из-за стеллажа, показалась полностью, вошла в освещённое пространство.

— Холодно, — тихо сообщила она.

Женщина села в кресло, закинула ногу на ногу, откинулась на спинку.

— Ну так давай одежду и садись. — Она указала на диван. — Вон одеяло.

Эктори подошла ближе, положила аккуратно сложенные вещи на подлокотник, залезла, как ей и сказали, на диван, сняла туфли, поджала под себя ноги, закуталась в тёплый мягкий плед.

— Жизнь начинает налаживаться! — радостно заявила она.

— Звар ещё выпей, и тогда… Точно всё будет хорошо! Вот прям замечательно! — проговорив мечтательным тоном тётушка, пододвинула к ней кружку.

Эктори послушалась, но тут же отдёрнула обожжённые пальцы.

Женщина незаметно улыбнулась, хихикнув по-доброму.

— Вот чудо ты! Берёшь за ручку, подносишь ко рту, дуешь, и только потом пьёшь. Я ещё подсластить люблю. — Она взяла свою кружку, положила в неё тонкую верёвочку с тринадцатью белыми мелкими бусинами.

Эктори взяла такую же ниточку, передвинула одну бусину на другой конец, сунула в рот, почувствовала сладкий вкус, сдавила шарик зубами, раскрошила на мелкие кусочки, поинтересовалась:

— А можно много?

— Почему бы и нет? — хмыкнула тётушка.

Эктори принялась класть в кружку ниточку за ниточкой, размешивая, проверяя на вкус и постоянно решая, что получается недостаточно сладко.

Женщина, взглянув на неё с подозрением, хотела было спросить: «Не слишком ли?», но, увидев довольное выражение лица девчонки, поняла, что такое есть норма. Брови её медленно опустились обратно, и она проговорила доброжелательно:

— Можешь опять поспать здесь.

— А Вы меня не сожрёте? — опасливо переспросила Эктори, понявшая за день, что это одна из тех вещей, о которых действительно стоит уточнять.

— Ой, да кому ты нужна, такая тощая?

— Как оказалось, многим…